Текст книги "Женщина-призрак"

Автор книги: Уильям Айриш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Если я сумею ее найти, – пробормотал он, выйдя на улицу.

Привратница открыла огромную чугунную черную дверь и уставилась на него.

– Да?

– Я ищу Медж Пейтон.

Она энергично покачала головой.

– Это девушка…

– Я знаю, о ком вы говорите, – перебила она. – Она здесь больше не живет. Жила, но совсем недавно уехала. – Разговаривая с ним, привратница поглядывала на улицу, как будто ей очень не хотелось снова закрывать дверь.

– Вы не знаете, куда она уехала?

– Уехала, и все. Больше я ничего не могу вам сказать. Я не следила за ней.

– Не мог ли остаться какой-нибудь след? Люди не исчезают как дым. Ведь у нее были вещи, не так ли?

– Она ушла этим путем. – Она ткнула пальцем.

– Не очень-то много. Этот путь идет, как минимум, в трех направлениях. Продолжение этой улицы. Река. Пятнадцать или двадцать штатов. А потом океан.

– Я могу еще что-нибудь для вас сделать? – Она стала было закрывать дверь, но остановилась. – Что с вами, мистер? Вы так побелели…

– Станешь не только белым, – пробормотал он. – Я немного посижу тут на ступеньках.

– Сколько угодно. – И она захлопнула дверь.

Глава 16
Восьмой, седьмой и шестой дни перед казнью

Он вышел из поезда после трехчасовой езды и огляделся. Это была одна из тех небольших деревушек, которых так много вокруг больших городов. Эти деревушки всегда кажутся сонными, возможно, потому, что являют слишком резкий контраст с городом. И хотя в них есть почти все, что и в городе, тем не менее они порой производят неприглядное впечатление.

Он поглядел на конверт, где четко выделялся столбик с адресами. Имена были очень схожими, как будто звучали на разных языках.

Вот что было написано:

Магда Пайтон, магазин дамских шляп (адрес),

Мерж Пайтон, магазин дамских шляп (адрес),

Маргарет Пейтон, шляпы (адрес).

Мадам Мэклакс, головные уборы (адрес).

Мадам Маогр, головные уборы (адрес).

Отойдя от станции, он обратился к прохожему:

– Вы не знаете здесь женщину, которая шьет шляпки и называет себя Маргаритой?

– Здесь есть пансион Хансон с витриной в. окне. Я не знаю, что она шьет: шляпы или платья, никогда не обращал внимания. Последний дом на этой стороне улицы. Идите прямо вниз.

Это был некрасивый дом с жалким плакатиком на окне. На плакатике от руки было написано: «Маргарита, шляпы». «Захудалое место, а имя звучит на французский манер», – подумал он.

Забавно.

Он поднялся на грязное крыльцо и позвонил. Девушка, открывшая дверь, была той, которую он искал, если описанию Кеттиши можно доверять. Чистенькая, застенчивая. Батистовая кофточка и темно-голубая юбка. На пальце он увидел наперсток.

– Миссис Хансон нет дома. – Девушка почему-то решила, что ему нужна хозяйка дома. – Она ушла в магазин и скоро вернется.

– Я искал вас, мисс Пейтон, – сказал Ломбар. Она испугалась и отшатнулась, стараясь закрыть дверь, но он успел сунуть в проем двери ногу.

– Не думаю, что вам стоит бояться.

– А я думаю, стоит, – ее испуг внезапно исчез. Он не понял причину этого.

– Хорошо, тогда я вам все объясню. Вы работали у Кеттиша портнихой?

Она побледнела как полотно. Он шагнул вперед и взял ее за руку.

– К вам обратилась женщина и попросила сделать копию шляпы, которая была изготовлена для актрисы Мендозы.

Голова девушки стала раскачиваться из стороны в сторону. Она старалась вырвать руку, но он не отпускал ее. Однако панический испуг может вызвать упрямство не меньшее, чем мужество.

– Мне нужно знать имя этой женщины.

Она ничего не понимала. Ломбар никогда еще не видел человека, находящегося в таком глубоком ужасе. Лицо посерело, щеки дрожали, как будто во рту ее пульсировало сердце. И не кража привела ее в такой ужас. Его вопрос и эффект не были связаны. Он смутно чувствовал, что «задел» какую-то другую историю, лежащую поперек тропинки, по которой он шел. Это было все, что он мог понять.

– Только имя женщины… – По ее расширенным от страха глазам он понял, что она даже не слышит его голоса. – Вам ничто не грозит. Вы должны знать имя этой женщины…

К ней наконец-то вернулся голос, хриплый и сдавленный.

– Я вам скажу. Отпустите меня,

Он встал так, чтобы она не могла закрыть дверь, и отпустил ее руку. Она мгновенно исчезла, как будто ее унесло ветром.

Ломбар ждал. Это длилось несколько мгновений, а потом чувство, которого он не мог бы объяснить, заставило его резко рвануть на себя дверь.

К счастью, она не заперла ее, Ломбар едва успел увернуться от ножниц, молнией мелькнувших в воздухе. Следующие ножницы ударились ему в рукав, третьи он не дал ей бросить. Он вырвал их из ее рук и отбросил в угол, – Ну, зачем же так? – тихо сказал он.

Она упала на пол, как будто поскользнулась, и отчаянно зарыдала.

– Я с тех пор не видела его, – бормотала она сквозь слезы. – Я не знаю, что делать. Я боялась его. Я испугалась ему отказать. Он сказал мне о нескольких днях, а уже месяцы… Я боялась сказать кому-нибудь, потому что он грозил меня убить…

Он поднял ее и усадил на стул.

Это была совсем другая история, и она его не касалась. Он закрыл ей рот рукой.

– Замолчи, маленькая испуганная дура. Мне нужно лишь ИМЯ, имя женщины, для которой ты – повторила шляпу Кеттиша. Неужели это не доходит до тебя?

Перемена была слишком внезапной: переход от страха и муки к состоянию полного облегчения.

– Вы говорите это просто так, вы хотите обмануть меня…

В голосе ее еще дрожали слезы. Казалось, она готова снова окунуться в свой страх. Щеки еще продолжали странно дергаться.

– Вы во что верите? – спросил он.

– Я была католичкой, – пробормотала она.

– У вас есть четки? Дайте их сюда.

Она подала ему четки, и он взял их в руку.

– Я клянусь, что это все, что мне от вас нужно. Больше ничего. Я не хочу никоим образом причинять вам вред. Я пришел сюда только для этого, и никакой другой цели у меня нет. Этого достаточно?

Она немного успокоилась.

– Пьеретта Дуглас, Риверсайд Драйв, шесть, – решительно сказала она.

Откуда-то донесся тонкий нарастающий вой. Он становился все громче и громче. Она с опаской посмотрела на посетителя. Затем отступила в небольшую занавешенную нишу. Вой прекратился. Она вернулась с длинным куском материи. Он с удивлением увидел в этом куске маленькое розовое личико. «Так это был не вой, – подумал он, – это плакал ребенок». Она опять с испугом посмотрела на Ломбара. Когда же она опустила взгляд на ребенка, в нем была громадная материнская любовь. Виновная, воровка, но упрямая– Любовь – единственное, что было для нее святым.

– Пьеретта Дуглас, Риверсайд Драйв, шесть, – повторил он. – Сколько она вам заплатила?

– Пятьдесят долларов, – ответила она равнодушно. Он достал деньги и положил их на стол.

– А в следующий раз, – сказал он, направляясь к двери, – постарайтесь покрепче держать себя в руках. Это – единственный путь, который может спасти вас.

Она не слышала его. Она смотрела на ребенка, который улыбался ей беззубой улыбкой.

– Желаю вам счастья, – сказал Ломбар и ушел не оборачиваясь.

Ему предстояла трехчасовая поездка в город. Зато само дело заняло менее получаса.

«Теперь я найду ее. Теперь я найду ее. Теперь я найду ее», – выстукивали колеса поезда.

– Ваш билет? – проводник, похлопал его по плечу. Ломбар показал билет.

– О'кей, теперь я найду ее, – громко сказал он. Проводник удивился, но промолчал.

«Теперь я найду ее, теперь я найду ее, теперь я найду ее…»

Глава 17
Пятый день перед казнью

Он не слышал, как она подъехала. До него донесся лишь слабый гул машины, отъезжающей от подъезда. Он поднял голову и сквозь стеклянную дверь увидел призрачный силуэт. Женщина шла медленно, беспрестанно озираясь.

Он чувствовал, что это она. То, что она шла одна, обрадовало его. Она была потрясающе красива, так красива, что всякие сравнения были бы бессильны. В профиль ее головка напоминала камею или голову статуи. В ней чувствовалась порода. Она была брюнеткой, ее высокая фигура отличалась совершенством. Такая женщина может разбить жизнь любому мужчине, для такой не существуют никакие проблемы, ей незнакомы усилия, которые приходится делать другим женщинам. Она знала себе цену и твердо знала, чего хочет.

На Ломбара она не обратила никакого внимания и не ответила на его «Добрый вечер». Но тут вперед выступил швейцар:

– Этот джентльмен… – начал он, но Ломбар помешал ему.

– Вы – Пьеретта Дуглас, – твердо сказал он, шагнув ей навстречу. – Я жду вас, мне необходимо поговорить с вами. Это крайне…

Она остановилась в ожидании лифта.

– А вам не кажется, что сейчас немного поздновато?

– Только не для этого дела. Оно не может ждать. Я – Джон Ломбар и пришел сюда ради Скотта Гендерсона…

– Я не знаю его и боюсь, что не знаю вас тоже. – Это «тоже» прозвучало весьма иронично.

– Он сейчас ожидает смерти в государственной тюрьме. – Ломбар через плечо покосился на швейцара. – Я бы не хотел обсуждать это здесь.

– Простите, но сейчас уже четверть второго ночи, и определенные… Ну, давайте поговорим там. – Она по диагонали пересекла вестибюль, направляясь к маленькой комнатке, где стоял диван. Эта комната напоминала обычную курительную. Она подождала его, и они сели.

– Вы купили шляпу у одной из работниц Кеттиша, у девушки по имени Медж Пейтон. Вы заплатили ей пятьдесят долларов.

– Может быть. – Она заметила, что швейцар старается занять удобное для подслушивания место. – Джерри, – сухо сказала она, и тот неохотно ушел.

– В этой шляпке вы были однажды с неким человеком в театре.

– Возможно, – снова согласилась она. – Я бываю с джентльменами в разных местах. Может быть, вы перейдете к делу?

– Перехожу. Этот человек виделся с вами всего один раз. Вы пошли с ним, не зная его имени, а он не знал вашего.

– Ну, нет! – В ее голосе не было негодования, лишь холодная уверенность. – Теперь можете считать, что ошиблись. Я свободна в своем выборе, и вы должны это понять. Но я не общаюсь с людьми, с которыми формально не знакома. Вы ошиблись, вам явно нужен другой человек.

– Пожалуйста, не надо говорить о формальностях! Этот человек находится под угрозой смерти. Через неделю его должны казнить! Вы должны сделать для него…

– Давайте разберемся. Поможет ли ему фальшивое утверждение, что я провела с ним определенный вечер?

– Нет, нет, нет, – торопливо сказал он. – Только если вы действительно его видели.

– Тогда я не смогу вам помочь, потому что я его не видела. – Она пристально смотрела на Ломбара.

– Давайте вернемся к шляпке, – пробормотал он. – Вы купили особой модели шляпку, которую делали по заказу для кого-то…

– Но при чем тут это? Я должна признаться, что сопровождала в театр какого-то мужчину… Эти два факта никак не связаны между собой, они не имеют ничего общего!

– Расскажите мне немного об этой экскурсии, – продолжала она. – Есть у вас доказательства, что я сопровождала того человека в театр?

Главным образом, это – шляпа, – признался Ломбар. – В тот вечер в театре их было две. Одна из них – у актрисы Мендозы. Шляпа, сделанная специально для нее. Вы признаете, что дубликат этой шляпы был у вас. Женщина, которая носила копию шляпы, была в театре вместе со Скоттом Гендерсоном.

– Из этого вовсе не следует, что той женщиной была я. Ваша логика не безупречна, как вам самому кажется? – Она говорила, просто чтобы что-то сказать. Он видел – ее мысли заняты чем-то другим.

Неожиданно что-то изменилось. Она явно заинтересовалась разговором. Глаза заблестели.

– Значит, это было во время выступления Мендозы? Вы не могли бы назвать примерную дату?

– Я могу, назвать вам дату совершенно точно. Они были в театре двадцатого мая с девяти часов до начала двенадцатого.

– В мае, – громко произнесла она. – Это интересно. – Она дотронулась до его рукава. – Вы были правы. Вам лучше подняться ко мне.

Пока лифт поднимался, она произнесла всего одну фразу:

– Я очень рада, что вы пришли с этим ко мне.

Они вышли примерно на двенадцатом этаже. Она открыла дверь и включила свет, он следовал за ней. Девушка сняла рыжую лису и швырнула ее в кресло.

– Значит, вы говорите, что это было двадцатого мая. Это точно? – бросила она через плечо. – Я сейчас вернусь. Подождите.

Он видел лишь свет, падающий из открытой двери. Сидел и ждал. Вернулась она с ворохом бумаг и стала их сортировать. Очевидно, она нашла то, что искала, потому что остальные бумаги положила на стол.

– Думаю, прежде всего надо установить сам факт: была ли я в театре, – сказала она. – Давайте так и договоримся, а затем пойдем дальше.

В руках у нее был счет за пребывание в больнице в течение четырех недель, начиная с тридцатого апреля.

– С тридцатого апреля по двадцать седьмое мая я была в больнице, где мне удалили аппендикс. Если вам этого недостаточно, то врачи, сестры и сиделки…

– Вполне достаточно, – пробормотал Ломбар. Она села рядом с ним.

– Но это вы купили шляпку? – спросил он наконец.

– Да, это я купила шляпку. – И что с ней стало?

Она ответила не сразу. Казалось, она погрузилась в задумчивость. Он изучал ее и обстановку комнаты. А она была занята своими мыслями.

Комната говорила о многом. Роскоши было мало, но чувствовалось, что у хозяйки хороший вкус. Пол был отполирован до зеркального блеска. Вещи были неновыми.

Ее туфли стоили долларов сорок, но носила она их уже давно. Платье тоже было довольно дорогим, но и оно поизносилось.

Он сидел не шевелясь, боясь помешать ей, стараясь услышать ее мысли. Да, услышать их. Он увидел, что она посмотрела на свою руку. Он понял это так: она думает о драгоценном кольце, которое недавно украшало ее руку. Где оно сейчас? Заложено. Он увидел, как она посмотрела на свою ногу. Какие мысли пришли ей в голову? Видимо, она подумала о шелковых чулках. Может быть, она мечтает о новых чулках, о дюжине пар, о сотнях пар, о многочисленных парах, которыми даже не сумеет воспользоваться? Ломбар понимал: она думает о деньгах.

Она прервала молчание. Заговорила:

– История со шляпой проста. Вспомнила. Я отдала шляпу одной девушке. Я – человек импульсивный и поступаю в зависимости от настроения. Думаю, я надела ее всего один раз и… – она пожала плечами, – она перестала существовать для меня. Это еще не все. В этом есть что-то странное. Перед тем, как я легла в больницу, здесь была одна моя подруга. Она случайно померила шляпу. Если бы вы были женщиной, вам было бы легче понять. Мы хвастались последними приобретениями, и она померила шляпку. Шляпка ей понравилась, и я отдала ее ей.

Она замолчала и пожала плечами. Конец ее рассказа был началом для него.

– Кто она? – спокойно спросил Ломбар.

– Вы думаете, что это будет честно с моей стороны?

– От этого зависит жизнь человека. Он должен умереть в пятницу, – тихо сказал он.

– Но разве это случится из-за нее? Разве она замешана в этом деле? Ответьте мне.

– Нет, – вздохнул он.

– Тогда какое вы имеете право вмешивать ее в это дело? Это может послужить причиной смерти женщины. Социальной смерти. Потеря репутации всегда губит женщину. И происходит это медленно. Я не знаю, какая из двух смертей хуже.

Он побледнел.

– Должно же быть в вас какое-то чувство, к которому я мог бы апеллировать! Вас не заботит, что умрет человек? Понимаете, если вы не скажете мне…

– Прежде всего, учтите, что я знаю женщину и не знаю мужчину. Она – моя подруга, он – никто. Вы хотите, чтобы я подвергла ее опасности ради его спасения?

– В чем вы видите опасность? – Она не ответила. – Тогда почему вы отказываетесь сказать мне?

– Я еще вам не отказала и не дала согласия.

Ломбар задыхался от чувства беспомощности.

– Вы не хотите мне сказать! Для меня это конец! Вы это знаете и не говорите мне! – Оба встали. – Вы думаете, что можете остаться в стороне? Я вытащу из вас все! Вы не…

– Посмотрите сюда, – холодно кивнула она через плечо.

Он обернулся.

– Позвонить, чтобы вас выбросили отсюда?

– Пожалуйста, если хотите увидеть небольшую драку.

– Вы не сможете заставить меня говорить. Все зависит от меня.

Это правда, и он знал это.

– Ну, что вы сделаете со мной?

– Вот.

На мгновение лицо ее исказилось при виде пистолета, но она хорошо владела собой. Она спокойно села. Он никогда не встречал подобных женщин. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Вы не боитесь умереть?

– Очень боюсь. – Она смотрела ему прямо в глаза. – Я всегда этого боялась. Но сейчас мне опасность не грозит. Люди убивают других людей, чтобы заставить их молчать. Но я не знаю, убивали ли когда-либо человека, чтобы заставить его говорить? Как же тогда узнаешь то, что тебе нужно? Пистолет оставляет право выбора за мной, а не за вами! Я могу многое сделать. Например, позвонить в полицию. Но я не стану звонить. Я буду сидеть и ждать, пока вы не уйдете.

Ломбар был у нее в руках.

Он убрал пистолет и вытер лоб.

– Хорошо. Она засмеялась.

– На кого из нас подействовал больше ваш пистолет? Вы вспотели, а я – нет. У меня цвет лица не изменился, а вы побледнели.

– Вы выиграли. – Это все, что он смог выдавить из себя.

– Вот видите, вам не стоило угрожать мне. – Она помолчала. – Но вы можете меня заинтересовать.

Он кивнул. Нет, не ей, он кивнул собственным мыслям.

– Можно мне минуту посидеть? – попросил он и подошел к небольшому столику. Затем достал из кармана какой-то продолговатый листок, развернул его, снова убрал. Потом достал авторучку и стал что-то писать.

– Я вам не надоел?

Она улыбнулась понимающе, как это бывает между двумя людьми, которые отлично знают друг друга.

– Вы хороший компаньон, спокойный и толковый.

– Как пишется ваше второе имя?

– Б-и-р-е-р.

Он посмотрел на нее и снова занялся своим делом.

– Трудно понять, – неодобрительно пробормотал Ломбар.

Он написал число «100». Она подошла и заглянула через его плечо.

– Я хочу спать, – она зевнула.

– Почему бы вам не открыть окно? Это может помочь.

– Уверена, что не поможет. – Однако она подошла к огромному французскому окну и открыла его. Потом вернулась к нему.

Он добавил еще одну цифру.

– Теперь вам лучше? – с иронической озабоченностью спросил он.

– Стало посвежее. Можно сказать, оживленнее.

– Вам и этого мало? – холодно осведомился Ломбар.

– Удивительно мало. Почти ничего. Он перестал писать и отложил ручку.

– Это нелепо, знаете ли.

– Ничем не могу вам помочь. Вы пришли ко мне. – Она кивнула. – Спокойной ночи.

Ломбар направился к двери. Подъехал вызванный им лифт. Он держал в руке маленький листочек бумаги, вырванный из записной книжки.

– Надеюсь, я вел себя не слишком грубо, – сказал он громко. Затем улыбнулся. – По крайней мере, я знаю, что надоел вам. И, пожалуйста, извините за столь позднее вторжение. Вам не о чем беспокоиться. Я не стал бы выписывать чек, если бы не хотел платить. Это маленькая хитрость…

– Вам вниз, сэр? – спросил лифтер.

– Сейчас, – кивнул он через плечо и снова обернулся. к двери. – Спокойной ночи.

Дверь лифта захлопнулась.

– Эй, одну минуту! – воскликнул он. – Она написала здесь только имя…

– Вы хотите вернуться, сэр? – спросил лифтер.

– Нет… полагаю, она права.

В вестибюле он остановился и долго разговаривал со швейцаром.

– Как отсюда идти: вверх или вниз? На листке были написаны два слова: «Флора», «Амстердам» и номер.

– Кажется, все, – позвонил он Барчессу по телефону из магазина. – Думаю, что это – последнее звено. Но сейчас уже поздно. Я еду туда. Как скоро вы можете

быть там?

Барчесс приехал на патрульной машине, узнал машину Ломбара, стоящую перед одним из домов, и вышел из машины. И лишь тогда увидел его.

Он подумал сперва, что Ломбар болен, так как тот сидел в странной, неудобной позе. Ломбар поднял голову.

– Ну? Как дела? Вы уже были там?

– Нет. Это бесполезно. Видите? – Он указал на мужчину, который стоял с собакой перед входом в здание.

На здании большими буквами было написано: «УПРАВЛЕНИЕ ПОЖАРНОЙ ОХРАНЫ НЬЮ-ЙОРКА».

– Тот самый номер, – сказал Ломбар, размахивая бумажкой. – А это – Флора, как сказал этот человек, – и он указал на собаку.

Барчесс шагнул обратно к машине.

– Поехали, – сказал он, – и побыстрее.

Он, тяжело дыша, стоял у двери и смотрел на Барчесса, который держал в руках ключи. Ни звука. Она не отвечала на телефонные звонки.

– Они все еще звонят.

– Она могла улизнуть.

– Нет. Они бы видели ее, если, конечно, она не воспользовалась каким-либо другим путем. Подождите, я сам займусь дверью.

Дверь распахнулась, и они вошли. Там они остановились, разглядывая продолговатую гостиную. Картина была красноречивой.

Свет был выключен. Недокуренная сигарета, лежавшая в пепельнице, еще дымилась. Окно было открыто.

Прямо под окном лежала маленькая серебристая туфелька, похожая на детский кораблик. Длинная узкая ковровая дорожка не доходила до окна и была смята в гармошку.

Барчесс подошел к окну и внимательно осмотрел его. Потом наклонился и посмотрел вниз.

Он выпрямился, вернулся в комнату и кивнул Лом-бару.

– Она внизу. Я сумел разглядеть ее там, в аллее, между двумя стенами. Кажется, никто не слышал, все окна темные.

Он бездействовал, и это казалось странным; он даже не стал составлять отчет.

Кроме них в комнате перемещался лишь дым от сигареты, он притягивал к себе взгляд Ломбара.

– Видимо, это случилось только что… Он закурил и посмотрел на часы.

– Что делать?

– Надо установить время случившегося, – ответил Барчесс. – Я не знаю, горят ли сигареты с одинаковой скоростью. Надо спросить об этом ребят.

Он крутился по комнате, разглядывал термометр, смотрел на часы.

– Она упала минуты за три до нашего появления, – вдруг заявил он. – Не считая той минуты, что мы провели здесь, пока я разглядывал окно. Значит, она затянулась один раз.

– Это могла быть длинная сигарета, – сказал Ломбар.

– Это «Лаки», я вижу.

Ломбар не ответил.

– Возможно, ее убил наш звонок снизу, – продолжал Барчесс. – Неловкое движение, и все кончено. Вся история без слов встает перед нашими глазами. Она стояла у окна, видимо, была взволнована, размышляла, обдумывала планы, и в этот момент раздался звонок. Она сделала неверный жест. Торопливо повернулась или пошатнулась. Или, возможно, зацепилась за ковер туфлей. Во всяком случае, ковер скользнул по натертому полу. Туфля слетела с ноги, она пошатнулась и взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Будь окно закрыто, ничего бы не случилось, она шлепнулась бы задницей об пол и все.

Он помолчал.

– Но одно я не могу понять. Она пошутила с этим адресом? Почему она так поступила?

– Нет, она не шутила, – сказал Ломбар. – Она действительно хотела денег и после того, как я выписал чек, написала записку.

– Я мог бы понять, если бы она дала вам липовый адрес чтобы расследование затянулось, а она успела бы получить деньги по вашему чеку. Но направить вас в дом, находящийся в нескольких кварталах отсюда… Она должна была понимать, что вы вернетесь через пять-десять минут. В чем же дело?

– Может быть, она хотела избавиться от меня на время, чтобы успеть позвонить той женщине и предупредить ее?

Барчесс покачал головой, считая объяснение неудовлетворительным.

– Я в это не верю.

Ломбар не слушал. Он прошелся по комнате, шаркая ногами, как пьяный. Барчесс с любопытством следил за ним. Казалось, он потерял всякий интерес к делу. Ломбар подошел к стене и остановился, прислонившись к ней, и прежде, чем Барчесс мог понять его намерение, ударил по ней кулаком.

– Эй, вы что? – удивленно крикнул Барчесс. – Что вы делаете? Что вам сделала стена?

Ломбар перегнулся пополам, как человек, которого тошнит, и, прижав руки к животу, выкрикнул дрожащим голосом:

– Они знали! Все они знают… и я ничего не могу сделать!