Текст книги "Миры Непримиримых. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Тимур Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Сняв шиташи, все присутствующие уселись на циновки. Тутрос, бывший безоружным, вместо шиташа развязал и отбросил свой толстый кожаный фартук. Аромат стоял такой, что Дар чувствовал – еще немного, и он набросится на еду, хватая что попало без всякого этикета.

Перед каждым сотрапезником лежала расписная глиняная плошка с дымящимся варевом, рядом с ней – металлическая палочка с заостренным концом. На чистой тряпице горкой расположились аппетитно пахнущие желтые лепешки двух видов. Рядом с ними были завернутые в мягкие листья знакомые брикетики керата. Горками в двух плошках лежали какие‑то не то большие зерна, не то очищенные орехи. Дальше возвышалась стопка продолговатых блестящих черных плодов, похожих на рукоять шиташа. В высоких кубках, явно сработанных из ценного металла, маслянисто поблескивала жидкость. Перед каждым из четверых тангров стояли кубки поменьше, пока еще пустые. На всех предметах были видны стилизованные знаки тангрописи, преобладали красный, коричневый и черный цвета. Наибольшее сомнение у Дара вызывала металлическая палочка. Для чего она была нужна, он не имел понятия. До сего момента его рацион состоял только из примитивной дорожной еды. Дар искоса наблюдал за своими соседями. Котнор первым поднял свою дымящуюся плошку, отпивая от края. Барних схватил лепешку, разламывая ее.

– Эти уилисы еще вчера бегали по горам, – сказал Тутрос, заметив взгляд Дара.

Барних осклабился:

– Пусть мы теперь будем бегать столь же резво! – Было заметно, что наречие Тутроса чужое для Барниха. Интересно, на каком языке они тут все общаются?

Загрохотали взрывы одобрительного хохота, к которым с запозданием присоединился и Дар. Подобно остальным, он взял со стола желтую лепешку, держа в левой руке плошку с отваром мяса уилиса. Здесь было принято макать свернутую лепешку в отвар, временами отпивая через край. Ничего сложного.

Откусив намокшую лепешку, Дар расценил вкус еды как восхитительный и почувствовал, что в состоянии в одиночку расправиться со всем содержимым стола. Лепешка приятно поскрипывала на зубах. Ее слоистая структура состояла из раздробленных зерен, перемежавшихся с высушенной травой и тонко молотой известью. Вкус был отменный! Однако мясной навар был даже лучше, у Дара возникло чувство, что сама жизнь вливается в него вместе с этой жирной соленой жидкостью.

Тутрос тем временем уже налил в свой кубок нечто красноватое из металлического кувшина. Ноздри Дара уловили запах дробы. Примеру хозяина последовали Барних и Котнор. Дар обратил внимание, что каждый из них пользуется собственным кувшином. Еще бы! Дробу пить положено только своего корня! Все трое вдруг повернулись к нему с вопросом в глазах. Вспомнилось, как он пил шипящую дробу с пехотинцами Саудрака после боя «спин» на зеленом холме. Он не был хуураданцем тогда, и ничего страшного не произошло.

– Каждый клан равно близок Древним! – сказал он дружелюбно.

Тутрос осклабился и тут же наполнил его бокал до краев.

– За таэм! – провозгласил он торжественно.

– За таэм! За таэм! – крикнули чернокостный Котнор и пятнистый Барних.

– За таэм! – присоединился к ним Дар, с запозданием осознавая смысл возгласа: «За единство!»

Они осушили свои кубки и, оставив самую малость, плеснули на глиняный пол. Дар поспешил сделать то же самое. Напиток был теплым и обжигающе‑вязким. Он отдаленно напоминал по вкусу хуураданскую дробу, но вяжущий элемент тут был намного более отчетливым. Вместе с тем оставалось терпкое послевкусие удивительно ароматных оттенков.

– Горная дроба! – многозначительно произнес Котнор, кивая сам себе и беря пальцами длинный черный овощ. Макнув его в мясной отвар, кх'отр поднес его ко рту, но не откусил, а, приставив к губам, с силой выдавил содержимое. Довольно зачавкал, запивая отваром. Так же поступили Тутрос и Барних. Возможно, это был ритуал, связанный с выпиванием дробы. Дар последовал общему примеру. Черный овощ оказался кисло‑жирным на вкус, но в то же время удачно снявшим вяжущее ощущение во рту после напитка.

Дар почувствовал настоящий интерес к еде и начал пробовать все, до чего мог дотянуться, под одобрительные междометия сотрапезников. Сушеные фрукты, сине‑зеленые пучки сочной травы, длинные вместо квадратных брикеты керата – его рот был рад сегодня всему. Наконец Дар заметил, как Барних взял пальцами железную палочку. Он давно ждал этого момента, чтобы выяснить ее предназначение. Каково же было удивление, когда он заметил, что вместо того чтобы когтями подцеплять мясо из похлебки, пятнистый тангр использовал для этого металлическую палочку! Дар тут же повторил увиденный маневр. Это было гениально – теперь мясо доставалось легко, и не нужно было больше обсасывать пальцы!

Дар получал полное наслаждение от трапезы. Мясо уилиса было мягким и волокнистым, лепешки душистыми, фрукты ароматными, и оторваться от всего этого было трудно. Однако он не забывал своего положения и своих нужд, продолжая искать возможности разузнать про «самого себя». Загадка этого по‑прежнему висела над ним, и решать ее надо было незамедлительно. Ибо только так можно было узнать, куда делся Куаргир.

Хозяева опустошали свои плошки и посуду на столе в довольно высоком темпе. Еще дважды входили прислуживающие тангры, принеся новые лепешки и фрукты.

– Старогорье и Лахирд ждут твоих успехов, – снова налил себе из кувшина Тутрос.

Но на этот раз Котнор наполнил кубок Дара своей дробой, мимолетно скользнув взглядом по фигуре гостя. Когда маслянистая жидкость была налита каждому, пятнистый Барних поднял свой кубок с серьезнейшим выражением на лице:

– Твои слова обнадежили не просто тангров, они дали надежду также и несчастным йарбам Горна и Болотополья. Твой успех принесет свободу всем! За твой успех!

– За успех! – послушно прорычали Тутрос и Котнор, и на этот раз долго не отводили от него своих взглядов. Дар вдруг понял, что этим танграм живется тут совсем не весело. Каждый из них, вместе с семьями, висел на волоске неопределенности, как и весь их маленький городок разно‑породных умельцев, зажатый меж громадами двух хищных агрессивных кланов. Пока еще Хуурадан с б'Рваном не поглотили горы побежденного ю'Линнора. Но бывшие союзники скоро сцепятся из‑за этих гор – это было очевидно всякому. И первый, кто попадет под удар, – это Город Кузнецов, оказавшийся между молотом и наковальней.

– За успех! – повторил за ними Дар, стараясь придать голосу побольше уверенности.

Тангры повторили манипуляции с черными длинными овощами. Но прежде чем Дар успел последовать их примеру, он заметил, как в руках Котнора черный «овощ» начал извиваться, желая избегнуть участи своих предшественников. Котнор стукнул им о край стола и уже без помех продолжил маневр заедания дробы. Рука Дара, тянувшаяся к «овощам», замерла на полпути. Он вдруг почувствовал непонятное отвращение. Почему‑то съесть нечто живое и шевелящееся было для него несказанно противно.

Воспользовавшись общей увлеченностью едой, Дар приступил к волновавшему его вопросу.

– Воины отправились сегодня ночью, – сказал он, мельком поглядывая на окружающих. – Интересно, долог ли будет их путь?

Челюсти жевавших тангров моментально застыли. Дар почувствовал остроту шести глаз, недоуменно изучающих его лицо. Наконец Тутрос, старший среди присутствующих, нарушил тишину:

– Путь ведом только элитарам твоего отряда! Нас ты не информировал…

Челюсти жующих тангров пришли снова в движение. Барних и Котнор даже умудрились одновременно качнуть головами к плечу.

Что ж, первый выстрел оказался неудачным. Но останавливаться было нельзя. Надо вытянуть из них сколь возможно информации, а после переходить к просьбам насчет проводника.

– Много ли дромаругов было в моем отряде? – пошел он напролом.

– Все стоявшие в Горне дромы, а также подошедшие снаружи.

– И много их было?

– Не меньше тридцати, Древний! – ответил за всех Тутрос.

Тридцать дромов – число немалое и в холмах. В горах же это была маленькая армия. Дар задумался, что могло стрястись здесь, если собрало так много скакунов, а затем увлекло с собой Куаргира. Неожиданная мысль сверкнула в его голове. Вспомнилась недавняя фраза разведчика: «Ты первый из Древних, прорвавшийся на помощь…» Что, если кто‑то другой из Древних также пришел на Рортанг? И почему бы ему не появиться в Горне – какая разница где? И что, если все Древние выглядят почти одинаково на взгляд местных тангров? Достаточно пустого латнира! Именно в таком случае становилось ясно, почему Куаргир, приняв пришедшего за Дара, ушел вместе с этим большим отрядом. Дара охватило вдруг несказанное одиночество. Наверное, этот, второй, Древний не лишился своей памяти, как он, ибо тут же устремился куда‑то во главе дромаругов. Почему он не пошел вчера вечером вместе с Куаргиром в Горн? О, это была настоящая ошибка!

Первым порывом Дара было тут же броситься в погоню за ушедшим отрядом. Но он сдержал себя. Все же это были только предположения. А здесь, находясь в непосредственной близости от Ю‑махо, он не должен отклоняться от задуманного пути. Иначе как бы не пришлось после снова сожалеть!

– Они пошли в б'Рван. А эти б'рванцы, – прохрипел чернокостный Котнор, отбрасывая очередной высосанный «овощ» и осушая губы лепешкой, – они просто обожают нарушать договоры!

– Можно подумать, что кх'отры лучше, – тут же саркастически парировал Барних. Было похоже, что у них старая перепалка насчет их цветов и особенностей.

Вся троица тут же гулко расхохоталась. Понятия «кх'отр» и «договор», видимо, лежали далеко друг от друга. Дар невольно вспомнил Куаргира и почувствовал укол недовольства.

Стол пустел на глазах. Крепкие пальцы тангров разбирали последние лепешки, фрукты и кубики керата. Глядя на эти пальцы, покрытые костяными пластинами разного цвета, Дар вдруг остро осознал, что сидит вместе с представителями трех совершенно разных пород, не то что кланов. И несмотря на это не видит привычной вражды и ненависти. Что‑то иное было в Городе Кузнецов, что отличало его от всего мира Рортанга.

– Сказал бы ты это Куаргиру, – невинным тоном произнес Тутрос, глядя на Барниха.

Котнор заулыбался, щурясь.

– Ну‑у… – протянул невинным тоном Барних, кольнув взглядом Дара. – Будем считать, что Куаргир – это исключение из правила!

Вся троица опять загремела хохотом. Чувствовалось, что дроба уже оказывает свое расслабляющее действие.

– Главное, – добавил Котнор, – чтобы эти тангры дошли до цели и…

Его голос замер.

Дар снова почувствовал, что вновь стал объектом внимания всех присутствующих, хотя глаза их по‑прежнему были опущены вниз.

– …и помогли Древнему восстановить Империю тангров, – спокойно закончил Тутрос.

Стало тихо.

В нарушение своих привычек все трое подняли взгляды на Дара.

Теперь всё стало ясно. Некто Древний, взяв с собой оказавшиеся поблизости отряды дромаругов, замирив непримиримых Саудрака и Куаргира, а может быть, и многих других, направился творить что‑то великое, что должно было объединить разрозненные кланы тангров в единое целое. Дар содрогнулся от грандиозности этой цели. Она вполне отвечала тому, что он сам хотел бы сделать. Какая жалость, что он не в том отряде.

– Надеюсь, обстоятельства не изменились? – глухо спросил чернокостный Котнор.

– Нет, – ответил Дар. – По большому счету нет.

Он почувствовал, как все расслабились.

– Как бы ни менялись обстоятельства, – сказал Тут‑рос, – тангры Города Кузнецов всегда помогут Древнему, куда бы ни лежал его путь!

– Мы поможем! – тут же среагировал Барних, выливая себе остаток дробы. – За таэм!

– За таэм! – крикнул Котнор, поднимая свой кубок и выплескивая часть на пол.

– За таэм! – хором повторили Дар и Тутрос.

Все выпили остатки дробы. Как назло, дроба Барниха, доставшаяся Дару последней, была столь вяжущей язык, что он всерьез подумывал вернуться к поеданию черных «овощей». Но сдержался, схватив лепешку и вымакав ею остатки мясного отвара. Языку это помогло слабо. Сухие фрукты и вареное мясо также не принесли облегчения. Только тщательно разжеванная сине‑зеленая трава обволокла язык и пробудила его к жизни тысячей мелких уколов.

– Нехорошо, когда обстоятельства меняются, – нахмурился Котнор, поедая последнюю лепешку. – Обычно в такие моменты тангры нуждаются в друзьях!

– Чем еще друзья могут помочь Дэйару Древнему? – Голос Тутроса лязгнул, словно молот по наковальне.

– Мне необходимо увидеть одного тангра из Лахирда. Его имя – Юйра! – решился Дар.

Барних и Котнор отодвинулись от стола. Тутрос снова насупился. Присутствующие переглядывались, будто слова Дара были сложны для понимания. Имя, которое он произнес, определенно возымело немалый эффект.

– Зачем мы нужны Древнему для этого? – наконец промолвил Тутрос.

– Все знают, что Юйра – твой друг, Древний. – Голос Барниха был удивленным.

– Мне нужен воин, который проводит меня до тех мест, – уклончиво ответил Дар.

– О, это не сложно, – отреагировал Тутрос. – Тем более что Горну пора отправлять Юйре свои приношения. Когда бы ты хотел отправиться?

– Немедленно!

– Хорошо. С тобой пойдет житель Горна. Вы отправитесь, как только приношения будут подготовлены.

* * *

Погода портилась. Из угловатой мертвой долины по пятам за ними полз туман. Только что яркими лучами озарялись колоссальные каменные плиты на западных склонах. И вот уже снова стало темнеть. Дар поднял голову – небо прямо над ними было абсолютно чистое и голубое. Но справа, с востока, надвигалась устрашающая серая стена. Она приближалась плотной завесой, за которой были неразличимы даже громадные силуэты скал. Глухо погромыхивал гром.

Было холодно. В который раз уже Дар с благодарностью подумал о танграх Горна, снабдивших его плащом и теплой одеждой. Второй день они шли со здоровяком Осорохом, дружелюбным мирным кузнецом, прекрасно знавшим окрестности. Дорога без конца поднималась вверх – это была именно дорога, а не тропа, как из Хор‑гурда. Дар мог бы, в общем, и сам спокойно добраться. Расширенная и расчищенная когда‑то, ныне она была завалена в трех местах камнепадами и оползнями. Временами над дорогой нависали полуразваленные стены горных крепостей, находившихся в плачевном состоянии. Барельефы на каменных откосах и невысокие груботесаные обелиски показывали, что некогда этими местами владел отнюдь не слабый клан.

Вчера к ночи Осорох нашел отличный ночлег – пещеру, в которой они разожгли принесенные с собой дрова и уголь, что грели их всю ночь. А рано утром, еще затемно, Дар вышел наружу и долго изучал рисунок созвездий прояснившегося неба. Куаргир был прав. Звезды стояли на своих местах. Дар вздохнул гораздо спокойнее. И все же чувство опаздывания, чувство травли и преследования не отпускало его.

Кузнец нес два подплечных баула, набитых какой‑то утварью, что Тутрос передал для Ю‑махо. Он был добр, молод, косноязычен и удивительно стеснителен. Дар вызывал в нем чувство преклонения. Тем не менее третий из баулов, предназначенных Ю‑махо, Дар забрал у него и понес сам. Ни к чему перегружать этого малого.

Снег перемежался с голым камнем, а порой и с землей, покрытой проснувшейся зеленой травой. Однако в целом, чем выше они забирались, тем становилось холоднее. С утра сегодня они прошли уже столько, что оба порядком устали. А солнце все еще не поднялось наверх, все еще пряталось по другую сторону близких вершин. Они присели на свои баулы, делая остановку.

– Ну… это… – Осорох, как всегда, замялся, пряча глаза. Слова давались ему с трудом. – В общем, мы почти пришли…

Он явно стеснялся «Дэйара Древнего», этот славный парень, которого Дару дали в проводники. Его руки с огрубевшими костяными пластинами на пальцах привыкли держать молот и горячее железо, а широко открытые глаза были больше приспособлены для пещерного полумрака горных кузниц. С ним Дар впервые узнал, что тангры, даже такие рослые, как Осорох, могли быть застенчивыми, если не принадлежали к касте воинов.

– Вон там, – широченная лапа Осороха указала на узкий проход между сблизившихся скал, похожий на каменный коридор, – прямо за выходом той горы… я думаю, не больше двух тысяч шагов, ну… Из теснины там будет этот… каменный мешок. Он не глухой – там несколько пещер.

Чувствовалось, что ему не хотелось бы лишний раз мозолить глаза старцу, к которому направлялся Дар.

– Это места его, ну… Ю‑махо.

Он шмыгнул носом и как‑то судорожно оглянулся. Что‑то вертелось у него на языке, что парень не решался сказать. И Дар вдруг понял, что здоровый, как дром, кузнец просто трусил!

Серая стена туч приближалась. Было очевидно, что догоняющую грозу лучше переждать в какой‑либо пещере или добраться до Ю‑махо, прежде чем хлынет. Засиживаться не стоило.

– Спасибо, Осорох! – Дар тронул кузнеца за крепкое плечо. – Ты мне сильно помог. Дальше я сам!

– Ну… – Тот опустил голову, осклабился. – Мне бы нужно самому передать. Это…

Он окинул взглядом свои баулы, но больше ничего сказать не смог.

– Я передам, не волнуйтся, – заверил его Дар. – И донесу все в целости.

Они простились не по‑воински, просто огрев друг друга по латниру. Никто из них не оборачивался, когда разошлись.

Дар быстро двинулся вверх по дороге, опасливо посматривая на небо. Происходило что‑то странное. Все тело словно покалывали маленькие острые иголочки. Это длилось уже давно. Нервы были натянуты до предела. Что‑то должно было случиться – у него было предчувствие какого‑то события впереди. Неужели так чувствуется приближение Юйры? Или грозы в горах?

Ветер, слетающий с далеких вершин, дул равномерно и сильно, уносясь за спиной к перевалу и дальше вниз, в синюю даль, к теплым низинам. Сиреневый зубчатый хребет загораживал горизонт на юге, а прямо впереди затененные кручи заканчивались немыслимым хаосом заостренных зубцов, конусов и клыков. Каменные вершины ближних скал были исковерканы с особенной яростью.

Покалывание не проходило. Показалось даже, что оно увеличивалось вместе с приближением серой стены не то тумана, не то ливня с востока. Стало ощутимо темнее. Дар заторопился. Каменный коридор приблизился. С обеих его сторон вверх уходили наклонные кручи, словно отталкивая друг друга прочь. Сейчас они были почти черного цвета. Если ливень застанет его здесь, поток воды просто смоет вниз! Прыжков двести отделяли его от выхода из теснины, и Дар побежал. Чудеса продолжались, тело словно зудело, чесалось, горело огнем. Он вроде успевал – уже было видно «каменный мешок», описанный Осорохом, – почти круглый каньон, изборожденный широкими косыми трещинами. Стены окружающих его скал имели отрицательный уклон и заглублялись в себя, утопая в тени. В некоторых из них вполне могли быть пещеры, пригодные для укрытия…

Дар успел выскочить из каменного коридора и вошел в каньон. В этот момент сверкнула ярчайшая вспышка, осветившая скалы несмотря на то что был день. И почти тотчас лязгнул оглушительный раскат грома. Где‑то позади, не удержавшись, рухнули громадные камни, увлекая за собой множество других. Грохот горного обвала был словно эхом грома. Но не это поразило Дара. Он застыл как вкопанный, удивленно рассматривая свои руки. Над поверхностью кожи плясали, искрились голубые огни, яркостью не слабее недавней молнии. Они собирались в вертикальные полосы белого света, равномерно повторявшиеся по всей поверхности тела. Ноги, живот были такими же. Чувство зуда многократно усилилось, хотелось содрать кожу, освободиться от нее. Если бы рядом был костер, Дар, не размышляя, ступил бы в него, чтобы сжечь свою оболочку и выйти из пепла обновленным. Пальцы скрючились, мускулы канатами затвердели под кожей.

Время замедлилось, и он был пойман в нем, как насекомое в капле смолы. Но ему уже не было дела до этого. Что‑то выдвинулось из него, как выдвигается спрятанный до того острый клинок из наручня. Что‑то будто изломилось в нем, треснуло, и некая скрытая дотоле часть его существа выглянула в пролом – на него дохнуло тяжелой мощью, могуществом и холодной неотвратимостью… Он громогласно расхохотался и, повинуясь неосознанному порыву, отбросил баулы далеко в стороны. Обратился наверх, подняв руки, будто угрожая почерневшему близкому небу. Но небо не вытерпело такой обиды. Новая ослепительная вспышка разорвала пространство от края до края. Дар увидел ее во всю длину – угловатую, зеркально, похожую на корни вытянутого из земли дерева, ярко‑белую слепящую молнию. Она как будто собрала своими электрическими капиллярами всю силу надвинувшейся грозы и передала в единую ударную артерию, обрушившуюся вниз. Капельки воды, показавшиеся в воздухе, вспыхнули белым пламенем, создав шарообразный ореол прямо над Даром. Что‑то острое и горячее ударило его в обе ладони, пробив все тело до ступней. Весь мир почернел, странно задрожал и закрутился. Но Дар не упал. У него не было чувства собственной смерти. Он стоял и смотрел на ярко вспыхнувшую кожу, ставшую будто пламень в ночи. Он выпил эту грозу, как чашу крепкой дробы, до последней капли. Молния и он застыли, слившись в одно, в горячем шипении и треске, вместе освещая замерший от ужаса каньон…

Часть четвертаяМАСТЕР ТРАВЫ

Глава 1МАХО Ю'ЛИННОРА

Ослепительный конус огня погас.

На какое‑то время весь мир погрузился в черноту. Затем мрак рассеялся.

Дар одиноко стоял в том же каменном каньоне, который теперь сиял белизной. Туча над головой исчезла. Не было ни дождя, ни ветра. Только теперь он заметил, что поверхность земли покрыта снегом. На выступах окружающих темных скал местами появились мягкие белые шапки.

Прямо впереди, за высоким бортом каньона, открывалась прекрасная белая гора: сверкающая, немилосердно крутая, беспощадно вонзенная в самую глубину неба.

Все тело звенело от ощущения небывалой силы, энергии и неуязвимости. Запах озона все еще не выветрился. Не было никакого неудобства или холода, вообще никаких отрицательных ощущений. Дар посмотрел на себя и заметил, что в его руке зажат голубой шиташ из Города Кузнецов. Он оторопело уставился на оружие: когда же успел его достать?

Всюду лежал нетронутый белейший снег. Чуть поодаль были видны цепочки легких звериных следов. Ближе к пещерам лежала натоптанная узкая тропа, которой вполне могли пользоваться тангры.

А вокруг Дара следов не было.

Сколько он простоял тут в беспамятстве?

Дар сделал несколько шагов вперед, проваливаясь по щиколотки в снег и чувствуя, как холодные крупинки жгут холодом незащищенную кожу. Подобрал все три разбросанных баула. Затем двинулся в сторону одной из стен каньона, куда вело несколько цепочек следов. Вблизи стало видно, что в тени скальных трещин действительно темнеют дыры нескольких пещер. Но гадать теперь не требовалось. Потому что тропинка ясно указывала, где здесь прячется жизнь.

Она и привела Дара почти в треугольный грот. После первого тесного закутка ход вывел в довольно просторный закрытый зал, верхние прорехи которого выходили прямо в дневное небо. Воздух не содержал никаких запахов или дыма, по которым узнают жилье. Однако кто‑то все же здесь побывал совсем недавно. Дар сделал несколько шагов, все дальше погружаясь в полумрак каменных сводов. И в это время раздался голос:

– Радуйся, пришедший с молнией!

Дар повернулся на голос и подошел ближе.

В тени одного из проходов стояла высокая фигура, облаченная в закрывающие тело одежды. Длинные вертикальные складки шли от плеч до земли. Узкий свод, под которым стоял этот тангр, был темнее прочих.

– Радуйся и ты!

Некоторое время они стояли, молча разглядывая друг друга.

Это был глубокий старик, равного которому по дряхлости Дар не встречал еще на Рортанге. Нельзя сказать, что это было приятное зрелище. Старец имел вытянутый череп с шишковатым, покрытым выростами шлемом. Его кость несла следы повреждений и была совершенно выбелена годами. Жесткое лицо с перебитым в нескольких местах носом, одна ноздря вырвана. Щеки перечеркивали уродливые шрамы с потемневшими краями, а мохнатые брови были совершенно белы. Однако его глубоко запавшие голубые глаза под тяжелыми веками были самым ужасным, что Дару когда‑либо приходилось видеть. Глаза полнились блеском молодости – чужеродной молодости, которой не было в этом теле. Они сверкали пугающей силой и мудростью.

Нижнюю челюсть старца покрывала густая борода, которая, казалось, росла также из ушей и ноздрей. Дар никогда не видел бородатых тангров, и это зрелище окончательно поразило его. Однако он не выказал удивления и сказал:

– Долгий путь вел меня по землям а'зардов и Хуурадана в поисках махо погибшего клана ю‑Линнор по имени Юйра. Ты ли это?

Взгляд старца оторвался от его лица, медленно прошел по телу вниз, к рукам с зажатыми баулами, к ногам в легких сандалиях. Задержался на шиташе, висевшем на поясе, и Дар был готов поклясться, что старик смотрит на квадратную гравировку «бегущего солнца» в основании голубого клинка.

– Я узнаю тебя! – прошептали сухие бескровные губы. – Ты моя смерть…

* * *

– Скрижали не обманули… – Старец торжествующе нахмурился, глаза его заблестели суровей. – Кто ты, тангр, явившийся с молнией?

– Мое имя Дар. Я пришел искать у тебя ответа на вопросы.

Старец стоял с замершим взглядом, будто прислушиваясь к чему‑то. Дар знал, что старец вынюхивает его отбив.

– Мне нужна твоя помощь, чтобы вспомнить себя. Я был найден возле хуураданской Хотоаги отрядом мстителей Саудрака. Мой латнир пуст, и я не помню ничего, что было до этого момента.

Зрачки старика мгновенно сфокусировались на его лице:

– Как же ты выжил? Разве дромаруги Хуурадана научились щадить чужаков?!

– У меня не было отбива, и Атсинбирг тоже не было во мне.

Кустистые белые брови взлетели вверх.

– Такого не бывало на земле предков!

– То же самое мне сказал Зордаор…

– Ты и его повидал уже?

– Хуураданцы сняли с него латнир незадолго перед тем, как я ним встретился, – печально поведал Дар. – Так что наша беседа не была длинной. Это произошло в Изир‑доре, разрушенном в отместку за сожженную Хотоагу.

– Когда это случилось?

– Одиннадцать дней назад.

Известие о смерти Зордаора потрясло старика. Он опустил свои сияющие глаза и долгое время молчал.

Дар почувствовал неудобство, кроме того, он понял, что начинает замерзать.

– Идем! – тихим голосом сказал очнувшийся от размышлений старец. – Я почтил Зордаора. А для нашей беседы найдутся более удобные места.

Он повернулся и пошел прямо в темноту.

– Держись за мной шаг в шаг. – Голос старика не был ни вежливым, ни грубым. – Я привык к этой темноте и знаю дорогу.

Пещера надвинулась – вход в нее был полон свисавших с потолка острых камней. По краям утоптанной дорожки лежали большие черные валуны посреди нанесенного в дыры снега. Скоро стемнело так, что только светлый плащ Ю‑махо слабо маячил впереди. Темп ходьбы был выбран совсем не старческий, и Дар еле поспевал, стараясь не задевать баулами за стены. Прошло еще немного времени, и темнота окончательно поглотила все вокруг, даже фигуру старика. Дар сделал невольное усилие, чтобы увидеть хоть что‑либо. И опять внутренности пещеры послушно высветились, но не сильно, достаточно, чтобы различить окружающее. Ребра стен и камней проявились тонкими яркими ниточками, а плоскости их сторон выглядели зонами серых теней. Все было в точности, как в пещере с Куаргиром.

Послышался негромкий вскрик. Дар повернулся и увидел рядом Ю‑махо. Его расширенные от удивления глаза оглядывали гостя с ног до головы.

– Ты… – бормотал он оторопело, – светишься?!

– Это мой любимый способ ходить в темноте, – деланно безразличным тоном сказал Дар.

По лицу Ю‑махо волной прошла целая гамма разных чувств.

– Что это?

– Где?

– Что значит твой свет?

– А что значит свет неба снаружи? Я сказал сразу: мне нужен махо, который бы ответил на мои вопросы. Мое тело светится в темноте – это один из вопросов. Но есть много других, поважнее.

– Хм… – сказал старик, задумываясь. – Вот как… Ты задаешь не такие вопросы, какие обычно задают тангры. Возможно, я и отвечу на них. Но нам надо много говорить.

Он сделал плавный жест рукой, и перед ним в воздухе слабым огнем вспыхнул воздух, приобретая округлые черты. Желтоватый, почти прозрачный шар света с мутными границами испускал теплое сияние, осветившее черный камень рядом с фигурой старика. Свечение было более ярким в центре и мягко уменьшалось к краям. Дар невольно вздрогнул – это слишком напоминало виденное им на «беседе откровений».

– Идем! – взмахнул рукой Ю‑махо.

Они шли длинными темными переходами, поднимались и спускались по узким и широким каменным лестницам. Это отдаленно походило на блуждания в подземельях Хоргурда, за исключением того, что там был один маленький ход, а здесь они находились в настоящем подземном лабиринте. Через длинные коридоры – темные, бессветные, где старик ориентировался безукоризненно, – они шли и шли, пока не достигли огромной слабоосвещенной пещеры, где в несказанной вышине были пробиты скальные окна. Оттуда оба прошли дальше серией небольших переходов, каждый из которых заканчивался прямоугольным помещением со слабым естественным освещением. Несмотря на то что маленькие окна или бойницы выходили наружу, тут было гораздо теплее. Трудно понять, что было тому причиной – сохраненное тепло дня или подземный огонь, передававшийся через камень. Грандиозность и размах этих скальных переходов и залов рождали впечатление о целом городе, спрятанном в горе. Некоторые из прямоугольных комнат были торжественно оформлены, с вырезанными из камня постаментами, прямоугольными столами, группами каменных многорядных сидений, изящных кафедр, портиков и колонн. Кое‑где камень украшало резное дерево. На стенах иногда гордо висели темные от времени латниры. Представив, сколько тангров должны были строить все это, Дар почувствовал холодок под латниром. Старик по‑прежнему шел в высоком темпе, не останавливаясь. Похоже, он совсем не ставил перед собой задачу изумить гостя. Он уверенно находил дорогу среди бесконечных перекрестков и поворотов. Было странно, как махо не запутывается в таком множестве переходов. Хотя, если прожить целую жизнь внутри горы, наверное, можно научиться ориентироваться с помощью одного лишь обоняния.

Глава 2УЧИТЕЛЬ

Дар закончил рассказ о своих приключениях и теперь наслаждался видом окружающих заснеженных гор и теплотой близкого огня. Несчастный Зордаор, беспощадные а'зарды, атат древней Хршитакки, вероломный Ху‑махо, подземелья Хоргурда и Город Кузнецов – все это осталось позади. Тот, кому было по силам помочь с его проблемами, сидел напротив и крутил в пальцах желтую Метку.

Дар выдохнул и закрыл глаза.

Он дошел‑таки сюда. Он нашел себе учителя…

Большая пещера имела широкую боковую брешь наружу, открывая вид на близкие горы и живописный каньон внизу. Высота и роскошная панорама подчеркивали комфортность этого, укрытого от дождя и ветра уголка. Плоские круглые камни, на которых оба сидели у огня, были покрыты искуснейшими барельефами и тангрописью. Однако их количество указывало, что прежде собеседников было больше.