Текст книги "Фанатка: после падения (СИ)"

Автор книги: Тина Милош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Как ни странно, но из-за моей выходки Рим не отменился. Леня пообещал, что послезавтра, как и планировали, мы с ним сядем на самолет, полетим в Италию и оставим все наши разногласия в прошлом. Тем более что я разговаривала с однокурсницей Леночкой, и она подтвердила, что Юра в относительном порядке, отделался синяками и ушибами и слышать ничего обо мне не хочет. Ну конечно, я могла бы и сама догадаться, когда второй день не могла дозвониться до парня, и его можно понять.

Боже, я даже в кошмарном сне не могла представить, что Леня способен на подобную жестокость! Интересно, что могло бы случиться, если бы я его не остановила? Если бы он продолжил избивать Юру? Смог бы Леня его убить в порыве этих застилающих глаза кровавых чувств? Я ведь его не знаю… совсем не знаю. А между тем это мой любимый человек, и когда-то я мечтала о взаимных чувствах с его стороны. Осталась ли мечта…? Да, осталась. Я так же до безумия люблю Филатова, даже не смотря на его вчерашнее бешенство, даже несмотря на то, что я знаю о нем всего ничего, и в его жизни наверняка найдутся еще сотни, тысячи скелетов в шкафу, о которых я понятия не имею. Но я хочу их раскрыть, все до единого. Осторожно подбирать ключи к замочным скважинам, за которыми кроются очередные части Лениной души и ответы на мои многочисленные вопросы.

Но для начала я должна сделать все, чтобы соответствовать Лене. Чтобы у него даже мысли не возникло о том, что я ему не подхожу. Стать такой, как эта Малинина, даже лучше. Судьба подкидывает мне шанс за шансом, и я их ловлю, как ребенок ловит мыльные пузыри. Ловлю, сжимаю в кулаке, кажется – вот оно, но за моей спиной каждый раз слышится злодейский смешок судьбы, ведь мои детские мечты столкнулись с кораблем реальности, и розовые очки разбились стеклами внутрь.

А потому наутро, пока Леня спал, я тихонько встала, оделась и, стараясь не смотреть на мужчину, вышла из квартиры. Первым желанием было сесть на ближайший поезд до родного города и уехать домой, к маме и папе, под крылышко. Домой… удивительно, как всего лишь за несколько месяцев родительский дом стал для меня ассоциироваться с чем-то чужим и далеким. Теперь мое место здесь, с Леней. И мне необходимо этому месту соответствовать.

После переезда к Лене я даже не задумывалась о том, что мои джинсы с вязаными свитерами совсем не вяжутся с понятием девушки рок-звезды. Для этого статуса дресс-код совершенно иной. Кожаные косухи, металлические вставки на ремнях, логотипы известных рок-групп на черных футболках, драные джинсы и кеды. И если до этого я еще более-менее пыталась быть обычной «девочкой» в платьях и на каблуках, то теперь я намеренно решила избавиться от этой нежнятины и стать рок-герл. Заранее прочитала в интернете статьи о том, как соответствовать нужному образу и где в городе есть магазины с подобной атрибутикой.

Оплатить пришлось кредиткой, которую мне выдал Филатов с момента моего переезда к нему. Я все же решила потратить немного денег на собственное преображение, да. Благо, в праздничные дни салоны красоты и модные бутики свою работу не свернули, а, наоборот, распахнули все двери и вовсю предлагали свои услуги. Неоновые вывески буквально зазывали к себе и обещали сделать самой красивой. Правда, героиней Джулии Робертс я себя не ощутила – та изначально родилась красоткой, и все подаренные ее возлюбленным платья и бриллианты лишь подчеркивали ее естественную красоту. Да и до уровня Золушки я не дотягиваю – в золе не сплю, злой мачехи в анамнезе не имею. К тому же принц, как оказалось, у меня совсем не идеальный. Все-таки я Белла Свон – невзрачная, неуклюжая и по уши влюбленная. Пора вылупляться из скорлупы серости и непривлекательности! Иначе я потеряю своего чертова Эдварда…

– Вы уверены…? – после того, как я озвучила свои пожелания, парикмахер попытался довести меня до здравого смысла и для наглядности поднял густую копну моих волос кверху: – Такому естественному оттенку позавидует любая красавица! Настоящий жидкий шоколад!

Я вновь повторила свою просьбу, мысленно прощаясь и с этой копной, и с этим оттенком. Через несколько часов отсюда выйдет совершенно другая девушка.

Пока мастер колдовал над моей прической, я безуспешно пыталась дозвониться до Юры. Трубку староста не брал – то ли действительно не слышал, то ли целенаправленно игнорировал. В конце концов я оправила ему длинную sms-ку со словами извинения и тут же стерла ее из памяти телефона. Неизвестно, как отреагирует Леня, если вдруг прочитает ее. Еще одного подобного взрыва эмоций с его стороны я морально не выдержу.

Неужели раньше меня приводили в восторг подобные проявления ревности со стороны любимого мужчины? Помню, как совсем недавно я летала на седьмом небе от осознания, что если меня ревнуют, то значит – испытывают ко мне нечто гораздо большее, чем безразличие. Нечто, очень похожее на любовь…

Я его и вправду совсем не знаю. Я вижу его таким, каким он сам позволяет мне его видеть. И настоящий ли это Леонид Филатов или же умелая актерская игра – знает лишь он. Мне лишь остается либо смириться и принять то, что досталось, либо – чемодан, вокзал, к родителям.

К родителям не хотелось. Я слишком много нервов и сил вложила, чтобы занять именно то положение, которое сейчас имею. И чувства мои к Лене ничуть не утихли, а все так же горят, полыхают высокими кострами в груди, не согревая, а сжигая дотла все остальные эмоции и желания. Но среди серого пепла и застилающего едкого дыма фанатского обожания спасительным островком из снега и инея были живы остатки разума, слабой пульсацией выдающие сопротивление. Нет, принять Филатова таким монстром, каким он был вчера, и смириться с его второй натурой – нервной, жестокой, безжалостной – я не смогу. И Юра здесь совершенно ни при чем.

– Вы правильный салон выбрали, – обратилась ко мне сидящая на соседнем кресле девушка. Над ней, словно коршуны, кружили несколько стилистов, одновременно нанося макияж и завивая кудряшки. Ее руки были широко расставлены на подлокотники, рядом с которыми сидели девочки-маникюрщицы и красили длинные яркие ногти. – Здесь настоящие профессионалы работают.

– Честно говоря, я зашла в первый попавшийся, не выбирая, – честно призналась я. А что? Раньше я всегда обходилась расческой и тушью, а уж о том, чтобы изменить прическу – и речи не было. – Знаете ли, Новый год, новый образ…

– Тебе идет, – резко перешла на «ты» собеседница. – Сразу лет десять скинула.

Я нервно усмехнулась, представляя, какой эффект моя новая внешность возымеет на Леню:

– Мне восемнадцать.

– Да? Ну тогда ты точно в цвет попала.

С довольным удовлетворением я знакомилась со своим обновлённым отражением. Мастер смог превзойти мои ожидания – впрочем, как и обещал изначально милый администратор на ресепшене, едва усмотревший меня на пороге. Девушка не ошиблась – здесь действительно работают профессионалы. Оттенок именно такой, как я и хотела – глубокий, насыщенный, не яркий. В подарок мне еще и маникюр сделали, приведя в порядок мои обгрызенные и слоящиеся от нехватки витаминов ногти. Было бы неплохо еще губы увеличить и носик выпрямить, но это позже. На сегодня пока достаточно изменений.

Ну, или потрясений. Как пойдет…

Синий… она обкромсала свои длинные волосы и перекрасила их в синий. Неформалкой решила заделаться, чтобы ему, Лене, соответствовать? Или это так вкус взрослой жизни на нее подействовал? Надя, Надя, ведь быть взрослой – это совсем не значит себя уродовать внешне. Быть взрослой – это кое-что совсем другое… Понимает ли она это?

– Ну, и зачем? – Леня подошел к девушке вплотную и даже запустил свои длинные пальцы в ее волосы, точнее, то, что от них осталось, надеясь, что это чертов парик. Увы, прическа настоящая. И этот противный индиговый цвет тоже настоящий. – Почему со мной не посоветовалась? – мужчина выглядел абсолютно спокойным, не дергался и не пытался сорвать с ее головы скальп. Нет, Филатов прекрасно понимал, что именно он и является причиной этой кардинальной перемены внешности.

Надя нервно сглотнула, продолжая молчать.

– Взрослой решила себя показать? Вот только это все, – Леня мысленно чертыхнулся, когда взял ее за руку и заметил еще и ногти, выкрашенные в черный. Твою ж мать… – показывает лишь твое ребячество.

И если эту дешевую футболку с цитатой из песни Курта Кобейна с его же портретом еще можно снять и выбросить прямо сейчас вместе с драными на коленках джинсами, то с прической дело обстоит гораздо сложнее. Ну, ничего, ногти и волосы все же не зубы – отрастут. Года через два так точно. А до того им можно просто вернуть прежний натуральный цвет.

– Я хотела тебе понравиться… – несмело залепетала Надя. Вся ее уверенность мигом растаяла под Лениным неодобрительным взглядом.

– С чего ты взяла, что это мне нравится? Сама придумала, да? А завтра придумаешь что-то еще и под нож хирурга ляжешь?

– Не преувеличивай… – слабая попытка защититься ни к чему не привела.

– Я преуменьшаю, Надя. Если ты хочешь быть взрослой – веди себя как взрослая. В случае каких-то своих внутренних сомнений звони мне, а не занимайся самодеятельностью, например… – напомнил мужчина о причине вчерашней ссоры.

– Тебе не нравится?

– Нравится, – Леня покривил душой, но в целом, стрижка Наде идет, подчеркивает ровный овал ее лица. – И я…

Договорить мужчине помешал звонок в дверь. Филатов обошел застывшую от его признания Надю и повернул замок.

– Филатов Леонид Александрович? – на пороге стояли два полицейских. – Вы арестованы за причинение вреда здоровью Калинину Юрию Дмитриевичу.

Я замерла и не могла пошевелиться от волнения, наблюдая за тем, как Леня спокойно надевает пальто, слушала, как он меня саму успокаивает и предупреждает не делать глупостей, обещая сегодня же вернуться.

– Надя, это всего лишь административка, и через пару часов я буду дома.

Но все равно мертвой хваткой я вцепилась в рукав Филатова, не желая его отпускать. С ним поеду, точно!

– Тебя посадят? – пытливо заглянула я в его глаза. Мне вдруг стало дико страшно, едва я представила Леню за решеткой. И виновата в этом буду только я! Ведь если бы я осталась тогда дома, не поехала в клуб – и не было бы тех объятий с Юрой, и Леня не распустил бы кулаки…

– Нет, – ответил за Леню один из полицейских. – Оформим протокол и отпустим.

– Максимум пятнадцать суток, – добавил другой, и у меня сердце сжалось. В момент отчаяния даже пару минут кажутся вечностью.

– Это я виновата, – и руки задрожали от страха. – Заберите меня…

– Надя, успокойся, – Леня схватил меня за плечи и пару раз встряхнул для острастки. Не помогло. – Мы с тобой вечером идем на городское мероприятие. А завтра летим в Рим. Вместе. Поэтому подготовься, пожалуйста.

И ушел в сопровождении полицейских. После того, как дверь захлопнулась вслед за Леонидом, я отчаянно начала звонить Юре, оставляла голосовые сообщения на автоответчике и строчила смс-ки одну за другой с просьбой забрать заявление и обещала взамен что угодно, но тщетно. Староста продолжал меня игнорировать.

Когда в дверь снова позвонили, я вздрогнула. Представила, что в этот раз служители закона пришли за мной, и ужаснулась. О, Господи…

Однако же на пороге стояла хорошо знакомая Инна.

– Здравствуй, Надя, – девушка ничуть не удивилась при виде меня, только критично осмотрела мою новую прическу. Кажется, Филатов ей рассказал о том, что мы живем вместе. Неужели он перестал меня скрывать? – Леня попросил подготовить тебя к важному приему. Собирайся, пойдем!

Я помнила, как в прошлый раз мы с Инной так же ходили по магазинам и мило обсуждали наших мужчин, однако же в этот раз дело обстояло совершенно иначе. Сейчас у меня напрочь отсутствовало желание ходить по торговому центру, примерять наряды и слушать глупую болтовню девушки. Все мысли были заняты любимым человеком, и ни успокоения Инны, ни заверения Лени перед уходом, что беспокоиться не о чем – не снимали с меня волнение и тревогу. Тем более что в случившемся виновата только я, ведь, по сути, никто не заставлял меня набиваться в компанию к Юре? Если бы я тогда позвонила Лене сразу после того, как увидела ту злосчастную передачу с Малиновской – ничего бы не случилось.

– Вот этот костюмчик вполне подойдет для сегодняшнего вечера, – одобрительно прищелкнула пальцами Инна, указывая на ослепительно белый костюм, состоящий из пиджака и брюк. – Подчеркивает новый цвет твоих волос.

Я не прислушивалась к ее поучениям, покорно соглашаясь со всеми предложениями и без вопросов оплачивая те наряды, которые выбирала для меня Инна. Лишь бы побыстрее отделаться от нее и поехать домой. Вдруг Леня уже вернулся…?

Сама не заметила, как из торгового центра мы вышли, нагруженные пакетами. Помимо костюма Инна решила частично сменить мой гардероб. Интересно, а в тюрьме бывает неделя высокой моды?

– Не бери в голову сегодняшнее происшествие, – снова успокоила меня менеджер «Внедорожника». – Леня не в первый раз в подобной переделке, так что даже помощь продюсера не понадобится. Максимум штрафом отделается, – и добавила шепотом: – А лучше бы присел суток на пятнадцать, чтоб в следующий раз головой думал прежде, чем кулаками размахивать.

И вопреки всем моим опасениям, к вечеру Леня действительно был дома. Без объяснений чмокнул меня в щеку и поспешил в душ. Но остановился, глядя на меня, такую дерганную, растрепанную, и спешно предупредил:

– Мы через полчаса выезжаем. Будь готова!

И скрылся в ванной прежде, чем я успела спросить у него, куда мы едем. А, не важно! Главное, что Леня вернулся, и ему ничто не угрожает!

Покорно надела костюм, ботинки на каблуках, так же выбранные Инной. Надо же, менеджер продумала мой образ до мелочей, даже сережки подобрала! Вот что значит профессионал своего дела…

Я провела тушью по ресницам, слегка подчеркнув выразительность глаз, и выпрямила спину. Из зеркала на меня смотрела молодая, красивая, уверенная в себе девушка. Я казалась себе настолько другой, незнакомой, что не верила собственному отражению. Однако же взгляд Лени был красноречивее любых слов.

– Неплохо, – этим взглядом он рассматривал меня полностью, с головы до пяток, останавливаясь на каждой пуговичке. – Мне нравится.

Ради одного этого признания я была готова все свои старые вещи выкинуть и позволить Инне вовсю распоряжаться моим гардеробом! Сама бы я подобный костюм никогда не выбрала.

– Мы едем на прием к местному режиссеру. У него то ли день рождения, то ли юбилей…

– А я…

– А ты – моя девушка, – сказал резко, быстро и вполне доходчиво. – Так всем и скажем, – и прикоснулся ко мне так осторожно, так нежно, что меня всю передернуло от остроты ощущений. Поистине, Леня для меня как неопознанный объект. Как айсберг – не потому что холодный, а потому что снаружи видна только малая часть его внутреннего мира, а что в самых дальних уголках его души – знает только он сам.

Я замерла в его руках, а потом посмотрела в глаза недоверчивым взглядом, как бы спрашивая: в своем ли он уме? И почувствовала, как одинокая слезинка скатилась по моей щеке.

– Надя, в чем дело? – неверно истолковал мой выплеск эмоций Леонид. – Если ты не хочешь, мы никуда не поедем…

В ответ я счастливо улыбнулась и легонько прижалась к его губам.

– Я так радуюсь.

Леня прислонился лбом к моему лбу, наслаждаясь минуткой такой нужной нам близости.

Филатов уже и забыл об этом приглашении, однако же оно пришлось как нельзя кстати. Народу на приеме будет не очень много, журналистов так же, по минимуму – самое оно для представления Нади обществу. Начинать лучше всего с малого.

А белый цвет ей к лицу. Смотрится мило и богато. Но этот короткий топик под широким пиджаком, скрывающий самое важное и одновременно не скрывающий ничего… В следующий раз нужно попросить Инну выбрать сутану монахини, а не прикид на нудистский пляж. И даже длинные широкие брюки не спасали ситуацию.

Леня хорошо знал, какой контингент будет на приеме, и догадывался, что все будут пялиться на его Надю. Конечно, будут! Она молодая, красивая, с упругой кожей и аккуратной грудью, которой позавидуют все дамы этого вечера и которую возжелает его вся мужская половина.

А может, ну его черту, этот праздник…? Остаться дома, под одеялом, и до утра выбивать из этой маленькой и до головокружения соблазнительной груди стоны и крики? В конце концов, сегодня Леня испытал стресс, и его необходимо снять…

Едва подумал об этом, и в паху горячо стало. Не о том он думает, совсем не о том. Какой, NцензураN, стресс…?! Ну сломал он этому сопливому пацану руку, так за дело же! Нечего клешни свои распускать на то, на что права не имеет… И заява эта с весомым приложением в виде справки о нескольких переломах меркнет при виде шуршащих банкнот. Не на того студент нарвался. Тем более что не в первый раз уже… Кто там первый был? Кажется, щуплый журналистик лет десять назад, который с камерой наперевес ходил за ним по пятам. Небось, помнит до сих пор, как громко хрустит его нос под Лениным кулаком? Доставалось от Лени и надоедливым корреспондентам, и неумелым ассистентам, и приставучим фанатам. О взрывном характере лидера «Внедорожника» знали все.

И до сегодняшнего вечера так же все были уверены, что этот самый характер покорить не сможет сама стихия, а потому гости с удивлением и интересом рассматривали Надю, задаваясь вопросом: не шутка ли это?

Дабы избежать недопониманий и внести больше конкретики, Леня крепко прижал девушку к себе и поцеловал ее под прицелом камеры. Уже завтра эта новость будет в передовице, однозначно.

Мне было неуютно, странно и интересно одновременно. На меня смотрели, меня оценивали, но никто не подходил ко мне близко. Уверена, что так влияет на всех присутствие Лени рядом со мной. Он не подпускал ко мне ни единого человека. Просто прошелся со мной за руку через весь огромный зал, постоял перед столом с закусками, всунул мне в руку бокал с минералкой – и ни словом не обмолвился с гостями.

– Филатыч, дружище! – раздался совсем рядом тяжелый мужской голос, наигранно дружеский. – Ты ли собственной персоной решил посетить эти стены? – и поднял руки вверх, обводя жестом помещение. – Рад, рад…

– Григорий, поздравить тебя с юбилеем почту за честь! – Леня достал из кармана пиджака увесистую черную коробку с прозрачной крышкой, под которой отчетливо просматривались золотые запонки. Как и собеседник, в своей радости Леня был неискренен. – Всех благ тебе, Гриша!

Мужчина неохотно принял подарок, после чего махнул рукой, подзывая кого-то из толпы. Почти сразу же к нам подошла молоденькая девушка, почти моя ровесница. Правда, в отличие от меня, выглядела она гораздо дороже и раскрепощённей. Двадцатисантиметровые каблуки и платье, едва прикрывающее попу, откровенно обнажали, представляя все прелести тела всеобщему вниманию.

– Познакомься, это Лиза, моя… племянница, – по тому, с какой запинкой этот Григорий произнес последнее слово, о статусе девушки сомневаться не пришлось. Да и Леня, пока мы с ним ехали в машине в этот ресторан, вкратце сообщил мне, кто, в основном, будет на мероприятии. Мужья, жены и их любовники и любовницы, которых они не очень-то и скрывают друг от друга, а скорее, хвастаются и соревнуются – у кого круче, больше… – Если тебе будет нужен толковый юрист, обращаться прямиком к Лизочке. Она как раз закончила адвокатуру…

Юная адвокатесса повела бедрами, акцентируя внимание на длинных ногах, красноречиво показывая, по каким именно вопросам к ней можно обращаться. Умеет она себя преподать, конечно. Мне аж не по себе стало от ее неприкрытого призыва, и под предлогом поиска зеркала направилась в туалет. Решила слегка подправить макияж, а заодно охладиться от бессмысленной и беспочвенной ревности. Я твердила себе, как мантру: «Я верю Лене, я верю Лене, я верю…» Я должна ему верить, иначе будет только хуже. Вчера он Юру избил, а завтра что? Изменит? Ведь все возможно… Или меня ударит? Нет, на меня у него рука не поднимется, но и провоцировать его не хочу.

И только я собралась выйти из кабинки, как услышала женские голоса, с усмешкой обсуждающие моего любимого человека:

– Видела, с какой телкой Филатов завалился?

– Мышь серая. Явно не из нашего круга.

– Да и прическа у нее тинейджерская. Как будто в синьку головой окунули! – и неприятный гогот после этой фразы.

Догадавшись, что речь идет обо мне, я замерла и невольно вслушалась.

– Не думаю, что это недоразумение у него надолго. Это же Леонид Филатов!

– И что? Он ее целовал перед камерами, и это явно не пиар-ход… для пиара у него Малиновская есть… – прогнусавила девица, прокуренным голосом. – Интересно, она хотя бы школу окончила?

– Я ее видела сегодня утром в салоне. Ей целых восемнадцать! – и издевательский хохот на все помещение. – Хотя я бы дала меньше, пятнадцать-шестнадцать от силы…

– Ленька не стал бы спать с малолеткой! – фыркнула ее собеседница. – Ему нравятся совсем другие девушки. Навроде меня… Ну, или тебя… у вас же было что-то с ним по пьяному делу?

– О, да…! – мечтательно протянула девушка. – Филатов в постели кому угодно фору даст, но пунктик у него есть, – и по-заговорщицки громко произнесла: – Он никогда не женится.

– Да? – усмехнулась собеседница. – С чего ты взяла?

– С того, дорогая моя подружка, что он не хочет детей, – и медленно растягивая по слогам, добавила: – ни-ког-да.

От охватившего меня бессилия я прислонилась разгоряченным лбом к холодному кафелю, пытаясь прийти в себя. И лишь только когда хлопнула входная дверь, я вышла из кабинки. Щеки у меня полыхали так горячо, что пришлось несколько раз умыться, чтобы хоть немного собраться с мыслями. То, что я услышала, по сути, не было для меня новостью – Леня уже говорил мне об этом, причем неоднократно. Но ранее я считала, что со временем помогу ему избавиться от страхов. Стану для него любимой, незаменимой, той, без которой он дышать не сможет. Которая родит ему ребенка – красивого и здорового.

Из уборной я вышла в очень подавленном состоянии и практически сразу же попросила Леню отвести меня домой. Леонид без лишних вопросов вызвал такси и всю дорогу обеспокоенно поглядывал в мою сторону. Я же отвернулась к окну и мысленно ругала себя за свой идиотизм. Слишком близко к сердцу я подпускаю собственные неудачи, и в конечном итоге это может разрушить меня и наши отношения с Леней. Конечно, меня очень задел этот подслушанный в уборной диалог. Нет, я не ревновала Леню к его бывшей любовнице. В конце концов, сейчас с ним сплю я, а не она. И меня он целовал сегодня на глазах у всех. Но я пыталась придумать, как сломать тот лед, которым покрыл свое сердце мой любимый человек. Все мои намеки оставались незамеченными, Леня совершенно не обращал внимания и на мои прямолинейные просьбы. И всему виной его проклятые страхи, вьющиеся цепкими щупальцами из прошлого!

Без сомнения, эти страхи очень и очень серьезны. Весомость им придавала вот эта самая обоснованность. Как бы я ни старалась по возвращении домой довести Леню до точки, когда каждый нерв под кожей вибрирует от нетерпения, как бы не пыталась заставить его не думать ни о чем, кроме моего упругого тела, в ответ слышала лишь глухое, но безапелляционное «нет». С таким «нет» спорить нельзя, остается лишь подчиниться и с поражением слышать шуршащий звук пакетика с презервативом.

– Тебе хорошо со мной? – спросила уже после того, как все закончилось. Леня лежал расслабленно, откинувшись на подушках, и полуприкрытыми глазами смотрел на меня. Он так нежно и медленно перебирал между пальцами мои волосы, что у меня внутри все задрожало от этой неосознанной и приятной ласки. На удивление, такой спокойной и мирной после той страсти, которую мы дарили друг другу еще минуты назад на этой же кровати.

– Глупый вопрос, – ответил Леня тихо.

– И все же…?

– Хорошо… мне с тобой хорошо… – я почувствовала легкий поцелуй в затылок.

– Лень, я хочу родить тебе ребенка, – быстро, на одном дыхании, чтобы не передумать.

Леня замер, помолчал немного. Температура в спальне вдруг стала такой холодной, будто бы кто-то невидимой рукой открыл окно и впустил в помещение морозный зимний воздух.

– Не рановато ли ты тему эту поднимаешь?

– Ты что-то имеешь против? – выпал вопросом на вопрос прозвучал неуверенно.

– У меня уже есть сын.

– А у меня нет, – важный аргумент, но бессмысленный. Леонид себе не изменил.

– Тогда тебе придется найти другого отца своим детям. Потому что у меня их больше не будет. Никогда.

Меня больно, словно по живому, резанули его слова – хлестко и неприятно, и вдруг вспомнилось такое же произнесенное по слогам женским визгливым голосом «ни-ког-да» в туалете.

– Я от тебя хочу, – вцепилась в одеяло изо всех сил.

– Нет.

Леня отвернулся от меня на подушке и сделал вид, что спит. Но я чувствовала по его напряженной спине, что он не уснул. Как бы я хотела сейчас пробраться маленьким ужиком в его мысли, понять, какие демоны его терзают изнутри! Я бы многое отдала, чтобы переложить тот тяжелый груз, который на душе у Лени – на свои плечи. Мама когда-то говорила, что мы, женщины, намного сильнее и выносливее мужчин. Не только потому, что выдерживаем самую сильную физическую боль в мире, ту, которая раздирает нас во время родов. А потому, что от природы своей женщины намного терпеливее и морально устойчивее. Наша психика готова ко всему, когда как мужская отключается и становится беззащитной при первой же проверке на прочность.

Придвинулась к Лене вплотную, впечатав свое тело в его, и обняла крепко, прижавшись носом во впадинку между лопаток. Вдохнула теплый, родной запах, и тихо прошептала:

– Я люблю тебя.

Где та грань, когда Леня перестал быть для меня кумиром детства и стал любимым мужчиной с этим запахом между лопаток и с этими неоднозначными противоречиями? Я люблю его всего. Очень сильно. Я никто кроме него не будет отцом моих детей.

Леня отдыхал и со спокойным интересом всматривался в новый цвет ее волос, пытаясь подобрать для них подходящий под описание эпитет: лазурный, сапфировый, индиго, цвет вечернего неба… Было так легко и тепло, хотелось, чтобы так продолжалось вечно. Разве не об этом он когда-то мечтал? Чтобы его дом был наполнен теплом, уютом и покоем. Именно такая девушка, как Надя, была в его мечтах идеальной женой. Так в чем же проблема?

Проблема в том, что идеальной жене нужен идеальный муж. А Леня слишком много перевидал, слишком ожесточился, когда понял, что весь мир наполнен жестокостью и несправедливостью, особенно его мир. Такие, как Надя, достойны большего, и он сделает все, черт возьми – все! – чтобы дать ей то, что она заслуживает. Все, кроме…

Твою ж мать…!

Детей ей захотелось, видите ли! В зеркало на себя давно смотрела? Сама еще ребенок! Вчера пешком под стол ходила, а сегодня детей ей подавай! О чем она вообще думает? Учиться не хочет, на приеме у Гриши, как Леня позже понял, ей тоже не понравилось. А что тогда…?

– Я люблю тебя… – тихий шепот за спиной.

И внутри все переворачивается от этих слов, которые звучат так искренне, так нежно и так обезоруживающе, что в груди защемило. Давно его так от простого признания не передергивало…

Не рановато ли они она про детей заговорила? Они вместе чуть меньше полугода, и те детские и наивные чувства, которая питала Надя к картинке с экрана, еще не прошли. Нет в ее глазах того осознания, что реальный человек совсем другой, чем она себе представляла. Глупо брать в расчет иллюзии.

Как ни странно, но страха Надя тоже не испытывает. Она не боится Леню в гневе, не боится его вспышек ярости и гневных всплесков. Что ж, видимо, пора ей показать, что он из себя представляет, по-настоящему. Открыть ту дверь Синей бороды, после которой обратной дороги уже не будет.

Следующим днем, прямо с утра, Леня разбудил меня словами, звучащими скорее как приказ:

– Надя, вставай и одевайся, – и добавил, поторапливая: – Хочу тебя кое с кем познакомить. Быстрее, пока я не передумал!

Сам он уже был полностью одет и собран. А я успела только зубы почистить и умыться на скорую руку. На ходу натягивая свитер и застегивая джинсы, забыв про завтрак, выскочила из квартиры вслед за Леней.

– Лень…

– Молчи! – резко оборвал он меня. – Иначе я передумаю.

– Но…

– Молчи, я сказал!

Я закрыла рот и безропотно шла за мужчиной, села в машину и послушно пристегнулась. Сам Леонид был напряжен как оголенный провод под высоковольтным напряжением. В его действиях, в его напружиненных движениях, пока он включал зажигание, в его полном мрачной решимости взгляде на дорогу, во всем его образе отражалась безнадежная и отчаянная уверенность, которую можно развалить любым неверно сказанным словом или неловким движением. Совсем немного любопытства с моей стороны – и Леня развернется обратно. Поэтому я молчала и пыталась срастись с пассажирским креслом, стать невидимкой, хотя так и не поняла, куда он меня везет и с кем хочет познакомить. Даже когда Филатов припарковался в незнакомом дворе на соседней улице и пока мы поднимались по лестнице на нужный этаж – я могла лишь смутно догадывалась, но не была до конца уверена в своих предположениях о цели нашего визита.

Дверь нам открыла седовласая женщина, и первой моей мыслью была: «Ленина мать!» Но мать не называют ласково Варюшей, а к сыну не обращаются по имени-отчеству.

– Как дела, Варюш? – Леня вошел в квартиру и жестом позвал меня за собой. Женщина не сразу заметила мою маленькую, маячившуюся за Леней, фигурку, а когда заметила – очень удивилась. Она уставилась на меня как на привидение, с интересом рассматривая мои цветные волосы, но вопросов задавать не стала. Зато с усталым вздохом ответила на вопрос Лени.

– Плохо, Леонид Александрович. Сегодня плохо.

– Что случилось?

Женщина вопросительно взглянула на меня, не решаясь отвечать.

– Это Надя, – кивнул Леня. – Моя знакомая.

Представить мне собеседницу он даже не удосужился. Да и «моя знакомая» сильно резануло по ушам. Все-таки он меня стесняется?

«Варюша» покачала головой и отчиталась:

– Истерика с самого утра. Зайцу уши оборвал за то, что тот не ел морковку. Только-только угомонился.

– Зайцу? – подала я удивленный голос.

Женщина склонила голову набок, продолжая откровенно изучать меня.

– Игрушке плюшевой, – пояснила она неторопливо и указала на Леню. – Да и по вам он скучает, зовет постоянно.

Леня нервно сглотнул, сжал кулаки и с закрытыми глазами вошел в комнату. Так на полу сидел мальчик лет пяти-шести – красивый, темноволосый, с раскосыми синими глазками и пухлыми, надутыми в бантик губками. Неуловимое сходство между отцом и сыном присутствовало – кажется, что и нос тот же, и цвет глаз, однако же личико ребенка отчетливо указывало на его диагноз. Лишняя хромосома сказывается как на интеллекте, так и на внешности. Плоская переносица, приподнятые вверх скошенные уголки глаз, низкий лоб, слегка приоткрытый рот выделяют таких людей из толпы, делая их особенными. Вдруг вспомнила, что малышей с синдромом Дауна иногда называют «солнечными детьми», потому что они добрые и беззлобные.