Текст книги "Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)"

Автор книги: Томас Майн Рид

Соавторы: Карл Май,Джеймс Купер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

– Хуг, хуг! – раздалось в кругу, и это означало, что почти все согласны.

Разящая Рука достал панк и зажег табак. Затянувшись дымом, он выдохнул его в небо, в землю и в направлении четырех сторон света, после чего передал трубку предводителю апсарока. Тот также сделал шесть затяжек и объявил, что соглашение заверено клятвой и пути назад нет. Потом все по очереди сделали по одной затяжке. По окончании этой церемонии трубку воткнули мундштуком в землю за пределами круга и там же сложили оружие.

Апсарока подошел к дереву, обнажил свой могучий торс и произнес:

– Пора начинать. Прежде чем солнце продвинется по небу на рукоять моего ножа, скальп белой собаки будет висеть на моем поясе!

Теперь воочию можно было убедиться, насколько силен гигант. И он прекрасно понимал, какое производил впечатление: поигрывал узловатыми мышцами и окидывал всех вокруг себя победоносным взглядом. Произошло нечто удивительное. Не кто иной, как Мартин Бауман, юный сын Охотника на Медведей, выскочил вперед и гневно воскликнул:

– Белым вы обязаны жизнью, а называете их собаками! Ты не достоин того, чтобы опытный воин боролся с тобой. Хорошо, вот здесь стоит молодая «белая собака», которая не боится показать тебе клыки, хоть ты и сильнейший воин своего племени. Прежде чем солнце продвинется так далеко, как ты говоришь, «собака» разорвет в клочья кожу большеклювого каркающего Ворона!

Его щеки залило румянцем, глаза блестели. Одним движением Мартин сбросил с себя охотничью куртку.

Восхищенное «уфф, уфф!» прокатилось по кругу.

Юноша был здесь самым молодым из всех, и его неожиданная дерзость поразила всех.

– Де мечих![57]57
  Он – храбрец! (Примеч. авт.)


[Закрыть] – вырвалось даже у гиганта-апсарока.

– Вот это по-мужски! – одобрил Разящая Рука. – Такое вам непременно зачтется, мой юный друг. Но вы же знаете, что вызвали на поединок меня, а потому я попрошу предоставить мне возможность доказать, что «белая собака» не поджимает хвост перед Вороном.

– Он вообще не стоит того, чтобы такой человек, как вы, боролся с ним, – не сдавался Мартин. – А если вы думаете, что меня напугал этот великан, то вспомните о том, сколько гризли пало от моей руки!

– Вижу, что вы в самом деле готовы на все, но ограничьтесь пока тем, что мы восхищены вашим мужеством. Поймите, меня сочтут трусом, если я соглашусь на такую замену.

– Спорить, конечно, не стану, а потому подчиняюсь вашей воле, но я не смирюсь с тем, чтобы меня называли «собакой»!

Парень снова надел куртку и отступил в толпу. Великан подал знак одному из своих. Тот вышел вперед, оголил свой торс и сказал:

– Здесь стоит Макин-о-пункре, Раскатистый Гром. Он сделал себе щит из кожи врагов. Больше чем четыре раза по десять скальпов отнял он в битвах! Кто рискнет предстать перед его ножом?

– Я, Вокаде, заставлю этот Гром замолчать! Я не прославил себя скальпами, но убил белого бизона, а сегодня мой пояс украсит первый кусок кожи с головы врага! Кто из воинов боится грома? Он лишь трусливый отзвук молнии, и больше ничего, потому что поднимает свой голос лишь тогда, когда опасность миновала!

– Уфф, уфф! – снова зазвучало вокруг, когда юный индеец выступил вперед.

– Ступай назад! – зло усмехнулся Раскатистый Гром. – Я не сражаюсь с детьми. Одно только мое дыхание может убить тебя. Ляг в траву, и пусть тебе приснится твоя мать, которая еще не перестала кормить тебя каммас!

Есть так называемые индейцы-копатели, презираемые всеми другими краснокожими; они бродят в пустынных местах, где влачат жалкое существование в поисках луковицеобразных корней, которые в полусгнившем состоянии используются ими для приготовления начинки для тошнотворнейших пирогов, известных как «пироги-каммас». Даже собаки брезгуют прикоснуться к такому блюду. Словом, упоминание о «каммас» было оскорблением для храброго Вокаде.

Прежде чем тот смог ответить, вперед вышел Виннету. Он знáком призвал юного индейца к молчанию, и Вокаде из уважения к знаменитому вождю обуздал свой гнев. Апач произнес:

– Участь обоих апсарока уже решена. Кто вызвался сражаться? Два мальчика, в которых мы уверены, ибо они уже побеждали и белого бизона, и серого медведя, а уж двух Воронов они задушат просто голыми руками. Но если считать, что Вороны – славные воины, то им надлежит бороться с мужчинами! А Раскатистый Гром гремит сейчас в последний раз.

Названный пришел в ярость и заорал:

– Кто ты, что смеешь произносить такие слова? У тебя есть имя? В твоей одежде не видно ни одного волоса врага! Если ты умеешь лишь играть на джотунке (флейте), то иди играй, но к ножу лучше не прикасайся, а то порежешься!

– Мое имя услышит твоя душа, когда покинет тело. А потом она завоет от страха и не рискнет даже появиться на Ниве Охоты Умерших! Она будет прятаться в ущельях гор и от страха скулить и рыдать вместе с ветром!

– Пес! – гаркнул Гром. – Ты осмелился позорить душу храброго воина! Тебя постигнет кара! Мы оба будем сражаться первыми, но твоему скальпу не найдется места среди моих трофеев. Я брошу его крысам, а твое имя, которое ты мне отказываешься назвать, не услышит ухо ни одного воина!

– Да, сначала боремся мы! Итак, начнем! – прозвучал короткий ответ Виннету.

Раскатистый Гром знаком велел принести нож. Виннету разделся.

Круг стал гораздо шире. Взгляды всех присутствующих были прикованы к фигурам обоих противников. Второй апсарока ростом не был выше Виннету, но выглядел гораздо шире и мощнее стройного апача. Вороны не без удовлетворения отметили это. Они были убеждены, что Виннету обречен. Ничего удивительного: они ведь и понятия не имели, что перед ними стоит знаменитый вождь апачей.

Теперь выступил Толстяк Джемми. Как и любой вестмен, он всегда носил с собой несколько длинных, достаточно прочных ремней.

– Мой дорогой сэр, ваш шаг первый, – обратился он к Виннету, держа в руке два ремня. – Вам повезет, если к дереву вас привяжет рука товарища. Но прежде пусть все убедятся, что оба ремня одинакового качества.

Ремни пошли из рук в руки, их ощупал и обследовал буквально каждый. Теперь осталось определить, кто из двоих окажется привязанным к стволу правой, а кто – левой рукой. Два травяных стебля различной длины послужили жребием. Виннету вытащил короткий, то есть оказался в невыгодном положении: у него оставалась свободной левая, менее тренированная, рука. Апсарока приветствовали это выгодное им обстоятельство радостным «у-ах!»[58]58
  Очень хорошо! (Примеч. авт.)


[Закрыть].

Наконец петли захлестнули запястья обоих бойцов, после чего другие концы ремней были обмотаны вокруг древесного ствола так, чтобы руки противников могли легко двигаться и вращаться. Во время «му-мохвы» происходит следующее: бойцы в течение четверти часа, а иногда и дольше, кружат вокруг дерева, прежде чем нанесут первый удар. Обычно, как только проливается первая кровь, противники распаляются и схватка быстро заканчивается смертью или поражением одного из них.

И вот борцы приготовились, застыв по разные стороны от липы.

Хромой Фрэнк находился рядом с Джемми.

– Послушайте, герр Пфефферкорн, – произнес он, – сейчас как раз тот самый случай, когда мороз пробирает по коже до самых костей! Ведь не только они рискуют своими жизнями, но и мы тоже! У меня где-то под скальпом возникает чувство, будто он мало-помалу уже отмирает. Кстати, покорнейше благодарю вас за обещание не мешать им прикончить нас невиновными, после того как оба наших чемпиона проиграют!

– Фи! – скривился Джемми. – Хоть на душе у меня тоже не соловьи заливаются, все же мне кажется, на Виннету и Разящую Руку можно положиться.

– Конечно, со стороны так кажется. У апача такое невозмутимое лицо, словно он матадор с десятью пиками в руках! Но тихо! Говорит Раскатистый Гром.

Получив от своих длинный острый нож, апсарока крикнул апачу приказным тоном повелителя:

– Шише![59]59
  Иди сюда! (Примеч. авт.)


[Закрыть] Или мне придется гоняться за тобой вокруг дерева, пока ты не падешь мертвым от страха, прежде чем мой нож коснется тебя?

Виннету не отвечал. Он повернулся к Разящей Руке и произнес на языке апачей, который его противник не понимал:

– Ши дин льда сесте[60]60
  Я парализую ему руку. (Примеч. авт.)


[Закрыть].

В ответ Разящая Рука громко объявил:

– Наш брат отбросил мысли об убийстве. Он победит своего врага, но не прольет ни капли крови.

– Уфф, уфф, уфф! – воскликнули апсарока.

Раскатистый Гром на слова Разящей Руки ответил с презрением:

– Ваш брат обезумел от страха. Его муки будут недолгими!

Он шагнул вперед, и дерево перестало разделять противников. Зажав нож в кулаке, апсарока буквально пожирал Виннету хищным взглядом. Но тот, казалось, не обращал на него никакого внимания, а с демонстративным равнодушием глядел куда-то мимо, его лицо было таким спокойным и неподвижным, словно речь сейчас шла вовсе не о его жизни. Но Разящая Рука хорошо знал, что каждый мускул и каждое сухожилие его друга и брата напряжены до предела, Виннету в любой миг готов отразить нападение.

Недалекий апсарока попался в сети, расставленные хитроумным апачем. Решив, что пора действовать, Раскатистый Гром внезапно – как ему казалось – подскочил к Виннету и уже занес руку для смертельного удара. Но, вместо того чтобы отступить, апач присел и молниеносно ткнул своего соперника рукоятью ножа точно в подмышечную впадину. Этот не только рискованный, но и очень сильный и ловкий прием удался: опешивший апсарока отлетел назад и выронил нож. Виннету тут же бросил свой и услышал крик краснокожего – похоже, у того была вывихнута рука. В следующий миг вождь апачей нанес кулаком противнику резкий и сбивающий с ног удар «под ложечку», после чего апсарока свалился навзничь, да так и остался лежать на спине с повисшей вдоль ствола рукой.

На мгновение Гром был ошеломлен, всего лишь на мгновение! Но этого времени хватило апачу с лихвой. Подхватив с земли свой нож, он молниеносно перерезал свой ремень и склонился над врагом.

– Ты понял, что проиграл? – спросил Виннету.

Поверженный не ответил. Он тяжело переводил дыхание, задыхаясь то ли от полученного удара, то ли от бессильной ярости и смертельного страха.

Все произошло так быстро, что многие не уследили за движениями Виннету. В кругу стояла мертвая тишина, а когда маленький саксонец хотел выразить ликование восторженным «ура!», Разящая Рука жестом заставил беднягу запнуться на полуслове.

– Бей! – приказал апсарока, устремив свой взгляд, полный жгучей ненависти, на склонившегося над ним апача. Сказав это, он закрыл глаза.

Виннету поднялся, перерезал ремень побежденного и произнес:

– Вставай! Я обещал не убивать тебя и сдержал слово!

– Я не могу теперь жить! Я побежден!

Тут к поверженному подошел Ойт-э-ке-фа-вакон и грозно приказал:

– Поднимайся! Тебе дарят жизнь, ибо твой скальп не имеет никакой ценности для победителя. Ты вел себя как мальчишка. Но здесь еще стою я! Храбрец, Ищущий Лекарство, будет бороться с вами! Я одержу победу оба раза, а когда мы станем делить скальпы врагов, ты уйдешь к волкам прерий и будешь жить с ними. Возвращаться в твой вигвам тебе запрещено!

Раскатистый Гром поднялся и тут же схватился за свой нож, валявшийся рядом.

– Великий Дух не хотел, чтобы я победил, – произнес он с горечью в голосе, – но к волкам я не пойду! Вот мой нож. Он покончит с моей жизнью! Я не хочу принимать ее в дар. Но сначала я посмотрю, сумеешь ли победить ты.

Пристыженный воин медленно удалился из круга, присев в траве неподалеку. Несомненно, последние слова он произнес, вполне отдавая себе отчет в их серьезности, – позор побежденного ему одному было не пережить!

Никто из соплеменников не удостоил его даже взглядом. Все их надежды сейчас были отданы предводителю, который, опершись мощным торсом о ствол, сказал белому охотнику:

– Иди сюда, бросим жребий!

– Я никогда не бросаю жребий, – ответил тот. – Пусть мне привяжут правую руку.

– Пусть будет так, если ты хочешь умереть быстрее.

– Я не тороплюсь. Просто мне кажется, что твоя левая рука слабее правой. Я не нуждаюсь ни в каких преимуществах. Ты ведь когда-то был ранен.

Охотник указал взглядом на левое плечо краснокожего, через которое проходил широкий шрам. Но его противник не смог оценить благородного жеста, он смерил белого взглядом величайшего удивления и ответил:

– Ты решил оскорбить меня? Или хочешь, чтобы твои воины говорили потом, что я не убил бы тебя, не окажи ты мне милость? Я требую, чтобы ты бросил жребий вместе со мной.

– Ну хорошо, я готов.

Жребий был брошен, и все равно Разящей Руке выпало привязывать правую руку. Вскоре оба стояли друг напротив друга, готовые к схватке. У всех без исключения белых, увидевших в этот момент лоснящиеся от напряжения вздутые мускулы великана, от страха за Разящую Руку замерло сердце.

Но тот, как и его друг Виннету до того, сохранял удивительное спокойствие, во всяком случае внешне.

– Можешь начинать, – повелительным тоном проговорил апсарока, поигрывая бицепсами. – Я разрешаю тебе нанести удар первым. Три удара я отражаю, а потом ты падешь от моей руки.

Разящая Рука улыбнулся. К всеобщему удивлению, он воткнул свой нож в липовый ствол и ответил:

– А я отказываюсь от этого оружия. Но ты все равно будешь повержен при первой же атаке. У нас нет времени, чтобы вести долгую игру. А потому будь внимательнее, я начинаю!

Охотник поднял кулак, будто готовясь к удару, и прыгнул навстречу противнику. Тот решил, что белый атакует, и тотчас взмахнул ножом. Но белый, быстрый, как мысль, вдруг отступил, и острое лезвие, подобно молнии, промелькнуло перед его лицом, с шумом рассекая воздух. Рука апсарока по инерции ушла далеко влево. Еще одно едва уловимое движение Разящей Руки – и его жесткий кулак с силой молота ударил противника справа в висок. В следующий миг гигант пошатнулся и рухнул на землю.

– Он всем телом коснулся земли! Кто победил? – крикнул Разящая Рука, переводя дух.

Когда был повержен Раскатистый Гром, индейцы-апсарока, в общем-то, не прореагировали на это, но теперь они подняли такой вой, будто он исходил не из человеческих, а из звериных глоток. Шошоны же, понятно, издали громкие крики радости.

Возможно, кто-то, кто плохо знает индейцев, ждал бы, что Вороны сразу после поражения обратятся в бегство, но напрасно он питал бы такие надежды. Индейцев связывала клятва. А может, они просто были слишком ошеломлены, чтобы принять быстрое решение? Ни один из них не пошевелился, выдав свое намерение высвободиться из лап смерти, на которую они все теперь были обречены по условиям договора.

Разящая Рука выдернул нож из дерева и освободил себя от ремня. Белые охотники уже спешили к нему, чтобы поздравить его и самих себя. Шошоны тоже воздавали похвалу обоим победителям, но сначала им пришлось позаботиться о том, как побыстрее завладеть своим оружием и предотвратить возможное противостояние апсарока либо помешать их бегству.

Те наконец умолкли, побрели к месту, где сидел Раскатистый Гром, и понуро присели рядом с ним. Даже их часовой, охранявший оружие, присоединился к ним, хотя уж ему-то не составляло никакого труда вскочить на одну из лошадей и умчаться прочь.

Разящая Рука снова подошел к Храбрецу, Ищущему Лекарство. Тот только что пришел в себя, открыл глаза и увидел, что победитель перерезает его ремень. Потребовалось некоторое время, прежде чем апсарока сообразил, в чем дело. Но, как только он понял, что произошло, тут же вскочил. Его бешеный взгляд впился в Разящую Руку. Глаза индейца, казалось, вот-вот вылезут из орбит, а когда он, запинаясь, заговорил, его голос прозвучал очень хрипло:

– Я… на земле! Ты победил меня?

– Да. Разве не ты сам назвал условия, по которым тот, кто коснется телом земли, считается побежденным?

Краснокожий молчал. Несмотря на свой рост, сейчас он имел довольно жалкий вид и даже, казалось, был испуган.

– Я не ранен! – вдруг выкрикнул он.

– Потому что тебя никто не хотел убивать. Я воткнул свой нож в дерево.

– Значит, ты свалил меня голой рукой?

– Да, – Разящая Рука улыбнулся. – Надеюсь, что ты не в обиде. Или лучше было бы, если бы я воткнул в тебя нож?

Но апсарока был не в состоянии шутить. В его взгляде, брошенном на своих, проступила полная растерянность.

– Лучше бы ты меня убил! – выдавил он из себя. – Великий Дух покинул нас, потому что украдены наши «лекарства». Воин, которому суждено быть скальпированным, не может попасть в Страну Вечной Охоты. Почему скво наших отцов не умерли прежде, чем мы родились!

Совсем недавно такой гордый и уверенный в победе человек теперь вдруг стал робким и пал духом. Шатаясь, он побрел к своим, но вдруг приостановился, еще раз обернулся и спросил:

– Вы позволите нам спеть Мелодию Смерти, прежде чем убьете нас?

– Перед тем как ответить, хочу задать тебе один вопрос. Идем!

Разящая Рука подвел его к апсарока и указал на Раскатистого Грома:

– Ты и сейчас сердишься на этого воина?

– Нет. Великому Духу так было угодно. У нас больше нет «лекарств».

– Вы вернете их, да еще и умножите.

Краснокожие с удивлением уставились на белого охотника.

– Где мы их найдем? – горько усмехнулся предводитель апсарока. – Здесь, где должны умереть? Или в Стране Вечной Охоты, в которую нам так и не суждено попасть, потому что мы потеряем свои скальпы?

– Вам сохранят и скальпы, и жизни. Вы убили бы нас, если бы мы проиграли, но мы лишь для вида пошли на ваши условия, потому что мы не убийцы! Встаньте! Идите сюда, забирайте свое оружие и лошадей! Вы свободны и можете ехать, куда хотите.

Но никто не отреагировал на эти слова.

– Если ты говоришь об этом, как о начале наших мук, – произнес Храбрец, Ищущий Лекарство, не веривший в искренность слов белого, – мы вытерпим их, и вы не услышите из наших уст ни звука!

– Ты ошибаешься. Я говорю серьезно. Между апсарока и воинами шошонов отныне зарыт топор войны!

– Но вы ведь знаете, что мы хотели убить вас!

– Вам это не удалось, а мы не жаждали и не жаждем вашей крови. Мы не станем мстить никому. Канте-пета, знаменитый шаман апсарока, – наш друг. Он может спокойно вернуться к родным вигвамам вместе со своими людьми.

– Уфф! Ты знаешь меня? – удивился шаман.

– У тебя нет уха, а на плече я заметил шрам. По этим признакам я тебя и узнал.

– Откуда тебе известно о них?

– От твоего брата Шунка-шечи, Большой Собаки, который рассказывал мне о тебе.

– Ты его тоже знаешь?

– Да. Однажды мы с ним встречались.

– Когда? Где?

– Много зим назад, а у скалы Черепахи мы расстались.

Шаман, сидевший на земле, вдруг быстро вскочил на ноги. Его лицо приняло совершенно иное выражение, а в глазах вспыхнул огонек.

– Верить ли мне твоим словам и моим ушам? – выкрикнул он. – Если ты говоришь правду, то ты – Нон-пай-клама, которого белые люди зовут Разящая Рука!

– Да, это я и есть.

При звуке этого имени остальные апсарока также резко вскочили с земли. В один миг они словно превратились в других людей.

– Если ты в самом деле тот знаменитый охотник, – прогремел голос их предводителя, – Великий Дух все же не покинул нас. Да, только его кулак мог оглушить меня, а значит, ты – это он! Быть побежденным тобой – не позор! И теперь я могу жить, не опасаясь презрения.

– Храбрый воин по имени Раскатистый Гром имеет те же права, ибо тот, против кого он боролся, – Виннету, вождь апачей.

Глаза апсарока заметались по толпе, выискивая фигуру Виннету. Лицо его выражало величайшее почтение. Виннету сам подошел, протянул Раскатистому Грому руку и сказал:

– Мой краснокожий брат выкурил со мной трубку клятвы, а теперь пусть он раскурит и трубку мира, поскольку воины апсарока – наши друзья. Хуг!

Гром стиснул поданную руку и ответил:

– Проклятье Великого Духа спало с нас! Разящая Рука и Виннету – друзья красных людей. Они не станут требовать наших скальпов.

– Да, вы свободны, – произнес Разящая Рука. – Мы не станем ничего отнимать у вас, а скорее даже дадим. Нам известны люди, которые украли ваши «лекарства». Если вы поедете с нами, мы приведем вас к ним.

– Уфф! Кто эти воры?

– Шайка сиу-огаллала, чья цель – горы реки́ Желтого Камня.

Эта новость крепко взволновала потерпевших. Их предводитель громовым голосом прокричал:

– Псы-огаллала сделали это! Хонг-пе-те-ке, Тяжелый Мокасин, их вождь, ранил меня и отнял ухо, и я до сих пор не смог отомстить ему! Я просил Великого Духа навести меня на их след, но мое желание ни разу не исполнилось!

В этот момент слово взял Вокаде, он стоял поблизости и все слышал.

– Ты выйдешь на след Хонг-пе-те-ке, – обратился он к шаману апсарока, – ибо он – вождь огаллала, которых мы преследуем.

– Значит, Великий Дух наконец передал его в мои руки! Но кто этот юный краснокожий воин, который хотел сразиться с Раскатистым Громом, а теперь принес такую радостную весть о сиу-огаллала?

– Это Вокаде, славный сын Охотника на Медведей, – ответил Разящая Рука. – Огаллала вынудили его быть с ними, и он присутствовал при похищении ваших «лекарств», но помочь ничем не мог. Потом он ушел от них и уже успел помочь нам.

– А что нужно сиу в горах реки Желтого Камня?

– Мы расскажем об этом, когда разожжем лагерный костер. Тогда вы сможете посовещаться и решите, ехать ли с нами.

– Если вы идете по следу огаллала, чтобы бороться с ними, то мы поедем вместе. Ведь они украли у нас наши «лекарства»! Пусть Вокаде расскажет нам, как это произошло. Канте-пета – знаменитый шаман апсарока. То, что он позволил украсть свое «великое лекарство», навлекло на него стыд и позор, и он не успокоится, пока не отомстит! Пусть мои братья зажгут Костер Совета прямо сейчас, потому что нам нельзя терять времени. Мои воины понимают, какая великая честь им выпала – оказаться заодно с такими известными людьми!

Так еще раз враги были превращены в друзей, а значит, возросла надежда, что отчаянное предприятие, казавшееся поначалу едва выполнимым, вполне вероятно, завершится удачно.