355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Уильям Литл » Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов » Текст книги (страница 13)
Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 15:11

Текст книги "Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов"


Автор книги: Уильям Литл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

15. Нобелевский лауреат

Мой интерес подстегнула Салли Морган, предположив, что ее парапсихические таланты можно объяснить при помощи квантовой физики. Я попытаюсь связаться с несколькими величайшими умами и нарастить немного мяса на костях ее идеи. Впрочем, одно упоминание об этой науке заставляет меня содрогнуться. Все уроки физики в средней школе я просидел на задних партах, делая то, что там обычно делают, – ничего. Но тот факт, что я далек от этой темы, не может остановить меня на тернистом пути к истине. Я готов предпринять все возможное во время экскурсии в мир духов, а потому добился интервью с лауреатом Нобелевской премии по физике. Ох, и почему я иду на такие тяжкие испытания?

Брайан Джозефсон, профессор физики Кембриджского университета, был у всех на слуху с тех самых пор, как открыл эффект, при котором пары электронов способны совершить туннельный переход через барьер, разделяющий два сверхпроводника. Понять смысл этого открытия не так-то просто, но оно было так важно, что было названо эффектом Джозефсона, а сам ученый в 1973 году получил Нобелевскую премию. Вы, наверное, думаете, что он мог бы перестать ходить на работу и заняться чем-нибудь другим. Он так и поступил, попытавшись объяснить «пси» (научное название парапсихической энергии) средствами физики. Он начал «Проект соединения разума и материи» в Кембриджском университете и с тех самых пор к классической физике не возвращался. Ну, кроме нескольких случайных споров с коллегами-учеными.

Осенью 2001 года, например, «Королевская почта» вызвала бурю среди обыкновенно сдержанных физиков. В честь столетней годовщины Нобелевской премии она опубликовала проспект, где объяснялось, как в один день современная физика приведет человечество к пониманию таких вещей, как телепатия и парапсихология. К проспекту прилагались шесть марок, а в его написании участвовал Джозефсон.

Дэвид Дойч, эксперт по квантовой физике из Оксфорда, на страницах газеты «Обсервер» высказался следующим образом: «Телепатии не существует. „Королевскую почту“ обманом заставили поддержать идеи, которые, по сути своей, полная чушь».

Но погодите-ка, возразила «Королевская почта» в свое оправдание, этот парень получил Нобелевскую премию. Разве это не означает, что к нему надо прислушиваться?

Действительно.

Джозефсон зашел еще дальше, предположив, что его идею так плохо приняли из-за вселенского заговора. В узких коридорах храма науки издатели самых известных профильных журналов плели свои дьявольские интриги. Договорившись между собой, коварные мошенники решили помешать публикации документов, доказывающих существование пси-энергии.

«Полагаю, журналы вроде „Нейчур“ и „Сайенс“ подвергают подобные исследования цензуре, – предположил Джозефсон. – Существует множество доказательств в поддержку телепатии, например, но такие документы отвергаются, что весьма несправедливо».

Брайан попытался восстановить баланс. В проспекте он заявил, что комбинирование квантовой теории с теорией вычислений и информации может привести к «объяснению процессов, доселе непонятых традиционной наукой, таких, как телепатия – область, в исследовании которой Британия идет впереди всего человечества».

Дойч, продолжавший мучить уши журналистов «Обсервера», парировал: «Доказательства существования телепатии смехотворны. Если бы инженеры или доктора основывались на том уровне доказательности, который считается нормальным у парапсихических исследователей, мосты бы рушились повсеместно, а лекарства убивали бы больше, чем лечили».

Но я-то хочу понять, может ли квантовая физика объяснить то, что делает Салли Морган. Если мне удастся понять образ мыслей Джозефсона (что вряд ли), то Морган действительно может оказаться настоящим медиумом и ее телепередачу нельзя будет сбросить со счетов, отнестись к ней как к затычке для пустых мест в сетке телевещания.

Как и пси-энергию, которую он исследует, Джозефсона не так просто найти. Он подолгу не отвечает на мои многочисленные просьбы об интервью, а когда отвечает, то советует мне попробовать связаться с другими парапсихологами из Нортгемптонского университета. У меня складывается впечатление, что он просто не хочет со мной разговаривать. Наконец я все же получаю от него письмо, в котором ученый соглашается на телефонное интервью при условии, что я предварительно прочитаю его работы и просмотрю одну из его лекций в Интернете.

Лекция, как и ожидалось, не делает меня умнее. Я захожу в «Гугл» и выясняю, что «Проект соединения разума и материи» призван объединить физиков в некое подобие квантового мозга. Вот и все. Больше мне ничего не нужно знать.

Почувствовав себя увереннее, я погружаюсь в работу Джозефсона, озаглавленную «Биологическая утилизация квантовой нелокальности», пытаясь лучше понять эту тему.

По сути, теория предполагает следующее: раз элементарные частицы в квантовой физике способны взаимодействовать друг с другом на больших расстояниях, то и наш мозг на это способен. Это смелое заявление, но Джозефсон исходит из предположения, что пси-энергия существует и это подтверждено, поэтому ему нужна лишь теория, чтобы объяснить ее.

Ученый признает, что пси-энергия проявляется неровно (иногда мы можем ее увидеть, а иногда нет), потому что – цитирую: «Наше предположение касательно функционирования пси таково… распределение вероятностей уплотняется в зависимости от цели, так что пси может стать эффективнее по прошествии времени, поскольку развитие происходит путем обучения».

Насколько я понимаю, это как у канатоходцев и игроков в дартс: чем выше мотивация, то есть чем больше нам хочется достичь цели, и чем больше мы практикуемся, тем вероятнее, что наши парапсихические способности улучшатся.

Джозефсон утверждает также, что «эволюция путем естественного отбора служит толчком к адаптивному совершенствованию изначально существовавших фенотипов (явное поведение)». Он имеет в виду следующее: раз уж мы обрели зрение благодаря тому, что долгое время находились на свету, то и парапсихические способности должны эволюционировать в составе нашей нервной системы и развить способность «нелокального взаимодействия с другими системами».

Он взял за основу теорию эволюции, чтобы объяснить, как наши чувства приспособились применять пси-энергию. Если вспомнить, как резко Дарвин отреагировал на точку зрения Уоллеса о парапсихическом феномене, легко представить, что отец эволюции перевернулся в гробу от теории Джозефсона.

Теперь, когда все более-менее прояснилось, я звоню в кабинет ученого. Джозефсон оказывается обладателем очень тихого голоса, настолько тихого, что я с трудом разбираю слова.

– Думаю, обратившись к нервной системе, мы сможем примирить физику и пси, – говорит он, объясняя, что значит «в данный момент мы не совсем понимаем разум и подсознание» и как они связаны с физикой.

Классическая наука не может этого объяснить. Есть иные измерения, которые только предстоит открыть, предполагает Джозефсон.

А я-то думал, только я ничего не понимаю. Оказывается, я в хорошей компании.

– Что, как элементарные частицы? – спрашиваю я, пытаясь сделать вид, что понимаю, о чем говорю, но Джозефсон ставит меня на место.

– Нет, этого мы не понимаем. Я говорю о том, что находится на совершенно ином уровне относительно элементарных частиц, – говорит он.

– Например?

– Мы этого еще не знаем. Пока не понимаем, – настаивает он. – Элементарные частицы влияют на другие элементарные частицы на том уровне физической реальности, который мы плохо понимаем в настоящий момент.

Так продолжается некоторое время. Я пытаюсь выяснить, какой новый уровень бытия он имеет в виду, а Джозефсон отвечает, что пока понятия не имеет.

Потом он говорит, что считает теорию предвидения притянутой, надуманной.

– Не думаю, что мы способны влиять на события, произошедшие в прошлом, – говорит он. – Но мы можем сконцентрировать наши энергии и почувствовать некое отображение грядущего.

Кажется, я что-то обнаружил. Лауреат Нобелевской премии говорит мне, что предвидение – это бред, а вот телепатия, до ужаса напоминающая то же предвидение, реальна. Я прошу его пояснить, что он имеет в виду.

– Мне нечего добавить к тому, что уже сказано, – отвечает Джозефсон тише обычного. – Вам стоит поговорить с Дином Радином, – загадочно сообщает он, и его голос пропадает в некоем омуте, где звуки вне закона.

Я пытаюсь выудить из него больше информации, но он не поддается. Мне понятно одно: у Джозефсона есть теория, но он сам не понимает ее смысла. Я вновь возвращаюсь к тому, с чего начинал. Что ж, по крайней мере, я запутался точно так же, как нобелевский лауреат. Мама бы мной гордилась.

Кажется, я зашел в тупик. Но у меня есть предложение Джозефсона поговорить с Дином Радином. Об этом ученом я уже читал – он проводил эксперименты с предвидением на солдатах.

Думаю, у него должны быть объяснения, раз уж он тестировал людей и получил положительные результаты. Я посылаю ему письмо, даже не надеясь, что он ответит на мою просьбу встретиться. Я не солдат, и едва ли у меня есть какие-либо парапсихические способности. Но меня ждет приятный сюрприз. Радин соглашается встретиться, и, более того, он соглашается показать мне свою машину предвидения.

16. Испытывая будущее

Я с трудом сдерживаю радостное возбуждение. Я нахожусь в самом центре исследования пси-энергии – в Институте ноэтических наук в городе Петалум, штат Калифорния. К моим пальцам подсоединены электроды. Я вот-вот пройду тест на предвидение. Я сижу напротив машины, которая, судя по всему, должна будет мне сообщить, происхожу ли я из числа избранных, чей ум может скакнуть в будущее. К тому же Дин Радин, главный исследователь института, сказал, что я представляю для него особый интерес.

Да, меня это тоже удивило.

– Скорее всего, тест пройдет удачно. У вас теплые руки, а это значит, что у вас сочная физиология. Вы, скорее всего, лабильны, говоря терминами физиологии, – добавляет он, заметив, какими глазами я на него смотрю.

Институт ноэтических наук (ИНН) был основан в 1973 году бывшим астронавтом Эдгаром Митчелом, входившим в состав миссии «Аполлона-14», после того как на того снизошло откровение. Находясь в космической капсуле, он смотрел на Землю, «свободно плывущую в огромном космосе». Восхищенный увиденным, Митчел говорил: «Присутствие божественной силы ощущалось так явно, что, казалось, к ней можно прикоснуться, и я осознал, что жизнь во Вселенной зародилась не из-за каких-то случайных процессов… Это знание снизошло на меня». С тех самых пор институт применяет научные методы для подтверждения существования экстрасенсорного восприятия. Я намерен узнать, что им удалось выяснить. Мне хочется понять, смогут ли в ИНН объяснить мне то, что не сумел растолковать Брайан Джозефсон. Однако я не уверен, что именно не смог объяснить Джозефсон.

Пока я добирался сюда из Сан-Франциско по выкрашенному в ржаво-рыжий цвет мосту Золотые Ворота, я размышлял об исследованиях пси. Раз уж медиумы не могут стабильно предсказывать будущее, то, возможно, и энергия, к которой они обращаются, столь же непредсказуема. Пси – сила, которую едва ли можно нащупать. Хотя, если верить ИНН, ее уже нащупали. И не те, кто мнит себя медиумами, а самые обыкновенные люди. Представители среднего и низшего классов, среднестатистические британцы и налогоплательщики. Таким образом предсказания перестают быть прерогативой шоу-бизнеса и становятся ближе к людям. Да, люди могут заблуждаться, полагая, что у них есть способности к предвидению, но они же не могут обмануть науку?

Проехав мост, я углубляюсь в холмистую местность округа Марин. Совсем недалеко отсюда, в десяти минутах езды, расположилось виноградное царство – долины Нала и Сонома, где производят лучшие в США вина. Это плодородные земли, сочные, как наверняка сказал бы Дин Радин. Я еду мимо красивых холмов в центр ноэтических наук, который походит на швейцарскую деревушку. Меня поражают виды этого утопающего в зелени поселения. Да уж, думаю я, здесь наверняка хорошо размышляется. Я иду навстречу своему будущему и не удивлюсь, если откуда-нибудь донесется звон коровьих колокольчиков.

Дин Радин оказывается маленьким, щуплым человечком. Кажется, он всю свою жизнь провел за починкой разнообразных приборов. Думаю, именно этим он и занимался. Подсоединяя меня к машине предвидения, он рассказывает о приборе, расположенном рядом с ней.

– Это устройство заново измерит скорость света и получит очень точный результат. Часы, прибор и электроника одновременно отправят лазерный луч на две бобины с оптоволокном, – говорит он, и это я еще способен переварить, но потом я теряю нить его мыслей. А он продолжает: – Мишень и медиатор замедлят скорость света в этом инструменте.

Похоже, лучше мне этого не знать.

Тест, который мне предстоит пройти, был разработан Дином для поиска бессознательных признаков предвидения – таких, как неприятные предчувствия, ощущение опасности или подсознательное ощущение чего-то нехорошего. Дин Радин верит, что «мы постоянно бессознательно заглядываем в будущее и готовимся действовать в зависимости от того, что там увидим». Электроды, подключенные к моим пальцам, проверяют наличие сигналов на поверхности кожи. Идея в том, что за наши экстрасенсорные способности отвечает нервная система, а значит, их можно уловить как эмоциональный ответ на коже. Мне показывают сорок изображений в случайном порядке и тщательно наблюдают за реакцией моей кожи. Картинки варьируются от спокойных и привлекающих внимание до откровенно опасных – от эротических фотографий до изображения льва-людоеда. Предполагается, что реакция моей кожи должна усиливаться перед эмоциональной фотографией и не изменяться перед спокойной.

Тесты Дина Радина показали положительные результаты, или, как он это называет, «продемонстрировали сильный эффект предчувствия» – от 2500:1 до 125 000:1.

Я сижу, подключенный к электродам, и жду появления изображений. Я знаю: после того как на экране появится крест, у меня будет от трех до пяти секунд до появления следующей картинки. В это время мои экстрасенсорные способности должны устремиться вперед, как автомобиль «дилореан» в конце кинотрилогии «Назад в будущее».

Дин выходит из комнаты, и я остаюсь наедине со своими способностями к предвидению и множеством странных изображений. Не знаю, как я должен на них реагировать, но смеяться явно не стоило. Когда появляется фотография с тремя черепахами, лежащими на камне, я начинаю хихикать. Сам не знаю почему. Но смотрится она смешно – будто трое парней собрались поваляться на солнышке. Когда позже я рассказываю Дину, что эта фотография заставила меня рассмеяться, он смотрит на меня так, будто у меня самое странное в мире чувство юмора. Еще мне показывают человека на водных лыжах и эротическую фотографию, – впрочем, она настолько размыта, что лучше уж женщина была бы одета. Были и другие фотографии, которые мне не запомнились, и я не в курсе, какие из них должны были меня напугать. Ясно одно – мне трудно сосредоточиться на этом задании.

После теста, анализируя результаты, Дин признается, что в нем самом нет ни капли парапсихического таланта. Но оказывается, я приехал в очень необычный день. Сегодня Дина Радина впервые в жизни посетило предчувствие. И мне выпала честь стать первым человеком, узнавшим об этом.

Утром по дороге на работу он ехал по узкой извилистой дороге, ведущей к институту.

– Всякий раз, когда надо свернуть, солнце бьет прямо в лицо. Обычно я еду со скоростью двадцать километров в час, предполагая, что в это время все едут вверх и мне не надо волноваться из-за спускающихся вниз фур.

Но сегодня все было по-другому. Сегодня, в день моего визита, Дин ощутил смутное беспокойство.

– Я всегда очень осторожен за рулем, – признается он. – Но вдруг я почувствовал: что-то не так.

Я сижу на краешке стула. Что же произошло? Внезапное наводнение? Атака африканских пчел-убийц?

– И вот я снизил скорость примерно до восьми километров в час и зашел на следующий поворот, – продолжает он.

«Дин, ну давай же быстрее! – думаю я. – Я же умру от любопытства!»

– И за следующим поворотом вижу даму на велосипеде, поднимающуюся вверх по холму.

Ого!

– Но это бывает крайне редко, – поспешно добавляет Дин, заметив, что у меня отвисла челюсть. – За последние семь с половиной лет я не встречал никого, кто ехал бы на велосипеде вверх по холму. Но я почему-то сбросил скорость. Вот вам пример случайных предвидений, которые иногда посещают людей, – говорит он, а потом замечает, что эксперимент, через который я только что прошел, «по сути, лабораторный аналог его случая».

Пока Дин разглядывает графики и диаграммы, я пытаюсь заняться чем-то полезным. Я припоминаю все случаи из жизни, когда способность к предвидению могла бы мне пригодиться. Например, когда мне было четыре года и сестра с друзьями построили некое сооружение из простыни и нескольких камней. Они предложили мне пройтись под ним, и я согласился. А потом камень упал мне на голову. Затем я увидел маму, разглядывающую трещину в моей голове, а потом мы поспешили в больницу. Думаете, если детям положено обладать более развитой интуицией, я должен был что-то почувствовать? А может, хорошая встряска пробудила элементарные частицы моего мозга? Но ничего этого не произошло, а ведь многое в моей жизни могло сложиться куда лучше, обладай я предвидением. По мере того как аналитическая работа Дина приближается к завершению, меня начинает преследовать неприятное ощущение.

– У вас очень высокие показатели, – говорит он.

Поверить не могу. Я на самом деле вижу будущее!

– Обратного, – продолжает он.

Опа!

– Это достоверная диаграмма антипредсказателя, – говорит Дин, указывая на график.

Я понимаю, что Радин очень любит таблицы. Он замечает расстроенное выражение на моем лице и пытается найти десять случаев из сорока, когда я продемонстрировал наиболее яркую эмоциональную реакцию. Он очень долго разглядывает данные.

– Нет, все примерно одинаково. У вас своеобразная реакция, и не слабая, а очень сильная, – подытоживает он.

– Но я глубоко дышал и старался полностью успокоиться, – возражаю я, пытаясь избежать унижения.

Тогда Дин замечает еще кое-что. Он достает фотографию с человеком на водных лыжах.

– Это самая эмоциональная фотография, но у вас не было никакой реакции, – говорит он, глядя на свой график. – Как будто вы смотрели на изображение в зомбированном состоянии.

К счастью, в статистических данных Дин всегда ищет закономерность и скрытые смыслы и находит кое-что снова возвращающее мне гордость.

– Кажется, вы становились на порядок спокойнее перед появлением изображения. Я бы вам посоветовал следующее: если за рулем вы вдруг ощутите спокойствие, насторожитесь, – рекомендует он.

Я рассказываю Дину, что боюсь крокодилов и, если бы среди фотографий было изображение этого животного, мои результаты могли бы оказаться более интересными. Он соглашается, что дело может быть и в этом.

– Так, значит, если я буду в Австралии и неожиданно почувствую покой у реки, мне стоит убегать со всех ног? – спрашиваю я.

Кажется, он кивает. Дин уже использует мой статистически важный результат в качестве очередного доказательства своих наблюдений.

– Вот почему я люблю работать с семнадцатилетними девушками – все они бурно реагируют на изображения, – объясняет ученый. – Они еще достаточно юны, не успели посмотреть мир, и у них широкий диапазон эмоций. Например, у врачей или спасателей, которые смотрят на место происшествия и говорят: «Так, я знаю, как все это исправить», нет эмоционального всплеска, а именно он и необходим нам для эксперимента, – добавляет Радин.

Поскольку сюда меня привело не одно лишь желание проверить свои способности к предвидению, я спрашиваю Дина, не повторяли ли другие ученые его тест с такими же успешными результатами. Это же, в конце концов, отправная точка научного исследования.

– Да. Проводилось два эксперимента с оценкой реакции по расширению зрачка, а другой мой коллега обратил внимание на частоту сердцебиения и мозговые волны. Последние изучал и я. После того как еще один коллега проверил их на земляных червях.

– На червях? Хотите сказать, у червей есть способность к предвидению?

– Он заставлял червя обвиться вокруг палки, и эта палка могла завибрировать или не завибрировать. Черви не любят вибрацию. Для них это эквивалент психического раздражителя. И даже с червями он получил результат, очень близкий к тому, что мы наблюдаем у людей, так что способность к предвидению проявляется не только у человека. Наверняка это связано с тем, как живые организмы воспринимают обстановку.

Я спрашиваю Дина, почему он больше не проводит тесты с картами Зенера, как в фильме «Охотники за привидениями». Он отвечает, что эксперимент с бессознательными реакциями показывает «куда более твердые результаты».

– Этот эксперимент подтверждает изначальное предположение, что предвидение происходит на подсознательном уровне и лишь крайне редко достигает уровня осознанного восприятия, – поясняет Радин.

Однако настоящая проблема с осознанными экспериментами, как рассказывает мне Дин, выключив ноутбук и устроившись напротив меня, в боязни неудачи.

Вот почему легко повторяемые эксперименты с пси разочаровали парапсихологов. Для скептиков это значит, что пси не существует, но для Дина Радина и людей, подобных ему, это означает лишь то, что пси непостоянно. Люди, участвующие в эксперименте, могут нервничать или скучать, и пси в таких случая не проявится.

– В этом смысле все, что требует участия квалифицированных специалистов, непредсказуемо. Кроме разве что упрямого нежелания замечать очевидное, – говорит он немного обиженно, повторяя то, что я прочел в его книге в главе «Сплетенные сознания». Голос Дина звучит раздраженно – думаю, это потому, что ему слишком часто приходилось сталкиваться со скептиками.

Однако Дин нашел способ показать, что тесты на парапсихические способности за всю историю своего существования показывали последовательные значительные результаты. Отдельные тесты было сложно повторить, и это вызывало сомнения в их правильности, но Дин призвал на помощь метаанализ, и с сомнениями было покончено. Его эксперимент оказался одним из самых выдающихся. Здесь учитывается методология, поэтому трюки со спрятанной эктоплазмой не пройдут, равно как и «картотечная проблема» (это когда ученые публикуют только данные, подтвердившие теорию, скрывая все остальные).

Примечательно, что Дин воспользовался этим методом для подтверждения результатов эксперимента Дж. Б. Райна, проводившегося в Дюкском университете в 1930-е годы. Вы, наверное, помните, что Райн представил удивительные результаты опыта с использованием карт Зенера в области предвидения и телепатии. Один из его испытуемых, Адам Линзмейер, смог добиться стопроцентного результата в двух коротких (по девять карт) тестах. Результаты были просто феноменальными. Но позже достижения Райна объявили фальшивкой, поскольку публиковались только положительные результаты эксперимента. Проблема с этим опытом заключалась в том, что никто не мог его повторить, кроме профессора Лондонского университета, мошенника Соула. Райна также критиковали за сокрытие имен помощников, которых он поймал на мошенничестве. Но метаанализ Дина, примененный к 188 опытам Райна, которые были описаны в книге 1940 года «Экстрасенсорное восприятие шестьдесят лет спустя», показал, что «требуется 428 000 экспериментов для опровержения результатов существующих 188». «Нужно 137 000 лет, чтобы провести все недостающие тесты», – со значением заявляет ученый. Благодаря метаанализу критики наконец получили отпор, утверждает Дин.

Дин Радин принимает оборонительную позицию при каждом упоминании о скептиках, но мне нравится, что он старается убедить всех в верности открытых им фактов. К тому же у него есть хорошо продуманная теория, объясняющая существование пси, или экстрасенсорного восприятия. Ему хватает отваги встать и во всеуслышание заявить об этом, несмотря на то что коллеги-ученые хихикают у него за спиной.

Как и профессор Джозефсон, для объяснения природы пси Радин применяет квантовую теорию. Но еще до разговора с профессором мне сообщили: если вдруг квантовый физик скажет, что понимает квантовую физику, он солжет. А если так, сумею ли я когда-нибудь разобраться в этой науке?

К счастью, Дин Радин может все растолковать. Он объясняет экстрасенсорное восприятие, используя область квантовой механики, которую называют теорией запутанности (или сцепленности) – элементарные частицы зависимы друг от друга и могут взаимодействовать на больших расстояниях.

Само собой, в реальности все куда сложнее. Я трижды прочитал описание теории запутанности, и каждый раз мой мозг угрожал взорваться. Вот вам, например, техническое объяснение:

«Квантовая запутанность – квантовомеханическое явление, при котором квантовые состояния двух или большего числа объектов оказываются взаимозависимыми. Такая взаимозависимость сохраняется, даже если эти объекты разнесены в пространстве за пределы любых известных взаимодействий, что находится в логическом противоречии с принципом локальности. Например, можно получить пару фотонов, находящихся в запутанном состоянии, и тогда если при измерении спина первой частицы спиральность оказывается положительной, то спиральность второй всегда оказывается отрицательной, и наоборот».

Поняли хоть что-нибудь? А это была «Википедия».

Дин считает, что похожее взаимодействие на уровне элементарных частиц происходит и в наших умах. В книге Дина теория запутанности кажется по-настоящему захватывающей. И все же, читая, я никак не могу не думать о его постоянных жалобах на скептиков, которые используют элементарные «риторические средства» – такие, как насмешка, – чтобы принизить его открытия. А все потому, что Дин и сам использует немало риторических средств: он нагнетает обстановку и создает интригу, а также, говоря о реакции некоего физика на его эксперименты, употребляет выражения вроде «потрясло до глубины души». После долгого объяснения теоремы Белла, доказывающей нелокальность элементарных частиц, он заключает: «Неравенство Белла на самом деле просто, но, впервые встретившись с ним, вы не сразу поймете его смысл… Вы осознаете его значение, только когда сердце у вас внезапно уйдет в пятки, как бывает на американских горках. До тех пор пока вы не поймете его на уровне интуиции, это „величайшее открытие“ будет казаться вам непонятным и ненужным. Но потом вы решите, что даже слово „величайшее“ не может описать его сполна».

Вот метафоры, которыми Дин пытается объяснить квантовую механику.

– Вы знаете, это сложно, – говорит он. – Ясно, что никто не знает объяснений, и мне приходится биться с метафорами и аналогиями. – Однако ученый все равно пытается пояснять: – Части глубинной мировой структуры всегда связаны между собой, и мы в том числе. Наши сознания предположительно находятся на неком уровне, где они всегда с чем-то связаны. Большую часть времени мы этого не осознаем, потому что связь заложена слишком глубоко внутри нас, как составляющая реальности.

На этой сложной ткани реальности перемещаются и вращаются наши сознания вместе со всем остальным, что существует в мире.

– События в данном контексте можно считать рябью, проходящей по поверхности бесконечного бассейна, а объект покачивается на волнах, словно поплавок, – продолжает объяснять Дин.

В этом огромном бассейне реальности мы можем предвидеть наше будущее и на большом расстоянии чувствовать дорогих нам людей, потому что связь действует независимо от пространства и времени. И все же – почему у нас не болит голова от шума такого количества воды? Как мы узнаем, когда надо прислушиваться?

– По той же самой причине на вечеринке вы слышите свое имя, когда вас окликают с другого конца комнаты, хотя все вокруг сливается в один общий шум. Мы следим за тем, что для нас важно, а не за тем, что сейчас творится на Плутоне, – отвечает Дин.

Так, значит, в необъятном море квантовой реальности наш мозг может расслышать тоненький звон тревожного колокольчика, символизирующий, что наши близкие в опасности, и этот шум каким-то образом проникает в наше сознание. Джозефсон предположил, что это может происходить в нашей нервной системе, но углубляться в подробности не стал.

Дин полагает, что наше суждение о получаемой информации зависит от того, что нам уже известно. То есть элементарные частицы передают нам не четкие данные, как в заголовках газет, а некое ощущение; после этого мы обращаемся к архиву наших воспоминаний и опыта и понимаем, что же это ощущение может означать. На самом деле, как говорит Дин, передачи информации не происходит, потому что в квантовой Вселенной мы всегда связаны. «Будет казаться, что происходит некий обмен информацией, но на самом деле это прямое взаимодействие», – читаю я чуть позже в его книге.

Мысль, что мы можем понимать послания из будущего, основываясь на уже имеющихся в нашей памяти данных, вызывает сложности в том случае, если медиум видит событие, которое должно произойти через четыре тысячи лет. Наш мозг просто не готов воспринять это. Заглядывать слишком далеко в будущее – все равно что «продемонстрировать портативный DVD-плеер Бенджамену Франклину», – объясняет Дин.

Ученый иллюстрирует это заявление рассказом о том, как он попросил медиума заглянуть в будущее и описать прибор, который он сейчас пытается изобрести и уже запатентовал. Дин называл его «переключатель пси» – «технологичный способ определять устремления сознания на расстоянии». Похоже, Дин запатентовал прибор, основанный на предсказании будущего. Он уверен в его пользе и считает, что «иногда очень важная деталь технического проекта может быть получена при помощи талантливого медиума».

Прощаясь с ним, я замечаю его отсутствующий взгляд. Он уже занят – изобретает новый прибор. Я закрываю дверь в его кабинет и иду обратно по умиротворенной сельской местности, любуясь холмами, покрытыми бурной растительностью.

На улице замечательно, когда стоит такая отличная погода, особенно если знаешь, что на родине сейчас холодно и льет дождь. А еще это прекрасная возможность обдумать следующий шаг. Слова Дина утвердили меня в подозрении, что мой поиск идет в нужном направлении. Его тесты уловили очень незначительную силу – предчувствие, ощущение. Она едва-едва показалась на радаре его экспериментов, но он напряженно работает над метаанализом, с помощью которого сможет доказать, что при верной мотивации мы все можем предчувствовать будущее. И кажется, Салли Морган была права. Квантовая физика способна объяснить то, что она делает. Но вот в чем загвоздка – Дин верит, что «талантливый медиум» может заглянуть в будущее и вернуться со сложными проектами приборов, которые еще не изобретены. Это уже не предчувствие, это чистой воды ясновидение – будто бы Нострадамус вдруг объявился с мешком подарков. И это, честно говоря, странно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю