Текст книги "Найду твой след"

Автор книги: Уинифред Леннокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Ничего, ничего, я справлюсь. Потому что у меня есть… камертон, с помощью которого я найду нужную мне тональность.

– Ладно, перестань, – попросила Натали.

– Перестать – что? Искать? – Бернар сделал вид, что не понял, о чем она говорит.

– Перестань паясничать, вот что, – пояснила Натали.

– Хорошо, перестану. Обещаю. А вот чего не обещаю, так это того, что новость сохраню в тайне.

– То есть? – Натали почувствовала, что задыхается. – Это моя тайна.

– А что ты сделаешь? Как запретишь мне сообщить Бьорну? Ты думаешь, мужская солидарность – это блеф? – Он опрокинул бокал и уставился на нее. – Мужчина – мужчине не враг. А женщина мужчине – заклятый друг. Поняла?

– Что-то ты заговариваешься, Бернар. Но… я прошу тебя, как заклятого друга, оставь все, как есть, хорошо?

В ее тихом голосе не было мольбы или угрозы. В нем была уверенность в собственной правоте, которую нельзя оспорить.

– Хорошо, – уступил Бернар, – я не стану вмешиваться.

Он криво усмехнулся. Было бы справедливо добавить прямо сейчас, что однажды он уже вмешался. Всего два английских слова – «девушка» и «сестра», развели Бьорна Торнберга и Натали Даре, возможно, навсегда.

– Слушай, Натали, а тебе не кажется, что надвигается юбилей нашего Марша?

– О, это еще не так скоро!

– Как считаешь, может, нам всем съехаться, скажем, в Париж? У меня уже будет воздушный шар, я вас покатаю…

Она засмеялась.

– Бесплатно? Или по двойной цене?

– Обсудим. – Бернар ухмыльнулся. – А ты могла бы раскинуть завтрак на траве, организовать «Столик Траппера». Но самой главной фигурой, я думаю, станет твоя Мира.

– Она справится. – Натали улыбнулась.

– Еще бы. Она привыкла к славе еще до рождения.

– Верно. Так и было.

Они еще поболтали, потом Натали, сославшись на скорый вылет из Орли, попросила отвезти ее в гостиницу.

– Если хочешь, чтобы я навестил твою дочь, вот мой телефон. Позвони и дай указания. Я все-таки не близко к Европе, а прямо в ее сердце.

– О'кей, спасибо, – поблагодарила Натали и протянула Бернару свою карточку с электронным адресом и телефонами.

Но на самом деле Натали не нужно было в аэропорт, она хотела остаться наедине с собой и обдумать то, что услышала.

Так значит, Бьорн улетел тогда из Парижа не из-за девушки, а из-за сестры?

Она не ожидала сама от себя, что испытает такое облегчение, как будто на душе все эти годы лежал камень, а теперь его больше нет.

Натали сидела в гостинице и бездумно листала буклет о Франции. Ее взгляд скользил по глянцевым страницам, потом она уставилась на фотографию, которая была такой умиротворяющей, что Натали захотелось вкусить той радости, которую обещали.

Талассотерапия. На морских фермах Бретани собирают водоросли для талассотерапии, есть искусственные станции – эклозарии, где выращивают фитопланктон и синтезируют уникальные компоненты.

Почему бы не заехать? У нее полно времени.

Натали вскочила и быстро покидала вещи в чемодан. А вдруг ей суждено снова встретиться с Бьорном? Она должна хорошо выглядеть, иначе он ее просто не узнает. И потом, местечко на самом берегу моря, там она может навести справки о рыбе… Это уже полезно для бизнеса.

Морские термы были расположены поблизости от пляжа, который тянулся на три километра вдоль моря, песок на нем был идеальным – мелкий, словно коричневый сахарный, который Натали иногда кладет в кофе. Центр талассотерапии разместился в великолепном старинном дворце, где все дышит роскошью. Из окон открывался неповторимый вид на море.

Натали решила устроить себе день красоты. Ей сделали массаж лица и тела. Она лежала, обернутая морскими водорослями и чувствовала, как расслабляется каждая клеточка, как уходят тревоги и усталость, а приятные мысли качают ее словно на волнах.

Бьорн Торнберг… Бьорн Торнберг. Он уехал не к девушке. Он уехал к сестре.

Казалось, волны вот-вот поднимут Натали и вынесут на берег счастья.

А потом у Натали спросили, не хочет ли она убедиться, что изнутри так же хороша, как и снаружи. Она согласилась…

Доктор снял перчатки.

– Можно встать, – разрешил он.

– И что, доктор?

Натали спросила просто так, совершенно уверенная, что она в полном порядке. И замерла, услышав:

– Я кое-что нашел.

Врач поспешил успокоить ее:

– Нет-нет, не волнуйтесь, рано волноваться, но вы должны знать. Узелок с булавочную головку.

– Но что это?

– Вероятно, фиброма. Я вам советую по приезде домой навестить своего врача.

Он профессионально улыбнулся. Натали тоже раздвинула губы, все еще находясь в приятном расслабленном состоянии. Счастливое настроение по капле утекало.

– Понятно.

Они помолчали.

– Но, если она станет расти, вам предстоит операция.

– Это неизбежно? – Сердце Натали билось в отчаянии – ну зачем, зачем она не ушла отсюда сразу после процедур? – Это, насколько я понимаю, меняет жизнь?

– Только в очень серьезных случаях. Вы не допустите этого.

Вероятно, у Натали был такой растерянный вид, что доктор сжалился над ней и сказал:

– Но я должен вас предупредить, что всякий организм – это отдельно взятое государство. И так же, как ни одно государство в мире не способно построить американский капитализм, так и, скажем, ваш организм нельзя сравнить с организмом другой женщины, которая перенесет такую же операцию. У вас есть внутренний драйв, вам некогда болеть.

– Вы смеетесь?

– Нет. Просто мы, доктора, обременены теоретическими знаниями, но каким-то необъяснимым образом все может произойти не так. Поэтому женщины вашего склада откуда-то черпают силы. Есть случаи, я тому свидетель, что беременность прекрасно избавляет женщину от операции. Опухоль рассасывается, вероятно потому, что вся энергия организма бросается на поддержание новой жизни. Имейте в виду.

Так вот что за шов на животе у Агнес! Вот почему, как выразился Траппер, от нее не пахнет женщиной! Значит, он не так уж и ошибался, когда произносил те жестокие слова об Агнес?

Натали с трудом ворочала языком, прощаясь с доктором, и на негнущихся ногах вышла из кабинета. Ей хотелось скорее на солнце, на воздух, на свободу. Оставить все то, что она узнала, здесь, пусть ее страхи и новоявленный узелок запутаются в морских водорослях и их смоет морской водой!

Она побежала от клиники так, будто собиралась добежать до Сан-Франциско.

Глава двенадцатая
Приятная беседа с Джонни Уокером

Возле дома остановился мотоцикл. Это приехал почтальон, догадался Бьорн и вышел на крыльцо.

– Приветствую вас! – Мужчина в поношенной темной форме помахал рукой.

– Привет, Пер. Чем порадуешь?

– Не мне судить, но вам письмо из столицы.

– Давай его сюда.

Почтальон протянул конверт.

Организация «Женщины Швеции». Наверное, Карола воспользовалась фирменным конвертом, предположил Бьорн. Кажется, в создании ее фирмы участвовала и эта организация.

Он сунул письмо в карман, взял газеты и предложил почтальону:

– Хочешь пива?

– О нет, на службе не рискую. Благодарю. – И Пер укатил, поднимая на дороге столб пыли.

Бьорн лениво вошел в дом, потом без всякого желания открыл конверт.

Это не от Каролы, понял он, пробежав глазами письмо. Это письмо из прошлого.

Билось ли его сердце в предощущении перемен?

Оно, может быть, и билось, но не во всяком состоянии способен человек уловить это биение.

Двадцатилетие Марша мира. Париж. Она наверняка приедет.

Потом Бьорн внимательно изучил письмо, от буквы до буквы. Организация «Женщины Швеции» по просьбе американских коллег приглашает его, как участника Марша мира, принять участие во встрече по случаю двадцатилетия события. Все расходы берет на себя приглашающая сторона. Встреча состоится в Париже в начале июня и продлится шесть дней.

Бьорн позволил письму упасть на пол и откинулся на спинку кресла. Неужели ему дается еще один шанс?

Шанс? Но для чего?

Неужели ты всерьез полагаешь, говорил он себе, что Натали Даре все эти два десятка лет только и делала, что думала о тебе? Она наверняка замужем, да и ее дочь Мира вполне созрела для такого шага.

Но что-то внутри трепетало и говорило, что есть, есть у Бьорна шанс – увидеть Натали Даре еще раз. Увидеть и освободиться от наваждения, от той муки, в которую она ввергала его все эти годы.

Смешно сказать, да он никогда никому и не скажет, что всякую женщину с тех пор сравнивал с ней. Он уверял себя, что то была игра молодых тел, сама атмосфера нереальная, фантастическая – любовь в палатке, в Булонском лесу, в Париже. Пахло цветущими каштанами, во рту был вкус мартини…

Невозможно вернуть то чувство, то состояние, не вернув все, абсолютно все элементы. Потому-то нельзя вернуть прошлое.

В Париже с тех пор Бьорн не был. В Англии бывал по делам и не раз испытывал желание оттуда поехать в Париж. У него было для этого все – и время, и деньги. Но, спрашивал Бьорн себя, что я увижу там кроме того, что видит каждый турист? Соборы, дворцы, сады и парки… Там не будет Натали Даре.

Как нет ее в его жизни, потому что если бы она осталась в ней, то дала бы о себе знать… Как-то… Когда-то…

Да, он не простился с ней из-за беды, произошедшей с Лоттой. Но ведь он сказал Бернару, что уезжает из-за сестры.

А когда началась шумиха вокруг Миры, мог ли он присоединиться к общему хору? Конечно нет. Если Натали родила ребенка, значит, ей было от кого. И он, Бьорн Торнберг, ей совершенно не нужен.

– Поехать в Париж. Увидеть и освободиться, – сказал он себе.

Бьорн поднялся и пошел в кухню. Вынул бутылку любимого виски «Джонни Докер» и налил рюмку. Он называл это «поговорить с умным человеком».

– Ну, давай, Джонни, – Бьорн поднял рюмку, – раскрой мне тайну американской женской души. Ты много прошел дорог и многих повидал женщин…

Бьорн опрокинул рюмку и бросил в рот соленый арахис.

Джонни Докер молчал, но душу согревал.

– Значит, не хочешь раскрыть секрет, да?

Та ночь в Булонском лесу была звездной, небесные светила горели так же ясно, как их глаза, когда они уже отдохнули от страстных объятий и смотрели в открытый вход в палатку. Синий тент на входе колебался под ветром, они слышали смех и возню в других палатках – жаркое лето и жаркая любовь.

– Бьорн… это было… здорово, – сказала Натали и уткнулась ему в шею.

Он чувствовала под своей щекой пульсирующую жилку.

– Да, ты была потрясающая, – сказал Бьорн.

– А… шведки… не такие? – Натали приподнялась на локте и внимательно посмотрела ему в лицо.

– А… янки не такие? – Бьорн тоже приподнялся на локте, посмотрел ей в лицо.

– Поняла, отсутствующих не обсуждаем, – сказала Натали, и ее рука скользнула на живот Бьорна.

Палец замер в пупке, а ладонь почувствовала, как задрожал его живот и напрягся, Натали решила проверить, не напряглось ли что-то еще. Ей стоило прикоснуться к тому, что уже было готово, как ее ноги сами собой раздвинулись, а сильные руки Бьорна подхватили ее, и Натали оказалась наверху.

– Ну-ка, давай представим, что ты борешься с атомной бомбой… – бормотал Бьорн, отыскивая губами ее соски.

Она застонала и почувствовала, как в нее проникает его сильная плоть… «Бомба» собиралась взорваться в ней…

– «Атомным бомбам – нет!» – процитировала Натали песню борцов за мир.

– А не… атомным? – пробормотал Бьорн, вжимая ее в себя.

– Гм… – Натали, устраиваясь поудобнее, сделала вид, что задумалась.

Но Бьорн не дал ей долго размышлять. Его бомба была уже на взводе…

Он смотрел в открытый вход палатки, звезды плясали перед глазами, а Бьорн поднимался и опускался под Натали.

Она запрокинула голову, выгнула спину, колени касались твердой земли, потому что в палатке Бьорна не было надувного матраса. Был постелен синий спальный мешок, а они – на нем.

Небо померкло, потом звезд стало больше, словно те, что были на небе, взорвались и разделились, теперь их целые мириады.

– Атомным бомбам – да! – упав на Бьорна, прошептала Натали ему в ухо.

– Ты нарушаешь принципы борцов за мир… – со смехом ответил он.

– Но, сам видишь, если бомба есть, то она все равно взорвется, – прошептала Натали.

А утром Бернар, стало быть, сказал ей, что Бьорн срочно улетел домой, потому что его позвала девушка…

Бьорн застонал.

А потом началась слава, которую раздували день ото дня женщины из организации Агнес Морган. Женский бюллетень регулярно публиковал сводки о здоровье Натали.

Мог ли он, Бьорн, мечтать о ней? Парень из северного шведского поселка? Рассчитывать на ее внимание? К тому же он внушил себе, что отец ребенка Бернар Констан.

Бьорн встал и прошел в кабинет, сел за письменный стол и открыл ноутбук. Постучал по клавишам, и на экране появилось короткое письмо. Потом Бьорн набрал номер электронной почты, указанной в письме из женской организации. Он подтвердил американским организаторам свое согласие.

Он больше не спрашивал себя, надо ли ему ехать в Париж. Если что-то не дает покою, значит, нужно все расставить по местам.

Глава тринадцатая
Еще один шанс?

Агнес Морган вернулась домой поздно вечером, но заставила себя проверить почту.

Прочитав письмо от Бьорна Торнберга, она улыбнулась. Ну вот, часы пушены. Игра началась.

Она всегда испытывала одинаковое чувство – Агнес называла его предощущением победы, когда затевала что-то серьезное. Агнес никогда не допускала мысли о поражении.

Победа, только победа. Кстати, а Натали играет все лучше и лучше, такая хрупкая с виду, она оказалась сильным игроком в боулинг. Теперь у нее есть собственные шары, и весят они не четыре с половиной килограмма, а почти шесть.

– Какие сильные руки, – удивилась Агнес после очередной партии в боулинг. – Такими руками ты можешь сломать шею любому мужчине.

– Ты так думаешь? Пожалуй… – задумчиво протянула Натали. – Но труднее всего сломать сердце мужчины. Боюсь, Агнес, скоро это станет невозможным для меня. Кажется, я следую по твоему пути…

Агнес подняла голову, и Натали указала на ее живот.

– Ты… о чем?

– Агнес, доктор говорит, что у меня… узелок. Растет опухоль.

Ну вот, подумала Агнес, еще одна красивая женщина попалась…

– Натали, только не горячись, – сказала она. – Под нож ты всегда успеешь.

– Но, Агнес, как мне с этим жить? Стоит утром открыть глаза, как я чувствую, что мой взгляд обращен туда. Мне кажется, я вижу, как там все… растет. – В глазах Натали стоял неподдельный ужас. – Разрастается быстро и страшно…

– Стоп! Не надо никаких медицинских или анатомических подробностей. Они мне хорошо известны. И если бы только мне.

– Ты хочешь сказать, это не редкость? – Натали тяжело дышала.

– А тебе доктор не сказал? Он не сказал, что каждый год полмиллиона американок ложится на операцию? Причем не просто ради того, чтобы удалить фиброму, им делают то же самое, что и мне.

Натали затаила дыхание.

– Но ведь это… страшно.

Агнес улыбнулась.

– Смотря как к этому относиться. Если все время думать об этом, мысленно наблюдать, как и что в тебе происходит… то да, страшно. Но я поняла на своем опыте: об этом нужно забыть. И никому не рассказывать. Особенно мужчине, с которым ты хочешь закрутить роман.

– Но разве он не догадается?

– А ты не знаешь способа, как его отвлечь? – Агнес насмешливо посмотрела на Натали. Потом обняла ее за плечи и почувствовала, как дрожит подруга. – Нат, могу сказать тебе одно: чудеса случаются. Но, чтобы они случились, им надо помочь.

– Как?

– Не думать о том, от чего ты ждешь чуда.

– Но доктор…

– Забудь о докторе. Больше не хочу слышать об этом ни слова.

Натали не мигая посмотрела на Агнес, но подчинилась.

Агнес знала: если бы жизнь подкинула Натали что-то такое, что захватило бы ее целиком, не позволило бы отвлечься ни на что другое, то тогда она забыла бы напрочь о проклятом узелке.

Достаточно ли будет просто встречи с Бьорном Торнбергом? Или нужно что-то, что сделает встречу неотвратимой? Более того, Натали непременно нужен результат от этой встречи.

Агнес прикусила нижнюю губу.

Мира. Вот кто станет ее союзником.

– Мира? Это Агнес, – сказала она, набрав номер Миры в Беркли.

– Ох, Агнес, рада вас слышать!

– А видеть?

– Неужели? Сгораю от нетерпения…

– У тебя есть время завтра днем?

– Для вас оно есть всегда.

– Тогда до встречи.

До встречи? А не совместить ли эту встречу с еще одной? Агнес почувствовала, как ее щеки заалели, чего давно с ними не случалось. Она представила большое сильное мужское тело со шрамом на боку – результат схватки с гризли в Северной Калифорнии. И на шее – оставленный на память рысью с Аляски.

Вот уж точно, неисповедимы пути Господни. Агнес никак не могла поверить самой себе, что после стольких лет, прожитых без мужчины, она наконец согласилась снова на… роман. Да-да, между ней и Биллом Сондерсом начался роман. Снова. И, как всегда, он снова ее потряс.

Когда Агнес увидела в одном эротическом журнале, который обнаружила у себя в почте, рекламу ресторана «Столик Траппера», она онемела. Неужели Натали дала рекламу в этот журнал? Но она отбросила нелепое подозрение и решила докопаться, кто дал объявление.

И разъярилась. Снова он!

Не раздумывая, Агнес прыгнула за руль своего «ягуара» и понеслась на север Калифорнии. Она хорошо знала дорогу на ферму под названием «Нектар гремучего змея».

Ну хорошо, скрежетала зубами Агнес, сейчас ты узнаешь, что такое нектар гремучей змеи.

Заглушив двигатель и выскочив, словно ужаленная змеем, из своего роскошного салона, Агнес едва не задохнулась.

На пороге дома стоял Билл Сондерс. Тот самый, которого Натали знала как Траппера.

– А вот и гости! – Билл ухмыльнулся в рыжие пушистые усы. Одна рука у него была в гипсе и на перевязи.

– Я не первый гость? – вместо приветствия спросила Агнес, кивая на его руку.

– Да нет, это я набивался в гости, но меня не приняли, – хмыкнул Билл. – Кабан велел мне убираться, но я сделал вид, будто не расслышал. Ну и вот… – Он приподнял руку. – Ты, стало быть, получила мое приглашение?

– В чем дело, Билл Сондерс? Что за рекламные шутки?

Он хрипло рассмеялся.

– Я всегда считал, что реклама великая вещь. Она действует на всех безотказно. Даже на таких, как ты.

– Еще бы не подействовала. Ты подыскал бы журнал похлеще и туда ее дал. Но зачем, Билл? Ты хотел испортить нам репутацию? Ты так зол на Натали?

Он вскинул брови.

– За что же мне злиться на девочку? Неужели за пластилин?

– Пластилин? – Агнес захлопала ресницами.

– А она тебе не рассказывала, как славно мы развлеклись с ней перед моим отъездом с Аляски? И знаешь, из-за чего? Из-за тебя.

Агнес молча смотрела на него, вспоминая другого Билла Сондерса. Билла, который был с ней так хорош до того… Она выгнала его, он улетел на Аляску, но все равно они следили друг за другом, хотя и не давали об этом знать. Агнес и Натали послала на Аляску, чтобы она была под присмотром Траппера.

– Надеюсь, ты не сказал ей о том, что мы были знакомы?

– А ты называешь это знакомством? – Билл засмеялся, и она увидела сахарные зубы. – Я думал, мы были любовниками. Нет, я не сказал ей об этом. Но она защищала тебя, как тигрица. Ты умеешь внушить любовь, Агнес Морган.

– Так что значит это рекламное объявление, Билл Сондерс? – не отступала Агнес. – Или ты тоже открыл ресторан?

– О нет. Если бы я имел дело с рестораном, то только в качестве сомелье.

– Ты уверен? – Агнес усмехнулась. – Мне кажется, ты можешь исполнять роль знатока вин только для себя одного.

– Агнес, я всегда восторгался твоим умением сомневаться в других. Ты ведь и со мной рассталась, потому что не верила мне, верно? – тихо спросил он, открывая дверь и отходя в сторону, приглашая войти.

Агнес, помедлив, перешагнула порог.

Она слышала его слова, но шум в ушах от волнения приглушал их, и ей казалось, что Билл говорит шепотом.

В доме царил полумрак, все было здесь так, как раньше, когда она много времени проводила у Билла. Внезапно Агнес остановилась. На стене висел ее портрет. Но из чего он был сделан? Она прищурилась, чтобы рассмотреть получше.

– Боже, Билл… Это… это?..

– Ты. Из хвостиков белки, сурка, хорька… Там много чего еще. Я такой вижу тебя, Агнес Морган.

Агнес почувствовала, как ноги задрожали, и села на диван, обтянутый волчьей шкурой.

– Билл…

Он сел напротив нее на пол, его лицо оказалось на уровне ее лица.

– Ты не поверила мне, что я пойму. Ты захотела остаться одна, испугалась, что меня больше не потянет к тебе. Ты глупая баба, Агнес Морган. Меня тянет к тебе, а не только к тому месту, про которое ты думаешь… – Билл подался к ней. – Я люблю говорить с тобой, смотреть на тебя, мне нравится в тебе все, даже твоя мужская хватка. Я не люблю слабых женщин, Агнес. Мне нужен достойный партнер. Ты понимаешь?

– Выходит, ты специально подкинул мне журнал?

– Конечно, – спокойно подтвердил Билл. – Это была наживка. Ты клюнула.

– Но ты мог бы мне позвонить, в конце концов… написать.

– Ха-ха! Достойного противника надо изумить. Что я и сделал. Я своего добился.

– Ты так думаешь?

– Но разве не ты сидишь тут и смотришь на меня?

– Это ты сидишь и на меня смотришь, – возразила она.

– Допустим. А сейчас? – Он наклонился к Агнес, и его губы коснулись ее губ.

Сама от себя не ожидая, Агнес протянула руки и обхватила Билла за шею.

– Господи, Сондерс, как мне тебя не хватало…

– А мне как…

В спальне пахло так же, как прежде, – таволгой. Любимый запах Билла.

– Я отдаю тебе себя, – сказал он, покачав больной рукой.

Агнес хрипло засмеялась.

– Я знаю, что с тобой делать.

Вспоминая эту сцену, Агнес свернула с дороги, ведущей в Беркли, на узкую, которая уводила к Биллу Сондерсу.

А утром она уедет от него и повидается с Мирой. Если все выйдет так, как она задумала, то все они получат то, что хотят.