Текст книги "Есть только ты (СИ)"
Автор книги: Ульяна Гром
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 11
Покушение на мою жизнь отбросило все положительные результаты выздоровления на самый первоначальный уровень болезни. Моё сознание затуманилось, тело то бросало в жар, то по коже бежали крупные мурашки от озноба. Внутри все дрожало и не было сил, чтобы даже ненадолго приподнять тяжёлые веки. Слабость и апатия были моими неизменными спутниками в этом полуобморочном состоянии. Сколько так длилось я не имела ни малейшего понятия. Изредка до меня доносились голоса, но ни кому они принадлежали, ни кто дежурил у моей постели сказать не могла.
– Это будет настоящее чудо, если она выживет, – звучали слова в моей голове. – Ее здесь ничего не держит, ее душа стремится покинуть тело навсегда. Ей нужен веский повод, чтобы вернулось желание жить и она захотела здесь остаться.
– Я не позволю ей умереть. Ее смерть будет ознаменованием начала конца для меня, как мужчины и как личности.
– Поверь мне, её это мало волнует. Для нее ты деспот, тиран, похититель и эгоист.
– Спасибо, друг, что напомнил! Я ни на минуту об этом не забываю, но не могу её отпустить. Не могу, слышишь! – тон говорившего стал жёстким, бескомпромиссным, на пару октав выше.
– Тише, не здесь!
Голоса смолкли, я снова провалилась в беспокойный сон.
Следующим моим воспоминанием в этом горячительном бреду стали голоса моих детей. Майкл с воодушевлением рассказывал о новых трюках, которые научился проделывать на своем самокате. Его звонкий, беззаботный голос звучал так радостно и с таким энтузиазмом, что я невольно улыбнулась. Следом за ним звонко щебетал на своем непонятном языке младший сыночек Лео. Он балагурил и смеялся, постоянно повторял "па-па-па-па" и громко пищал время от времени.
Странно, что старший так рано вернулся со школы. Или это мы с Лео так долго сегодня спали. Неудивительно, такая ужасная погода за окном, в дрёму так и клонит. Ещё и сон этот дурацкий. Приснится же такое! Меньше нужно на ночь читать всякие фэнтези и любовные романы. Обхохочешься... престарелая тетка с двумя детьми вдруг остро понадобилась брутальному мачо-самцу из другого мира. Майкл снова начал что-то рассказывать, но в этот раз уже о своих тренировках. Его голос звучал все тише и тише, отдаляясь от меня с каждым мгновением дальше и дальше. Надо вставать, хоть и совсем не хочется. Я с большим трудом разлепила свинцовые веки и с непониманием уставилась на... не мой потолок с вычурной лепниной и позолотой, на стойки для балдахина над кроватью и на прозрачную органзу свисающую по бокам. Села на кровати, подумала-подумала и с тихим стоном повалилась обратно на подушки. Нет,нет,нет! Это же просто сон! Я же не могу действительно находиться на другой планете, в другом мире во дворце императора. Чувствовала я себя вполне неплохо, ничего не болело, голова, правда, немного кружилась и лёгкая слабость во всем теле напоминали о долгой болезни. И тут мой взгляд зацепился за нечто необычное в этой комнате. Вдоль стены на мягких диванчиках сидели милые девочки разных возрастов, но с практически одинаковыми лицами. Все какие-то одинаковые и словно неживые. Я немигающим взглядом смотрела на них, а они с милыми жутковатыми улыбками на меня.
–А-а-а-а-а! – не выдержали мои нервы и я громко и некрасиво начала натуральным образом визжать.
– Не кричите, пожалуйста! Мы не сделаем вам ничего плохого! – заговорила со мной самая старшая из этих живых кукол. Они действительно были очень похожи на милый фарфоровых куколок. Все как одна, в голубых пышных платьях, белокурые длинные волосы завиты в спиральки, на головах многослойные банты и маленькие красные туфельки на аккуратных, в белых чулочках ножках. И их здесь было штук пятьдесят, так мне показалось с перепугу, не меньше!
– Кажется я сошла с ума... Какая досада...– тихонько прошептала я себе под нос.
Вдруг дверь резко распахнулась и в покои ворвался император. Замер на пороге, видимо тоже впечатлившись моим ошалевшим видом или громким криком, трудно оценить сходу причины его заминки. Но тут он вдруг резко развернулся к моим воображаемым гостям и милым голосом квочки-наседки заговорил с девочками:
– Мои дорогие, мои хорошие, любимые птички! А что это вы тут делаете? Я же строго настрого запретил заходить в покои нашей гостьи, она ещё не выздоровела и не может с вами играть.
– Папочка, мы просто пришли познакомиться и убедится, что прислуга не обманула нас и у тебя в спальне действительно поселилась новая любовница! Мы не будем пока с ней играть, подождем немного, а когда она забеременеет, то у неё появится много времени, вот тогда-то и поиграем вдоволь, – выдала о-о-очень пикантную версию развития событий одна из девочек.
Остальные притихли, понурили свои ангельские головки и одна за другой стали выходить из моей комнаты.
Так, интересно!
– Прошу прощения за это недоразумение, моя милая Эва! Это мои дочери, они никогда не видели в моем крыле никаких женщин и девушек. И их любопытство пересилило все запреты и хорошие манеры. Прости их, пожалуйста. Я так рад , что ты пришла в себя! Мы уже даже и не надеялись. Ты провела в беспамятстве почти месяц. Что мы только не перепробовали!
– Я слышала голоса моих сыновей. И поэтому решила, что это сон. Что я у себя дома и нужно обязательно просыпаться, ведь Майкла нужно накормить обедом после школы. Да и Лео не спит. А теперь я вижу что то был сон, всего лишь сон...а не это...
– Отныне ты сможешь их видеть и слышать, своих сыновей. Дариус принес тебе специальный артефакт, с помощью которого можно наблюдать за тем, что происходит в твоём доме.
Я чуть не подпрыгнула на кровати, завертела во все стороны головой и обнаружила на прикроватной тумбочке небольшое ручное зеркальце.
– Дариус? Этот ненадежный и непостоянный товарищ. Неужели. Подкупить меня решил. Ну и хорошо. А меня они смогут услышать? Или увидеть?
– Нет, к сожалению, связь только односторонняя, которая и так слишком много вытягивает энергии и сил из этого чуда магии. Слишком далеко твой мир от нашего.
Ну что ж... вчера у меня и этого не было. Не всё сразу, постепенно глядишь и путь домой отыщется... Я с жадностью схватила зеркало, поднесла к лицу и погладила его непослушными пальцами. Зеркальная поверхность пошла рябью, засветилась и выдала живую картинку– Лео сидел на диване и болтал ногами, в одной руке он держал яркую игрушку, а в другой ... острый нож. Что? Господи, где он его взял?! Куда смотрит его отец? И тут в поле моего зрения попал мой муж. Он спал рядом, громко и с надрывом выводя рулады храпа. У меня все внутри похолодело от ужаса и оборвалось. Что же делать? Я была абсолютно бессильна. Заметалась по кровати, отбросила зеркало, опять схватила его и стала молиться, закусив губу от страха. И вот, в тот самый миг, когда Лео хотел схватиться за острое лезвие своей крошечной розовой ладошкой, на диван запрыгнул страшный, облезлый, худой и грязный рыжий кот, выбил из маленьких ручек нож и как заорёт дурным голосом на ухо этому спящему красавцу. Мы с императором дружно вздрогнули от неожиданности, а Лео даже не шевельнулся. Заулыбался, заагукал, потянулся к проснувшемуся отцу, пребывающему явно в шоке от такой побудки, и стал дальше играть своей разноцветной погремушкой. Муж обнял нежно сына, увидел нож на полу, слегка побледнел, поднял его и куда-то унёс.
Да уж, я так раньше времени поседею с такими фильмами ужасов с моими детьми в главной роли. Я отложила зеркальце подальше, и обратила свой вопросительный взгляд на императора.
– Ну, и где этот виновник всех моих бед и несчастий? Нет, сначала, я ещё немного посплю, а уже потом буду разбираться с одинаковыми куклами вместо детей, с новым ухажёром вместо старого похотливого кобеля, – наставила указательный палец на императора, – и с такими нервотрепательными фильмами. Поэтому, ваше императорское джентельменство, не сочтите за грубость – я спать, – завалилась навзничь в мягкие подушки и отключилась.
Вильгельм немного постоял у кровати спящей Эвы, провел нежно рукой по ее волосам и поцеловав в висок, присел рядом. Долго-долго он всматривался в правильные черты лица, в безмятежное, открытое и по-детски беззащитное лицо своей гостьи, пропускал мягкие, шелковистые локоны сквозь пальцы и понимал все чётче и чётче только одно – как же повезло его другу Дариусу. И как же не повезло ему самому влюбиться в женщину практически своего брата. Он тяжело вздохнул, встал и направился на встречу с консулами и представителями соседнего материка для заключения очень выгодного экономического договора. Работа не ждёт. А вот Дариус может и подождать, в наказание за недоверие к своей и его тайно любимой женщине. Он, конечно, казнил пару своих любовниц и отправил их головы на блюде своей бывшей жене в знак того, что принял во внимание её намерения избавиться от Эвы, как от нового увлечения. Но это ничего не меняет. Придут новые желающие насолить главному советнику императора и выслужиться перед кровавой богиней Прис и по совместительству его бывшей женой. Но не в этот раз. Вильгельм лично вмешается и не позволит больше причинить вред здоровью и жизни, хоть и не его, но не менее любимой и желанной девушки.
Сегодня же ночью будут уничтожены все храмы и монастыри, посвященные Присцилле по всей столице его обширной империи. И ее реакция не заставит долго ждать. Уж в этом он был уверен, так как хорошо знал чего так сильно боятся все боги в любом из миров.
Утро принесло императору много разных новостей. Эва чувствовала себя значительно лучше, а значит он был прав, когда уговорил своего бестолкового и страшно ревнивого главного советника оставить девушку в столице, в императорском дворце. Сложнее всего Дариусу пришлось от того, что Эва вынуждена была поселиться в покоях самого императора. Он рвал и метал, лез в драку и предлагал поединок на священных мечах Истины. Вильгельму пришлось успокаивать того магией сна и отправить порталом восвояси остыть и вернуться уже с холодной головой для более продуктивного диалога и разработки плана по выведению Эвы из затянувшегося обморока. Хорошим и верным решением оказалось подарить ей вещее зеркало, ведь сыновья – это единственное, что смогло ее удержать от ухода за грань.
Дариус навещал ее каждый день, проводил все ночи напролет на самом краю ее постели. И никто не смог его сдвинуть ни на дюйм от столь желанного и такого родного тела его любимой девочки. Император глядя на эту трогательную картину, даже не решался заходить в свои покои. Во-первых, ему было больно смотреть, как великий маг, брат по оружию и по духу, и сильнейший воин спал в ногах у женщины, словно побитый пёс. А во-вторых, как же сильно он мечтал оказаться на его месте...
А утром Дариус сам выходил на завтрак в малую столовую к многочисленной семье императора. Во главе неизменно сидел сам великий правитель, а с двух сторон от него вдоль длинного стола занимали места его двадцать пять одинаковых дочерей. Дариус каждый раз вздрагивал от этой сюрреалистичной картины, никогда он к этому не сможет привыкнуть. Все многочисленные любовницы рожали неизменно девочек великому императору и всегда точную копию отца. Ни в одной из дочерей не было ни намека на сходство с матерью, слишком сильна магия в Вильгельме. Но к большому сожалению последнего, его мощнейшая магия не может передаться девочке по наследству, та ее просто не сможет контролировать и рано или поздно умрёт выжженная дотла. Только сын смог бы принять всю мощь и силу великого императорского рода. Но сына всё не было, а дочери множились, росли и расцветали с каждым днём всё больше и больше, выходили замуж и покидали родную империю, укрепляя своими браками границы и политические связи со всевозможными народами Антариума. А Вильгельм отчаивался все сильнее и сильнее. Рядом с ним так и не появилась достойная императрица и это беспокоило Дариуса не меньше своих неудач на семейном поприще. А сейчас так и подавно. Ему все время казалось, что друг влюбился в его Эву. Никогда мужчины не выбирали одних и тех же женщин. Да и выбор всегда был просто неиссякаем, разнообразен и очень богат. Они знакомы были с самого детства, их отцы шли рука об руку в правлении своих империй, пока не объединили их в одну. Дариус отказался от трона в пользу Вильгельма и ни разу об этом не пожалел. До сегодняшнего дня. Может, будь он императором и Эва была бы посговорчивее. Жгучая ревность сжигала его каждый день, он старался проводить каждую свободную минуту с спящей Эвой, чтобы у Вильгельма было как можно меньше возможностей и времени быть так близко к его женщине.
Новость о том, что она очнулась от своего долгого забвения застала его в пути к горным хребтам по поручению императора. Поворачивать вспять было глупо и бессмысленно, ведь он практически уже добрался до последнего храма великой кровавой богини и своей бывшей жены в одном лице. Как же он был зол, когда узнал, что его самые приближенные наложницы затевали покушение на вновь прибывшую претендентку на его постель, на Эву. И хоть к Присцилле они не имели никакого отношения, но вот в ходе допросов всех остальных выяснилось, что готовилось ещё несколько покушений по приказу его бывшей жены. Скрепя сердце, ему пришлось распустить весь свой гарем, сменить половину стражи во дворце, усилить охранные чары, наложить несколько защитных заклинаний на Эву и обвешать ее сверхмощными амулетами.
Дариус поднялся на самую вершину горы, вошёл в хорошо замаскированный проем в отвесной скале и оказался в самом центре Храма боли и смерти. У исписанной кровавыми символами стены, стоял прямоугольный алтарь, он светился голубым сиянием и слегка вибрировал. Надо же, действующее сердце горного народа? Редко встретишь такое древнее и уникальное приспособление для уничтожения души и тела невинных дев. Дариус прошёлся по храму, сделал несколько пассов руками и поспешил на выход. Спустившись к подножию горы, он громко произнес разрушающее заклинание и взмахнул руками. С глухим рокотом пещера храма обрушилась, погребая под собой боль и слезы, страхи и ужас многовековых жертвоприношений. И как его угораздило жениться на этой чудовищной женщине, которая до последнего уверяла в своей беззаветной любви и преданности. Как знать, может, и правда, она его любила своей страшной, какой-то особенной больной любовью.
Он хорошо её знал, сейчас явиться для скандала. И Присцилла не обманула его ожиданий.
– Не смей разрушать мои храмы! – завизжала она, появляясь из черной дымки прямо перед ним. – Люди должны знать, бояться, преклоняться и боготворить меня в моих домах, специально возведенных для этих целей! Кровь должна литься рекой по желобам жертвенных алтарей. Память обо мне и моих кровавых деяниях должна передаваться из поколения в поколение на стенах моих храмов. Я знаю, что задумал этот мерзавец, твой дружок! Но чего он хочет этим добиться я не понимаю? Чем я ему не угодила, что сделала такого, что вызвала его гнев?
Дариус задумался, а ведь действительно, такие радикальные меры и все ради чего? Или кого – осенило его. Значит, чувства императора настолько сильны, что он готов пойти на конфликт с самой беспощадной богиней из всех. А возможно и с другом, почти братом. Так он и знал. И если сейчас скажет об этом Прис, то доставит ей немалое удовольствие поиздеваться над ним и позлорадствовать.
– Император своими действиями велит тебе оставить в покое мою гостью. И если хоть один волос упадет с ее головы – тебе придется искать новый мир для своих храмов и веры в тебя.
– То есть, он это делает только для своего лучшего друга? Или... – прищурилась эта змея, – для себя! О, одна девушка на двоих, которого же демона она выберет? Если выберет. Надеюсь, не тебя! И кстати, она была права и очень близка к разгадке. Так ей и передай, пусть помучиться. Сколько там у неё осталось времени по твоему дурацкому самоуверенному договору, месяц? Чудесно, за месяц она ещё что-нибудь такое разгадает интересное, что глядишь и император обзаведется женой. А ему скажи, что я его услышала. Не стоит больше рушить веру этих никчёмных людишек в меня. Оставлю его любимую Эву в покое, – и полюбовавшись на перекошенное от ярости лицо Дариуса, исчезла в черном мареве, словно её здесь и не было.
Глава 12
Злой, как тысяча разъяренных демонов с планеты Адаргон, поздно ночью Дариус ворвался к Эве в покои, быстро разделся и лёг на своё привычное место. Почему он не ложился с ней рядом, а неизменно только в ногах? Так он чувствовал себя спокойнее и вина за её болезнь хоть ненадолго отпускала из своих опостылых объятий.
Эва зашевелилась, села на постели и с непониманием обратила свой взор на полуголого мужчину в изножьи кровати. В комнате царил уютный полумрак, разбавленный лишь отблесками сиреневого ночного светила через окно.
– Теперь ты решил поиграть в раба и госпожу? В смиренную покорность и невинную кроткость? Так знай, я не поведусь на этот твой балаган! – устало бросила ему укором в лицо.
– И в мыслях не было! Я охраняю твой сон, я бережно стерегу границы твоего спокойствия, я просто наслаждаюсь твоим близким присутствуем.
– И не забудь добавить, что бережёшь мою девичью честь от покушений на нее одним блондинистым красавчиком, и по-совместительству твоим лучшим другом? Так ведь, ревнивый ты Отелло?!
– Так, – не стал отпираться этот полуголый Бог Трагедии в двух актах.
– О-о-о, за что мне всё это?
– Давай начнем всё сначала? Прости меня, пожалуйста, что поверил не тебе, а своим любовницам. Но так я их знал пять лет, а тебя всего месяц. И зарекомендовала ты себя, давай будем честны, не с лучшей стороны. – н-да, извиняться – не его сильная сторона. – А они, между прочим, никогда не давали ни малейшего повода в себе усомниться.
Я схватила подушку и зашвырнула со всей силы в его бессовестную, небритую, такую уставшую физиономию. Обоятельный гад, поймал её, втянул с удовольствием мой запах, подложил под голову и прикрыл блаженно глаза.
– Я буду честен с тобой, хоть это и будет не в мою пользу, – вдруг серьёзно заговорил он, спустя какое-то время. – Идея с зеркалом была Вильгельма. Это он нашел способ вывести тебя из затянувшегося обморока. Это раз. Здесь у него ты в большей безопасности, чем в моем доме, к сожалению. Это два. И с Присциллой он решил вопрос, больше она тебя не побеспокоит. В общем, со всех сторон он красавчик и молодец, не то, что я. И ещё, она просила тебе передать, что ты была очень близка к разгадке её проклятия. Вот. Я стал от тебя ещё дальше на добрую сотню шагов, чем был до этого, – закончил печально мой такой несчастный, уже и не такой уж и властный тиран. Затем поднялся и бесшумно вышел из моей комнаты.
– Ты стал на тысячу шагов ближе ... – тихо прошептала я в темноту пустой спальни.
Спустя час тяжёлых раздумий, он вернулся, но Эва этого уже не видела, она крепко спала безмятежным, спокойным сном. И впервые за все это долгое время из ее глаз не текли слёзы боли и тоски по своим сыновьям. Дариус снова лёг на своё место на самом краю, но долго ещё не мог заснуть. Да, в этот раз он сильно облажался, но теперь ни за что не допустит ни малейшего промаха на пути к сердцу этой необычной и уникальной женщины. И вообще, не привык он добиваться взаимности, рыбки всегда сами плыли в умело расставленные сети. Ему и делать никогда ничего не нужно было. Что же с этой не так? До самого рассвета промучился он, раскачиваясь на качелях сомнений. Гениальные планы и безумные идеи строились и множились в геометрической прогрессии в его голове по завоеванию неприступной крепости под названием Эва. Он не отдаст её ни Вильгельму, ни кому бы то ни было во всей галактике. Она будет принадлежать только ему!
Ни разу ещё не было так приятно просыпаться в этом чужом и враждебном мире. Эва распахнула глаза и не поверила им! Вся комната была завалена белыми цветами в огромных вазонах. Пахло ванилью и корицей, словно мама печет её любимые сдобные булочки, как в детстве. А, нет. Уже напекла и принесла прям в постель. Но совсем не мама, а этот удивительно-настойчивый, харизматичный и такой красивый мужик.
–Милая, ты проснулась? Завтракай скорее, и пойдем с тобой гулять в сад к озеру поющей Даноли.
– Что? Поющей кого? Тихо, молчи. Мне все равно! Хоть поющих лягушек, я хочу на свежий воздух! Сиди здесь и никуда не уходи! Я быстро.
Проглотив все булочки с мятным чаем, я подскочила с кровати, забыв о скромности, пронеслась мимо в одной полупрозрачной короткой пижаме, сверкнув голыми ногами по самые ягодицы перед носом Дариуса. Ничего, в гарем свой лишний раз сбегает, если так сильно впечатлится. Наскоро умывшись и причесавшись, выскочила в гардеробную, не закрывая за собою резные двери и прокричала:
– Вот жизнь у бедных попаданок! Ни дома своего, ни собственной одежды, вечно скитаемся по всяким замкам-дворцам и ищем что бы на себя надеть, где бы поесть, кого бы спасти и как найти тысячу и один способ, чтобы отбиться от слишком настойчивого принца! Спасибо хоть Вильгельм позаботился о том, чтобы я не светила голым задом по всему императорскому дворцу и обеспечил меня местными нарядами.
В ответ услышала сдавленное покашливание и недовольное бурчание: конечно, какой молодец! Сам бы, наверное, предпочел, чтобы ты вообще голая ходила по его покоям, желательно при нём.
Я тяжко вздохнула, показалось скорее всего. Не замечала за властительным правителем всея империи, чтобы он ко мне проявлял какие-либо двусмысленные знаки внимания. Только учтивость, дружеская забота и стандартное гостеприимство.
Я накинула на себя первое попавшееся платье, больше похожее на древнеримскую тогу небесно-голубого цвета, и вышла к Дариусу. Он почему-то сидел весь напряжённый, собранный, глаза хищно прищурены, руки вцепились в подлокотники, ноги широко разведенны в стороны, корпусом подавшись чуть вперёд. И сидел он в кресле прям напротив дверей в гардеробную. А значит мог видеть, как я переодевалась. Ой, какой впечатлительный! Подумаешь, чего он там, интересно, не видел.
– Я готова, пошли!
– Я тоже, готов, ложись!
– Иди, знаешь куда? В гарем свой, иди! Или со мной в сад. Выбор за тобой.
– Если бы выбор был за мной, моя любовь, мы бы вообще не выходили из этой комнаты дня три. Я бы целовал тебя сначала нежно-нежно, затем перешёл бы к более взрослым и вкусным поцелуям. Сорвал бы с тебя всю одежду и ласкал бы дни и ночи напролет, доводя до безумия и сумасшедствия несмотря на твои крики, стоны и мольбы о прекращении этой сладкой муки.
Меня аж в жар бросило от его откровения и непристойные картинки замелькали калейдоскопом в моем богатом воображении. Ничего себе мужик, и это только слова, что же со мной будет, когда он перейдет к действиям и приступит к воплощению своего плана в жизнь?
Дариус все же нехотя поднялся, демонстративно поправил свои черные брюки в районе хм... своего явного интереса ко мне, посмотрел с укором и последовал на выход.
– Пойдем, испытание мое! Буду тебя удивлять и радовать.
Спустившись из императорских покоев по мраморной лестнице, преодолев множество коридоров и воздушных переходов мы вышли прямо в фантастический сад.
– Наконец-то! Неужели император каждый раз так долго добирается до этого великолепного оазиса? – с возмущением спросила я у своего спутника.
– Нет, я просто хотел провести тебе экскурсию по императорскому дворцу. Ну и побыть с тобой подольше наедине, – хитро улыбнулся мой горе-экскурсовод.
Я вдохнула свежий, чистый воздух полной грудью и прикрыла глаза, запечатлевая этот короткий миг счастья.
Это был не сад, это был самый настоящий рай. Вот практически дворцово-парковый комплекс Версаль и ботанический сад в Сингапуре в одном месте. Всюду цветущие и благоухающие кусты каких-то нереальных, гигантских размеров и причудливых конструкций. Издали нереальных размеров деревья, при близком рассмотрении, оказывались вовсе не деревьями, а экзотическими светящимися цветами. Мы как раз спускались с покатого склона холма по узкой дорожке через цветущий туннель вьющихся лиан с гроздьями красных ягод, когда вдали я увидела голубое зеркальное озеро. Через него перекинулся широкий ажурный хрустальный мостик, на который я с удовольствием шагнула и пошла без страха и опасений, словно маленький ребенок, раскрыв рот от восторга и предвкушения. По всему озеру было столько много белых водяных лилий, что не сосчитать. Вдоль берега какие-то невиданные радужные птицы плавали, ныряли и взмывали ввысь с невероятной скоростью.
Дариус следовал за мной по пятам. Он не сказал за всю прогулку ни слова, шёл задумчивый и молчаливый. Тоже мне кавалер, кто ж так свидания организовывает! Может, он впервые в жизни пригласил девушку на романтик? Вполне возможно с его-то всегда и везде на всё готовым гаремом.
Остановившись посередине, я облокатилась на перила и стала вглядываться в лазурную безмятежную гладь озера. Вода была настолько прозрачная, что было видно, как у самого дна плавали и спешили обитатели озера по своим важным рыбьим делам. День был теплым, в небе жарко светило овальное Маро, как назвал его Дариус, ветерок тихо перешептывался с кронами футуристических деревьев, инопланетные цветы источали сладкие ароматы. Вся эта идиллия погружала меня в расслабляющую негу.
Как вдруг под мостом промелькнула тень человеческих размеров и странной формы. Не успела я испугаться, как она уже исчезла из поля моего зрения. Но буквально уже через минуту позади нас, с плюхающим звуком, что-то ударилось о доски и с тихим шипением стало приближаться. Как все нормальные девочки, я конечно же, испугалась, развернулась к Дариусу и вцепилась в него, как голодающий в последний кусок хлеба. Крепко обхатив его за шею, сцепила руки на мужской талии, уткнулась носом в шею и боялась даже дышать. Мой будущий, надеюсь всё-таки спаситель, успокаивающе стал поглаживать по спине и тихо нашёптывать всякие утешительные милые глупости, а параллельно с этим одной рукой что-то там жестикулировать за моей спиной.
После очередного его пасса руками, над безмятежной гладью озера поплыл тонкий, чарующий, женский голос. Я аж выбралась из своего живого, так приятно пахнущего укрытия, чтобы одним глазком убедиться в отсутствии слуховых галлюцинаций. Выглянув из надёжного укрытия, встретилась глазами с настоящей русалкой.
– Русалка? – спросила у Дариуса, заглядывая ему снизу вверх в бескрайние синие омуты. Какие же они у него красивые. – Какие красивые у тебя глаза! – вдруг произнесла я вслух. И тут же зажала рот в испуге ладошкой. Вот блин!
Он рассмеялся низким бархатистым смехом и прижал к себе покрепче.
– Но это ничего не значит, так и знай! И даже ни на что не надейся! И не мечтай! Ты просто очень красивый мужик. А секса у меня не было целый год, ты только представь себе, год! Ой! – да, что же это со мной?
– Да понял, я понял! – продолжал он веселиться за мой счёт. – Это не русалка, это сирена – Даноли. Ее пение уникальное, оно оказывает особое действие на своих слушателей. И это большая редкость встретить ее в нашем мире. Только Вильгельм знает, чего ему стоило заманить её в это озеро.
Даноли полулежала на мосту, уперевшись руками в деревянные доски и продолжала петь свою волшебную песню, чарующим, нежным голосом. И печальные ноты ее грустной баллады, находили живой отклик в моей израненной душе. Не знаю о чем она пела, но печаль её была такой же горькой, как и моя.
Мужчина, словно подслушав мои мысли, тихо зашептал мне на ухо:
– Она поет о своей безответной любви, о горькой разлуке, о несбывшихся надеждах, о предательстве и о потере веры в счастливое будущее.
Волнистые волосы сирены спускались голубым каскадом с моста и качались на воде, создавая причудливые тени. Глаза её ярко-изумродного цвета были обращены в небо, словно там она видела всю историю своей несчастной любви. Ее голос звучал сильно, с надрывом и на последних словах песни она резко оборвала себя на полуслове и замолчала. Перевела взгляд нам за спины и хотела было спрыгнуть в озеро, как раздался повелительный голос императора:
– Даноли! Подожди, не уплывай! У меня к тебе есть небольшая просьба.
Сирена замерла, посмотрела сначала на Дариуса, потом на Вильгельма и когда встретилась взглядом со мной, на ее лице отразилось столько ненависти и боли, что я невольно отшатнулась. Она меня ненавидит? Да за что? Когда я успела перейти дорогу сладкоголосой сирене! Но посмотрев на Дариуса, на его понимающую ухмылку, на то, как он переводит взгляд с императора на Даноли, картинка сложилась: это о нём она пела свою печальную песню о неразделённой любви, она его любит, а Вильгельм явно не питает к ней в ответ столь нежных чувств. Да, он вообще не воспринимает ее, как девушку. Смотрит на нее, как на бездушную вещь. А я-то тут при чём?
– Познакомься, это Эва. Та самая девушка, о которой я тебе рассказывал. И ей очень нужна твоя помощь, – тем временем заговорил император. – Так как ни подруг, ни близких у нее нет в нашем мире, будь любезна, удели немного своего драгоценного времени, чтобы каждый день петь для неё. Твой очаровательный голос очень благотворно повлияет на ее скорейшее выздоровление.
Даноли снова бросила на меня острый, с неприязнью взгляд, обдала волною пренебрежения, поджала недовольно свои розовые губки, но перечить не стала. Интересно, хоть один из мужчин заметил её странное отношение ко мне. Я повернулась к одному – стоит как ни в чем не бывало, мило ей улыбается. Посмотрела на второго, та же картина. Вот, мужики, ничего дальше своего носа не видят. Да, эта сирена, затянет свою волшебную песню, запоёт меня до беспамятства, а потом по-тихому загрызет своими острыми длинными клыками. Я читала у них именно такие, хоть на вид и обычные белые жемчужные зубки.
– Я не хочу! Моё самочувствие уже пришло в норму, не нужна мне никакая сиренотерапия, – начала я отнекивался от такой сомнительной дружбы.
–А ты умнее, чем кажешься. – вдруг подала голос эта певичка. – Я, даже если бы захотела, не смогла причинить тебе вреда, – и по ее глазам было видно, что ещё как захотела бы! – Я давала клятву императору, что никогда не сделаю больно его родным, близким и любимым.
– А я здесь при чём? – уставилась на неё с непониманием.
– Она не знает? – выдохнула Даноли. И даже подползла поближе, чтобы лучше видеть лицо мужчины.
– Не смей! – предостерегающе проговорил император.
– А-ха-ха-ха-ха! А Дариус, твой лучший друг, соратник, брат по духу?
– Догадывается, – зло бросил Вильгельм.
