Текст книги "Старые капитаны (рассказы)"

Автор книги: У. У. Джейкобс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Джейкобс У У
Старые капитаны (рассказы)

Джекобс У.

СТАРЫЕ КАПИТАНЫ

Рассказы

Перевод с английского БЕРЕЖКОВА А.Н.

В этих рассказах читатель найдет все, чему положено быть в классических повествованиях об отважных пенителях морей. Есть здесь отчаянный голодный бунт на борту и сорванец, пустившийся в море на поиски приключений, есть тайная охота за исчезнувшим сокровищем и коварный заговор команды против своего капитана, есть пылкая любовь помощника к капитанской дочке и вообще паруса, кубрики и трюмы, набитые порохом. Правда, борта кораблей здесь не окутываются пушечным дымом и не взвиваются на мачтах черные флаги с черепом и скрещенными костями, и капитаны здесь не из тех, кто распевает:

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Пей, и дьявол тебя довезет до конца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Да и откуда взяться в этих рассказах пушечной пальбе и пиратам, если действие их происходит не в восемнадцатом веке, а во второй половине девятнадцатого, и не в далеком Карибском море, а на реках и у берегов доброй старой Англии! Капитаны, помощники и сорванцы, о которых пойдет речь, плавали на непритязательных барках и шхунах, доставляя скромные грузы из оптовых складов где-нибудь на Темзе в лавки, мастерские и заводики заштатных городков на побережье Уэлса или Корнуэла, и в глаза не видели золота с испанских галеонов, вполне удовлетворяясь скромным жалованьем, которое отсчитывалось им наличными прямо из выручки за фрахт. Экипажи их состояли из помощника, двух-трех матросов, кока да юнги, а то и вообще из одного только помощника, выполнявшего по совместительству все прочие судовые обязанности. Впрочем, и этим труженикам малого каботажа приходилось переживать много занимательных приключений, и об этом-то и повествует в своих рассказах известный английский писатель-юморист Уильям Уаймарк Джэкобс (1863 – 1943).

Следует отметить, что даже на самом маленьком барке поддерживалась самая суровая морская дисциплина и субординация. Рядовые матросы жили в тесных, дурно пахнущих кубриках на носу корабля, и им категорически воспрещалось без дела или без вызова появляться на корме, где находился штурвал и располагалась каюта капитана и помощника. Снабжение матросов продовольствием лежало целиком и полностью на совести капитана, который лично закупал для них те продукты, которые считал нужным, то есть "числом поболее, ценою подешевле". Нарушения дисциплины жестоко карались либо вычетами из мизерного жалованья, либо тюремным заключением в первом же порту.

Как увидит читатель, Джэкобс великолепно знал жизнь на борту этих маленьких торговых судов. Его нельзя назвать писателем социальной темы, но он любил своих героев – грубых, невежественных, доверчивых моряков, в поте лица зарабатывавших каждый медный грош, и комические ситуации, создавать которые Он так умел в своих рассказах, неизменно вызывают сочувствие к простодушно-хитрым капитанам, забулдыгам матросам и, конечно, к мальчишкам-юнгам.

ПРОСОЛЕННЫЙ КАПИТАН

– Старый Уэппингский причал? – произнес косматый тип, взвалив на плечо новенький матросский сундук и сразу перейдя на рысь. – Есть, капитан, место известное. Ваше первое плавание, сэр?

– Угадал, друг, – отозвался владелец сундучка, маленький худосочный подросток лет четырнадцати. – Только не беги так на своих ходулях, слышишь?

– Слушаюсь, сэр, – сказал мужчина. Замедлив шаг, он повернул голову и пригляделся к своему спутнику. – Нет, не первое это ваше плавание, сэр, – с восхищением в голосе проговорил он. – Быть этого не может. Я вас сразу раскусил, едва увидел. И что вам за охота втирать очки бедному работяге?

– Что ж, в морских делах я разбираюсь неплохо, это верно, – сказал мальчишка самодовольно. – А ну, право руля! Еще немного право руля!

Мужчина незамедлительно повиновался, и таким манером, к большому неудовольствию прохожих, двигавшихся навстречу, они прошли оставшееся расстояние.

– И всего делов-то на какую-то паршивую полукрону, капитан, – сказал мужчина. С этими словами он поставил сундук на верхнюю ступеньку причала и благодушно расселся на нем в ожидании платы.

– Мне нужно на "Сюзен Джейн", – обратился мальчишка к перевозчику, который сидел в своей лодке, придерживаясь рукой за нижнюю ступеньку.

– Ладно, – сказал тот. – Давай сюда твое добро.

– Грузи его на борт, – сказал мальчишка носильщику.

– Слушаюсь, капитан, – сказал тот, весело улыбаясь. – Только сперва, если вы не против, я хотел бы получить свою полукрону.

– Ты же сказал на станции, что шесть пенсов, – возразил мальчишка.

– Два шиллинга и шесть пенсов, капитан, – по-прежнему улыбаясь, произнес носильщик. – Это у меня голос такой хрипловатый, и вы, наверное, не расслышали про два шиллинга. Полукрона у нас – обычная цена, сбивать ее нам никак не разрешается.

– Ничего, я никому не разболтаю, – пообещал мальчишка.

Отдай человеку его полукрону, – с неожиданной злостью вмешался перевозчик, – и кончай отлынивать. А мне ты заплатишь восемнадцать пенсов, понял?

– Хорошо, – с готовностью согласился мальчишка. – Это недорого. Я не знал, какие здесь цены, только и всего. Но я не смогу с вами расплатиться, пока не попаду на корабль. У меня с собой только шесть пенсов. А на корабле я попрошу капитана, чтобы он отдал вам остальное..

– Кого попросишь? – взревел носильщик.

– Капитана.

– Слушай-ка, – сказал носильщик, – ты лучше отдай мне мою полукрону, а иначе я спихну твой сундук в воду и тебя следом за ним.

– Тогда погодите минутку, я сбегаю и разменяю деньги, – поспешно проговорил мальчишка и скрылся в узком переулке, ведущем к причалу.

– Он разменяет полсоверена, а то и весь соверен, – заметил перевозчик. – Требуй с него все пять шиллингов, приятель, не стесняйся.

– Ты тоже не теряйся, сдери с него побольше, – любезно откликнулся носильщик. – Ох ты, ну и... Это же надо...

– Слазь с сундука! – приказал огромный полисмен, явившийся вместе с мальчишкой. – Бери свои шесть пенсов, и чтоб духу твоего здесь не было! Если я еще раз поймаю тебя на этом...

Не закончив фразы, он взял носильщика за шиворот и дал ему свирепого тычка на прощание.

– Плата перевозчику – три пенса, – сказал он мальчишке, между тем как человек в лодке, сделавши каменное лицо, принял от него сундук, – И я постою здесь, пока он не доставит тебя на судно.

Мальчишка уселся в лодку, и перевозчик, дыша сквозь зубы, погреб к стоявшим в ряд кораблям. Он поглядел на мальчишку, затем перевел взгляд на могучую фигуру на причале и, с видимым усилием подавив сильнейший позыв произнести несколько слов, яростно плюнул за борт.

– Какой он молодец, верно? – сказал мальчишка. Перевозчик притворился, будто не слышит, взглянул через плечо и с силой загреб левой к небольшой шхуне, с палубы которой двое человек разглядывали маленькую фигурку в лодке.

– Это тот самый мальчик, – произнес капитан, – и вы должны твердо запомнить, что наш корабль – пиратское судно.

– Да уж пиратов у нас на борту предостаточно, – свирепо проворчал помощник; он повернулся и принялся оглядывать команду. – Экая куча лентяев, бездельников, тунеядцев, негодяев...

– Это задумано ради мальчика, – прервал его капитан.

– Откуда он взялся? – спросил помощник.

– Сынишка одного моего приятеля, и я беру его в плавание, чтобы в доме у него вздохнули свободнее, – ответил капитан. – Ему, видите ли, хочется стать пиратом, ну, и я, чтобы сделать отцу приятное, сказал, что мы-де занимаемся пиратством. Если бы я так не сказал, он бы нипочем сюда не явился.

– Ну, я ему покажу пиратство, – проговорил помощник, потирая руки.

– Он по всем статьям сущее наказание, – продолжал капитан. – Забил себе голову дешевыми книжонками про приключения и совсем от них свихнулся. Начал с того, что сделался индейцем и удрал из дому с двумя другими ребятишками. Когда он решил стать людоедом, остальные двое воспротивились этому и выдали его полиции. После этого он совершил несколько ограблений, и его старику пришлось выложить немало денежек, чтобы замять эти дела.

– Хорошо. Ну, а вам-то он на что понадобился? – проворчал помощник.

– Я хочу выбить из него всю эту дурь, – тихо ответил капитан, Когда лодка подошла к борту шхуны. – Ступайте на ют и расскажите команде, что от них требуется. Когда мы выйдем в открытое море, это уже не будет иметь значения.

Помощник с ворчанием отошел, а маленький пассажир взгромоздился на банку и перелез через борт. Перевозчик передал следом за ним сундук и, опустив в карман медяки, без единого слова оттолкнулся веслом и погреб обратно.

– С благополучным прибытием, Ральф, – сказал капитан. – Как тебе нравится мое судно?

– Удалой корабль, – отозвался мальчишка, с большим удовлетворением оглядывая потрепанную старую посудину. – А где же у вас оружие?

– Тс-с-с! – сказал капитан и приставил палец к кончику носа.

– Ладно, ладно, – сказал юнец раздраженно. – Мне-то уж могли бы сказать.

– Все в свое время, – терпеливо пояснил капитан и повернулся к команде.

Матросы подходили, волоча ноги и пряча ухмылки под ладонями.

– Вот вам новый товарищ, ребята. Он мал ростом, но он не подведет.

Новоприбывший подобрался и оглядел команду с некоторым разочарованием. Для отпетых негодяев они выглядели слишком уж добродушными и разболтанными.

– Что это с тобой, Джем Смизерс? – осведомился капитан, злобно уставясь на громадного рыжеволосого детину, который вдруг загоготал ни к селу ни к городу.

– Это я вспомнил о том парне, которого я прикончил в последней стычке, сэр, – ответствовал Джем, снова напустив на себя серьезный вид. – Я все время смеюсь, когда вспоминаю, как он визжал.

– Слишком много ты смеешься, – строго сказал капитан и положил руку на плечо Ральфу. – Вот с кого бери пример, вот с этого молодчика! Он не смеется. Он действует. Проводи его вниз и укажи ему койку.

– Соблаговолите следовать за мной, сэр, – сказал Смизерс, спускаясь по трапу в кубрик. – Здесь, конечно, несколько душновато, но тут уж виноват Билл Доббс. Наш Билл -старая морская лошадь, он всегда спит одетым и никогда не моется.

– Ну, это в нем еще не самое ужасное, – произнес Ральф, благосклонно озирая закипающего Доббса.

– Попридержи язык, приятель! – сказал Доббс.

– Ничего, не обращай внимания, – сказал весело Смизерс. – Никто не принимает старину Доббса всерьез. Если тебе нравится, можешь даже стукнуть его. Я за тебя заступлюсь.

– Мне бы не хотелось начинать с ссоры, – серьезно сказал

Ральф.

– Да ты просто трусишь, – сказал Джем насмешливо. – Этак тебе сроду у нас не прижиться. Дай ему, я заступлюсь, ежели что.

Побуждаемый таким образом, мальчишка приступил к делу. Вначале хитроумным маневром головой, всегда вызывавшим восхищение у соседских мальчишек и почитаемым за образец ложного выпада у них же, он отвлек внимание Доббса к области желудка, а затем ударил Доббса по лицу. В следующее мгновение кубрик огласился шумом и гамом, Ральф был брошен поперек Доббсовых коленей и неистово воззвал к Джему, напоминая ему об обещании.

– Непременно, – утешил его Джем. – Я непременно заступлюсь за тебя. Он тебя и пальцем не тронет.

– Как же не тронет, когда он уже трогает! – вопил мальчишка, – Ты что, не видишь, что ли?

– И то верно, – сказал Джем. – Но ты погоди, вот я подстерегу его на берегу и так отделаю, что его родная мать не узнает.

В ответ мальчишка разразился потоком визгливых поношений, направленных по преимуществу на некоторые дефекты физиономии Джема.

– Экий ты, братец, грубиян, – сказал матрос, ухмыляясь.

– Если ты покончил с этим молодым джентльменом, Доббс, – произнес Джем с изысканной вежливостью, – будь любезен, передай его мне на предмет обучения хорошим манерам.

– Он не хочет к тебе, – ухмыльнулся Доббс, между тем как Ральф изо всех сил вцепился в него, – Он знает, кто к нему добрый.

– Погоди, я еще с тобой посчитаюсь! – разрыдался Ральф, когда Джем все же оторвал его от Доббса.

– Господи боже мой, – проговорил Джем, с удивлением его разглядывая. Смотри-ка, да ведь он ревет, прямо слезами исходит! Ну, Билл, много я повидал в своей жизни пиратов, но этот какого-то нового сорта.

– Оставьте парнишку в покое, – вмешался кок, толстый добродушный мужчина. – Иди сюда, иди ко мне, старина. Не плачь, они ведь это не со зла.

Обретя у кока покой и безопасность, Ральф от стыда скрипел зубами, пока этот достойный человек, поставив его к себе между колен, вытирал ему глаза каким-то предметом, который называл своим носовым платком..

– Все будет хорошо, – приговаривал кок. – Ты и глазом моргнуть не успеешь, как станешь таким же молодцом пиратом, не хуже любого из нас.

– Ничего, ничего, – рыдал мальчишка. – Погодите только до первого дела. Не моя будет вина, если кое-кто не заполучит пулю в спину.

Матросы переглянулись.

– Так вот обо что я расшиб руку, – медленно произнес Доббс. – А я-то думал, что это перочинный нож.

Он протянул длань, бесцеремонно ухватил мальчишку за воротник и подтащил к себе, после чего извлек у него из кармана небольшой дешевый револьвер.

– Ты только погляди на это, Джем, – сказал он.

– Сперва сними палец с курка, – отозвался тот сердито.

– Выброшу я это за борт от греха, – сказал Доббс.

– Не будь дураком, Билл, – сказал Смизерс. Он взял револьвер и спрятал в карман. – Вещь стоит денег, и на несколько кружек пива мы за нее получим. Эй, посторонись, Билл, его пиратское величество желают выйти на палубу!

Билл шагнул в сторону, уступая мальчишке дорогу к трапу, а когда тот поднялся на несколько ступенек, поддал ему снизу плечом. Парень вылетел на палубу на четвереньках, со всей возможной поспешностью вновь вернул себе приличную позу и, отойдя, склонился над бортом – с надменным презрением наблюдать суету рабов на пристани и на реке.

Они отплыли в полночь и рано на рассвете прибыли в Лонгрич, где к ним подошел лихтер, груженный бочками, и мальчишка ощутил вкус романтики и тайны, когда узнал, что в бочках содержится порох. Десять тонн пороха погрузили они в трюм, после чего лихтер отошел, люки были задраены, и они снова двинулись в путь.

Это было его первое плавание, и он с живейшим интересом разглядывал суда, которые шли навстречу. или обгоняли их. Он помирился с матросами, и те угощали. его чудовищными рассказами о своей пиратской жизни в тщетной надежде запугать его.

– Это просто маленький мерзавец, и больше ничего! – с негодованием отозвался о нем Билл, поразив однажды себя самого мощью собственного воображения. – Подумать только, я рассказываю ему, как младенца бросили акулам, а он хохочет во все горло!

– Да нет же, он мальчик как мальчик, – тихонько сказал кок. – Вот погоди, Билл, когда у тебя будет семеро таких.

– Что ты здесь делаешь, юнга? – осведомился капитан, когда Ральф, забрел, засунув руки в карманы штанов, на корму.

– Ничего, – ответил мальчишка, вытаращив на него глаза.

– Твое место на том конце судна, – резко сказал капитан. – Ступай туда и помоги коку с картофелем.

Ральф поколебался, но ухмылка на физиономии помощника решила дело.

– Я здесь не для того, чтобы чистить картошку, – сказал он высокомерно.

– Ах, вот оно что, – вежливо произнес капитан. – А для чего же, если мне позволено будет узнать?

– Сражаться с врагами, – коротко ответил Ральф.

– Подойди сюда, – сказал Капитан. Мальчишка медленно приблизился.

– Теперь слушай меня, – сказал капитан. – Я намерен вбить в твою глупую башку немного здравого смысла. Я знаю все о твоих дурацких выходках на берегу. Твой отец жаловался, что не может управиться с тобой, и теперь я попытаюсь сделать это, и ты на собственной шкуре убедишься, что иметь дело со мной будет потруднее. Подумать только, он полагает, будто здесь ему пиратское судно! Да в твоем возрасте любой сопляк понимает, что в наши времена таких вещей не бывает!

– Вы сами сказали мне, что вы пират! – сказал мальчишка яростно. Иначе бы ноги моей здесь не было!

– Потому я так и сказал, – возразил капитан. – Только мне и в голову не приходило, что ты такой дурак и поверишь этому. Пират! Да разве я похож на пирата?

– На пирата вы не похожи, – сказал мальчишка с ухмылкой. – Вы больше всего похожи на...

– На кого? – спросил капитан, подступая ближе. – Ну, что же ты замолчал?

– Я забыл, как это называется, – ответил Ральф, доказывая этим ответом, что здравый смысл ему отнюдь не чужд.

– Не смей врать! – сказал капитан. Смешок помощника вывел его из себя. – Выкладывай, живо! Даю тебе две минуты.

– А я забыл, – упрямо сказал Ральф. Ему на помощь пришел помощник.

– На мусорщика? – подсказал он. – На уличного разносчика? На трубочиста? Ассенизатора? Воришку? Каторжника? Старую прачку?..

– Я буду вам очень обязан, Джордж, – произнес капитан сдавленным голосом, – если вы вернетесь к исполнению своих обязанностей и не будете впредь мешаться в дела, которые вас не касаются. Итак, юнга, на кого же я похож?

– Вы похожи на вашего помощника, – медленно сказал Ральф.

– Не ври! – злобно сказал капитан. – Забыть такое слово ты не мог.

– Я не забыл, конечно, – признался Ральф. – Только я не знал, как это вам понравится.

Капитан с сомнением поглядел на него и почесал лоб, сдвинув фуражку на затылок.

– И еще я не знал, – сказал Ральф, – как это понравится помощнику.

С этими словами он отправился на камбуз и уселся за котел с картошкой, выведя таким образом капитана из неловкого положения. Некоторое время хозяин "Сюзен Джейн" глядел ему вслед бессмысленным взором, а затем повернулся к помощнику. Тот кивнул.

– Да, с ним ухо нужно держать востро. Вот так облает тебя, а придраться не к чему.

Капитан промолчал, но, едва была почищена картошка, он направил своего юного друга чистить корабельную медь, а после этого – прибрать в каюте и чистить кастрюли и сковородки на камбузе. Тем временем помощник спустился в кубрик и обревизовал его сундук.

– Вот откуда он набрался всей этой чепухи, – объявил он, вернувшись на корму с большой связкой грошовых книжонок. – Одни названия чего стоят: "Лев Тихого океана", "Однорукий корсар", "Последнее плавание капитана Кидда"...

Он присел на. светлый люк каюты и принялся листать одну из книжек, время от времени зачитывая Капитану вслух поразившие его "жемчужины" фразеологии. Капитан слушал вначале с презрением, а затем нетерпеливо сказал:

– Ни бельмеса не понимаю, что вы мне там читаете, Джордж! Кто такой этот Рудольф? Читайте уж лучше сначала.

Получив это приказание, помощник нагнулся, чтобы капитану было лучше слышно, и прочел подряд от корки до корки первые три выпуска одной из серий. Третий выпуск заканчивался на том, как Рудольф плыл наперегонки с тремя акулами и полной лодкой людоедов; объединенные усилия капитана и помощника найти остальные выпуски успеха не имели.

– Ничего иного я от него не ожидал, – сказал капитан, когда помощник вернулся с пустыми руками после повторных поисков в сундуке мальчишки. Ничего, на этом судне его приучат к порядку. Ступайте, Джордж, и заприте все остальные книжки у себя в ящике. Больше он их не получит.

К этому времени шхуна вышла в открытое море, и это начинало чувствоваться. Впереди открывался синий простор, испещренный изрыгающими дымы трубами и белыми парусами, спешащими из Англии в края романтики и приключений. Что-то вроде этого кок сказал Ральфу, стараясь убедить его подняться на палубу и взглянуть своими глазами. Кроме того, он порассуждал немного – с наилучшими намерениями, конечно, – о целительных свойствах жирной свинины в смысле спасения от морской болезни.

Последующие несколько суток мальчишка делил между тяжкими приступами морской болезни и усердной работой, каковую шкипер почитал за вернейшее лекарство от пиратства. Раза три-четыре Ральфа слегка побили, и еще – что было хуже колотушек – ему пришлось в утвердительном смысле отвечать на вопросы шкипера, чувствует ли он, что понемногу набирается здравого смысла. На пятое утро они подошли к Фэрхейвену, и, к своей радости, он снова узрел дома и деревья.

Они простояли в Фэрхейвене ровно столько, сколько понадобилось, чтобы освободиться от некоторой части своего груза, причем Ральфу, раздетому до рубашки и штанов, пришлось работать в трюме наравне с остальными, а затем судно направилось к Лоупорту, небольшому местечку в тридцати милях дальше, где им надлежало выгрузить свой "порох".

Был вечер, и был отлив, так что они бросили якорь в устье реки, на которой стоял городок.

– Ошвартуемся у пристани часа примерно в четыре, – сказал капитан помощнику, разглядывая кучку домиков на берегу. Затем он повернулся к мальчишке – Что, юнга, тебе ведь лучше теперь, когда я выбил из тебя немного этой дури?

– Гораздо лучше, сэр, – почтительно ответствовал Ральф.

– Веди себя хорошо, – сказал капитан, направляясь к трапу, ведущему в каюту, – и тогда можешь остаться с нами, если пожелаешь. А сейчас ступай-ка спать, потому как утром тебе снова придется попотеть на разгрузке.

Он спустился к себе, а мальчишка остался на палубе. Матросы сидели в кубрике и курили, и только кок еще занимался своими делами на камбузе.

Часом позже кок тоже спустился в кубрик и стал готовиться ко сну. Остальные двое уже храпели на своих койках, и он совсем было собрался улечься, когда заметил, что койка юнги над ним пуста. Он вышел на палубу, огляделся, затем вернулся вниз и, почесав в задумчивости нос, потряс Джема за руку. Где мальчик? – спросил он

– Э? – произнес Джем, пробуждаясь. – Который мальчик?

– Да наш мальчик, – сказал кок. – Ральф. Я что-то нигде не вижу его. Уж не свалился ли он за борт, бедняжка?

Джем отказался обсуждать этот вопрос, и кок разбудил Доббса. Доббс благодушно обругал его и снова погрузился в сон. Тогда кок опять поднялся на палубу и принялся искать мальчишку в самых неподходящих местах. Он даже покопался в сложенном такелаже, но, не обнаружив там никаких следов пропавшего, волей-неволей пришел к заключению, что произошло несчастье.

– Бедный парнишка, – трагически пробормотал он, перегибаясь через борт и вглядываясь в спокойную воду.

Покачивая головой, он медленно побрел на корму. Там он тоже заглянул через борт и вдруг испуганно вскрикнул и протер глаза. Корабельной шлюпки за кормой не было.

– Ч-то? – сказали оба матроса, когда он растолкал их и сообщил, эту новость. – Ну, пропала шлюпка и пропала, нам-то что?

– Может, пойти и сообщить капитану? – спросил кок.

– Ну чего ты суетишься? – отозвался Джем, сладко мурлыкая под одеялом. – Это же его шлюпка, пусть сам за ней и присматривает. Спокойной ночи.

– А нам спа... на... – проговорил Доббс зевая. – Не забивай себе голову вещами, которые тебя не касаются, кок.

Приняв совет к сведению, кок быстро покончил с несложными приготовлениями ко сну, задул лампу и прыгнул в свою койку. В ту же секунду он ахнул, снова выбрался из койки и, нашарив спички, зажег лампу. Минутой позже он разбудил своих приятелей в третий раз, чем довел их до белого каления.

– Ну, как я тебе сейчас... – начал Джем разъяренно.

– А если не ты, то я уж наверняка! – подхватил Доббс, стараясь достать до кока стиснутыми кулаками.

– Это письмо – оно было приколото булавкой к моей подушке, проговорил кок дрожащим голосом, поднося ближе к свету клочок бумаги. – Вот послушайте...

– Мы не желаем слушать никаких писем! – сказал Джем. – Заткнись, тебе говорят!

Но было в поведении кока нечто такое, что заставило матросов прекратить ругань. И когда они замолчали, кок стал читать с лихорадочной поспешностью:

– "Дорогой кок! Я смастерил адскую машину с часовым заводом и спрятал ее в трюме возле пороха, когда мы стояли в Фэрхейвене. Я думаю, она взорвется между десятью и одиннадцатью сегодня вечером, но я не уверен насчет точного времени. Не говори этим скотам, а прыгай через борт и плыви к берегу. Я беру шлюпку. Я взял бы тебя с собою, но ты сам рассказывал мне, что однажды проплыл семь миль, так что ты легко сможешь..."

На этом чтение прекратилось, так как слушатели выскочили из своих коек и, вылетев на палубу, с ревом ворвались в кормовую каюту, где, задыхаясь и перебивая друг друга, выложили содержание письма ее изумленным обитателям.

– Что он засунул в трюм? – переспросил капитан.

– Адскую машину, – сказал помощник. – Это такую штуковину, которой взрывают парламенты.

– Сколько сейчас времени? – взволнованно осведомился Джем.

– Около половины десятого, – весь дрожа, отозвался кок. – Надо кликнуть кого-нибудь с берега...

Они перегнулись через борт и послали через воды могучий оклик. Большая часть населения Лоупорта уже улеглась по постелям, но окна в гостинице еще светились, и виднелся свет в верхних окнах двух или трех коттеджей.

Они снова оглушительно заорали хором, в ужасе оглядываясь на трюмные люки, и вот в тишине с берега слабо донесся ответный крик. Они орали вновь и вновь как сумасшедшие, пока их чутко прислушивающиеся уши не уловили сначала скрежет лодочного киля по береговому песку, а затем и долгожданный скрип уключин.

– Да быстрее же! – орал во всю мочь Доббс навстречу лодке, медленно выплывавшей из тьмы. – Чего вы так медленно?

– В чем дело? – крикнул голос из лодки.

– Порох! – неистово завизжал кок. – Здесь на борту десять тонн пороха, и он вот-вот взорвется! Скорее!

Скрип уключин прекратился, послышалось испуганное бормотание; затем на лодке резко загребли одним веслом.

– Они поворачивают назад, – сказал вдруг Джем. – Я догоню их вплавь. Эй, на лодке! – закричал он. – Готовьтесь подобрать меня!

Он с плеском погрузился в воду и стремительно поплыл за лодкой. Доббс был неважным пловцом и последовал за ним после секундного колебания.

– А мне и шага не проплыть! – вскричал кок, клацая зубами.

Капитан и помощник, будучи в точно таком же затруднении, вслушивались, перегнувшись через борт. В темноте пловцов не было видно, но их продвижение было нетрудно проследить по шуму, который они производили. Джема втащили на лодку первым, а минутой-двумя позже слушатели на шхуне услыхали, как он помогает Доббсу. Затем до их слуха донеслись звуки борьбы, глухие удары и бранные слова.

– Они возвращаются за нами, – сказал помощник и перевел дух. Молодчина Джем!

Лодка, гонимая могучими ударами весел, устремилась к ним и скоро остановилась у борта. Трое оставшихся на судне торопливо ввалились в нее, Джем и Доббс взялись за весла снова с необычайным старанием, и обреченное судно сразу растаяло во мраке.

На берегу уже собралась небольшая кучка людей; узнав новости, они забеспокоились о безопасности своего городка. Общее мнение было таково, что уж окна-то, во всяком случае, находятся под угрозой, и были тут же отряжены гонцы предупредить жителей, чтобы окна держали раскрытыми.

Между тем покинутая "Сюзен Джейн" ничем не давала о себе знать. Часы на маленькой церквушке позади городка пробили двенадцать, а судно все еще было цело и невредимо.

– Что-то у них там не получилось, – сказал старый рыбак, не умевший правильно выражать свои мысли. – Сейчас самое время кому-нибудь отправиться туда и отбуксировать ее подальше в море.

Добровольцев не нашлось.

– Чтобы спасти наш Лоупорт, – продолжал этот оратор с чувством. – Если бы я был лет на двадцать помоложе...

– Это как раз дело для пожилых людей, – возразил чей-то голос.

Капитан ничего не сказал. Все это время он, напрягая глаза, вглядывался во мрак, в ту сторону, где стояло на якоре его судно, и мало-помалу он начал думать, что в конце концов все обойдется благополучно.

Пробило два часа, и толпа начала рассеиваться. Более отважные обыватели, из тех, кто не любил сквозняков, позакрывали свои окна; неспешно привели обратно детишек, которых подняли с постелей и вывели на ночную прогулку подальше от берега. К трем часам стало ясно, что опасность миновала, а тут и рассвело, и все увидели покинутую, но по-прежнему невредимую "Сюзен Джейн".

– Я отправляюсь на борт, – сказал вдруг капитан. – Кто со мной?

Вызвались Джем, помощник и городской полицейский. Взяв все ту же лодку, они быстро погребли к кораблю; там они с невероятной осторожностью открыли люки и принялись искать. Вначале они нервничали, а затем понемногу привыкли;

более того, ими овладело некое подозрение, вначале слабое, но постепенно все усиливавшееся, и это придавало им храбрости. Еще позже они стали стыдливо переглядываться.

– По-моему, ничего такого здесь нет, – сказал полисмен, сел и неистово расхохотался. – Этот мальчишка просто надул вас!

– Похоже на то, – простонал помощник. – Теперь мы станем посмешищем для всего города!

Капитан, стоявший к ним спиной, ничего не сказал; вдруг с громким возгласом он нагнулся и вытащил что-то из-за сломанного ящика.

– Вот она! – вскричал он. – Всем отойти!

Он торопливо выкарабкался на палубу, держа свою находку в вытянутой руке, а затем, отвернув лицо, зашвырнул ее далеко в воду. Громовое "ура" наблюдателей с двух лодок приветствовало это деяние, и далекий отклик послышался с берега.

– Это и была адская машина? – прошептал на ухо помощнику смущенный Джем. – А мне показалось, будто это самая что ни на есть простая банка мясных консервов...

Помощник покачал головой и искоса взглянул на полисмена, который жадно вглядывался в водную гладь.

– Ну что ж, бывало, что люди гибли и от консервов, – произнес он с ухмылкой.

В ПОГОНЕ ЗА НАСЛЕДСТВОМ

– Есть у моряков свои слабости, чего там говорить, – честно признал ночной сторож. – У меня у самого они были, когда я ходил в море. Но чтобы беречь деньги – такая слабость водится за ними редко.

Я как-то сберег немного денег – два золотых соверена провалились в дырку в кармане. Две ночи я провел тогда на улице и не имел во рту ни крошки, пока не нанялся на другое судно, и нашел я эти самые соверены в подкладке своей куртки, когда до ближайшего кабака было уже больше двух тысяч миль.

За все годы, что я проплавал, я знал только одного скрягу. Его звали Томас Геари, мы ходили вместе на барке "Гренада", который возвращался из Сиднея в Лондон.

Томас был человек в летах; я думаю, ему было под шестьдесят, и вообще он был старым дураком. Он копил больше сорока лет и, по нашим подсчетам, сберег что-то около шестисот фунтов. Очень ему нравилось разговаривать об этом и тыкать нам в нос, насколько он богаче всех остальных.

А через месяц, как мы вышли из Сиднея, старина Томас заболел. Билл Хикс объявил, будто это из-за полупенса, которого он недосчитался; но Уолтер Джонс, у которого семья была всегда больна и он думал, что в таких делах разбирается хорошо, сказал, что-де он знает, какая это болезнь, да только не может вспомнить, как она называется, а вот когда мы придем в Лондон и Томас покажется доктору, тогда-де и мы увидим, как он, Уолтер Джонс, был прав.

Так или иначе, но старику становилось все хуже и хуже. Пришел в кубрик капитан, дал ему каких-то лекарств и посмотрел его язык, а затем посмотрел наши языки, чтобы увидеть, есть разница или нету. Затем он оставил кока ходить за больным и ушел.