355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Уильям Литл » Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов » Текст книги (страница 14)
Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 15:11

Текст книги "Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов"


Автор книги: Уильям Литл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Но мне предстоит еще кое с чем разобраться. Я знал, что столкнусь с этим рано или поздно, но теперь у меня есть научное подтверждение. Я такой же медиум, как подгорелый тост. Если верить Дину, я чуть больше, чем зомби. Но все же он оставил мне надежду, что при верной мотивации, подавив все признаки волнения, даже я могу научиться быть медиумом.

И пока я шагаю по тропе, вдыхая теплый воздух и в последний раз наслаждаясь калифорнийским солнцем, я принимаю решение – или, вернее, следую своей интуиции. Как только я вернусь в Англию, я запишусь в школу медиумов.

Я завожу двигатель, вдавливаю педаль газа в пол и уезжаю прочь от Института ноэтических наук. Я буду таким медиумом, от которого у хитроумных приборов Дина Радина полетят все предохранители.

17. Школа медиумов

Все еще потрясенный открытием, что медиум из меня такой же, как из зомби, я записываюсь в школу медиумов почти сразу же после прибытия моего самолета из Калифорнии в Англию. И Дин Радин, и профессор Брайан Джозефсон намекали, что способности медиума можно отточить путем тренировок при должной мотивации и нацеленности на результат. Стараясь мыслить позитивно, я надеюсь, что по окончании курса я хотя бы немножечко исправлюсь. К сожалению, уже после пяти минут занятий события принимают дурной оборот.

Я приехал в Колледж парапсихологических исследований в Кенсингтоне присоединиться к двенадцатинедельному курсу Лиззи Тауерс «Развитие парапсихологических способностей» и уже чувствую себя не в своей тарелке. Колледж был основан в 1884 году на волне интереса к экстрасенсорной деятельности, и теперь это главный в Англии центр по подготовке медиумов. Пусть я начал изучать все с самого начала, у меня есть подозрение, что я не стану таким же, как другие студенты. По сравнению с ними я отстающий ученик.

Сложности начались, когда Лиззи попросила двенадцать студентов назвать причину их поступления на курс. Я отвечаю одним из первых – мямлю, что мне просто хотелось понять, существует ли потустороннее, и как можно использовать эту информацию. Моя причина устраивает Лиззи, и она даже рассказывает небольшую историю, чтобы меня поддержать. Однажды женщина позвонила ей в дверь и попросила подать денег, но Лиззи, подсознательно ощутив опасность, не стала открывать дверь и говорила с нищенкой через щель для писем. Когда же женщина наконец ушла, Лиззи увидела, что неподалеку, готовые напасть, прятались двое мужчин. Вот такой пример предлагает Лиззи, чтобы продемонстрировать, как парапсихические таланты могут помочь в некоторых жизненных ситуациях. Похоже на «способность к предчувствию», о которой так много говорил Дин Радин.

Постепенно на вопрос отвечают все присутствующие. Почти все студентки говорят, что им хочется стать увереннее в себе. Послушав их тихие нерешительные речи, я их понимаю. Но затем очередь доходит до двух других мужчин. И неожиданно все предыдущие причины бледнеют перед их мотивами.

Я сижу напротив Иэна. Он элегантно одет, как юрист или банковский служащий, и с виду кажется совершенно нормальным. Но потом он начинает говорить.

– Меня все время окружают духи, и мне нужно научиться отгораживаться от них, закрываться. Они сводят меня с ума. Не хотят уходить. Они ко мне прикасаются, и это меня изматывает, – говорит он.

Лиззи понимающе кивает, словно Иэн только что описал обычное состояние студентов Колледжа парапсихологических исследований.

Рядом с Иэном сидит крупный ирландец по имени Кирон, он поднимает ставки.

– С самого рождения я видел мертвецов. Я должен их остановить, иначе они причинят вред людям, – говорит он.

Я замечаю, как Иэн ерзает на стуле. Кирон бросил ему вызов, и тот основательно разозлился. Даже в мире медиумов мужчины продолжают соревноваться друг с другом. Я пытаюсь придумать что-нибудь еще более впечатляющее для следующего раза.

По сравнению с этими студентами мне предстоит многое наверстать. Я подумываю попросить Лиззи, чтобы та перевела меня в группу для отстающих, но не успеваю это сделать. Занятие начинается, и Лиззи читает нам лекцию о мире духов, рассказывая, как зарождалась Вселенная. Медиумы не любят легких путей, верно ведь?

– Представьте – это всего-навсего теория, но она мне нравится, – в начале времен было лишь одно большое круглое зеркало, и все… одно только огромное зеркало, – говорит она.

Я хмурюсь и понимающе киваю.

– А потом люди стали говорить о большом взрыве, который, я думаю, начался с одной безумной мысли, одной сумасшедшей, уникальной мысли в общем сознании, которое я представляю себе зеркалом. И это сознание вдруг решило: «А что, если бы я ни от кого не зависело, что, если бы я могло познать самое себя?»

Лиззи рассказывает, что зеркало тогда раскололось и создало Вселенную, в центре которой был Бог. Первые взрывные волны создали царство ангелов, где сохранилась память о том, что мы были едины. А потом появились мы – «взорвались и стали собой». Я не совсем понимаю, но не тревожусь по этому поводу. Я уже осознал: я встречу много неясного на своем пути и порой безопаснее даже не вникать.

Слова Лиззи напоминают мне теорию Дина Радина о том, что во Вселенной мы все связаны. Только в его понимании мы связаны при помощи элементарных частиц, а Лиззи считает нас осколками одного разбившегося зеркала. Если внимательно посмотреть в зеркало Вселенной, можно связаться с миром духов.

Мне неожиданно становится не по себе. Я вдруг понимаю, сидя среди всех этих людей, что рано или поздно придется проявить некую духовную силу. Если мне это не удастся, я буду опозорен.

Очень скоро мы переходим к делу. Как только Лиззи заканчивает рассказывать о большом зеркале, нам предлагается раскрыть чакры, расположенные на наших телах: на стопе, в животе, несколько других, расположенных в различных органах, и самую главную – на макушке. Через это отверстие к нам будут приходить послания из мира духов. Но прежде чем раскрыть его, Лиззи велит нам оградить себя. Это очень важно. Я помню, как австралийский медиум Джорджина Уокер столкнулась с нехорошим призраком, выстрелившим ей в задний проход. И мне совсем не хочется испытать такое. Мы закрываем глаза, и Лиззи советует нам представить, что наши ноги проникают сквозь пол, как корни, достигающие земли. Как только мы соединимся с землей, нужно с закрытыми глазами и подождать, когда Лиззи прикажет чакрам открыться. Вот и все дела.

Когда все предосторожности соблюдены, Лиззи дает нам задание. Мне придется поменяться местами с женщиной, сидящей рядом со мной, и принять энергию, оставленную ею на стуле. Потом я должен буду расшифровать информацию и рассказать что-то о ее жизни. Я волнуюсь. Эта женщина не говорила, что ей не хватает уверенности. Она призналась, что ее переполняет сверхъестественная энергетика. Она единственная, помимо двух мужчин, призналась в своих парапсихических способностях, и теперь мне надо убедить ее, что я медиум. Это куда хуже, чем сдавать на права.

Я сажусь на ее стул, закрываю глаза и тут же ощущаю тепло, оставшееся от ее тела. А больше ничего. Ничего не приходит. Я приоткрываю правый глаз и пытаюсь прикинуть расстояние до двери. Потом решаю сказаться больным. Или нет, еще лучше просто упасть в обморок. Лиззи прерывает мои размышления над планом бегства, сообщая, что настало время поделиться парапсихическими открытиями.

Соня, моя напарница, смотрит на меня с теплой улыбкой и сразу же начинает говорить.

– Я чувствую, что вы очень устали, полностью истощены, это так? – спрашивает она, вопросительно выгибая бровь.

– Да, – отвечаю я. – Вчера я долго ехал по Франции, возвращаясь из отпуска. И жутко устал, – говорю я, зевая.

Это так. За день до этого я под проливным дождем перегонял старый фургончик с южного побережья Франции. Если бы я побольше поспал, должно быть, понял, что Соня заметила мои зевки. Но в полусонном состоянии я впечатлен.

– Еще я чувствую боль здесь, – добавляет она, потирая спину.

– О да, – соглашаюсь я. – У меня тоже проблемы со спиной.

Я забываю, что боль ушла недель пять назад и спина меня больше не беспокоит. Но, знаете ли, может Соня вспомнила старую боль? Похоже, у меня отлично получается вписывать предположения Сони в мою жизнь.

Она смотрит на меня с улыбкой.

Я улыбаюсь в ответ.

– Ну? – спрашивает моя напарница.

– Что «ну»?

– Вы что-нибудь обо мне почувствовали?

– О, ну я…

Она улыбается.

– Я… М-м-м… Бедра! – вырывается у меня прежде, чем я успеваю себя остановить.

– «Бедра»? – Ее улыбка замирает на губах.

– Бедра, да. В смысле я… я чувствую теплые бедра. Не ваши. Нет, конечно же, ваши. Но… я не хочу их потрогать или еще что, я просто…

О боже…

– Боль, – добавляю я, отчаянно пытаясь спасти ситуацию. – Э-э-э… просто теплые бедра, возможно, покалывание? – Я смотрю на нее, надеясь, что мне на выручку придет теория профессора Вайзмена. Сейчас Соня попытается превратить сказанную мою чушь во что-то значащее. Мне не приходится долго ждать.

Соня размышляет, пытаясь понять, как же слово «бедра» вписывается в ее жизнь.

– Ну, я сюда бежала, – признает она. – Я занимаюсь спортом и бегаю, – добавляет она, потирая бедра. – Вот и все.

Соня снова улыбается.

– Что-нибудь еще?

Я тупо смотрю на нее и произношу то, что всегда говорю в ситуациях, когда мне нечего сказать:

– Откуда вы родом?

– Из Бельгии.

– Это прекрасная страна.

Следующие пять минут мы обмениваемся историями о Брюсселе, но потом Лиззи снова привлекает наше внимание. Я вздыхаю с облегчением, но потом, в конце занятия замечаю, как Соня просит Лиззи перевести ее в продвинутый класс.

Уже дома, на кухне, я рассказываю о первом дне занятий Никки и признаюсь, что мне не по себе.

– Я не могу туда вернуться, – говорю я.

– Почему? – Никки смотрит на меня так, словно я шучу, но я абсолютно серьезен.

– Просто не могу. Я ужасно себя показал. Понятия не имел, что им сказать. И мне еще одиннадцать недель мучиться и выдумывать ерунду. Я с ума сойду к концу занятий. Я не медиум и не умею убедительно врать.

– Как она выглядела? – спрашивает Никки.

Я говорю, что Соня темноволосая и полная, хоть и уверяет, что занимается спортом. На самом деле она даже сказала Лиззи, что никак не может понять, почему она такая крупная, а Лиззи ответила, что все медиумы полные, потому что им нужно спускаться на землю. Мы смеемся.

– Так почему же ты не сказал, что у нее проблемы с пищеварением, что у нее часто раздувается живот? – спрашивает Никки.

– Что?

– Ну, она же толстая, – говорит Никки.

– Да, но я пытался быть медиумом, а не выдумывать небылицы. Ты же сама знаешь, что это ложь.

Никки не отвечает. Она просто смотрит на меня.

Я обещаю своей девушке, что в следующий раз попытаюсь выступить лучше. Мне надо связаться с человеком, который сможет мне помочь. Я не в лучшем положении. Через несколько недель я должен провести сеанс для подруги моей подруги, и одна мысль об этом повергает меня в ужас. Меня предупреждали, что по этому номеру стоит звонить только в крайних случаях, но я уверен – настало время обратиться к Деррену Брауну.

В недавней телепередаче Деррен посетил Соединенные Штаты и убедил ведущих медиумов, что он один из них. Он и не стал раскрывать все использованные трюки, но признался, что во всем этом не было ни капли мистики. Только психология и игра на публику. Я звоню Деррену, но мне приходится подождать, потому что он очень-очень занят. Я выжидаю, читая его последнюю книгу «Уловки ума».

Она отвлекает меня от собственного грядущего провала, потому что книга потрясающая. Я знал, что Деррен Браун умеет развлекать публику, но чтобы настолько хорошо…

Меня особенно интересует раздел о «холодном чтении». Профессор Ричард Вайзмен в него не верит, а вот Деррен Браун его ярый сторонник. Я читаю, как на одном представлении он использовал тест, называемый экспериментом Форера. Он устроил сеанс для трех групп по пять человек – из Англии, США и Испании. Всем участникам было по двадцать с небольшим. Один из членов каждой группы был скептиком, остальные же верили в существование парапсихических способностей. Деррен попросил всех назвать даты рождения, обвести контур руки и передать ему личный предмет, который участники используют ежедневно, а потом предоставил каждому очень подробный анализ личности. После прочтения его описаний участники должны были выставить ему оценку по сто балльной шкале. Скептики поставили по 40 баллов, а одна девушка даже решила, что Деррен прочитал ее личный дневник. Еще двое отказались говорить перед камерой, потому что тоже сочли информацию слишком личной. Остальные же были в шоке, потому как ожидали размытых утверждений, а получили очень подробное и личное описание. Основные оценки были за пределами 90 баллов, а одна девушка поставила 99 из 100. Затем Деррен перемешал описания и вернул их с просьбой определить, где чье. И участники теста неожиданно поняли: все пятнадцать описаний совершенно одинаковы. Деррен попросту предположил, что у всех одни и те же проблемы, особенно в двадцать с небольшим, когда мы все еще пытаемся осознать, кто мы и зачем живем.

Читая приведенный текст его «парапсихического» описания, я тоже нахожу характеристику достаточно конкретной и понимаю, как ему удалось одурачить так много людей. Деррен утверждает, что участник эксперимента имеет склонность к самокопанию, и даже если он выработал способность казаться социально активным – сердцем компании, – то в глубине души все равно понимает, что все это напускное. Деррен также упоминает, что участники его сеанса будут проигрывать в памяти все диалоги, в которых выражалось потаенное беспокойство, и их угнетает сознание собственной посредственности. Он предполагает, что эта неудовлетворенность вдохновит их на попытки написания романа. Также загадочный «случайный человек» обладает сдержанным чувством юмора, потому что он белая ворона.

Меня поражает эта методика, и я начинаю делать заметки, но не успеваю их закончить. Телефон звонит, и я уверен, что это Деррен Браун, специалист по экстренной помощи отчаявшимся «медиумам». Он извиняется, что заставил меня так долго ждать.

Я рассказываю Деррену, что учусь в школе медиумов, но получается у меня плохо. Он понимает. Он проводил съемки в той же самой школе, но потом забраковал отснятый материал, потому что студенты-медиумы оказались неумелыми.

– Они просто нахваливали друг друга, – поясняет Браун, добавляя, что «они были скучны и совершенно не сверхъестественны».

Студентам легко удавалось внушить друг другу, что они медиумы, потому что они попросту желали себе и коллегам успеха. Но убедить случайного человека с улицы гораздо сложнее. Они не пользовались методикой Деррена. А просто заводили приятный разговор.

– Они скажут: «Я вижу, как вы садитесь в автобус, идущий не в ту сторону». И будут продолжать в том же духе, но человека с улицы не проведешь, – рассказывает Деррен.

Я признаюсь, что у меня тоже не очень-то получается. Я беспокоюсь, что недоверие к собственным силам подорвало мою самооценку.

– Нет, нет, нет, – успокаивает меня Деррен так, словно не хочет, чтобы я на себя наговаривал.

По телефону он не такой могущественный и всесильный, как на сцене, он просто Деррен. В этом обличье он кажется приятным и понимающим человеком. Когда я рассказываю ему о предсказании, сделанном моей сестре, он вздыхает так, будто это его сестру опечалили дурными вестями. Затем рассказывает похожую историю, но с жутким концом.

– Я слышал историю об одном африканце, которому сообщили, что на его семью наложено проклятие. Он или его сын умрут, если не заплатят три тысячи долларов. Бедолага не сумел найти деньги и покончил жизнь самоубийством, чтобы спасти сына.

– Боже мой! – откликаюсь я.

Я уверяю его, что не собираюсь накладывать ни на кого проклятие, мне просто нужен совет, как провести один сеанс.

– Есть два подхода, – объясняет Деррен, обучая меня «холодному чтению», поскольку провидческих способностей у меня не оказалось. – Нужно выдавать либо очень общие утверждения, которые можно применить к большинству людей, либо очень личные, и тогда ваш объект забудет все промахи, но запомнит попадание, посчитав его чудом. Эти два подхода лучше всего сочетать.

К счастью, Деррен дает мне пример.

– Можете сказать, что видите собаку, спящую в коридоре, и, если это будет неверно, тогда собака станет фотографией собаки, потом просто фотографией, потом семейной фотографией. Рано или поздно вы попадете в цель, – наставляет он.

Деррен приводит еще один пример, который отснял несколько лет назад. Медиум передает молодой женщине сообщения от ее покойного папы. «Ваш отец умер не так давно – я чувствую, что это произошло несколько лет назад, это так? – Женщина не соглашается. – Он говорит мне, что вам кажется, будто это было совсем недавно. Я знаю, что все произошло давно, но ваша боль еще свежа».

Медиум перешел от промаха к попаданию. Умно. И женщина поверила его словам.

Самый верный способ, говорит Деррен, – убедить объект, что, пользуясь своими магическими способностями, вы насквозь видите все его проблемы и понимаете их. Еще нужно сказать, что чувствуешь их энергию. Когда объекты настроятся на нужный лад, они сами совместят сказанное со своей жизнью.

У меня к Деррену есть еще один вопрос, который мучает меня вот уже несколько дней. Я беседовал с другом, верящим в экстрасенсов, и тот сказал, что считает Деррена Брауна медиумом.

– Браун никак не смог бы все это проделать, если бы не был медиумом, – сказал мой друг.

– Но это же все трюки, – возразил я.

– Да, но никаких трюков ты не видишь. А видишь только то, что он делает потрясающие вещи. Он и сам может этого не знать, но Деррен Браун – медиум, – уверенно заявил мой друг.

Я рассказываю об этом разговоре Деррену и напоминаю, что в программе «Мессия» он применил необычную телепатию. Деррен посадил женщину в другой комнате, чтобы та рисовала картинки, и, не видя того, что она рисовала, пытался при помощи «телепатии» копировать рисунки. Каждый раз он оказывался прав. Даже те люди, которые мнят себя медиумами, не могли повторить это настолько точно. Но Деррен не рассказывает, как он это сделал. Когда я смотрел передачу, я отчаянно пытался понять, в чем там дело – в скрытых камерах, психологии или тщательном монтаже? Мой друг, однако же, счел отсутствие внятного объяснения знаком, что у Деррена дар от Бога.

– Это сложно, – говорит Деррен, сравнивая состав своих зрителей с гауссовой кривой, где верящие в мистику на одном конце и скептики – на другом. Если раскрыть все трюки, полагает он, верящие все равно не утратят веры. – Разоблачать себя чаще всего бесполезно и глупо. Это никогда не приведет к хорошему результату. Я пытаюсь этого избежать. Я хочу творить магию, как это делают медиумы, чтобы люди задавались вопросом, как же мне это удается. Так намного интереснее. Я не хочу просто говорить – давайте я покажу вам, как они это делают. Не хочу давать зрителям легкий ответ. Так действеннее. Подключается воображение, а при обычном разоблачении оно не работает.

На этих словах Деррен заканчивает разговор, сообщая, что ему надо идти. Мой разговор с маэстро «холодного чтения», пусть и краткий, был невероятно полезным. Осталось только одно. На следующее утро, бреясь, я учусь говорить сам с собой. Мне сказали, что это либо поможет стать медиумом-фокусником, либо покажет, что я на это не способен.

– Я чувствую вашу энергию, – говорю я своему отражению. – У вас мятущаяся душа. Я чувствую воспоминание о несчастном случае, который произошел с вами, когда вы были маленьким и никто за вами не следил.

Человек в зеркале определенно слишком хорошо меня знает. Это пугает.

А потом настает день моего мистического представления. Мне нельзя опоздать на свой первый сеанс. Вы только представьте!

Я: Прошу прощения, я опоздал.

Она: Но вы же медиум! Неужели вы не могли предсказать, что вам потребуется больше времени?

Я: Ах да. Простите. Ну тогда я лучше пойду.

Я буду называть женщину, для которой устраиваю сеанс, Линдой. Не знаю уж, что такого особенного в медиумах, но всякий раз, когда я заговариваю с обычными людьми об их верованиях, они резко оживляются и сообщают мне, что обладают шестым чувством, а потом наклоняются поближе и заговорщицки шепчут: «Но вы же измените мое имя, да? Я не хочу, чтобы об этом узнали».

Я понимаю, почему Линда хочет сохранить анонимность. С моими развитыми парапсихическими способностями я могу обнаружить что-нибудь очень личное. Я бы тоже попросил изменить мое имя, будь я на ее месте. Линда открывает дверь своего дома в пригороде Лондона. Ей двадцать восемь, у нее длинные темные волосы, и она красива. Я захожу и приветствую ее долгим успокоительным рукопожатием.

– У вас хорошая энергетика, – говорю я, на удивление долго оставаясь невозмутимым.

Она оживляется.

– Я всегда хотела сходить на сеанс к медиуму, – признается она с улыбкой. – Значит, вы учитесь в школе медиумов?

– Да. Оттачиваю свое мастерство, знаете ли, – загадочно говорю я.

Линда кивает.

Мы проходим в комнату и садимся на диван. Я прошу дать мне украшение или часы. Она передает мне свои часы, я тру их между ладонями и закрываю глаза.

– Хм-м-м, – протягиваю я. – Да, да, очень интересно.

Мои тренировки у зеркала определенно пошли мне на пользу. Я открываю глаза и вижу, что Линда ловит каждое слово.

Я начинаю с общего утверждения.

– Я чувствую, что вы честолюбивы, но увлечь вас можно лишь тем, что важно для вас. Я чувствую… – Тут я умолкаю, чтобы вновь потереть ее часы. – Я чувствую, что у вас высокие стандарты и вы очень творческий человек, но частенько теряете интерес к делу, когда понимаете, что не можете выполнить его на отлично.

Линда смотрит на меня, качая головой:

– Да.

– Это все энергия. У вас ее очень много.

Она улыбается, а я быстро оглядываю комнату. Мне попадаются на глаза семейные портреты и большая рамка, заполненная фотографиями с дружеских вечеринок. А вот изображений ее парня не наблюдается.

Я закрываю глаза.

– Я чувствую, что вы совсем недавно расстались с мужчиной и разрыв был болезненным, – говорю я.

– Нет, это было уже давно, – отвечает она, хмурясь. Но я не даю ей ускользнуть, потому что у меня в рукаве припрятан метод Деррена Брауна.

– Я имел в виду, вам кажется, что это было недавно. Разрыв был очень болезненным, – исправляюсь я.

Линда кивает:

– Да, этот так. – Вид у нее озадаченный. – Как вы узнали?

Я таинственно улыбаюсь и снова закрываю глаза.

– Вы долго тревожились и боялись встречаться с другими мужчинами, считая, что все это повторится.

– Да. Он был ублюдком, – неожиданно признает она.

– Знаю, – говорю я, используя предоставленную информацию для усиления своих мистических способностей. – Сестры вас поддержали, верно? – Я смотрю на фотографию, где запечатлена она и две молодые женщины, и надеюсь, что они не подруги.

– Да, они удивительные, – соглашается Линда.

Я вижу, как ее глаза наполняются слезами. Это все меняет. Мне становится очень неудобно рассказывать этой женщине о ней же самой только для того, чтобы проверить, много ли я угадаю. Я влезаю в сферу отношений, а мне совсем не хочется этого делать. Поэтому я перехожу на старый добрый способ Бетси Ли.

– Но вы очень сильная и любящая. Ваши друзья вас уважают, а мужчины считают привлекательной. Люди причиняют вам боль только потому, что не понимают, насколько вы ранимы. Вы для них слишком хороши.

Она кивает.

Я стремлюсь закончить. Мне совсем не хочется продолжать. Я доказал то, что должен был доказать, и теперь выкладываю последнее утверждение в этом сеансе:

– Я вижу, что ваше будущее яркое и счастливое. Вы уверены в своих силах. Я ощущаю, что в глубине души вам не нужны незнакомцы, которые будут говорить вам, что делать. Вы обладаете силой и способностью самостоятельно принимать решения. И когда вы начнете это делать, вы почувствуете себя счастливее, – заключаю я.

Линда улыбается.

– Да, я это понимаю, – помедлив мгновение, говорит она. – Я вам этого не сказала, но я пригласила вас, потому что мне было любопытно.

– Ну да, – смущенно отвечаю я.

– Рейчел, наша общая подруга, проговорилась, что вы не настоящий медиум. Но должна признать, вы меня убедили. Вы уверены, что школа медиумов не помогает?

Я смеюсь:

– Ну, не знаю, может быть, помогает.

Но Линда не смеется. Она смотрит на меня так, словно я заглянул ей в самую душу.

Я тоже смотрю на нее:

– Послушайте, я правда не медиум. Честно.

– Это вы так говорите, но кто знает, – отвечает она. – В мире много непостижимого.

– Да уж. Мне, пожалуй, пора.

Я шлепаю к двери, чувствуя себя странно. Несмотря на благие намерения, я каким-то образом умудрился убедить Линду, что я медиум.

Вот черт!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю