Текст книги "Деньги миледи"
Автор книги: Уильям Уилки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Прошу прощения, сэр, – сказал Моуди, – но я так не думаю.
– Что?! Не станете же вы утверждать, что поняли эту его туманную фразу – «подозревать того, кого труднее всего заподозрить»? Вздор!
– Я не говорил, что понял ее, сэр. Но, пожалуй, она натолкнула меня на мысль.
– На какую мысль? У вас возникли какие-то определенные подозрения?
– Прошу простить меня, мистер Трой, но я предпочел бы пока воздержаться от ответа.
Мистер Трой внезапно остановился и окинул своего спутника недоверчивым взглядом.
– Вы что, собираетесь сами превратиться в детектива? – спросил он.
– Я согласен превратиться в кого угодно и испробовать любые средства, лишь бы только помочь мисс Изабелле, – твердо отвечал Моуди. – За время службы у леди Лидьяр я скопил несколько сотен фунтов и готов потратить их все до последнего на поиски вора.
Мистер Трой зашагал дальше.
– Я вижу, в вашем лице мисс Изабелла находит доброго друга, – сказал он.
В душе он немного обиделся на дворецкого за чрезмерно независимый тон, с каким Моуди ему отвечал, хотя он, мистер Трой, сам вызвался помочь девушке.
– Друга и преданного слугу, – веско отвечал Моуди.
– Весьма похвально, – кивнул мистер Трой. – Но смею напомнить, что, кроме вас, у нее есть и иные друзья. Я, к примеру, тоже друг мисс Изабеллы. Я обещал доказать ее невиновность и намерен сдержать слово. К этому – простите! – я вынужден добавить, что мой опыт и рассудительность, скорее всего, сослужат ей не меньшую службу, чем ваша горячность. Я слишком хорошо знаю людей, чтобы доверяться первому встречному. И вам, мистер Моуди, не мешало бы последовать моему примеру.
Моуди выслушал упрек с приличествующей учтивостью.
– Если у вас есть план, который поможет защитить честь мисс Изабеллы, – сказал он, – я буду счастлив по мере сил содействовать его воплощению, сэр.
– А если нет? – осведомился мистер Трой, невольно сознавая при этом, что плана-то как раз и нет.
– В таком случае, сэр, я буду действовать по своему усмотрению и, если собьюсь с пути, стану винить в этом лишь себя самого.
Мистер Трой ничего больше не сказал и на следующем повороте распрощался с Моуди.
Продолжая по дороге обдумывать этот разговор, он решил при первой возможности съездить к Изабелле и предупредить ее, чтобы она не слишком полагалась на благоразумие дворецкого. «Сомнений нет, – думал адвокат. – Этот самонадеянный глупец намерен вернуться к Старому Шарону».
Глава 3
Добравшись до своей конторы, мистер Трой обнаружил среди ожидавшей его корреспонденции письмо от той, чьи интересы заботили его сейчас более всего. Изабелла Миллер писала:
«Уважаемый сэр!
Моя тетя, мисс Пинк, желает при первой возможности обратиться к Вам за советом. Хотя от Лондона до Саут-Мордена немногим более получаса езды по железной дороге, мисс Пинк, зная о Вашей чрезмерной занятости, не смеет просить Вас к ней приехать. А посему не соблаговолите ли Вы сообщить мне, в какое время Вам было бы удобно принять мою тетю в Вашей лондонской конторе.
С глубочайшим уважением, Ваша Изабелла Миллер.
P.S. Ятакже уполномочена передать Вам, что предметом предстоящей консультации явится прискорбное событие, происшедшее недавно в доме леди Лидьяр.
Вилла „Лужайка“, Саут-Морден.
Четверг.»
Читая послание, мистер Трой улыбался. «Слишком много церемоний для такой юной особы, – думал он про себя. – Все от первого до последнего слова написано под диктовку мисс Пинк». Он недолго раздумывал, как поступить. Ведь ему нужно было срочно предостеречь Изабеллу – вот и удобный случай. Он вызвал к себе старшего клерка и просмотрел список дел на день. В ежедневнике не значилось ничего такого, с чем его помощник не мог бы справиться самостоятельно. Мистер Трой заглянул в расписание поездов, заказал кэб и успел на ближайший поезд в Саут-Морден.
В те времена (как, впрочем, и по сей день) Саут-Морден представлял собою сугубо земледельческую деревушку, стоящую в стороне от столбовой дороги современного прогресса; подобные местечки и поныне можно встретить в окрестностях Лондона. В Саут-Мордене останавливались лишь самые тихоходные поезда, и на станции было так мало дел, что от скуки станционный смотритель вместе с носильщиком разводили на насыпи цветочки и беспрестанно охорашивали какую-то хилую лиану, прилепившуюся над окном зала ожидания. Став спиной к железной дороге и пройдя немного вперед по главной и единственной саут-морденской улице, вы оказывались в старой Англии двухсотлетней давности. Остроконечные домики с наглухо запертыми ставнями; гуси и свиньи, мирно разгуливающие по дороге; старинная церковь в окружении тенистого кладбища; бойкая торговля у бакалейщика и пустые прилавки у мясника; редкие жители, подолгу глазеющие на приезжих, и чумазые ребятишки – воплощение беззаботного здоровья; звон болтающегося на цепи ведра из глубины деревенского колодца и глухой стук падающей кегли из кегельбана за трактиром; в конце улицы площадь для сельских сходок и гуляний, по одну ее сторону – пруд для купания лошадей, по другую – раскидистый вяз с деревянным сиденьем вокруг ствола, – вот такие картины и звуки окружали вас, пока вы проходили по саут-морденской улице из конца в конец.
В полумиле от последнего старенького домика вас снова поджидала современная Англия в виде ровного ряда вилл-близнецов, выстроенных предприимчивым лондонцем на скупленной за бесценок земле. Каждая вилла была окружена собственным садиком и глядела через дорогу на обширные луга и пологие лесистые холмы над ними. Каждая ослепляла вас чудовищным сверканием новенького красного кирпича и навязывала вам свое нелепое название, яркой краской намалеванное над воротами. Прочитывая их одно за другим, мистер Трой добрался наконец до виллы под названием «Лужайка», происходившем, по всей вероятности, от зеленого пятачка травы перед домом. Калитка оказалась заперта, и он позвонил.
Ему открыла робкая опрятная девочка-служанка. Войдя в садик, мистер Трой удивленно огляделся. Со всех сторон на него строго и молчаливо взирали развешанные на каждом шагу от калитки до крыльца правила для посетителей, запрещающие делать то-то и повелевающие вести себя так-то. Табличка по одну сторону от лужайки извещала о том, что по траве ходить запрещается. По другую сторону торчал развернутый вдоль боковой ограды указующий перст, нацеленный в надпись «Вход на кухню здесь». На гравии перед крыльцом белел аккуратно выложенный ракушками призыв: «Отскоблить грязь с подошв», а на верхней ступеньке крыльца поблескивали свинцовые буквы «Добро пожаловать!». С коврика за дверью в глаза адвокату бросилось угрожающе-черное «Вытирайте ноги!». Даже вешалке в прихожей не доверялось изъясняться самостоятельно: сопутствующая ей надпись гласила: «Пальто и шляпы», а мокрые зонтики приказано было «ставить сюда».
Приняв визитную карточку мистера Троя, девочка-служанка провела его в маленькую гостиную на первом этаже. Не успел он оглядеться, как дверь тихонько отворилась и в комнату на цыпочках вошла Изабелла; вид у нее был довольно измученный. Здороваясь с ней за руку, старый адвокат не заметил на ее лице такой милой и такой знакомой улыбки.
– Не говорите тете, что видели меня! – прошептала она. – Я не должна была выходить к вам, пока меня не позовут. Сейчас я убегу, но прежде два вопроса. Как леди Лидьяр? И не пойман ли вор?
– Последний раз, что я ее видел, леди Лидьяр пребывала в добром здравии, а вот вора пока не нашли.
Ответив, таким образом, на оба вопроса, мистер Трой решил, пока есть возможность, предупредить Изабеллу насчет дворецкого.
– У меня тоже к вам вопрос, – удерживая девушку за локоть, начал он. – Как вы полагаете, Моуди не приедет вас навестить?
– Уверена, что приедет, – сразу потеплев, сказала Изабелла. – Я его приглашала, и он обещал. Представьте, пока на меня не свалилось это несчастье, я и не знала, что у Роберта Моуди такое доброе сердце. Моя тетушка – а ей не так-то легко угодить – сразу отнеслась к нему с большим уважением. Не могу вам передать, как чуток и внимателен он был всю дорогу, как тепло простился со мною! – Здесь она умолкла и отвернулась; к глазам ее подступили слезы. – В моем положении так остро чувствуется человеческая доброта, – тихо сказала она. – Пожалуйста, не глядите на меня, мистер Трой.
Адвокат немного подождал, пока она успокоится, потом сказал:
– Друг мой, я совершенно с вами согласен: мистер Моуди человек во всех отношениях достойный. Однако хочу заметить, что в данном случае горячее желание услужить вам может оказаться в нем сильнее благоразумия. Боюсь, что в своем стремлении разгадать тайну пропавших денег он становится излишне самонадеян и при следующей встрече может внушить вам неоправданные надежды. Прошу вас, будьте настороже! Выслушайте, конечно, все его советы, но, прежде чем им следовать, побеседуйте со мной – все-таки я гораздо старше и опытнее вас. Не думайте, что я пытаюсь возбудить в вас недоверие к другу, – добавил он, поймав на себе несколько недоуменный взгляд Изабеллы. – У меня и в мыслях такого нет. Я просто предупреждаю, что его искреннее сочувствие вашей беде может его самого ввести в заблуждение. Надеюсь, вы поняли меня.
– Да, сэр, – сухо отвечала Изабелла. – Я вас поняла. Но позвольте пройти. Мне нельзя оставаться в гостиной – сейчас сюда спустится моя тетя. – И, присев в вежливом реверансе, девушка быстро вышла из комнаты.
«Вот и пытайся после этого молодым девицам что-то втолковать, – думал мистер Трой, оставшись один. – Эта дуреха явно возомнила, что я позавидовал ее доверию к Моуди и нарочно на него наговариваю. Ну что ж, мое дело предупредить, а там пусть сама решает».
Он огляделся. В комнате не видно было ни единой соринки; каждый стул стоял на строго отведенном для него месте; сияющая полировка стола слепила глаза, а безделушки на нем располагались в таком идеальном порядке, словно рука человека, однажды расставив, никогда уж больше не прикасалась к ним; фортепиано явно предназначалось для украшения гостиной, а никак не для музицирования; безукоризненная чистота ковра заставила мистера Троя обеспокоенно взглянуть на собственные башмаки, а диван, прикрытый белоснежной кипой узорных салфеток и салфеточек, всем своим видом как бы говорил: «Попробуй только сядь!» Мистер Трой в смущении отступил к книжному шкафу в дальнем конце комнаты. Книги так точно подходили к полкам, что адвокату лишь с трудом удалось вытащить одну из них – в руках у него оказался том «Истории Англии». С форзаца на него глядело еще одно письменное предостережение: «Книга является собственностью пансиона благородных девиц мисс Пинк и не подлежит выносу из библиотеки». Эта надпись и стоявшая под нею дата десятилетней давности обличали в мисс Пинк бывшую содержательницу благородного пансиона и отчасти объясняли своеобразие здешних порядков, так смутивших поначалу мистера Троя.
Едва он успел втиснуть книгу обратно на полку, как дверь снова отворилась и в гостиную вошла тетушка Изабеллы.
Случись вдруг мисс Пинк таинственным образом исчезнуть из дому, полиции нелегко было бы получить словесный портрет пропавшей дамы, так как ни один даже самый добросовестный наблюдатель не сумел бы выделить в ее наружности ничего примечательного. А посему автору этих строк приходится – за неимением иного выхода – прибегнуть к целому ряду отрицаний. Она была ни молодой, ни старой, ни худой, ни толстой, роста ни большого, ни маленького; в чертах ее нельзя было углядеть ни уродства, ни особой приятности; лицо, голос, платье и манеры мисс Пинк решительно ничем не отличались от лиц, голосов, платья и манер пятисот тысяч других одиноких англичанок того же возраста и общественного положения. Если бы ее попросили определить, кто она такая, мисс Пинк сказала бы: «Я благородная дама»; а на вопрос, какое из своих многочисленных достоинств она сама ценит превыше всего, ответила бы: «Изысканную речь». Словом, то была мисс Пинк из Саут-Мордена – и этим все сказано.
– Прошу покорнейше садиться, – сладчайшим голосом открыла аудиенцию мисс Пинк. – Сегодня наконец-то прекрасный денек после стольких дождей! Говорят, в этом году шпалерные деревья в садах почти не плодоносят. Сэр, позвольте вам предложить чего-нибудь освежающего с дороги.
Мистер Трой вежливо поблагодарил и произнес несколько приличествующих фраз о красотах окружающего пейзажа. Даже старый адвокат не мог спокойно слушать мисс Пинк, не испытывая при этом непреодолимого желания быть, как говорят дети, паинькой.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы удостоили меня посещением, мистер Трой, – снова заговорила мисс Пинк. – Я прекрасно понимаю, насколько ценно личное время людей вашей профессии, а потому надеюсь, вы меня извините, если я сразу же перейду к предмету, ради которого я осмелилась вас побеспокоить.
Тут она скромно разгладила платье на коленях, а адвокат поклонился. Отточенная речь мисс Пинк имела разве что один недостаток: она, строго говоря, вовсе не походила на речь, а напоминала скорее типичное письмо, прочитанное вслух.
– Обстоятельства отъезда моей племянницы Изабеллы из дома леди Лидьяр так невыносимо тягостны, – продолжала мисс Пинк, – скажу более, так унизительны, что я раз и навсегда запретила ей даже упоминать о них в чьем бы то ни было присутствии – при мне или без меня. Вам, мистер Трой, эти обстоятельства известны; вы поймете, какое негодование я испытала, узнав, что дочь моей сестры подозревается в краже. Я не имею чести быть знакомой с леди Лидьяр; она ведь, кажется, не графиня? Да-да, ее покойный супруг был лишь бароном! Итак, я не знакома с леди Лидьяр, а потому лучше воздержусь и не стану высказывать свое мнение по поводу того, как она обошлась с моей племянницей.
– Простите, мадам, – вступил мистер Трой, – прежде чем вы продолжите, я, с вашего позволения, замечу, что леди Лидьяр…
– Это вы меня простите, – возразила мисс Пинк. – Я никогда не делаю поспешных выводов! И однако же поведение леди Лидьяр невозможно оправдать, как бы вы этого ни желали. Вам, сэр, по всей вероятности, неизвестно, что в лице моей племянницы ее милость принимала под своим кровом девушку благородную по рождению, как и по воспитанию. Моя покойная сестра была дочерью священника англиканской церкви. Нет нужды напоминать, что как таковая она являлась урожденной леди. При более благоприятном стечении обстоятельств дед Изабеллы по материнской линии мог бы стать архиепископом Кентерберийским – и тогда по старшинству стоял бы выше всей палаты лордов, исключая одних лишь принцев крови. Не берусь утверждать, что и по отцовской линии родословная моей племянницы столь же безупречна. Моя сестра поразила – если не сразила! – нас всех, выйдя за аптекаря. В то же время аптекарь не просто торговец. Он служит благородному делу врачевания и считается среди людей своей профессии не менее уважаемой фигурой, чем ученые доктора. Таковы факты, сэр. Приглашая Изабеллу пожить в своем доме, ее милость, повторяю, обязана была помнить, что она принимает у себя девушку из благородной семьи! Однако леди Лидьяр вовсе не думала об этом, чем нанесла первое тяжкое оскорбление; заподозрив же мою племянницу в воровстве, она нанесла второе.
Мисс Пинк остановилась на миг перевести дух, и мистер Трой еще раз попробовал вставить слово:
– Будьте любезны, мадам, позвольте мне сказать…
– Не позволю, – перебила мисс Пинк, обнаруживая за внешней учтивостью обращения поистине непоколебимую стойкость. – Я слишком ценю ваше время, мистер Трой! Даже ваш богатый опыт в оправдании человеческих поступков не поможет оправдать поведение, по сути своей непростительное. Теперь, выслушав мое мнение о ее милости, вы поймете, почему я не склонна доверять леди Лидьяр. Соберется ли она учинить надлежащее расследование в интересах Изабеллы или не соберется – этого я не знаю. Знаю только, что мой священный долг – долг перед памятью моей сестры и родителей – не полагаться в таком важном деле на посторонних. Я сама этим займусь. Добавлю, что я в состоянии понести необходимые расходы. Посвятив себя воспитанию девушек из хороших семей, я имела счастье всегда пользоваться доверием и благодарностью их родителей и всю жизнь соблюдала одно золотое правило: откладывать кое-что на черный день. Таким образом, удалившись на покой, я смогла вложить мои скромные – поверьте, очень скромные! – сбережения в ценные бумаги. Часть этих средств я готова выделить на восстановление доброго имени моей племянницы. Я считаю, что дело лучше всего передать вам: вы ведь все равно уже с ним знакомы, а я, признаться, ни за что на свете не согласилась бы поведать о нашем позоре кому-то еще. Вот для чего, мистер Трой, я и хотела с вами встретиться. Только, ради бога, не говорите мне больше о леди Лидьяр – само упоминание ее имени мне чрезвычайно неприятно. Если позволите, у меня к вам лишь один вопрос: понятно ли я изложила суть моей к вам просьбы?
Мисс Пинк откинулась на стуле – ровно настолько, насколько позволяли приличия, и, слегка опершись щекой о большой и указательный пальцы левой руки, а левым локтем о правую ладонь, ждала ответа – воплощение человеческого упрямства в его самом респектабельном виде.
Если бы мистер Трой не был законником – иными словами, если бы он по роду своей деятельности не привык отстаивать свое мнение при любых обстоятельствах, невзирая ни на какие мыслимые трудности, миссис Пинк, вероятно, так навсегда и осталась бы во власти собственных заблуждений. Однако в этот момент мистер Трой получил наконец-то возможность говорить, и, как бы упорно мисс Пинк ни уклонялась, ей суждено было выслушать точку зрения противной стороны.
– Покорно благодарю вас, мадам, за оказанное мне доверие, – начал мистер Трой. – В то же время я вынужден извиниться перед вами за то, что не смогу принять ваше предложение.
Столь неожиданный и определенный отказ неприятно удивил мисс Пинк.
– Но почему вы не желаете мне помочь? – спросила она.
– Потому, – отвечал мистер Трой, – что я уже дал согласие провести расследование в интересах мисс Изабеллы другому лицу, а именно моей клиентке, которой служу уже более двадцати лет…
– Можете не трудиться называть ее имя, – предчувствуя продолжение, поспешила вставить мисс Пинк.
– Моя клиентка, – настаивал мистер Трой, – всем сердцем любит мисс Изабеллу…
– Это вопрос спорный, – перебила мисс Пинк.
– …и, равно как и вы, уверена в ее невиновности, – неумолимо продолжал адвокат.
Мисс Пинк, как всякого живого человека, можно было задеть за живое, и сейчас мистеру Трою это, кажется, удалось.
– Вот как! Леди Лидьяр уверена в невиновности моей племянницы! – проговорила мисс Пинк, внезапно выпрямившись на стуле. – Тогда почему она выдворила ее из своего дома? В знак особого доверия?
– Согласитесь, мадам, – осторожно начал мистер Трой, – все мы в этом бренном мире становимся порой жертвами внешних проявлений. Ваша племянница тоже жертва – жертва невинная. Она поступила мудро, удалившись от дома леди Лидьяр до того момента, пока с нее не будут сняты все подозрения.
На это у мисс Пинк ответ был готов:
– Вот видите, вы сами признаете, что ее таки подозревают! Я всего лишь слабая женщина, господин адвокат, но я никому не позволю сбить себя с толку.
Мистера Троя не просто было уязвить, однако постепенно он начал подозревать, что, может быть, мисс Пинк именно этого и добивается.
– У меня нет намерения сбивать вас с толку, мадам! – горячо возразил он. – Что же касается вашей племянницы, скажу вам вот что: за все годы моего знакомства с леди Лидьяр я ни разу не видел, чтобы она так переживала, как в час отъезда мисс Изабеллы.
– Вот уж право! – со скептической улыбкой отвечала мисс Пинк. – По моему скромному разумению, когда кто-то переживает о своих ближних, он старается поскорее их проведать или хотя бы прислать весточку. Не знаю, впрочем, может, среди титулованных особ это не принято.
– Но леди Лидьяр при мне обещала приехать к мисс Изабелле, – сказал мистер Трой. – Поверьте, леди Лидьяр самая великодушная женщина на свете!..
– Леди Лидьяр здесь! – раздался счастливый голос из-за двери.
В ту же секунду, не обращая ровно никакого внимания на присутствие грозной мисс Пинк, в комнату влетела взволнованная Изабелла.
– Ой, простите, тетушка! Я стояла наверху у окна, вдруг вижу – у ворот ее карета. И Тобби тоже приехал! Хороший мой, он увидел меня в окне! – забыв обо всем, кричала она, а когда восторженный собачий лай перекрыл доносившийся с улицы топот копыт и стук колес, глаза бедняжки вспыхнули от радости.
Мисс Пинк медленно поднялась с таким видом, что стало ясно: она сумеет достойно принять не одну только титулованную леди, но, если понадобится, и всю английскую аристократию.
– Возьми себя в руки, голубушка, – сказала она. – Воспитанной девушке не пристало поддаваться чрезмерному возбуждению. Встань-ка рядом со мной – нет, немного позади.
Изабелла повиновалась. Мистер Трой остался на своем месте, втайне наслаждаясь одержанной над мисс Пинк победой. Будь они хоть в сговоре с леди Лидьяр, им все равно бы не подгадать более подходящего момента для ее приезда. Прошло еще немного времени, и карета подкатила к дверям. Лошади били копытами по гравию; бешено трезвонил колокольчик; Тобби выскочил из кареты и с лаем рвался в дом, довершая всеобщий сумбур. Никогда еще такая буря звуков не вторгалась в мирные владения мисс Пинк.
