Текст книги "Экстренный выпуск"

Автор книги: Уильям Макгиверн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Извини, я взбудоражила твоих очаровательных друзей, Майк. Такая элегантная компания... Все удовольствия подают им наверх вместе с заказанной едой?

– Глория, ты не хочешь убраться отсюда к чертям? – спросил Карш.

– Ты милый, – сказала она, с удовольствием отметив злость в его глазах. – Ты только позаботься утром об этом маленьком дельце, ладно? Депозит, помнишь? И о новой машине нашего любимого – я оставляю это на твое усмотрение. Надеюсь, не забудешь?

– Ладно, ладно. Я подумаю.

– Пока, милый.

Она элегантно пошла к лифту, как игривый ребенок выставляя напоказ свое элегантное маленькое тело. Карш закрыл дверь и взял Террела под руку.

– Давай пойдем в спальню. Единственная причина, по которой мне нравится устраивать эту кашу – держать на расстоянии эту суку. Чек для меня – что хлыст для дрессировщика.

Вечеринка быстро набирала ход и стало легче, когда Карш закрыл за ними дверь спальни, отрезав какофонию джаза, болтовню и смех. Он медленно опустился в кожаное кресло перед камином. Майк все ещё выглядел усталым, но раздражение ушло с его лица; работа творила с ним чудеса, выжигая все, кроме возбуждения от любимого дела.

– Давай все по-порядку, – сказал он, взглянув на Террела снизу вверх.

Террел рассказал все, что узнал от Пэдди Колана. Когда он закончил, Карш взглянул на часы.

– Восемь пятнадцать.

Несколько секунд он молчал, хмуро разглядывая свои руки. Потом сказал:

– Пэдди Колан – тикающая бомба, Сэм. Когда он взорвется, может задымиться весь этот сверкающий город. Нам лучше привезти его сюда. Давай посмотрим поезд из Бич-Сити около девяти. Скажи, чтобы он на него успел. И пусть не садится к своим. Я не хочу, чтобы его опять куда-то увезли. Пусть Такерман и несколько ребят из редакции встретят его на вокзале, я организую здесь ему номер. Ты сможешь потратить эту ночь на разбирательство со всей историей, а завтра утром мы её запустим.

– Как ты хочешь её разыграть?

– Как есть, прямо как есть. Кое-что надо помнить. – Карш взглянул на Террела, лицо его горело холодным пламенем. – Сила в правде, Сэм. Мы можем преподнести эту историю с разными трюками, но тогда мы её ослабим и продешевим. Снимок Колана за машинкой, со сбитой назад шляпой, все расскажет. У нас история, которая хороша сама по себе. Уместность, соответствие приходят от вкуса, поэтому ты можешь когда-нибудь стать хорошим редактором. У тебя есть вкус.

Карш встал и взглянул на часы.

– Теперь давай сюда Колана. Я попытаюсь раздобыть нам выпивку.

Телефонистка сказала Террелу, что линии на Бич-Сити заняты, но обещала позвонить через несколько минут.

Карш пришел с двумя порциями виски с содовой, одну дал Террелу.

– Гости были очень рады, – сухо бросил он. – Я прервал их веселье, но они не возражали. Очень приятная компания.

– Почему ты не спустишь их в мусорный ящик? – спросил Террел и по лицу Карша понял, что сделал ошибку, но остановиться не мог. – Тогда открой окна и впусти свежего воздуха. Они же слизняки, Майк.

– А когда они уйдут, что останется? Я, сидящий совсем один, с выпивкой в руке. Может быть, они лучше, чем ничего, Сэм?

– Заведи собаку, – сказал Террел. Ему было неприятно, что пришлось вынудить Карша на такое признание. Иногда не следует указывать на очевидное. – Собаке здесь понравиться, – он старался не глядеть на жесткую ухмылку на лице Карша.

– Это не место для породистой собаки. Но я скажу тебе, он закурил и сел на подлокотник кожаного кресла. – Через год-два мне нужен будет помощник. Человек, который примет на себя некоторые из моих обязанностей. Издатель хочет "уберечь меня от моей бескорыстной преданности газете". Продолжай в том же духе, и ты станешь моим помощником.

Террелу трудно было осознать, что ему так мимоходом предложили работу в одной из ведущих газет штата. Он глупо переспросил:

– Ты правда предлагаешь?

– Конечно, – Карш мимолетно улыбнулся. – Год в отделе новостей, может быть, какое-то время в Вашингтоне, – это все, что тебе нужно. Ты можешь занять офис рядом со мной и, рискуя быть глупо-сентиментальным, я буду чертовски рад видеть тебя там. У тебя будет собственный экстренный выпуск, Сэм.

Зазвонил телефон.

– Большое спасибо, – сказал Террел, – ты выбрал необычный способ сообщить мне об этом, но это именно то, о чем я мечтал. Большое спасибо.

– Возьми трубку, – сказал Карш.

Телефонистка сообщила:

– Я соединилась с вашим номером, минутку, – послышался щелчок, потом мужской голос сказал, – Отель "Рилей", бронирование.

– Я бы хотел поговорить с Патриком Коланом.

– Да, сэр. – Последовала пауза, потом вопрос: – Кто его спрашивает?

– Сэм Террел из "Кол Бюлетин".

– Да, минутку.

Террел слышал глухой отзвук голосов, затем другой голос спросил:

– Террел? Это Тим Моран, отдел убийств. Зачем тебе понадобился Колана?

Террел почувствовал, как по спине пробежал озноб.

– Это личное деле, Тим. Что случилось?

– Извини, что сообщаю тебе такое, но час назад он застрелился. Он болел, или что-нибудь такое?

Террел прикрыл трубку и посмотрел на Карша.

– Колан мертв. Самоубийство. Мне нужно ехать туда.

– Сначала послушай, что они скажут.

Террел отнял руку от микрофона и сказал:

– Я не знаю, был ли он болен. Можешь сказать, что случилось?

– Ладно. Его нашла горничная. Ее зовут Шмидт, Мэри Шмидт, 43 года и живет она Браунсвил, 24, Маунт Энри Роуд.

– Мне это все не нужно.

– Хорошо, она нашла его около восьми вечера. Он застрелился из своего револьвера. В левый висок. Доктор считает, что он мертв пару часов. Уличный шум заглушили выстрел.

– Он оставил какую-нибудь записку?

– Мы ничего не нашли.

– Он был пьян?

– Не знаю. Немного погодя врач все скажет. Зачем он тебе понадобился, Сэм? Ты был здесь утром, я знаю.

– Я пишу о нем, – сказал Террел. – Портрет обычного копа, понимаешь. Недавно у него был звездный час на том убийстве в доме Колана, и я пытался что-нибудь выжать для воскресного выпуска.

– А как он выглядел, когда ты с ним разговаривал? Подавленным? Обеспокоенным? Что-нибудь в этом роде?

– Нет, выглядел он нормально. Спасибо, Тим.

Террел медленно положил телефонную трубку и посмотрел на Карша.

– Пуля в левый висок, в 7. 30 или раньше, никакой записки. Так-то, Майк.

– Тебе следовало заполучить всю историю на бумаге. Нужно было взять у него заявление, засвидетельствовать у нотариуса...

Карш швырнул сигарету в камин, встал и начал ходить по комнате.

– Или хотя бы использовать диктофон.

– В следующий раз я так и сделаю.

– Ладно, расслабься. Я совсем не думал тебя шпынять. Но на Колана сильное давили – и изнутри, и снаружи. Ты мог бы догадаться, что такое случится.

– По его поведению не видно было, чтобы он собирался покончить с собой.

– Может быть он пил и думал.

– Может быть, – Террел бледно улыбнулся Каршу, но в глазах была горечь. – Полагаю, я неправильно все сделал. Он мог бы остаться жив.

– Тут ничего не поделаешь.

– Спасибо.

Там, за дверью вечеринка была в разгаре. Неслась громкая музыка, одна из блондинок медленно, словно загипнотизированная, танцевала с коротышкой по прозвищу Диди. Официант собирал тарелки, полные сигаретных окурков, а Майер разливал бренди в шарообразные фужеры. Вторая блондинка стояла перед магнитофоном, раскачиваясь в такт и удивленно уставившись на полный бокал виски, который кто-то поставил на медленно крутившийся проигрыватель. Террел обернулся от дверей и увидел, как Карш медленно и устало направляется к компании.

8

На следующее утро в половине десятого Террел вошел в холл отеля «Клейтон», где было полно народу. Это было неофициальное место сбора Айка Селлерса и его главных помощников. У Селлерса не было офиса, не было твердого распорядка, он каждый день приезжал в город из своего дома в пригороде, проводил несколько часов, разговаривая с друзьями и принимая доклады от держателей букмекерских контор со всего города. Доступ просителей, прошедших через бдительное наблюдение его пособников, был свободным. Но он не связывал себя с назначениями на прием и не любил иметь дело с таким рискованными вещами, как планы на будущее. Люди, которым нужно было с ним поговорить, просто крутились рядом, надеясь, что он найдет для них минутку. Это все, что они могли сделать. Совещания с Селлерсом или разговоры с ним никогда не бывали продолжительными. Он обычно пролистывал документы и отсутствующим взглядом пробегал по окружавшей его толпе, и в это время задавались вопросы, просили о благодеянии, объясняли ситуацию потом он говорил «да» или «нет» и отворачивался. И было понятно обращаться после его вердикта некуда.

Селлерс руководил своим бизнесом из "Клейтона" без бухгалтерских книг или справочников, но до цента знал остаток, который в конце недели принесут ему сборщики.

Террел его не видел, но увидел несколько его людей, в большинстве своем дородных важных типов, изучающих программы бегов или болтающих друг с другом. в атмосфере денег, сигарного дыма и очень специфической и почтительной привилегированности. Террел прошел в парикмахерскую и сел в кресло к Нику Бэрону. Ник – говорливый интеллигентный коротышка – был одним из лучших информаторов Террела. Он работал буквально под носом у людей Айка Селлерса, но отличался тонким слухом и непоколебимой преданностью Сэму. Любая частная информация или намек, которые он слышал, ложились на стол Террелу, но Ник считал, что никогда не сможет должным образом оплатить свой долг. Потому что Террел помог спасти дочь Ника, когда ребенок умирал от редкой болезни крови; через свою колонку тот поднял тревогу в донорской службе по всей стране и было найдено достаточно крови нужной группы, чтобы в течение месяцев поддерживать её жизнь. А за это время болезнь поддалась новой комбинации антибиотиков, и жизнь девочки была спасена. Ник Бэрон был чувствителен и болтлив, но когда он сказал:"Я никогда этого не забуду", он говорил правду.

– Как дела, мистер Террел? – спросил он, ловко завязывая вокруг шеи Сэма салфетку, – Похоже, вам нужен небольшой массаж лица, а?

– Нет, это слишком. Что, если применить вибратор на мою челюсть? Это иногда помогает от тика.

– Перестаньте обращаться со своим желудком, как с бетономешалкой. Это тоже помогает.

– Передайте по радио вашу новость в Американский медицинский бюллетень, – хмыкнул Террел, – но сначала разгладьте хоть часть из моих желваков.

Террел видел в парикмахерской двух людей Селлерса, но знал, что звук вибратора заглушит их с Ником разговор.

– Конечно, конечно, – сказал Ник, заходя сбоку. Он сразу понял, чего хотел Террел, они и раньше так делали. – Так что за новости? – спросил он, пропуская ремень электровибратора на тыльную сторону руки.

– Ничего особенного, – сказал Террел. – Как Анжела?

– Хорошо, просто отлично.

Включив вибратор, он начал массаж со лба.

– Я вам опишу человека. Скажите мне, бывал ли он здесь.

– Конечно, конечно, – сказал Ник, слегка повышая голос. Я спорю, что выиграю. Смелость – вот что у меня есть. Мозги? Деньги? Нет, зато смелости предостаточно.

– Крупный, черноволосый, со шрамом на лбу. Выглядит крутым, настоящая горилла. Вы его видели, Ник?

– Ну, я не знаю...

Террел увидел испарину над верхней губой Ника и понял, что маленький парикмахер испугался.

– Ладно, забудьте, что я спрашивал.

– Нет, он был здесь с Айком два дня назад. Это все, что я знаю. Хотите, чтобы я поспрашивал?

– Ни в коем случае. Забудьте.

– Как вам угодно.

Террел взглянул на часы.

– Достаточно, мне нужно идти.

Он заплатил Нику, дал четвертак на чай и скользнул в пальто. Сердце его билось быстрее, он чувствовал, как его охватывает возбуждение. Теперь у него была история. Доказательства – это другое дело, но у него было смутное ощущение: есть след – Айк Селлерс нанял громилу убить Эден Майлз и таким образом ложно обвинить Колдуэла. Это не было подозрением или умозаключением, это была правда. Но что такое правда? Сможет ли он создать такое дело против Селлерса, которому поверили бы судьи?

Террел уже поворачивал к выходу, когда его окликнули.

– Сэм, дружище, минутку.

Он оглянулся и увидел, как один из людей Селлерса, Большой Мэнни Ноувелс улыбался ему в дверях комнаты отдыха. Большой Мэнни был глуповатым здоровяком с маленькими, близко посаженными глазами и не знавшим смущения лицом. Он вальяжно шествовал к Террелу, переваливаясь с боку на бок, как буй в шторм, и мягко уронил руку ему на плечо.

– Айк хочет видеть тебя, Сэм. Давай не будем заставлять его ждать. Ты знаешь, как он занят.

– Меня это очень беспокоит. Первого числа каждого месяца я тревожусь за Айка целых шесть секунд. Иногда я хочу поторопить это чувство, но с ним надо считаться.

Большой Мэнни испуганно глянул в сторону комнаты отдыха.

– Брось, Сэм. Ты знаешь, он не любит, когда над ним подшучивают.

– Убери свою руку, ради Христа. Ты думаешь, я один из твоих шестерок?

– Незачем на меня катить бочку. Я только делаю то, что мне сказали.

– Хорошо, давай войдем в присутственное место. Нам идти задом, или на четвереньках?

– Да перестань ты! Ты знаешь, он хочет поговорить по-доброму. Почему не быть вежливым? Это ни черта не стоит.

– Только немного самоуважения.

– Зачем все воспринимать так серьезно? Все тебя уважают, Сэм.

– Пошли.

Селлерс стоял у киоска с сигарами, листая журнал; пышущий здоровьем человек с темно-коричневой кожей и блестящими волосами цвета старого серебра. На нем был легкий серый фланелевый костюм прекрасного покроя и пальто верблюжьей шерсти с прорезными карманами и отворотами с ручной строчкой. По обе стороны от него высились огромные парни в темных костюмах, казавшиеся очень озабоченными. Они внимательно изучали Террела, затем отвели глаза от его лица, чтобы проследить за людьми, спешащими мимо Селлерса.

– Приятно видеть тебя, дружище, – сказал Селлерс, улыбаясь и протягивая широкую, мягкую ладонь. – Тебя не так просто встретить, – Улыбка сузила его глаза до щелочек, но это не изменило холодного, тяжелого изгиба губ. – Я пытаюсь встретиться с тобой уже пару дней.

– А на работе вы меня искали?

Селлерс с деланным огорчением развел руками.

– Я не пользуюсь системой. Я просто иду, надеясь наткнуться на людей, которых мне надо увидеть. Чаще всего это срабатывает. – Он положил руку на локоть Террела. – Вот зачем я хотел тебя видеть. У нас есть несколько подлинных снимков из цирка. Ты же знаешь про наш детский праздник?

– Да, знаю.

Террел знал, что каждый год Селлерс оплачивал поход группы городских сирот в цирк и всегда широко это рекламировал. Сирот хорошо кормили, потом вели в цирк и много фотографировали с Селлерсом, мэром Тикнором и другими важными персонами. Местные газеты обязаны были освещать это дело, но пресс-агент Селлерса жаловался, что репортажи преуменьшали его значение из-за предвзятого отношения к его хозяину. Некоторые издатели даже предполагали, что сирот выбирали именно потому, что у них нет родителей, которые могли бы уберечь их от притворных рекламных трюков.

– Этот год был грандиозным, – доверительным тоном продолжал Селлерс. Ты, Сэм, будешь годами наслаждаться, глядя, как дети развлекаются. И еда я заказал полсотни лучших индеек, и это было только начало. – Не поворачивая головы, он бросил: – Бен, давай эти снимки.

Бен Ноубл, его пресс-агент, поддакнул:

– Только что со сковородки, Айк, – и вложил толстый конверт в протянутую руку Селлерса.

– Взгляни, Сэм, – Селлерс вытащил около дюжины отпечатков. – Я не хочу сейчас занимать твое время. Ты можешь их просмотреть позже в офисе. Взгляни только на эту блондинку с укротителем львов. Когда-нибудь видел что-то подобное?

– Очень трогательно...

– Я пришлю к тебе девушку со всем материалом, который тебе нужен. Имена, возраст, кое-какие интересные истории и прочее. У неё есть целая подшивка, Сэм. Все, как у порядочных людей.

– Вроде моих читателей – вы это имели в виду?

– Да, что-то вроде того.

Террел усмехнулся.

– Я уверен, у тебя достаточно материала, чтобы заполнить мою колонку на пару недель. До окончания выборов, во всяком случае.

– Правильно, – кивнул Селлерс. – Надеюсь, ты не думаешь, что я на тебя давлю. Но заполни свою колонку чем-нибудь приятным. Увидишь, как это хорошо оплачивается.

– Может быть, мне взять отпуск на пару недель? – предложил Террел, Это была бы хорошая идея?

– Хорошо сказано, – Селлерс внимательно изучал его, глаза между прикрытых век стали двумя темными точками.

Один из огромных парней рядом с ним беспокойно задвигался.

– Я думаю, Айк, он выдохся. Может быть, отпуск пойдет ему на пользу...

– Может быть.

– Здорово у вас получается, – хмыкнул Террел, – как у шарманщика с обезьяной.

Селлерс ткнул стопку снимков Террелу в живот:

– Не шути со мной, парень...

Властность внезапно проявилась на его лице; Террел мог разглядеть садистскую ухмылку в его глазах и в изгибе его холодных, толстых губ.

– Ты бери эти снимки. Смотри на них каждый день и помни, что я тебе говорил.

У Террела пересохло во рту, он знал, что лоб его вспотел. Но он дал снимкам упасть на пол.

– Моя колонка занята на две недели. У меня нет ни свободного абзаца.

Айк Селлерс смотрел на снимки у своих ног. На него смотрело напудренное лицо клоуна, изображая печаль накладным носом и опущенными уголками грустных собачьих глаз. Селлерс медленно и осторожно выдохнул, как будто выпускал летучее и опасное вещество, которое могло взорваться.

– Это все, что я хотел сказать тебе, Сэм. Пошел вон!

– С удовольствием.

9

Террел зашел в аптеку напротив «Клейтона» выпить кофе и дал себе возможность снять нервное напряжение; в стычке с Селлерсом не было ничего смешного. Айк был могущественным человеком, вспыльчивым и злопамятным. Он ничего не тратил понапрасну, и угрозы – меньше всего. Террел сидел со своим кофе до тех пор, пока пальцы не перестали дрожать, затем вышел и подозвал такси. Он решил снова встретиться с Сарнаком. Должно быть, Колдуэл с его программой реформ был очень опасен для Селлерса, иначе тот не стал бы затевать такую откровенно глупую игру.

Атмосфера в штабе кампании Колдуэла за последние сорок восемь часов разительно переменилась. Тогда все здесь дышало энтузиазмом мессианства; Колдуэл скакал впереди на белом коне честного политика, и силы зла в беспорядке отступали от его сияющего копья. Террел помнил это чувство, правда, немного подправляя для своего блистательного сюжета. Но сейчас большой зал был почти пуст, а флаги и портреты казались удручающе неуместными на фоне подавленной тишины. Две молодые девушки за столом подняли на него глаза, готовые к защите. Террела тронуло выражение вины на их лицах. Почему они должны испытывать вину?

Одна из них вышла найти Сарнака, другая нервно комментировала погоду. Террел с облегчением отвернулся от нее, когда Сарнак выглянул из своего офиса и позвал:

– Не хотите войти, мистер Террел?

Сарнак был бледным и нервным; у него дергалась левая щека и выглядел он, словно не спал несколько дней.

– Вы в великолепной форме, – сказал Террел, – ясные глаза, излучающие уверенность...

– Пожалуйста, садитесь. В моем положение трудновато расслабиться. Так много надо сделать и в то же время ничего нельзя...Ничего, ничего... – он сжал кулаки. – Ничем нельзя помочь. Вообще ничем!

– Что вы делаете?

Сарнак снял очки и прижал кончики пальцев к закрытым векам.

– Мы наняли частных детективов. Они проверяют все – все, что касается подноготной Эден Майлз и того патрульного полицейского – как его – Колан, который застрелился. Просматривают все свидетельские показания в поисках проколов. Национальный комитет предложил нам открытый кредит – они верят в мистера Колдуэла. Деньги, время на телевидении, свои лучшие перья, лучших следователей, все, что у них есть. Нас прекрасно поддерживают.

– Ну, если быть циничным, – куда же они денутся? Он – их дитя, они не могут его выбросить за борт. Это могло бы повредить партии по всей стране. Вы говорили сегодня с Колдуэлом?

– Да, рано утром. Он все ещё не понимает, что произошло. Настаивает, что его ударили сзади. Полиция, конечно, не согласна.

– У них все сфабриковано. Пэдди Колан мертв, а его свидетельские показания на предварительном слушании записаны и будут переданы в суд. При нынешнем положении вещей за Колдуэла некому вступиться. Все, что вы можете сделать, как верный друг – это привести в порядок его дела и утешать вдову.

– Его беспомощность вас радует? – Сарнака разозлил и взволновал тон Террела. – И вы довольны, что жизнь невинного человека в опасности?

– Я хочу заключить с вами сделку. Но у вас нет ничего, чтобы торговаться. Хочу, чтобы вы это понимали. Это убережет от увиливаний и двусмысленностей. Я думаю, Колдуэла подставили, хотя не собираюсь говорить вам, почему так думаю. Но докажу это. Мне нужно от вас все, что есть у вас на Айка Селлерса, на нынешние власти, включая мэра Тикнора.

– Минутку, пожалуйста, – взволнованный Сарнак явно был в замешательстве. – На таких условиях я согласиться не могу. Я дам вам информацию, не зная, чего ждать взамен. Вы должны войти в мое положение...

– Меня оно совсем не интересует. Я хочу получить то, что у вас есть на Селлерса. Хочу иметь сведения, которых он боится. И предлагаю за это только одно – шанс спасти Колдуэла от электрического стула. Причем даже не очень твердый шанс. Что скажете? Я занятый человек, Сарнак, и вы тоже. Давайте попусту не тратить время.

– Вы считаете, Колдуэла подставили? – спросил Сарнак. Руки его дрожали. – Это предположение, Террел?

– Я знаю, что его подставили, – спокойно сказал Террел. – Понимаете? Я знаю это. Он навредил кому-то важному, поэтому его убили. Наступили и раздавили. А теперь скажите мне, кому он навредил? И как? Или вы собираетесь упорствовать, пока за Колдуэлом не запрут тюремные ворота? И то если ему повезет и удовлетворят прошение о помиловании. Иначе он умрет. Ну, так что?

Это была слишком длинная для Террела речь, и слишком эмоциональная.

– Решайтесь. Откровенно говоря, не вижу, чем вы рискуете. У нас одна и та же цель, хотя по разным причинам. Мне нужна история, вам – спасение Колдуэла. Почему бы нам не работать вместе?

– Вы хотите все делать по-своему.

– Правильно. Я хочу по-своему.

Несколько секунд Сарнак молчал, качая головой, словно пытаясь привести в порядок мысли.

– Не знаю, – сказал он.

Террел встал и направился к двери.

– Ладно, ладно, – Сарнак тут же повысил голос. – Садитесь. Но, ради всего святого и во имя правды, не обманите нас, Террел. Не обнадеживайте нас, если надежды не осталось.

Если бы Колдуэла избрали, Айк Селлерс и мэр Тикнор отправились за решетку, причем пожизненно. Вместе с десятками воров поменьше из администрации. – Голос Сарнака стал тверже, когда он продолжил. – Вот чего они боялись. Вот почему они совершили убийство, чтобы убрать его со сцены.

– Хорошее обвинение, впечатляющее. Теперь подробно, как вы собирались все это сделать?

– Я постараюсь объяснить все как можно яснее. Что вы знаете о муниципальной парковочной службе?

– Немного. Программа разрешения проблем городского транспорта. Я читал об этом статьи. Довольно скучная история о том, что будут использовать вместо топлива через пару миллионов лет. Важно, но не насущно.

– Возможно, вы правы. Но стоило бы заинтересоваться. Наши парковочные заправилы – одни из самых ловких мошенников, которых вы когда либо встречали. И безразличие общества стоило ему – самому обществу – миллионы долларов.

– Ладно, я шокирован. И как это получается? Как вы пришьете это Селлерсу и Тикнору?

– Я попытаюсь объяснить.

Сарнак встал и обошел вокруг стола, хмуря лоб и потирая нос. Террел подумал, что это, должно быть, преподавательская привычка; тут он был как дома в привычной рабочей обстановке.

– Должность руководителя парковочной службы была введена муниципалитетом по запросу мэра Тикнора, – отчеканил Сарнак и сделал паузу, словно давая Террелу возможность записать свои слова. Потом продолжил. Это было около четырех лет назад, вскоре после того, как нынешняя администрация пришла к власти. Мэра Тикнора поддерживали десятки специалистов транспортного управления и управления городского планирования. Их аргументы были ясны и логичны. Машин все больше, мест стоянки – все меньше. Если не принять радикальных решений, транспортны е проблемы будут постоянно усугубляться. И вот был создан Совет по парковкам с широкими правами принимать законы, конфисковывать собственность, строить магистрали и так далее. На бумаге все это выглядит прекрасно.

– Но ничего не сделали?

– Это было бы слишком просто. Позвольте мне один пример. Три с половиной года назад было объявлено о строительстве стоянки на углу Девятой и Моррисон. Это по соседству с трущобами, достаточно близко к центральным торговым и деловым районам. Отличное место для стоянки, близко к центру, рядом с главными бульварами и хорошо согласуется с основной системой движения. Архитектурное управление одобрила участок и занялось проектированием. Вмешалась мэрия, чтобы конфисковать землю. Тут проблем не было. Основным населением были негры и пуэрториканцы, а эти люди не питают сентиментальной привязанности к квартирам без горячей воды и кишащими крысами дворам. Владельцам недвижимости выделили вполне приличную компенсацию, и сорванные с мест семейства разъехались кто куда. Здания снесли, землю расчистили и получалось, что удастся разгрузить дороги.

Сарнак помолчал.

– Это шаг первый. Как вы знаете, стоянок все ещё нет. Вот что случилось. Архитектуры представила новые рекомендации. Угол Девятой и Моррисон оказался в конце концов не лучшим местом. Оказалось, лучшим может стать угол Двенадцатой и Фицгиббонс. Мэрию это ничуть не встревожило, они одобрили новые рекомендации и перечеркнули планы на Девятой и Моррисон. А потом просто продали землю по цене, которая, естественно, их в накладе не оставила.

– Но где мошенничество?

– Во-первых, они списали на законные убытки расходы на приобретение права собственности на землю. И во-вторых, списали стоимость очистки земли, сноса домов и так далее. Эти цены поглощены текущими затратами. Таким образом, земля стала великолепным выгодным приобретением. Видите, огромная разница между землей с домами и магазинами на ней и землей физически и законно чистой. Частная фирма может потратить годы только пытаясь, например, приобрести право собственности на землю, а власти могут установить цену – и забрать.

– И Айк Селлерс загреб эту собственность себе?

– Селлерс, Тикнор и прочие. На подставные лица, разумеется. Они хватали акр за акром лучшей земли в центре города, используя мэрию как пробивную силу. А вот другая сторона событий. Девяносто восемь процентов работы досталось фирмам вроде "Акме Констракшн" и "Белл Рекерс" – фирмам, о которых четыре года назад никто ничего не знал. В крупнейшие в штате они превратились внезапно – и только на контрактах, которые получили от Совета по парковкам. Законнорожденные, или лучше сказать законносозданные, компании в этой системе никогда не получили шанса.

– Но почему никто не жалуется?

– Все возмущались, но бестолку. Дэн Брайдуэлл, например, боролся за каждый контракт. Он занят здесь бизнесом сорок пять лет и имеет прекрасную репутацию. Но он не получил работы от мэрии ни на грош.

– Вы можете это доказать?

– Если Колдуэла изберут – да. Наши ревизоры смогут открыть уголовное дело в двадцать четыре часа. Поэтому Колдуэла остановили.

– Мы снова там, где начали, – устало бросил Террел. – В области слухов и сплетен.

– Каждое мое слово – правда.

– Но вы не можете этого доказать. Скажите, кто владеет теми компаниями, что вы назвали? "Акме Констракшн" и "Белл Рекерс"?

– Этого мы не знаем. Но узнали бы на следующий день после вступления Колдуэла в должность мэра.

– Ладно, ладно. Где вы взяли эту историю? Эден Майлз?

– Нет, нам дал ниточку клерк из налогового управления.

– От Эден Майлз вы получили что-нибудь серьезное?

Сарнак покачал головой.

– Нет, только несколько совсем небольших фрагментов. Мы надеялись, они даст больше, но... – он потер лоб тыльной стороной ладони – но она не успела.

Террел долго молчал, но конце концов сказал:

– Это самое интересное из всего сказанного.

– Не понимаю, – Сарнак нервничал и был сейчас не уверен в себе, как студент, цепь глубокомысленных рассуждений которого прервал опытный преподаватель.

Террел встал.

– Ладно, неважно.

Теперь он думал, что Эден Майлз тоже была подставкой; её убили не за то, что она проговорилась, её убили только чтобы обвинить Колдуэла.

Это была леденящая и ужасная мысль, не менее ужасная, чем сам замысел жертвоприношения. Но ей не сказали, что её готовят на заклание. Ее преданность не зашла бы так далеко.

– Что мы можем делать? – спросил Сарнак высоким от волнения голосом. Его уравновешенные манеры исчезли, от уверенности не осталось и следа. Что можно сделать?

– Если узнаю, дам вам знать, – сказал Террел, – это я обещаю.