Текст книги "Настоящая ведьма (ЛП)"
Автор книги: Тина Коннолли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
10. Джена обожает драконов
Облегчение, которое появилось после того, как я поделилась подробностями своей жизни с другим человеком, полностью вскружило мне голову, как будто я только что со свистом слетела по горке в аквапарке. Или как будто вдруг узнала, что нравлюсь предмету своего обожания, и начала светиться от макушки до кончиков пальцев на ногах.
Радость. Восхитительная радость. Облегчение.
Вот что я чувствовала, когда увидела, как прояснилось лицо Джены при виде Мунфайер.
– Ты правда её видишь? – спросила я.
– Конечно. Почему нет?
И поэтому я задалась вопросом, возможно ли, что Джена действительно видит ауры, или же в обычных людях гораздо большее магии, чем утверждает ведьма. В любом случае, я избавилась от ещё одного повода чувствовать себя не такой, как все. Джена может видеть дракона. Джена знает о моей жизни.
Хотя я понимала, что её знания вряд ли помогут мне лучше уживаться с ведьмой или изгнать демона из Девона.
Но это не имело значения. Я всё ещё чувствовала, как во всей моей испорченной жизни появилось больше надежд, чем было в ней всего полтора часа назад.
Убедившись, что Вулфи вернулся в дом, я стала вычищать гараж, одновременно рассказывая Джене всю историю с самого начала, пока сама Джена гладила дракона по тёплой шкуре. Мунфайер довольно мурлыкала, и вскоре Джена отважилась разместиться вдоль просвечивающегося бока дракона, тесно прижавшись к урчащему элементалю.
Добравшись до той части рассказа, когда налетела на Спаркл в холле, я вытащила телефон и показала Джене фотографию «прямоугольного носа».
– Жуть, – оценила Джена. – Не понимаю.
– Я тоже, – призналась я. – Но дорожу этим снимком. Дорожу всем, что помогает мне уравновесить то, что она знает обо мне… Что ты хочешь сказать?
– Не добавляй горчичный цвет в свою ауру, – сказала Джена. – Хотя, можешь сделать это в фотошопе.
– Я этого не делала. И Спаркл тоже знает об этом.
– Если она поразмыслит, то поймёт, что для неё это самый лёгкий способ решения проблем.
Я угрюмо уставилась в телефон.
– Фотографии в качестве доказательств уже не те, что были раньше.
– Не сейчас, когда из фотографии можно сделать что угодно, – заметила Джена. – Измени реальность, щёлкнув мышкой. Очень похоже на магию.
– Нет, – возразила я. – Магия – это зло.
Воспоминание о стычке с ведьмой захлестнуло меня яростью.
– И Сармин по-прежнему хочет, чтобы я, как она, накладывала злые чары. Это вдвойне глупо, потому что она прекрасно знает, что во мне нет ни капли ведьмовской крови.
Джена обхватила руками свои покрытые сетками коленки.
– А ты когда-нибудь пробовала колдовать?
– Нет. – Я посмотрела на подругу. – И не начинай этот бред, что возможно-мы-с-ведьмой-действительно-родные. Я уже сказала тебе, что между нами нет никакой родственной связи. Ты даже не представляешь себе, что я увидела, когда мне было пять лет.
– Ты узнала, что тебя украли? – предположила Джена.
– Давай остановимся на том, что мы со Спаркл видели, как ведьма накладывала одно из своих отвратительных заклинаний, – ответила я. – Вот тогда-то я и поняла, что мы разные. Абсолютно разные.
Джена задумалась.
– Ладно, – согласилась она. – Но я собиралась сказать кое-что другое. Ты несколько раз повторила, что ведьмы – ужасные параноики, и они постоянно прячут что-то друг от друга, от всего мира и, наверное, от самих себя тоже. Правильно?
– Ну?
– Тогда, может быть, предположение, что в тебе обязательно должна течь кровь ведьмы, не такое уж и верное, – сказала Джена. Мунфайер выгнула шею, и Джена продолжила почёсывать драконью чешую. – Возможно, это один из тех параноидальных обманов, которые распространяют ведьмы, чтобы сохранить свои секреты.
– Не уверена, – ответила я. Хотя в этом есть какой-то смысл.
Я взяла жёсткую щётку и начала отдирать кусочки овец со стены гаража. (Попробуйте-ка разорвать целую овцу челюстями, как у дракона).
– Ты удивилась, что я смогла увидеть Мунфайер, – заметила Джена. Вдруг она выпрямилась. – Чёрт возьми! Дракон со мной разговаривает?
– Ты что-то видела?
– Дракона, пролетающего над горными вершинами. Приземляющегося на высокой скале. Глядящего на море. Это она?
Я положила щётку и посмотрела на Джену с новой порцией восхищения.
– Не думала, что другие смогут её понять, – сказала я. – То есть я её понимаю, но я-то с ней выросла.
– И я знаю, что во мне нет ни капельки ведьминской крови, – добавила Джена. – Но что-то подобное происходит, когда я чувствую ауры. Только в триллион раз яснее и очевиднее.
Она снова откинулась на дракона, закрыв глаза.
– Думаю, она рада нашей встрече. Я чувствую… одиночество?
К этому моменту вы, наверное, уже поняли, что я не совершенна. (И я знаю об этом, ясно?) Одно из качеств, которое я ненавижу в себе больше всего – это ревность. Но она постоянно пытается проникнуть в моё сердце. Я постаралась задавить в себе острый приступ ревности, который защекотал мой живот, очень сильно защекотал.
Я рада, что Джена может общаться с Мунфайер. Рада, что она получила эту способность естественным образом, и, видимо, видит она яснее и лучше, чем я. По крайней мере, я была полна решимости порадоваться за неё. Поэтому с удвоенным напором атаковала пятна на стенах.
– Она одинока, – сказала я. – Она скучает по своим сородичам. Последним нескольким драконам женского пола.
– Наверное, нелегко сидеть здесь, как в тюрьме, – сказала Джена безо всякой цели.
– Она не…
Но затем я остановилась. То есть я всегда считала её чем-то вроде домашнего животного. Но она никак не может им быть. Элементали обладают человеческим интеллектом, а люди не могут быть домашними животными.
Вулфи был брошенным щенком, которого приютила ведьма. Один из немногих её добрых поступков, хоть мы и потратили чертовски много времени на размышления о том, как же отправить Вулфи в детский сад, если он бывает человеком только раз в месяц. А меня несправедливо и злонамеренно подменили. Мне и Вулфи придётся нелегко, пока нам обоим не исполнится по восемнадцать лет, и по законам человеческой системы мы станем совершеннолетними. Но что самое главное – мы не рабы и не домашние животные.
Но что насчёт дракона? Можно ли сказать, что Мунфайер достаточно свободна, чтобы уйти?
Я прислонилась к стене, перекидывая щётку из одной руки в другую. Стена холодила мне спину, но тепло дракона согревало меня спереди. Как костёр.
– Спроси её… – медленно начала я. – Спроси её, нравится ли ей здесь.
Джена сидела молча, прислушиваясь.
– Она говорит, что в этом гараже так же хорошо, как и в пещере, – наконец ответила она. – К тому же, у неё здесь есть друг. Это ты.
Тепло окутало меня.
– Скажи ей, что я тоже её люблю.
– Она любит быть с тобой, особенно, когда ты понимаешь её картинки. Но…
– Что?
– Она скучает по своим друзьям. Грустит, потому что не знает, живы ли они. И думает о них каждый день. – Джена помолчала. – Каждый раз, когда она показывает «их», кажется, она показывает только драконов-женщин.
– Очевидно, драконы мужского пола были просто отвратительны, – предположила я. – И более заметны. Мы уверены, что они все мертвы. Элементали не умирают от старости, но на них можно начать охоту и убить.
– Она не знает, как позвать их. Её… что-то вроде радара… работает только на маленьком расстоянии. Далеко отсюда могут жить её сёстры-драконы, а она даже не знает об этом. Она не может… усилить свой сигнал и отправить зов ещё дальше.
– Дай мне послушать, – попросила я и села рядом с Дженой. Я увидела картинки, которые были мне знакомы. Виды окрестностей глазами дракона, летящего высоко в небе – парящая Мунфайер ищет кого-то, похожего на неё. Но, как обычно, картинки теряли яркость и мерцали для меня, в то время как Джена, казалось, чувствовала себя как рыба в воде.
– Раз за разом, она теряла связь со своими подругами, – рассказывала Джена. Теперь она говорила всё более длинными предложениями, по мере того, как привыкала к манере общения дракона. – Всё больше людей селились здесь. Большинство из них не могли её видеть, но у некоторых людей получалось. Конечно же, у ведьм. А ещё у других людей. Они охотились на неё. Это продолжалось в течение долгого времени. Однажды ночью, истощённая долгим преследованием, она попала прямо в шторм. Её крыло запуталось в линии электропередач и сломалось. Она послала сигнал бедствия, и именно тогда ей повстречалась Сармин. Ведьма предложила ей безопасное место для проживания в обмен на её молоко и сброшенную чешую.
Я видела эту картинку кристально ясно: молодая Сармин, почти такого же возраста, как и я, в футболке и с хвостиком на голове. Ещё один дом, который был мне незнаком. Мужчина сгребает листья во дворе, пока улыбающаяся Сармин красит другой гараж в знакомые оттенки небесно-голубого.
– Иногда ей хочется уйти, но она переживает, что её опять начнут преследовать мужчины с оружием. Поэтому она остаётся. Потому что, в любом случае, что ей искать снаружи?
– Бедная Мунфайер, – проговорила я, перебирая волоски на щётке, – застряла здесь, в гараже. Впереди её ничего не ждёт, только ещё два века поставлять своё молоко ведьме, пока та не сыграет в ящик. У меня даже не получилось привести демона, чтобы он осмотрел её лёгкие.
– Неизвестность – вот что хуже всего, – пробормотала Джена.
Слёзы брызнули в стеклянные банки, развешанные возле морды дракона.
– Слушай, вот было бы здорово, если бы я была ведьмой, – неожиданно для себя сказала я. – Тогда я могла бы применять удивительные заклинания, например, помочь дракону найти своих подруг. Помогать творить добро в этом мире. Как Альфонсо, но без взлома и проникновения. Вот что я бы хотела сделать.
– Я не понимаю, что тебе мешает? – спросила Джена. – Конечно, если бы ты была ведьмой. Или если бы заклинания мог накладывать любой. Тогда бы ты тоже могла колдовать.
Если бы я могла колдовать. Эта мысль пронеслась странной дрожью по моей спине, и впервые с тех пор, как мне было пять, это была не дрожь ужаса. Что если я смогу совершать добрые дела при помощи колдовства? Колдовать, чтобы помогать людям, помогать животным? Что если я смогу творить вещи, абсолютно противоположные тем, что творит Сармин?
Но нет, настоящие ведьмы занимаются совсем не этим. Я видела подобное достаточно часто. Если ты ведьма, то уже одно это меняет тебя так, словно внутри тебя сидит демон. Сила поглощает твою душу.
– Ты видела шутку Сармин с тыквенным кустом? – спросила я. – Вот какие настоящие ведьмы. Тщеславные параноидальные монстры, готовые наказать тебя, как только ты попадаешь в поле их зрения.
Девон просто умирает с этой ужасной сущностью у него внутри, и я ничего не могу с этим поделать, как любой обычный человек. Кажется, нет никакой разницы, буду ли я помогать ему с выполнением его заданий или наоборот, мешать ему. Чёрт, да я вообще ничего не могу сделать, чтобы спасти душу Девона от пожирания.
Я стукнула по полу щёткой.
– Отстой.
Джена погладила шкуру дракона и задумалась.
– Ты сказала, что, когда колдовство пошло не так, ведьма попыталась затолкать демона обратно в пентаграмму, заманив его тем самым в ловушку. А ты можешь как-нибудь заманить демона в пентаграмму?
Я поднялась.
– А это неплохая идея! Я заманю его в пентаграмму, которая будет сдерживать их обоих. Но что потом?
Я ходила вдоль гаража, пиная ногами солому. Всё равно демон будет поблизости до взрыва феникса на Хэллоуин. Если я закрою Девона и демона в пентаграмме, то это помешает демону совершать всякие мерзкие дела. Это может помочь Девону… или нет. Будучи запертым в пентаграмме, демон прекратит заниматься такими ужасными вещами, как, например, расплющивание пикси. Но он продолжит нашёптывать свои гнусности Девону, отравляя его душу.
– Мне нужны не просто заклинания, – медленно сказала я. Неожиданно я вспомнила свои поиски в Ведьмапедии и на ум мне пришла мысль, которую я отклоняла раньше. – Мне нужно очень мощное заклинание. Заклинание, способное изгнать демона из Девона. Если существует то, что позволило ему пробраться в Девона, значит должно быть и то, которое изгонит его. Если я смогу его найти.
Это может стать хорошим поступком, правильным.
– Однако это не решит проблему со взрывом феникса.
– Ну, до пятницы у тебя ещё есть время, – подбодрила Джена.
– Сегодня среда.
– Постараюсь помочь, – сказала она. – Заклинания очень сложные? Всё дело в постукивании палочкой по чему-то?
– О боже, нет. Даже если ты права в том, что я смогу сотворить заклинание, мне всё ещё нужно разыскать и расшифровать его.
Потом я снова подумала о крыше. О том, как я стучала ботинком в люк, пока демон заставлял Девона убить того крошечного пикси таким жестоким способом. Скольких пикси демон заставил его расплющить?
Я хлопнула волосяной щёткой по ладони.
– Я попробую. Ведьма хочет, чтобы я колдовала? Прекрасно. Я выясню, как спасти Девона. Это именно то колдовство, которым я хочу заниматься. – От мысли о попытках поколдовать у меня пересохло во рту, но это того стоило. – Самое время вступить в игру.
* * *
После того, как Джена без особого желания отправилась домой, я для начала убедилась, что ведьма всё ещё отсутствует. Я не знала, куда пошла Сармин, но она слишком презирала обычных людей, чтобы отлучаться из дома на долгое время. Я проверила Вулфи – он свернулся клубочком на диване в гостиной и прикрыл нос хвостом.
А затем я пробралась в кабинет ведьмы, куда можно было попасть только из её спальни. Честно говоря, я удивилась, что она не наложила никаких чар, чтобы ограничить мне доступ туда.
Ну…
В любом случае, никаких чар, которые бы я ощутила.
Ведьма отсутствует уже давно, и мне не хотелось больше испытывать своё везение, поэтому я ужасно торопилась. Брала книгу за книгой с полок и пролистывала их в поисках чего-то ценного. Многие из них, как оказалось, вовсе не были книгами заклинаний. Это были скучные политические трактаты об экологии и правительстве ведьм. Я засовывала их обратно, точно так же я проигнорировала стопки замусоленных романов для ведьм. Были вырезки из журналов с фотографиями охотника на демонов Золака в разорванной рубашке. После того как я подавила в себе отвращение из-за того, что ведьма увлечена тем же персонажем, что и я, чёрные волосы Золака и его понимающий взгляд напомнили мне о демоне внутри Девона.
Я ещё никогда так не хотела, чтобы мой телефон мог звонить на человеческие телефоны или подключаться к человеческой сети интернет. Девон, должно быть, сидит дома. Наверняка он чувствует себя глубоко несчастным, пока демон планирует очередную серию нападений. Мне бы очень хотелось сказать ему, что я о нём думаю. Я неохотно отложила книгу с вырезками, хотя и подумала, что, когда всё это закончится, я могла бы иногда брать её «напрокат».
В отличие от романов, книги заклинаний были покрыты слоем пыли и паутины. Я была в некотором роде удивлена, поскольку ведьма просто помешана на том, чтобы содержать важные вещи в чистоте. Интересно, разленилась ли Сармин, игнорируя эту коллекцию ценных сведений, или просто уже выучила их все? Или же она разделила книги на полезные и на те, в которых тонны лжи, как на веб-сайтах глупых эгоистичных ведьм по всей Ведьмапедии.
Я отбросила эту назойливую мысль. У меня и так было предостаточно неизвестных в уравнении я-пытаюсь-колдовать, помимо размышлений о том, в порядке ли книги ведьмы. Может быть, я и не знаю столько, сколько знает Сармин, но знаю саму Сармин. Она никогда не будет хранить книги, в которых тонны лжи.
Я взяла одну из них, в которой оказалась общая информация о фениксах, и ещё одну, об истории драконов. Ещё одна книга называлась «Руководство для молодой ведьмы. Как сделать ведьмарадио» (эта книга была абсолютно бесполезна в борьбе с демоном, но я подумала, что в ней, возможно, есть что-то о способах общения драконов). Я положила её к тем двум книгам, которые были похожи на энциклопедии.
А потом увидела нужную мне книгу.
Судя по её внешнему виду, эту книгу о демонах читали очень внимательно (и совсем недавно), но как только я попыталась её взять, она перескочила на другую полку. Я снова попыталась схватить книгу, и она снова перескочила.
Возможно, этого было бы достаточно, чтобы остановить обычного книжного обозревателя, но это не могло остановить меня. Я прочитала вслух заголовок книги, которая стояла рядом с попрыгуньей: «Страсть ведьмы: огненная сказка». Звучит многообещающе. Сосредоточившись, я положила левую руку на «Страсть ведьмы». Книга о демонах немного подпрыгивала из-за того, что моя рука оказалась рядом с ней. Я схватила за корешок «Страсть ведьмы»… а потом правой рукой схватила книгу о демонах.
– Ага!
Книга пыталась бороться, но как только я сняла её с полки, она успокоилась.
– Теперь ты моя, – сказала я ей.
Подтолкнув другие книги на полке поближе друг к другу, я вытерла отпечатки пальцев на пыли… а потом увидела маленькую чёрную волшебную палочку за стеклянной дверцей в книжном шкафу.
Ну конечно…
Если я хочу колдовать, мне нужна палочка.
А если ведьма хватится именно этой палочки? Ведь она за стеклом. Так что, скорее всего, очень важна для Сармин. Я пробежалась взглядом по кабинету, чтобы проверить, есть ли у неё ещё палочки. Я видела, что ведьма постоянно пользуется только своей тонкой алюминиевой волшебной палочкой. Я и понятия не имела, что у неё есть и другие.
В этот момент я услышала, как щёлкнула дверь в гараже.
Могу поклясться, у Сармин имеется радар, как у дракона.
Я схватила волшебную палочку с полки и захлопнула стеклянную дверцу. Потом изо всех сил рванула обратно к себе в комнату и запихнула её и книги под кровать в тот момент, когда каблуки Сармин уже застучали в прихожей. Она прошагала мимо моей комнаты в свою спальню, и я тихо выдохнула с облегчением.
Мне до смерти хотелось сразу же полистать книги, но перед этим нужно было прочитать вторую часть «Сурового испытания», параграф по биологии, а также заполнить две рабочие тетради по французскому первого уровня. Не говоря уже об этой тупой алгебре. Собравшись с духом, я решила сперва сделать алгебру и начала разбирать четвёртую задачу из учебного пособия для теста, который, я очень на это надеялась, мне разрешит пересдать Рурк. Итак, что сказал Кельвин? Он сказал, что я могла бы решить всё это, если бы не торопилась, верно?
Я тщательно записала все данные, которые знала. Вычеркнула то, что мне не было нужно. Затем разбросала необходимые данные в нужные мне уравнения.
Уже на шестой задаче я начала думать, что Кельвин был прав.
Раньше я считала, что алгебра требует огромного интуитивного напряжения и врождённого дара, потому что именно так решал задачи Рурк. Но на самом деле нужно было просто двигаться шаг за шагом. Каждый, кто уяснил для себя, как впихнуть все причудливые требования ведьмы в один обтекаемый график, а затем вычёркивать их по мере выполнения, в силах справиться с тем, что требует пошагового решения.
«Спасибо, Кельвин», – подумала я. Я собиралась сказать ему завтра, что ценю его.
Я приступила к задаче номер семь, но из рюкзака послышался звук рингтона. Любой человек в мире сразу бы понял, что это значит, но знаете, почему мне понадобилась целая вечность, чтобы понять, что это было? Потому что раньше мне ещё ни разу не звонили на мой мобильный телефон. Потому что, как вы, наверное, помните, мой телефон был подключён только к сети ведьм. Сармин ненавидела говорить по телефону, поэтому она только строчила мне эти ужасные сообщения типа «Принеси мне птицу». И потом, разве мне стоило давать свой номер тому жуткому молодому колдуну, который выращивает единорогов и однажды капнул слюной мне на ногу? Думаю, нет.
Большой сюрприз номер два: звонил Девон.
– Как, чёрт возьми, тебе удалось позвонить на этот телефон? – спросила я.
– Демон всё устроил, – ответил Девон. – В качестве своей новой стратегии он выбрал очаровательные противоречивые доводы. Но, по сути говоря, это принцип кнута и пряника. Он совершает нечто ужасное, а затем даёт мне то, чего хочу я. Вперёд-назад. Он сказал, что отправляется спать, но ещё не уснул. Может быть, нам придётся его убаюкивать.
Я рассмеялась. Меня согревала мысль, что Девон хотел поговорить со мной по телефону. Затем я вернулась в реальность.
– Как ты себя чувствуешь после того, что случилось на крыше?
Пауза.
– Нормально, – услышала в ответ.
Девон явно не хотел говорить о пикси, так что я сменила тему, хотя и не знала, что лучше – проигнорировать это происшествие или обсудить его.
– У тебя много домашней работы?
– Не-а, – ответил он. – Эстахот всё сделал. Один из его пряников.
– А ты уверен, что всё правильно? – спросила я.
– Да, самое интересное, я помню, как делал его. Вся информация сохранилась у меня в голове. Просто это не заняло много времени. Около пяти минут на всё, а потом я снова смог вернуться к музыке. Должен признать, я могу к этому привыкнуть.
– На твоём месте, я бы не стала этого делать, – заметила я.
– Шучу, шучу.
Повисло неловкое молчание, а затем я добавила ещё неловкости, спросив:
– А с чем ещё он тебе помог?
– Доставил меня к месту репетиции группы в часе езды отсюда, – ответил Девон. – Я собирался ехать на автобусе, но он переместил меня туда в одно мгновение. Так здорово.
– В общественном транспорте тоже здорово, – поспешила сказать я. – Очень даже здорово.
Меня беспокоили услуги демона.
– Гм, верно. Ладно. Я прибыл туда на час раньше, поэтому у меня было время поработать над новой песней.
– Песня про масло?
Девон засмеялся.
– Не забывай, что мы много выступали в школах и церквях. Песни в стиле эмо не пройдут отборочные комитеты. В этом году я написал песню о субботних вечерах в собачьем парке, песню о жирафах на одноколёсных велосипедах и песню о депрессивном Бэтмене, который влюбился в Супермена. Хотя, эта песня в духе эмо. Во всяком случае, на этот раз песня не про супергероев или жирафов, или ещё о чем-то подобном. Она о девушке.
Его голос стал ещё ниже, стал таким бархатным, каким становился у него во время пения.
– Как это? – выдавила я.
– Про обычную обыкновенную девушку.
– О!
– Ну, может быть, не совсем обычную.
– О?
– И, может быть, не совсем обыкновенную.
– Расскажи мне ещё.
– Сначала это была песня о девушке, которая приручила демонов, но демоны никогда бы не прошли цензуру.
– И что же делает эта не совсем обычная и не совсем обыкновенная девушка?
И Девон запел тихо мне на ухо.
Холодной кажется, как снег,
Но в сердце жар огня.
Не разлюбить её вовек —
Поймала в сеть меня.
Она со львами заодно
Защитница их всюду.
Ей каждый дикий лев родной ,
В отличие от люда.
Она давно одна из львов,
Часть этой гордой стаи.
Здесь каждый за неё готов
На карту жизнь поставить.
Весь город, словно западня,
Средь улиц я один.
И лишь она спасёт меня,
Лишь с ней я невредим.
Она со мною заодно,
Моя защита всюду,
Я стану ей теперь родной,
В отличие от люда.
Она давно одна из львов,
Я с нею в этой стае,
Я за неё теперь готов
На карту жизнь поставить[16].
– Спокойной ночи, Кэм, – сказал он.
– Спокойной ночи, – прошептала я в ответ.
Домашнее задание не сделано. Книги с заклинаниями не прочитаны. А завтра мне вставать в полшестого, чтобы успеть сделать всю работу по дому.
Но ох… моему глупому трепещущему сердцу было не до того.
Я завела будильник на час раньше и погрузилась в сладкие грёзы, где не было места демонам.
* * *
Утром начался ливень. Крыша гаража протекала, и вода капала на Мунфайер, превращаясь в пар после попадания на её чешую. Я бегала по гаражу, прибивая гвоздями брезент и расставляя кастрюли, поэтому мой дополнительный час прошёл впустую. Когда мне наконец-то удалось выделить десять минут, которые я планировала потратить на расшифровку того заклинания на самозащиту, то просто не смогла сосредоточиться.
Возможно, именно поэтому, посмотрев на свой черновик, я поняла, что начала составлять подробный список тех ингредиентов, которые были мне известны.
– Чёрт, – выдохнула я. Заклинания на самом деле похожи на огромную задачу.
Я принялась изучать заклинание дальше. Конечно, оно было совсем не похоже на те задачки по алгебре, которые я решала прошлым вечером, из-за всякого бреда про ингредиенты, которые следуют за девятым пунктом и начинаются с буквы «П» и так далее. Но если мы будем рассматривать эту часть заклинания как логическую задачу… а другие части как кроссворды или анаграммы… Я начала подчёркивать то, что знала про ингредиенты. Составила из них уравнения. Вычёркивала, как только понимала, что этот ингредиент мне не пригодится.
И у меня получилось.
Две с половиной столовые ложки нарезанных груш, две столовые ложки воды, три столовые ложки кленового сиропа и по одной щепотке перца и паприки. Обязательно было соблюсти лишь одно условие – нужно следить, чтобы груши были нарезаны обеими руками. Заклинание даже звучало аппетитно.
Ведьма сказала, что оно для начинающих, но в тот момент я ей не поверила.
Сейчас же, когда я разобрала его, то почти захотела попробовать создать. Но автобус уже ехал по улице. Я засунула заклинание по самозащите и ведьмины книги в рюкзак и побежала под дождём к автобусной остановке.
– Почти опоздала, – сообщил Оливер, когда я забежала в автобус.
– Тогда бы у тебя не было этого, – заметила я и протянула ему маленький баллончик с очистителем для лобового стекла.
– Вот это девушка, – ответил Оливер, нажимая на педаль газа. – Я распылю его, как только наверстаю упущенное время. Эта штука волшебная.
– Угу, – сказала я и стряхнула капельки дождя со своих завивающихся волос, оглядываясь в поисках Девона.
После вчерашнего вечера мне до смерти хотелось увидеть его вживую. Увидеть его лицо, когда он посмотрит на меня. Но и на этот раз Девона не было в автобусе. Я очень надеялась, что демон не заставил его пройти пешком почти четыре километра к школе под проливным дождём.
– А я уже видел твоего друга сегодня утром, – сказал Оливер. – Он сел в автобус, когда я проезжал здесь час назад.
Я вопросительно посмотрела на него.
– Ну, ты поняла, твой друг, который разлил воду в моём отличном сухом автобусе, – пояснил он. – Я его видел.
– Как он выглядел?
– Сухим, – коротко ответил Оливер. – Я точно запомнил. Все остальные выглядели так, словно прошли через автомойку, но не он. Я его почти не узнал. Ты же в курсе, что я узнаю людей по их макушкам, когда они поднимаются в автобус, а он перекрасил волосы.
– Спасибо, Оливер. Если ты когда-нибудь перестанешь водить автобусы, то сможешь сделать неплохую карьеру в шпионаже.
– Шпионаж, – проговорил он, словно пробуя, как это слово звучит.
– Двойной O-Оливер.
Девона не было в автобусе, Девона не было у мокнущего Грома и, конечно же, Девона не было у моего шкафчика в крыле для десятых классов. Демоны мешают вести нормальную социальную жизнь.
Несколько девушек собрались вокруг тусклой блондинки и брюнетки в искрящейся чёрной одежде. Они захихикали, когда увидели меня. Я проигнорировала их, потому что вполне очевидно, что, если кто-то смотрит на тебя и хихикает, он делает это нарочно, чтобы ещё больше тебя раздраконить. Всё внимание я сосредоточила на своих волосах, пока вытирала их толстовкой, проходя мимо девчонок.
До того, как они попали под влияние Спаркл, я довольно хорошо с ними ладила. Конечно, мы не были лучшими подругами, но общались неплохо. Одну из них я знала по совместным урокам биологии, парочку – из начальной школы, и иногда мы вместе весело болтали.
Поэтому, что бы они ни затеяли сегодня, я отказывалась играть в игры, придуманные Спаркл. Повязав влажную толстовку вокруг талии, я открыла свой шкафчик.
– Грудь? – спросила Риз.
На четыре клеточки назад и пропустить один ход.
– Что ты сказала?
– Не включай дурочку, Камелия, – продолжала Риз. Меня должна была насторожить явная враждебность в её голосе. – Мы все знаем, что ты вчера после школы лизалась с Девоном на крыше.
А потом ещё один укол:
– Ну и каково это, когда тебя бросают ради той, кто популярнее, чем ты?
