355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Уинифред Леннокс » Японский гербарий » Текст книги (страница 9)
Японский гербарий
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 05:25

Текст книги "Японский гербарий"


Автор книги: Уинифред Леннокс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава тринадцатая
Снова вместе

Энн отложила газету, по ее лицу скользнула улыбка, в которой были облегчение и печаль. Подумать только, Господь удержал ее руку, и она не причастна к смерти невинных людей! Может, это знак прощения? Они не поехали в Ирак, именно оттуда по просьбе Энн было послано приглашение…

Они поехали в Кению.

Энн прочитала статью от начала до конца. Журналист скрупулезно описал произошедшее. Он даже встретился с женой погибшего водителя, и та сообщила, что велела купить на обратном пути бутыль оливкового масла… Она ждала, ждала, надо было готовить ужин, а масла нет как нет… Еще женщина говорила, что ее муж, опасаясь заснуть за рулем, всегда читал вслух молитвы. Так что заснуть за рулем он никак не мог.

Большой грузный чернокожий мужчина, сидевший за рулем грузовика, крутя баранку с утра до ночи и перевозя грузы, среди которых было и оружие и взрывчатка, отошел в мир иной не приходя в сознание. Последнее, что он помнил – страшный треск, вой, вспышки огня, а потом боль разорвала его тело на части, затем сдавила, словно руки Господа попытались соединить его, чтобы он предстал перед его очами единым целым. Под многотонным грузовиком были погребены останки малолитражки и людей – кровавое месиво.

Энн плеснула в стакан виски и, ничем не разбавляя, поднесла к губам и залпом выпила.

Потом набрала номер Зигни.

– Ты уже знаешь?

– Да, Энн.

– Ты купила билет на самолет?

– Заказала. Мой рейс вечером.

– Желаю удачи.

Ах, если бы не дикая выходка самонадеянных женщин – ну для чего им надо было нестись в Африку? Ну, поехали бы в Ирак, ведь приглашения пришли почти одновременно!

Кен дрожал, его лоб взмок, он с трудом дышал. А ведь они собирались на одну неделю! И, о Боже, ну почему я разрешил Салли взять с собой девочек?! Салли, видите ли, хотела, чтобы они учились быть ответственными за то, что происходит на земле!

Кен заскрежетал зубами. Он-то хорошо знает, что происходящее на земле ничуть не зависит от таких людей, как Салли. Мир управляется по своим законам, и не всем их дано постичь.

Кен сидел в пустой комнате, но ему казалось, что комната набита словами – ведь сколько слов здесь сказано Салли, девочками, им самим. Они словно спрессованы между стен, и он слышит, слышит их все…

Кен зажал уши, которые разрывались от боли, руками. Кровь прилила к голове и давила. Он почувствовал духоту, сердце схватило, словно тисками, Кен повалился на спину, продолжая натужно вслушиваться в уже не слышимые слова.

Телефон звонил и звонил, но его трель не могла проникнуть в сознание Кена Стилвотера. Он не слышал стука каблуков, женского голоса, вызывавшего неотложку. Он не почувствовал прикосновения рук врача, потом санитаров, выносивших его на носилках из дома и укладывавших в пахнущее лекарствами нутро автомобиля.

Наконец в его сознание пробился горячий шепот:

– Нет, ты не станешь еще одним опавшим листом. Не время.

Казалось, это говорят с ним Небеса. Кену нравился голос, нравились слова. И смысл этих слов.

– Я не позволю.

Да кто это? Неужели Господь уже призвал меня к себе? Но с чьих губ слетает ветерок и шевелит волосы на висках?

– Я не позволю. Ты нужен мне, Кен.

Кен с трудом разлепил глаза и снова закрыл. Нет, так не должно быть. Мне должна сниться не эта женщина, а другая. Ушедшая.

Но ведь та и другая – обе – ушли от него?

– Доктор, кажется, он открыл глаза.

– Отлично, я рад. Я ведь говорил вам, у него инсульт, но не обширный. Ему повезло, я думаю. Это тот случай, когда сработает механизм восстановления и все пройдет бесследно. Мистер Стилвотер физически крепкий человек.

– Да, конечно. Он всю жизнь в экспедициях. Он орнитолог.

Врач кивнул.

– Я знаю. И к тому же он внук знаменитого Билла Рэдли из Вакавилла.

– Доктор, я буду подле него, пока он не поправится.

– Да, мэм. А могу я узнать, кем вы ему приходитесь? – Немолодой мужчина с интересом посмотрел на красивую женщину, в лице которой было что-то, что выделило бы ее из любой толпы.

– Я его жена, – просто сказала Зигни.

В ответ на недоуменно вскинутые брови уточнила:

– Зигни. Зигни Рауд Стилвотер.

Врач кивнул, ни один мускул на его лице не дрогнул. В его обязанности не входило вникать в личную жизнь пациента, если это не угрожало жизни больного.

Он надеялся, что присутствие красивой женщины такой угрозой не является.

А потом Кен окончательно пришел в себя и понял, что рядом с ним сидит не воображаемая, а настоящая Зигни. Его жена. Единственная жена на свете…

– Как я жила без тебя? – повторила вопрос Зигни. – Я не скажу, как я жила без тебя. Я скажу о другом – чем я жила. Я жила своими переводами. Я закончила их. Все двадцать книг. Теперь могу жить другим. – Она улыбнулась и посмотрела на Кена.

– Зигни, прости, но иногда мне кажется, что ты не…

– Не совсем настоящая? Нет, Кен, я живая, и ты знаешь это лучше других. – Она наклонилась к нему и легонько коснулась его губ. – Просто мне повезло – или, напротив, не повезло – природа или судьба, не знаю точно, наделила меня тем, чем наделяет немногих. Мне подарена была страсть, которая отравила бы мою жизнь, если бы я ей не отдалась. И я разрешила себе делать только то, что хотела, а не то, что требовали от меня другие.

Кен молчал, глядя на красивое лицо женщины, первым мужчиной которой был. Холод на сердце начал понемногу таять. Кровь поначалу несмело, потом все увереннее побежала по сосудам, наполняя жизнью его тело.

А мог бы он заняться с ней любовью? Прямо здесь? В палате?

Мог бы, а что тут такого?

Но память подбросила ему горькое воспоминание – перед тем, как им расстаться, Зигни редко занималась с ним любовью, отдавая предпочтение словарям, книгам по истории Японии, по истории буддизма… В ее жизни ему не было достойного места. Там царили двадцать томов японской поэзии, на которые она набросилась, как изголодавшаяся любовница на предмет страсти.

И тогда он нашел Салли, пытаясь заместить Зигни.

Боль снова стиснула сердце Кена и поднялась к горлу.

Но боль уже от другого – Кену стало стыдно перед покойной Салли за странное чувство благодарности – как вовремя она ушла из его жизни.

А девочки? Они ведь тоже были. Но их больше нет.

Он снова посмотрел на Зигни. А может, она колдунья? И сама подкинула мне Салли – как заменитель. Как «нутрисвит» вместо сахара. Заменять ее до тех пор, пока она не закончит дело своей жизни. А теперь Зигни возвращает меня себе?

Какая ерунда! Они погибли, это трагический случай, при чем здесь Зигни? – принялся Кен защищать ее от самого себя.

– Кен, как я тебя люблю… – услышал он тихий шепот.

Уголок рта Кена скривился, будто он хотел что-то сказать – неприятное, чтобы Зигни поняла: он не игрушка в ее руках.

– Кен, я тебя люблю. И любила всегда. Я ничего не могла поделать с собой.

Конечно, любила, Господи, разве можно меня не любить? – самодовольно, как прежде, подумал Кен, понемногу возвращающийся к жизни. Не я потерпел поражение от Зигни, нет, я победил ее. Она ведь собиралась всю жизнь переводить свои стихи, но сделала это во много раз быстрее и снова готова стать моей женщиной!

– У тебя были без меня мужчины? – вопрос вырвался сам собой, и, когда Кен произнес его, ему захотелось затолкать слова обратно себе в глотку.

Но Зигни быстро ответила:

– Тебе трудно в это поверить, но никого после тебя не было.

– Почему же трудно… – Кен улыбнулся, а она засмеялась.

Зигни не лгала.

– У меня были поклонники, они предлагали даже руку и сердце, они ведь не знали, что мое сердце занято.

– Японцами?

– Тобой, мой дорогой.

Кен вскинул руки и обнял Зигни за плечи, притянул к себе.

– Ну что, начнем сначала?

– Давай продолжим. Давай не будем противиться судьбе. Она не случайно снова свела нас вместе.

– Как по этому случаю высказались бы твои японские любовники? Я ведь понимаю, у тебя была толпа японских мужчин, с которыми ты жила все эти шесть лет без меня.

– Можно сказать и так, Кен. Их было ну… примерно пятьсот. Но, вспомни, кто бросил меня в их объятия? Разве не ты сам привез меня в дом своего знаменитого деда? В Вакавилл?

– О да. Этот старый сквалыга все тащил туда. Нет чтобы собирать свой гербарий, так он прихватил…

– Даже книгу, в названии которой есть слово «листья». Он был однолюб, твой дед. Я тоже однолюб, Кен. Тебе везет на однолюбов.

– Согласен. – Он немного подумал и добавил: – Может, я и сам такой?

Зигни улыбнулась и заложила длинную прядь светлых волос за ухо.

– Ты просил меня прочесть что-нибудь, подходящее моменту?

– Да.

– Ну может, вот это.

Говорят, что любовь —

Лишь пустые слова,

Но люблю я любовью другой:

Мне отныне тебя никогда не забыть,

Пусть я даже умру от любви!

Слабая улыбка пробежала по губам Кена. А Зигни наклонилась к нему и накрыла своими губами его губы.

– Ты понял меня, дорогой, Кен?

– Мы оба все поняли, милая шведская Златовласка. Наверное, ты обвила меня своими длинными волосами, закрутила, как в кокон, поэтому я никуда не смогу от тебя деться…

Эпилог

Прошло три месяца. Кен Стилвотер стал бодр и свеж, его сердце работало, как часы после починки умелого мастера. Они с Зигни приехали в Вакавилл, чтобы приготовиться к празднику по случаю выхода двадцатого, последнего, тома переводов.

– Зиг, как ты думаешь, хватит столов для угощения, которые я вынес в сад?

– По-моему, да, – сказала Зиг, появляясь в дверном проеме кухни. – И обязательно надо сделать маленькую эстраду. Это будет грандиозный праздник поэзии. Приедут местные японцы, филологи из Нью-Йорка, из Европы, конечно же мой издатель Пол Джексон. Жаль, мой отец не сможет. Знаешь, специально для него я сделала окончательный перевод статей о маме и оформила в виде альбома. Папа был тронут и признал, что я состоялась как переводчик.

– Еще бы, – Кен улыбнулся, – конечно, состоялась!

– Да, Энн и мальчики появятся сегодня вечером. Энн только что звонила из Миннеаполиса.

– О, они уже там?

– Да, они выбрали удачный рейс из Европы.

– Отлично, я слышал телефонный звонок, но, знаешь ли, увлекся, никак не мог оторваться от девятнадцатого тома.

Зигни зарделась.

– А… почему?

– Да вычитал там кое-что знакомое.

– И давно ты стал понимать японскую поэзию?

– К сожалению, недавно, моя дорогая Зигни. – Он медленно подошел к ней. – Раньше я был недостаточно взрослым, Зиг. Наверное, ты воспринимала меня как своего третьего сына. Теперь я повзрослел.

– Во всем? – с лукавой улыбкой поинтересовалась Зигни. – Я бы не хотела, чтобы ты кое в чем остепенился.

Кен расхохотался. Голубые глаза прищурились, а светлые волосы растрепались и упали на лоб.

– О нет, и не надейся! – Он приподнял Зигни и прижал к себе. – Сейчас сама поймешь.

Зигни обхватила его за шею и уткнулась носом в теплую кожу.

Кен понес ее в спальню, опустил на широкую кровать и быстро раздел. Он целовал ее молча, горячо, потом Зигни почувствовала на себе его тяжесть. Она открыла рот, хватая воздух. Боже, как ее тело жаждало Кена все годы разлуки! Оно помнило каждый изгиб тела Кена и сейчас ловко соединилось с ним. Сквозь туман желания пыталась пробиться мысль: не рано ли, как отнесется сердце Кена к физическому напряжению?

– Ты вот это представляла себе, когда писала свой девятнадцатый том, да?

– Да, – прошептала Зигни. – Да, любимый.

– И тебе было так же хорошо, как сейчас?

Она молчала.

– Скажи мне правду, – потребовал Кен, заполняя ее собой.

Она со стоном прошептала:

– О нет, конечно нет, Кен.

– То-то же.

– Реальность всегда лучше вымысла, Кен.

И это была правда.

На праздник японской поэзии первым приехал Пол Джексон – раньше других гостей, если не считать Энн и мальчиков. Он подкатил на длинном лимузине, сверкающем черным лаком, к самому крыльцу. Элегантный, уверенный мужчина с напускной серьезностью свел брови и огляделся. Нигде никого нет, но к празднику здесь готовились, судя по столам и маленькой эстраде.

Пол пожал плечами и поднялся на крыльцо, открыл дверь, вошел в прихожую старого дома. Сделал несколько шагов в ту сторону, где должна располагаться гостиная.

Пол Джексон замер на пороге – в кресле спала женщина. У нее на коленях лежал двадцатый том переводов Зигни. Пол прирос к полу. Этой женщиной была та самая англичанка, которую он студентом встретил в Оксфорде и с годами не смог забыть.

– Энн, – прошептал он. – Энн, здравствуй.

Женщина открыла глаза.

Она не думала, что Пол Джексон ей снится. Она знала, что эта встреча произойдет здесь.

– Здравствуй, Пол. – Смущенная улыбка сделала ее лицо совсем юным. – Вот мы и встретились.

На крыльце раздался громкий дружный топот, дом наполнился голосами, это семейство Стилвотеров спешило поздороваться с первым гостем.

– Пол! Пол! Мы были в бассейне и увидели, как вы подъехали! – Зигни вбежала в гостиную первой. И замерла. Сыновья едва не натолкнулись на мать, так резко она остановилась.

Пол и Энн, словно завороженные, смотрели друг на друга.

– Что случилось? Что? – Но, заметив застенчивую улыбку на лице Энн и жадный взгляд Пола, Зигни поднесла руку к губам, а потом выдохнула: – Неужели?

– Зигни, ты сама знаешь, в жизни может происходить все, что угодно, – нравоучительным тоном заявил Пол. Потом посмотрел на Энн и сказал: – Здравствуй, моя дорогая, моя долгожданная Энн Сталлард.

Кен обнял Зигни за плечи и привлек к себе.

– Как я счастлив, Зиг!

– И я тоже. Я счастлива за всех нас!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю