Текст книги "Сон Лилит"

Автор книги: Уитли Страйбер (Стрибер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Сесилия – зануда.

– Сесилия – справедлива, к тому же она твой непосредственный начальник. Иди в ее кабинет с железными доказательствами, и она тебя выслушает. Ты не уважаешь субординацию, Пол, начинаешь не с того конца. Из-за этого мы и висим, держась за веревочку зубами, в то время как нам следовало бы быть такими, как Бокаж, у которого со штатами все в порядке. Он-то при деле – ждет, наблюдает.

– Ага, значит, это моя вина. Ну конечно. А я вот, оглядываясь на все эти годы, считаю, что вина лежит на администрации с их дубовыми головами.

– Пол, я не хочу, чтобы ты пошел туда и все испортил. Мы можем потерять то малое, что осталось от нашей операции.

– Ну и что? Ты же считаешь, что она закончилась.

– Конечно нет! Я постоянно просыпаюсь по ночам в холодном поту из-за того, что она не закончилась. И я знаю... Пол, а что будет с Яном? Что из него получится? Пол, Ян... ты поэтому был таким... таким напуганным недавно? Да, Пол? Ян?..

– Какое отношение Ян имеет ко всему этому?

– Ян к этому имеет прямое отношение! Он живет с нами! И я боюсь за него. Я не знаю, что с ним может случиться.

Вот оно, на столе.

– Никто не знает, кем станет Ян. Единственный выход – это ждать и наблюдать, пото...

Пол прервался на полуслове и обернулся. Бекки последовала его примеру. В дверях стоял Ян. Лицо Пола напряглось, Бекки подошла к сыну, задавая себе тот же самый вопрос, который увидела в испуганных глазах мужа: как давно мальчик здесь стоит и что он слышал?

– Доброе утро, Ян.

– Да уже полдень, – проворчал Пол.

– Ждать и наблюдать, отец? Чего ждать?

– Это деловой разговор. Мы не можем это обсуждать, ты прекрасно знаешь, что...

– Нет, отец, можем, потому что ты лжешь. Разговор шел обо мне, – он вошел в комнату и приблизился к отцу. – За чем вы наблюдаете?

– Ради всего святого, Ян.

– Что со мной не в порядке?

– Ян...

– Замолчи, мама.

– Не смей говорить матери «замолчи».

– Тогда скажи мне, отец, за чем вы наблюдаете. Что со мной не в порядке? – Он покраснел, глаза у него стали большими. Бекки еще никогда не видела такого выражения на его лице. – Что со мной не так?

Он излучал гнев, как ядерный реактор – жар. Как давно он знает, что существует тема, касающаяся его, но которую с ним не обсуждают? Что ему уже известно?

– С тобой все в порядке, – ответил Пол, и любовь, промелькнувшая в его глазах, поразила Бекки. Сердце неприятно заныло в груди.

– Правда? Тогда давай поставим вопрос по-другому. Раз со мной все в порядке, то я должен спросить, что случилось с тобой.

– Ян...

– Мама, что-то происходит! Наша семья изменилась, она теперь совсем не такая, как раньше. Отец, я и ты... мы обычно... – его голос задрожал. Какое-то время он молчал, и в душе его мужчина старался подчинить себе мальчика. – Отец, ты меня ненавидишь? Так? Или я просто пугаю тебя?

Пол вздохнул, как вздыхает человек, которому только что перерезали аорту метко брошенным ножом.

– С чего ты взял, что он тебя ненавидит?

– Если я все делаю правильно, то он безразличен, как могильный памятник, но если я делаю что-то такое, что ему не нравится, он готов треснуть меня молотком. Разве я не прав, отец?

Уорд продолжал молчать.

– Скажи мне! Ты презираешь меня, или боишься, или ненавидишь? Ради Бога, скажи мне, что происходит! Ответь, отец!

У Пола резко обозначились скулы; он опустил глаза. Из курса ведения допросов Бекки знала, что сейчас он ощущает в вопросах угрозу для себя, поэтому может взорваться и нанести ответный удар.

– Пол, – произнесла она с нажимом в голосе, надеясь, что он услышит ее предупреждение.

– Ты не балуешься наркотиками. Не напиваешься. Ты не исчезаешь, черт подери, в моей машине до трех часов ночи!

– О Боже! Боже мой, я не могу в это поверить. Я просто не могу в это поверить.

Ян взглянул на Бекки, в его глазах сверкнули слезы. Как ей хотелось обнять их обоих, чудесным образом излечить семью одной силой своего желания сделать это. Затем он резко повернулся и убежал к себе наверх. У Бекки не оставалось выбора, и она последовала за ним. Пол тоже испытывал боль, но Ян был ее сыном (пусть кто-нибудь попробует отрицать это!), так что Уорд может и подождать.

Ян яростно запихивал свои вещи в рюкзак. Хорошо бы вернуть те дни, когда ее поцелуй волшебным образом залечивал все его раны... Она обняла сына за плечи, пытаясь повернуть к себе лицом, но он высвободился из ее рук. Бекки повторила попытку.

– Мама, пожалуйста, не трогай меня!

– Милый...

Ян указал на дверь.

– Этот человек... этот человек... он разрушил мою жизнь.

– Ян!

– Мама, я с первого курса получаю одни пятерки, я говорю на четырех языках, а он заставляет меня оставаться в этой дурацкой школе в забытой Богом дыре... и он может только говорить глупые, бессмысленные вещи, когда я протягиваю ему руку и прошу сказать мне правду, – закинув рюкзак на плечо, он направился к двери. – Спасибо, папочка! Ты все упростил! Ты подсказал мне чертовски легкий выход!

– Ты куда?

Бекки проиграла и понимала это. Напряжение между Яном и Полом... ужасное, разрушительное напряжение... стало слишком сильным. Все неизбежно подходит к своему концу; эту истину она знала уже не первый год. И вот сейчас тайная часть ее сознания, та, в которую она старалась не заглядывать, открылась для нее, и внутренний голос прошептал: «Пусть идет. По крайней мере, он будет в безопасности... и недоступен для Пола».

Бекки подошла к Яну. Юноша позволил себя обнять, но оставался холоден и неподвижен. Она коснулась его великолепных светлых волос.

– Я помню, как подстригала твои кудри в первый раз.

– Мам...

– Я плакала – мне было их жалко...

Они молчали, женщина и ребенок, и Бекки из Джерси, которая знала, что в большинстве случаев делает что-то неправильно, где-то глубоко внутри себя почувствовала, что по крайней мере одно остается бесспорным: она мать, а это ее сын.

* * *

Пол верил, что Бекки сможет уладить отношения с Яном Сам он вряд ли отважился бы на это. Он не мог даже смотреть ему в глаза. Чем старше становился мальчик, тем сильнее росло волнение Пола. Подарив ему жизнь, он поступил опрометчиво, и причиной тому – нежелание даже допустить возможность того, что его сын может превратиться в монстра. Да, мать мальчика была одним из самых ужасных вампиров – кровожадная софистка, обладавшая особой смертельной способностью вмешиваться в человеческий мир. И он ожидал, что законы природы неприменимы к этому ребенку? Именно так, причем для этого у него были основания: Ян не мог считаться стопроцентным вампиром, он не воспитывался в семье вампиров, никогда не питался человеческой кровью. Чтобы быть уверенными, что у него не может даже возникнуть подобное желание, ему никогда не рассказывали о вампирах.

Но теперь Ян достиг зрелости, и эта страсть к Лео Паттен ужаснула Пола.

– Я люблю тебя всей душой, – прошептал Уорд, прислушиваясь к голосам наверху. – Мальчик мой...

Пол вышел из дома и сел в свой «мустанг», машинально отметив, что прошлой ночью Ян истратил около четырех галлонов бензина. Старушка пожирает галлон примерно за шестнадцать миль, значит, парень проехал намного больше, чем несколько миль до школы и обратно. Он в самом деле, как и говорил, ездил на холмы. Но что это означает? Не пропал ли кто-нибудь прошлой ночью в холмах?

Нет. Господи, только не это! Он пока еще не знает вкуса крови и, дай Бог, не узнает никогда. Сделай ему рентген, и ты не увидишь тот полый огромный орган, который служит вампирам желудком, а также слишком большое сердце. Ян унаследовал от матери только мозг, в котором было на треть больше извилин, чем у человека.

Пол запустил двигатель и направился к аэропорту, стараясь избавиться от беспокойства за сына. По сотовому телефону он поинтересовался погодой на всем протяжении своего маршрута. Метеосводка оказалась просто великолепной. По крайней мере, хоть что-то хорошо. Черт, вдруг это хорошая примета... Может быть, это означает, что в Лэнгли ему помогут.

Спустя четверть часа Уорд свернул к возвышавшемуся перед ним зданию аэропорта и вынужден был притормозить, чтобы не проехать. «Ты лихачишь, – сказал он себе, поняв, что мысли о Яне заставили его разогнаться до восьмидесяти миль в час. То же самое случилось с ним вчера на Манхэттене. – Приятель, успокойся».

Ему было назначено на двенадцать двадцать. Сейчас девять двадцать. Перелет на «Муни-М20М» займет около двух часов. Это был прекрасный и достаточно быстрый маленький самолет. Пол отправлялся в путь из аэропорта «Стом-Кинг» с бетонными заплатками на взлетной полосе и старой дренажной системой, но ему нравилось здесь. Кроме спортивного самолета Уорд был владельцем гидросамолета «Пайпер Супер Каб», который они с Яном использовали для того, чтобы летать на рыбалку на север, за холмы. Там, на озерах, пятифунтовая форель была обычным явлением.

Он уже был в ангаре, когда раздался звонок сотового телефона.

– Слушаю.

– Милый, ты ему нужен. Ему нужен отец.

– Господи! Скажи ему, что я буду к шести.

– Он наверху, собирает вещи, и он уезжает. Пол! Он уезжает!

– Ты сумеешь это уладить. Ему всего лишь семнадцать, ты можешь его остановить.

– Его не остановить за три минуты одними лишь угрозами – твой сын не обычный человек. Возвращайся и помоги ему. Это зашло уже слишком далеко, Пол!

Что зашло слишком далеко? Она зашла слишком далеко? Они зашли слишком далеко?

– Послушай, мне необходимо сделать то, зачем я лечу в Лэнгли, и ты знаешь, что я должен это сделать!

– Пол, это будет полным провалом. Посмотри на вещи трезво: тебе не дадут еще одного шанса. Они ненавидят тебя еще с того момента, как ты получил отдел. Ненавидят тебя! Они заставят тебя подать в отставку, а если ты поднимешь слишком большой шум, то могут просто убрать.

– Они своих не убивают. Ради Бога, ты же сама это прекрасно знаешь. Такое бывает только в дешевом кино.

– Итак, насколько я понимаю, ты не вернешься.

– Я вернусь не раньше шести.

– Пол, в шесть Яна здесь, возможно, уже не будет. И если это произойдет, то должна предупредить, что меня, скорее всего, не будет тоже.

Уорд прислушался к тишине, которая последовала за этой фразой. Бекки перешла к мелодраме – что ж, простим жене одну из ее слабостей.

– Пожелай мне удачи, – попросил он, пожалуй слишком поспешно.

– Не буду.

Это его взбесило. Где же справедливость?

– Хорошо. Тогда я пожелаю тебе удачи. Возможно, я разобьюсь и ты получишь страховку. Звучит заманчиво?

Пол оборвал разговор – по крайней мере, последнее слово осталось за ним. Он подождал повторного звонка – безрезультатно. Может быть, позвонить самому? Но так и не смог собраться с духом.

По крайней мере, это не гордость, пытался убедить себя Уорд. Это его сущность, отказывающаяся нанести удар... или его сердце, которое подсказывает ему отпустить сына.

Может быть, если Ян стал вампиром, ему нужно убежище. А может быть, Боже сохрани, Пол хочет, чтобы он спрятался.

Внезапно на глаза у него навернулись слезы. Да, черт возьми, он заплакал! Если Ян преобразился, то у Пола появилась работа.

Несколько глубоких вздохов – и ему наконец удалось взять себя в руки, загнать чувства глубоко внутрь.

Отлично. Ты собираешься лететь на самолете. Как это сделать со взвинченными нервами?

Пол направился на летное поле, куда спустя некоторое время Per Смоут выкатил его любимца, низкий, стремительный «БМВ» из самолетов среди летающих «шевроле» и «фордов». Он открыл откидную дверь и забрался внутрь, погрузившись в кожаную роскошь кабины.

Мягкая кожа, легкий запах авиационного топлива, преобладающий аромат новизны, прекрасные приборы, готовые к работе... замечательно! Пальцы сомкнулись вокруг ручки управления, тело склонилось вперед, пока он не коснулся лбом щитка, закрывавшего приборы от солнца. За закрытыми веками он ясно видел лицо Яна.

Глубоко, прерывисто вздохнув, Уорд сел ровно, затем инстинктивно огляделся, боясь, что кто-то заметил момент его слабости. Но нет, поле было пустым – только трава да старые ангары. Он запустил двигатель и двинулся вперед. Затем проверил двигатель, остальное оборудование и отправился уже на взлетную полосу. Связавшись с диспетчером, Пол запросил свой курс и подтвердил его получение. У него был полный набор приборов, так что он вполне мог лететь даже на секретные аэродромы, если заранее получал разрешение из Лэнгли.

– "Мунли-7821", вам разрешен взлет через двадцать первую полосу по двадцать второй полосе на Потомакский региональный аэропорт. Подтвердите прием.

Пол подтвердил прием слово в слово и получил «добро» на взлет. Гудение двигателя перешло на низкий тон, и самолет взлетел. Солнце светило Полу прямо в лицо, и пришлось надеть темные очки. Под ним протянулись на север родные холмы; там, внизу, были и Ян с Бекки, и его мать с отцом, и Ист-Милл. Пол почти поддался искусу повернуть назад и сделать несколько кругов над домом, что было правилом в лучшие дни. Однако время ушло, Уорд уже поднялся достаточно высоко, поэтому его полет контролировали радары федерального авиационного агентства. Теперь уже нельзя отклоняться от курса, по крайней мере не дав полного объяснения происходящего. Некоторое время он изучал дисплей сотового телефона, проверяя, не пропустил ли каких-нибудь сообщений, затем начал набирать домашний номер, но остановился. Все пройдет. Они будут дома к его возвращению.

Он почти постоянно следил за небом, боясь на высоте шестисот футов наткнуться на прогулочный самолет. Но небо было чистым, и вскоре самолет уже скользил по новой полосе Потомакского аэропорта.

Пол записался на вылет в три сорок – следовательно, успеет вернуться домой еще до шести. Поездка до Лэнгли на арендованном «таурусе» прошла без всяких приключений.

– Пол Уорд, – представился он секретарю, сидящему напротив дверей в кабинет Бриггса.

Бриггс заменил резкого пронырливого старика Джастина Тэрка на посту директора отдела специальных операций. Джастин был офицером старой гвардии и преодолел все ступени иерархической лестницы. Иногда он делал то, о чем потом сожалел, но на самом деле понимал Пола.

– Привет, Пол, – поздоровался совсем еще молодой Бриггс. – Рад, что ты сумел выбраться.

– Я приехал представить кое-какие факты, Генри.

– Сесилия просит передать свои извинения. К сожалению, она не сможет присутствовать при нашем разговоре.

Это был хороший знак. Для себя Пол прозвал ее Мисс Нет.

После ухода Джастина кабинет заметно преобразился. Стол был такой, какой купил бы человек, собиравшийся перебраться на более высокий уровень, и казался немного великоватым по сравнению с остальной обстановкой. Но эта громадина ясно давала понять, что хозяин имеет достаточно власти, чтобы самостоятельно разукрасить свою нору.

– Что за факты?

– Первый: в Каире произошло убийство, по которому французы и египтяне ведут активное расследование. Похоже, это касается наших клиентов, и я бы хотел послать туда наблюдателя, но у меня его нет. Второй: моя подозреваемая в Нью-Йорке подбрасывает мне все более и более убедительные улики. В общем, я здесь для того, чтобы сказать, что мне нужны люди.

– Интересно.

В кабинете повисла тишина. Что бы это могло значить?

– Четыре агента и обычная группа – вот все, что необходимо, – добавил Пол.

– Это дело, касающееся Лео Паттен, – я прав?

– Да.

– Певицы Лео Паттен?

Он, черт подери, прекрасно знает, о ком идет речь! Слух Пола неприятно резал высокомерный тон, которым разговаривал с ним этот пухлый маленький бисквитный человечек. Но все, что он смог сделать, это сказать:

– Я годами собирал улики. По моему мнению, Мириам Блейлок незадолго до того, как ее убили, перелила ей свою кровь.

– Как Дракула свой жене, чтобы сделать ее вампиром?

– Такое случается, и у нас есть результаты исследований, которые проделала Сара Робертс, чтобы доказать это.

Бриггс издал смешок, но тут же его подавил.

– Извини, Но это просто... Твои рапорты читаешь как настоящий роман.

– Существуют научные доказательства. Вампиры были реальностью и, если рапорт из Каира точен, и остаются таковой.

При таком повороте разговора Джастин бы сделал паузу, чтобы набить свою трубку. Однако Бриггсу не потребовалось и этого времени.

– Пол, мы собираемся отозвать весь персонал из дела по вампирам, – он лучезарно улыбнулся. – Вы проделали великолепную работу!

Уорд проходил это много раз. Он знал, как отражать такие удары.

– У меня убитый ребенок в Каире, убийства в Нью-Йорке. А в ответ ты говоришь: «Да и черт с ним»? Я что-то не понимаю.

– Есть мнение: вас с Ребеккой перевести в другой отдел. Если вы согласитесь на новые должности, то оба будете работать в Лэнгли.

Пол слышал такое и раньше. Но он понял, что на этот раз они подошли к финальной черте.

– И не вздумай созывать свою команду. Нам всего этого больше не надо.

– Они частные лица.

– Если они незаконно носят оружие, совершают акты насилия, используют запрещенные частоты, то им прямая дорога в тюрьму.

– Ну-ну, давай.

– Пол, с этим покончено. Что там произошло в прошлом, мы не знаем и знать не хотим. Но, говоря откровенно, если это дойдет до Конгресса, то ты с Ребеккой и еще два-три ваших сотрудника будете обвинены в убийстве.

Лицо Бриггса оставалось безразличным, а вот тон, которым это было сказано, свидетельствовал, что он наслаждается тем, что делает. Это так взбесило Пола, что он буквально лишился дара речи.

– Почему? – наконец-то удалось ему выговорить. – Почему, когда я приезжаю сюда, меня обязательно начинают потрошить?

– Пол, тебе предлагают хорошую должность. Отдел Восточной Азии, связь с оперативными офицерами.

– Перейти на бумажную работу?

– Вопрос о досрочной отставке поднимался и раньше. Если ты откажешься от этого назначения, то, боюсь, выбора у тебя не останется.

Пол не привык проигрывать. Ему потребовалось время, чтобы понять, что у него не только отбирают нескольких оставшихся оперативных помощников, но еще и втягивают в какой-то торг.

– Дело Паттен нельзя откладывать!

– Суперзвезда с мировой известностью, которая живет, считай, в аквариуме, – тайный серийный убийца? Пол, это просто немыслимо. Это даже смешно. Ты что, не понимаешь?

Лицо Уорда искривилось словно частично парализованное.

– Нет, я этого не вижу.

– Вся проблема в том, что ты, вероятно, просто неравнодушен к этой женщине, а мы здесь по электронной почте получаем твои длинные послания на тридцати листах, которые, надо отдать им должное, иногда и имеют какой-то смысл. Но в большинстве случаев – нет.

Джастин Тэрк, по крайне мере, считал Пола своим игроком и относился к его работе серьезно.

– Когда я думаю о людях, которых потерял...

Бриггс поднял вверх руку.

– Мы не любим, когда люди гибнут у нас на службе.

– Но это происходит.

– Наша организация старается сохранить своих сотрудников живыми. А вот ты своих не жалеешь. Сорок процентов на случайные потери!..

– Я не принимаю нового назначения и отказываюсь от отставки.

– Тогда ты просто получишь расчет. Твои данные вполне подходят под досрочную отставку, раз ты собираешься устроить еще один процесс.

Почетная отставка в его возрасте не подлежит судебному разбирательству, и он это прекрасно знал.

– Но люди будут погибать.

– Люди умирают каждый день.

Удивление Пола перешло в гнев, а гнев – в ярость. Он обнаружил, что вскочил на ноги – одновременно с Бриггсом, который начал осторожно выпроваживать его из кабинета. Пол еле сдерживался и шел спокойно. В такие моменты кулаки были его дурной привычкой. Однако незачем превращать обычное увольнение в повод для обвинения в рукоприкладстве.

По дороге в аэропорт он заметил, что машинально открывает и закрывает сотовый телефон. Но звонить им он не будет. Пусть все идет своим чередом.

Когда Пол летел сюда, то управлял самолетом сам, однако на пути домой он включил автопилот, установил максимальную скорость и откинулся на спинку сиденья, поглядывая вокруг. Он поставил лазерный диск, бродвейские постановки двадцатых – тридцатых годов: «В старой Виргинии», «Пока не развеются облака», «Були».

Когда самолет заходил на посадку, было уже темно, и Полу пришлось потрудиться, чтобы найти взлетную полосу «Стом-Кинг», сохранившего минимальное освещение, чтобы федеральное авиационное агентство все-таки оставило его в списке действующих аэропортов.

Пол посадил самолет, открыл кабину и остался сидеть, слушая ночь.

Легкий ветерок трепал его воротник, забирался под рубашку, ласкал шею и грудь. Сейчас ветерок всего лишь прохладный, но скоро настанет зима и над холмами заревет ветер, который принесет с собой метель, и тогда станет ясно, почему горы сразу за аэропортом носят такое название.[4]4
  Storm King (англ.) – Король Шторма.


[Закрыть]

Он вздохнул: Бекки была абсолютно права, ему не стоило ездить в Лэнгли.

По пути домой он размышлял о своем нынешнем положении. Реальность случившегося была сурова: он вне игры, его выбросили сюда, где никому нет никакого дела до повернутого парня с забавными идеями в отношении знаменитой певицы. Он был понижен с должности имеющего большую власть детектива до психа-огородника.

К тому времени, когда Пол добрался до дома, он был до такой степени поглощен горькими мыслями, что совершенно позабыл, что не должен удивляться погруженному в темноту и объятому тишиной семейному гнезду.

– Эй?

Ни единого намека на глухие звуки музыки из-за дверей Яна, никто не готовит ужин на кухне.

Его работа, брак, отношения с сыном – все рассыпалось в один-единственный проклятый день. Пол с такой силой ударил кулаком по стене, что содрогнулся весь дом. Если бы он не тратил время на поединки с боксерской грушей, этот взрыв эмоций стоил бы ему переломанных пальцев – можно не сомневаться.

Пол открыл бар в гостиной и налил большую порцию виски. За ней последовала другая, третья... И тут он услышал голос Бекки:

– В Каире несчастье.

Она бледной тенью стояла в дверях.

– В Каире?

– Я весь день была на связи с французами по секретному каналу, – она включила свет, подошла к столу и тяжело опустилась на стул. – Господи, это у тебя не чай со льдом.

– Отчитайся.

– Пока подтвердились три смерти. Вся полиция Каира, а также особое подразделение – эти люди имеют опыт борьбы с вампирами – не могут поймать кого-то пришедшего из пустыни около недели назад.

– Из пустыни? Как вампир может жить в пустыне?

– Оно прибыло на машине, принадлежавшей бедуину-контрабандисту по имени Ибрагим Шариф. Парень пропал. Они прожили вместе в оазисе в Аравийской пустыне несколько дней. Существо описывают как женщину, бледную, как бумага, одетую в длинный кожаный плащ. Брат Шарифа говорит, что она пришла из пустыни к их лагерю и предложила Ибрагиму целое состояние за то, чтобы тот подвез ее до Каира. В городе она расправилась с ребенком и, возможно, еще с одним человеком, но его останки были брошены в Нил, и их до сих пор не удалось найти.

– И насколько успешны их действия?

– Они работают не так, как мы, Пол. Вспомни, вампиры притесняли Египет тысячи лет. Египтяне ненавидят эти существа. Они обнаружили логово одного из них и пригвоздили к двери его хозяина, надеясь, что кто-нибудь из других вампиров попробует прийти ему на помощь. По всей видимости, это сработало. Эта тварь явилась туда. По тревоге была поднята целая армия.

– И тут следы потерялись.

– И тут следы потерялись.

Он сделал еще несколько глотков.

– Пол...

– Хочешь услышать мои новости? Ты была абсолютно права, говоря, что мудрый человек не будет настаивать на встрече в Лэнгли. Мы переведены в запас, чтобы не смогли поставить слишком шикарную точку в нашем деле.

– Отправлены в запас? Сейчас?

– С их обычными зловещими предупреждениями. Их вполне достаточно, чтобы сделать тебя руководителем заговора.

Она взяла у него из рук стакан и залпом осушила его.

– Отлично, у нас на руках вампир и никакой поддержки. И нет сына. Он поехал искать свое счастье в Нью-Йорк.

– Господи, я так сожалею о том, что произошло сегодня утром.

– Почему ты не позвонил?

– Я... черт побери! Когда он уехал?

– Около полудня. Я посадила его в поезд.

– Ты посадила его в поезд? Да как ты могла?

– А ты бы хотел, чтобы он отправился автостопом?

– Я хочу, чтобы он был здесь!

– Ага, хочешь. Ты провалил это дело, отец.

Он потянулся за стаканом.

– Ты знаешь, где он?

– Снимет квартиру.

– Он бросил школу?

– Может быть, он поступит в какую-нибудь частную школу и таким образом закончит год.

– Резонно.

Однако Уорд теперь не сможет наблюдать за ним, чтобы каждый день быть уверенным, что Ян еще чист, чувствовать его присутствие в доме глубокими ночами...

– Резонно?! Это более чем просто резонно, потому что он на самом деле великолепное юное человеческое существо, чью жизнь ты спас и к кому отнесся с таким сострадание и благоразумием.

Полу захотелось оказаться в ее объятиях. Она это почувствовала и привлекла его к себе. Оба знали, что их только что швырнули в глубокие темные воды. И берег очень далеко.