Текст книги "Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)"

Автор книги: Томас Майн Рид

Соавторы: Карл Май,Джеймс Купер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Фрэнк спешился и подал незнакомцу руку. Тот внимательно на него посмотрел, потом кивнул и спросил:

– А вы, думаю, Хромой Фрэнк?

– Бог мой! Вам и мое имя известно?

– Я вижу, что вы хромаете, и зовут вас Фрэнк. Так что ответ очевиден. Вы живете с Бауманом, Охотником на Медведей, да?

– Кто вам это сказал?

– Он сам. Мы повстречались с ним несколько лет назад. Где он теперь? Дома? Думаю, ваша знаменитая лавка примерно в трех днях пути отсюда?

– Совершенно верно. Но его нет дома. Он попал в плен к огаллала, и мы направляемся туда, чтобы попытаться ему как-то помочь.

– Вы меня пугаете. Где это произошло?

– Недалеко отсюда – у Чертовой Головы. Они потащили его и еще пятерых пленников в Йеллоустоун, чтобы убить на могиле Храброго Буйвола.

Незнакомец внимательно слушал.

– Должно быть, мстили?.. – спросил он.

– Да, конечно! Возможно, вы слышали когда-нибудь о Разящей Руке?

– Мне даже не стоит напрягать память, конечно да, – на губах незнакомца промелькнула едва уловимая ухмылка.

– Это он убил Храброго Буйвола, Злого Огня и еще одного сиу. Так вот, и теперь огаллала отправились в поход, чтобы почтить могилы этих воинов, а заодно взяли с собой Баумана, попавшего к ним в руки.

– Откуда вам это известно?

Фрэнк рассказал о Вокаде и обо всем, что произошло с момента появления этого молодого индейца. Незнакомец слушал его очень внимательно и серьезно. Лишь иногда, когда хромой слишком уж увлекался своим родным диалектом, на лице его собеседника появлялась легкая улыбка. Когда рассказ был закончен, он сказал:

– Получается, что Разящая Рука фактически виноват в несчастье, постигшем Охотника на Медведей. Все это на его совести.

– Не думаю. Как можно обвинять другого в том, что Баумана покинула осторожность?

– Ну, не будем спорить об этом. Это прекрасно, что вы не уклоняетесь от опасностей и трудностей, на которые идете, чтобы освободить пленников. Я всем сердцем желаю вам удачи. Но меня очень интересует юный Мартин Бауман. Может, мне удастся его увидеть.

– Это легко можно устроить, – произнес Джемми. – Вам только необходимо пойти с нами или, скорее всего, поехать. Где вы оставили свою лошадь?

– Как вы узнали, что я не пеший бродяга, а верхом?

– Так на вас же надеты шпоры!

– О, вот что выдало меня! Моя лошадь здесь рядом. Я оставил ее на несколько минут, чтобы проследить за вами.

– Вы заметили наше появление?

– Конечно. Я заметил вас полчаса назад и наблюдал, как вы остановились, чтобы обсудить разные следы.

– Что? Как? Что вы знаете о них?

– Только то, что этот след – мой собственный.

– Ваш?

– Да.

– Дьявольщина! Так это ваши отпечатки так ловко провели нас?

– Вы и вправду попались на эту удочку? Ну, я просто счастлив, что провел самого Толстяка Джемми. Но, конечно, это представление предназначалось не вам, а совсем другим.

Толстяк, похоже, снова лишился дара речи. Он еще раз осмотрел незнакомца с головы до ног, покачал головой, а затем спросил:

– Кто вы, собственно, такой?

Тот, лукаво улыбаясь, ответил:

– Разве вы с первого взгляда не заметили, что здесь, на Дальнем Западе, я новичок?

– Да уж, зеленого новичка видно сразу. С вашим ружьем можно уверенно идти только на воробьев, а снаряжение вы нацепили на себя небось несколько дней назад. Вы, должно быть, здесь в обществе какой-нибудь веселой компании или, по крайней мере, в отряде стрелков-туристов. Где вы сошли на железной дороге?

– В Сент-Луисе.

– Что? Так далеко на Востоке? Это невозможно! И сколько же времени вы здесь, на Западе?

– На этот раз уже восемь месяцев.

– Нет уж, позвольте! Не издевайтесь надо мной! Не хотите же вы, чтобы я, глядя на вас, поверил, что вы говорите серьезно!

– У меня и в мыслях не было обманывать вас.

– Тьфу! И это вы нас обманули?

– Да, след был мой.

– В это не поверит ни один полицейский! Делаю ставку, что вы учитель или молодой профессор, который путешествует в кругу своих коллег, собирая какие-нибудь растения, камни и бабочек. Могу вам дать хороший совет. Поворачивайте отсюда! Здесь не место для вас и ваших занятий. Здесь жизнь даже не каждый час, а каждую минуту висит на волоске. Вы и не подозреваете, в какой опасности находитесь.

– О да, об этом я уже отлично осведомлен. Например, здесь рядом разбит лагерь шошонов, их человек сорок.

– Небеса! Это правда?

– Да, я это точно знаю.

– И вы так спокойно об этом говорите!

– А я должен говорить как-то иначе? Вы думаете, что нескольких шошонов стоит бояться?

– Человек, вы и понятия не имеете, на какой опасной территории находитесь!

– О да! Там, совсем недалеко, лежит Кровавое озеро, и шошоны были бы рады схватить кого-то из нас, а лучше всех сразу.

– Теперь я вообще не знаю, что мне о вас думать!

– Думайте, что хотите, а я могу провести краснокожих так же, как это сделал с вами. Я не раз встречал отличных вестменов, ошибавшихся во мне, потому что они всё мерили общепринятыми мерками, и в этом была их ошибка! Прошу вас, идемте!

Он повернулся и медленно пошел в кусты. Оба товарища последовали за ним, держа коней под уздцы. Вскоре они наткнулись на поистине великолепный экземпляр тсуги[23]23
  Тсуга (лат. Tsuga) – род хвойных деревьев, растущих в Северной Америке и Юго-Восточной Азии.


[Закрыть] высотой более тридцати метров, что с такими деревьями случается крайне редко. Рядом с ней стоял конь – статный вороной жеребец с красными ноздрями и красной полосой, идущей от макушки через всю длинную густую гриву, такая полоса у индейцев считается верным отличием превосходной породы. Седло и сбруя были индейской работы. Позади первого был пристегнут плащ из прорезиненной ткани. Из седельной сумки торчал футляр подзорной трубы, а рядом с жеребцом на земле лежала тяжелая крупнокалиберная двустволка «медвежебой». Когда Джемми заметил ружье, он ускорил шаг, поднял оружие, осмотрел его и крикнул:

– Это ружье… это… Я никогда его прежде не видел, но все равно узнал сразу. Серебряное ружье вождя апачей Виннету и этот «медвежебой» – самые знаменитые ружья Запада! А «медвежебой» принадлежит… – Он остановился, ошеломленно глядя на хозяина, затем продолжил:

– Вот теперь я наконец начинаю соображать! Каждый, кто впервые встречается с парнем, известным как Разящая Рука, принимает его за новичка. Это ружье принадлежит ему, а обрез в руке не просто для красоты, а один из тех одиннадцати штуцеров Генри[24]24
  Штуцер Генри – оружие, изготовленное по специальному заказу мастером Генри.


[Закрыть]. Фрэнк, Фрэнк, вы знаете, что за человек стоит перед вами?

– Нет. Я же не читал ни его свидетельства о крещении, ни его справки о прививках.

– Эй, кончайте ваши шуточки! Вы стоите перед стариной Разящая Рука!

– Разящая Ру…

Хромой попятился назад.

– Святой дух! – вырвалось у него. – Разящая Рука! Я представлял вас совершенно по-другому!

– Я тоже!

– И каким же, господа? – произнес охотник с улыбкой.

– Высоким и крепким, как Колосс Варский[25]25
  Фрэнк, конечно, хотел сказать Колосс Родосский.


[Закрыть]! – выпалил ученый саксонец.

– Да, я тоже, непобедимым гигантом, – согласился Толстяк.

– Теперь вы видите, что моя репутация больше, чем мои заслуги. Истории, передающиеся от одного лагерного костра к другому, от него к третьему и далее быстро обрастают новыми подробностями. Бывает так, что речь идет уже о каком-то чуде, а на самом деле то же самое под силу и всем остальным.

– Нет, то, что рассказывают о вас, это…

– Хватит! – прервал он кратко и властно. – Давайте оставим эти разговоры! Предпочитаю, чтобы изучали не меня, а мою лошадь. Это один из тех нгул-иткли[26]26
  Племенная порода лошадей.


[Закрыть], которых можно найти только у апачей. Сейчас он «босиком». Если я хочу запутать преследователей, то я привязываю к его копытам эту тростниковую обувь, которая очень распространена в Китае. Она оставляет на песке след, который очень похож на оставленный слоном. Вот здесь, на поясе, у меня две пары подков. Одна пара сработана как обычно, другая сделана наоборот – шипом вперед. Естественно, и след потом получается наоборот, а тот, кто меня преследует, уверен, что я двигался в противоположном направлении.

– Довольно, господа! – произнес Фрэнк. – Теперь наконец мне все стало ясно! Подковы наоборот! Что бы сказал на это мой морицбургский учитель?

– Не имею чести знать этого господина, но с удовольствием провел вас обоих. На скалистом участке следа не остается, поэтому я пошел туда и сменил тростниковую «обувку» на подковы. Конечно, я не имел ни малейшего представления о том, что позади меня следуют мои соотечественники, это я увидел позже. Я предпринял эту меру предосторожности, потому что по определенным признакам сделал вывод о присутствии враждебных индейцев. И это подозрение подтвердилось, когда я пришел к этой тсуге.

– Есть следы индейцев?

– Нет. Дерево – это место, где я должен был встретиться с Виннету сегодня, и…

– Виннету! – прервал Джемми. – Вождь апачей здесь?

– Да, но он приехал раньше меня.

– Где, где же он? Я непременно должен его увидеть!

– Он оставил для меня знак, что он был здесь и снова вернется сегодня. Тем не менее где он сейчас, я не знаю. Наверное, следит за шошонами.

– Он знает об их присутствии?

– Он и сообщил мне о них. На коре дерева он вырезал ножом несколько характерных знаков. Они для меня понятны так же хорошо, как и любой другой алфавит. Я знаю, что он был здесь, что снова придет, и что поблизости обосновались сорок шошонов. Мне осталось только устроиться и ждать здесь.

– Но ведь шошоны могут здесь вас обнаружить!

– Да ну! Не знаю, для кого риск больше: для меня, если меня найдут здесь, или для них, если их обнаружу я. Нам с Виннету нечего бояться этой горстки шошонов.

Эти слова прозвучали так просто и так очевидно, что Хромой Фрэнк воскликнул с восхищением:

– Не бояться сорока врагов! Я хоть и не трус, но подобное обстоятельство мне не придало бы храбрости. «Вени, види, тутти», как сказал старый Блюхер и выиграл битву под Бель-Месальянс[27]27
  Хромой Фрэнк снова путает: в Бель-Альянс, южнее Ватерлоо, армия Наполеона атаковала англо-голландские войска в сражении против коалиции 18 июня 1815 года, и вспоминает о Гебхарде-Лебрехте Блюхере (1742–1819), прусском фельдмаршале, прославившемся тем, что вовремя подоспел с прусской армией со стороны правого фланга французов, предопределив поражение наполеоновских войск. А вот искаженное Фрэнком знаменитое изречение «вени, види, вици» («пришел, увидел, победил» – это слова Юлия Цезаря из его донесения сенату о победе над понтийским царем Фарнаком.


[Закрыть], но вдвоем против сорока и он бы не пошел. Ничего не понимаю!

– Объяснение очень простое, мой дорогой друг. Побольше осторожности, побольше хитрости и немного решимости, когда это необходимо. К тому же у нас есть оружие, на которое мы можем положиться. Так что мы, возможно, даже превосходим врага. Да, здесь мы не в безопасности. Будьте благоразумны и скачите дальше, чтобы как можно скорее добраться до своих.

– А вы останетесь здесь?

– Пока не придет Виннету – да. Потом я вместе с ним найду ваш лагерь. Хотя у нас другая цель, но, если он согласится, я готов потом отправиться с вами к Йеллоустоуну.

– Серьезно? – с нескрываемой радостью переспросил Джемми. – В таком случае, я готов поклясться, что мы непременно освободим пленников!

– Не слишком ли вы уверены во мне?! Я, пусть и косвенно, но являюсь причиной того, что Бауман попал в беду, и поэтому чувствую себя обязанным принять участие в его освобождении. Вот почему…

Он прервался, потому что Фрэнк издал приглушенный крик ужаса. Он махнул рукой в сторону кустов, сквозь которые просматривалась песчаная равнина, на которой появился конный отряд индейцев.

– Быстро по коням! – скомандовал Разящая Рука. – Пока они нас еще не заметили. Я приду позже.

– Эти парни найдут наши следы, – предупредил Джемми, легко вскочив в седло.

– Просто уходите прочь! Это единственное спасение для вас!

– Но вас действительно могут обнаружить!

– Не волнуйтесь за меня! Вперед, вперед!

Двое вестменов вскочили в седла и поскакали. Разящая Рука бросил изучающий взгляд по сторонам. Оба оставили так же мало следов на гравии, как и он сам. Галькой был покрыт широкий участок, который потом резко сужался у крутого горного склона, пока не исчез совсем под густыми соснами. Разящая Рука повесил штуцер Генри на седло, взял на плечо охотничье ружье и сказал своему коню только одно слово на языке апачей:

– Пенийил – «идти»!

Когда он с завидной ловкостью стал подниматься по крутому склону, животное, как собака, последовало за ним. Никто бы не подумал, что лошадь может взобраться сюда, и все же вскоре они оба после коротких, но весьма энергичных усилий оказались наверху, под деревьями. Разящая Рука положил животному на шею руку.

– Ишкуш – «спать»!

Конь сразу же лег и остался лежать совершенно неподвижно. Сказывалась индейская выучка.

Шошоны уже заметили следы. Если бы это были неправильные следы Разящей Руки, то индейцы должны были бы предположить, что след ведет на восток, но следы Фрэнка и Джемми были четкими, краснокожие не могли ошибиться. Шошоны последовали по следу и очень скоро приблизились к ним.

С момента исчезновения двух немцев едва прошло две минуты, а индейцы были уже у высокой тсуги. Некоторые спешились, чтобы найти пропавший след.

– Иве, иве, ми, ми! (то есть «здесь, здесь, вперед, вперед!») – кричал один.

Он нашел то, что искал. Краснокожий исчез. Разящая Рука услышал из своего укрытия, что они галопом последовали за двумя беглецами.

«Сейчас самое необходимое – мудрость и быстрота, – подумал он. – Джемми, вероятно, именно тот человек».

Вдруг его лошадь тихонько фыркнула: верный признак того, что она хочет, чтобы ее хозяин обратил на что-то внимание. Животное глянуло на белого охотника большими умными глазами и повернуло голову в сторону, наверх. Охотник взял в руки штуцер, стал на колени, готовый выстрелить, и устремил взгляд своих зорких глаз вверх. Деревья стояли здесь так тесно, что не позволяли видеть ничего дальше себя. Однако через секунду он спокойно отложил штуцер в сторону. Он увидел среди нижних ветвей украшенные иглами дикобраза мокасины и понял, что носивший эту обувь человек – его лучший друг. В ту же секунду ветви зашуршали, и вождь апачей Виннету предстал перед ним.

Глава V

Он был одет так же, как Разящая Рука, кроме того, что вместо высоких сапог он носил мокасины. Конечно, не было на нем и шляпы. Напротив: его длинные густые черные волосы были зачесаны и стянуты в высокий хвост. Голову украшала широкая налобная повязка из кожи гремучей змеи. Никакие орлиные перья не украшали его прическу. Этому воину не требовались отличительные знаки вождя: достаточно было только взглянуть на него, чтобы тотчас понять – это весьма непростой человек. На шее он носил мешочки с «лекарствами», трубку мира и тройное ожерелье из медвежьих когтей: трофеи, которые он добыл сам в смертельных схватках. В руке он держал двустволку, деревянная часть которой была обита серебряными гвоздями. Это было знаменитое Серебряное ружье, пули из которого всегда находили свою цель. Его открытое, по-мужски красивое лицо имело почти римский профиль, скулы были почти незаметны, а кожа была матово-смуглой с легким бронзовым отливом.

Это был Виннету, вождь апачей, самый знаменитый из индейцев. Его имя звучало в каждой бревенчатой хижине, у каждого лагерного костра. Справедливый, умный, верный, храбрый до дерзости, не терпящий фальши друг и защитник всех нуждающихся в помощи, будь то красные или белые, он был известен во всех уголках Соединенных Штатов и даже за их пределами.

Разящая Рука поднялся с земли. Он хотел заговорить, но Виннету коротким жестом остановил его. Второй его жест означал, что надо быть настороже и прислушиваться к каждому шороху.

Издалека доносилось монотонное пение. Постепенно эти звуки становились все громче, следовательно, те, кто их издавал, приближались.

И вот Разящая Рука и его спутник услышали громкий лошадиный топот, стало возможным различить и слова приближающейся песни. Вернее, только слова «тотси-вув! тотси-вув!». Обозначает это не что иное, как скальп.

Теперь Разящая Рука понял, что оба немца не избежали столкновения с индейцами и были взяты в плен. Шошоны ехали вниз по склону друг за другом, как принято у индейцев. В середине цепочки находились оба пленника. Ноги их были крепко привязаны к лошадям, оружия при них, естественно, не было. Никаких следов ранений. А вдруг схватки вообще не было? Может быть, они, оказавшись в окружении, поняли, что сопротивление бесполезно, и сдались без боя.

Никто из шошонов не догадывался, что совсем рядом за ними кто-то наблюдает. Но пленные думали о Разящей Руке, которого оставили здесь. Они осматривались по сторонам и смотрели наверх. Разящая Рука должен был подать им знак, ведь он наверняка их заметил. Он, конечно, понимал, что кто-то из шошонов может его увидеть, но все-таки решился. Разящая Рука высунулся из-за куста и махнул шляпой. Когда он увидел, что Толстяк Джемми заметил его, он отпрянул назад.

Краснокожие исчезли из виду. Еще какое-то время можно было слышать однообразное «тотси-вув! тотси-вув!», потом наступила тишина.

Вдруг Виннету повернулся и, не сказав ни слова, ушел, оставив спутника одного. Тот спокойно ждал. Минут, должно быть, через десять апач вернулся, ведя своего коня в поводу. Поистине непостижимо, как животному удалось пробраться сквозь густой лес по такому обрывистому, покрытому галькой склону! Жеребец был тех же кровей, что и у Разящей Руки, хотя все же коню охотника можно было отдать предпочтение, ибо благородный вождь подарил своему белому брату лучшего из двух.

И вот они стоят рядом – два человека, сердца которых не дрогнут даже перед целым индейским племенем. Разящей Руке было достаточно одного только взгляда в лицо апача, чтобы понять, что не нужно никаких объяснений. Оба настолько хорошо были знакомы, что легко могли угадывать мысли друг друга. Поэтому белый спросил:

– Вождь апачей обнаружил место, где воины шошонов разбили свой лагерь?

– Виннету шел по их следу, – кивнул тот. – Они там, где в прежние времена вода стекала с гор в Кровавое озеро, и поднялись вверх по высохшему руслу реки. Дальше следы поворачивают влево и ведут через холмы, в настла-атахеле – котловину, где сейчас стоят их вигвамы.

– Это жилые палатки?

– Нет, военные. Их три, в них все воины и ютятся. Виннету точно сосчитал следы и написал на дереве, сколько их. В украшенном орлиными перьями вигваме живет их предводитель. Это Токви-Тей (Черный Олень), храбрый вождь шошонов. Виннету видел его издалека и узнал по трем шрамам на щеках.

– Так что решил мой краснокожий брат?

– Виннету не собирается показываться шошонам. Он не боится, они вышли на тропу войны, и борьба неизбежна, но все же он не хотел бы убивать никого из этих воинов, потому что они не сделали ему ничего плохого. Сейчас они взяли в плен двух бледнолицых. Мой белый брат хочет освободить их, так и будет, и Виннету все равно придется бороться с ними.

Апач так свободно говорил о мыслях и намерениях Разящей Руки, будто читал их. Для бледнолицего это было настолько очевидно, что он просто спросил:

– Думаю, мой брат понял, кто эти бледнолицые?

– Виннету увидел толстую фигуру белого и понял, что это Джемми-петаче – Толстяк Джемми. Другой хромал, когда слезал с лошади. Его конь был свеж, да и его костюм тоже, и это говорило о том, что он не мог слишком много времени провести в седле. Значит, этот человек живет где-то неподалеку, и именно поэтому он, скорее всего, легкомысленный Инди-хиш-шоль-денчу, которого бледнолицые называют Хромым Фрэнком. Он друг Охотника на Медведей.

У апачей нет специального слова, обозначающего «хромой». Произнесенные вождем четыре слова, означают «человек, который плохо ходит ногами». Что ж, это доказывало его проницательность.

– Мой краснолицый брат угадал имена обоих охотников, – произнес Разящая Рука. – Он заметил хромоту Фрэнка, следовательно, находился недалеко от нас, когда я с ними разговаривал, верно?

– Да. Виннету наблюдал за шошонами и увидел, что часть их направилась в сторону Кровавого озера. Виннету знал, что его белый брат будет рядом с озером, поэтому он поехал по холмам и через лес, к дереву нашей встречи. Лошадь не давала быстро продвигаться вперед, и я не успевал предупредить своего брата, поэтому я остановил коня, оставил его и бегом поспешил дальше. Отсюда уже и увидел внизу своего брата с двумя бледнолицыми. Он также увидел шошонов, которые заметили следы белых. Последние поспешили уйти, но были пойманы краснокожими, которые охотились на них. Теперь, разумеется, Разящая Рука попытается освободить их, и, значит, Виннету будет стоять на его стороне. Он также предположил, что оба белых здесь, у Кровавого озера и у Чертовой Головы, не одни. Они наткнулись на след Разящей Руки и отделились от своих товарищей для того, чтобы какое-то время исследовать его. Мой белый брат узнает, где находятся их спутники, и мы разыщем их, чтобы они помогли нам освободить пленников.

Это было очередным доказательством необычайной проницательности Виннету. Разящая Рука рассказал ему в нескольких словах, что он узнал от Джемми и Фрэнка. Апач внимательно слушал, а потом сказал:

– Тьфу! Тогда эти собаки сиу, отправившиеся в поход, должны увидеть, что Разящая Рука и Виннету не потерпят того, чтобы Охотник на Медведей принял мученическую смерть у столба пыток. Мы сегодня освободим Толстяка и Хромого Фрэнка, а затем поедем с ними и их товарищами к Йеллоустоуну, чтобы показать сиу из племени огаллала, что Разящая Рука, который когда-то одним кулаком убил трех их самых храбрых воинов, снова вернулся в горы Толи-тлицу.

Это сложное слово означает «Желтая река», то есть почти то же, что и название реки Йеллоустоун.

Разящая Рука был очень рад, что Виннету готов добровольно отправиться на помощь Бауману. Он сказал:

– Мой индейский брат угадал мое желание. Мы пришли в эти места не для того, чтобы проливать кровь краснокожих, но мы не позволим пострадать невинным людям из-за прошлой моей схватки. Пусть Виннету будет с теми, кто отправляется на спасение пленников!

Они свели своих лошадей вниз по крутому склону, а затем вскочили на них и быстро поскакали в том же направлении, которое ранее выбрали Джемми и Фрэнк для своего неудачного побега.

Уже почти стемнело, поэтому они пустили своих лошадей галопом. Вскоре наездники добрались до места, где шошоны настигли беглецов. Там они остановились на несколько минут, чтобы изучить следы.

– Тут не было никакой борьбы, – сказал Виннету.

– Нет. Бледнолицые даже не были ранены. Если бы они стали защищаться, шошонам трудно было бы взять их целыми и невредимыми. Они поступили мудро, когда, поняв, что бой может им только принести вред, добровольно сдались.

Виннету сделал один из своих своеобразных точных описательных жестов и спросил:

– Мой брат говорит «мудро»? Я хотел бы его спросить, поступил бы он или Виннету так, окажись они на месте тех, кто подвергся преследованиям со стороны шошонов?

– Сдались? Мы? Конечно нет!

– Хуг!

– Мы боролись бы до смерти, и многие шошоны пали бы, прежде чем взяли нас.

– Может быть, мы бы и не боролись. Хотел бы Виннету увидеть шошонов, которые смогли бы догнать его и Разящую Руку, если бы под ними были оба их гнедых. И к тому же разве не Разящая Рука мастер скрывать свои собственные следы и лучший следопыт? У шошонов многие уже поражены слепотой Великого Духа. Ни один из них не заметил бы наш след. Храбрость – украшение мужчины, но мудростью он способен победить больше врагов, чем томагавком.

Они поехали дальше на юг вдоль подножия хребта, оставляя слева от себя котлован бывшего озера.

– Неужели мой брат уже придумал, как ему освободить двух белых? – спросил Разящая Рука.

– Виннету не нуждается в плане. Он вернется к шошонам и похитит заключенных. Так он думает. Эти змеи индейцы не стоят того, чтобы Виннету из-за них составлял какой-то план. Разящая Рука разве не получил доказательств того, что у них в головах нет мозгов?

Разящая Рука сразу понял, что имеет в виду индеец.

– Да, – сказал он. – Никто из них даже не подумал, что белые охотники могут быть здесь не одни. Если бы им пришла эта мысль в голову, они должны были бы отправить нескольких разведчиков. Значит, мы имеем дело с людьми, особой мудрости которых не стоит опасаться. Будь их вождь Токви-Тей в этом отряде, мы, конечно же, повстречали бы впереди разведчиков.

– Они все равно ничего бы не нашли: Виннету и Разящая Рука смогли бы привлечь внимание этих людей и ввели бы их в заблуждение.

Они достигли места, где овраг почти прямо на запад врезался в горы. Там они разглядели следы беглецов, но уже было так темно, что отпечатки невозможно было прочесть точно. Они повернули по следу направо.

Ущелье было довольно широким, и пройти его не составляло труда. Оба всадника, несмотря на темноту, уверенно двигались вперед. Поскольку их животные не имели подков, то шума почти не производили – только находясь совсем рядом, можно было бы уловить легкое постукивание копыт.

Вскоре они обнаружили уходящую влево ветку бокового ущелья. Всадники придержали коней перед узким проходом. Задумались: а вдруг внутри четверо разыскиваемых и разбили свой лагерь?

Пока они стояли, конь Виннету нетерпеливо рыл копытом землю и пофыркивал – верный признак того, что животное почуяло близость чего-то незнакомого, а может, даже враждебного.

– Мы на верном пути, – произнес белый. – Свернем налево. Лошадь хочет показать нам, что там кто-то есть.

Минут десять они продвигались вперед довольно медленно – здесь ущелье делало поворот, а затем, когда изгиб остался позади, они увидели огонь, который горел на расстоянии примерно ста шагов. Ущелье в этом месте расширялось и образовывало поросшую деревьями площадку, в центре которой прямо из земли бил ключ, струя которого терялась где-то в песчаном грунте.

У источника деревья расступались, образуя маленькую полянку. Там, у костра, сидели три человека, черты лиц которых невозможно было разглядеть из-за приличного расстояния.

– Что думает мой брат? – спросил Виннету. – Это они?

– Мы ищем четверых, а их только трое. Прежде чем они заметят наше присутствие, давай еще раз посмотрим, кто же перед нами.

Разящая Рука спешился, Виннету сделал то же самое.

– Будет достаточно, если я пойду один, – сказал Разящая Рука.

– Хорошо! Виннету подождет.

Апач взял лошадей за поводья и отошел с ними в сторону, к отвесной каменной стене. Разящая Рука осторожно проскользнул вперед под деревья и стал красться от ствола к стволу, пока не залег за последним деревом. Теперь он хорошо видел сидевших у костра. Они разговаривали, и разговор этот был небезынтересен.

Это были Длинный Дэви, Вокаде и Мартин Бауман. Негра Боба нигде не было видно. Черный добряк после дня пути ощущал себя рыцарем прерий и был крайне озабочен тем, что и вести себя должен именно как рыцарь без страха и упрека. Поэтому, отужинав, он заявил, что будет заботиться о безопасности своего молодого массы и двух других массеров. Дэви напрасно пытался ему объяснить, что именно здесь и сейчас в этом нет необходимости.

И теперь, вместо того чтобы охранять вход в ущелье, откуда, вероятнее всего, и могла появиться опасность, он усердно патрулировал совершенно с противоположной стороны. Он не заметил ничего подозрительного, поэтому вернулся к костру именно тогда, когда Разящая Рука спрятался за деревом; но не присел, а продолжил патрулирование.

– Боб, – позвал Дэви, – останься тут! Хватит изображать разведчика! Здесь поблизости нет ни одного индейца.

– Откуда масса Дэви это может знать? – спросил Боб. – Индсмен может быть где угодно: справа, слева, там, сям, вверху, внизу, сзади, впереди…

– И в голове, – рассмеялся Дэви.

– Масса может смеяться сколько захочет. Боб знает свой долг. Массер Боб быть великим и знаменитым человеком на Западе, он не будет делать ошибку. Если индсмен приходить, массер Боб немедленно его убивать.

Чуть раньше он сломал молоденькую, но высохшую ель и сжимал сейчас в руках ее небольшой ствол почти в десять дюймов толщиной. С этим оружием Боб чувствовал себя безопаснее, чем с ружьем в руках.

Дав Дэви достойный ответ, он отправился обратно.

Разящая Рука был уверен, что перед ним именно те люди, которых он искал. Он уж было хотел обнаружить свое присутствие, но Боб вдруг повернул к тому месту, где стоял Виннету. Это обещало теплую встречу, и охотник, улыбнувшись, спокойно остался лежать за деревом.

Он не ошибся. Негр приблизился к скале. Оба жеребца учуяли Боба еще издали и забеспокоились. Виннету, безусловно, в отблесках костра заметил, что приближающийся человек – чернокожий, а так как от Разящей Руки он слышал о том, что один из разыскиваемых негр, то теперь был убежден, что перед ним были друзья. Поэтому он не вел себя враждебно и позволил негру приблизиться.

Одна из лошадей фыркнула. Боб услышал это. Он остановился и прислушался. Очередное фырканье убедило его, что кто-то или что-то прячется совсем близко.

– Кто там? – спросил он.

Ответа не последовало.

– Боб спросил, кто там! Если нет ответа, то массер Боб убивать того, кто там быть!

Ответа снова не прозвучало.

– Ну, тогда всем, кто быть там, придется умереть!

Он поднял дубину и подошел ближе. Жеребец Виннету поднял гриву, его глаза блестели. Он вскочил на дыбы, махнув передними копытами прямо перед Бобом. Чернокожий смельчак был ошарашен, когда в непосредственной близости перед ним возникла из темноты гигантская фигура. Он заметил, сверкающие глаза и услышал грозное фырканье: копыта просвистели почти у самой головы негра. К счастью, он успел отскочить в сторону.

Боб был смелым парнем, но должен был признать, что с таким соперником связываться слишком опасно. Дубина выпала из его рук, и он рванул с места, крича изо всех сил:

– Горе мне! Помогите, помогите, помогите! Он хочет убить массер Боб! Он хочет проглотить массер Боб! Помогите, помогите, помогите!

Трое, сидевшие у огня, вскочили на ноги.

– Что случилось? – задал вопрос Дэви.

– Гигант, гигант, призрак, призрак хотеть задушить массер Боб!

– Ерунда! И где же он?

– Там, он быть там, у скалы.

– Хватит смеяться над нами, Боб! Призраков не бывает.

– Массер Боб видеть его!

– Скорее всего, это была скала какой-нибудь странной формы.

– Нет, это не скала!

– Значит дерево!

– Нет, и не дерево. Это что-то живое!

– Ты ошибся.

– Массер Боб не ошибся. Дух настолько огромен, такой, такой! Негр насколько мог вытянул обе руки высоко над головой. – У него есть глаза, как огонь, раскрывает пасть, как дракон, и так ударить массер Боба, что он чуть не упасть. Массер Боб видеть его большую бороду, такую большую, такую длинную!

Скорее всего, он имел в виду длинную черную конскую гриву, которую увидел даже в темноте и принял за бороду гиганта.

– Ты в своем уме?! – осведомился Дэви.

– О, массер Боб в нем самом, в самом прямом смысле! Он знает, что он видел. Масса Дэви может просто пойти и тоже проверить!

– Ну ладно, давайте посмотрим, что наш смелый негр принял за гиганта или призрак!

Он хотел уже пойти, но из-за его спины вдруг раздалось:

– Бога ради, мастер Дэви, стойте, где стоите! На самом деле это не призрак.

Он развернулся и приложил приклад к щеке. Вокаде стоял наготове со своим ружьем, готовый к стрельбе, а Мартин Бауман прицелился. Все три дула были направлены на Разящую Руку, который поднялся с земли и вышел из-за дерева.

– Добрый вечер! – приветливо сказал он. – Спрячьте ваши пушки, господа! Я пришел как друг, чтобы передать вам привет от Толстяка Джемми и Хромого Фрэнка.