Текст книги "Стервятники"
Автор книги: Уилбур Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
– Огонь!
Шредер опустил саблю, и второй залп накрыл толпу дрогнувших моряков. Хэл вздрогнул: пуля пронеслась так близко от его головы, что от поднятого ею ветра волосы упали ему на глаза.
Рядом Дэниел выдохнул:
– Я ранен! – дернулся, как кукла, и тяжело повалился. Залп убил еще десяток моряков с «Решительного» и гораздо больше ранил. Хэл наклонился, чтобы помочь Дэниелу, но рослый боцман проворчал:
– Не задерживайся, дурак! Беги! Мы побиты, и скоро будет третий залп.
Как бы подтверждая его слова, совсем близко послышался приказ Шредера:
– Третий ряд, приготовить оружие!
Моряки с «Решительного», те, что еще стояли на ногах, дрогнули и разбежались перед нацеленными на них мушкетами; спотыкаясь, они бежали к орудийным окопам.
– На помощь, Аболи, – крикнул Хэл, и Аболи схватил Дэниела за другую руку. Вдвоем они подняли его на ноги и потащили к берегу.
– Огонь! – закричал Шредер, и в то же мгновение, не сговариваясь, Хэл и Аболи бросились на землю, увлекая за собой Дэниела. Над их головами пронеслись пули и пороховой дым третьего залпа. Они мигом вскочили и, таща Дэниела, побежали к окопам.
– Ты ранен? – спросил Аболи, но запыхавшийся Хэл только покачал головой. Мало кто из моряков оставался на ногах. Всего несколько человек добрались до окопов и спрыгнули в них.
Хэл и Аболи, волоча Дэниела, с трудом бежали, а за ними слышались торжествующие крики: солдаты в зеленом устремились вперед. Наконец беглецы достигли укреплений и затащили туда Дэниела.
Спрашивать о ране не было необходимости: весь левый бок боцмана был залит кровью. Аболи через голову сорвал свою рубашку, скатал ее в комок и затолкал под рубашку Дэниелу.
– Прижимай к ране, – сказал он. – Как можно крепче.
Потом уложил Дэниела на дно окопа и встал рядом с Хэлом.
– О святая Мария! – прошептал Хэл. Его залитое потом лицо побледнело от ужаса и ярости при виде того, что творилось за бруствером. – Посмотри на этих проклятых мясников!
Солдаты в зеленых мундирах двигались вперед, останавливаясь, только чтобы добить раненых. Некоторые моряки переворачивались на спину и голыми руками пытались отразить удар, другие молили о милосердии и силились отползти, но мушкетеры бежали за ними, кололи и рубили. Эта кровавая работа была проделана быстро: Шредер шел следом и не позволял задерживаться.
Во время этого затишья сэр Фрэнсис пробежал вдоль ряда окопов и спрыгнул к сыну.
– Мы побиты, отец! – угнетенно сказал Хэл, и они посмотрели на мертвых и раненых. – Мы уже потеряли половину людей.
– Хэл прав, – согласился Аболи. – Все кончено. Надо уходить.
– Куда? – с мрачной улыбкой спросил сэр Фрэнсис. – Туда?
Он показал на лагуну, где они увидели идущие к берегу шлюпки с вражескими моряками, стремящимися принять участие в бое.
Фрегат и «Чайка» спустили шлюпки, набитые матросами с саблями наголо, голубоватый дымок поднимался от горящих фитилей и плыл по поверхности воды. Люди в шлюпках кричали так же радостно, как солдаты.
Первая шлюпка коснулась берега. Вооруженные моряки выскочили из нее и побежали по узкой полоске песка. Свирепо крича, они добежали до ряда окопов, откуда немо торчали стволы кулеврин и где прятались люди с «Решительного».
– Надеяться на пощаду не приходится, парни, – крикнул сэр Фрэнсис. – Посмотрите, что делают эти кровожадные нехристи с теми, кто просит их о милосердии. – Он указал саблей на многочисленные трупы, усеивавшие землю перед пушками. – Еще раз за короля Карла, и умрем сражаясь!
Голоса кучки уцелевших звучали хрипло и слабо, когда моряки снова перебрались через бруствер и приготовились встретить натиск двухсот мушкетеров. Аболи был в десяти шагах впереди и уложил первого встреченного им солдата. Жертва упала, но сабля Аболи сломалась у рукояти. Он отбросил ее, наклонился и взял из руки мертвого английского моряка пику.
Хэл и сэр Фрэнсис бежали за ним. Аболи воткнул пику в живот следующему мушкетеру, бежавшему к нему с поднятой саблей. Пика прошла меж ребер и пронзила солдата насквозь, выйдя с противоположной стороны на длину руки. Солдат забился, как рыба на остроге, и древко пики сломалось в руках Аболи. Используя обломок как дубину, Аболи свалил третьего мушкетера. Потом огляделся, улыбаясь, как безумная горгулья; его большие глаза выкатились из орбит.
Сэр Фрэнсис схватился с белым голландским сержантом, они обменивались ударами в звоне и скрежете сабель.
Хэл ударом в горло убил капрала и посмотрел на Аболи.
– Через мгновение тут будут люди со шлюпок.
Они слышали в тылу дикие крики: моряки прыгнули в окопы и занялись теми, кто еще там оставался. Хэлу и Аболи не нужно было оглядываться, чтобы понять, что все кончено.
– Прощай, старый друг! – выдохнул Аболи. – Хорошие были времена. Жаль, что они так быстро кончились.
У Хэла не было возможности ответить – в это мгновение хриплый голос сказал по-английски:
– Хэл Кортни, проклятый щенок, удача отвернулась от тебя.
Полковник Шредер оттолкнул двух своих людей и шагнул к Хэлу.
– Один на один! – крикнул он и быстро двинулся вперед, выставляя правую ногу, как искусный фехтовальщик, быстрыми движениями шпаги тесня Хэла.
Хэл снова испытал силу этих ударов: требовалось все его умение, чтобы отразить их. Толедская сталь его шпаги звенела под мощными ударами, и он почувствовал отчаяние; Хэл ясно понял, что против такого противника ему не выстоять.
Голубые глаза Шредера смотрели холодно и безжалостно. Полковник предвидел каждое движение Хэла и на любую его попытку сделать выпад отвечал уверенным парированием, отбивая клинок противника и угрожая своим.
Сэр Фрэнсис, поглощенный собственной дуэлью, не видел тяжелого положения сына. У Аболи в руке был только обломок древка, а это не оружие против такого человека, как Корнелиус Шредер. Аболи видел, что Хэл выбился из сил и сдает перед превосходящими силами нападающего.
По выражению лица Шредера Аболи понял, что тот выбирает момент, нанести смертельный удар. Смерть Хэла неизбежна, он не выдержит удар такой силы.
И Аболи с быстротой нападающей черной кобры предвосхитил последний удар Шредера. Оказавшись позади Хэла, он занес дубину. И ударил Хэла по голове, по виску.
Шредер с изумлением увидел, что его жертва без чувств лежит на земле – как раз в тот миг, когда он собирался нанести смертельный удар. Пока он колебался, Аболи отбросил дубину и встал над телом Хэла.
– Вы не можете убить сбитого с ног человека, полковник. Иначе пострадает честь голландского офицера.
– Ах ты, черный дьявол! – раздраженно взревел Шредер. – Если я не могу убить щенка, то тебя уж точно могу!
Аболи показал ему пустые руки, держа раскрытые ладони перед глазами Шредера.
– Я безоружен, – негромко сказал он.
– Безоружного христианина я пощажу! – рявкнул Шредер. – Но ты безбожное животное!
Он отвел клинок и направил его в грудь Аболи, где на солнце блестели от пота мощные мышцы. Перед ним встал сэр Фрэнсис, не обращая внимания на клинок полковника.
– Однако, полковник Шредер, – спокойно сказал он, – я христианин и джентльмен. Я со всеми своими людьми сдаюсь на вашу милость.
Он повернул саблю и рукоятью протянул ее Шредеру.
Шредер сердито смотрел на него, от ярости и досады лишившись дара речи. Он не сделал попытки взять саблю сэра Фрэнсиса, но прижал острие к его горлу и слегка уколол.
– Стойте в стороне, или, клянусь Господом, я зарублю вас, будь вы хоть христианин, хоть язычник.
Костяшки пальцев правой руки, сжимавшей оружие, побелели: он готов был нанести удар.
Но тут окрик заставил его остановиться.
– Послушайте, полковник, мне не хочется вмешиваться в дела чести. Но если вы убьете моего брата во Христе Фрэнки Кортни, кто отведет нас к сокровищам вашего галеона «Стандвастигейд»?
Шредер повернулся и увидел Камбре, который шел к ним, размахивая большой окровавленной саблей.
– Груз с галеона? – спросил Шредер. – Мы захватили логово пиратов. И все сокровища найдем здесь.
– Не будьте так в этом уверены. – Канюк печально покачал рыжей бородой. – Я знаю моего любезного брата во Христе Фрэнки, он, по примеру белки, самое дорогое где-нибудь припрятал. – Его глаза алчно сверкнули из-под полей шляпы. – Нет, полковник, вам придется сохранить ему жизнь, по крайней мере пока мы не вознаградим себя горстью серебряных риксдалеров за Божью работу сегодня.
Очнувшись, Хэл увидел склонившегося над ним отца и прошептал:
– Что, отец? Мы победили?
Сэр Фрэнсис, не глядя ему в глаза, покачал головой и принялся вытирать пот и сажу с лица сына лоскутом, оторванным от своей рубашки.
– Нет, Хэл. Мы не победили.
Хэл посмотрел за него, и все встало на место. Он увидел жалкую горсть уцелевших членов экипажа «Решительного». Они стояли неподалеку под охраной солдат с заряженными мушкетами. Остальные лежали там, где их застала смерть: на земле, на брустверах окопов.
Он увидел Аболи, перевязывавшего красным головным платком рану Дэниела. Дэниел сидел и как будто немного оправился, хотя явно потерял много крови.
Его лицо под коркой грязи и крови было серым, как пепел последнего лагерного костра.
Хэл повернул голову и увидел полковника Шредера и Камбре, которые о чем-то серьезно беседовали. Наконец Канюк прервал разговор и крикнул одному из своих людей:
– Джордж, принеси с «Чайки» цепи для рабов! Мы не хотим, чтобы капитан Кортни снова покинул нас.
Моряк побежал к берегу, а Канюк и Шредер подошли туда, где под охраной мушкетеров стояли пленники.
– Капитан Кортни, – зловеще обратился Шредер к сэру Фрэнсису. – Я арестую вас и ваших людей за пиратство в открытом море. Вас отвезут на мыс Доброй Надежды и предадут суду за это преступление.
– Протестую, сэр. – Сэр Фрэнсис с достоинством встал. – Я требую, чтобы вы обращались с моими людьми как с военнопленными.
– Войны нет, капитан, – ледяным тоном ответил Шредер. – Между Голландской республикой и Англией несколько месяцев назад заключен мирный договор.
Сэр Фрэнсис в ужасе смотрел на него, с трудом приходя в себя от этой ужасной новости.
– Я не знал о заключении мира, – сказал он наконец, – но в любом случае у меня каперское свидетельство его величества.
– Вы и во время нашей прошлой встречи говорили об этом каперском свидетельстве. Не сочтете ли вы бесцеремонностью мою просьбу предъявить этот документ? – спросил Шредер.
– Свидетельство в матросском сундуке в моей хижине. – Сэр Фрэнсис указал на ограду, за которой многие хижины были снесены артиллерийским огнем. – Если позволите, я его принесу.
– Не беспокойтесь, мой добрый друг Фрэнки. – Канюк потрепал его по плечу. – Я принесу его для вас.
Он ушел и нырнул в низкую дверь хижины, указанной сэром Фрэнсисом.
Шредер снова обратился к сэру Фрэнсису:
– Где вы держите своих заложников, сэр? Губернатор Ван де Вельде и его бедная жена, где они?
– Губернатор должен быть за оградой вместе со своей женой и капитаном галеона. С начала боя я их не видел.
Хэл неуверенно встал, прижимая тряпку к голове.
– Жена губернатора укрылась от боя в пещере выше по склону.
– Откуда вы это знаете? – резко спросил Шредер.
– Я сам отвел ее туда ради безопасности, – смело ответил Хэл, стараясь не смотреть в проницательные глаза отца. – Я возвращался из пещеры, когда наткнулся в лесу на ваших солдат, полковник.
Шредер посмотрел вверх по холму, разрываясь между долгом и желанием бежать на помощь женщине, чье спасение – по крайней мере для него – было главной целью экспедиции. Но в этот миг из хижины вышел Канюк. Он нес пергаментный свиток, перевязанный красной лентой. С ленты свисала королевская печать красного воска.
Довольный сэр Фрэнсис с облегчением улыбнулся.
– Вот оно, полковник. Я требую, чтобы со мной и с экипажем обращались как с почтенными пленными, захваченными в честном бою.
Канюк, не приближаясь, остановился и развернул пергамент. Он держал документ на вытянутой руке и повернул его так, чтобы все видели причудливый, с завитушками почерк какого-то из клерков Адмиралтейства. Потом кивком подозвал одного из своих моряков. Взял у него из рук пистоль и подул на дымящийся фитиль, чтобы тот разгорелся. Потом улыбнулся сэру Фрэнсису и поднес огонь к листу.
Сэр Фрэнсис в ужасе смотрел, как пергамент загорается, сворачивается и чернеет; постепенно весь лист охватило желтое пламя.
– Клянусь Господом, Камбре, ты подлый предатель!
Он сделал шаг вперед, но его остановило острие сабли полковника.
– С огромным удовольствием проткнул бы вас, – сказал он. – Пожалейте себя, сэр, не испытывайте мое терпение.
– Эта свинья сжигает мое свидетельство.
– Я ничего не вижу, – ответил Шредер, нарочно повернувшись спиной к Канюку. – Ничего, кроме известного пирата, который стоит передо мной с залитыми кровью невинных людей руками.
Камбре с широкой улыбкой смотрел, как догорает пергамент. Он перебрасывал его из руки в руку, чтобы не обжечься, и поворачивал так, чтобы сгорело все до конца.
– Я слышал, вы болтали о своей чести, сэр, – бросил сэр Фрэнсис Шредеру. – Сдается мне, это всего лишь заблуждение.
– Честь? – Шредер холодно улыбнулся. – Я слышу от пирата разговоры о чести? Не может быть. Конечно, меня подводит слух.
Камбре позволил пламени подобраться к кончикам пальцев и лишь тогда бросил почерневшие остатки на землю и старательно растоптал в пыль. Потом подошел к Шредеру.
– Боюсь, это опять уловка Фрэнки. Я не нашел свидетельства, выданного от имени его величества.
– Я так и думал. – Шредер вложил саблю в ножны. – Поручаю вам этих пленников, лорд Камбре. Я должен позаботиться о благополучии заложников. – Он посмотрел на Хэла. – Ты немедленно отведешь меня туда, где оставил жену губернатора. – Оглянувшись, он увидел стоявшего поблизости голландского сержанта. – Связать ему руки за спиной и надеть веревку на шею. Поведешь его на поводке, как паршивого пса. Да он и есть паршивый пес.
Полковник Шредер отложил спасательную экспедицию ради поисков потерянного парика. Тщеславие не позволяло ему показываться на глаза Катинке в столь неприличном виде. Парик отыскался в лесу, где Шредер гнался за Хэлом. Он был испачкан влажной землей и сухими листьями, но Шредер отряхнул его о ногу и тщательно расправил локоны, прежде чем надеть на голову. Восстановив свои красоту и достоинство, он кивнул Хэлу.
– Показывай дорогу!
К тому времени как они достигли террасы перед пещерой, Хэл представлял собой жалкое зрелище. Обе его руки были связаны за спиной, а на шею ему сержант накинул веревку. Лицо Хэла почернело от грязи и пороха, одежда была порвана и пропиталась кровью и потом. Несмотря на утомление и отчаяние, он по-прежнему больше всего беспокоился о Катинке и почувствовал тревогу, заходя в пещеру.
Ее там не было. «Я не смогу жить, если с ней что-нибудь случится», – подумал он, а вслух сказал Шредеру:
– Я оставил мефрау Ван де Вельде здесь. С ней ничего не могло случиться.
– Моли Господа, чтобы так и было. – Угроза прозвучала еще страшнее оттого, что произнесена была негромко. Потом Шредер повысил голос: – Мефрау ван де Вельде! – позвал он. – Мадам, вы в безопасности. Я, полковник Шредер, пришел спасти вас!
Лианы, прикрывавшие террасу, зашуршали, и из-за них робко вышла Катинка. Ее огромные фиалковые глаза были полны слез, лицо бледно, его трагическое выражение усиливало впечатление.
– О! – Она задохнулась от переполнявших ее чувств. Затем картинно протянула обе руки к полковнику. – Вы пришли! Вы сдержали обещание! – Она подлетела к нему, приподнялась на цыпочки и обеими руками обняла за шею. – Я знала, что вы придете. Я знала, что вы не оставите меня среди чудовищных унижений и жестокостей этих преступников.
На мгновение Шредер замер от этого объятия, затем сам обнял ее, прижал к груди, и она оказалась под защитой его лент и шарфов.
– Если вы подверглись хоть малейшему оскорблению, клянусь, я отомщу стократ!
– Мои страдания были чересчур ужасны, чтобы я могла о них рассказать, – всхлипывала она.
– Этот? – Шредер взглянул на Хэла и спросил: – Он один из тех, кто плохо с вами обращался?
Катинка искоса взглянула на Хэла, щекой прижимаясь к груди Шредера. Глаза ее злобно сощурились, на роскошных губах появилась легкая садистская улыбка.
– Этот был хуже всех, – всхлипнула она. – Не могу рассказать, какие ужасные вещи он говорил мне, как мучил и унижал меня. – Ее голос дрогнул. – Я лишь благодарю Бога за то, что он дал мне силы выдержать назойливость этого человека.
Шредер словно раздулся от ярости. Мягко отстранив Катинку, он повернулся к Хэлу. Сжал кулак и со всей силы ударил Хэла по голове. Застигнутый врасплох Хэл отшатнулся. Шредер стремительно последовал за ним, и его следующий удар пришелся в живот. Воздух вырвался из легких, Хэл согнулся.
– Как ты смел оскорблять высокородную даму и плохо с ней обращаться?
Шредер дрожал от ярости. Он едва сдерживался.
Хэл лбом почти касался колен, с трудом глотая воздух. Шредер нацелил ему в лицо пинок, но Хэл увидел это и успел увернуться. Сапог задел его плечо и отбросил назад.
Шредер словно сошел с ума от гнева.
– Ты недостоин лизать подошвы туфель этой дамы!
Он снова занес ногу, но Хэл проявил недюжинное проворство. Хотя руки у него были связаны за спиной, он сделал шаг навстречу Шредеру и пнул его в пах; но путы лишили его удар силы.
Шредер не пострадал, скорее удивился.
– Клянусь Богом, щенок, ты заходишь слишком далеко!
Хэл еще не восстановил равновесие, и следующий удар Шредера сбил его с ног. Хэл упал, и Шредер сел на него, обеими ногами упершись в согнутое тело. Хэл перевернулся, отчаянно стараясь избежать града обрушившихся на него ударов.
– Да! О да! – возбужденно кричала Катинка. – Накажите его за то, что он сделал со мной! – Она подзадоривала Шредера, доводя его гнев до безумия. – Пусть страдает, как страдала я.
Хэл понимал, что перед лицом этого человека она вынуждена отказываться от него, и даже терпя муки прощал ее. Он согнулся вдвое, чтобы защитить самые уязвимые части тела, и принимал большую часть ударов на плечи и бедра, но совсем избежать их не мог. Один удар пришелся ему в лицо, и из разбитого рта потекла кровь.
Катинка завизжала и радостно захлопала в ладоши.
– Я его ненавижу. Да! Пусть ему будет больно! Разбейте его красивое, нахальное лицо!
Однако вид крови как будто привел Шредера в себя. Он с явным усилием сдержался и отступил, тяжело дыша и все еще дрожа от гнева.
– Это небольшое предупреждение о том, что его ожидает. Поверьте мне, мефрау, он за все заплатит, когда мы достигнем мыса Доброй Надежды. – Он повернулся к Катинке и поклонился. – Позвольте отвести вас в безопасное место, на корабль, который ждет в заливе.
Катинка жалобно вскрикнула, прижав пальцы к мягким розовым губам.
– О, полковник, я боюсь лишиться чувств. – Она покачнулась, и Шредер подскочил, чтобы поддержать ее. – Не думаю, что смогу дойти сама.
Он поднял ее и легко понес вниз по холму. А она цеплялась за него, как ребенок, поднятый с кровати.
– Пошли, висельник! – Сержант дернул за веревку, обвязанную вокруг шеи Хэла, поднял его на ноги и повел, окровавленного, к лагерю. – Лучше бы полковник с тобой покончил. Палач на мысе Доброй Надежды славится своим умением. Настоящий искусник, да. – Он сильнее потянул за веревку. – Ручаюсь, он с тобой позабавится.
На берег, туда, где под палящим солнцем сидели пленные, раненые и невредимые, принесли цепи.
Первым заковали сэра Фрэнсиса.
– Рад снова видеть вас, капитан, – сказал моряк с цепью в руках. – Я думал о вас каждый день с нашей последней встречи.
– А вот я ни разу о тебе не вспомнил, Сэм Боуэлз.
Сэр Фрэнсис едва бросил на него презрительный взгляд.
– Я теперь боцман Сэм Боуэлз. Его светлость повысили меня, – сказал Сэм с нахальной улыбкой.
– Желаю, чтобы новый боцман принес радость Канюку. Это брак, заключенный на небесах.
– Вытяните руки, капитан. Посмотрим, как вы величественны и сильны в железных браслетах, – насмехался Сэм Боуэлз. – Господь свидетель, никому не понять, сколько удовольствия мне это доставляет. – Он защелкнул кандалы на руках и ногах сэра Фрэнсиса и ключом затянул их так, что обручи врезались в тело. – Надеюсь, они сидят на вас не хуже, чем модный плащ. – Он отступил, неожиданно плюнул в лицо сэру Фрэнсису и рассмеялся. – Торжественно обещаю: когда вас вздернут на верхней рее, я буду на парадном плацу Доброй Надежды, чтобы пожелать удачи. Интересно, что с вами сделают? Сожгут живьем или подвесят? – Сэм снова засмеялся и повернулся к Хэлу. – Добрый день, молодой мастер Генри. Ваш скромный слуга боцман Сэм Боуэлз явился исполнить ваши пожелания.
– Я не видел твоей трусливой шкуры во время боя, – спокойно ответил Хэл. – Где ты прятался на этот раз?
Сэм покраснел и тяжелой цепью ударил Хэла по голове. Хэл холодно посмотрел ему в глаза. Сэм ударил бы снова, но огромная черная рука перехватила его запястье. Сэм посмотрел в гневные глаза Аболи, сидевшего рядом с Хэлом. Аболи не сказал ни слова, но Сэм сдержал удар. Не вынеся этого убийственного взгляда, он опустил глаза и, не глядя на пленных, торопливо заковал руки и ноги Хэла.
Потом встал и подошел к Аболи, который продолжал смотреть на него тем же взглядом. Сэм поспешно заковал его и направился туда, где лежал Большой Дэниел. Дэниел поморщился, но не издал ни звука, когда Сэм грубо сковывал его руки. Рана, которая перестала было кровоточить, от такого грубого обращения открылась снова; из-под красной тряпки, которой Аболи перевязал ее, показалась кровь. Она потекла по груди и закапала в песок.
Когда все были закованы и скованы друг с другом, пленным приказали встать. Их цепочкой повели к большому дереву. Хэл и Аболи почти несли Дэниела. Под деревом им снова велели сесть, обвязали конец цепи вокруг ствола и закрепили двумя тяжелыми замками.
Из всего экипажа «Решительного» уцелело только двадцать шесть человек, в том числе четверо чернокожих, бывшие рабы, один из них – Аболи. Почти все были легко ранены, но у четверых, включая Дэниела, раны были серьезные; их жизни грозила опасность.
Нед Тайлер получил глубокую резаную рану бедра. Несмотря на кандалы, Хэл и Аболи смогли перевязать ее полоской ткани, оторванной от рубашки мертвеца; множество трупов усеивало пляж, как принесенный ветром плавник. Под командованием голландского сержанта солдаты в зеленых мундирах собирали тела. Они тащили их на поляну среди деревьев, там раздевали и осматривали в поисках спрятанных ценностей – доли со «Стандвастигейд».
Два унтер-офицера тщательно просматривали сорванную одежду, разрывали швы и отрывали подошвы. Еще трое, закатав рукава и окунув пальцы в жир, прощупывали отверстия в телах, искали ценности, которые могли спрятать в этих традиционных укрытиях.
Найденные ценности бросали в пустой бочонок от воды, над которым с заряженной пистолью стоял белый сержант; бочонок медленно заполнялся богатой добычей. Когда троица заканчивала свою ужасную работу, другой отряд оттаскивал обнаженные трупы и швырял в высокие погребальные костры. Костры были сложены из сухих стволов, и пламя поднималось так высоко, что листья на деревьях, окружавших поляну, съежились. Потянуло сладким тошнотворным запахом жженой плоти, словно горела жирная свинина.
Тем временем Шредер и Камбре с помощью Лимбергера, капитана галеона, подсчитывали бочки с пряностями. Со своими списками и книгами они напоминали сборщиков налогов; они сверяли содержимое и вес каждой бочки с корабельной описью грузов и помечали проверенные бочки мелом.
Когда они закончили подсчеты, несколько моряков перекатили бочки на берег, погрузили в самый большой баркас и отвезли на галеон, стоявший с новой мачтой и новыми снастями в проливе на якоре. Работа продолжалась и ночью, при свете факелов и погребальных костров.
Шли часы, и Большой Дэниел начал бредить. Он горел как в огне и временами начинал метаться. Повязка по крайней мере остановила кровотечение, и под ней начала образовываться мягкая корочка. Но кожа вокруг раны взбухла и посинела.
– Пуля все еще в теле, – прошептал Хэл Аболи. – У него нет раны на спине, значит, она не вышла наружу.
Аболи ответил:
– Если мы попытаемся ее вырезать, мы его убьем. Судя по углу, под которым она вошла, пуля возле сердца и легких.
– Боюсь, начнется заражение, – покачал головой Хэл.
– Он силен как бык, – пожал плечами Аболи. – Может, ему хватит сил победить демонов.
Аболи верил, что все болезни вызывают демоны, проникшие в кровь.
Конечно, суеверие, но Хэл не разубеждал его.
– Надо прижечь у всех раны горячей смолой.
Это морское средство, и Хэл по-голландски попросил готтентотов-стражников принести из мастерской плотника за ограждением котел с расплавленной смолой, но те пропустили его просьбу мимо ушей.
Только после полуночи они снова увидели Шредера. Он появился из темноты и направился прямо туда, где вместе с остальными лежал закованный сэр Фрэнсис. Как и остальные, он был измучен и смог уснуть лишь ненадолго; спать мешали шум работающих и стоны и крики раненых.
– Сэр Фрэнсис. – Шредер наклонился и потряс его, чтобы привести в себя. – Пожалуйста, уделите мне несколько минут.
Судя по тону, на этот раз он хорошо держал себя в руках.
Сэр Фрэнсис сел.
– Во-первых, полковник, пожалуйста, проявите немного сочувствия. С полудня ни один из моих людей не пил ни капли. Как видите, четверо серьезно ранены.
Шредер нахмурился, и сэр Фрэнсис догадался, что полковник не давал приказа сознательно мучить пленных. Сам он никогда не считал Шредера жестоким человеком или садистом. Недавняя свирепость полковника, несомненно, была следствием природной вспыльчивости, а также напряжения и крайностей битвы. Шредер повернулся к стражникам и приказал принести пленным воды и еды, а также послал сержанта в разбитую хижину сэра Фрэнсиса за медицинской сумкой.
Пока ждали исполнения этих приказов, Шредер расхаживал по песку, опустив голову и сложив руки за спиной. Хэл неожиданно распрямился.
– Аболи, – прошептал он. – Шпага.
Аболи хмыкнул, поняв, что на поясе Шредера висит инкрустированная, с чеканкой Нептунова шпага, символ рыцарства Хэла, когда-то принадлежавшая его деду. Он положил руку на плечо молодого человека, чтобы помешать ему обвинить Шредера, и негромко сказал:
– Военная добыча, Гандвейн. Для тебя она потеряна, но по крайней мере ею владеет настоящий воин.
Хэл покорился, признав жестокую логику совета.
Наконец Шредер снова обратился к сэру Фрэнсису.
– Мы с капитаном Лимбергером проверили груз пряностей и древесины и нашли, что большая часть в сохранности. Недостаток, вероятно, объясняется проникновением воды во время захвата галеона. Мне доложили, что ядро одной из ваших кулеврин пробило борт главного трюма, и часть груза была затоплена.
– Я рад, – с усталой иронией кивнул сэр Фрэнсис, – что вы вернули большую часть груза Компании.
– Увы, сэр Фрэнсис, как вам отлично известно, это не так. Значительная часть груза галеона отсутствует. – Он увидел подошедшего сержанта и отдал ему приказ: – Снимите цепи с черного и мальчишки. Пусть напоят остальных.
Несколько человек поднесли бочку с водой и поставили под деревом. Хэл и Аболи немедленно начали поить раненых; все глотали драгоценную воду, закрыв глаза, кадыки судорожно ходили вверх-вниз.
Сержант доложил полковнику Шредеру:
– Я нашел инструменты врача. – Он показал парусиновую сумку. – Но, минхеер, в ней острые ножи, которые можно использовать как оружие, а содержимое котла со смолой можно обратить против моих людей.
Шредер взглянул на сэра Фрэнсиса: утомленный и растрепанный, тот сидел у ствола дерева.
– Дадите слово джентльмена не использовать эти медицинские средства против моих людей?
– Даю слово, – ответил сэр Фрэнсис.
– Передайте все это сэру Фрэнсису, – приказал Шредер, и сержант протянул ему сумку с хирургическими инструментами, котелок со смолой и свернутую чистую ткань для перевязки. – Ну-с, капитан, – продолжил Шредер прерванный разговор, – мы вернули себе награбленное: пряности и древесину, но не хватает более половины монет и всех золотых слитков, находившихся в трюме «Стандвастигейд».
– Добычу разделили между членами экипажа, – невесело улыбнулся сэр Фрэнсис. – Не знаю, что они сделали со своей долей добычи. Большинство моих людей мертвы и не смогут просветить нас.
– Мы вернули себе то, что можно считать почти всей долей вашего экипажа. – Шредер показал на бочонок с ценностями, собранными таким ужасным способом на поле битвы. Команда моряков под охраной голландских офицеров с обнаженными саблями несла его к ожидающему баркасу. – Мои офицеры обыскали хижины ваших людей, но не нашли ни следа остального.
– Как бы я ни хотел вам помочь, я ничего не могу сообщить об этой части, – негромко ответил сэр Фрэнсис. Хэл, занимавшийся ранеными, посмотрел на отца, но тот даже не взглянул на него.
– Лорд Камбре считает, что вы спрятали недостающие сокровища, – заметил Шредер. – И я с ним согласен.
– Лорд Камбре – известный лжец и мошенник, – ответил сэр Фрэнсис. – Вы, сэр, ошибаетесь в своем мнении.
– Лорд Камбре полагает, что, если бы ему позволили лично допросить вас, он смог бы вытащить из вас сведения об исчезнувших сокровищах. Он очень хочет убедить вас рассказать все, что вам известно. Мне с большим трудом удалось уговорить его не делать этого.
Сэр Фрэнсис пожал плечами.
– Поступайте, как считаете нужным, полковник, но, если не ошибаюсь, пытать пленников недостойно солдата. Благодарю за сочувствие, проявленное к моим раненым.
Ответ Шредера заглушил полный боли крик Неда Тайлера: Аболи залил расплавленной смолой его рану на бедре. Когда крик перешел во всхлипывания, Шредер спокойно продолжил:
– Трибунал, который в крепости на Доброй Надежде будет судить вас за пиратство, возглавит новый губернатор. Едва ли губернатор Петрус Якобус Ван де Вельде будет так же снисходителен, как я. – Шредер помолчал и продолжил. – Кстати, сэр Фрэнсис, мне сообщили, что палач на службе компании в крепости славится своим искусством.
– Я дам губернатору и его палачу тот же ответ, что и вам, полковник.
Шредер присел на корточки и негромко заговорил заговорщицким, почти дружеским тоном:
– Сэр Фрэнсис, за время нашего короткого знакомства я проникся уважением к вам как воину, моряку и джентльмену. Если я дам перед судом показания, что у вас было каперское свидетельство и что вы были законным капером, исход суда может оказаться иным.
– У меня нет веры в губернатора Ван де Вельде, которая, очевидно, есть у вас, – ответил сэр Фрэнсис. – Я бы хотел способствовать вашему продвижению по службе и помочь найти исчезнувшие слитки, но не могу, сэр. Я ничего не знаю об их местонахождении.
Шредер с застывшим лицом встал.
– Я старался помочь вам. Жаль, что вы отвергли мою помощь. Однако вы правы, сэр. Я не могу разрешить подвергнуть вас пыткам. Более того, я не позволю этого и лорду Камбре. Я просто выполню свой долг и доставлю вас в трибунал на мыс Доброй Надежды. Прошу вас, сэр, еще раз подумать.
