Текст книги "Крик дьявола"

Автор книги: Уилбур Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Разрыв между двумя судами увеличился. Себастьян видел, как немецкий офицер выволок из рулевой рубки испуганного аскари и безжалостно треснул его по голове, однако из-за быстро увеличивавшегося расстояния гневные тевтонские вопли были уже не так слышны, а потом и вовсе растворились в бурном веселье его собственной команды, пустившейся на палубе в пляс.

Араб-кормчий, вскочив на бочку, задрал грязную серую рубаху и голым задом выразил отстававшему катеру свое презрение.

11

Уже после того, как дау, степенно удаляясь, сначала оказалось вне досягаемости винтовочных выстрелов, а затем и вовсе скрылось из виду, Герман Фляйшер дал волю гневу, граничившему с эпилептическим припадком. Размахивая кулачищами, он буйствовал на крохотной палубе среди пытавшихся увернуться от его ударов аскари. Периодически возвращаясь к бесчувственному телу рулевого, он не забывал в очередной раз пнуть его. Наконец его ярость поутихла до такой степени, что позволила ему добраться до кормы и, перегнувшись через борт, взглянуть на мокрый узел намотавшейся на винт сети.

– Сержант! – Он даже охрип от напряжения. – Пусть двое с ножами спустятся и срежут это.

Наступила полная тишина. Все внутренне съежились, мечтая стать незаметными, чтобы избежать такой участи. Были выбраны двое «добровольцев», их заставили раздеться и, невзирая на отчаянные мольбы, вытолкали на корму.

– И пусть пошевелятся! – рявкнул Фляйшер, направляясь к своему складному креслу. Его личный слуга уже накрыл вечерний стол с «дежурным» кувшином пива, и Герман приступил к трапезе.

В какой-то момент со стороны кормы донесся визг и всплеск с последовавшей пальбой. Нахмурившись, Фляйшер оторвался от тарелки и поднял глаза.

– Крокодил схватил одного человека, – взволнованно доложил сержант.

– Что ж, пошли кого-нибудь еще, – ответил Герман, с наслаждением возвращаясь к приему пищи. Колбаса из последней партии была особенно вкусной.

Сеть так плотно обмотала вал и лопасти винта, что окончательно расправиться с ней удалось лишь спустя час после полуночи, уже при свете фонаря.

Ведущий вал и один из подшипников были деформированы, так что даже при работе двигателя в четверть мощности с кормы разносился устрашающий стук и грохот. Покалеченный катер медленно пробирался по протоке в открытое море.

В сероватом и бледно-розовом цветах рассвета катер миновал последний мангровый остров и вошел в ленивые воды Индийского океана. При полном безветрии и тишине Фляйшер безнадежно вглядывался в туманную утреннюю дымку, скрывавшую далекий океанский горизонт. Он забрался так далеко лишь в расчете на маленький шанс, что во время ночного плавания среди илистых берегов дау могло где-нибудь сесть на мель.

– Стой! – крикнул он своему побитому рулевому. Надрывный стук винта тут же прекратился, и после характерного толчка катер остановился, покачиваясь от слабого волнения.

Значит, они ушли. Выходить в открытое море на поврежденном катере было рискованно. Ему придется возвращаться и позволить дау с грузом слоновой кости и многочисленными кандидатами на повешение совершенно беспрепятственно удалиться на Занзибар – логово пиратов и прочих отбросов.

Фляйшер угрюмо посмотрел в морскую даль, скорбя о потерянном ценном грузе. Там было, пожалуй, не меньше миллиона рейхсмарок, из которых неофициальная доля за его «услуги» могла бы составить внушительную сумму.

А еще он горевал по поводу уплывшего англичанина – ему пока не доводилось повесить хоть кого-нибудь из них.

Со вздохом Герман попытался найти утешение в мыслях о проклятом американце, наверняка уже без остатка переваренном в чреве крокодила. Честно признаться, он получил бы гораздо большее удовольствие, если бы увидел, как тот дергается в петле.

Фляйшер вновь вздохнул. Ну да ладно! По крайней мере он больше не услышит, что Флинн О’Флинн опять околачивается на его территории, и не придется больше терпеть бесконечные упреки со стороны губернатора Шее, требовавшего доставить ему голову О’Флинна.

Настало время завтрака. Фляйшер чуть было не развернулся в нужном направлении, когда нечто в рассветающем далеке вдруг привлекло его внимание.

Длинный низкий силуэт становился все более отчетливым. Его аскари тоже не замедлили поднять крик, завидев на фоне рассвета такую громаду. Квадратные орудийные башни с гладкими стволами, три высокие трубы и аккуратный геометрический рисунок снастей.

– «Блюхер»! – кровожадно заорал Фляйшер. – Клянусь Богом, это же «Блюхер»! – Он узнал крейсер, который менее шести месяцев назад видел в гавани Дар-эс-Салама. – Сержант, принеси сигнальный пистолет! – Фляйшер перевозбудился от волнения. Должно быть, в ответ на полученное от него торопливое сообщение губернатор Шее спешно отправил «Блюхер» на юг блокировать устье Руфиджи. – Заводи двигатель. Schnell! Вперед – к нему! – крикнул он рулевому, отправляя в зияющий казенник толстый патрон, и, щелкнув затвором, направил пистолет в небо.

Рядом с высоким крейсером катер казался крохотным, упавшим в воду листочком. Фляйшер опасливо посмотрел на ненадежного вида веревочную лестницу, по которой ему предстояло забираться. Один из аскари помог ему преодолеть узенькое водное пространство между двумя судами, затем он в полном отчаянии завис почти на целую минуту, пока его ноги судорожно искали ступеньки лестницы, и лишь потом он приступил к внушительному подъему. Изрядно вспотев, он с помощью двух матросов оказался на палубе прямо перед почетным караулом в составе дюжины, а то и больше человек. Ими командовал молодой лейтенант в накрахмаленной белоснежной тропической форме.

Высвободившись из заботливых рук «помощников», Герман, щелкнув каблуками, представился:

– Комиссар Фляйшер. – Его голос дрожал от перенапряжения.

– Лейтенант Киллер, – четко отрапортовал офицер.

– Я должен немедленно встретиться с капитаном. Дело исключительной важности.

12

С достоинством, чуть наклонив голову, капитан-цур-зее [15]15
  Капитан 1 ранга (нем.).


[Закрыть]граф Отто фон Кляйне поприветствовал Фляйшера. Он был высок, худощав и носил аккуратную светлую бородку клинышком, с легкой проседью, придававшей ему благородство.

– Так что, англичане высадились в дельте Руфиджи с полномасштабной операцией при поддержке военных кораблей, если я правильно понял? – тут же поинтересовался он.

– Ну, подобная формулировка была бы некоторым преувеличением. – Фляйшер уже горько пожалел о порывистом стиле своего послания губернатору – в тот момент он был охвачен патриотическим пылом. – В действительности там было… – он замялся, – всего одно судно.

– Какой огневой мощью оно располагает? – четко спросил фон Кляйне.

– Это было не военное судно.

Фон Кляйне нахмурился.

– Какого же типа?

Герман смущенно покраснел.

– Арабское дау. Около двадцати двух метров.

– Невероятно. Ерунда какая-то. Кайзер отправил британскому консулу в Берлине ультиматум. Пяти дивизиям были разосланы приказы о мобилизации. – Развернувшись на каблуках и всплеснув от волнения руками, капитан принялся расхаживать по своему мостику. – Какова цель этого британского вторжения? И где это… это дау? Что мне писать в Берлин в качестве объяснения?

– Мне удалось выяснить, что во главе операции стоял известный браконьер по имени О’Флинн. При задержании он был убит моими аскари, однако его подельник – неизвестный англичанин – прошлой ночью сбежал на дау вниз по реке.

– И куда же они направляются? – Капитан перестал расхаживать и уставился на Фляйшера.

– На Занзибар.

– Полная ерунда. Нас же засмеют! Боевой крейсер гоняется за парочкой обычных преступников!

– Но мы обязаны преследовать их, капитан.

– Какой смысл?

– Если им удастся уйти и они об этом расскажут, то чести императора будет нанесен удар, весть о котором разнесется по всей Африке. Подумайте, что будет, если об этом услышит британская пресса? Кроме того, эти люди действительно опасные преступники.

– Но я не имею права ступать на борт иностранного судна в открытом море. Тем более если на нем развевается британский флаг. Это расценивается как военные действия, как пиратство.

– А что, если это судно просто утонет, капитан, просто исчезнет без следа?

Капитан фон Кляйне задумчиво кивнул. Затем, щелкнув пальцами, резко повернулся к своему штурману.

– Проложите мне курс до острова Занзибар.

13

Они стояли под ярко-кобальтовым небом при абсолютном штиле, и каждый час мозамбикское течение относило маленькое дау на очередные три мили в сторону от намеченного курса. Словно бессмысленно кивая, судно покачивалось от едва заметного волнения.

С самого рассвета Себастьян уже раз в двадцатый залезал на полуют и оглядывал бескрайние водные просторы в поисках хоть малейшей ряби на зеркальной глади, предвещавшей поднимающийся ветерок. Однако на это не было ни малейшего намека. Он посмотрел на запад, но синяя линия побережья уже давно скрылась за горизонтом.

– Я – старый пес! – вопил на нижней палубе Флинн. – Послушай, как я смеюсь. – И добросовестно имитировал крики гиены. Весь день Флинн «развлекал» команду обрывками песен и подражанием крикам животных. Правда, подобный горячечный бред чередовался с моментами просветления. – Видать, на этот раз старина Фляйшер здорово меня задел, Басси. У меня сплошной яд вокруг пули. Я ощущаю его. Внутри все распухло и пылает. Думаю, скоро придется туда лезть. Если мы быстро не доберемся до Занзибара, видимо, придется там поковыряться. – Затем, оказавшись в жарких объятиях горячки, его разум вновь отключался. – Моя малышка, девочка моя, я принесу тебе красивую ленточку. Ну-ну, не плачь. Вот какая у красивой девочки красивая ленточка. – И в следующую секунду его елейный голос менялся до неузнаваемости. – Ах ты, маленькая сучка. Ты становишься такой же стервой, как твоя мамаша. И зачем я тебя тут терплю – может, стоит тебя выгнать? – И вслед за этими словами вновь раздались вопли гиены.

Оглянувшись, Себастьян взглянул на Флинна. Возле него сидел верный Мохаммед; он опускал в ведро с морской водой тряпки, выжимал их и укладывал Флинну на пылающий лоб, тщетно пытаясь унять жар.

Себастьян вздохнул. Ответственность легла на него тяжелым бременем. Командование операцией полностью перешло к нему. Но одновременно он испытывал и некое удовольствие, чувство гордости за то, как ему до сих пор удавалось справляться. Он вспомнил и воспроизвел в памяти эпизод с рыбацкой сетью – быстрое решение, благодаря которому катер, изменив курс, угодил в ловушку. Себастьян улыбнулся своим воспоминаниям, и это была уже не обычная смущенная улыбка, а нечто более самоуверенное. Когда он, развернувшись, вновь принялся расхаживать по палубе, его походка приобрела большую уверенность, а плечи распрямились.

Подойдя к борту, Себастьян взглянул на запад. На горизонте виднелось облачко, похожее на крохотное темное пятнышко. Он смотрел на него с надеждой: оно могло быть предвестником полуденного бриза. Однако облачко казалось не совсем естественным. И оно двигалось. Себастьян мог поклясться, что оно двигалось. Теперь он уже следил за ним не отрываясь. Догадка копошилась у него в голове, постепенно перерастая в уверенность.

Корабль. Боже праведный, это же корабль!

Он побежал на корму к лестнице, спустился по ней на шкафут и устремился к мачте.

Команда и носильщики с просыпающимся интересом стали наблюдать за ним. Некоторые даже не поленились встать.

Вскочив на траверсу, Себастьян какое-то мгновение пытался сохранить равновесие, а затем полез на мачту. Используя крепления паруса как ступеньки, он забрался наверх мачты и стал вглядываться в даль, на запад.

Да, он не ошибся. Себастьян уже мог различить три трубы с перышками темного дыма над ними, и он заликовал.

Команда, выстроившись вдоль борта, смотрела в том же направлении. Обжигая руки, Себастьян поспешно соскользнул вниз по мачте и бросился к Флинну.

– Корабль. Большой корабль, он быстро приближается. – Повернув голову, Флинн посмотрел на него туманным взором. – Послушай меня, Флинн. На борту наверняка есть врач. И мы доставим тебя в какой-нибудь порт в одно мгновение.

– Это здорово, Басси. – Рассудок Флинна на какое-то время прояснился. – У тебя здорово получилось.

Силуэт рос на горизонте с удивительной скоростью и изменился, когда корабль, сменив курс, пошел на них. Но еще до этого Себастьян разглядел орудийные башни.

– Это боевой корабль! – крикнул он. На его взгляд, это значило, что он британский, – на морях господствовала лишь одна нация. – Они нас заметили! – Он замахал руками над головой.

Курсом прямо на них, увеличиваясь с каждой секундой, серая махина надвигалась на маленькое дау.

Постепенно шумное ликование команды сменилось тревожной тишиной. Жаркое марево словно увеличивало в размерах и без того огромный корабль, он неумолимо приближался, поднимая жемчужно-белую носовую волну. Он шел с прежней скоростью, его флаг развевался в противоположном от них направлении, так что, чей это корабль, видно не было.

– Что они собираются делать? – вслух спросил Себастьян. В ответ раздался голос Флинна. Себастьян оглянулся вокруг. Обхватив Мохаммеда за шею, Флинн на одной ноге скакал по палубе к нему.

– Сейчас я тебе расскажу, что они собираются делать! Они собираются врезать нам под зад! – орал Флинн. – Это же «Блюхер»! Это германский крейсер!

– Да нет, не может быть! – пытался возражать Себастьян.

– Хочешь пари? Он идет прямиком от дельты Руфиджи – подозреваю, они уже успели поболтать с Фляйшером. Возможно, он даже сейчас у них на борту. – От боли в ноге у Флинна перехватило дыхание, и он пошатнулся, опираясь на Мохаммеда. – Они намерены нас протаранить и из пулемета добить тех, кто уцелеет.

– Нужно соорудить спасательный плот.

– Нет времени, Басси. Смотри, как они близко!

Высокий нос «Блюхера» разрезал волны, и расстояние между ними, и так на глаз не превышавшее пяти миль, быстро сокращалось. В отчаянии озираясь по сторонам, Себастьян увидел лежавшую на палубе кучу отрезанных от рыбацких сетей пробковых поплавков.

Вытащив нож, он бросился к одному из мешков с кокосами и разрезал горловину. Убрав нож в ножны, он вытряхнул кокосы на палубу. Затем уже с пустым мешком в руке подбежал к куче поплавков и, плюхнувшись возле нее на колени, начал судорожно запихивать поплавки в мешок. Заполнив его где-то наполовину, он поднял голову – «Блюхер» был примерно в двух милях, смертоносная серая стальная махина.

Завязав мешок обрывком веревки, Себастьян подтащил его к опиравшемуся на Мохаммеда Флинну.

– Что ты делаешь? – спросил Флинн.

– О тебе забочусь! Подними руки! – Флинн подчинился, и Себастьян обвязал его свободным концом веревки вокруг груди на уровне подмышек. Затем развязал шнурки и скинул ботинки. – Мохаммед, оставайся с ним. Держись за мешок и не выпускай его. – Он потрусил босыми ногами к оставленному на корме ружью и, пристегнув патронташ, поспешил назад к бортовому поручню.

Себастьян Олдсмит был намерен противопоставить девятидюймовым орудиям боевого крейсера свою двустволку «Гиббз-500».

Крейсер был уже совсем близко, неумолимо надвигаясь на них, словно высоченная стальная гора. С расстояния около двухсот ярдов промахнуться по нему было сложно даже Себастьяну, мощные пули застучали по броне, заглушая металлическим звоном шум носовой волны.

Перезаряжая ружье, Себастьян взглянул вверх на торчавшие на носу «Блюхера» головы в белых бескозырках с оканчивавшимися «ласточкиным хвостом» черными ленточками и оскалившиеся в улыбке лица.

– Мерзкие свиньи! – заорал он. От неожиданной безумной ярости у него перехватило в горле. – Грязные мерзкие свиньи! – Вскинув ружье, он вновь выстрелил все с тем же эффектом, и «Блюхер» начал таранить дау.

Раздался треск и грохот ломающегося дерева. Крейсер врезался судну в борт и словно разрезал его пополам под крики гибнущих людей и стоны сокрушаемого сталью деревянного каркаса.

Он подмял дау под себя, точно ломая ему хребет и стремясь утопить поглубже. От удара Себастьяна выбросило за борт, и ружье вылетело у него из рук. Скользнув по бронированной обшивке крейсера, он упал в воду рядом с ним, и, если бы носовая волна не отбросила его в сторону, Себастьяна протащило бы вдоль бронированного корпуса корабля, измочалив тело в клочья.

Вынырнул он как раз вовремя, чтобы успеть глотнуть воздуха, прежде чем мощные струи винтов вновь утянули его на такую глубину, что в ушах закололо, точно туда вонзились раскаленные иголки. Себастьян чувствовал, как неистовый водоворот безжалостно вертел и швырял его тело.

За веками закрытых глаз вспыхивали разноцветные искорки и молнии. В груди возникла удушающая боль, требующие воздуха легкие готовы были разорваться, но он, плотно сжав губы, отталкивался ногами и яростно перебирал руками, будто карабкаясь по воде.

Постепенно кильватерная струя ослабила хватку, и его вытолкнуло на поверхность с такой силой, что он выскочил из воды по пояс и успел сделать жадный глоток воздуха, прежде чем его вновь накрыло волной. Первым делом освободившись от тяжелого патронташа, он лишь потом осмотрелся по сторонам. На поверхности виднелись обломки судна и несколько человеческих голов. Неподалеку, вспенив воду, всплыл большой кусок деревянной обшивки судна. Подплыв поближе, Себастьян уцепился за него, болтая ногами в прозрачной зеленой воде.

– Флинн, – с трудом переводя дыхание, позвал он. – Флинн, где ты?

Примерно в четверти мили от них, подобно длинной зловещей акуле, медленно разворачивался «Блюхер», и Себастьян наблюдал за этим со страхом и ненавистью.

– Господин! – раздался позади него голос Мохаммеда.

Резко оглянувшись, Себастьян увидел в сотне ярдов от себя возле набитого пробкой мешка две физиономии – черную и красную.

– Флинн!

– Прощай, Басси, – отозвался Флинн. – Старина ганс возвращается, чтобы прикончить нас. Смотри! У них на мостике пулеметы. Увидимся на том свете, малыш.

Себастьян вновь посмотрел на крейсер и увидел на мостике группки людей в белой форме.

– Ja, они еще живы. – Позаимствовав чей-то бинокль, Фляйшер оглядывал усеянное обломками место крушения. – Имеет смысл воспользоваться «максимами», да, капитан? Так будет быстрее, чем отстреливать их из винтовок.

Капитан фон Кляйне не отвечал. С чувством собственного достоинства он стоял на своем мостике, слегка ссутулившись, и, заложив руки за спину, окидывал взглядом место, где затонул корабль.

– Всегда грустно, когда гибнет судно, – пробормотал он. – Даже такое суденышко, как это. – Он неожиданно распрямил плечи и повернулся к Фляйшеру. – Ваш катер ожидает вас в устье Руфиджи. Я доставлю вас туда, комиссар.

– Да, но сначала надо бы разобраться с уцелевшими.

Выражение лица фон Кляйне посуровело.

– Я счел своим долгом потопить это дау, комиссар. Но в данный момент не уверен, что не был руководим гневом, когда принимал такое решение. Однако я не намерен идти на очередной компромисс со своей совестью, расстреливая из пулемета гражданских лиц.

– Тогда надо их выловить. Я должен их арестовать и отдать под суд.

– Я не полицейский. – Капитан замолчал, и выражение его лица несколько смягчилось. – Тот, кто стрелял по нам из ружья, должно быть, довольно смелый человек. Возможно, он и преступник, однако я не настолько стар и суров, чтобы не оценить подобную храбрость пусть даже и лишь как отвагу ради отваги. Мне бы претило узнать, что я спас такого человека ради того, чтобы его повесили. Пусть океан рассудит, стоит ли ему становиться его палачом. – Он повернулся к лейтенанту. – Киллер, подготовьте к сбросу на воду спасательный плот. – Лейтенант уставился на него, не веря своим ушам. – Вы слышали, что я сказал?

– Да, господин капитан.

– Так выполняйте же. – И, не обращая внимания на вяканье протестующего Фляйшера, фон Кляйне направился к штурману. – Измените курс так, чтобы мы прошли метрах в пятидесяти от выживших.

– Пошел. – Флинн с мрачной ухмылкой смотрел, как крейсер угрожающе двинулся на них.

Вопли оказавшихся в воде людей, их мольбы о пощаде напоминали жалобные крики морских птиц – крохотных на фоне необъятных океанских просторов.

– Флинн. На мостике! – раздался голос Себастьяна. – Видишь его? В серой форме.

Слезы от жгучей боли, вызванной попавшей в рану морской солью, и жар затуманивали зрение Флинна, и все же он смог различить на мостике крейсера серое пятно среди белой форменной одежды.

– Кто там?

– Ты был прав. Это Фляйшер! – крикнул в ответ Себастьян, и Флинн разразился проклятиями.

– Эй ты, мерзкий жирный мясник! – орал он, пытаясь взгромоздиться на набитый поплавками мешок. – Ты, вонючий недоносок! – Его крик был едва различим на фоне рокота работавших на самом медленном ходу двигателей крейсера. – Давай, свинья недорезанная!

Нос крейсера возвышался уже совсем близко – настолько близко, что можно было различить, как внушительных размеров фигура в сером, повернувшись к офицеру в белой форме и красноречиво жестикулируя, о чем-то убедительно его просила.

Офицер, отвернувшись, отошел к поручню. Слегка перегнувшись, он махнул стоявшей ниже на палубе группе матросов.

– Правильно, правильно. Вели им стрелять. Давай побыстрее покончим с этим. Скажи им…

Над бортовым поручнем появился большой квадратный предмет и с шумным всплеском упал за борт.

У Флинна перехватило в горле, когда он в полном недоумении увидел, как одетый в белое офицер поднял правую руку в жесте, похожем на салют. Шум двигателей крейсера усилился, и он, набирая скорость, свернул от них в западном направлении.

Флинн О’Флинн расхохотался – словно в бреду он истерично хохотал от облегчения. Скатившись с набитого пробкой мешка, он с головой ушел в теплую зеленую воду, и она заглушила его хохот. Мохаммед за волосы вытянул голову Флинна на поверхность, чтобы не дать ему захлебнуться.