Текст книги "Сигнал сбора"

Автор книги: Уильям Форстчен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

– Ты когда-нибудь слышал об угле? – спросил он. Тот, смутившись, отрицательно покачал головой.

– Имеется в виду камень, который может гореть, – пояснил Эмил. – Он черный и блестящий и воняет, когда горит.

– А-а, врата дьявола! – воскликнул Калинка и, повернувшись к Касмару, взволнованно обсуждал с ним что-то некоторое время, после чего обратился к Эндрю: – Мы называем это скалой дьявола. Полдня пути за холмы, туда, где железная скала. Там есть яма, откуда идет дым. В ней – черные камни. Касмар говорит, что это опасно, потому что это врата в ад.

Эндрю подумал, что потребуются долгие уговоры. Последнее, что сейчас было нужно, – это настроить против себя еще одного Патриарха, который может испугаться, что они роют туннель в преисподнюю. Просмотрев полковые списки, Эндрю нашел то, что хотел.

– О’Дональд, ваши записи говорят, что Майк Полавски по профессии шахтер.

– Он пришел из Скрантона, как раз перед войной. Единственный поляк в батарее, но тем не менее хороший католик.

– Сейчас же поговорите с ним. Пусть соберет несколько человек, а отец Касмар найдет проводника, чтобы показать это место. Что еще? – спросил Эндрю, обернувшись к Майне.

– Если у нас будет топливо, флюс и руда вместе с энергией от плотины, мы начнем работать. Я думаю, что смогу разобраться, как отливать легкие орудия и прокатывать пушечные стволы. Сборка оружия, конечно, потребует времени.

– Уверен, ты справишься с этим, Джон, – сказал Эндрю, постаравшись улыбнуться. – Но возникает еще одна проблема. Литейное производство будет расположено выше Суздаля, так как там есть источник необходимой энергии. Залежи руды находятся еще дальше в том же направлении, а угля – в шести или семи милях за нею. Перевезти все это чертовски трудно. – Эндрю посмотрел на Фергюсона. – Я хочу, чтобы железная дорога была проложена от плотины к Суздалю, затем вдоль реки к залежам руды, а если найдем уголь, то и к нему тоже.

– Это очень серьезный заказ, сэр. Пятнадцать, а то и восемнадцать миль железнодорожного пути, не считая запасных веток. Сэр, если мы используем деревянные шпалы с металлическими скобами, то это будет… – Он на минуту замолчал, прикидывая. – Это будет около трехсот тонн металла, и то если делать рельсы ужасно легкими.

Майна присвистнул, покачивая головой, но, наткнувшись на холодный взгляд Эндрю, остановился.

– Джон, сколько литья у тебя сейчас выходит?

– Пара тонн в день в лучшем случае.

– Вложи все, что у тебя есть, в производство металлических скоб для путей. Фергюсон, когда закончишь изыскания на местности для плотины, перебрось свою команду на строительство железнодорожной насыпи. У тебя есть несколько парней, которые работали на железных дорогах, мы их уже задействовали. Пусть они займутся прокладыванием путей. Возьми у Калина столько работников, сколько тебе нужно, чтобы расчистить путь, сделать насыпь и уложить шпалы.

– Земля замерзла, сэр, – тихо сказал Фергюсон.

– Кладите их поверху, если иначе не получится. У нас достаточно рабочей силы, чтобы уложить их как следует, когда земля оттает.

– Я займусь этим немедленно, сэр, – ответил Фергюсон, улыбаясь от сознания собственной значимости. – Сэр, есть еще идея.

– Давай.

– Митчелл, мой друг из роты Е, был телеграфистом до войны. Я говорил с ним на днях. Он сказал, что, если бы мы достали немного меди, он мог бы довольно легко устроить телеграфную связь. Это было бы очень полезно, когда начнут ходить поезда, и тем более если начнется война.

Эндрю это даже не приходило в голову, и он одобрительно улыбнулся.

– Джон, как ты думаешь?

– Сэр, нужно будет найти людей и наладить производство проволоки. Но это непросто.

– Поручим это Митчеллу. Присвой ему звание сержанта, и пусть один из твоих людей начнет поиски меди.

Джон бросил на Фергюсона сердитый взгляд. Но Эндрю знал, что Майна и бывший рядовой стали хорошими друзьями, и оставил это без внимания.

– Хорошо. По пороху есть предложения?

– Сэр, мы можем получить селитру достаточно легко, – сказал Фергюсон. – Нам нужно организовать бригады, чтобы раскопать все навозные кучи в деревнях. Выделить из них нитраты довольно просто. Я предлагаю также использовать все отхожие места в городе, там будут тонны селитры.

Эндрю обратился к Калинке:

– Это паршивая работа, но все-таки нужно найти людей, которые это сделают.

Смущенный Калинка уставился на Эндрю в изумлении:

– Залезать в отхожие места, чтобы сделать дымный порошок?

– Звучит странно, не правда ли? Тем не менее так оно и есть.

– Значит, когда кто-то сидит в уборной, звуки, которые он издает, остаются там? А потом их откапывают, и ружья гремят этими звуками?

Взрыв хохота потряс комнату, и Калинка, нисколько не обидевшись, присоединился к остальным. Эндрю не мешал людям обмениваться грубыми шутками, позволяющими снять напряжение, после чего вернул разговор к насущным нуждам.

– А как насчет серы? – спросил он, оглядев всех.

– Знаете, я слышал, что некоторые бояре ездят за несколько миль к северу от города принимать ванны в горячем источнике, – сказал Эмил. – Я никогда там не бывал, но можно предположить, что вода действительно воняет. Очевидно, в ней довольно много серы. А раз так, то там должны быть отложения.

– Ты знаешь, как выглядит сера? – спросил Эндрю.

– Я не использую ее как лекарство, в отличие от некоторых, но хорошо себе представляю, как она выглядит в сыром виде.

– Отправляйся туда немедленно и проверь.

Эндрю посмотрел на Фергюсона:

– Очень хочется поверить в чудо. Ты, среди всего прочего, случайно не умеешь делать порох?

– Что ж, сэр… – медленно начал Чак Фергюсон. – Я знаю пропорцию частей – читал об этом в «Сайнтифик америкэн». Помню, что надо все смешать, увлажнить смесь и затем смолоть ее до необходимой степени. Но придется поэкспериментировать, чтобы сделать все правильно. Это, конечно, штука коварная. Одна искра, и все взлетит на воздух. Надо будет как следует подумать.

– Порох мы сделаем, но свинец нам тоже будет нужен, – вмешался Майна.

Эндрю посмотрел на Калинку и его товарищей, которые сидели с непонимающим видом. Фергюсон объяснил им особенности этого металла, но ответом ему было обескураженное молчание.

– Придется все-таки поискать свинец, – произнес Майна сокрушенно.

– Начните поиски с горожан. Ищите везде. Что-нибудь сделанное из свинца должно быть в городе. Как только мы найдем какую-нибудь вещь, выясним, откуда она взялась. Итак, Джон, что еще нам нужно по части вооружения?

– Если мы все это организуем, нам понадобится бумага для гильз, штыки, колеса и лафеты для артиллерии, кремни для ружей, коробки для патронов, сапоги, боеприпасы.

Эндрю кивал, пока Джон перечислял все по своему списку.

– Все, что ты называешь, добавляет работы прежде всего тебе самому. Распредели ее как сочтешь нужным.

– Хорошо, сэр, – ответил майор, быстро делая заметки.

– Теперь о снабжении. Флетчер, поскольку ты проявил свое мастерство, заставив работать мельницу, и поскольку ты полковой интендант, я поручаю тебе ведать снабжением армии и всего Суздаля во время войны.

– Этого я и боялся, – признался Флетчер, пытаясь улыбнуться.

– Думаю, мы окажемся в осаде, не успев сделать все задуманное. Придется накопить достаточно провианта, чтобы мы могли продержаться до конца, как бы долго ни длилась осада.

– М-да…Чертовски неопределенно, сэр. Хотелось бы знать более конкретные сроки, чтобы хоть что-то рассчитать.

– Боб, ничего более конкретного я не могу тебе предложить. Скажи лучше, что тебе понадобится.

– Насколько я понимаю, бояре уже начали запасать зерно к приходу тугар? – обратился Флетчер к Калинке с надеждой.

– Так как считалось, что до этого еще три зимы, мы запасли только небольшую часть того, что было нужно.

Флетчер печально покачал головой:

– Я думаю, прежде всего возникнет проблема с рабочей силой.

– Как это? – удивился Эндрю. – В нашем распоряжении сотни тысяч людей.

– Дело не в этом, – ответил Боб. – Сельское хозяйство здесь примерно на том же уровне, на каком было у нас лет пятьсот назад. Для того чтобы прокормить десятерых, им нужно иметь семь-восемь крестьян в поле. Вы же собираетесь отвлекать десятки тысяч на строительство плотин и заводов, а также в армию. И мы все умрем от голода следующей зимой, с тугарами или без них.

Эндрю почувствовал, будто идет по краю пропасти.

– Так как же, черт возьми, нам из этого выпутаться?

– Надо будет изменить их сельское хозяйство. И чертовски быстро.

– Но как это сделать?

– Если бы для начала у нас была хоть одна жатка Маккормика, – мечтательно произнес Флетчер. – Она бы делала работу двадцати пяти человек во время сбора урожая.

Эндрю с надеждой посмотрел на Фергюсона, как будто новоиспеченный капитан мог творить чудеса.

– Должен же быть в полку какой-нибудь фермер, который работал с такой жаткой, – сказал Эндрю с надеждой.

– Если бы полк набирался в Иллинойсе или Айове, у нас были бы десятки таких фермеров. Но в Мэне подобных новшеств найдется немного.

– Я просмотрю списки и попытаюсь выяснить, не знает ли кто-нибудь в полку о машинах для жатвы, – сказал Эндрю. – Что еще, Боб?

– Что ж, сэр, кроме жаток нам нужны также хорошие железные плуги, культиваторы и механические бороны.

– И все это, я полагаю, ты собираешься изготавливать из моего металла? – перебил его Майна.

– Больше неоткуда, – объяснил ему Эндрю. – Хорошо хоть, что эти машины не понадобятся нам до начала весеннего сева. Джон, прикиньте с Флетчером, сколько металла ему потребуется, чтобы изготовить сельскохозяйственные орудия, и подумайте насчет кузницы.

– Если бы у нас была специальная кузница, сэр, мы, возможно, справились бы с задачей, – отозвался Флетчер. – Потом, я заметил, тут у людей есть бутылки. Если наладить производство стекла, то можно было бы изготовить сколько угодно банок для консервирования.

Эндрю вопросительно взглянул на Калинку.

– В городе есть пять-шесть стекольщиков, – сказал тот.

– Хорошо, отправь их к капитану Флетчеру. Они будут работать на него. Что еще нужно, Боб?

– Мельница для помола зерна. Причем большая. Пекарни и коптильни для мяса. Если добавить побольше соли, это поможет сохранить говядину и свинину и даже вяленую рыбу. Я считаю, перед приходом тугар мы должны заколоть весь скот и сделать из него запасы. Я бы даже предложил посылать группы охотников в леса за любой добычей, какая попадется.

– Это твое дело, Боб. Обращайся к Калину, если нужно. Через две недели доложи мне, скольких людей мы сможем накормить после прихода тугар в течение зимы, а если понадобится, то и следующей весны. Боб мрачно кивнул.

– Доктор Вайс, – перешел Эндрю к медицинской части, – вы должны быть готовы к двум вещам. Первая – эпидемия, она может разразиться или до прихода тугар, или уже после начала войны с ними. Мы можем подготовить лучшую армию на свете, но она будет мгновенно стерта с лица земли, если нынешнее положение вещей сохранится.

– Это меня как раз больше всего беспокоит, – откликнулся Вайс взволнованно. – Здесь катастрофа так и поджидает нас за углом.

Эндрю обернулся к Касмару:

– Ваше святейшество, у нас есть средства предупреждения болезней. Я понимаю, что многое из того, что мы принесли с собой, кажется вам странным. Но доктор Вайс мог бы помочь вашим людям стать более здоровыми. Он знает, как предотвратить эпидемию бубонной чумы, которая может так ослабить нас, что победа тугар станет неизбежной. Я торжественно клянусь, что его искусство приносит только пользу, и прошу вас помогать ему во имя этой благой цели. То, что он будет делать, может иногда вызвать у вас недоумение, но, пожалуйста, доверяйте ему.

Касмар взглянул на Вайса и улыбнулся.

– От его искусства моим рукам и ногам стало лучше, – сказал Патриарх. – Должен признаться, мне никогда не нравились кровопускания, которые мне делали наши лекари.

– Варвары… – проворчал Вейс и хотел развить эту тему, но взгляд Эндрю остановил его.

– Я также слышал, – продолжал Касмар, оставив слова Эмила без внимания, – что, помогая раненным в битве, он и женщина-лекарь работали целых два дня и две ночи без сна и отдыха.

Погруженный в государственные дела, Эндрю гнал от себя мысли о Кэтлин с тех пор, как они покинули лагерь. Он знал, что Кэтлин справится с этой задачей, но его ужасала мысль о том, что ей сейчас приходится переживать. Как бы он хотел увидеть ее сейчас! Однако с этим придется подождать.

– Ваше святейшество, если что-нибудь из того, что скажет или сделает доктор Вайс, встревожит вас, пожалуйста, сразу же обращайтесь ко мне.

Касмар добродушно улыбнулся Эндрю, который внутренне с облегчением вздохнул при мысли, что Раснар мертв. Меньше всего сейчас было нужно, чтобы Церковь противилась действиям врача.

– Следующий вопрос, доктор, – подготовка к осаде. Нам понадобятся лазареты, лекарства и подготовленный вами персонал.

Вайс покачал головой:

– Эндрю, нужны годы, чтобы выучить этих людей.

– У вас есть год, – с нажимом произнес Эндрю.

Эмил устало кивнул.

– Тогда остается последний вопрос сегодняшнего собрания. Военные приготовления. Я лично отвечаю за это. Мы почти ничего не знаем о том, как тугары воюют, поэтому вопрос о тактике все еще остается открытым. Старший сержант Шудер будет руководить обучением местных жителей нашим правилам ведения боя. Мы создадим действующую армию по меньшей мере в десять тысяч пехотинцев. Сержант, вам присваивается звание генерал-майора Суздальской армии.

Застигнутый врасплох, старый сержант в изумлении посмотрел на Эндрю.

– Черт меня побери, я – офицер? – не поверил своим ушам Ганс, и его потрясенный вид развеселил присутствующих.

Эндрю улыбнулся и кивнул своему старому учителю.

– Полковник, не могли бы вы оставить меня главным сержантом и забыть все эти глупости с повышениями?

– Ты будешь по-прежнему главным сержантом в Тридцать пятом полку, – сказал Эндрю, – но для этой работы никто ниже генерала просто не подойдет.

– Сделайте себя генералом, – предложил Ганс.

– Я останусь в своем звании, – ответил Эндрю. – Сам себя я повышать не собираюсь. Но по крайней мере я могу сделать это для других. Тем не менее вы, как и прежде, будете подчиняться мне, если так вам легче.

Не найдя в словах Эндрю ничего забавного, Ганс сел на свое место.

– Выше голову, сержант, – весело произнес Майна. – Черт меня побери, вы будете выглядеть куда лучше, чем некоторые сонные тетери вроде генералов Попа или Берн-сайда.

– Или Гранта, – пробормотал Флетчер, и раздался одобрительный гул. Полк все еще помнил горечь напрасных потерь десятков тысяч товарищей, погубленных их бывшими командирами во время неудавшихся атак под Питерсбергом и Уайлдернессом.

Ганс что-то мрачно проворчал себе под нос, но больше не сопротивлялся.

– Ты также будешь отвечать за ополчение, – продолжал Эндрю, – но во время военных действий оно будет подчиняться Калину. Мы привлечем к обучению военному искусству всех боеспособных мужчин, даже если они не войдут в регулярную армию. Любой военный, который перейдет на нашу сторону, будет назначен инструктором ополченцев. Завтра городские глашатаи объявят набор добровольцев в новые полки, пехотный и артиллерийский. Те из наших людей, кто не получит никакого задания от Майны, Фергюсона или Флетчера, будут заниматься инструктажем новобранцев. Когда сражение наконец начнется, многие из них будут прикреплены непосредственно к Суздальской армии. Однако ядро нашего полка будет сохранено как самостоятельное подразделение под моим командованием, а назначенные нами командиры в суздальских дивизиях, бригадах, батареях и полках будут нашими представителями.

Присутствующие взволнованно переглянулись, и зависть, возникшая у некоторых по отношению к Гансу, испарилась перед новой перспективой.

– Не забывайте слова Наполеона, – сказал Эндрю, улыбаясь их волнению, – каждый солдат держит маршальский жезл в своем рюкзаке. Сейчас, подготавливая полевую армию, мы параллельно будем работать над обороной. У нас есть год, чтобы усилить наши позиции, и я постараюсь сделать их такими, чтобы укрепления мятежников под Питерсбергом выглядели по сравнению с ними как детские замки из песка. Тугары заплатят чертовски большую цену своей кровью до того, как все закончится. Все поняли, что нам предстоит сделать? – завершил свою речь Эндрю.

Собравшиеся смотрели друг на друга, все еще несколько оглушенные поставленными перед ними огромными задачами, но он видел, как на их напряженных лицах появляется надежда. В конце концов, они были солдатами, и перспектива войти в высшее командование также должна была их подстегнуть.

– А теперь, джентльмены, я слышу, черт побери, что празднество в самом разгаре. – До них впервые с начала собрания донеслись с площади отдаленные звуки веселья. – Завтра веселье закончится и начнется работа. А теперь можете отдыхать как хотите, но на закате сформируйте охрану из ваших людей.

Их изможденные лица засветились улыбками, а О’Дональд, встав, объявил, что он знает таверну, в которой можно неплохо встряхнуться.

Вся группа направилась к двери, кроме Калинки, Вайса, Ганса и Касмара.

Эндрю озабоченно потрепал Вайса по плечу:

– Док, вам нужен отдых. У нашего друга Касмара должно найтись место, где вы могли бы немного поспать.

– Я не могу, – устало произнес Эмил. – Когда вы заканчиваете сражение, мы его начинаем. – Напрягшись, он встал на ноги. – Там тысячи раненых, – добавил он печально. – Я должен что-нибудь сделать.

Эндрю знал, что его невозможно остановить, и доктор, ссутулившись, вышел из комнаты.

– Мы разобьем их, – с надеждой сказал Калинка. – Слушая то, что вы говорили, я понял: это – будет.

Эндрю посмотрел на Калинку и улыбнулся:

– Многое зависит от тугар. Если бы у нас было два года, я чувствовал бы себя увереннее. Каждый день бесценен. Но, может быть, у нас есть шанс.

Посмотрев вслед человеку, который был теперь их боярином, Калинка и Касмар обменялись взглядами и увидели в глазах друг друга невысказанный страх.

Поднеся ствол ружья к самому носу, Музта с любопытством принюхался и тут же поморщился от неприятного запаха.

– И сколько у янки таких штук? – спросил он мрачно оповещателя.

– Я насчитал несколько сотен на стенах их крепости, и священник сказал, что это число примерно правильное, мой карт.

Со все еще теплой винтовкой в руках Музта начал ходить взад-вперед по полю, скрипя тяжелыми сапогами по толстой корке наста.

– А их большие смертоносные грохоталки?

– Я их не видел, – отозвался оповещатель невозмутимо.

– Как не видел? – вскинулся Музта.

– Они их спрятали.

– Разве вы не вошли в их деревню, чтобы рассмотреть эти штуки? – спросил Музта спокойно.

– Нет, мой господин. – Оповещатель нервно дернул плечом.

– Почему нет?

– Их предводитель выказал открытое неповиновение нам, – мягко заговорил тот. – Я ударил его, чтобы преподать им урок, но его люди направили на меня сотни извергателей грома. Священник уже говорил мне об их силе, и я знал, что мы все умрем, если я буду настаивать.

– И тогда ты отступил? – тихо спросил Музта.

Глава 13

Оповещатель только кивнул в ответ.

Не говоря больше ни слова, Музта продолжал мерить широкими шагами поле, пока не дошел до человеческого тела, распластанного на снегу. Мертвец таращил свои широко открытые глаза, струйка крови медленно сочилась из раны на его груди. Музта ногой перевернул тело и опустился рядом с ним на колени. Он открыл рот от изумления, взглянув на зияющую рану на спине человека, и, чтобы обследовать ее более подробно, сунул в отверстие палец.

– Металлический шарик прошел прямо сквозь тело, – сказал Музта самому себе.

– Я рассказывал тебе, мой карт, про моего верхового, – заметил оповещатель. – В него попало более тридцати таких штук, и он умер еще до того, как упал. Его буквально разорвало на части.

Музта поднялся на ноги и огляделся.

– Больше ста шагов, примерно то же расстояние, на какое стреляют наши луки, – спокойно произнес Кубата.

– Этот скот слишком опасен, – жестко бросил Алем, шаман клана, глядя на оповещателя таким яростным взглядом, будто тот был ответствен за появление янки. – Ты должен был оставаться там до тех пор, пока сами русские не уничтожили бы их.

– Я считал, что важнее вернуться и доложить обстановку до того, как начнутся большие снегопады. Если бы я остался, это заняло бы слишком много времени и показало бы, что мы боимся. Когда скоту приказывают, он подчиняется. Я уверен, что янки уже мертвы. И к тому же, – тихо добавил оповещатель, – они ведь тоже всего лишь скот.

– Как оповещатель Вулти справился с заданием, – заявил Тула, вставая на защиту племянника. – Если кто-нибудь из них еще останется там после нашего прихода, я уверен, что старый Кубата легко прикончит их.

Кубата посмотрел на Тулу и осклабился, обнажив свои желтые зубы.

– Я уверен, ты будешь счастлив поехать со мной, – невозмутимо ответил он.

– Я не боюсь скотов, – отрезал Тула, – и, как я понял, наш главнокомандующий тоже не будет бояться.

Тихо проворчав что-то, Кубата взял ружье из рук Музты.

– Это оружие превращает скот в убийц. Они уже видели, что один из нас умер от этого, и я считаю, что Вулти поступил глупо, когда принес в жертву верхового просто для эксперимента. Теперь они знают, что могут убить нас.

– Но их там только горстка, – сказал Тула.

Все замолчали на мгновение, каждый погрузился в свои мысли.

Наконец Музта повернулся к Алему,

– Принесите мне другое приспособление, – скомандовал он.

Отойдя в сторону, шаман кивнул одному из слуг, которые держали лошадей, пока их хозяева спорили. Приблизился прислужник, неся перед собой длинный сверток, завернутый в кожу, и вручил его шаману. Алем быстро развернул сверток и протянул приспособление Музте. Все подошли поближе, чтобы разглядеть его. На первый взгляд приспособление казалось таким же, как ружье, принесенное оповещателем, но было более громоздким и тяжелым.

– Взгляните сюда, – сказал Кубата, указывая на затвор ружья и затем на другое оружие. – То, что от янки, ударяет по крошечному металлическому конусу, высекая искру. А в этом старом просто есть кусок бечевки, который горит. Извергатель грома, принадлежащий янки, легче и лучше сделан, чем старый, тот грубее. Когда он был изготовлен? – обратился Кубата к шаману.

– Он был подобран пятнадцать оборотов назад, согласно тайной хронике, – сказал шаман, – в то время, когда наши люди жили около синего моря. Два огромных корабля появились из светового туннеля. На борту их были скоты с темной кожей и черными бородами. Мы поймали одного, другой убежал, и с тех пор его не видели. Они убили много тугар перед тем, как мы полакомились ими. – Эти скоты, что пришли сейчас через Врата света, похоже, принесли с собой более совершенные приспособления для убийства, – тихо сказал Кубата.

«Если бы только мы могли закрыть навсегда эти врата, созданные в старое время», – думал про себя Музта, разглядывая аркебузу и ружье, которые он держал в обеих руках. Каждый новый вид прибывавшего скота было все труднее приручить. Хорошо бы найти секрет ворот и научиться закрывать их, но сейчас не было времени думать о таких вещах.

Музта оглядел людей вокруг себя и перевел взгляд на расстилавшуюся перед ними степь.

Его сапоги почти совсем утонули в глубоком снегу. И речи не может быть о том, чтобы перевозить все сто тысяч юрт орды. Посылать воинов вперед было бы опасно, ведь для их лошадей трудно добыть фураж. Что-то подсказывало ему, что переносить стоянку нужно сейчас. Но это невозможно: в кланах все еще было беспокойно из-за нарушения привычного графика и соединения двух лет в один. Как бы он хотел, чтобы Колесо было уже выше. Дни становились длиннее. Прошло только две темные луны после самого короткого дня; еще одна темная луна, и можно начинать.

Музта посмотрел на тех, кто стоял рядом:

– Когда снег начнет таять, мы будем готовиться к переезду.

– Рано или поздно нам придется сделать это, – произнес ровным тоном Убата, указав пальцем в сторону города, принадлежащего майя.

– Мы съели почти всех, кто там есть, – сказал Алем. – До следующей луны не останется ни одной скотины, которая не переболела бы оспой. Все они станут нечистыми и негодными в пищу. Даже жаль их.

Музта кивнул в знак согласия. В детстве у него был один из их породы для игры. Музта даже почти полюбил его и позволял ему ездить верхом рядом с собой. Когда он умер, упав с лошади, Музта рыдал при всех и не хотел смотреть, как его едят. До сегодняшнего дня это был единственный раз, когда он испытывал жалость к скоту.

Он знал, что, когда орда снова поскачет на восток, город майя станет городом духов, если, конечно, у скота вообще есть духи в загробном мире.

Однажды вечером он шел по их городу один, наблюдая, как выносят тела мертвых, а их детеныши и самки рыдают от горя. Он привык к этому, потому что скот всегда плачет, когда его ведут на бойню. Но сейчас все было по-другому, весь народ плакал, как будто чувствуя, что исчезнет навсегда.

Что действительно испугало его, так это тот случай, когда несколько скотов из тех, кто не был выбран для бойни, приблизились к нему с проклятиями, полные ярости и ненависти. К изумлению Музты, один из них вытащил кинжал и бросился на него. Конечно, и нападавшего, и всех свидетелей этого бунта закололи, но они умерли, проклиная его.

Он привык к тому, что скот иногда сопротивляется, когда его ведут на бойню, но в этот раз было по-другому, это был почти акт отчаяния. Закон, согласно которому в случае неповиновения одного из них уничтожалась целая тысяча, похоже, ничего не значил для бунтовщиков. Неужели отчаяние делало скот опасным? – размышлял он. Неужели в них есть дух, достойный уважения?

Он с грустью обернулся и посмотрел на город. Странно, насколько похожими и одновременно отличными друг от друга были разные виды скота. Все они выглядели практически одинаково, и, по-видимому, в их примитивных душах находилось место для любви к себе подобным. И все же это разнообразие выглядело очень странно. Каждый вид со своим языком, привычками, со своей забавной верой. И вкус их мяса тоже разный, сухо подумал он.

Некоторые из них даже умеют делать ценные вещи, золотые и серебряные украшения, ковры со сложным рисунком, ткани, седла и луки со стрелами. Тысячи таких умельцев передвигались вместе с ордой, создавая изделия большой ценности, и о них заботились как о дорогих лошадях. Многие из них умерли от оспы, и Музта уже заметил, что некоторые испорченные или утраченные вещи без них невозможно восстановить. «Не стали ли мы слишком зависеть от нашего скота?» – думал Музта. Они всегда были понятливы и хорошо усваивали уроки, прививавшие покорность орде. Многие даже процветали при ее правлении. Неужели эти янки – какая-то новая порода?

– А что их машины, о которых ты говорил? – обратился Музта к оповещателю.

– Я видел некоторые из них. Священник сказал, что их водное судно может двигаться без ветра и весел. Некоторые из вождей кланов засмеялись.

– Этого не может быть, – пролаял Тула. – К тому же мы – тугары. Вода для скота, а не для таких, как мы. Какое нам дело, чем они занимаются на воде.

– Я также видел, как они клали на землю металлические полоски. Священник не смог объяснить этого. Мне кажется, это напрасная трата хорошего железа.

– Это любопытно, – заметил Кубата. – Может быть, они специально хотят показать нам, что у них есть больше железа, чем им нужно?

– Или это у них такое заклинание? – предположил Алем.

Все смотрели друг на друга, но никто не находил ответа.

– Могут они изготовить такие новые штуки до нашего прихода? – спросил Музта, беря ружье.

– Это потребует сильной магии или больших машин, – сказал Алем, сделав шаг вперед и взяв ружье, чтобы рассмотреть его. – Я никогда не видел раньше такого порошка, какой был насыпан в бочку, и думаю, что он пришел из мира янки. Скот до сих пор не делал таких вещей здесь, в Валдении.

– Может быть, только до сих пор, – сухо бросил Кубата. Тула и некоторые другие вожди рассмеялись.

– Скот есть скот, – проревел Магту Ву-Карт. – Годится для бойни, а не для войны. Или зубы Кубаты настолько затупились, что он будет теперь прятаться в юрте при мычании скота?

Кубата повернулся к Магту, его рука потянулась к ножнам.

Ухмыляясь, Магту начал вытаскивать свой меч.

– Давай, старик, – прорычал он.

– Если прольется кровь одного из вас, – взревел Музта, – я своими руками убью обоих.

Магту посмотрел на кар-карта. На мгновение в его глазах мелькнул вызов, но затем, спрятав свой меч в ножны, он презрительно улыбнулся Кубате, как бы говоря, что его спасло только заступничество вождя.

Дрожа от гнева, Кубата повернулся и заковылял прочь.

– Мы ничего не можем сделать с этим сейчас, – спокойно произнес Музта, указывая на ружье в руках Алема. – Здесь нам хватит пищи на зиму. Колесо уже снова висит высоко в небе. Но еще до того, как снег растает, мы двинемся в путь. И тогда я отправлю Кубату с отрядом в тысячу воинов вперед, чтобы они пришли на Русь раньше орды.

– К тому же он сможет очистить нам дорогу от бродячего скота, – сказал Алем.

Присутствующие проворчали нечто одобрительное. Каждые несколько лет они посылали вперед экспедицию, чтобы уничтожать скот, который мог бы не подчиниться им. Такой скот служил очень плохим примером, и регулярные зачистки были необходимы.

– Я давно не охотился на бегущий скот, – засмеялся Магту. – Я пойду вперед с Кубатой, хочу поразвлечься.

Музта не мог отклонить просьбу вождя клана, но он предвидел проблемы, которые неизбежно возникнут.

– Если все решено, давайте вернемся в город и отметим Праздник Луны.

Раздались громкие одобрительные возгласы, в предвкушении пиршества на лицах засветились улыбки, и все поспешили к своим лошадям.

Музта отделился от группы и подошел к стоящему поодаль Кубате.

– Ты не должен был вмешиваться, – сказал Кубата, и его голос задрожал от гнева.

– Он мог убить тебя, мой друг, – ответил Музта. – Тогда я умер бы, если мне суждено быть убитым, а теперь мне придется жить обесчещенным. – Дружище, – сказал Музта, положив руку на плечо Кубате, – ты должен признать, что твоя рука, держащая меч, ослабела. С возрастом это происходит со всеми нами.

Кубата посмотрел на своего старого друга, его глаза были полны боли.

– В былые времена таким, как Магту, и в голову не пришло бы так говорить со мной. Когда-то я мог разрубить его на две половинки с одного удара. А сейчас я ничто для себя и для тебя, мой карт.

Музта рассмеялся, как если бы его старый друг выдал глупейшую шутку.

– В молодости я скакал позади тебя в битве при Ончи и видел твою силу, когда ты уложил целую дюжину мерков. Не мой отец, а ты спланировал поражение мерков на юге. Только благодаря тебе и твоей мудрости тугарская орда не канула в небытие. Я могу найти десять тысяч драчливых дураков, подобных Магту, которые способны только размахивать мечом и натягивать лук. Но такого ума, как у тебя, я не найду больше нигде.