Текст книги "Миры Непримиримых. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Тимур Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

– Быть тангром, – сказал он, – это значит жить в союзе с цнбр. Но быть махо – это нечто большее. Это значит делиться своей жизнью с цнбр. Каждый из вас что‑то отдает для этого. Ты делишься своим телом. Трава делится своим знанием. Это очень справедливо. Но только совершенные тангры готовы к этому!

Концепция была захватывающе глубока, когда‑нибудь он обязательно продумает ее. Однако сейчас Дар все еще не представлял, как исполнить указание Ю‑махо.

Каким‑то образом старик знал о его затруднениях.

– Нет смысла рассказывать тебе то, что ты можешь узнать у своего тела. Ты здесь сегодня для того, чтобы учиться. Пробуй!

Дар не совсем понимал, что делать. Но нужно было с чего‑то начинать. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза – он привык так сосредотачиваться – и обратился в глубь себя с вопросом. Однако внутри уже не было так спокойно, как прежде. Оттуда вдруг выметнулся цветной взрыв, бешеный калейдоскоп образов, ощущений, воспоминаний, впечатлений! Перед глазами возникли просторные виды степи и холмов, в ушах зазвенели обрывки криков.

«Твое имя и имя твоего рода?!» – громкогласно лязгнул беспощадный голос Саудрака…

«Я Док‑Атор, корня Акотора, элитар а'Зардата!» – скрежетали в ушах слова Док‑Атора…

«Под латниром живут корни, что связывают птенца с гнездовьем», – слышался вкрадчивый голос Куаргира…

«Это „азы латнира“. Моя цнбр, клан, род и знак Хуурадана», – мягко говорил Ходват…

Пронеслись леденящие кровь, вибрирующие крики дромов, вопли сражающихся и умирающих тангров, остро укололи прилепившиеся в черноте ночи к бедру гладкие червяки‑изляни…

Дар был сметен этим шквалом информации, опрокинут, он тонул в ней…

– Тебе не нужно закрывать глаза, – толчок Ю‑махо вернул его в нормальный мир, – иначе будет сложно сосредоточиться. Ты сейчас слишком открыт. Просто расфокусируй зрение и спрашивай траву!

Дар кивнул, жадно глотая воздух распахнутым ртом. Встряска была такой, что сердце продолжало напряженно колотиться. Он был слегка ошарашен наплывом образов собственной памяти.

Он расфокусировал взгляд, стараясь не акцентироваться ни на чем. Предметы послушно расплылись, раздвоились. Дар подключил плечи. Мир дрогнул и как будто надвинулся на него. На этот раз Дар мог более детально оценить свои ощущения. Окружающее стало черно‑белым и цветным одновременно. Он смог сделать различие: мутное раздвоенное изображение, идущее от глаз, имело цвета, тогда как зональное ощущение от плеч было схематическим, черно‑белым. Дымчато стояли горы на фоне голубизны неба… И вдруг все перевернулось, изображение от глаз стало бледнеть и меркнуть красками, в то время как общее пространственное чувство, схватываемое плечами – или чем там еще – наливалось жизнью, цветом. Чем дольше Дар «смотрел» этим способом, тем больше различных ухищрений ему удавалось. Он мог выделять предметы, и только они становились ясно видимыми, цветными, осязаемыми. Также он мог переключаться на растения или живые существа. Каждое из них имело свой собственный цвет, и однако же все, как группа, имели общий оттенок. Процесс завораживал, и Дар попеременно сосредотачивал внимание то на одних деталях окружающего мира, то на других…

– Не давай уводить себя в сторону! – Голос махо на этот раз звучал тихо и вкрадчиво, но он был измененным, словно старик говорил через воду. – Иначе ты будешь поглощен этим до бесконечности!

Дара моментально вынесло из поглощенности кустами, где он только что находился, и вернуло назад, к месту, где они сидели со стариком. Но некоторый опыт уже накопился, и он сумел не потерять при этом состояния полного видения.

– Поймай горняка! – напомнил «подводный» голос махо. Возможно, изменение его тембра было связано с состоянием «смотрения плечами»?

На этот раз Дар сосредоточился на уилисах, и они тут же высветились все вместе, разбросанные тут и там в окружающем пространстве. Они были видны, как желтые пятна умеренной светимости с розоватой точкой в центре. Их было много – десятки и десятки вокруг. Некоторые находились рядом – та самая пятерка, скрытая от глаз. Остальные были разбросаны по горам, близким и дальним, спрятанные в склонах, впадинах, расщелинах, замаскированные среди снега своим белым мехом, укрытые каменными уступами. Никогда простым зрением Дар не смог бы представить, сколько их вокруг. Едва только он заинтересовывался одним из них – горняк тут же высвечивался ярче. Он будто переносился ближе, или это внимание Дара каким‑то невероятным образом приближалось к нему, делая его четче, выпуклее, живее… Дар мог видеть его как покрытое мехом животное, стоящее в снегу, или как оранжевое пятно, почти повторяющее физиологические контуры, с розовой точкой в центре.

– Ты должен всегда помнить о себе, – снова раздался тихий голос Ю‑махо, – когда ты позволяешь своим глазам путешествовать по дорогам цнбр. Трава не имеет ума! Ты не должен поддаваться ей! Всегда помни о цели, ради которой ты отправился в путешествие…

Дар вздрогнул. Махо снова в точности знал, что происходило с ним.

Зрение будто само подвело Дара к ближнему уилису. Зверь был совсем рядом, разгрызая заледеневшую траву, только что выкопанную крепкими копытами из‑под крупчатого снега. По настороженным ушам, повернутым в сторону, где засели тангры, Дар понял, что уилис контролирует их присутствие.

«Трава не имеет ума», – вспомнились слова Ю‑махо. Что бы это значило? Оставалось только одно – пробовать!

«Мне нужен этот уилис, – подумал он. – Как мне его получить?»

Ничего не произошло. Его вопрос остался без ответа. Дар подумал, что вопрос был обращен не туда. Вместо того чтобы вопрошать в пустоту, надо было каким‑то образом сказать это цнбр. Но как это сделать? Где она?

Дар продолжал видеть уилиса. Уилис продолжал есть траву.

Дар подумал о себе и тут же почувствовал, осознал себя самого, все тело. Однако оно словно стало больше и каким‑то незнакомым. Внутри словно поселилась некая тайна. И у этого «большого тела» было много сторон, совершенно неведомых. Он подумал, что стал чужим самому себе. Но, может быть, это и было тем, о чем говорил махо?

Ощущение желания добыть уилиса стало сильнейшим, жгучим, неотвратимым.

«Я хочу этого уилиса!» – подхватило тело Дара. Возникло чувство, что он подумал не головой, никакой головы в это время у него не было.

«МЫ ХОТИМ!» – будто раздалось в воздухе рядом.

Что‑то произошло – быстро, почти незаметно. Словно нечто выскользнуло из него, выпросталось вперед, в сторону ничего не подозревающего мохнатого поедателя мороженой травы. Дар ощутил это, как холодную зеленоватую тень, мелькнувшую перед глазами. Он фактически почти не видел ее, только ощутил быстрое движение.

– Та‑ак… – прошептал махо.

Уилис замер в кустах. Своим объемным зрением Дар приблизился к нему. Зверь был схвачен, трудно было дать определение этому состоянию, однако Дар чувствовал, что животное не тронется с места, даже если он и махо подойдут к нему. Его взгляд остановился. Состояние зверя было похоже, как если бы уилис заснул с открытыми глазами. Или умер стоя. Однако Дар знал, что он жив, потому что оранжевый свет его тела не изменился, только розовая точка в центре стала мутной, почти незаметной.

– Неплохо, но не совсем то, что мы с тобой хотели получить, – прокомментировал дребезжащим «водяным» голосом махо.

– Что с ним? – Дар услышал свой вопрос, но трудно было поверить, что говорит он сам. Все звуки стали неузнаваемыми, дрожаще‑низкими.

– Ты его зацепил и обездвижил. Но нам нужно другое. Мы охотимся. Это подразумевает, что уилис должен сам прийти к махо!

– Что значит – сам?

– У нас нет оружия. Мы не можем охотиться, как простые тангры. Мы – махо! А добыча махо сама приходит к нему…

Идея была неожиданна. Дар все еще находился в состоянии «смотрения плечами», и ощущение «большого тела» все еще было в нем.

«Иди сюда!» – прошептал Дар уилису.

«ИДИ СЮДА!» – громыхнуло в ушах «большое существо» его послушного тела.

Снова промелькнула почти незаметная зеленая волна, и «глазами плеч» Дар увидел, как свечение розовой точки в центре оранжевой ауры травоеда изменилось. Уилис поднял голову, напряженно поворачивая уши. Его глаза наполнились тревогой. Розовая точка сдвинулась, и теперь Дар заметил, что вокруг нее словно бы появился зеленоватый ореол.

«Иди сюда!» – думал Дар, замечая, как мысленный приказ наполняется силой «большого тела». Была какая‑то связь между ним и этим зеленым ореолом внутри уилиса. Животное вздрогнуло и сделало первый дрожащий шаг. Над заснеженной поверхностью маленького плато появилась белая мохнатая голова. Дар больше не повторял приказа, он просто чувствовал эту нить, что протянулась от него к зеленому ореолу вокруг розовой точки уилиса. Он тянул за нее своей волей. Это было непросто, однако же уилис постепенно подходил, мелкими шажками покрывая разделяющее их пространство. Скоро он уже стоял так близко, что можно было потрогать его рукой.

– Молодец, – прошептал махо. – Сегодня ты на высоте своих достижений!

– Что теперь делать? – также тихо спросил Дар. – Ты собираешься убить его?

Мысль о смерти уилиса была почему‑то неприятна Дару. Белый пушистый зверь пришел сам и выглядел сейчас таким беспомощным.

– Убивать? – В голосе махо была бездна удивления.

От этого громкого звука рядом что‑то расстроилось в схеме ощущений, «большое тело» перестало ощущаться цельным, зеленый ореол внутри уилиса стал слабеть, зверь вдруг посмотрел на них другими глазами, и стал заметен его испуг. Дару потребовалось дополнительное усилие, чтобы вернуть все на места. Глаза животного снова потускнели.

– Мне не нужен этот уилис, – отрезал старик. – Я – махо! Сам решай, что с ним делать!

– Зачем же мы охотились на него?! – оторопел Дар.

– Мы учили тебя и цнбр в тебе. Вы должны укреплять ваш Ла‑и‑Ла! Но, может быть, ты так голоден, что…

Через мгновение после того как Дар сфокусировал свой взгляд на Ю‑махо, уилис встрепенулся, словно очнувшись от сна. Грациозная дрожь прошла по его белому мохнатому телу. Он развернулся и длинными прыжками моментально скрылся из виду.

Старик довольно захохотал, грохот этого звука разносился вокруг, отражаясь от скал и придавая убегавшему животному дополнительную скорость. Дар хмурясь смотрел на Ю‑махо, с трудом сдерживая собственный смех. Но не сдержался, и скоро двойной гогот сотрясал воздух.

– Что ты имел в виду, – сквозь смех спросил Дар, – говоря «я – махо!»?

– Махо не едят, чтобы жить. Махо живут со своей цнбр!..

Глава 7НОВЫЕ ПЛАНЫ

Солнце склонялось к западным вершинам, когда они повернули назад к пещерам Нортрига. Сегодняшний день был изматывающе длинным для Дара. По требованию махо он продолжал «охоту», и кроме первого уилиса ему удалось приманить еще двух, а после перейти на птиц. С птицами было сложнее, поскольку надо было «схватывать» их внимание, но не касаться движений тела, иначе они начинали безвольно падать. Утомленный, но в приподнятом настроении, Дар шел за стариком. Сегодняшний день изменил его представление о мире и о самом себе. Дар знал, что научился пользоваться поддержкой травы, хотя, по выражению старика, он еще лишь толкнул «двери цнбр»…

И все же, как ни замечательны были новые способности, они пока ничуть не приблизили Дара к разгадке своего прошлого. Велика была радость осознания возросшей силы. Но так же неумолимо было чувство опаздывания, чувство надвигающейся катастрофы.

– Много ли мне еще учиться, махо?

Старик остановился и быстро обернулся к нему:

– Даже моя учеба еще не закончена. Как же ты можешь спрашивать о своей?

– Мое время истекает. Я чувствую это. Я чувствую это ночью, когда смотрю на звезды, и днем, при свете Рора. Сегодня я приобрел великие умения, но не стал ближе к разгадке.

– Вот ты о чем… Что ж, могу сказать одно. Ты взял сегодня сердце учения. Вся жизнь маттахо делится на две части – до этого момента и после. Ничего особенного он больше не делает. Цнбр прорастает сама. Даже если я умру завтра, твой путь будет продолжаться сам по себе. Ты должен будешь только найти свою траву. И ждать…

– Ждать… – эхом откликнулся Дар. – Как раз этой возможности я лишен. Ты сказал, цнбр размягчит замки на моей памяти. Но этого не произошло.

– Может быть, просто еще рано? Ты все еще маттахо, и настоящий махо проснется в твоем теле не завтра.

Старик продолжил спуск. Дар только сокрушенно покачал головой.

– Расскажи, что еще происходило в те семь дней со мной? Может быть, что‑то наведет меня на память?

– Ты сидел у погасшего костра. Иногда ты выходил наружу.

– Но со мной ведь что‑то происходило, верно?

– Трава внутри тебя получила шанс для роста. И она отлично им воспользовалась.

– Ты намекал, что я бормотал в забытьи. Что я говорил?

– Ты бредил и нес всякую чепуху. Кровь травы в этот момент заставляет ум тангра мечтать. Но она позволяет цнбр тангра расти. Поэтому не имеет значения, что тангр говорит в это время.

– Может быть, ты помнишь, что именно я говорил? Это очень важно!

– Хм. – Махо оглянулся. – Когда я был рядом, я слышал что‑то похожее на «хэлл», и потом «про‑кле‑тый‑рэт‑сы». – Он старательно выводил голосом, делая остановки между слогами, видимо стараясь подражать голосу Дара. – Я не знаю, что это значит. А ты?

– «Про‑кле‑тый‑рэт‑сы»… – прошептал Дар. – Удивительно!.. Я не понимаю. Я даже не знаю такого языка.

– Я же говорил тебе, кровь травы заставляет ум тангра мечтать. Это может быть что‑то из твоего прошлого, но так же точно оно может быть просто бессмысленным набором звуков.

– «Про‑кле‑тый‑рэт‑сы»… – снова прошептал Дар, и какое‑то странное чувство, даже не чувство, а воспоминание ощущения, как легкий ветерок, коснулось его. И сразу что‑то страшное, неизменимое и непреклонно надвигающееся дохнуло в лицо и тут же исчезло.

Дар замер на месте с расширенными глазами.

– Ты вспомнил? – повернулся махо.

– Нет. Но мне показалось, что я помню свое чувство, когда это произносил…

– И что это за чувство?

– Ненависть! – зло выдавил Дар.

Махо невольно отшатнулся – столько ярости прозвучало в голосе Дара.

– Ты уверен, что это оттуда?

– Да, это с той стороны памяти… До Хотоаги и Изир‑дора!

– Ты помнишь больше… Что это было?

– Какой‑то кошмар!.. Нет, я не помню, припоминаю лишь чувство… Кто‑то гнался за мной… Их было много. Продолжают гнаться… Значит, это было и раньше, до Рортанга!

Махо сощурил глаза. Он помнил рассказы о снах Дара, о чувстве преследования. Льдинки его глаз сверкнули спокойным холодом.

– Тебе нужен настоящий та‑атсин.

– Та‑атсин?

– Соединение тангра и Атсинбирг. Когда двое становятся одним. Состояние тотального Ла‑и‑Ла.

– Но разве я и так…

– Нет. Это разное. Ты должен прийти в свой собственный атат и приникнуть к своим собственным корням. Я не знаю, возможно ли это для тебя. У тебя нет своего атата. Моя трава оказывает тебе благоволение, но я не уверен, что она согласится на та‑атсин.

– Ты можешь попробовать договориться с ней?

В ответ махо громко рассмеялся. Мгновением позже и Дар осознал свой промах, присоединяясь к этому смеху.

– Я был бы счастлив, если бы корень Иллайньера принял тебя, – проговорил старик, отсмеявшись. Его голос приобрел мечтательную интонацию. – Ты не поверишь, как счастлив. Это означало бы, что клан снова возрождается. Мы бы нашли женщин. У тебя появились бы дети… К тому же сейчас б'Рван уже совсем не в дружбе с Хуураданом, и никто не будет контролировать посевы…

Резкий крик донесся с большой высоты. Подняв головы, они увидели в воздухе над собой крупную темную птицу с расправленными широкими крыльями. Одну из тех, на кого сегодня охотился Дар, не иначе.

Махо посуровел, нахмурился. Затем сказал непререкаемым тоном:

– Это все мечты. Я знаю свою траву. Она приняла тебя в союзники. Но это не родство!

– Может быть, есть другие ататы Древних, кроме Хршитакки?

– Хршитакка конечно же не единственная. Древние побывали во многих местах, и не все из них сожжены злобными гонклардами. Но ведь это будет не твоя трава!

– Кто знает?.. Я должен проверить это!

– Хм… – задумался старик, – а ведь верно. Возможно, лодки одного с тобой клана… Но послушай, ты уже провел ночь в атате Древних. Помогло ли это твоей памяти?

– Не помогло. Но тогда это была Первая инициация. Ты углубил мое взаимодействие с Атсинбирг. И теперь я готов по‑настоящему встретиться со своей травой!

Дар чувствовал решимость. Новый план выглядел логичным и естественным. Новая надежда зажглась в его душе.

– Это так, – подумав, сказал Ю‑махо. – Та‑атсин поднимет тебя на новый уровень.

– Так есть в Лахирде цнбр Древних?

Вместо ответа старик просто кивнул.

– Идем, становится поздно!

Еще некоторое время Дар переваривал услышанное. Возможность снова оказаться в атате Древних даст ему настоящий шанс добраться‑таки до своего прошлого. С тем уровнем взаимодействия Ла‑и‑Ла, который у него есть сейчас, идея «пообщаться» с цнбр Древних казалась более чем заманчивой. Его охватило нетерпение.

– Когда ты сможешь отвести меня туда?

– Я могу сказать – сегодня, но уже очень поздно для такой прогулки. Это не близко. И там есть проблемы.

– Какие проблемы?

– Я не смог пересечь преграду этого места. И никто из тангров моего клана – тоже. Хотя они старались.

– Что ты имеешь в виду?

– Нет смысла говорить об этом. Ты сам увидишь. Мы выйдем туда ранним утром.

– Спасибо!

Они снова долго шли молча. Но происшедшие события, новые умения Дара рождали слишком много вопросов, чтобы идти просто в тишине.

– Махо! Как я мог ходить в темноте, в пещере?

– Трава подсказывала тебе. Это почти так же, как ты находил уилисов, даже если они прятались.

– Значит ли это, что я смогу теперь ходить в темноте везде?

– Ты мог это и до встречи с травой, – резонно заметил старик. – С тем твоим свечением. Но теперь ты сможешь держать верное направление. Трава будет подсказывать очень многое. Однако запомни: сила ее зависит от того, насколько близко находится твой корень.

– Ты имеешь в виду Царакклан?

– Не обязательно. Достаточно и атата.

– А если он будет далеко?

– Твои возможности сузятся. Через тысячу марангов эта способность потеряется совершенно. Но это – качество Ла‑и‑Ла. Чем совершеннее союз, тем больше приобретенной силы.

– То, что я сегодня мог охотиться и «видеть плечами», как‑то связано с присутствием поблизости цнбр ю'Линнора?

– Конечно. Она сильно помогает тебе. Я уже сказал: моя трава полюбила тебя. Но говорить «видеть плечами» не совсем правильно. Я никогда не говорил, что мы видим плечами! Можно сказать, что мы видим костями. Обычно махо называют это «зрением травы». Правда такова, что цнбр нет дела до нашего мяса, траве нравится наша кость! Она удивлена этой крепостью. Можно сказать, что все развитие махо – это соединение травы с костью. Мой учитель шутил, мол, трава не умеет выращивать свою собственную кость. Потому процесс занимает так много времени. Поэтому я удивляюсь твоему прогрессу. И это лишнее доказательство…

– Чего?

– Ничего! – отрезал махо, отворачиваясь.

Дар нахмурился.

– Я думаю, если у меня внутри цнбр Древних, то Атсинбирг ю'Линнора чувствует родство с ней.

– Почему же тогда цнбр Хуу не чувствовала аналогичное родство? Или она дальше от Древних, чем ю'Линнор?

– Не дальше. Просто у травы ю'Линнора нет выбора, – осторожно сказал Дар. – Ведь ты последний из ее тангров. Может быть, ее благосклонность ко мне – просто желание заполучить еще одного тангра?

Ю‑махо резко остановился. Его глаза пылали гневом, палец угрожающе взвился к лицу Дара.

– Ты не можешь быть так груб к Атсинбирг, помогающей тебе, маттахо! Эта цнбр дает тебе силу сейчас!

– Я вовсе не собирался никого оскорблять, – тотчас заверил его Дар. – Но согласись, такое возможно.

Махо проворчал что‑то невразумительное. Его ярость погасла так же внезапно, как и зажглась. Должно быть, в глубине души он осознавал правоту сказанного.

– Атсинбирг ю'Линнора – не пыль у дороги. Она не принимает чужаков!.. Так же как и я!

Они спустились на относительно ровный участок пути. Массивное тело Нортрига уже захватило все видимое пространство на севере. Темнота лишенных снега скал ярко контрастировала с его белой короной. Бесконечная игра светлых и темных граней его каменных утесов давала постоянное развлечение глазам. Рор уже опустился за череду горных пиков на западе, и небо наливалось все более глубокой синевой. Стал заметен бледный полудиск желтой луны Борхо, медленно следующей за ушедшим светилом к западным пикам. Общая картина была полна умиротворения. И однако же что‑то назойливо свербило Дара внизу живота, что‑то похожее на предчувствие.

– Я принял тебя, потому что моя цнбр сочла тебя родственным… – Голос махо был задумчив. – Я не знаю ее мотивов. И не должен знать.

– Как ты понимаешь, кто свой и кто чужой? – спросил Дар.

– Это просто. Когда я вижу тангра, его отбив говорит мне, частью чего он является. Потому что часть и целое – это одно. Если он того же корня, что и я, мы с ним – одно!

– Видишь, хотя тангры могут между собой ссориться, враждовать – для Атсинбирг они одно, верно?

– Верно. Вражда между своими – ничто для цнбр.

– Возможно, тот же закон относится и к Атсинбирг всех кланов – все вместе они одно для чего‑то большего, хотя между собой они враждуют!

– Ты порой говоришь странные вещи, Даарр. – Махо опустил голову. – Я никогда не задумывался об этом… Чего частью может быть Атсинбирг целого клана? Это похоже на бред. Что может объединять в одно целое цнбр Хуу и цнбр а'Зардата? Что может сближать ю'Линнор и б'Рван?

– Ссорящиеся тангры – мелочь для травы клана. Ссорящиеся кланы – мелочь для чего‑то очень большого.

– Что же это может быть? – Голос махо возмущенно возвысился.

– Если я не тангр твоего клана, почему Атсинбирг ю'Линнора стала помогать мне?

– Меня этот вопрос волнует уже восемь дней, – проворчал махо.

– Я подозреваю, – зачарованно прошептал Дар, – что мои первоначальные вопросы могут прояснить это.

– Что?

– Если я узнаю, кто я и откуда пришел, то узнаю, частью чего я являюсь на самом деле. Возможно, частью этого же являются кланы!

– Древние!.. – тоном откровения прошептал махо. – Ты послан Древними танграми! Как я не понял этого раньше!

– То же самое говорил мне Куаргир, – отмахнулся Дар. – Что это меняет?

– Твой кх'отр был хитер, но не мудр. – Старик прикрыл в задумчивости глаза, отчего они сделались тонкими изогнутыми полумесяцами, напомнив несчастного Куаргира. – Мало сказать «Древний», надо еще суметь понять, что это и для чего…

Некоторое время они шли молча, старик смотрел перед собой невидящим взглядом. Наконец мысли, владевшие им, прорвались наружу:

– Твои способности экстраординарны, и все же ты простой тангр. Ты несешь в себе цнбр, отличающуюся от всех кланов, и все же трава любой из них признает в тебе родство.

– Эй! Пока только трава ю'Линнора признала меня!..

– Не будь глупцом. Вспомни, что ты еще нашел общий язык с Зордаором, Саудраком и Куаргиром?! А это три разных клана! Разве они бросались на тебя с шиташами?

Он внезапно зажмурил веки и тут же, открыв их, наградил Дара напряженнейшим из своих взглядов.

– Я знаю, в чем твоя проблема, Даарр Древний! И мне кажется, что я вижу твою цель… Твою великую цель!

– В чем же она? – не удержался Дар.

– Для начала тебе необходимо вступить в свою полноту. И после этого все произойдет само собой!

– Что именно?

Старик осторожными шагами спускался по сыпучему откосу, стараясь ступать на корни выглядевших мертвыми кустов. Прошло много времени, прежде чем махо наконец ответил. Его голос изменился, приобрел тягучую речитативную интонацию, почти пение:

– Гонкларды бесконечно сильны, их небесные лодки покорили тучи и солнце, даже ночные звезды для них не преграда. Они владеют мягким железом и живым огнем, с помощью которых преследуют своих врагов. Любых врагов, но не Древних тангров! Древние – великие воины, их небесные лодки еще больше и еще могучее! Но они затерялись среди звезд в своих великих походах и подвигах. Однако до них долетела весточка, что их неразумные дети на Рортанге страдают от своеволия злых гонклардов. Тогда они собрались на Большой Круг и послали одного из них на разведку и помощь своим детям… Это был ты, Даарр Древний! Ты собрался и вышел в путь. Однако гонкларды почуяли недоброе, и когда ты приблизился, они ударили твою лодку, и она сломалась… Но Древний сильнее гонклардов! Враги тангров не смогли повредить твое тело – тело могучего воина. Благодарение Вечному Небу! Все, что им удалось, – это повредить твою память, ты перестал помнить свою цель. Но это мелочь! Этому можно помочь, потому что твое тело абсолютно цело. Твоя цель сложится сама собой, как только ты вступишь в свою полноту. Ты – Древний, и ты нуждался в Ла‑и‑Ла с древней Атсинбирг. Ты нашел атат Древних в Хршитакке, волшебство которого легко защитило тебя от глупых а'зардов. Проведя там ночь с цнбр Древних, ты восстановил утраченную Ла‑и‑Ла! Ты сам нашел ее, значит, твое тело помнит свою задачу. Ты не мог сойти с ума от Древней цнбр, потому что это твоя собственная цнбр! Твой верхний ум – это способ разговаривать с танграми кланов. Верхний ум не помнит твою цель. Зато он разносторонен: ты знаешь языки всех кланов, потому что все тангры – суть дети Древних. Для любого из Древних знать языки детей – пустяк! Но глубже лежат твой настоящий ум и настоящая память. Они помнят главную задачу. Древние должны были прислать сюда великого воина, способного даже в одиночку повергнуть сонмы гонклардов! Тебя должно слушаться все древнее оружие – именно поэтому стела Хршитакки защищала тебя от дромаругов Док‑Атора.

Старик закончил говорить, и они снова шли в молчании. Картина, нарисованная могучим Ю‑махо, была завораживающей. Он оперировал понятиями, далеко превосходящими все, о чем они говорили сегодня.

– Ты сам сказал это, – спустя некоторое время проговорил Дар.

– Что?

– Ты показал целое, частями которого могут быть кланы Рортанга. И это целое…

– Древние! – продолжил за него махо. – Их Империя! Да, это правильно. Мы все – части древней Империи.

Он глянул на Дара, и этот взгляд отличался от всех предыдущих. Теперь он был похож на тот, каким смотрел на Дара Куаргир.

– Ты теперь понимаешь, почему я так тщательно выспрашиваю, что я мог наговорить в бреду?

– Да, понимаю, – согласился Ю‑махо, – однако мне кажется, это не так важно.

– Почему?

– Тебе надо просто ждать. Тысяча зим – как один день для Древних. Время – твой помощник, со временем ты поймешь, как вернуть свою память. А пока, Древний, рядом с тобой буду я, готовый отвечать на любые твои вопросы! Все, в чем ты нуждаешься, – это знать цнбр! Трава поможет тебе восполнить свою полноту.

– Ты забываешь о гонклардах! Если ты прав и они действительно разбили мою лодку, то теперь они должны искать меня, чтобы уничтожить, пока я не вспомнил сам себя.

– Джаммш! – Махо с силой стукнул себя по бедру. – Как ты прав! У тебя нет ни одного лишнего дня!..

Глава 8ОТАРУГИ Б'РВАНА

Молча размышляя над сказанным, они вошли во внутренний каньон, где начинались первые «входные» пещеры подземного города Нортрига. Тот самый каньон, где колоссальная молния ударила Дара в вытянутые руки. Странное ощущение неудобства внизу живота усилилось.

– Скажи, – прервал молчание Дар, – если только живущий рядом тангр своего корня удерживает Атсинбирг от смерти и отмирания, почему ты еще цел? Почему хуураданцы или б'Рван не покончат с тобой? Я не заметил, чтобы ты особо прятался. Таким образом они покончили бы с твоей травой и получили спокойствие на своих границах.

– Рано или поздно они попытаются сделать так, – усмехнулся старик. – Рано или поздно… Но не сейчас. Я почувствую это… Когда две птицы урц встречаются в горах у трупа уилиса, они не поедают его вместе. Сначала они выясняют, кто из них сильнее. Кланы пока не готовы к войне друг с другом. Хуурадан, благодаря кх'отрам, обидел а'Зардат, и чем это закончится, пока неизвестно. Что касается б'Рвана – он опять на грани большой войны с с'Энфарпом.

Ю‑махо смотрел на Дара своими лучистыми глазами и спокойно улыбался.

– Так что у меня еще есть время, чтобы вдоволь нагуляться по горам Лахирда. А когда они все же решат меня прикончить – моя трава скажет об этом. И тогда я уйду в ночь. Иллайньер – единственный клан, который будет жить вечно.

– Уйдешь в ночь?.. Что это значит?

– Царакклан ю'Линнора спрятан очень глубоко в горах, даже просто дойти до него – подвиг. Но в той скале, где он хранится, путь к нему – это мрачный лабиринт со множеством гибельных ловушек. Нужна помощь цнбр этого места, чтобы попасть туда. У врагов нет ни единого шанса. Когда б'Рван или Хуурадан придет за моим латниром, я уйду туда. Я и моя цнбр будем жить друг для друга.

– Но… Как ты сможешь выжить? Что ты будешь есть, пить?

– Я – махо! – Старик гордо поднял голову. – Ты еще не забыл об этом? Махо не обязан есть или пить.

Дар содрогнулся. Картина старика, веками заплетенного в глубине своей травы, в черноте глубочайших пещер, была просто трагична на его взгляд.

– Все Цараккланы, которые мне довелось увидеть, имели колодец в небо, – тихо сказал он.

– Совершенно справедливо, – ответил махо. – И Царакклан ю'Линнора не исключение. Две сотни зим тангры моего клана создавали это чудо. Наверное, мудрость тогдашнего махо предвидела, чем все это может закончиться…

Когда до входных пещер подземного города оставалось не больше пятидесяти прыжков, старик вдруг остановился. Чуть не столкнувшись с ним, Дар увидел его затуманенные глаза и понял, что махо смотрит «глазами травы». Дар тотчас последовал за ним, уже легко входя в состояние пространственного зрения.

– Впереди. – Голос махо стал злым, он дышал хрипло. – Сразу за первым входом.

Дар увидел их без труда. Световые пятна были другого цвета, чем уилиса и птиц. Они были коричневато‑желтые, две зоны отчетливой светимости, чуть тронутые легкими зеленоватыми облачками. Внутри каждой сверкали два ярких красных уголька.

– Заболтался я… Отойди в сторону и ни в коем случае не выходи!

– Кто они?

– Это неважно для тебя.

– Хочешь, я приведу их сюда, как того уилиса? Или просто заставлю убежать?

– Ни в коем случае! И не вздумай выходить! – громко прошипел старик тоном, не терпящим возражения.

И направился вперед в одиночку.

– Иди сюда, иди… – раздалось из ближайшего темного грота. – Старый гнилой пень! Давно ты не отвечал перед своими б'рванскими хозяевами!

Дар с удивлением осознал, что этого языка он еще ни разу не слышал. Тем не менее он понимал его, как и все другие. Так вот они какие – б'рванцы!

Из темноты вперед выступили две высокие фигуры. Их тела по цвету были копиями расцветки Барниха из Горна – так же густо усеяны неровными желтыми пятнами по коричневому фону. Дар вздрогнул – за эти несколько дней в Лахирде он отвык видеть боевых отаругов. Их экипировка была совершенно непривычной. Тяжелые наручи, обручи на лбу и кожухи на ногах блестели белым металлом. По краям спинных латниров наверху была прикреплена невысокая щеточка перьев, возвышавшаяся над плечами. Но самой странной выглядела грудь – там тоже был латнир, уменьшенная копия спинного.