Текст книги "Есть только ты (СИ)"
Автор книги: Ульяна Гром
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
– Я знаю, ревнивец, просто скучно стало идти в тишине.
– Вы не обалдели оба! Не смейте читать мои мысли! Дар, ты тоже умеешь?
– Нет, милая, но я надеялся, что ты думала именно обо мне и эти мысли приносят тебе радость, – хитро улыбнулся этот провокатор, – а теперь знаю наверняка. Сайн, а с чего ты взял, что хотят убить именно ее?
– Во-первых, до ее появления мой замок простоял не один десяток тысяч лет. Не было в нашем мире такой магии, что могла бы разрушить его стены. Во-вторых, ты заметил, что нападавшие, там в моем кабинете, двинулись четко в ее сторону, даже не глядя на мою дочь. Вначале я тоже, подумал, что они пришли за ней, но это совсем не так. Эти Белые, не из клана. Они наемники, все подстроено таким образом, чтобы пустить нас по ложному следу.
И тут дракон впервые посмотрел пристально на кормилицу, что осторожно следовала вместе с нами. Женщина не причитала, не плакала, не стенала и не жаловалась, как делала это ранее. И это настораживало. Очень. А заметив изучающие и подозрительные взгляды мужчин, вместо того, чтобы стушеваться и опустить голову, расправила плечи, схватила меня за руку и резко дернула на себя из объятий Дариуса.
Как только я оказалась возле нее с ребенком, образ стал меняться, смазываться и на ее месте уже стояла красивая, со статной фигурой молодая женщина, с черными длинными волосами, белоснежной кожей и темными завораживающими,как омут, глазами, которые так и манили утонуть в их завораживающей глубине. Что я и сделала без раздумий.
Я обняла прекрасную незнакомку, прильнув всем телом. Так мы и исчезли из сырого темного подвала из под самого носа сильнейшего мага и древнейшего дракона, что не смогли не то, что помешать, а даже не в состоянии были пошевелиться до самого нашего исчезновения в сером густом и тягучем тумане смерти и отчаянья.
Глава 26
Волны спокойствия и умировотворения омывали мое сознание. Я словно лежу в теплом ласковом море, на самой поверхности, раскинув руки и ноги, наслаждаясь ярким полуденным солнцем, ленивой негой и беззаботностью самого лучшего дня в моей жизни. Вода ласкает и баюкает мое невесомое тело, дарит безусловное счастье. Нет проблем, нет печали, ничего нет... кроме соленых брызг на моем безмятежном лице.
Издалека доносятся настойчивые крики чаек, почему-то звуча все громче и громче, наращивая звук и перетекая в детский плач.
– Только все испортили, – с досадой подумалось мне. Нехотя разлепила тяжелые веки. Эх, такой сон испортили дурные птицы.
Хотела подняться, но не смогла даже пошевелиться. С трудом оторвав голову от твердой подушки, воззрилась на свои конечности привязанные толстыми веревками к металлическим кольцам, расположенным по бокам от каменной плиты, на которой я лежала практически голая, не считая двух белых повязок на стратегически важных местах. Что это?
Хотя какая разница... хорошо-то как! Мозг снова начал погружаться в блаженную негу, но на самом краю затормозил и споткнулся о новый детский душераздирающий крик. Сознание вновь неохотно прояснилось. Так, последнее, что помню – это ласковые объятия той чудесной, с божественной внешностью, дивы. А следом мрак, темнота, страх...
– Где Энже? – в панике я забилась на алтаре, пытаясь вырваться из крепких пут. Но отчаянно дергаясь и извиваясь, не добилась никаких результатов, кроме затянувшейся веревки еще и на шее.
Легла смирно и стала пытаться думать. Сознание все время пыталось ускользнуть и вернуть меня в состояние блаженства, апатии и обманчивого беззаботного счастья. Взгляд упёрся прямо в невысокий свод мрачной пещеры, усеянный чем-то живым и шевелящимся. Передернувшись от отвращения, скосила глаза в одну сторону – все та же пещера, но вид сбоку. Серый влажный камень, испещренный красивыми красными светящимися символами, совершенно мне непонятными. Покосилась в другую сторону – обнаружился проход в другую импровизированную комнату. Именно из нее донесся очередной вопль младенца. Господи, это же Энже! Я ее крик за последние сутки выучила наизусть. Что же делать? Кто эта женщина, что похитила нас и что ей от меня может быть нужно. Думай, Эва, думай. Это какой-то фильм ужасов. Я связана по рукам и ногам, даже голова надежно зафиксирована. Не поддавайся панике, не поддавайся панике! К сожалению, самовнушение не помогло и на смену спокойствию и апатии пришла старая добрая женская истерия. Кричать или не кричать, вот в чем вопрос!?
А камень-то не холодный и шершавый, только с подозрительными желобками по периметру. Пожалуй не буду кричать. Прикрыла глаза. Буду беречь силы на предстоящую возможную борьбу с пещерными маньяками.
– Спит еще. Зря волновались, – раздался женский мелодичный голос прямо над моим лицом.
Правда что ли задремать успела, пока искала выход из затруднительно-безвыходного положения?
– Хорошо, что спит, крику меньше будет. Хэлла, неужели ее преславутый маг не поставил защитные заклинания? – удивился совершенно незнакомый слащавый мужской голос.
– Ты что? Говорят, Дариус помешан на этой девице. На ней было столько невидимых заклинаний, что даже Великая богиня, со своей божественной силой, потратила целых десять минут на их уничтожение. И еще пять на избавление от следилок, из которых состояла вся ее странная одежда и обувь. Это ж надо было напялить на себя такую безвкусицу.
Вот же ж Дариус, обвешал меня с ног до головы своими игрушками, и все-равно не помогло. И будто меня кто спрашивал при выборе последнего моего наряда – мечты всех ревнивых мужиков.
– На ней помешан не только Дариус, спешу тебя заверить. Ты бы видела, что творилось на последнем императорском балу в честь помолвки его драгоценных принцесс. Из-за иномирной человечки передрались два сильнейших мага империи. Но, надо отдать им должное, без применения магии, лишь собственная сила, ловкость и смекалка. Дариус потребовал у музыкантов, чтобы те сыграли какую-нибудь веселенькую зажигательную мелодию, под которую тот будет бить морды своим друзьям, Вильгельму в том числе, представляешь? Императору бить морду! Не зная истинного положение вещей, я бы мог подумать, что Вилл стал слаб и пора его заменить на более молодого и сильного правителя. Все присутствующие дамы дружно упали в обморок, но не применули при этом подсматривать за высокопоставленным мордобоем, – тем временем продолжал вещать мужской голос.
На этих словах, я чуть себя не выдала, еле сдержав рвущееся наружу фырканье от представленной картины.
– А что было потом? – нетерпеливо поторопила рассказчика какая-то Хэлла. И голос ее мне показался отчего-то знакомым.
– Потом был настоящий кулачный бой под чудесную ритмичную музыку. Это было такое задорное веселое зрелище! Простолюдины из дешевых таверен обзавидовались бы мастерству наших высших чинов империи драться на кулаках. Сначала Дариус разбил красивое лицо эльфу за то, что тот упустил его драгоценную невесту. Затем врезал правителю демонов, но тот давал вполне достойный отпор. Правда, недолго. На стороне мага была ярость и ревность, а демон всего лишь веселился... до тех пор, пока не потерял пару зубов и не перестал видеть подбитым глазом. Вот была умора!
Тут мужчина противно и визгливо засмеялся, а его спутница, продолжая с чем-то копошиться возле меня, прикрикнула на него:
– Да не ори ты! – и тут меня осенило: это та самая неудачливая охотница на Саймона из белого клана, сестра Мариель. Да, женская хитрость и мстительность не зря воспета в легендах. Жаль, что дракон ее не догнал в ту ночь. Ох, как жаль. – Что дальше было? Пока мы ее подготовим к ритуалу жертвоприношения в угоду кровавой богине, я хочу дослушать эту историю до конца. Поторопись!
– Да, что там могло быть дальше? Следующим в очереди был император, но это же почти брат Дариусу. Они росли вместе, тренировались, знают все слабые и сильные стороны. Бой был захватывающим и необычайно зрелищным. Честно говоря, большинство гостей уже разъехались по домам. Маг специально подобрал время в конце бала, чтобы было где разгуляться его бешеной ревности и не портить праздник принцессам. Я даже выиграл пару сотен золотых, поставив на мага. Император сражался достойно, но либо его любовь не так сильна к девке, либо он действительно слабее. И я склоняюсь к последнему. В общем под конец первый советник окинул победным взглядом своих побитых и весьма потрёпанных друзей и пообещал устраивать такие разминки хоть каждый день, если один из них посмеет даже вздохнуть не очень ровно в ее сторону. А потом развернулся и одним точным ударом сбил с ног альфу белых волков, представляешь. Сказал, что не смог удержаться и давно об этом мечтал. Ох и скандал разразился!
– И что они все в ней нашли? Но мне в общем все равно, главное, я получила желаемое – и от выродка избавлюсь и этой, не в меру любопытной человечке, отомщу за то унижение, что испытала по ее вине! Пойди проверь маленькую дрянь. Я пока здесь закончу. Нельзя допустить ее преждевременной кончины.
Послышались удаляющиеся шаги.
Только после этого осмелилась приоткрыть один глаз и, из-под опущенных ресниц, смогла разглядеть чем же она так была увлечена. Драконица из клана Белых, методично и аккуратно наносила такие же странные символы на алтарный камень вокруг меня, как и на стенах пещеры. Затем приступила к росписи моей кожи. Руки, ноги, живот, грудь и даже стопы скрупулезно покрывались черной краской, оплетая меня рублеными линиями и жуткими символами. Только жертвоприношений мне не хватало! Неужели и младенца ждёт такая же участь? Внутри все похолодело, к горлу подступила тошнота, желудок взбунтовался. Может, попробовать договориться? Но если они фанатики, то с такими никакие уговоры не действуют, только грубая сила.
Почему у всех попаданок в новом мире обязательно просыпается магия, суперсила, недюжие способности, а у меня только способность притягивать неприятности и мужиков? Где справедливость? И где все эти преславутые ухажёры, когда они так нужны?
Закончив с художественной росписью на моем теле, девушка принялась зажигать большие свечи по разным углам и в небольших нишах в стенах при помощи магии. В скором времени пространство озарилось мягкими тёплыми бликами от тусклого жёлтого огня красных свечей. Боюсь даже представлять, из чего они могут быть сделаны. В процессе драконица начала напевать заунывную нескладную песню на непонятном языке. Слова были обрывистые, резкие, с множеством рычащих и шипящих звуков, а в некоторых местах она даже жутко подывавала и постанывала. Атмосфера страха, боли и отчаянья, а еще предчувствия чего-то близкого и непоправимого стало душить меня. На ее призывные мерзкие песни под сводами зашевелились неведомые твари, захлопали крыльями, защелкали и заскрежетали когтями по камню. Она ходила вокруг меня, то вздымая руки к небу, то опуская их к самому полу, то закатывала глаза, то раскачивалась из стороны в сторону.
После такого мне никакой психиатр не поможет прийти в норму. Если выживу, конечно...
Постепенно ее пение переросло в вопли, крики, визги, а от входа потянулась целая вереница таких же чокнутых фанатиков в длинных кроваво-красных балахонах.
В отличие от экспрессивной Хэллы, вели себя они совершенно противоположным образом. Почти бесшумно встали вдоль стен, держа в руках золотые кубки со светящимися чёрными символами по кругу. Такими же как и на моем теле. Что бы это значило...
Я по-прежнему лежала не шевелясь и стараясь лишний раз даже не дышать. И не думать о своей незавидной участи. Вот такая жизнь крутая штука – сегодня ты королева бала, за которую дерутся лучшие представители сильных миров, а завтра – лежишь на алтаре для жертвоприношения кровожадной богине. Уж не бывшая ли Дариуса подсуетилась от меня избавиться. По описанию все сходиться – красивая, могущественная, сильнее самого Дара и ненавидит всех его пассий. А Энже тут тогда при чем? Неужели нельзя было выбрать для своих черных дел ребенка попроще, чем разрушать драконий замок и красть так тщательно охраняемого младенца. Чем же именно этот ребенок так ценен для этих чокнутых фанатиков?
Когда в пещере бесшумно возникло еще одно действующее лицо, я уже задыхалась от тяжёлой давящей ауры постоянного страха неизвестности, дышала часто и прерывисто. Он шел не спеша, медленно и очень торжественно. Как только поднял у себя над головой маленький алый сверток, приверженцы кровавого культа взорвались громким песнопением, впустили его в свои ряды и круг замкнулся. Мне было безумно страшно увидеть в его руках младенца, мою девочку... Но сколько себя не обманывай, реальность такова, что именно притихшая Энже лежала сейчас у него в ладонях. Что было для меня очень странно и необычно – это ее молчание. Я даже засомневалась, тот ли это ребенок или они еще одного решили принести а жертву. Но когда вновь вошедший опустил ее над моим животом, покрывало развернулось и стало ясно, что это маленькая девочка и есть дочь Саймона.
Хэлла при ее появлении задергалась еще активнее и заверещала еще радостнее.
Высокий и худой, как жердь жрец, с ребенком на руках замер надо мною и затянул заунывную монотонную молитву. Из которой я смогла уловить общий смысл, который сводился к тому, что некая кровавая богиня должна принять их щедрое подношение, быть к ним добра и даровать бессмертие. А за единственную в своем роде новорожденную драконицу, что приготовили они ей в жертву, должна еще отсыпать им и их потомкам чего-то там в небывалых количествах.
Внезапно пламя свечей задергалось, затанцевало, вытянулось длинными языками к самому своду и на миг погасло. Но лишь для того, чтобы вспыхнуть с новой силой и открыть мне страшную картину. Над ребенком, которого держали уже над моим лицом, с широко распахнутыми в ужасе глазами, занесли ритуальные кинжалы сразу все присутствующие, встав плотным кольцом вокруг алтаря и держа в одной руке кубок, а в другой страшные орудия смерти.
Господи, как же мне теперь страшно! Мой отчаянный бессмысленный крик взмыл высоко вверх и отразился от холодных, горящих алыми знаками стен, многократным эхом...
И оборвался также резко потому, что мне на лицо полилась теплой тонкой струйкой, почти черная, густая кровь...
Глава 27
Седая пустыня встретила великого мага, как обычно – неприветливо и агрессивно. Более трёхсот лет прошло, а белые пески почти также девственно чисты и безмятежны, как и во времена его детства. Еще в пятилетнем возрасте отец в первый и последний раз привел его в эту священную пустыню духов Ахшора.
Нет, добраться в эту обитель бесшумной смерти и долгой мучительной агонии совсем не сложно. Сложнее здесь не умереть в первые же секунды. Но на то он и самый могущественный маг во многих мирах, чтобы на сегодняшний день без труда преодолеть все ловушки хитроумного оракула и прорицателя священной пустыни.
– Не дам! – неожиданно прошипело песчаным вихрем у мага над головой.
– Тогда намек! И я не прошу, я требую!
– Ах-ха-ха-ха! Великий маг требует. Умоляй тебя не убивать и, возможно, смерть твоя будет быстрой и не очень болезненной! – снова белой песчаной волной по ногам, закопав его по колено в зыбучие пески.
– Обмен! – взмахом руки Дариус разметал коварный песок в разные стороны за секунду.
– У тебя ничего нет, – тихий шелест вдоль скулы.
– Ты же великий оракул и знаешь, что это не так. У меня есть твоя дочь!
– Вреш-ш-ш-ш-шь!
Перед магом выросла сгорбленная фигура в длинном бежевом плаще с капюшоном, скрывающем уродливое лицо в безобразных шрамах. Дариус очень хорошо помнил тот первобытный ужас, который обуял его, когда был еще несмышленым мальчишкой и впервые столкнулся с оракулом лицом к лицу.
Но не сейчас. Он пришел с твердой непоколебимой решимостью получить все ответы на свои вопросы, если потребуется ценой жизни. Но не своей. Его ждет Эва, его ждет Вильгельм, Саймон и Присцилла, в конце концов, тоже его ждет. Уж она-то больше всего надеется на встречу и страшиться ее. Убить он ее не убъет, но этот мир ей придется покинуть навсегда. Слишком далеко все это зашло. Пора кончать с ее вседозволенностью. А пока...
Неожиданно маг выбросил обе руки вперед и синее пламя сорвалось с его ладоней, окутав оракула в непроницаемый сплошной кокон, лишив того сил и возможности двигаться, причиняя адскую боль и заставив стонать и извиваться в судорогах.
– Я пришел по-хорошему с тобой договориться, не надо искушать судьбу и тогда, возможно,я не решу освободить твое место для нового всевидящего. Меняю твою дочь на быстрые и честные ответы.
Оракул согласно закивал головой в капюшоне, превозмогая боль. Магический кокон тут же развеялся, оставив после себя рухнувшего в бессилии на колени предсказателя.
– Ты вырос, великий маг и повелитель времени. Стал сильнее и хитрее. Ну что ж, ты – достойный противник. Приглашаю в свою пещеру для обсуждения условий сделки. Пойдем!
Легко поднявшись с колен, оракул бодро зашагал по песку, едва касаясь босыми ступнями раскаленной поверхности, не оборачиваясь на следующего за ним мага, след в след. Хитрый прорицатель знал свои ловушки и безопаснее следовать за ним по пятам.
Так и шли две высоких одиноких фигуры на шаговой удаленности друг от друга до самого высокого бархана, пока песчаная буря не встала перед ними непроходимой стеной из роящихся черных жалящих мошек. Но оракул даже с шага не сбился, лишь плавно врезался в эту живую поверхность и исчез за ней. Лишь секунду маг сомневался в правильности своего решения, а затем решительно сделал шаг за черную шевелящуюся завесу.
Пейзаж тот час сменился с пустынного и безжизненного на райский оазис с пальмами, бирюзовым прозрачным озером и сочной зеленью. В небе светит мягкое Маро, не жаля, а даря благоденственное тепло. После изнуряющей жары и бесконечных песков этот живописный приют отверженного миром оракула, кажется чем-то сродни чуду или миражем.
Прорицатель дошел до невысоких скал, обрамляющих оазис с четырех сторон, полностью скрывая проход через который они сюда попали. Лишь небольшая пещера намекала на возможный выход из враждебного окружения каменных стражников.
На одном из берегов, отделенный множеством ступеней от воды, возвышался небольшой дом. Он состоял из нескольких треугольных крыш, поддерживаемых каменными колоннами и продуваемый ветрами со всех четрырех сторон.
Прорицатель медленно и устало побрел по ступеням вверх. Преодолев это непростое препятствие, он сел на самом краю и похлопал морщинистой ладонью рядом с собой по нагретому шершавому камню. Дариус взлетел следом без капли усилий со своей стороны и осторожно присел на предложенное место.
– Откуда? – задал такой лаконичный, но такой содержательный вопрос оракул, что волновал его больше всего.
– Когда мы были здесь с отцом, она увязалась за нами. Мы не могли бросить ребенка одного в кишащей смертельными опасностями, пустыне.
– Почему? – новый вопрос, такой непонятный для непосвященного, но такой ожидаемый для мага.
– Отец решил, что она мне очень пригодится в будущем. Как видишь – он был мудрым и дальновидным, и очень любящим отцом.
– Где? – снова коротко и по делу.
– Хватит вопросов, старый хитрец. Пора и мне получить свои ответы, а времени и так слишком мало. Одно скажу – ей ничего не угрожает, пока. У тебя еще один час. Что случится потом ты и так знаешь и видишь. Почему не разглядел, что она жива?
– Горе застилает глаза и прячет от меня истину.
– Где моя женщина? – наконец Дариус перешел к главному. Лишь бы она была еще жива. Саймону легче, он чувствует свою дочь, и уверен в ее здравии в настоящий момент. А все защитные и отслеживающие чары его бывшая жена благополучно уничтожила. Стерва! И не побоялась же гнева Дариуса и ярости императора. Если маг раньше довольно легко прощался со всеми своими любовницами без большого сожаления, то в этот раз он был взбешен до красных мушек перед глазами в тот момент, когда Эва добровольно шагнула к Присцилле, сбросившую с себя личину простой кормилицы. Возможно, не обошлось без особых чар хитроумной богини смерти. Как только Прис исчезла, маг с драконом сразу же снова обрели способность к перемещению через порталы и магия вновь заструилась по их венам. Это ж сколько богиня потратила своих божественных сил, чтобы лишить величайшего мага и древнейшего дракона главной силы, пусть и на такой короткий срок? Неужто связалась с кем-то еще из богов, ведь прекрасно знает, что за все нужно платить, особенно когда дело касается божественного пантеона жадного до власти.
– Смерть пришла. Но не за ней. Пока что. Хочешь спасти – поспеши. Ущелье горного хребта Шан Дарей.
– Все же Белые драконы, – маг с досадой стукнул ладонью по камням с песчаным налетом.
– Не только. Император в опасности. Младенец все изменит. Смерть слишком близко к нему, не допусти.
Дариус прикрыл лицо ладонью, помассировал виски, растер переносицу. Не может, что ли нормально разговаривать этот провидец?
– Кстати о Вильгельме. Он был здесь? – вспомнил о важном великий маг.
– Был. Ошибся. Не верно истолковал. Так и скажи. Всё. Дочь?
– Будет у тебя через час после моего ухода. Если выберусь живым. Живым, – последнее слово с нажимом и спешно поднимаясь. Надо поспешить.
Хитрые глаза под капюшоном опасно блеснули:
– Ладно. Последнее – отпусти.
Если великий хозяин Священной пустыни говорит что-то сделать, то лучше его послушать. Это закон жизни. Он знает и видит все. Всё, что скрыто даже от самых могущественных магов их мира. Отпустить Эву – равносильно расстаться со своим сердцем, вырвать его из вздымающейся груди и скормить тут же птицам. Выбор сложен и последствия необратимы.
– Прощай, прорицатель, – бросил на ходу, уже преодолевший половину ступеней маг и первый советник.
– Прощай, – не стал спорить оракул и взмахнул костлявой рукой.
Сбежав с последней ступени, мужчина прямиком попал в портал, открывшийся с щедрой подачи отца, с нетерпением ждущего свою единственную дочь.
А вышел уже в ущелье Шан Дарей. Следом за ним тут же появились еще пятеро мужчин в длинных черных плащах.
– Я вас не звал, – недовольно обернулся Дариус на вновь прибывших.
– Не тот случай, чтобы воротить нос от нашей помощи, когда в деле замешаны боги. Где Вильгельм?
– Должен быть в императорском дворце. Я запретил ему вмешиваться. Пришлось даже связать и запереть под усиленной защитой в его покоях.
– На долго? – хмыкнул первый. Скинул капюшон и блеснул белозубой улыбкой, заостренными ушами и белоснежными волосами, с хитрым плетением кос в них, глава безопасности Динральириель.
– Скоро явится, спорим? – подначил второй и расправил свои бархатные крылья, чернее ночи, чтобы немного размять перед битвой.
– Даю ему десять минут и ставлю свой дом в горах, – протянул свою татуированную руку Черный дракон.
– Пять минут и мой личный вороной жеребец породы Вивьерайн из элитных боевых демонических конюшен, – подтвердил состоявшийся спор своей не менее мощной рукою, правитель демонов Карадамшаас.
– Как дети малые, – разбил их альфа Белых волков Шахир.
– Ты бы видел, что они творили при Вратовом сражении на землях друидов, – горько усмехнулся Алан, последний из прибывших на помощь Дариусу, друзей.
Единственный, на кого старые приятели с подозрением косились, это был Шахир.
– Слышь, волк, а тебя каким ветром сюда занесло? Мало показалось на императорском балу, решил добавить? – зубоскалил Саймон.
– Мы с Даром все решили. Тем более, что я обручен с дочерью императора. И мой волк признал в ней истинную.
– О-о-о-о, сочувствуем... – пробасили мужчины со всех сторон. – Вот это ты попал!
Альфа лишь грустно вздохнул, но не стал комментировать свое фиаско перед молоденькой, наивно хлопающей большими глазками, светловолосой девчонкой, что вышибла из взрослого матерого хищника весь дух одним лишь невинным вопросом: не кусают ли его блохи по ночам и надо ли запастись специальными травами для первой брачной ночи, чтобы они нелепым образом не помешали в самый ответственный для мужчины момент, и не дали бы ему опозориться перед молодой женой. На это у него просто не нашлось подходящих слов, предназначенных для ушек неискушенной леди. Ну, горячий оборотень ей покажет блох! Сам закусает ее сладенькие губки и не только!
– Я умею читать мысли, – расхохотался Саймон, – если они звучат слишком громко! А твои звучат, ах-ха-ха-ха!
– Хватит ржать! И кому-нибудь проболтаешься, загрызу! – рыкнул на дракона раздраженно оборотень.
– Мы пришли. Алан, помогай! – обратился Дариус к пятому мужчине. Последний стянул капюшон, затем скинул плащ и оставшись в одних лишь брюках, прикрыл глаза и прислушался к неестественной тишине величественных гор. Он мог видеть сквозь любые преграды и препятствия, будь то магические или же воздвигнутые природою преграды. Здесь, в горах Белых драконов, издревле считающихся обителью и колыбелью черной магии, обычная была значительно слабее. Но не для Алана, единственного сына бога Атора и горной нимфы. Здесь его дом, здесь он родился и чувствует каждый камушек и каждую снежинку, что укрывает бесчисленным множеством горные белоснежные вершины.
– Вижу вход в пещеру. Их там немного... но,кажется, мы опоздали, – распахнув полностью белые глаза, без зрачков убито прошептал Алан. Через пару минут его зрение снова перейдет на обычное, и глаза снова станут привычного голубого цвета.
– Веди! – крикнул Дариус. И быстро накинув брошенный магом плащ, Алан побежал вперед, петляя между скальными выступами к пологому склону у одной из самых высоких гор.
К месту, где похитители удерживали Эву вместе с младенцем, небольшая группа вооруженных мужчин добралась через пару минут. Вход в пещеру был замаскирован искусным магическим плетением. Но Дариус без труда справился с ним и первый шагнул в затемненное углубление в скале. Только бы успеть, только бы успеть... Ему навстречу несся громкий надрывный крик его любимой. Быстро пробежав отделяющие его несколько шагов от желанной цели, маг выскочил в другую пещеру и замер истуканом, парализованный страшным зрелищем, открывшимся перед ним.
В самом центре на каменном жертвенном алтаре лежала его любимая девочка, привязанная за руки и ноги, измазанная в темно-алой крови, что стекала с ее тела тоненькими ручейками в желобки. У нее на груди лежала маленькая дочь Саймона. Тоже вся в крови. А над ними возвышались фигуры с кинжалами и кубками в руках.
В первые секунды Дариус думал, что просто сойдет с ума от вида растерзанных жертв, принесенных в угоду ненасытной Богине Смерти.
Следом за ним в грот вбежали все остальные и начался настоящий кровавый пир. Приспешники Присциллы не были простыми людьми. Среди них числились сильнейшие маги, драконы, друиды и многие другие могущественные расы. Но ни серебряные мечи Динральириеля, что разили направо и налево своих мерзких противников; ни острые беспощадные когти обернувшегося в огромного светящегося белого волка Шахира, что рвал на куски своих никчёмных врагов; ни смертоносные кинжалы Алана, летающие с невиданной скоростью по пещере и нанося смертельные раны; ни огромная секира повелителя демонов, сносящая одним касанием несколько голов; и уж тем более ни священный праведный огонь разъяренного дракона не пощадили ни одной черной и порочной души в этом страшном месте боли и страха. Все до единого были уничтожены.
Но разве отчаявшемуся и убитому горем Дариусу или потерявшему единственному дочь разьяренному, громко ревущему на всю пещеру Саймону, было дело до убитых врагов. Ведь прямо перед ними лежали два бездыханных, окровавленных тела самых дорогих людей во всех мирах.
Дариус упал на колени перед ещё не остывшим телом любимой, и громко с надрывом закричал, запрокинув голову к своду облепленному копошащимися тварями.
Саймон в свою очередь осторожно поднял крошечное тельце, замотал в теплое покрывало и трепетно прижал к себе.
– Милая, родная, прости меня, что не уберёг! Прости, мой маленький ангел... – по щекам сильного мужчины потекли молчаливые слёзы горя, отчаянья, бессилия и запоздалого раскаяния.
