Текст книги "Крыло Люцифера"
Автор книги: Томас Мартин
Жанр:
Детективная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
58
Дверь самолета распахнулась, и секретарь вышел на североафриканский зной – словно наткнулся на стену. Каирский аэропорт изнывал от жары. Двигатели самолета продолжали работать – белый шум делал немыслимой телефонную связь. Сильно пахло авиационным топливом.
С гримасой отвращения секретарь спустился по широкому трапу и ступил на взлетно-посадочную полосу, сопровождаемый двумя своими самыми надежными телохранителями. В то же мгновение четырехтонный грузовик с брезентовым верхом подкатил и встал в нескольких ярдах от самолета. Крепкого сложения европеец в «пустынном» камуфляже распахнул водительскую дверь и, соскочив вниз, спешно направился к лайнеру. Двигатели, постепенно замедляя вращение, продолжали шуметь, и ему пришлось кричать:
– Сэр, со мной шесть человек. Все вооружены и наготове, также в полной готовности наши агенты по всему Каиру. Что касается объектов наблюдения – три часа назад они прошли таможенный досмотр и сейчас находятся в Гизе.
Секретарь нахмурился:
– А человек в белом? Нашли его?
– Нет, сэр, на его след напасть опять не удалось. Глобальные операторы сообщают, что это бывший офицер российской армии, ученый-ренегат и шпион, – вероятно, поэтому мы упустили его. Пару лет назад он работал с профессором, сам же давно интересуется шапками полярных льдов.
Секретарь взглянул на своего подчиненного и, четко проговаривая слова, решительно изложил план:
– Необходимо предоставить объектов самим себе, брать будем чуть позже. Повторение случившегося в Ла-Пасе недопустимо. Соблюдать осторожность, действовать скрытно, но в Гизе наши люди должны находиться в полной боевой готовности. Что же до русского, пришло время прихлопнуть и его. На этом этапе рисковать мы не имеем права. Распространите его фото среди всех агентов и отдайте приказ стрелять без предупреждения.
Он замолчал и посмотрел в сторону здания аэропорта за взлетной полосой, где расплывались в мареве движущиеся человеческие фигурки. До наступления дня весеннего равноденствия оставались считанные часы. Он выглядел усталым и постаревшим, впервые взгляд его выдавал неуверенность и уязвимость – он едва не дрожал.
Секретарь перевел взгляд на двух своих телохранителей: в самолете он их проинструктировал. Опыта этим парням не занимать, а на их преданность можно вполне рассчитывать, когда придется иметь дело с сенатором, который будет полностью сосредоточен на планах грядущего дня. В случае неудачи ему меньше всего хотелось бы попасть под допрос кого-нибудь из своих.
59
Выбравшись из чрева Великой пирамиды, Кэтрин и Рутерфорд едва не ослепли от яркого солнца. Безоблачное синее небо раскинулось от края до края, и даже однообразие пустыни несло облегчение после испытанной в туннелях клаустрофобии.
Кэтрин прикрыла глаза левой рукой, одновременно правой отряхивая одежду от пыли.
– Ой, воздух! Чистый такой и – солнышко! Слава богу, выбрались. Я бы, наверное, с удовольствием и заночевала прямо тут.
Рутерфорд достал из рюкзака темные очки и вздохнул полной грудью:
– Согласен!
Кэтрин обернулась и бросила взгляд на громаду Великой пирамиды.
– В общем, ясно одно: это строили не примитивные люди. И была она не просто погребальной камерой. Если бы можно было сейчас поговорить здесь с профессором Кентом. Он бы точно знал, что делать…
Рутерфорд склонил голову и упрямо проговорил:
– Главное – не сдаваться и идти вперед. В конце концов мы это выясним.
Кэтрин подошла к Рутерфорду, обняла за плечи и молча прижалась к нему. Полминуты они стояли обнявшись, затем отступили друг от друга и забросили за плечи рюкзаки.
Они обогнули северный угол пирамиды, и перед глазами возник Некрополь Гизы.
– Вот он.
Рутерфорд показывал в юго-восточном направлении на плавно понижающееся каменистое плато, ведущее вниз, к сфинксу, лежащему там в вырубленном в скале углублении. Тело льва, голова человека – сфинкс лежал, вытянув перед собой передние лапы, мощным телом сливаясь воедино со скалой. Не счесть, сколько тысячелетий он терпеливо ждет здесь – много раз бывал целиком погребен неумолимо наступающими песками, но либо император, либо царь, либо другой правитель в конце концов находили его и откапывали.
– Он ведь на восток смотрит? – спросила Кэтрин.
– Да, точно на восток, прямо на восход солнца. На этот раз строители увековечили эру Льва,[32]32
Эра Льва охватывала период с 10 970-го по 8810 г. до н. э.
[Закрыть] которая начиналась в десять тысяч девятьсот семидесятом и закончилась в восемь тысяч восемьсот десятом.
– Здорово: ведь это в точности соответствует датам, которыми обозначил фон Дехенд окончание последнего ледникового периода. Думаешь, они таким вот образам ставили «вехи», когда была уничтожена их цивилизация?
Рутерфорд даже не ответил. Они приближались к гигантскому сфинксу. Он был почти 60 футов в высоту и 240 в длину – величайшая скульптура в мире. Рутерфорд задрал голову.
– Смотри, какой он обветрившийся.
Кэтрин внимательно разглядывала огромные выбоины, сколы и трещины, покрывающие древний камень, из которого был высечен зверь. Местами он выглядел, словно исполинская оплывающая восковая кукла. Огромные трещины тянулись по камню сверху донизу.
– Не одна тысяча лет должна миновать, чтобы вызвать эрозию такой силы.
– А чем он вообще вызвана?
– Дожди, дожди и еще раз дожди. Сахара ведь относительно молодая пустыня. В этих краях не всегда царили пески: когда-то тут был зеленый, плодородный край. И уж точно лили дожди, долго и обильно.
– А что говорят – когда его сотворили?
– А это зависит от того, кого спрашивать.
Они подошли и встали перед грудью сфинкса и, подняв головы, смотрели на его древнее лицо.
– Эксперты по износу известняка пришли к заключению, что сфинкс мог быть высечен по меньшей мере девять тысяч лет назад, и заключение это традиционное. Он невероятно, просто непостижимо старый. И конечно же, общепринятая история утверждает, что приблизительно в то время мы все бегали в набедренных повязках из шкур и пользовались каменными орудиями труда.
Глядя на невозмутимое лицо сфинкса, Кэтрин подумала о великих людях, создавших это творение тысячелетия назад.
– Хорошо, – сказала она. – Что мы имеем: пирамиду построили в соответствии с техническими требованиями, до которых даже у НАСА еще нос не дорос. Конструкция пирамиды подразумевает знание астрономии и высшей математики, стоит на нее только взглянуть. Также в ней имеются вентиляционные шахты, каким-то образом ориентированные на звезды согласно их расположению в две тысячи четыреста пятидесятом году до нашей эры. Имеем сфинкса, возраст которого по меньшей мере девять тысяч лет – а может, и больше, – что явно указывает нам на эру Льва. А самое главное, мы имеем полное и дружное отрицание серии этих неопровержимых фактов всем историческим сообществом.
Кэтрин неторопливо обошла вокруг передних лап диковинного зверя.
– Вдобавок еще составители самих карт, подтолкнувшие нас к исследованию, считали это место центром мира. Дальше. Нам известно о существовании во всех уголках планеты мифов, описывающих отряд «просветителей», пришедших после Великого потопа возрождать погибшую цивилизацию. По гипотезе профессора Кента, в мифах также содержится обилие технической информации, имеющей отношение к катаклизму, вызвавшему подвижку земной коры. И наконец, благодаря доктору фон Дехенду мы смогли датировать этот катаклизм концом ледникового периода, то есть приблизительно одиннадцатитысячным годом до нашей эры. Значит, примерно с этого этапа можно вести отсчет времени, за которое беженцы из Антарктиды добирались до Египта, чтобы возродить свое сообщество и воздвигнуть сфинкса.
Рутерфорд посмотрел на Кэтрин и смущенно улыбнулся:
– Это еще не все.
Кэтрин нахмурилась, почуяв неладное:
– Что?
Рутерфорд глядел себе под ноги.
– Я забыл рассказать тебе о лодках.
60
Кэтрин почувствовала, что еще чуть-чуть – и голова пойдет кругом.
– Какие еще лодки? – осторожно спросила она.
Рутерфорд поднял глаза – ему было почти неловко оттого, что придется раскрыть еще одну тайну.
– Из песка рядом с пирамидами археологи выкопали несколько лодок. Большие, способные преодолеть океан посудины. Морские археологи пришли к выводу, что такие плавсредства могли быть построены только в результате длительной серии экспериментов в проектировании судов.
Запрокинув голову, Кэтрин рассмеялась и задала последний вопрос:
– А мы знаем, что древние египтяне говорили о своем происхождении?
– Знаем. И кстати, их собственная версия своего прошлого лучше стыкуется с фактами, чем версия общепризнанной истории. Это как раз то, что надо, – если мы хотим относиться к мифам с доверием.
– Поясни, пожалуйста.
– Взять, к примеру, Осириса – это один из древнеегипетских богов. Нетеру, как их называли, прибыли из своей таинственной родины, прямо как Кецалькоатль и его спутники или как Виракоча. Но если нетеру были из более «продвинутой» цивилизации, с мощным запасом технических и религиозных знаний, то неудивительно, что аборигены Египта обожествляли их.
Кэтрин была предельно сконцентрирована.
– Выходит, нетеру, которых египтологи отвергают как мифологических божеств, наверняка и были просветителями.
– Все указывает на это. Внутри пирамиды Унаса в Саккаре были найдены иероглифические надписи, датируемые примерно две тысячи четырехсотым годом до нашей эры.[33]33
Тексты пирамид – древнейшее произведение египетской религиозной и заупокойной литературы, дошедшее до нашего времени.
[Закрыть] Они чрезвычайно интересны, потому что, как и пирамиды Гизы, возникли буквально из ниоткуда.
– В каком смысле?
– Понимаешь, до внезапного появления этих текстов не существовало даже примитивной письменности. Не существовало даже простых иероглифов для подсчета продовольствия или обозначения течения дней, как, например, в документах ранней клинописи из Вавилона; вместо этого вдруг и буквально ниоткуда в Египте появляются искусные иероглифы. И более того, предметы обсуждения в них – высокоинтеллектуальные абстрактные теологические и метафизические идеи, воплощаемые большой «труппой» верховных богов и богинь. Уоллис Бадж, величайший британский ученый-египтолог, как-то сказал, что ему кажется просто невероятным неожиданное возникновение такой развитой цивилизации. Это как если бы бушмены из Калахари дали рождение целой культуре и религии иудеев за временной отрезок всего в сто лет, одновременно соорудив величайшее строение в африканской пустыне.
Кэтрин сосредоточенно размышляла, какой шаг им следует предпринять дальше.
– А кто здесь самый главный по всем этим древним памятникам? У кого можно получить разрешение на изучение этих строений в плане проверки новых гипотез? Кто обладает властью опровергнуть полное ошибок ортодоксальное мнение?
Рутерфорд внимательно взглянул на Кэтрин:
– Доктор Ахмед Азиз, директор департамента древностей. Одним росчерком пера он способен испортить карьеру любого египтолога, отказав ему в доступе на территорию древних памятников или даже на территорию Египта. Обладает всей полнотой власти.
Кэтрин решительно кивнула.
– Хорошо, по крайней мере, теперь знаем, кто тут самый главный. Если он предпринимал попытки передатировать все, значит, это уже сделано. Если же он решил, что версия истории Египта не выдерживает никакой критики, то нам стоит попытаться помочь ему изменить ее.
Рутерфорд оглянулся на величественные пирамиды.
– Знаешь, для начала хорошо бы задаться вопросом, почему он еще не сделал этого. Кое о каких фактах ему точно известно. Возможно, он не дал хода пересмотру по причине давления религиозных кругов на правительство.
Кэтрин не удалось увидеть в его доводах логики.
– Ты считаешь это главным фактором?
Рутерфорд снял очки и запустил пятерню в волосы.
– Дело в том, что мусульмане-фундаменталисты – они в самом деле имеют сильное влияние на правительство Египта – не слишком отличаются в этом от христиан-фундаменталистов в Америке или же от ортодоксальных иудаистов. Они тоже имеют свой собственный взгляд на историю человечества, напоминающий мусульманскую версию христианского креационизма.[34]34
Креационизм – религиозная и метафизическая концепция, в рамках которой основные формы органического мира, человечество, наша планета, а также мир в целом рассматриваются как намеренно созданные неким сверхсуществом, или божеством.
[Закрыть] Сомневаюсь, что им захочется быть вынужденными внезапно объяснять всему новому миру, что на самом деле ему предшествовало. Хотя… Кто их знает, я могу лишь гадать.
Кэтрин понимала, что в его словах есть доля истины.
– Я думаю, нам надо попробовать попасть к этому парню на прием. Ты что-нибудь о нем знаешь?
– Совсем мало. Виделись мы с ним, по-моему, только раз, много лет назад, точно не скажу – он читал нам лекцию в Оксфорде. Это было еще задолго до того, как его назначили директором. А его предшественник, кажется, погиб в автомобильной катастрофе. Помнится, назначение Азиза вызвало много шума, он ведь очень молод и учился в Штатах. – Рутерфорд помолчал. – Попытка не пытка. Безумова пока не видать, но до наступления дня весеннего равноденствия – двенадцать часов. Хотя совершенно непонятны его задумки: что такого можно сотворить из миллионов тонн камней? – Рутерфорд пожал плечами. – Ладно, пойдем к Азизу, послушаем, что он нам скажет о всех этих нестыковках.
Он задержал взгляд на неподвижном лице сфинкса и забросил рюкзак за плечо:
– Пошли к машине.
Кэтрин подняла голову и, посмотрев на лицо вечной скульптуры, пробормотала будто бы для себя:
– Не сомневайся, великий сфинкс, мы раскроем твою тайну.
Повернувшись на каблуках, она зашагала за Рутерфордом вверх по пологому склону плато Гизы.
– Стоп! – рявкнул Безумов.
Шофер резко затормозил у самой границы автостоянки Гизы. Машину догнало облако пыли.
Безумов не верил своим глазам: он заметил двух европейцев, бредущих по песку от сфинкса к автостоянке.
Лицо его исказилось от удивления и ярости. По мере того как две фигуры постепенно приближались, его подозрения обретали реальность. Он проследил за тем, как эти двое подошли к своей машине. Первой села в машину Донован, затем – этот бесящий его англичанин. Безумов в сердцах шлепнул ладонью по приборной панели.
Инстинктивно он запустил руку под пиджак к наплечной кобуре: пистолет был на месте. «Нет, только не здесь…» Машина выехала с парковки.
– Так, давай вон за той машиной. Из виду не терять ни на секунду!
61
По Каиру проехать не так легко. Многие улицы похожи друг на друга, дорожных знаков крайне мало. Движение сумасшедшее, и каирские водители трактуют дорожные правила в лучшем случае как общие рекомендации, в худшем же – как нечто абсолютно неуместное.
После множества неверных поворотов, наслушавшись до звона в ушах автомобильных гудков, Рутерфорд и Кэтрин наконец заехали на парковку за зданием департамента древностей Египта. Рутерфорд выглядел очень напряженным.
– Кошмар… Думал, мы никогда не найдем это место, казалось, что нас «ведут», пока до меня не дошло, что даже самый искушенный преступник в мире не управится с местным трафиком.
Джеймс выскочил из машины и, глядя на здание департамента, почувствовал, что ему как-то не по себе.
– Ты всерьез думаешь, что нам следует встречаться с Азизом? А если он даже не захочет принять нас?
Кэтрин громко хлопнула дверцей.
– Джеймс, наши методы пока срабатывали. Если вытянем пустышку, поедем поищем отель и попытаемся придумать другой план. Я просто хочу видеть его реакцию.
Охранник в мешковатой коричневой униформе и фуражке вышел из караульной будки и махнул им в сторону служебного входа в здание. Кэтрин и Рутерфорд подошли к нему.
– Салам алейкум. Паспорта, пожалуйста.
Ученые предъявили паспорта, и, заглянув в них для формальности, охранник махнул им – проходите.
Прямой коридор с затертым линолеумом вел – если верить табличке со стрелкой – к стойке информации. По обеим сторонам мрачного, слабо освещенного коридора тянулись закрытые двери, иногда от него отходили боковые коридорчики, ведущие неизвестно куда.
– Что скажешь? – спросила Кэтрин.
Нерешительно помедлив, он ответил:
– Не знаю… Пойдем к стойке информации.
Через несколько шагов Рутерфорд заметил табличку на английском и арабском, указывающую на коридор, отходящий вправо.
– Погоди-ка. – Он показал на табличку, на которой было написано: «К кабинету директора и конференц-залу». – По здравом размышлении почему бы нам не исключить привратника, а с ним – один из бюрократических барьеров: ведь посадит ждать целую вечность. Если наш друг директор захочет видеть нас, то увидит без посредников, если же не захочет – скажет нам это в лицо. Если только он сейчас не на ланче…
– …и не за границей, – договорила Кэтрин.
Дверь в кабинет директора располагалась посередине коридора. Рутерфорд собрался было постучать, но остановился и посмотрел на Кэтрин:
– Ну – с богом!
Он громко постучал.
Они ждали в тревожном нетерпении. Примерно через полминуты дверь приоткрылась, и молодая женщина в традиционном мусульманском головном платке с удивлением посмотрела на Рутерфорда и Кэтрин.
– Здравствуйте, чем могу помочь? – спросила она по-английски с заметным акцентом.
Глянув на Кэтрин, Рутерфорд ответил:
– Э-э… мы к доктору Азизу. Он на месте?
Секретарь с подозрением оглядела обоих.
– Вам назначено?
Рутерфорд замялся, не зная, что ответить, и в этот момент инициативу перехватила Кэтрин. Припустив благородного негодования в голос, она перешла в наступление:
– Извини-ка. – Она вышла из-за спины Рутерфорда. – Да, нам было назначено. Сообщите, пожалуйста, доктору Азизу, что Кэтрин Донован и Джеймс Рутерфорд из Оксфордского университета хотят его видеть. И будьте так любезны открыть дверь – я не люблю, когда меня заставляют ждать в коридоре, особенно после длительного перелета.
Это подействовало. Секретарша тут же распахнула дверь в просторную приемную кабинета Ахмеда Азиза и жестом пригласила их войти. В помещении были широкие окна с видом на ухоженный египетский сад и вторая дверь, которая, как подумала Кэтрин, вела в личный кабинет директора. Здесь же стояли два больших дивана зеленой кожи с трубками кальяна по бокам и, когда взгляд Кэтрин обежал комнату, она заметила еще одного человека – невысокого роста хрупкого мужчину, занимающего второй стол. Он улыбнулся ей, в темных глазах сверкнули огоньки. Обеспокоенная секретарша подвела ученых к одному из диванов:
– Прошу вас, присаживайтесь. Мистер Рутерфорд и мисс Донован – правильно?
– Вообще-то доктор Рутерфорд и доктор Донован. Благодарю, – язвительно поправила Кэтрин.
Еще раз обеспокоенно взглянув на гостей, секретарша обошла свой стол и уселась за него. Она подняла трубку телефона и набрала номер. Рутерфорд следил за каждым ее движением.
Быстро проговорив что-то на арабском, секретарша повесила трубку.
– Доктор Азиз скоро примет вас.
Кэтрин заговорщически улыбнулась Рутерфорду. Минуту спустя дверь в кабинет доктора Азиза распахнулась и на пороге появился хозяин.
– Здравствуйте. Добро пожаловать в Каир. Входите, пожалуйста, – прошу, прошу…
Кэтрин и Рутерфорд, слегка озадаченные сердечностью встречи, последовали за ним. Ведь добиться встречи с человеком, занимающим такой пост, в любой стране крайне сложно. «Очень странно», – подумал Рутерфорд. Он ожидал отпора, в лучшем случае велят прийти на следующий день или через день. А их сразу же, без лишних вопросов приняли.
В кабинете Азиза были роскошные турецкие ковры и обитые кожей кресла. Стены украшали постеры Министерства по туризму Египта с изображениями достопримечательностей страны, а на его столе красовалось пресс-папье: пятидюймовый камень, видимо, изображающий Бенбен в миниатюре.
Азиз жестом предложил вошедшим садиться, сам устроился за столом и заговорил; египетский акцент имел место, но в целом его английский был хорош, однако тон – снисходительный и, подумала Кэтрин, чуть-чуть небрежный.
– Ну что ж, примите мои извинения. Очевидно, моя секретарь куда-то подевала ваше приглашение.
Азиз лениво откинулся на спинку кресла, одну руку опустив на подлокотник, и улыбнулся им. Похоже, он никуда не спешил.
– Кофе, чай с мятой?
Рутерфорд все гадал, с какой стати директор так дружелюбен. Кэтрин чуть подалась вперед:
– Причина нашего визита в том, что мы хотели бы задать вам несколько вопросов… Вопросов о датировании пирамид и сфинкса.
Азиз качнулся вперед и положил руки на стол, сжав ладони вместе.
– Ну, что ж… Кое-что мне известно об этом.
Он захихикал над собственной шуткой. Рутерфорд решил, что пора переходить к делу.
– Геологи располагают фактами, на наш взгляд, убедительными, свидетельствующими о том, что сфинкс на тысячи лет старше, чем принято считать. Мы всего лишь хотели узнать ваше мнение об этом.
Выражение лица Азиза тотчас переменилось. Директор посерьезнел. Прежнего его обаяния как не бывало. Тон сделался чуть ли не агрессивным.
– Разумеется, я слышал об этой гипотезе. Наши геологи исследовали сфинкса и отвергли эти утверждения. Даже не верится, что двое ученых из такого престижного заведения, как Оксфордский университет, приняли всерьез эти смехотворные заявления. Сотни лет научной работы ушли на создание правильной хронологии прошлого нашей страны. Сотни! Множество выдающихся экспертов со всех стран мира посвятили себя этому величайшему труду, и многие из них были вашими соотечественниками. – Он посмотрел на них, глаза его горели. – Ваши инсинуации абсурдны и оскорбительны не только по отношению ко мне, но ко всей египетской цивилизации. Я потрясен.
В свою очередь и Кэтрин была потрясена неожиданной агрессивностью ответа. Азиз откинулся на спинку кресла и холодно смотрел на них.
– Рекомендую вам сходить в какую-нибудь библиотеку – может быть, даже в свою, оксфордскую, – и провести тщательное исследование, прежде чем вновь решиться побеспокоить кого-либо на моем уровне. И еще, – он понизил голос. – Я советовал бы вам ради сохранения вашей профессиональной репутации особо не распространяться о подобных глупостях. Репутация ученого складывается годами, а развеять ее в прах так легко…
Кэтрин посмотрела на Рутерфорда. Джеймс в недоумении выгнул брови и покачал головой: они зря сюда пришли. Он встал:
– Большое спасибо, доктор Азиз, за приятную беседу. На этом поприще мы всего лишь любители. Если мы чем-то обидели вас, простите великодушно.
Азиз поднялся, подошел к двери и широко распахнул ее. С неприступным видом он молчал, давая понять, что дальнейшие вопросы или реплики неуместны. Кэтрин и Рутерфорд вышли в приемную. Из-за их спин донесся голос Азиза:
– Поимандрес, проводите, пожалуйста, наших гостей.
Обратившись на прощание к двум ученым, Азиз пожелал им всего хорошего небрежным тоном, с лицом, начисто лишенным теплоты.
– Доброго вам дня, доктор Донован, доктор Рутерфорд, рад был встрече с вами.
Смуглый копт поднялся из-за стола и улыбнулся им.
