355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Томас Майн Рид » Всадник без головы(изд.1955) » Текст книги (страница 5)
Всадник без головы(изд.1955)
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 02:10

Текст книги "Всадник без головы(изд.1955)"


Автор книги: Томас Майн Рид


Жанр:

   

Про индейцев


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава XI
НЕОЖИДАННЫЙ ПРИЕЗД

– Эй ты, негр, где твой хозяин?

– Мистер Пойндекстер, сэр? Старый или молодой?

– На что мне молодой? Я спрашиваю мистера Пойндекстера. Где он?

– Да, да, сэр, они оба дома, то есть их обоих нет дома – ни старого хозяина, ни молодого мастера Генри. Они внизу, у речки, смотрят, как там делают ограду. Да, да, там вы их обоих найдете.

– Внизу, у речки? Это далеко отсюда, как ты думаешь?

– О сэр! Негр думает, что это около трех или четырех миль, если не дальше.

– Три или четыре мили? Да ты совсем дурак! Разве плантация мистера Пойндекстера тянется на такое расстояние? А вряд ли он будет строить ограду на чужой земле. Вот что: скажи лучше, когда вы его ожидаете? Надеюсь, это ты должен знать?

– Они оба должны вернуться очень скоро, и мистер Кольхаун тоже. О, у нас сегодня большой праздник – вы можете судить об этом по запаху из кухни. И чего там только не готовят сегодня! Наш хозяин задает пир не хуже тех, которые у нас устраивались в Луизиане.

– О, мистер Зебулон Стумп, это вы? – раздался серебристый голосок, и на веранде появилась Луиза Пойндекстер. – Я так и думала, что это вы, – продолжала она, подходя к перилам, – хотя и не ожидала увидеть вас так скоро. Мне казалось, что вы отправились в далекое путешествие. Но я очень рада, что вижу вас здесь. Папа и Генри будут очень рады вам… Плуто, иди сейчас же к Клу и спроси ее, что она может дать, чтобы накормить мистера Стумпа… Вы ведь не обедали, не правда ли? Вы весь в пыли – вы далеко ездили?.. Флоринда, сбегай скорее в буфет и принеси чего-нибудь выпить. Я не сомневаюсь, что у мистера Стумпа должна быть сильная жажда в такой жаркий день, как сегодня… Что вы предпочитаете: портвейн, шерри, кларет? Ах да, теперь я вспомнила – вы сторонник мононгахельского виски. У нас, кажется, найдется… Беги, Флоринда, и неси скорей… Поднимитесь на веранду, мистер Стумп, и присядьте, пожалуйста. Вы хотели видеть отца? Он должен вернуться с минуты на минуту. А я постараюсь занять вас до его прихода.

Если бы девушка и раньше кончила говорить, она все равно не получила бы ответа сразу. Даже и теперь прошло несколько секунд, прежде чем Стумп вступил в разговор. Он стоял, не отрывая глаз от нее, и как будто онемел.

– Небесные силы, мисс Луиза – наконец выговорил он. – Когда я видел вас на Миссисипи, я думал, что вы самое красивое создание на земле. Но теперь я уверен, что вы самое прекрасное создание не только на земле, но и на небе.

Недавно причесанные волосы молодой креолки красиво блестели. Ее щеки горели ярким румянцем после холодной воды. Стройная, в легком платье из белой индийской кисеи, Луиза Пойндекстер действительно была необыкновенно хороша.

– Ой, ой! Мистер Стумп, этого я от вас не ожидала. Техас научил вас говорить любезности. Если вы будете продолжать в том же духе, я боюсь, что вы разучитесь говорить просто, как говорили раньше. Я думаю, что после таких любезностей вам необходимо как следует выпить… Ну, что же ты стоишь? Скорей, Флоринда!.. Вы, кажется, сказали, что предпочитаете виски?

– Если я этого не сказал, то, во всяком случае, подумал. А это почти одно и то же. Да, мисс, я отдаю предпочтение нашему американскому напитку перед иностранными винами. Техас в этом отношении не перевоспитал меня.

– Мистер Стумп, вы разбавляете виски водой? – спросила Флоринда, показывая винный стакан, наполовину наполненный виски.

– Нет, душенька! Ну ее, эту воду! Она мне надоела за сегодняшний день. С самого утра у меня не было ни капли вина во рту.

– Дорогой мистер Стумп, но ведь виски невозможно так пить, оно обожжет вам все горло. Возьмите немного меду или сахару.

– Зачем же переводить добро? Виски прекрасный напиток и без этих снадобий, особенно после того, как вы на него взглянули. Вы сейчас увидите, могу ли я пить виски неразбавленным. Давайте попробуем!

Старый охотник поднес стакан к губам и, сделав три-четыре глотка, вернул его пустым Флоринде. Громкое чмоканье почти заглушило невольные возгласы удивления, вырвавшиеся у молодой креолки и ее служанки.

– Сожжет мне горло, вы сказали? Ни чуточки. Оно только промыло мне глотку, и теперь я готов разговаривать с вашим папашей относительно крапчатого мустанга.

– Ах, да! А я совсем и забыла… Нет, я не то хотела сказать. Я просто думала, что вы не успели еще ничего узнать о нем. Разве есть уже какие-нибудь новости об этом красавце?

– Красавце! Это правильно сказано.

Не слыхали ли вы чего-нибудь нового об этом мустанге с тех пор, как вы последний раз были у нас?

– Не только слыхал, но видел его и даже руками трогал.

– Неужели?

– Мустанг пойман.

– В самом деле? Какая чудная новость! Как я буду рада увидеть этого красавца и как хорошо будет покататься на нем! С тех пор как я в Техасе, у меня не было ни одной приличной лошади. Отец обещал купить мне этого мустанга, сколько бы за него ни спросили. Но кто этот счастливец, которому удалось его поймать?

– Ну конечно, мустангер.

– Мустангер?

– Да, и такой, которому нет равного во всей прерии. Никто не может соперничать с ним ни в верховой езде, ни в том, как набрасывать лассо на шею мустангу. Вы, может быть, хотите сказать мне о ваших мексиканцах? Я никогда еще не видел ни одного мексиканца, который бы так искусно управлялся с лошадьми, как этот малый.

– А как его зовут?

– Как его зовут? Должен вам признаться, что фамилии его я никогда не слыхал, а имя его – Морис. В окрестностях форта он известен как Морис-мустангер.

Старый охотник не был настолько наблюдателен, чтобы уловить нотку обостренного интереса, которая прозвучала в последнем вопросе. Он также не заметил, как щеки девушки вспыхнули густым румянцем, когда она услыхала его ответ.

Однако это не ускользнуло от Флоринды.

– А, мисс Луи, – воскликнула она, – ведь так зовут того молодого храброго господина, который спас нас в черной прерии!

– Да, – поспешил ответить охотник. – Только сегодня утром он рассказывал мне эту историю. Это было как раз перед нашим отъездом. Это он самый. Он-то и поймал крапчатого мустанга. Сейчас он на пути к вам и должен быть здесь до наступления сумерек. Я же погнал свою старую кобылу вперед, чтобы предупредить вашего отца насчет крапчатого мустанга. Я для вас это сделал, мисс Луиза.

– О, как вы добры, мистер Стумп! Я вам очень, очень благодарна! Теперь вы меня извините, я должна вас оставить на минутку. Отец скоро вернется. У нас сегодня званый обед. Мне надо распорядиться по хозяйству… Флоринда, скажи, чтобы мистеру Стумпу подали закусить. Пойди и распорядись поскорее… Да, вот еще что, мистер Стумп, – продолжала девушка, придвинувшись ближе к охотнику и понизив голос – если молодой… молодой человек приедет, когда здесь будут гости – он, вероятно, незнаком с ними, – последите, пожалуйста, чтобы о нем позаботились. Здесь, на веранде, у нас стоит вино, тут же будет и закуска. Вы понимаете, о чем я говорю, мистер Стумп?

– Чорт меня побери, если я что-нибудь понимаю, мисс Луиза! Я все понимаю насчет выпивки и прочего, но про какого молодого человека вы говорите, этого я не возьму в толк.

– Ну как же вы не понимаете! Молодой человек, который должен привести мустанга.

– А-а! Морис-мустангер! Про него вы, стало быть, говорите? Но я должен вас предупредить по-дружески, что этого парня обидит гостеприимство из вторых рук. Ведь он, как у нас, бывало, говорили на Миссисипи, «горд, как Пойндекстер». Простите, что я так говорю. Я забыл, что говорю с мисс Пойндекстер – если не с самым гордым, то с самым красивым членом этой семьи.

– О, мистер Стумп, мне вы можете говорить все, что хотите. Вы знаете, что на вас, на нашего милого великана, я не обижусь. Но что вы хотели сказать, говоря про гостеприимство из вторых рук?

– Я хотел сказать, что нет никакого смысла мне предлагать в вашем доме Морису-мустангеру выпить или закусить. Если только ваш отец сам не предложит ему, он уйдет, не дотронувшись ни до чего. Вы понимаете, мисс Луиза, ведь он не из тех людей, которых можно послать на кухню.

Молодая креолка не сразу ответила – она была как будто озадачена – и сосредоточенно стала о чем-то думать.

– Ну ничего, мистер Стумп, тогда не беспокойтесь насчет этого, – наконец сказала она. – Вы не угощайте его. Только дайте мне знать, когда он приедет. Но если это будет во время самого обеда, то, будьте добры, задержите его немного. Вы обещаете мне это?

– Хорошо, это я сделаю.

– Тогда я сама предложу ему закусить.

– Если вы это сделаете, мисс, я боюсь, вы испортите ему аппетит. Даже голодный волк потеряет всякую охоту к пище, когда увидит вас. Когда я пришел сюда, я был так голоден, что готов был проглотить целиком сырого индюка. А теперь мне он больше не нужен. Я могу теперь целый месяц не есть мяса.

Луиза разразилась звонким смехом.

– Ах вы, милый великан! – сказала креолка с веселым упреком. – Не верится мне, что вы так легко теряете аппетит… А вот идут Плуто с Флориндой, они вам несут кое-что, что составит вам более веселую компанию, чем я. До свиданья, Зеб! До свиданья!

В эту минуту из дверей кухни показалась Флоринда с подносом в руках. За ней следовал Плуто, тоже с подносом, но только более крупного размера и более основательно нагруженным.

Легкой походкой, в веселом настроении Луиза ушла с веранды, но, очутившись одна в своей комнате, она снова погрузилась в глубокое раздумье. «Это моя судьба. Я чувствую это. Мне страшно идти ей навстречу, но не в моих силах избежать ее. Я не могу и не хочу

Глава XII
УКРОЩЕНИЕ ДИКОЙ ЛОШАДИ

Азотея – самая приятная часть мексиканского дома. Ее пол – плоская крыша гасиенды, а крыша – синий купол неба.

В хорошую погоду – а в этом благодатном климате погода всегда хороша – азотею предпочитают гостиной.

В послеобеденные часы, когда заходящее солнце заливает розовым светом снежные вершины гор Оризаба, Попокатепетль и Талука, мексиканский кабальеро в своем украшенном вышивкой наряде щеголяет перед прекрасной сеньоритой, дымя ей прямо в лицо своей сигаретой. А черноглазая донселла тихо слушает любовные признания. Слушает? А может быть, и не слушает и с тоскующим сердцем глядит на далекую гасиенду, где живет любимый ею кабальеро.

Проводить часы надвигающихся сумерек на крыше дома – это обычай, которому следуют все, кто поселился в мексиканском жилище. Вполне естественно, что и семья луизианского плантатора не отказалась от этой приятной традиции.

И в этот вечер после обеда, когда столовая опустела, все гости вместо гостиной собрались на крыше. Заходящее солнце осветило косыми лучами такое оживленное и блестящее общество, которое вряд ли когда-нибудь собиралось на азотее Каса-дель-Корво. Даже в старые времена, когда прежний владелец собирал у себя местных гидальго, – даже тогда не было здесь таких красивых женщин и таких отважных мужчин, как в этот вечер.

Гости, которые собрались в Каса-дель-Корво, чтобы поздравить Вудли Пойндекстера с новосельем, принадлежали к избранному обществу не только сеттльментов на Леоне, но и более отдаленных мест. Там были гости из Гонзэльса, из Кастровиля и даже из Сан-Антонио – старые друзья плантатора, которые, так же как и он, переселились в юго-западный Техас, и многие из них проехали более ста миль на лошади, чтобы присутствовать на этом торжестве.

Плантатор не пожалел ни денег, ни трудов, чтобы придать должную пышность празднику. Блестящие мундиры приглашенных офицеров форта, военная музыка, прекрасные старые вина погребов Каса-дель-Корво – все это придавало пиршеству тот блеск, который был еще до сих пор неизвестен на берегах Леоны.

Но главным украшением общества была прекрасная дочь плантатора. Сотни глаз были устремлены на нее: одни следили за ней с восхищением, другие с завистью.

В блестящей толпе гостей был человек, который больше чем кто-либо следил за ней и ловил каждое ее движение. Это был ее двоюродный брат Кассий Кольхаун.

Она никуда не могла пойти, чтобы он не последовал за ней. Он, как тень, шел по пятам, передвигаясь с места на место. То шел наверх, то спускался вниз, то стоял, прислонившись в углу, с видом притворной рассеянности, но ни на минуту не сводил глаз с прекрасной креолки.

Странно, что он не обращал внимания на то, что она говорила в ответ на комплименты, которыми ее засыпали мужчины, добиваясь ее улыбки. Даже явное внимание драгуна Генкока, повидимому, не беспокоило Кольхауна. И только после того, как все поднялись на азотею, Кассий Кольхаун выдал себя. Окружающие не могли не заметить того упорного, испытующего взгляда, которым он следил за Луизой, когда та время от времени подходила к перилам и всматривалась в даль.

Почему она это делала, никто не знал и никого это не трогало. Никого, кроме Кассия Кольхауна. У нега же были на этот счет подозрения, терзавшие его.

А когда в прерии в золотых лучах заходящего солнца появилась какая-то группа и наблюдавшие с азотеи скоро различили в ней табун лошадей, у капитана не осталось больше сомнений: он знал, кто был во главе этой кавалькады.

Но еще задолго до того, как табун лошадей привлек внимание гостей, Луиза заметила его по облаку пыли, поднявшемуся на горизонте. Правда, оно было тогда еще настолько неясным, что увидеть его мог только тот, кто напряженно ждал, что вот-вот табун покажется.

– Дикие лошади! – объявил майор, командир форта Индж, посмотрев в бинокль. – Кто-то ведет их сюда, – сказал он, вторично поднимая бинокль к глазам. – А! Теперь вижу: это Морис-мустангер. Он иногда поставляет нам лошадей. Он как будто бы едет прямо сюда, мистер Пойндекстер.

– Очень возможно, что это он, – ответил владелец Каса-дель-Корво. – Этот мустангер взялся доставить мне десятка два-три лошадей и, вероятно, уже ведет их… Да, мне кажется, что мы не ошиблись, – сказал он, посмотрев в бинокль.

– Я уверен, что это он, – сказал сын плантатора. – Я узнаю в этом всаднике Мориса Джеральда.

Дочь плантатора не показала виду, что она сколько-нибудь заинтересована происходящим. Она заметила, что за ней следят злые глаза двоюродного брата, точно обжигая ее.

Наконец кавалькада приблизилась. Во главе ее действительно был Морис-мустангер; он вел за собой на лассо крапчатого мустанга.

– Что за чудесное животное! – воскликнуло несколько голосов, когда пойманного мустанга подвели к дому.

– А ведь стоит спуститься вниз, чтобы посмотреть на такого мустанга, – заметила бойкая жена майора. – Я предлагаю всем сойти вниз. Что вы на это скажете, мисс Пойндекстер?

– О, конечно! – послышался ответ молодой хозяйки среди целого хора других голосов. – Спустимся вниз, спустимся!

Под предводительством жены майора дамы сбежали вниз по каменной лестнице. Мужчины последовали за ними.

Через несколько минут мустангер, все еще верхом на лошади, очутился вместе со своей пленницей в самом центре изысканного общества.

Генри Пойндекстер перегнал всех и по-дружески приветствовал мустангера.

Луиза обменялась с Морисом лишь легким поклоном. Более сердечное приветствие могли бы счесть за фамильярность, и вряд ли это понравилось бы обществу.

Из всех дам одна лишь майорша приветливо поздоровалась с мустангером, но в тоне ее звучало снисхождение. Зато он был вознагражден быстрым и выразительным взглядом молодой креолки.

Впрочем, благосклонность сквозила во взгляде не только одной Луизы. Несмотря на запыленный в дороге костюм, мустангер был очень хорош собой. Проделанный им путь – свыше двадцати миль – как будто нисколько не утомил его. Степной ветер разрумянил лицо молодого ирландца. Из расстегнутого ворота рубашки виднелась сильная, бронзовая от загара шея, подчеркивавшая мужественную красоту юноши. Во всем его облике чувствовалась выносливость и сила. Хорошенькая племянница комиссара восторженно улыбалась ему. Говорили также, что и жена комиссара посматривала на него, но это, повидимому, была лишь клевета, исходившая от докторши, известной сплетницы форта.

– Нет сомнения, – сказал Пойндекстер, осмотрев пойманного мустанга, – что это именно та лошадь, о которой мне говорил Зеб Стумп.

– Да, она и есть та самая, – ответил старый охотник, подходя к Морису, чтобы помочь ему. – Совершенно правильно, мистер Пойндекстер, это она – та самая кобыла, как вы сами можете убедиться. Этот парень поймал ее еще до моего с ним разговора. Хорошо, что я все же вовремя поспел. Красавица ведь, пожалуй, могла попасть в другие руки, а это очень огорчило бы мисс Луизу.

– Это верно, мистер Стумп. Вы очень ко мне внимательны. Я просто не знаю, как отблагодарить вас за вашу доброту, – сказала Луиза.

– Отблагодарить! Вы хотите сказать, что желали бы мне сделать что-нибудь приятное? Это вам нетрудно будет. Ведь я-то, в общем, ничего особенного и не сделал – по прерии прокатился, вот и все. А полюбоваться на такую красавицу, как вы, верхом на этой кобыле да еще в вашей шляпе с пером и в юбке с хвостом – да ведь этого вполне достаточно, чтобы оплатить Зебу Стумпу пробег вдоль всего хребта Скалистых гор, и обратно!

– О, мистер Стумп, вы неисправимый льстец! Посмотрите вокруг себя, и вы найдете женщин, более меня достойных ваших комплиментов.

– Ладно, ладно! – ответил Зеб, бросив поверхностный взгляд на присутствующих дам. – Я не отрицаю, что здесь много красивых женщин. Чорт побери, да, много красивых женщин! Но, как говорили у нас в Луизиане, Луиза Пойндекстер только одна.

Взрыв хохота, в котором можно было различить лишь немного женских голосов, был ответом на галантную речь Зеба.

– Я вам должен двести долларов – сказал плантатор, обращаясь к Морису и указывая на крапчатого мустанга. – Кажется, об этой сумме договаривался с вами мистер Стумп?

– Я не участвовал в этой сделке, – ответил мустангер, многозначительно улыбаясь. – Я не могу взять ваших денег. Эта лошадь не продается.

– В самом деле? – сказал плантатор, отступая назад с видом оскорбленной гордости.

Друзья плантатора и офицеры форта не могли скрыть своего крайнего удивления.

Двести долларов за необъезженного мустанга, в то время как обычная цена была от десяти до двадцати долларов! Мустангер, вероятно, не в своем уме.

– Мистер Пойндекстер, – продолжал мустангер, – вы мне так хорошо заплатили за других мустангов, и даже раньше, чем они были пойманы, что разрешите мне отблагодарить вас. Таков наш ирландский обычай. Кроме того, у нас принято делать подарок не тому, с кем заключаешь сделки, а одному из членов его семьи. Нельзя ли мне ввести этот ирландский обычай в Техасе?

– Разумеется, вне всякого сомнения! – ответило несколько голосов.

– Я не возражаю, мистер Джеральд, – ответил плантатор, поступаясь своим консерватизмом перед волей общества. – Как вам будет угодно.

– Благодарю, господа, благодарю, – сказал мустангер с достоинством, легким поклоном поблагодарив собравшихся. – Эта лошадь попалась мне по счастливой случайности. И если мисс Пойндекстер согласится принять ее, я буду чувствовать себя более чем вознагражденным за те три дня непрерывной погони, которые мне пришлось провести в охоте за этой дикаркой. Будь она самой коварной кокеткой, то и тогда ее вряд ли было бы труднее покорить.

– Я принимаю ваш подарок, сэр, и принимаю его с благодарностью, – ответила молодая креолка, выступая вперед. – Только мне кажется… – продолжала она, указывая на мустанга и в то же время вопросительно смотря в глаза мустангеру, – мне кажется, что ваша пленница еще не приручена. Она вся дрожит перед неизвестным будущим и, вероятно, постарается сбросить узду, если она ей придется не по нраву. И что же мне, бедной, тогда делать?

– Правильно, Морис, – сказал майор, совсем не поняв тайного смысла этих слов и обращаясь к тому, кто один только и понял их значение. – Мисс Пойндекстер права: эта лошадь еще совсем не объезжена. Это ясно каждому. А ну-ка, любезный друг, поучите ее немного! – Затем майор обратился к окружающим – Это, я вам скажу, стоит посмотреть, особенно тем, кому не приходилось еще видеть подобное зрелище… Послушайте, Морис, садитесь на нее и покажите нам эту дикарку прерий. Она и сама как будто бы хочет испытать ваше искусство.

– Да, вы правы, майор, она действительно этого хочет! – ответил мустангер, бросив быстрый взгляд, но не на четвероногую пленницу, а на молодую креолку, которая отступила назад и скрылась в толпе гостей.

– Ничего, Морис, ничего, – твердил майор успокаивающим тоном. – Несмотря на то что глаза ее горят дьявольским огнем, бьюсь об заклад, что вы выбьете из нее дурь. Попробуйте!

Не принять предложения майора мустангер не мог. Это был вызов. Искусство наездника высоко ценилось в Техасе.

Свое согласие Морис выразил тем, что быстро соскочил с лошади и, передав, поводья Зебу Стумпу, занялся крапчатым мустангом; затем он попросил освободить место.

Это было выполнено мгновенно – бо́льшая часть гостей вернулась на азотею.

Набросив лассо на нижнюю челюсть мустанга и затянув его на голове животного в виде уздечки, Морис Джеральд вскочил на спину лошади.

Впервые дикая лошадь испытала подобное оскорбление. Пронзительное, злобное ржанье выразило явный протест против посягательства на ее свободу.

Лошадь встала на дыбы и несколько минут сохраняла равновесие в этом положении. Всадник не растерялся – он обхватил шею лошади обеими руками. С силой сжимая ее горло, он вплотную прильнул к ее корпусу. Не сделай он этого, лошадь могла бы броситься на спину и раздавила бы под собой седока. Теперь же мустанг поднял свой круп – прием, к которому всегда прибегают в подобных случаях дикие лошади. Это поставило всадника в особенно трудное положение: он рисковал быть сброшенным. Уверенный в своих силах, мустангер отказался от седла и стремян, а сейчас они бы ему очень помогли. Однако он сознательно не сделал этого, чтобы не посрамить своей чести укротителя диких мустангов, и, конечно, справился. Когда лошадь подняла свой круп, мустангер быстро перевернулся на ее спине, руками обхватил ее за бока, а пальцами ног уперся в шею.

Два или три раза повторил мустанг попытку сбросить седока, но каждый раз должен был уступить ловкости наездника. Поняв наконец тщетность своих усилий, взбешенное животное перестало бить ногами и, сорвавшись с места, понесло всадника по прерии.

Гости тихо сидели на своих местах ожидая возвращения Мориса. Предположения, что мустангер может быть убит или по крайней мере изувечен, неоднократно высказывались сидящими на азотее. Среди присутствующих один человек тайно желал этого, а для другого это было равносильно собственной смерти.

Почему Луиза Пойндекстер, дочь гордого владельца сахарных плантаций, известная красавица, почему увлеклась она бедным охотником Техаса, было совершенно неясно даже ей самой. Она сознавала, что в ней вспыхнул какой-то странный интерес к этому необыкновенному человеку: он так сильно отличался от всех тех людей, которых она встречала в избранном обществе! Она также сознавала, что это чувство, вместо того чтобы затихнуть, все время росло.

И сердце Луизы забилось еще сильнее, когда Морис-мустангер снова появился на лошади, но уже теперь не дикой, а укрощенной: она не пыталась сбросить его, а притихла и покорно признала в нем своего хозяина.

– Мисс Пойндекстер, – сказал мустангер, соскакивая с лошади и не обращая внимания на гром рукоплесканий, встретивший его, – могу ли я попросить вас подойти к лошади, набросить ей на шею лассо и отвести в конюшню? Если вы это сделаете, она будет считать вас своей укротительницей и всегда после этого будет покорна вашей воле.

Жеманница стала бы увиливать от такого предложения, кокетка отклонила бы его, а робкая девушка просто бы испугалась.

Но Луиза Пойндекстер, ни минуты не колеблясь, без тени жеманства или страха встала и покинула своих собеседников. Следуя указаниям мустангера, она взяла веревку, сплетенную из конского волоса, набросила ее на шею укрощенного мустанга и отвела его в конюшню Каса-дель-Корво.

Слова мустангера все время звучали у нее в ушах, эхом отдаваясь в сердце:

«Она будет считать вас своей укротительницей и всегда после этого будет покорна вашей воле».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю