Текст книги "Стервятники"
Автор книги: Уилбур Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
Даже в смятении и суматохе боя полковник Шредер узнал Хэла и повернулся к нему, нацелившись тыльной стороной сабли нанести удар по голове. Усы его встопорщились, как у льва, оружие пело в руке. Удивительно, но он был совершенно невредим и так же свеж и силен, как те, кого привел Хэл. Хэл отбил удар поворотом запястья и попытался нанести контрудар.
Чтобы отразить атаку Хэла, полковник повернулся спиной к Аболи, и это было очень неосмотрительно. Он отбил удар Хэла и переместил вес тела, собираясь нанести ответный, и в это мгновение на него сзади напал Аболи. Хэлу на мгновение показалось, что Аболи проткнет противника насквозь, но он недооценил своего друга: Аболи, как и любой человек на борту, знал, что такое выкуп: мертвый офицер врага – всего лишь гниющая плоть, которую бросят за борт акулам, неотступно следующим за кораблем, а вот пленник стоит собственного веса в золотых гульденах.
Аболи изменил хватку и стальной гардой сабли ударил полковника по голове. Глаза голландца распахнулись от неожиданности, ноги подогнулись, и он рухнул на палубу.
С падением полковника прекратилось и последнее сопротивление на галеоне. Голландцы бросали оружие, а те из экипажа «Леди Эдвины», кто сдался, вскочили, забыв о ранах и усталости. Они хватали брошенное оружие и, обратив его против побежденных голландцев, погнали их вперед со сложенными за головой руками, растрепанных и жалких.
Аболи схватил Хэла в медвежьи объятия.
– Когда вы с Сэмом Боуэлзом начали отходить, я решил, что больше тебя не увижу, – тяжело дыша, сказал он.
Сэр Фрэнсис пробрался к сыну сквозь толпу приветствовавших его моряков.
– Ты оставил свой пост на топ-мачте!
Он сердито посмотрел на Хэла, перевязывая разрез на руке куском ткани и стискивая от боли зубы.
– Отец, – запинаясь, начал Хэл. – Я подумал…
– На этот раз ты подумал правильно!
Мрачное выражение исчезло с лица сэра Фрэнсиса, глаза его сверкнули.
– Мы еще сделаем из тебя настоящего воина, если будешь помнить о том, что нужно высоко держать острие при ответном ударе. Эта большая сырная голова, – он носком сапога ткнул лежащего полковника, – уже готов был разрубить тебя, когда Аболи ударил его по башке. – Сэр Фрэнсис сунул саблю в ножны. – Корабль еще не захвачен. На нижних палубах и в трюме полно голландцев. Нужно их выгнать оттуда. Держись возле меня и Аболи!
– Отец, ты ранен! – возразил Хэл.
– И был бы ранен гораздо серьезнее, если бы ты явился минутой позже.
– Позволь заняться твоей раной.
– Я знаю, чему научил тебя Аболи. Неужели ты станешь мочиться на родного отца? – Он рассмеялся и хлопнул Хэла по плечу. – Может, чуть позже я доставлю тебе такое удовольствие. – Он повернулся и крикнул через палубу: – Большой Дэниел, возьми своих людей и выгони сырные головы, что прячутся внизу. Мастер Джон, приставь караул к трюмам. Позаботься, чтобы ничего не разграбили. Справедливая доля всем! Мастер Нед, встань к штурвалу и держи корабль по ветру, пока он не изорвал все паруса.
Потом крикнул остальным:
– Я горжусь вами, мошенники! Молодцы! Каждый вернется домой с пятьюдесятью золотыми в кармане. Но плимутские шлюхи никогда не будут любить вас так, как я!
Моряки восторженно закричали, почти в истерике после спада напряжения, когда ушла боязнь поражения и смерти.
– Пошли!
Сэр Фрэнсис кивнул Аболи и направился вниз по лестнице на корму, к каютам офицеров и пассажиров.
Хэл побежал следом, и Аболи через плечо бросил ему:
– Будь осторожен. Внизу есть те, кто с радостью вонзит тебе кортик в спину.
Хэл знал, куда идет отец и что станет его первой заботой. Сэр Фрэнсис хотел захватить карты голландского капитана, судовой журнал и путевые лоции. Для него они ценнее ароматного груза, драгоценных металлов и камней, которые могут быть на борту. С документами в руках у него будет ключ ко всем голландским владениям и портам в Индийском океане. Он прочтет маршрутные указания конвоев с пряностями и описи грузов. Для него они ценнее десяти тысяч фунтов золотом.
Сэр Фрэнсис слетел по лестнице и попробовал первую дверь внизу. Она была заперта изнутри. Он отошел и надавил с размаху. Дверь распахнулась и повисла на петлях.
За столом сидел капитан галеона, без парика и в пропотевшей одежде. Он в отчаянии поднял голову, из пореза на подбородке на шелковую рубашку с модными широкими зелеными рукавами капала кровь.
При виде сэра Фрэнсиса он прервал свое занятие – он заталкивал книги в мешок с привязанным к нему грузом, – схватил мешок и бросился к кормовому окну. Оконный переплет и стекла вылетели после залпа кулеврин «Леди Эдвины», проем зиял, и под ним бились волны. Голландский капитан поднял мешок, чтобы бросить его в окно, но сэр Фрэнсис перехватил его правую руку и отшвырнул капитана на койку. Аболи схватил мешок, и сэр Фрэнсис вежливо поклонился.
– Вы говорите по-английски? – спросил он.
– Никакого английского, – рявкнул капитан, и сэр Фрэнсис спокойно перешел на голландский. Рыцарь-навигатор ордена, он говорил на языках большинства мореходных наций – французском, испанском, португальском – так же свободно, как на голландском.
– Вы мой пленник, минхеер. Как ваше имя?
– Тимбергер, капитан первого класса на службе Объединенной Вест-Индской компании, а вы, минхеер, пират, – ответил капитан.
– Вы ошибаетесь, сэр! У меня каперское свидетельство его величества короля Карла Второго. Ваш корабль – военный трофей.
– Вы вывесили ложные цвета, – выдвинул обвинение капитан.
Сэр Фрэнсис мрачно улыбнулся.
– Законная военная хитрость. – Он пренебрежительно махнул рукой и продолжал: – Вы храбрый человек, минхеер, но борьба окончена. Как только поручитесь за свое поведение, с вами будут обращаться как с почетным гостем. А как только за вас выплатят выкуп, вы получите свободу.
Капитан шелковым рукавом вытер кровь и пот с лица, на котором читались усталость и покорность судьбе. Он встал и протянул сэру Фрэнсису свою шпагу рукоятью вперед.
– Даю слово. Я не буду пытаться сбежать.
– И не будете подбивать своих людей к восстанию? – подсказал сэр Фрэнсис.
Капитан мрачно кивнул.
– Согласен.
– Мне понадобится ваша каюта, минхеер, но я подберу вам удобную квартиру в другом месте.
И сэр Фрэнсис занялся мешком, вывалив его содержимое на стол.
Хэл знал, что отныне отец будет занят только чтением. Аболи станет охранять вход в каюту. Негр кивнул – валяйте! – и Хэл выскользнул из каюты. Отец даже не заметил.
С саблей в руке Хэл осторожно двинулся по узкому коридору. С палуб доносились крики: это моряки с «Леди Эдвины» разыскивали побежденных голландцев и гнали их на открытую палубу. Здесь, внизу, было тихо и пусто. Первая дверь, которую он попробовал открыть, оказалась заперта. Он поколебался, затем последовал примеру отца. Дверь устояла перед первым натиском, но он попятился и ударил снова. На сей раз она распахнулась, и он влетел в каюту, потерял равновесие и заскользил по роскошному восточному ковру, застилавшему пол. И растянулся на огромной кровати, которая занимала словно половину каюты.
Сев и разглядывая окружающее великолепие, он почувствовал аромат более головокружительный, чем запах пряностей. Запах изнеженной женщины: не просто драгоценных масел и цветов, материалов искусных парфюмеров, но и более тонкие запахи кожи, волос и здорового молодого женского тела. Запах такой утонченный, такой волнующий, что, когда Хэл встал, то почувствовал, что ноги у него подкашиваются. Он с восторгом впивал этот запах. Никогда еще он не встречал такого великолепия.
С саблей в руке он осмотрел каюту, лишь краем глаза замечая роскошные гобелены, серебряные вазы со сластями и сушеными фруктами и флаконы с сухими духами. Туалетный столик у кормового форштевня был уставлен бутылочками граненого стекла и флакончиками с серебряными притертыми пробками. Он подошел к столику. Рядом с бутылочками лежали серебряные броши и черепаховый гребень. В его зубцах застряла прядь светлых волос длиной с его руку и тонких, как шелковая нить.
Хэл поднес гребень к лицу, как священную реликвию. Опять этот запах, головокружительный аромат женщины. Намотав волосы на палец, Хэл снял их с гребня и почтительно положил в карман своей грязной, пропотевшей рубашки.
И в этот миг за пестрой китайской ширмой в конце каюты послышалось негромкое всхлипывание.
– Кто здесь? – спросил Хэл, подняв саблю. – Выходи, или я проткну тебя.
Еще одно всхлипывание, более жалобное.
– Клянусь всеми святыми, я не шучу!
Хэл подошел к ширме.
И пропорол многоцветную панель. От сильного удара ширма покачнулась и упала. Послышался крик ужаса, и изумленный Хэл увидел чудесное создание, забившееся в угол каюты.
Она закрывала лицо руками, но водопад блестящих волос, ниспадавших до палубы, сверкал, как только что отчеканенные золотые эскудо, а разметавшиеся юбки были цвета голубого крыла ласточки.
– Прошу вас, мадам, – прошептал Хэл. – Я не причиню вам зла. Пожалуйста, не плачьте. – Его слова не подействовали. Очевидно, она его не поняла, и Хэл перешел на латынь: – Не бойтесь. Вы в безопасности. Я не причиню вам зла.
Золотистая головка поднялась. Она поняла. Он посмотрел ей в лицо и словно получил в грудь заряд шрапнели. Боль была такой сильной, что он ахнул.
Он и думать не мог, что существует такая красота.
– Милосердия! – жалобно прошептала она по-латыни. – Пожалуйста, не обижайте меня.
Глаза ее были полны слез, но это лишь подчеркивало их величину и необычный фиалковый цвет. Щеки побледнели и напоминали прозрачный алебастр, и капли слез на них сверкали, как жемчужины.
– Вы прекрасны, – сказал Хэл по-прежнему на латыни. Он говорил задыхаясь, словно висел на дыбе. Его разрывали чувства, каких он никогда раньше не испытывал. Ему хотелось защищать эту женщину, заботиться о ней, сохранить ее только для себя, любить ее и обожествлять. Все рыцарские слова, которые Хэл до сих пор читал, но не понимал по-настоящему, рвались на язык, требуя произнесения, но он мог только стоять и смотреть.
И тут его внимание привлек другой слабый звук позади. Из-под атласного покрывала, свисавшего с края огромной кровати, выбралась свиноподобная фигура. Спина и живот были покрыты такими толстыми слоями жира, что те колебались при каждом движении этого человека. Толстые складки жира свисали с шеи и мясистых щек.
– Защищайся! – крикнул Хэл и кольнул острием шпаги.
Губернатор с воплем упал на пол. Он корчился, как щенок.
– Пожалуйста, не убивай меня. Я богатый человек, – всхлипывая, произнес он тоже по-латыни. – Я выплачу любой выкуп.
– Вставай!
Хэл снова кольнул его, но Петрусу Ван де Вельде хватило сил и храбрости только встать на колени. Так он и стоял, хныча.
– Кто ты?
– Я губернатор мыса Доброй Надежды, а эта женщина моя жена.
Хэл никогда не слышал более ужасных слов. Он в отчаянии смотрел на этого человека. Прекрасная женщина, которую он уже любит всем сердцем, замужем за этой пародией на мужчину, стоящей перед ним на коленях.
– Мой тесть – директор Компании, один из самых богатых и влиятельных купцов Амстердама. Он заплатит любой выкуп. Пожалуйста, не убивайте нас.
Слова его были для Хэла пустым звуком. Сердце его разбилось. В несколько мгновений он перешел от высшего восторга и экзальтации от любви к отчаянию.
Зато для сэра Фрэнсиса Кортни, который теперь стоял у входа в каюту вместе с Аболи, слова губернатора значили очень много.
– Пожалуйста, успокойтесь, губернатор. Вы и ваша жена в полной безопасности. Я распоряжусь о доставке вашего выкупа. – Он взмахнул шляпой с перьями и преклонил колено перед Катинкой. Даже он не мог устоять перед ее красотой. – Позвольте представиться, мадам. Капитан Фрэнсис Кортни к вашим услугам. Прошу вас, успокойтесь и соберитесь с духом. Я буду признателен, если в четыре склянки, то есть через час, вы присоединитесь ко мне на полуюте. Я намерен провести собрание экипажа.
Корабли шли под парусами: каравелла под лиселем и верхними парусами, большой галеон – под гротом. Они шли близко друг от друга на северо-восток, удаляясь от мыса, приближаясь к восточному побережью Африки. Сэр Фрэнсис отеческим взглядом смотрел на свой экипаж, собравшийся на палубе галеона.
– Я пообещал вам по пятьдесят гиней в качестве вашей доли, – сказал он, и все радостно закричали. Некоторые были ранены. Пятерых, слишком ослабевших от потери крови, чтобы стоять, уложили вдоль форштевня; но никто не хотел пропустить ни слова из церемонии. Мертвых уже завернули в парусиновые саваны, каждому привязали к ногам голландское ядро и уложили на носу. Шестнадцать англичан и сорок два голландца, примиренные смертью. Никто из живых о них не думал.
Сэр Фрэнсис поднял руку. Все замолчали и подались вперед, чтобы не пропустить ни слова.
– Я солгал вам, – сказал сэр Фрэнсис. Наступило мгновение смятения; не веря своим ушам, моряки застонали и что-то мрачно забормотали. – Среди вас нет никого… – он помолчал, чтобы усилить эффект, – кто после сегодняшнего дела не стал богаче на двести фунтов!
Все молча глядели на него; потом словно сошли с ума от радости. Они прыгали и орали, вертели друг друга в безумной пляске. Даже раненые сели и принялись радостно кричать.
Сэр Фрэнсис благожелательно улыбался, давая экипажу время выразить свою радость. Потом помахал над головой рукописными страницами, и все снова смолкли.
– Вот сделанное мной извлечение из описи груза!
– Читайте! – взмолились моряки.
Чтение продолжалось около получаса: капитан зачитывал очередной пункт, переводил с голландского, и моряки поднимали радостный крик. Кошениль и перец, ваниль и шафран, гвоздика и кардамон общим весом сорок две тонны. Моряки знали: вес за вес и фунт за фунт – эти пряности стоят столько же, сколько слитки серебра такого веса. Они охрипли от радостных криков, и сэр Фрэнсис снова поднял руку.
– Может, я утомил вас этим бесконечным перечнем? Достаточно ли с вас?
– Нет! – закричали все. – Читайте дальше!
– Что ж, в таком случае в трюме есть древесина. Балу, тик и другие необычные деревья, которых по ту сторону экватора никто не видел. Свыше трехсот тонн. – Они с горящими глазами выслушивали его слова. – Есть еще многое, но я вижу, что утомил вас. Довольно?
– Читайте все! – взмолились они.
– Тончайшая фарфоровая белая и синяя керамическая посуда и шелк в штуках. Это очень понравится дамам!
При упоминании женщин все взревели, как стадо слонов в период гона. Оказавшись в порту с двумя сотнями фунтов в кармане, можно получить сколько угодно женщин, каких угодно красивых и умелых.
– Есть также золото и серебро, но оно в запаянных стальных ящиках на дне главного трюма, под тремя сотнями тонн древесины. До них мы не доберемся, пока в порту не извлечем главный груз.
– Сколько золота? – умоляли моряки. – Скажите нам, сколько серебра?
– Серебро в монетах на пятьдесят тысяч гульденов. Это свыше десяти тысяч добрых английских фунтов. Триста золотых слитков из шахт Коллура на реке Кришна в Канди, и один только Господь знает, сколько мы выручим за них, продав в Лондоне.
Хэл сидел на грот-мачте в своем «вороньем гнезде»; с этого наблюдательного пункта ему был хорошо виден отец на полуюте. Вряд ли хоть слово из сказанного отцом имело для него смысл, хотя он смутно сознавал, что этот приз – крупнейший из всех захваченных англичанами в эту войну с Голландией. Он был ошеломлен, у него кружилась голова, он не мог ни на чем сосредоточиться, кроме сокровища, захваченного им с помощью собственной сабли и теперь скромно сидящего позади отца под присмотром служанки. Сэр Фрэнсис вежливо поставил для жены губернатора на палубе полуюта одно из резных мягких кресел из капитанской каюты. За Катинкой стоял Петрус Ван де Вельде, великолепно одетый, в высоких рейнских наколенниках из мягкой испанской кожи, доходящих до бедер, в парике с лентами; его полное тело покрывали медальоны и серебряные шарфы, соответствующие высокому посту.
К своему удивлению, Хэл обнаружил, что всей душой ненавидит этого человека и жалеет, что не проткнул его саблей, когда тот вылезал из-под кровати; тогда этот ангел, его жена, стала бы горестной вдовой.
Он представлял себе, что всю жизнь посвятит ей, как Ланселот своей Гиневре. Видел, как скромно и покорно исполняет малейший ее каприз и чистая любовь вдохновляет его на величайшие подвиги. Ради нее он может даже предпринять рыцарский поиск Священного Грааля и передать в ее прекрасные белые руки эту драгоценную реликвию. При этой мысли он содрогнулся от наслаждения и страстно посмотрел на Катинку.
Пока Хэл на топ-рее предавался романтическим мечтам, церемония на палубе подошла к завершению. За губернатором стояли голландский капитан и его офицеры. Только полковник Шредер был без шляпы, потому что его голова была перевязана. Несмотря на удар Аболи, взгляд полковника оставался острым и проницательным, Шредер со свирепым выражением слушал, как сэр Фрэнсис перечисляет добычу.
– Но и это не все, парни! – заверил сэр Фрэнсис свой экипаж. – Нам повезло принять на борт в качестве почетного гостя нового губернатора голландского поселения на мысе Доброй Надежды.
Он иронически поклонился Ван де Вельде, и тот сердито на него посмотрел: теперь, когда похитители поняли его ценность, он чувствовал себя более уверенно.
Англичане торжествующе закричали, но все взгляды были устремлены на Катинку, и сэр Фрэнсис пошел навстречу экипажу.
– Нам также повезло принимать на борту прекрасную супругу губернатора…
Он смолк: восторженные крики моряков заглушили его слова.
– Грубый мужлан, – проворчал Ван де Вельде и покровительственно положил руку на плечо Катинки. Она посмотрела на моряков своими широко раскрытыми фиалковыми глазами, и ее красота и невинность пристыдили их и заставили замолчать.
– Мефрау Ван де Вельде – единственная дочь бюргера Хендрика Гетце, губернатора города Амстердам и председателя Совета директоров Голландской Вест-Индской компании.
Экипаж смотрел на нее с благоговением. Мало кто понимал всю важность такого положения, но на моряков произвело впечатление то, как сэр Фрэнсис перечислял титулы отца Катинки.
– Губернатор и его супруга будут находиться на борту, пока за них не выплатят выкуп. Один из плененных голландских офицеров отправится к мысу Доброй Надежды, чтобы требование выкупа с ближайшим кораблем Компании было доставлено в Совет в Амстердам.
Усваивая сказанное, экипаж глазел на эту пару, потом Большой Дэниел спросил:
– Сколько, сэр Фрэнсис? Каков будет выкуп?
– Я определил выкуп за губернатора двести тысяч гульденов золотой монетой.
Все были потрясены: такая сумма превосходила воображение моряков.
Тут Большой Дэниел снова закричал:
– Ура капитану, парни!
И все кричали до тех пор, пока не охрипли.
Сэр Фрэнсис медленно прошел вдоль ряда пленных голландцев. Всего сорок семь, восемнадцать из них ранены. Проходя, он каждому смотрел в лицо: это были грубые люди с суровыми чертами, никакого интеллекта во взгляде. Очевидно, что ни один из них не стоит выкупа. Скорее это помеха: ведь их придется кормить и охранять, и всегда существует опасность, что к ним вернется мужество и они попытаются восстать.
– Чем скорей мы от них избавимся, тем лучше, – сказал он самому себе и обратился к ним на их языке: – Вы хорошо выполнили свой долг. Мы освободим вас и отправим на мыс. Можете взять личные вещи, а я прослежу, чтобы вам выплатили перед уходом жалованье.
Лица пленных просветлели. Такого они не ожидали. Теперь они будут тихи и покорны, подумал он, поворачиваясь к лестнице. В каюте его ждал более значительный улов.
– Господа, – обратился он к ним, входя в каюту и садясь за стол красного дерева. – Не хотите ли выпить по стакану канарского вина?
Губернатор Ван де Вельде жадно кивнул. У него пересохло в горле, и, хоть полчаса назад он поел, живот его урчал, как голодный пес. Оливер, слуга сэра Фрэнсиса, налил желтое вино в бокалы с высокими ножками и подал засахаренные фрукты, найденные в кладовой голландского капитана. Капитан поморщился, узнав свои продукты, но сделал большой глоток канарского.
Сэр Фрэнсис сверился с листами описи, на которых производил заметки, потом взглянул на письмо, найденное в капитанском столе. Оно было из известной банкирской фирмы в Голландии. Он посмотрел на капитана и строго обратился к нему:
– Удивительно, как офицер в таком чине и с таким опытом службы в Объединенной Вест-Индской компании занялся торговлей в собственный карман. Мы оба знаем, что это строго запрещено Семнадцатью.
Капитан как будто хотел возразить, но, когда сэр Фрэнсис постучал по письму, смирился и виновато взглянул на стоявшего за ним губернатора.
– Похоже, вы богаты, минхеер. Вас вряд ли затруднит выкуп в двести тысяч гульденов.
Капитан что-то пробормотал и мрачно нахмурился, но сэр Фрэнсис спокойно добавил:
– Если вы напишете своим банкирам, мы решим это дело по-джентльменски, как только я получу золото. – Сэр Фрэнсис продолжил: – Теперь относительно офицеров корабля. Я просмотрел вашу книгу записи членов экипажа. – Он придвинул к себе книгу и раскрыл ее. – Похоже, все это люди, не обладающие связями и большим состоянием. – Он посмотрел на капитана. – Это верно?
– Верно, минхеер.
– Я отправлю их на мыс с простыми моряками. Остается решить, кому мы поручим доставить Совету Семнадцати требование выкупа за губернатора Ван де Вельде и его добрую супругу, а также, конечно, ваше письмо банкирам.
Сэр Фрэнсис взглянул на губернатора. Ван де Вельде откусил еще от засахаренных фруктов и с набитым ртом ответил:
– Пошлите Шредера.
– Шредера? – Сэр Фрэнсис порылся в бумагах и отыскал документы полковника. – Полковник Корнелиус Шредер, вновь назначенный военный комендант крепости Доброй Надежды?
– Ja, он самый, – сказал Ван де Вельде, потянувшись за новым куском. – Его ранг придаст ему вес, когда он представит требование выкупа моему тестю, – заметил он.
Сэр Фрэнсис внимательно посмотрел на жующего губернатора. Любопытно, почему губернатор старается избавиться от полковника? Тот как будто опытный солдат и изобретательный человек: такого стоило бы держать при себе. Но сказанное Ван де Вельде о его статусе правда. Вдобавок сэр Фрэнсис чувствовал, что полковник Шредер может оказаться опасен, если будет долго находиться в плену на борту галеона. Он способен гораздо больше причинить неприятностей, чем может возместить его выкуп. И поэтому вслух он сказал:
– Хорошо, я пошлю его.
Выпачканные сахаром губы губернатора довольно скривились. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что жена интересуется удалым полковником. Он женат всего несколько лет, но точно знает, что у жены за это время перебывало по меньшей мере восемнадцать любовников – некоторые только на час или на вечер.
Он платил служанке жены Зельде, и та докладывала ему обо всех приключениях супруги, с извращенным удовольствием пересказывая самые непристойные подробности.
Впервые узнав о плотских пристрастиях жены, Ван де Вельде пришел в ярость. Однако его гневные протесты не произвели на нее никакого впечатления, и скоро он понял, что управы на нее нет. Что нельзя ни публично протестовать, ни отослать ее, ведь, с одной стороны, она одурманивала его, кружила голову, а с другой – чересчур богат и влиятелен был ее отец. Его собственное будущее и статус целиком зависели от нее. И поэтому оставался единственный путь – по возможности удерживать ее подальше от искушений и случаев поддаться им. На протяжении плавания ему удалось держать ее буквально пленницей в ее каюте, и он не сомневался, что, если бы не это, жена уже опробовала бы достоинства полковника, которые он хвастливо демонстрировал. Если удалить его с корабля, ее выбор будет ограничен, и после продолжительного воздержания она, возможно, более покорно отнесется к его потным притязаниям.
– Хорошо, – согласился сэр Фрэнсис, – я отправлю вашим послом полковника Шредера. – Он перевернул страницу лежащего на столе атласа. – При благоприятных ветрах и милости всемогущего Господа плавание от мыса до Голландии и обратно займет не больше восьми месяцев. К Рождеству вы будете свободны и приступите к своим обязанностям на мысе.
– А где вы будете держать нас до получения выкупа? Моя жена женщина благородного происхождения и болезненная.
– В безопасном месте с удобствами. Заверяю вас в этом, сэр.
– Где вы встретите корабль, который привезет выкуп?
– На тридцать третьем градусе южной широты и на четырех градусах тридцати минутах восточной долготы.
– А где это?
– Ну как же, губернатор Ван де Вельде, это то самое место в океане, где мы сейчас находимся.
Сэра Фрэнсиса не так легко заставить выдать местоположение его базы.
Туманным ранним утром на рассвете галеон бросил якорь в спокойных водах под прикрытием скалистого африканского побережья. Ветер ослаб и стал поворачивать. Близился конец лета, не за горами осеннее равноденствие. «Леди Эдвина» с непрерывно работающими помпами встала рядом, и с помощью причальных брусов, проложенных паклей, ее прочно прикрепили к большему кораблю.
Сразу же началась разгрузка. На галеоне уже подготовили лебедки и такелаж. Сначала убрали пушки. Большие бронзовые стволы, раскачиваясь на цепях, поднимались вверх. Тридцать моряков постепенно отступали, держа тали, и осторожно опускали стволы на палубу галеона. Когда орудия будут расставлены по местам, галеон обретет огневую силу, какой нет ни у одного корабля на Линии, и сможет успешнее нападать на корабли Компании.
Наблюдая за установкой орудий на борту, сэр Фрэнсис начинал понимать, что теперь у него достаточно сил, чтобы напасть на одну из торговых голландских гаваней в Вест-Индии. Захват «Стандвастигейд» был только началом. Теперь он собирался стать в Индийском океане ужасом голландцев, каким в прошлом веке был для испанцев сэр Фрэнсис Дрейк.
Из пороховой камеры каравеллы уже поднимали бочонки с порохом. После долгого плавания и постоянных сражений не многие из бочонков были еще наполнены. Однако на галеоне почти две тонны превосходного пороха; этого хватит на дюжину морских боев или для захвата богатых голландских складов на побережьях Тринкомали или Явы.
Переместили мебель и припасы, бочки с водой и оружейные ящики, бочки с солониной, мешки с хлебом и бочонки с мукой, и все это уложили в трюм галеона поверх стволов драгоценной древесины. Всего этого оказалось очень много, да и галеон был полон собственных грузов, поэтому комингсы грузовых трюмов пришлось держать открытыми, пока захваченный корабль не придет к тайному логову сэра Фрэнсиса.
Со снятым оборудованием, обнаженная до досок корпуса «Леди Эдвина» высоко поднималась в воде, когда полковник Шредер и освобожденный экипаж голландца наконец готовы были подняться на ее борт. Сэр Фрэнсис пригласил полковника к себе на полуют и протянул ему саблю и письмо, адресованное Совету Голландской Вест-Индской компании в Амстердаме. Письмо было завернуто в парусину, запечатано красным воском и перевязано лентой. Получился внушительный сверток, который полковник решительно сунул себе под обшлаг рукава.
– Надеюсь, мы еще встретимся, минхеер, – многозначительно сказал он сэру Фрэнсису.
– Через восемь месяцев я буду на месте встречи, – ответил сэр Фрэнсис. – И если у вас будет с собой двести тысяч гульденов золотом, я с радостью увижусь с вами.
– Вы меня не поняли, – мрачно сказал Шредер.
– Уверяю вас, понял, и хорошо понял, – спокойно ответил сэр Фрэнсис.
Полковник посмотрел туда, где рядом с мужем стояла Катинка. Его глубокий поклон и тоска в глазах были адресованы не губернатору.
– Я постараюсь как можно быстрей вернуться и прекратить ваши страдания, – сказал он этой паре.
– Господь да будет с вами, – сказал губернатор. – Наша судьба в ваших руках.
– Я буду глубоко благодарна вам, когда вы вернетесь, дорогой полковник, – прошептала Катинка голосом маленькой девочки, и Шредер вздрогнул, словно его окатили ледяной водой. Он распрямился, отдал честь, повернулся и пошел к борту галеона.
У поручня стояли Хэл с Аболи и Большим Дэниелом. Глаза полковника сузились, он остановился перед Хэлом и дернул себя за усы. Ветер развевал ленты на его камзоле, шарф, обозначавший его звание, блестел; Шредер поднес руку к рукояти сабли.
– Нам помешали, парень, – негромко сказал он на правильном, без акцента, английском. – Однако я найду время и место, чтобы закончить урок.
– Буду надеяться на это, сэр. – Рядом с Аболи Хэл чувствовал себя храбрым. – Я всегда благодарен за учение.
Мгновение они смотрели друг другу в глаза, затем Шредер перепрыгнул через поручень на борт каравеллы. Корабли немедленно расцепились, и голландцы подняли паруса. «Леди Эдвина» подбросила зад, как озорной жеребенок, паруса ее наполнились. Она легко повернула по ветру и отчалила.
– Мы тоже отправляемся, мастер Нед! – сказал сэр Фрэнсис. – Поднять якорь.
Галеон отходил от африканского побережья, двигаясь на юг. Со стеньги, где сидел Хэл, еще была видна «Леди Эдвина». Меньший корабль огибал предательские отмели мыса Игольного, чтобы затем двинуться по ветру к голландской крепости у большой горы с плоской вершиной, охраняющей юго-западную оконечность африканского континента.
На глазах у Хэла силуэт парусов каравеллы решительно изменился. Хэл перегнулся через край корзины и крикнул:
– «Леди Эдвина» меняет курс.
– На какой? – спросил отец.
– Она идет на попутном ветре, – ответил Хэл. – Ее новый курс как будто строго на запад.
Каравелла делает точно то, чего они от нее ожидали. Теперь, когда юго-восточный ветер позади траверза, она направляется прямо к Доброй Надежде.
– Не спускай с нее глаз.
Под взглядом Хэла каравелла начала уменьшаться, и вскоре ее белые паруса затерялись среди белых пятен пены: на горизонте ветер гнал белых барашков.
– Она исчезла! – крикнул Хэл на полуют. – Больше ее не видно!
Сэр Фрэнсис ждал этого, чтобы повести галеон нужным курсом. Он отдал приказ рулевому, и корабль повернул на восток и пошел назад, параллельно африканскому побережью.
– Кажется, это самый благоприятный курс, – сказал сэр Фрэнсис сыну, когда тот спустился с мачты после вахты. – Даже с временной мачтой он набирает хорошую скорость. Надо знать капризы и причуды нашей новой любовницы. Бросить лот!
Глядя в подзорную трубу, Хэл засек, когда деревянный лот на тросе спустили с носа и когда он дошел до кормы. Быстро подсчитав на грифельной доске, он взглянул на отца.
– Шесть узлов.
– С новой грот-мачтой он будет давать десять. Нед Тайлер нашел в трюме добрую норвежскую сосну. Мы поставим ее, как только придем в порт. – Сэр Фрэнсис был доволен: Бог им улыбается. – Собрать экипаж. Попросим благословения Господа и переименуем корабль.
Все стояли на ветру с непокрытыми головами, прижимая шапки к груди, и – опасаясь вызвать неудовольствие сэра Фрэнсиса – с самым набожным выражением, какое могли продемонстрировать.
