Текст книги "Миссия"

Автор книги: Уилбур Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Каждый вечер Наконто брал копье, забредал в один из водоемов и стоял неподвижно, как охотящаяся цапля. Когда близко проплывала крупная зубатка, он протыкал ее копьем, вытаскивал, бьющуюся, разбрызгивающую воду, и поднимал высоко над головой. Тем временем Нонту плел корзину из стеблей папируса и надевал ее себе на голову; через щели между прутьями он мог видеть. Нонту погружался в воду, так что на поверхности оставалась только голова, скрытая корзиной. Он с бесконечным терпением, осторожно приближался к стае диких птиц. И когда оказывался близко, хватал птицу за лапы и тянул под воду. Она не успевала даже крикнуть, прежде чем он сворачивал ей шею. Таким образом ему удавалось добыть пять-шесть птиц, прежде чем остальные, что-то заподозрив, улетали, громко крича и хлопая крыльями. По вечерам воины ужинали свежей рыбой и жареной птицей.

Люди и лошади страдали от укусов насекомых. Как только солнце садилось, с воды поднимались гудящие тучи, и воинам приходилось сидеть в дыму костров, чтобы избежать нападений. Утром лица у всех были распухшие и усеянные укусами.

Так прошло двенадцать дней, а потом у одного из воинов появились признаки болотной лихорадки. Вскоре и его товарищи один за другим пали жертвами этой болезни. У них начиналась сильная головная боль, их неудержимо трясло, даже во влажной духоте, а кожа на ощупь делалась горячей и сухой. Утром те, кто покрепче, помогали больным сесть верхом, а потом ехали рядом, помогая держаться в седле. Ночами многие бредили. Утром у костров находили мертвых. На двенадцатый день умер Тонка. Его похоронили в неглубокой могиле и поехали дальше.

Некоторые оправлялись от болезни, хотя лица у них оставались желтыми, а сами они – слабыми и исхудавшими. Немногих, в том числе Таиты и Мерена, болезнь вообще не коснулась.

Мерен подгонял измученных лихорадкой людей:

– Чем быстрей мы выберемся из болот с их ядовитыми испарениями, тем быстрей к вам вернется здоровье. – И шепотом признавался Таите: – Я очень боюсь потерять из-за болотной лихорадки шиллуков. Тогда все пропало. Мы никогда не выйдем из этой глуши и все здесь погибнем.

– Болота – их дом. Шиллукам не страшны местные болезни, – успокаивал Таита. – Они останутся с нами до конца.

Они продвигались все дальше на юг, впереди открывались новые обширные заросли папируса – и оставались позади. Людям казалось, что они увязли, словно насекомое в меду, и не могут высвободиться, как ни стараются. Однообразие окружающего отупляло и утомляло. Но вот на тридцать шестой день пути впереди, у границ видимости, появилось множество черных точек.

– Это деревья? – спросил Таита у шиллуков.

Наконто забрался на плечи Нонту и выпрямился во весь рост, легко удерживая равновесие. Он часто так делал, когда нужно было посмотреть поверх зарослей.

– Нет, старик, – ответил он. – Это хижины луо.

– Кто такие луо?

– Их трудно назвать людьми. Это обитатели болот, питающиеся рыбой, змеями и крокодилами. Такие лачуги, как вы видите, они строят на сваях. Тела вымарывают грязью, пеплом и другой пакостью, чтобы защититься от насекомых. Нрава они дикого и свирепого. Когда мы их находим, то убиваем, потому что они крадут наш скот. Украденный скот они загоняют в свои крепости и там поедают. Это не люди, а шакалы и гиены.

Он презрительно плюнул.

Таита знал, что шиллуки живут кочевым скотоводством. Они любят свой скот и никогда не убивают домашних животных. Вместо этого они осторожно протыкают жилу на горле животного, набирают в калебас кровь, а потом заклеивают крошечную ранку глиной. Кровь они смешивают с коровьим молоком и пьют.

– Поэтому мы такие высокие и сильные, такие могучие воины. Поэтому нас и не берет болотная лихорадка, – объясняли шиллуки.

Добравшись до поселка луо, воины обнаружили, что хижины на высоких сваях брошены. Однако повсюду видны были следы недавнего обитания. Рыбьи головы и чешуя у стоек, на которых коптилась рыба, совсем свежие, пресноводные крабы, сидящие на крышах, и канюки не успели до них добраться, угли в кострах не остыли. Участок за деревней, который луо использовали как нужник, завален свежими экскрементами. Наконто внимательно изучил их.

– Они были здесь еще утром. Они и сейчас близко. Вероятно, следят за нами из зарослей.

Они покинули деревню и уехали, как казалось, бесконечно далеко. К середине дня Наконто привел отряд к небольшому возвышению, сухому острову в болоте. Здесь воины привязали лошадей к колышкам, вбитым в землю, и накормили их лепешками дурры из привешенных к мордам мешков. Таита осматривал больных, повара готовили обед. К наступлению темноты все спали у костров. Только стража оставалась начеку.

Костры прогорели, а воины крепко спали, когда их внезапно разбудили. В лагере разверзся настоящий ад. Слышались крики и вопли, топот лошадей, плеск воды вокруг острова. Таита вскочил и бросился к Дымке. Лошадь вставала на дыбы, пытаясь вырвать кол, державший ее на месте. Точно так же вели себя остальные лошади. Таита схватил повод и успокоил Дымку. Он с облегчением увидел дрожащего от страха жеребенка по-прежнему рядом с матерью.

Вокруг с криками и воплями метались темные тени, тыкали лошадей копьями, заставляли вырываться. Одна из фигур набросилась на Таиту, угрожая копьем. Таита посохом отбросил копье и вогнал конец посоха в горло нападающего. Тот упал и замер.

Мерен и командиры собрали людей и бросились в атаку, обнажив мечи. Им удалось сразить нескольких нападающих, но остальные растворились в ночи.

– За ними! Не дайте им уйти с лошадьми! – кричал Мерен.

– Не разрешай своим людям преследовать их в темноте, – настойчиво сказал Таите Наконто. – Луо коварны. Они заведут воинов в топь, и те попадут в засаду. Надо дождаться света, и уж потом идти за ними.

Таита поспешно остановил Мерена, который в пылу сражения неохотно воспринял предупреждение и отозвал людей.

Подсчитали потери. Четверым часовым перерезали горло, еще один был ранен копьем в бедро. Три луо убиты, один тяжело ранен. Он стонал, лежа в крови и экскрементах, вытекавших из его кишок.

– Кончайте с ним! – приказал Мерен, и один из воинов ударом боевого топора отсек раненому голову. Не хватало восемнадцати лошадей.

– Мы не можем потерять столько, – сказал Таита.

– И не потеряем, – угрюмо пообещал Мерен. – Мы их вернем – клянусь сосками Исиды.

Таита при свете костра осмотрел один из трупов луо. Низкорослый крепкий мужчина с грубым обезьяньим лицом. Покатый лоб, толстые губы и маленькие, тесно посаженные глаза. Голый, только вокруг талии кожаный пояс, к которому привешена сумка. В сумке амулеты, кости пальцев и зубы, причем некоторые из них человеческие. На шее, на ремне из плетеной коры, кремневый нож, на нем кровь одного из часовых. Нож грубой работы, но когда Таита опробовал его на плече мертвеца, лезвие легко разрезало кожу. Тело луо покрывал толстый слой грязи и речного ила. На лице и груди примитивный рисунок, нанесенный белой глиной и красной охрой: точки, круги и волнистые линии. От мертвеца несло древесным дымом, гнилой рыбой и собственным звериным запахом.

– Отвратительная тварь!

Мерен плюнул.

Таита занялся раненым. Рана была глубокая и грозила загноиться. Этот человек умрет через несколько дней, но Таита постарался его успокоить.

Тем временем Мерен собрал карательный отряд из самых сильных и опытных воин, чтобы начать преследование воров. Остальные будут охранять уцелевших лошадей, скарб и больных. Еще затемно шиллуки углубились в заросли, чтобы отыскать след похитителей. И вернулись перед самым рассветом.

– Псы-луо собрали убежавших лошадей и погнали их на юг, – доложил Таите Наконто. – Мы нашли еще два тела и одного раненого, но живого. Сейчас он уже мертв. – Наконто коснулся тяжелого бронзового ножа на поясе. – Если твои люди готовы, почтенный старец, мы выступим немедленно.

Таита не хотел брать в набег Дымку: Вихрь был еще слишком мал, чтобы следовать за матерью, а сама Дымка ранена копьем, но, к счастью, не очень серьезно. Поэтому Таита сел на запасную лошадь. Дымка заржала ему вслед, словно недовольная тем, что ее не взяли.

Копыта восемнадцати украденных лошадей проделали в тростниках широкий проход. Поверх этих следов виднелись отпечатки босых ног луо, гнавших лошадей. Шиллуки легко бежали по следу, всадники двигались за ними быстрым шагом. След весь день вел на юг. Когда солнце село, остановились, чтобы дать отдых лошадям, но, как только взошла луна, вновь пустились в путь. Ехали всю ночь с короткими остановками. На рассвете вдали показалось нечто новое. После бесконечного однообразия папирусов взгляд отдыхал даже на неширокой темной линии.

Наконто забрался на плечи брату и посмотрел вперед. Потом улыбнулся Таите, его белые зубы сверкнули на солнце.

– Старик, ты видишь край болота. Это деревья, и они растут на сухой земле.

Таита передал новость Мерену, и воины засмеялись и принялись хлопать друг друга по спинам. Мерен снова позволил им отдохнуть после долгого перехода.

По следу луо Наконто решил, что похитители близко. Отряд двинулся дальше, полоска деревьев все приближалась и становилась темнее, но не было ни следа человеческого жилища. Отряд спешился и вел коней в поводу, чтобы головы всадников не показывались над зарослями. Давно миновал полдень, когда они снова остановились. Теперь их закрывала лишь тонкая полоска папируса, но и она неожиданно оборвалась у низкого светлого берега не больше двух локтей в высоту. За ним было пастбище с короткой зеленой травой и рощи высоких деревьев. Таита узнал колбасное дерево с его массивными висячими соцветиями и платан, с желтыми плодами, растущими непосредственно на стволе. Прочие деревья в большинстве своем были ему незнакомы.

Поднимаясь на берег под прикрытием деревьев, они явственно видели след, оставленный лошадьми на лугу. Однако на пастбище животных не было и в помине. Все внимательно вглядывались в деревья.

– Что это? – Мерен указал на движение вдали, среди деревьев, и облако пыли.

Наконто покачал головой.

– Буйволы, небольшое стадо. Лошадей нет. Мы с Нонту пойдем вперед на разведку. Оставайтесь в укрытии.

Шиллуки шагнули в папирус и исчезли. Хотя Таита и Мерен внимательно наблюдали, они больше их не видели; на пастбище ничто не двигалось.

Они отошли от края зарослей, отыскали небольшой участок сухой земли, заполнили мешки травой и дали лошадям, а сами легли отдыхать. Таита завернул голову в платок, взял в руки посох и лег на спину. Он очень устал, от блужданий по грязи болели ноги. Он уснул.

– Приободрись, Таита, я рядом.

Голос Фенн прозвучал так отчетливо и близко, что Таита проснулся и рывком сел. Он быстро, с надеждой осмотрелся, но увидел только лошадей, мулов, отдыхающих воинов и вечный папирус. И снова лег.

Немного погодя он опять уснул, чувствуя себя очень усталым. Ему снилось, что в воде вокруг него двигаются рыбы, блестя чешуей на солнце. И хотя рыб было множество, он знал, среди них нет той, что ему нужна. Но вот он увидел ее. Ее чешуйки сверкали, словно драгоценные камни, хвост был длинный и гибкий; рыбу окружала тонкая аура. На глазах у Таиты рыба превратилась в человека, в молодую девушку. Девушка поплыла к нему, сомкнув длинные обнаженные ноги, отталкиваясь ими с грацией дельфина. Солнечный свет, приникающий сверху, пятнал ее бледное тело, длинные светлые волосы струились следом. Девушка перевернулась на спину и улыбнулась Таите. Из ее ноздрей поднимались мелкие серебристые пузырьки.

– Я близко, дорогой Таита. Скоро мы будем вместе. Очень скоро.

Но ответить он не успел: голос и прикосновение разрушили видение. Таита удержать его, но видение ускользнуло. Он открыл глаза и сел.

Рядом на корточках сидел Наконто.

– Мы нашли лошадей и шакалов-луо, – сказал он. – Пришло время убивать.

Дождавшись ночи, они покинули убежище в папирусе и по низкому берегу поднялись на открытое пастбище. Копыта лошадей почти беззвучно ступали по мягкому песку. В темноте Наконто провел воинов к деревьям, которые силуэтами рисовались на звездном небе. Стоило отряду оказаться под прикрытием ветвей, шиллук пошел параллельно берегу болота. Отряд неслышно проехал небольшое расстояние, и Наконто снова свернул в лес; здесь всадникам приходилось низко пригибаться, чтобы не задевать ветви. Очень скоро они увидели меж деревьев розовое свечение. Наконто вел к нему. Послышался лихорадочный стук барабанов. Звук становился все громче, пока не заполнил ночь. Подъехали еще ближе – к бою барабанов присоединилось нестройное пение.

Наконто остановил отряд на краю леса. Таита рядом с Мереном проехал вперед, и они увидели на обширной поляне большую деревню – примитивные, обмазанные грязью хижины; картину освещали четыре больших костра, от которых в небо поднимались столбы искр. За последними хижинами высились ряды стоек для копчения, на них висели большие рыбины, груды чешуи блестели в свете костров серебром. Вокруг костров дергались, скакали, вертелись десятки людей. С ног до головы они были вымазаны белой глиной и расписаны странными рисунками, черным и красным. Таита понял, что здесь представлены оба пола, все голые под толстым слоем грязи и пепла. Танцуя, они пели что-то в варварском ритме. Их пение напоминало вой стаи диких зверей.

Вдруг еще одна группа прыгающих и кривляющихся луо притащила из темноты украденную лошадь. Все узнали гнедую кобылу по кличке Звездочка. Луо обвязали ей шею веревкой из коры. Пятеро тянули за эту веревку, еще с десяток пинали лошадь в бока или жестоко кололи острыми палками; из нанесенных этими палками ран текла кровь. Но вот один из луо взял в руки тяжелую дубину и ударил. Он целился в голову, и под его ударом череп лошади треснул. Лошадь упала и судорожно задергалась; ее кишечник выбросил поток зеленой жижи. Луо прыгали над тушей, размахивая ножами. Отрубая куски еще дергающейся плоти, они набивали рты. Кровь капала с их подбородков и текла по раскрашенным торсам. Это была стая диких псов, воющих и дерущихся над добычей. Всадники едва сдерживали гнев.

Мерен искоса взглянул на Таиту. Тот кивнул.

– Заходи справа и слева развернутой цепью! – отдал негромкий, но четкий приказ Мерен. С обоих флангов, как крылья, развернулись шеренги наступающих. Как только все заняли позиции, Мерен отдал новый приказ: – К оружию! – Все выхватили мечи из ножен. – Шагом вперед. Галопом! В атаку!

Тесный конный строй двинулся вперед. Луо были так захвачены своим праздником, что не замечали всадников, пока те не ворвались в деревню. Они попытались разбежаться и скрыться, но было поздно. Лошади наступали на них, топча копытами. Мечи поднимались и опускались, лезвия разрубали кости и плоть. Впереди всех неслись два шиллука, они били копьями, отпрыгивали и били снова.

Таита видел, как Наконто проткнул одного луо, так что копье вышло из спины между лопатками. Когда Наконто вытаскивал копье, словно вся кровь выплеснулась из тела фонтаном.

Раскрашенная женщина с огромными грудями, свисающими до пояса, подняла руки, закрывая голову. Мерен приподнялся в стременах и отсек ей одну руку в локте, затем повернул клинок и расколол голову, как переспелый арбуз. Изо рта женщины еще торчало сырое мясо, которое она выплюнула вместе с предсмертным криком. Воины сохраняли строй, надвигаясь на луо, их мечи вздымались и опускались в смертоносном ритме. Шиллуки перехватывали тех, кто пытался убежать. Барабанщики, сидевшие за выдолбленными древесными стволами, были так захвачены своей игрой, что даже не подняли головы, и продолжали колотить деревянными дубинками в бешеном ритме, пока всадники не зарубили их на месте. Барабанщики, дергаясь и выпуская фонтаны крови, упали на барабаны.

На противоположном краю деревни Мерен остановил наступление. Он оглянулся и не увидел ни одного человека на ногах. Земля вокруг туши Звездочки была покрыта множеством раскрашенных обнаженных тел. Некоторые раненые пытались уползти. Другие стонали и бились в грязи. Шиллуки ходили между ними, приканчивая раненых и подвывая в убийственном экстазе.

– Помогите шиллукам их добить! – приказал Мерен. Его люди спешились и вернулись на поле битвы, расправляясь со всеми, кто еще проявлял признаки жизни.

Таита остановил лошадь рядом с Мереном. Он двигался не в первом ряду нападавших, а держался сзади.

– Я видел, как несколько луо спрятались в хижинах, – сказал он. – Вытащите их, но всех не убивайте. Наконто может разузнать у них о лежащей впереди местности.

Мерен отдал приказ своим командирам и те принялись ходить от хижины к хижине, обыскивая их. Выбежали две или три воющие женщины луо с маленькими детьми. Их загнали в центр деревни, где шиллуки отдали им приказ на их языке. Женщин заставили сесть, держа руки на голове. Дети цеплялись за матерей, на их испуганных лицах блестели слезы.

– Теперь надо найти уцелевших лошадей! – крикнул Мерен. – Они не могли их всех убить и съесть. Сначала поищите здесь. – Он показал на темный лес, откуда луо вывели Звездочку. Хилто со своими людьми скрылся в темноте. Неожиданно послышалось ржание.

– Они здесь! – крикнул довольный Хилто. – Принести факелы!

Воины срывали с крыш тростник и делали из него грубые факелы. С зажженными факелами они вслед за Хилто углубились в лес. Оставив пятерых воинов караулить пленных женщин и детей, Мерен и Таита последовали за факельщиками. Впереди Хилто и его люди выкрикивали, куда идти, пока в слабом свете не стали видны украденные лошади.

Таита и Мерен спешились и побежали к ним.

– Сколько осталось? – нетерпеливо спросил Мерен.

– Всего одиннадцать. Из-за этих шакалов семь мы потеряли.

Луо привязали всех лошадей короткими веревками к одному дереву. Лошади даже не могли дотянуться мордой до земли.

– Им не давали еды и питья, – возмущенно крикнул Хилто. – Что за звери!

– Освободите их, – приказал Мерен. Трое воинов спешились и принялись выполнять приказ. Но лошади стояли так тесно, что приходилось протискиваться между ними.

Неожиданно один из воинов крикнул с болью и гневом:

– Осторожней! Тут луо. У него копье, и он меня ранил.

Послышалась возня, из-под лошадиных ног донесся высокий детский голос.

– Поймать его! Не дайте ему уйти!

– Что случилось? – спросил Мерен.

– Тут прятался маленький дикарь. Он меня ранил.

При этих словах между лошадьми метнулся ребенок, в руках он держал легкий ассагай. Воин попытался его схватить, но ребенок увернулся и исчез во тьме, направляясь к деревне. Таита видел его лишь мгновение, но увиденное показалось ему необычным. Луо, даже дети, все коротконогие и приземистые, а этот стройный, как стебель папируса, и ноги у него красивые, прямые. Бежал он с грацией испуганной газели. Таита понял, что под слоем белой глины и племенными рисунками скрывается девочка, и неожиданно ему почудилось, что он видит это не впервые.

«Клянусь всеми богами, я видел ее раньше!» – прошептал он про себя.

– Поймаю эту маленькую свинью, убью ее медленно! – кричал раненый, выходя вместе с лошадьми оттуда, где наткнулся на девочку. У него на предплечье зияла рана от копья, кровь капала с кончиков пальцев.

– Нет! – настойчиво крикнул Таита. – Это девочка. Возьмите ее живой. Она побежала к деревне. Окружите деревню и снова обыщите все хижины. Она спряталась в одной из них.

Оставив несколько человек присматривать за найденными лошадьми, Мерен окружил хижины кольцом воинов, а Таита тем временем расспрашивал Наконто и Нонту, карауливших женщин и детей:

– Видели бегущего ребенка? Примерно такого роста и покрытого, как все они, белой глиной?

Они покачали головами.

– Кроме этих, – Наконто показал на воющих пленниц, – мы никого не видели.

– Она не могла уйти далеко, – заверил Таиту Мерен. – Мы окружили деревню. Сбежать она не может. Найдем. – Он послал отряд Хабари обыскать одну за другой все хижины. Вернувшись к Таите, спросил: – Почему это отродье так тебя заинтересовало, маг?

– Не знаю точно, но мне кажется, она не луо. Она совсем другая. Возможно, даже египтянка.

– Сомневаюсь, маг. Она дикарка. Голая и вымазанная краской.

– Поймай ее! – рявкнул Таита.

Мерену был знаком этот тон, и он взялся руководить поисками. Воины передвигались медленно и осторожно, никому не хотелось получить копьем в живот. К тому времени как они осмотрели половину хижин, над лесом занялся рассвет. Таита тревожился и волновался. Что-то грызло его память, как затаившаяся крыса. Он должен что-то вспомнить.

Ветерок с юга донес со стоек для копчения зловоние полусгнившей рыбы. Он отошел в сторону, и тут воспоминание настигло его.

«Где искать лунную рыбу? Ты найдешь меня среди других рыб». Так говорила Фенн каменным ртом богини. Неужели ребенок, которого они ищут, это душа, застрявшая в колесе творения? Реинкарнация кого-то жившего давным-давно?

– Она обещала вернуться, – сказал Таита вслух. – Возможно ли это – или меня обманывает мое желание? – И сам себе ответил: – Существует такое, что превосходит самое буйное воображение человека. Нет ничего невозможного.

Он быстро огляделся, желая убедиться, что за ним никто не наблюдает, и осторожно двинулся к краю деревни, туда, где стояли зловонные стойки для копчения. Как только маг оказался там, где его не могли видеть, его поведение изменилось. Он стоял, как собака, принюхивающаяся к добыче. Та очень близко, ее присутствие почти осязаемо. Держа посох наготове, чтобы отразить удар ассагая, Таита осторожно двинулся вперед. Через каждые несколько шагов он опускался на колено, заглядывая под стойки, на которых толстым слоем висела рыба. Временами поле зрения заслоняли горящие груды дерева и облака дыма. Каждую груду приходилось огибать, чтобы убедиться, что девочка не прячется за ней, и это замедляло продвижение. К этому времени деревню залили лучи утреннего солнца. И вот, обходя очередную груду, Таита услышал впереди легкий звук. Он заглянул за гору углей. Там никого не было. Тогда он посмотрел на землю и увидел в серой золе маленькие следы. Она знает, что за ней охотятся, и движется перед ним, перебегая от одной груды к другой.

– Ни следа отродья. Ее здесь нет, – громко крикнул Таита воображаемому спутнику и пошел к деревне. Шел он шумно, бил по стойкам посохом, потом молча и быстро повернул, сделав круг.

Таита достиг места, откуда видны были ее следы, и в ожидании присел за грудой дров. Он настороженно вслушивался и всматривался. Теперь, потеряв его из виду, девочка занервничает и обязательно переберется на другое место. Он окутал себя заклинанием невидимости. И из своего укрытия принялся обыскивать эфир.

– Ага! – прошептал он, ощутив ее присутствие. Очень близко, но не двигается. Он чувствовал ее страх и неуверенность: она его потеряла. Теперь он видел, что девочка прячется за одной из груд. Он сосредоточил на ней всю свою силу, заманивая, заставляя приблизиться.

– Маг! Где ты? – послышался со стороны деревни голос Мерена. Не получив ответа, он закричал еще громче и настойчивей: – Маг, ты меня слышишь?

И направился туда, где затаился Таита.

Правильно, молча подбадривал его Таита. Иди сюда. Ты заставишь ее сняться с места. Ага! Вот она.

Девочка снова зашевелилась. Она выползла из-под стойки и побежала к нему, чтобы уйти от Мерена.

Давай, малышка! Он усилил притягивающее заклинание. Иди ко мне.

– Маг! – снова крикнул Мерен, на этот раз гораздо ближе. Девочка появилась из-за угла стойки прямо перед Таитой. Она оглянулась на голос Мерена, и Таита увидел, что она дрожит от страха. Девочка посмотрела в его сторону. Ее лицо было отвратительной маской из глины; волосы на голове покрывала смесь глины и древесной смолы. Глаза так покраснели от вечного дыма, что не разглядеть цвет радужки. Зубы намеренно зачернены. У всех захваченных женщин луо точно так же зачернены зубы и такие же прически: очевидно, таково их примитивное представление о красоте.

Она стояла, охваченная ужасом, наклонив голову, и Таита открыл Внутреннее Око. Вокруг девочки мгновенно возникла аура, великолепный плащ живого цвета, точно такой, какой он видел в снах. Жалкое оборванное существо под уродливым покровом из глины и грязи – это Фенн. Она вернулась к нему, как обещала. Его охватило такое мощное чувство, какого он не испытывал за всю свою долгую жизнь. С ним не могло сравниться даже горе, которое терзало его, когда он извлекал из умершей Лостры внутренности, закутывал тело в льняные бинты и укладывал в каменный саркофаг.

Теперь она воскресла, – и лет ей столько, сколько было, когда ее впервые отдали ему под опеку много-много долгих одиноких лет назад. За всю печаль, за все горести ему заплатили одной-единственной монетой радости, и теперь все его тело, все мышцы и нервы отозвались на это счастье.

Ощущение счастья нарушило заклинание укрытия. Девочка сразу это уловила. Она повернулась и посмотрела в его сторону огромными покрасневшими глазами с уродливой маски. Она чувствовала присутствие Таиты, но не могла его видеть. Он понял, что девочка наделена силой. Ее сверхчувственный дар неразвит, но Таита знал, что со временем под его любящим руководством этот дар сравняется с его собственным. Восходящее солнце пустило луч ей в глаза, и он увидел их истинный цвет. Зеленый. Зеленый цвет глаз Фенн.

Мерен бежал к ним, гулко топая. Для Фенн оставался только один путь к отступлению между стойками с копченой рыбой. И она побежала прямо в руки Таите. Когда эти руки сомкнулись вокруг нее, она в ужасе закричала и уронила ассагай. Девочка отчаянно вырывалась и пыталась выцарапать Таите глаза, но маг крепко держал ее, прижимая к груди. Ее длинные и обломанные ногти, под которыми запеклась черная земля, оставили на щеках и на лбу Таиты кровавые царапины. По-прежнему держа ее одной рукой за талию, другой он по очереди схватил руки девочки и зажал между ею и собой. Лишив дикарку возможности сопротивляться, Таита наклонился к ней и пристально посмотрел в глаза, подчиняя своей воле. Она инстинктивно поняла, что он делает, и рванулась к его лицу, но он разгадал ее намерение и вовремя отшатнулся. Ее острые черные зубы щелкнули совсем рядом с кончиком носа Таиты.

– Свет очей моих, мой старый нос мне еще нужен. Если ты голодна, я дам тебе что-нибудь повкуснее, – улыбнулся Таита.

В этот момент в поле зрения появился Мерен, перепуганный и встревоженный.

– Маг! – закричал он. – Не подпускай к себе эту маленькую чертовку! Она уже пыталась убить одного из моих людей и может нанести тебе серьезное увечье. – Он бежал к ним. – Позволь мне заняться ею. Я отнесу ее в болото и утоплю в ближайшей трясине.

– Назад, Мерен! – сказал Таита, не повышая голоса. – Не трогай ее.

Мерен затормозил.

– Но, маг, она будет…

– Она ничего подобного не сделает. Иди, Мерен. Оставь нас одних. Мы любим друг друга. Мне нужно только убедить ее в этом.

Мерен по-прежнему колебался.

– Уходи, я сказал. Немедленно.

Мерен ушел.

Таита посмотрел в глаза Фенн и одобрительно улыбнулся.

– Фенн, я так долго ждал тебя.

Он пользовался голосом силы, но девочка отчаянно сопротивлялась. Плюнула, и ее слюна потекла по лицу Таиты и повисла на подбородке.

– Когда мы встретились в первый раз, ты не была такой сильной. Мрачной и непокорной, да, но не такой сильной, как сейчас.

Он усмехнулся, и она заморгала: такого звука не издавал ни один луо. На мгновение в глубине ее зеленых глаз вспыхнула искра любопытства, но она снова посмотрела сердито.

– Тогда ты была прекрасна, а теперь только посмотри на себя! – В его голосе по-прежнему звучали гипнотические нотки. – Ты словно призрак из пустоты, – произнес он ласково. – У тебя грязные волосы.

Он погладил девочку, но та попыталась увернуться. Невозможно было даже догадаться о цвете ее волос под толстым слоем грязи и смолы. Но и когда из-под спутанной массы волос хлынул поток красных вшей и пополз по руке Таиты, он продолжал говорить спокойно и ласково улыбаться.

– Клянусь Ахура Маздой и Истиной, ты воняешь сильней хорька, – говорил Таита девочке. – Потребуется целый месяц, чтобы доскрестись до твоей кожи. – Она пыталась вырваться, высвободиться. – Теперь ты и меня пачкаешь своей грязью. Пока я тебя успокою, сам перемажусь. Придется заночевать подальше от Мерена и воинов. Даже закаленный воин не вынесет нашего запаха.

Он продолжал говорить, и значение слов было неважно, зато интонация постепенно действовала. Таита чувствовал, что девочка успокаивается, расслабляется, враждебный огонек в зеленых глазах гаснет. Она мигала почти сонно, и он ослабил хватку. Почувствовав это, она встряхнулась, пришла в себя, и ее озлобленность вернулась. Она возобновила попытки вырваться, и Таите пришлось снова крепко сжать ее.

– Ты неукротима. – Он произнес это восхищенно и одобрительно. – У тебя сердце воина и решимость богини, какой ты некогда была.

На этот раз она успокоилась быстрее. Перебравшиеся вши кусали Таиту под одеждой, но он не обращал на них внимания и продолжал говорить.

– Позволь рассказать тебе о тебе самой, Фенн. Некогда ты была моей подопечной – и стала ею снова. Ты была дочерью злого, равнодушного к тебе человека. Я и сегодня не могу понять, как он стал отцом такого прекрасного существа. Ты прекрасна, Фенн. Прекрасна и сегодня, под слоем грязи, блох и вшей. – Любовно перечисляя мельчайшие подробности, он рассказывал девочке о ее детстве, вспоминал ее забавные словечки и поступки, и она постепенно успокаивалась. Теперь, когда Таита смеялся, она смотрела на него скорее с интересом, чем с гневом. Она снова заморгала. Маг ослабил хватку, и на этот раз она не пыталась убежать, но спокойно сидела у него на коленях. Солнце достигло зенита, когда он наконец встал. Девочка спокойно посмотрела на него, и Таита взял ее за руку. Она не вырывалась.

– Теперь пойдем. Если ты не хочешь есть, то я голоден.

Таита направился к деревне, и девочка пошла рядом с ним.

Мерен разбил временный лагерь на приличном расстоянии от деревни: трупы луо скоро начнут разлагаться на солнце, и местность станет непригодной для обитания. Когда Таита и девочка приблизились к лагерю, Мерен торопливо пошел им навстречу.

– Рад видеть тебя, маг. Я думал, этот чертенок тебя прикончил, – крикнул он. Фенн спряталась за Таитой и вцепилась в его ногу. Мерен подошел к ним: – Клянусь раненым глазом Гора, от нее несет. Я это чувствую даже отсюда.

– Говори потише, – приказал Таита. – Не обращай на нее внимания. Даже не смотри на нее, иначе ты уничтожишь все плоды моего труда. Иди в лагерь и предупреди всех, чтобы не смотрели на нее и не пугали. И приготовь для нее еду.

– Итак, нам предстоит укротить дикую кобылку?

Мерен печально покачал головой.

– О нет! Ты недооцениваешь нашу задачу, – ответил Таита.

Таита и Фенн сели в тени большого дерева посреди лагеря, и один из поваров принес им еду. Фенн осторожно попробовала лепешку из дурры, но после первых нескольких глотков принялась жадно есть. Потом обратила внимание на куски дикой утки. Она так быстро заталкивала их в рот, что подавилась и закашлялась.