Текст книги "Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами]"

Автор книги: Тони Хоукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19
Последний рывок

Уехать из Святой Земли не так просто, как может показаться. Учитывая, что Израиль собирался развивать международный туризм, служба безопасности аэропорта, видимо, разрабатывала собственные методы популяризации страны. Прежде чем путешественник успевал дойти до стойки регистрации, охранник, весь увешанный значками, отводил его в сторонку, чтобы задать пару «вопросов касательно безопасности». И это был не просто дежурный расспрос – фанаты своего дела добрых двадцать минут выспрашивали подробности вашего пребывания в Израиле. Когда меня спросили о цели визита, я подумал, что лучше не упоминать о стремлении побить в теннис одиннадцатого и последнего молдавского футболиста. Меня могут посчитать слишком опасным пассажиром и не посадить в самолет. Вместо этого я сказал, что приехал в страну отдохнуть и встретиться со своим израильским издателем. Едва я это сказал, интервьюер в форме попросил номер телефона Даниэлы, чтобы он мог позвонить и убедиться в правдивости моей истории.

– Вы полагаете, я вру? – спросил я с неприкрытым возмущением.

– Нет, сэр. Мы просто должны быть абсолютно уверены.

Я дал ему номер, он ушел, сделал звонок и вернулся со словами: «Все в порядке». Но расспрос продолжался.

– Вы разговаривали с арабами во время пребывания здесь?

Это уже начало доставать.

– Можно спросить, зачем вы задаете мне эти вопросы?

– Вы должны понимать, что нам приходится очень непросто из-за местной политической ситуации.

– Пусть так, но я-то пытаюсь уехать из вашей страны, а не въехать в нее. Какой смысл задавать мне эти вопросы сейчас?

– Это наша работа. Не могли бы вы сказать, говорили ли вы с арабами, пока находились тут?

– А если я отвечу «нет» – кому вы позвоните, чтобы проверить, что я говорю правду?

Охранник исчез, вероятно, чтобы уточнить, как быть с людьми, которые отвечают вопросом на вопрос. Я надеялся, что его начальник ответит: «Откуда мне знать?»

Пока я ждал, то услышал, как парня за соседней стойкой попросили предоставить все чеки из отелей, которые подтвердили бы его перемещения по стране. Потом последовал тщательный обыск багажа. И лишь затем представитель службы безопасности поблагодарил его и пожелал приятного полета. Удивительно то, что на протяжении всего допроса на стойке возле сумки пассажира лежал журнал, который офицер так и не заметил. Меня не оставляла мысль, что это стоило одного-двух вопросов, учитывая, что журнал назывался «Легкое огнестрельное оружие».

Через десять минут дальнейших расспросов, которые вел другой офицер, меня наконец посчитали достаточно безопасным пассажиром, чтобы позволить улететь из страны, и я сел в самолет с другими раздраженными людьми; многие из них клялись вслух,что никогда больше сюда не приедут. В Израиле во многом нужно наводить порядок, а начать следует с самого простого – например, научиться не доставлять хлопот улетающим туристам.

На борту я пил шампанское и надоедал сидящей рядом американке рассказами о своем героическом приключении.

– И этот парень Артур действительно разденется догола? – спросила она.

– Лучше бы ему это сделать.

– А если он откажется?

Хороший вопрос. Об этом я как-то не думал.

– Он сделает это. Я уверен.

– Надеюсь, вы правы.

Надеюсь, я прав. Мне не хотелось обращаться в Европейский суд по правам человека.

2 марта 1999 года – великий день, и ради такого случая я арендовал паб «Бедфорд» в Белхэме. Это будет, думаю, едва ли не самый необычный повод для вечеринки. Артур выглядел вполне довольным, когда пришел. Хорошо. Это означает, что он клюнул на наживку. Вечер обещает быть интересным.

Когда я прилетел, Артур, естественно, захотел узнать о результатах моих ближневосточных стараний.

– Ну, что там произошло, Хоукс? – прохрипел он. Его голосовые связки явно пали жертвой недавних злоупотреблений алкоголем.

– Тебе придется подождать, пока я не представлю все доказательства в пабе, – ответил я, нарочно недоговаривая.

– Ладно, полагаю, так будет честно, – пробормотал он с порадовавшим меня, однако нехарактерным для него безразличием.

Обычно в такой ситуации он давил на меня, отчаянно пытаясь узнать что-либо, но на сей раз ему этого не требовалось, так как он уже все знал. По крайней мере, то, что я позволил ему узнать. Добрый малый Джонни был нем, как рыба, насчет того, что на самом деле произошло в Израиле, и Артур, вероятнее всего, поверил болтовне наших общих друзей – мол, мой последний матч обернулся поражением, так как я поведал об этом нескольким избранным, на кого можно было положиться в умении сплетничать.

– Ты умеешь хранить секреты? – спрашивал я, заранее зная ответ.

– Да.

– Знаешь, последний парень, Спыну, играл очень хорошо, и я позорно ему продул.

– Ты шутишь.

– Нет, только не говори никому, ладно?

– Нет, конечно же, нет.

Через сорок восемь часов, которых было достаточно, чтобы вести дошли до Артура, все было готово для развязки.

Несмотря на неприятную, сырую и холодную мартовскую погоду, публики собралось немало. В приглашении говорилось, что «в конце вечера Артур или Тони разденется догола и будет петь молдавский национальный гимн на шоссе», и это, возможно, стимулировало сомневавшихся прийти. Моим почетным гостем была Коринна из кишиневского Центра журналистики, которая уже несколько месяцев училась в Оксфорде и смогла выбраться в Лондон на вечер. Было чрезвычайно приятно увидеть ее снова, пусть она словно уменьшилась в росте и как-то присмирела. Видимо, ее напугала пьяная и буйная атмосфера второго зала паба в Белхэме. Не представляю себе более яркий контраст с миром, который она знала в Молдове.

– Не могу дождаться, когда увижу, чем закончилось твое маленькое приключение, – сказала она, когда пришла.

– Надеюсь, ты принесла увеличительное стекло, – ответил наглец, стоящий рядом и полагавший, что знает, чем все завершится.

Коринна вежливо улыбнулась и заняла место среди остальных гостей, с нетерпением ожидавших начала шоу. Благодаря ее приходу я ощутил странную уверенность и радость от того, что моя затея обрела законченность форм. С Коринной одной из первых я познакомился в Молдове, и теперь, спустя полгода, она тут, сидит в нескольких футах от меня, в финале моего чудаковатого пари. Ее присутствие в этом пабе лишний раз убеждало, что все случившееся не было сном. Коринна была настоящей. Я воистину пережил все то, о чем собирался рассказать собравшейся толпе.

Открыл вечер Артур. У него был многолетний опыт проведения комедийных вечеров, так что мало кто мог лучше него справиться с этой задачей.

– Добро пожаловать на нашу вечеринку, – начал он, чувствуя себя у микрофона так же свободно, как большинство из нас чувствует себя за рулем автомобиля или за мытьем посуды. – Меня зовут Артур Смит. Правда, если в зале есть кто-нибудь из налогового управления Стрэтэма, то я – Дафна Фэйрфакс.

Это вызвало бурное веселье той части аудитории, чья любовь к этой бородатой шутке не угасла с тех пор, как они впервые услышали ее пятнадцать лет назад. После небольшого поклона, который признал возраст этой остроты, Артур продолжил:

– Сегодня вечером по итогам пари, которое мы с Тони Хоуксом заключили около восемнадцати месяцев назад и о котором, я полагаю, вы все знаете, один из нас по истечении этого часа будет стоять нагишом на Белхэмском шоссе и петь молдавский национальный гимн.

Бурное веселье. Я посмотрел на Коринну, которая одновременно смеялась и скептически качала головой. Будто все время, что я провел в Молдове, она никогда по-настоящему не верила, что в Англии есть два человека, настолько глупых, чтобы на самом деле устроить такое представление.

– Обычно, – продолжил Артур, переходя на игривый тон, – юмористам нравится пить, принимать наркотики и гулять допоздна. А Тони любит играть в теннис. Он на 45-м месте в Британии, что означает, что в мировом рейтинге он на 88-миллионном месте – чуть ниже Клиффа Ричарда. В любом случае, он провел последние шесть месяцев, гоняясь за молдавскими футболистами по всему миру, и теперь он здесь, чтобы представить свои довольно скучные доказательства. Я не знаю, кто выиграл пари, вообще-то, об этом знает лишь Тони – так что поприветствуем его, чтобы наконец узнать правду. Тони Хоукс!

Артур с самоуверенным видом вручил мне микрофон, и я начал сказ о Молдове и о трудностях, с которыми там столкнулся. Публика слушала вежливо и внимательно, но я не мог избавиться от мысли, что немалая ее часть с нетерпением ждет, когда мы с Артуром представим то, что можно назвать «десертом». Для некоторых гостей сегодняшний вечер был не «игрой с молдаванами в теннис», а шоу под названием «Чей пенис?». [4]4
  Несомненно, лишь дело времени, когда Би-би-си запустит шоу на эту тему. Что ж, сейчас я просто хочу подчеркнуть, что, если они запустят это шоу, его ведущим буду не я.


[Закрыть]

Рассказывая, я ощущал прилив гордости за свои достижения, хотя и упомянул, что некоторое время провал казался неизбежным. Когда настал момент представить видео в доказательство теннисных побед, я откинулся на стуле и смотрел на происходящее на экране с некоторой отчужденностью. Казалось, минувшее время добавило трезвости моему взгляду на мир, и я недоверчиво глядел на себя самого, побеждающего одного молдавского футболиста за другим на теннисном корте в центре Кишинева. Я. действительно это сделал?

Настроение в пабе изменилось, когда я начал показывать запись с «липовым» Марином Спыну. Вздохи ужаса. Бормотание: «Черт дери, да он хорош!» Точно такие же чувства я испытывал во время игры. Я снова ощущал то же самое, но в этот раз пережить было легче, разделив боль с другими. И зная правду. Ах, да, правда, прекрасная правда. Я посмотрел на Артура, чтобы увидеть его реакцию. Он улыбался, как Чеширский кот.

Спыну исполнил финальный обводящий удар правой, пока я мялся у сетки, и публика загудела. Никто не ожидал такого. Сквозь поток восклицаний и насмешек я с жалобным видом пробрался к микрофону.

– Так что вот так. Наглядная демонстрация: казалось, до победы подать рукой, но не тут-то было. Десять побеждены, но, боюсь, последний барьер я не взял.

– Ах! – выдохнула аудитория.

– Через минуту я приглашу вас проследовать на улицу где я сниму всю одежду и спою молдавский гимн, а пока передаю микрофон Артуру, который, возможно, захочет сказать несколько слов в честь своей победы.

Артур-победитель гордо прошел на сцену.

– Это было красиво – Тони самоуверенно одержал. первые десять побед, легко побив футболистов, которые явно никогда раньше не играли в теннис. Но он встретил достойного противника и в результате был побежден, так что теперь настала пора раздеваться. Мы знаем, что Тони загорел, – но ровный ли у него загар? Скоро мы это выясним. А пока скажу, что после того, как посмотрим на голого Тони поющего молдавский национальный гимн, мы снова соберемся здесь, и я кое-что вам поведаю. Но мы хотим увидеть Тони без одежды?

Громкие крики одобрения. Однако у меня были свои козыри. Я вырвал микрофон из рук Артура.

– До того, как мы выйдем на улицу, я подумал, что вам следует узнать: кое-что случилось сразу после того, как я проиграл тот матч.

И я показал ролик, который запечатлел обнаружение фотографии настоящего Спыну. Публика неодобрительно отреагировала на выявление попытки саботажа, я посмотрел на Артура и увидел, что он, как напроказивший ученик, которого разоблачил учитель, застенчиво хихикает. На экране продолжала разворачиваться история – моя поездка в Назарет и близлежащие поселения и победа над настоящим Марином Спыну. Теперь, когда все раскрылось, паб возбужденно загудел. Очевидно, всем отчаянно хотелось увидеть, скажем так, достоинство Артура – хотя он, вероятно, предпочел бы не смешивать два разных понятия.

Под радостное гиканье Артур вернулся к микрофону. Рождественские праздники наступили в этом году рано.

– Похоже, Тони узнал о моем звонке, – смиренно признал он. – Я немного разочарован, потому что думал, что они окажутся хорошими игроками, эти футболисты. Молодые, подтянутые спортсмены – а игроки ни к черту. Артур посмотрел на меня, и я самодовольно улыбнулся в ответ. Я смаковал этот миг и имел на то полное право. Я преодолел немало препятствий, чтобы добиться цели, так что самое время получать удовольствие. К несчастью, выражение моего лица Артур не заметил – впервые в жизни я видел его пьяным в стельку. Он явно не бездельничал, пока я предъявлял доказательства, и дошел до того состояния, которое было ему на руку, учитывая предстоящее. На ногах он пока стоял, но и только.

– Я не боюсь того, что мне придется сделать, – гордо и внятно объявил он; сколько бы он ни выпил, его язык никогда не заплетался. – Сегодня утром я вживил в свой пенис несколько коллагеновых имплантов, и теперь его длина – сорок два дюйма.

Мы все захихикали, как школьники. Даже Коринна.

Та еще картина – толпа в восемь десятков человек высыпала на улицу и зашагала по тротуару к шоссе. Было решено, что разоблачение должно произойти у магазина «Вулвортс», и Артур морально готовился к выступлению. Ему вручили мегафон, и он обратился к вуайеристам, пребывавшим в ожидании.

– Все женщины, которые, при виде обнаженного и поющего национальный гимн меня, захотят сегодня вечером немного позажиматься, пожалуйста, выстраивайтесь после мероприятия в очередь по левую руку.

С сигаретой в руке он продолжал раздеваться до нижнего белья, и радостные подбадривания эхом отдавались по дороге. Все кричали: «Снимай! Снимай! Снимай!» Потом Артур изрек фразу, которую, как мне кажется, можно произнести всего один раз в жизни.

– Я честный человек и я мужчина, и когда заиграет музыка, обещаю, что сниму трусы.

Фраза для сборника лучших цитат за последние сто лет.

Я нажал кнопку на магнитофоне, вручил Артуру слова на румынском, и грязное делобыло сделано: все еще с сигаретой в руке, он стянул трусы и потряс ими над головой. Группа, которая до этого скандировала: «Снимай! Снимай! Снимай!», тут же сменила лозунг на: «Надень! Надень! Надень!», но напрасно. У великого «небесного портного» бывали работы и получше – хотя какая разница, толпа получила, что хотела, – наготу. Момент обнажения сопровождался хаотичной смесью восклицаний, вздохов недоверия, криков ужаса и истерического смеха. Остается надеяться, что не все так реагируют на голого Артура.

Моя реакция отличалась от общей. Для меня эта коме дня, длиннее, чем сама жизнь, представляла собой конец путешествия, которое не всегда было простым. Развернувшаяся передо глазами нелепая картина наполнила меня ощущением успеха, грудь распирало от гордости. При этом слегка беспокоило, что вид пениса другого мужчины способен вызвать у меня столь сильные чувства.

Следует отметить, Артур был великолепен. Он храбро сражался с румынским текстом, с чувством пел в мегафон, несмотря на то, что видел слова впервые. Целые минуту и тридцать пять секунд люди, собравшиеся у дороги одного из районов города, были участниками эксклюзивного исполнения молдавского национального гимна. Прохожие смотрели с удивлением. У паба напротив стремительно собралась толпа, когда прошел слушок, что у дороги происходит что-то необычное. Движение на трассе замедлилось, но масса тел не давала водителям рассмотреть то, что все мы видели слишком хорошо, – голого человека у магазина «Вулвортс», поющего молдавский гимн в мегафон.

На второй минуте представления я заметил, что люди начали показывать куда-то за спину Артура, внутрь «Вулвортса», после чего сгибались пополам от хохота. Когда я посмотрел туда сам, выяснилась причина. Камеры наблюдения «Вулвортс» транслировали наше шоу на большом телеэкране внутри магазина. Был виден голый зад, а за ним – многолюдная хохочущая толпа. У охранников могут возникнуть интересные предположения, когда они увидят запись утром.

– …Понимаю, о чем ты, Боб, и это вполне возможно, но все же не совсем объясняет, зачем им мегафон.

Когда мы вернулись в паб, я отыскал Коринну. Она была единственным человеком, который прошел со мной эту историю от начала и до конца.

– Ну как, зацепило? – спросил я.

– Это было забавно, – ответила она с улыбкой. – Тони, я хочу сказать, что очень рада за тебя. Так хорошо, что ты выиграл это пари, и, мне кажется, теперь я узнала тебя лучше.

– Лучше ты, однозначно, узнала Артура.

– Да, его тоже! – рассмеялась она.

– Коринна, можно я задам тебе серьезный вопрос?

– Давай.

– Ты думаешь, все это было легкомысленной тратой времени и денег?

Она почесала лоб, словно ответ на этот вопрос требовал всех имеющихся в наличии умственных ресурсов.

– Вообще-то, когда ты приехал, мы в Молдове думали, что ты слегка сумасшедший, но теперь я понимаю, почему ты это сделал. Я смотрю на все иначе, и, возможно, теперь, когда я увидела тебя в твоей стране, для меня в этом появился смысл.

– Серьезно? А вот до меня смысл еще не дошел. Я думал, что пойму что-нибудь сегодня вечером, но так ничего и не понял.

– Это потому, что ты сбит с толку. Ты увидел нашу страну и все ее проблемы – переход к системе, о которой мы пока ничего не знаем, бедность, пренебрежение других стран. Ты увидел, что мы редко смеемся, мне кажется, не так часто, как должны были бы. Может быть, когда молдаване получат все, в чем нуждаются, они тоже примутся заключать пари наподобие твоего, просто так, ради смеха.

Конечно, Коринна не ответила на мой первый вопрос.

Но, возможно, главное – то, что одной молдавской семье из четырех человек стало хорошо, благодаря тому, что Тони чел Маре в конце концов оправдал свое имя.

Две недели спустя на мой коврик под дверью упало письмо с молдавскими марками. От Адриана.

Мои поздравления, Тони!

Мы все счастливы, что Вы выиграли пари. Молодец! Да здравствует Тони чел Маре!

Мы все скучаем и часто о Вас думаем – Вы внесли в наш дом немного настоящего английского духа. В Молдове все по-прежнему. Сейчас, после холодной зимы, у нас очень хорошая, теплая погода. (В этом году зимой было много снега.) Янаконец-то закончил семестр с хорошими оценками. Моя сестра стала учиться лучше с тех пор, как Вы сходили на ее урок английского, и она очень этому рада. Мой папа на диете, и мама изо всех сил старается готовить все диетическое. Мы с Еленой поспорили, что не будем смотреть телевизор целую неделю. Это трудное пари – почти как Ваше!

Не могу дождаться, когда прочту Вашу книгу о нашей стране, так что не ленитесь и заканчивайте ее поскорее. Я также надеюсь, что Джеймс Кэмерон или Стивен Спилберг снимут кино о Ваших приключениях в Молдове. (В этом случае увидимся на следующей церемонии вручения «Оскаров».)

Вы совершили нечто совершенно невозможное, хотя казалось, что с этим не справится никто. Это стало для меня хорошим уроком, и теперь я буду стараться следовать Вашему примеру во всем.

С наилучшими пожеланиями,

Адриан.

Вот теперь точно больше смысла.

Эпилог
Рождество, 2006 год

Говорят, что «жизнь интереснее, чем кино». Конечно, это не совсем правда. Тот, кто ведет размеренную жизнь, работая бухгалтером в Слау, в графстве Беркшир, почти наверняка не сможет похвастаться более насыщенной жизнью, чем, скажем, Марта Макфлай из фильма «Назад в будущее». Марта перемещается назад во времени и случайно препятствует знакомству своих родителей, поставив тем самым собственное существование под угрозу. Вряд ли даже самый сумасшедший день бухгалтера в Слау может с этим сравниться.

Однако странные дела случаются. Большинство из нас это признает. Посмотрите, к примеру, на меня. Пока я пишу эти строки, молодой человек, написавший удивительное письмо, приведенное в конце книги, которую вы только что прочли, сидит в моей гостиной, в Аондоне, и сочиняет письма своей семье в Молдавию (в Аондоне он уже год учится на магистра). Его прекрасная молодая жена Ирина – наверху, в ванной. Другие гости вот-вот прибудут и присоединятся к английскому рождественскому уживу (с сильным молдавским оттенком – следует отдать честь нашему почетному шеф-повару Ирине). Мы все стали одной «семьей».

Возможно, стоит рассказать поподробнее, что произошло у нас с Молдавией за последнее десятилетие. Вернувшись в Лондон из первой поездки, я подумал, что с моей стороны будет неправильно написать об этой развивающейся стране и не попытаться чем-то ей помочь. В конце концов я использовал опыт, там приобретенный, в качестве материала для книги, от которой надеялся получить прибыль. Поэтому я позвонил своим издателям и спросил, не могут они устроить так, чтобы половина моего авторского гонорара шла непосредственно в доверительный фонд, который я создам для благотворительных целей в Молдове.

К счастью, книга продавалась достаточно хорошо, и появилась необходимость обсудить, что делать с деньгами. Я сделал то, что сделал бы любой уважающий себя и постоянно участвующий в спорах эксцентрик, – запрыгнул в первый же самолет до Молдове. В том, где остановиться, я ничуть не сомневался.

– Тони! Тони! Тони! – послышались крики Григора, Дины, Адриана и Елены, которые встречали меня в аэропорту.

Вскоре меня захлестнула волна объятий. Теперь я сам участвовал в душещипательной сцене, которую, путешествуя в одиночку, так часто наблюдал в залах прилета аэропортов, когда семьи и любимые встречались после долгой разлуки. Я чувствовал себя начинкой бутерброда, и, что удивительно, это было весьма приятно. Не знаю, писал ли кто-нибудь до меня, что любовь – это здорово. (И не стесняйтесь меня цитировать.)

Когда мы успешно справились с взаимными изъявлениями чувств, я наконец смог разглядеть аэропорт.

– Боже, тут же все новое, – сказал я.

Навес из гофрированного железа, который раньше был аэропортом, снесли (дело двух часов), и на его месте построили внушительное здание. Молдова, похоже, была на подъеме.

– Увидишь, на улицах больше нет открытых люков, – гордо сказала Елена, когда мы впятером влезли в такси, на вид не слишком пригодное для эксплуатации.

– Да, многое изменилось, – добавил Адриан. – Слышали, что Зеленого убили?

– Что? – я был поражен услышанным. – Ты меня разыгрываешь!

– Нет, это правда, – сказала Дина, которая явно учила английский в мое отсутствие.

Вся дорога до дома прошла за обсуждением истории о том, как несколько месяцев назад легендарный герой из десятой главы был застрелен в машине у своего дома. Видимо, всплеск разборок в молдавском преступном мире был порожден внутренними противоречиями, и убийства стали способом мести. Похоже, господин Ротару пал жертвой собственного высокомерия. Совсем недавно он хвастался мне в своем кабинете, что платит игрокам отмытыми деньгами.

Что ж, дни отмывания денег сочтены, в этом-то он точно мог быть уверен. Так уж выходит, когда тебя расстреливают – никакой неясности: ты точно знаешь, где тебе больше не место.

Однако были и новости получше. Словно чтобы убедить меня в бесконечности жизненного цикла, Дина объявила, что беременна.

– Ух ты! Потрясающие новости! – воскликнул я.

Это тоже большой сюрприз. Дине было сорок три. Не совсем тот возраст, когда рождение ребенка хочется доверить государственному здравоохранению с его технологиями 1960-х годов.

В тот вечер, когда мы подняли тост за предстоящее рождение (следует сказать, он был не единственным), мне стало интересно, помогли ли мое пребывание в этой семье и успешный исход моего пари вернуть жажду жизни в этот дом. Но я никогда об этом не узнаю. Это не тот вопрос, который стоит задавать.

Уже ближе к полуночи мы начали обсуждать дела доверительного фонда и что можно сделать с деньгами. Идеи так и сыпались, конечно же, не без помощи молдавского вина и коньяка. Григор сказал, что в детской больнице у него на попечении много детей с церебральным параличом и другими хроническими заболеваниями, на лечение которых попросту нет средств. Почему бы не открыть центр помощи таким детям?

– А я буду им руководить, – с неожиданной уверенностью сказала Дина.

– Мне кажется, идеально, – ответил я, принимая очередную порцию коньяка от Григора, своего бесперебойного поставщика.

Так что случаются не только странные дела, но и хорошие. В результате пьяного пари, в ходе которого один человек согласился обыграть всю молдавскую футбольную национальную сборную в теннис, в Кишиневе был создан центр оказания помощи детям, «Центр Гиппократ», [5]5
  Когда писались эти строки, НПО (неправительственная организация), которая заведует центром оказания помощи, думала о том, чтобы сменить название на «Центр Тони Хоукса», дабы воспользоваться возникающими при этом пиар-возможностями. Центр хочет расширить свою деятельность, и, возможно, использование в его названии имени хорошо известного в стране автора (особенно в обществе бывших патриотов) поспособствует узнаванию и притоку средств.


[Закрыть]и на сегодняшний день он существует уже восемь лет. Дина – великолепный директор. Я приезжаю дважды в год, чтобы посмотреть, как идут дела, и всегда доволен тем, что вижу.

Будет преуменьшением сказать, что молдавские больницы оснащены плохо. Пару лет назад я съездил в детскую больницу Кишинева с доктором Эндрю Каррэном, главным педиатрическим врачом больницы Элдер-Хэй в Ливерпуле. Его замечания о четырех инкубаторах в отделении для новорожденных (единственных в стране) выслушали с ледяным молчанием.

– Если бы эти инкубаторы вы использовали в государственной системе здравоохранения в Британии, вас бы отдали под суд, – сказал Эндрю, с трудом скрывая расстройство и злость. – Они попросту не работают. Да, они сохраняют младенцам жизнь, но оказывают ужасное воздействие на их мозг. Это очень, очень печально.

Обычная реакция родителей, едва они узнают, что у их ребенка мозговая травма, церебральный паралич или какое-то другое хроническое заболевание (и это так в большинстве восточноевропейских стран) – оставить ребенка в государственном приюте и продолжать жить, будто никто и не рождался. Однако все чаще родители поступают иначе и спасают ребенка от жестокостей госучреждений и ужасных условий жизни. Любой родитель в Молдове, который решает оставить ребенка-калеку дома, сталкивается с неимоверными трудностями: государство предлагает минимальную поддержку, а другие люди, что шокирует, очень часто бранят родителей в открытую за то, что они не поместили «бракованный товар» в приют. К сожалению, годы приспособленчества создали культуру, чья философия – «с глаз долой – из сердца вон».

Наш маленький центр старается помочь как можно большему числу людей. Его делами занимается и Григор, который продолжает работать в детской больнице Кишинева – напряженная работа, учитывая ограничения в средствах. Дети приходят с одним из родителей (многие воспитывают детей в одиночку), их направляют на курс физиотерапии, трудотерапии и массажа, каждый день на протяжении двух недель подряд. Родителям показывают применяемые методы, чтобы они могли продолжать лечить детей дома самостоятельно. Через некоторое время они снова приводят детей, чтобы по необходимости повторить лечение.

Помимо этого центр старается поощрять ценности, которые стали нормой в цивилизованном мире – донести до местного населения, что людей с нарушениями здоровья общество, в котором они живут, должно уважать и что они имеют право вести нормальную и полноценную жизнь, насколько это возможно.

Вот подошли и остальные гости, и через минуту всех пригласят к столу. Адриан и Ирина скоро встретят свое первое рождество в Британии. Без сомнений, разговор коснется Молдове, будут говорить о том, в какой стране предстоит расти семилетнему брату Адриана Санду. Вполне возможно, мы будем обсуждать перемены, которые произошли за то время, пока мы знакомы. Хочу заметить, что каждый раз, когда приезжаю, Кишинев все больше становится похож на оживленный город, где висят рекламные щиты и где все отчетливее проявляется зарождающийся средний класс с нормальным достатком. И я уверен, что Адриан напомнит мне: не все живут в достатке, страна остается бедной, и проблем хватает.

– Все непросто в нашей крошечной стране, в окружении таких гигантов, как Россия и Европейский Союз, – скажет он за столом. – Политики, вероятно, стали более дальновидными, но коррупция все еще отравляет наше общество.

Я отвечу ему залпом рождественской хлопушки, и он смутится. Он пока еще не знает, что скоро станет гордым владельцем бесполезной пластиковой игрушки и клочка бумаги с написанной на нем отвратительной шуткой. Я подожду, пока на его лице не проступит разочарование, а затем, с важностью политического деятеля, произнесу подходящую фразу.

– Когда-нибудь и в Молдове все это будет.

Наверняка.