Текст книги "Ельцин"

Автор книги: Тимоти Колтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Таким образом, мы разрешили загадку о том, как мог дед, умерший в 1930-х годах, чудесным образом появиться в конце 1940-х: первый дед в книге Ельцина – это отец его отца, Игнатий Ельцин, второй – отец матери, Василий Старыгин. Старыгин был опытным плотником, а не кузнецом и мельником, вот почему его мнение было столь важно для Бориса Ельцина, собравшегося поступать на строительный факультет. Поэтому-то Старыгин и захотел, чтобы внук доказал свои способности, построив баню. Раскулаченные крестьяне и многие другие насильственно переселенные лица после войны получили право покинуть места ссылок, особенно если на фронте сражался их близкий родственник. Остальных освободили только после смерти Сталина, в 1953 году [78]78
  Около 70 тысяч раскулаченных крестьян с Урала было призвано в армию во время войны и освобождено. Другим с грехом пополам разрешили уехать до войны. К январю 1946 года количество ссыльных крестьян на Урале сократилось до 138 тысяч, а к январю 1954 года их было уже менее 10 тысяч. Однако к 1954 году общее количество сосланных людей в СССР все еще оставалось очень высоким – 2 720 000 человек. См.: Славко Т.Кулацкая ссылка. С. 145–146.


[Закрыть]. Старыгиных, сохранивших здоровье и бодрость духа, освободили в 1945 году – вероятно, потому, что несколько членов их семьи служили в армии. Николай и Клавдия Ельцины забрали родителей Клавдии из Серова и перевезли их в Березники, где они поселились с семьей зятя и дожили до глубокой старости. Василий Егорович умер в 1968 году в возрасте 91 года, а Афанасия Кирилловна – в 1970-м, в возрасте 89 лет. Они были из той же местности и того же крестьянского сословия, что Игнатий и Анна Ельцины, но пережили их на тридцать лет [79]79
  Снова подробности из личного сообщения Юмашевой.


[Закрыть].

На родителей Бориса Ельцина обрушилось еще одно несчастье. Хотя Николая и приняли в колхоз «Красный май», он еще до рождения сына пытался искать лучшей доли. Эти поиски привели его в Надеждинск – тот самый северный город, возле которого в 1934 году было суждено поселиться его родителям. Здесь он был всего лишь каплей в море крестьян, искавших работы на новых заводах, трудившихся над выполнением первой советской пятилетки. В автобиографии Николая, написанной в 1950-х годах, говорится, что он «с 1930 по 1932 год работал мастером» в Надеждинске, на строительстве завода [80]80
  Неверов И.Отец президента.


[Закрыть]. В Надеждинске он жил не постоянно. В мае или июне 1930 года он побывал в Басманове, тогда был зачат Борис; в феврале или марте 1931 года он приезжал в Бутку на крещение сына. После рождения первенца Николай снова вступил в буткинский колхоз [81]81
  Ельцин пишет ( Ельцин Б.Исповедь. С. 18–19), что Николай присутствовал при его крещении. Он едва ли мог помнить, кто присутствовал, но можно предположить, что Клавдия сказала бы, если бы Николай пропустил такое событие. Испанская журналистка слышала от родственников Ельцина в 1991 году, что Николай в то время работал на строительстве дороги Бутка – Талица ( Бонет П.Невозможная Россия. С. 16), но проект этот осуществлялся с 1934 по 1936 год, так что время не совпадает. Возможно, что на строительстве дороги работал другой из братьев.


[Закрыть]. По различным свидетельствам можно утверждать, что Николай, Клавдия и их новорожденный малыш провели зиму 1931/32 года в Надеждинске и вернулись в деревню лишь позже [82]82
  В 1991 году Клавдия Ельцина говорила американскому гостю, что именно так все и было (она называла город Серов в качестве места, куда они поехали). Stewart G. E.SIC TRANSIT: Democratization, Suverenizatsiia, and Boris Yeltsin in the Breakup of the Soviet Union // Ph.D. diss., Harvard University, 1995. P. 78–79.


[Закрыть]. В декабре 1932 года председатель колхоза отпустил Николая и его младшего брата Андриана. Поезд, на который они сели, шел не в Надеждинск и не в Березники, как об этом пишет Ельцин в первой книге мемуаров. Он шел в Казань, многоязычную столицу республики Татария, находящуюся на берегу Волги и равноудаленную от Свердловска и Москвы.

Иван Грозный завоевал Казанское ханство волжских татар в 1552 году. Он захватил все его территории и открыл их для русских поселенцев и православия (татары – мусульмане-сунниты). В 1887 году здесь несколько месяцев жил Ленин, исключенный из местного университета за революционную деятельность. В 1932 году в Казани проживало 250 тысяч человек. Ельцины устроились плотниками на «Авиастрой». Эта организация занималась строительством авиационного завода в деревне Караваево, в 8 км к северу от Казанского кремля. Завод должен был производить военные самолеты по проекту выдающегося авиаконструктора Андрея Туполева [83]83
  Предприятие, впоследствии названное заводом имени Горбунова, долгие годы производило самолеты-разведчики, стратегические бомбардировщики и гражданские лайнеры. На соседнем Казанском вертолетном заводе делались вертолеты Ми-8, на которых летал президент постсоветской России Борис Ельцин.


[Закрыть]. У строителей же были только заступы и мотыги, тачки и ручные орудия. Николай скоро стал бригадиром, строил жилье, склад оборудования и мастерские в сборочном ангаре. Можно предполагать, что вечерами он учился в техникуме для строительных рабочих [84]84
  Так он сам утверждает в своей автобиографии 1950-х годов: Неверов И.Отец президента.


[Закрыть]. Клавдия с малышом жили вместе с мужем в бараке № 8 в поселении на реке Сухой. Русский барак – это ветхая деревянная постройка, либо разделенная на отдельные спальни вдоль длинного коридора, либо нет; но Сухой барак относился к первому типу. Николай с женой и сыном получили отдельную семейную комнату, холостяцкая комната Андриана располагалась по соседству. Клавдия и Борис, «как кочевники», весной уезжали в Бутку, а когда выпадал снег, возвращались в Казань. Так они несколько лет и курсировали между деревней и городом, что было вполне обычно для России XIX – начала XX века [85]85
  По позднему утверждению Клавдии Ельциной ( Горюн А.Борис Ельцин. Т. 1. С. 5). Она сказала, что поездки прекратились, когда в 1935 году ее зять Иван уехал из Бутки в Березники.


[Закрыть].

27 апреля 1934 года (а не в 1937 году) мир молодой семьи перевернулся. Оперуполномоченные ОГПУ вместе с комендантом барака схватили Николая и Андриана Ельциных, бросили их в «черный воронок» и отправили в казанский тюремный изолятор. В протоколе задержания говорилось, что в их комнатах были найдены только предметы мебели, несколько писем и паспорта [86]86
  Литвин А.Ельцины в Казани. С. 26. Литвин раздобыл в казанском архиве ОГПУ дело Николая и передал его Борису Ельцину, который включил выдержки из него во вторую книгу мемуаров. В деле содержится также информация о раскулачивании Игнатия.


[Закрыть]. Шесть рабочих «Авиастроя» из крестьянских семей с Урала и Поволжья находились под наблюдением с января 1934 года. Чекисты дали им общее кодовое название – «односельчане». Так называли людей из одной деревни, но эти приехали из разных мест. Кроме братьев Ельциных, под подозрение попали Прокофий Гаврилов и его сын Иван, оба – русские из другого уральского округа, а также удмурт Василий Вахрушев из Удмуртии и Иван Соколов, русский из Татарии. В деле был собран компромат из их родных деревень и от плотников, работающих в бригаде Николая. После трех недель следствия против всех выдвинули обвинение в «антисоветской агитации и пропаганде» – преступление, которое подпадало под десятый пункт одиозной 58-й статьи Уголовного кодекса РСФСР. 23 мая судебная тройка ОГПУ рассмотрела дело № 5644 и признала всех виновными. Пятерых из шести (братьев Ельциных, Гавриловых и Вахрушева) приговорили к трехлетнему сроку в исправительно-трудовых лагерях с учетом месяца, проведенного в заключении; Соколов был признан организатором и получил пять лет. Если бы они попали в лапы тайной полиции в 1930–1931 годах или после 1935 года, то наверняка были бы замучены и казнены [87]87
  Чекисты арестовали в Татарии в 1931 году 4721 человека; 252 из них были расстреляны. Никто из 887 арестованных в 1934 году расстрелян не был. В последние четыре месяца 1937 года было арестовано 4750 человек и 2510 из них расстреляно. С 1929 по 1938 год в республике было арестовано более 20 тысяч человек и около 4 тысяч расстреляно. См.: Литвин А.Ельцины в Казани. С. 18, 47, 49–50. Речь идет об арестованных по политическим мотивам.


[Закрыть].

Следствие и суд были откровенной пародией, в миниатюре отразившей свойственную той эпохе паранойю. Из расследования Алексея Литвина ясно, что обвиняемые не скрывали «недовольства существующими на стройке порядками» [88]88
  Там же. С. 27.


[Закрыть]. Это дало ОГПУ основания для преследования. Кроме того, арест должен был послужить средством устрашения остальных рабочих. Как говорилось в формальном обвинении, эти шестеро исподтишка воспользовались имевшимися трудностями в питании и снабжении. Они жаловались на скудость продуктовых рационов, на то, что их кормили гнилым мясом, запрещали праздновать православную Пасху, вычитали из заработка деньги за государственные облигации и требовали жертвовать средства на помощь коммунистам, томившимся в тюрьмах Австрии. Однако следователи ОГПУ стремились придать обвинению политический характер и заставили рабочего из Басманова, Сергея Кудринского, дать показания о кулацком происхождении Ельциных и о том, что 22-летний Андриан говорил, что народу было бы лучше, если бы началась война и советское правительство было бы свергнуто. Николаю Ельцину подобных слов не приписывали, хотя именно в их с Клавдией комнате в несчастном бараке № 8 якобы велись все подрывные разговоры. Более всего заинтересовали следователей показания плотника-татарина Максима Отлетаева, сообщившего, что Николай не давал рабочим читать вслух советские газеты на стройплощадке «Авиастроя». В деле говорится, что следователь организовал Николаю и Отлетаеву очную ставку, во время которой допрашивал Ельцина по этому и другим обвинениям.

Следователь: Говорили Вы Отлетаеву «не читай газету, все равно ничего там не поймешь» и потом изорвали ее?

Ельцин: Говорить, что в газете ничего нет… Я этого не говорил. Что касается газеты, вырванной из рук Отлетаева, делал я это не с намерением.

Следователь: Говорили Вы о том, что сидящим в тюрьмах капиталистических стран рабочим помогать не нужно?

Ельцин: Точно не помню. Но, видимо, я это сказал с простого ума.

Следователь: А в смысле общественного питания, когда был плохой обед?

Ельцин: Это мы обсуждали в своей бригаде, когда обед был неважный [89]89
  Там же. С. 38.


[Закрыть].

Подобные ответы и категорическое отрицание какого бы то ни было нарушения закона, подкрепленные его подписью на обвинении, были лучшей тактикой в змеиной яме ОГПУ. То, что в 1934 году Николай Ельцин испытывал разочарование в советской власти, было несомненно. Он пережил разрушительные последствия коллективизации, был вынужден покинуть родные края и отправиться на заработки в город, его семья и родня со стороны жены были раскулачены. Но в разряд врагов он попал из-за выражения недовольства на «Авиастрое». Николай считал, что чтение газет снижает производительность труда, а это было противно его натуре [90]90
  Об этом говорила дочь Бориса Ельцина, Татьяна Юмашева, которая видела досье ОГПУ в 1993 году: «…Вольные мысли он никогда не высказывал, а… как бы заставлял их работать». Замечание Юмашевой во время моего второго интервью с Ельциным.


[Закрыть]. Они с братом, в отличие многих других в сталинские времена, отказались сотрудничать с тайной полицией. Когда представители ОГПУ пришли к ним с предложением, оба решили прикидываться обычными сельскими дурачками, что Николай и продемонстрировал во время допроса. В протоколах ОГПУ, отосланных в лагерь, говорилось, что оба «непригодны к вербовке», не могут использоваться в качестве стукачей и что за ними следует устроить «агентурное обслуживание» [91]91
  Литвин А.Ельцины в Казани. С. 45.


[Закрыть].

В ночь, когда арестовали его отца, Борис плакал, пока не заснул. В своей книге «Записки президента» он пишет: «Я маленький, еще не понимаю, в чем дело. Я вижу, как плачет мама и как ей страшно. Ее страх и ее плач передаются мне» [92]92
  Ельцин Б.Записки президента. М.: Огонек, 1994. С. 124.


[Закрыть]. Мать с сыном подвергались большому риску: после того как Николаю был вынесен приговор, комендант собрался вышвырнуть их из барака «Авиастроя». Их пожалел добрый самаритянин, 60-летний фельдшер, ветеран Первой мировой войны, Василий Петров, который был сокамерником Николая в ожидании суда. Он попросил свою жену Елизавету и дочь Нину помочь Клавдии. И они помогли. Они пришли за Клавдией и ее сыном, когда те сидели в коридоре, выброшенные из своей комнаты, и забрали их к себе, в свой дом на Шестой Союзной улице. Клавдия Васильевна с трудом зарабатывала на жизнь, устроившись швеей на казанскую швейную фабрику, где в вечерней школе она научилась читать и писать; кроме того, она подрабатывала помощником пекаря на хлебозаводе № 2. В 1990-х годах Нина вспоминала, что мальчик был «худенький, тихий, послушный». «Скажет ему мама: я пошла на работу, сиди тихо, он и не пикнет… Игрушек не было никаких – одна кукла, и ту трогать не разрешалось, только смотреть. Но дети есть дети – Боря из дров строил пирамиды, такие вот игрушки… Зимой мы с ним на салазках кататься любили» [93]93
  Ахмирова Р.Президента нянчил товарищ Сухов // Комсомольская правда. 1999. 4 сентября; о вечерней школе Клавдии см.: Stewart G. E.SIC TRANSIT. P. 79.


[Закрыть]. В 1936–1937 годах Борис посещал казанский детский сад, по всей вероятности принадлежавший хлебозаводу [94]94
  Единственное публичное упоминание о детском саду в Казани Ельцин сделал во время своего последнего визита в этот город в 2006 году. Постнова В.Ельцин назвал Шаймиева самым-самым // Независимая газета. 2006. 26 июня. Но родственники говорят, что он рассказывал им о детском саде.


[Закрыть].

Николай Игнатьевич был этапирован в Дмитлаг (Дмитровский ИТЛ) на канале Москва – Волга – пожалуй, самом грандиозном, «фараонском» проекте сталинского ГУЛАГа. Этот канал, по размерам сходный с Суэцким, должен был обеспечить столице доступ к волжской воде и сделать ее центром судоходства. Николай работал чернорабочим и плотником. Условия труда были тяжелыми и чрезвычайно опасными. На стройке трудились почти 200 тысяч заключенных. В одном только 1933 году от холода, болезней и несчастных случаев погиб каждый шестой, так что за три года срока у Николая были равные шансы выжить или умереть [95]95
  Литвин А.Ельцины в Казани. С. 88.


[Закрыть]. Но он выжил и был освобожден за семь месяцев до окончания срока. Алексей Литвин убежден, что освобождение стало результатом сделки: Николай согласился после Дмитлага работать на «ударной стройке» в Березниках, и в бланке о его уходе пишется, что он отбывает в Березники [96]96
  Там же. С. 55.


[Закрыть]. Почему же Николай не поехал прямо туда?

В октябре 1936 года Николай Ельцин приехал в Казань, где у Петровых воссоединился с женой и сыном. В домовой книге было записано, что он «временно безработный», то есть не имел официальной работы на государственном предприятии в 1936–1937 годах. Должно быть, он зарабатывал на хлеб в частном секторе. Возможно, он снова поступил в строительный техникум, где учился до ареста [97]97
  В его автобиографическом рассказе в 1950-х годах ( Неверов И.Отец президента) говорится, что в 1936 или 1937 году он «уволился с работы и ушел с 3-го курса [техникума] по собственному желанию». Но здесь ничего не говорится об аресте и времени, проведенном в лагере, поэтому ценность этой информации сомнительна.


[Закрыть]. Еще одна причина оставаться в Казани – вторая беременность Клавдии. Михаил Ельцин родился в июле 1937 года. Шестилетний Борис стал его крестным отцом. А сразу после крещения, 31 июля, все четверо отправились в Березники, уложив все свое имущество в один фанерный чемодан. Василия Петрова освободили из заключения, он скончался в ноябре 1937 года; его вдова дожила до 1966 года, а дочь Нина до 2002 года. Петровы переписывались с Клавдией Ельциной, но в годы войны потеряли связь друг с другом. В знак благодарности жена Бориса Ельцина, Наина, в 1999 году разыскала Нину, уже старуху, и купила ей двухкомнатную квартиру в Казани на средства, полученные от издания книг Ельцина. В 2006 году, приехав в Казань, она возложила цветы на могилу Нины [98]98
  Ахмирова Р.Президента нянчил товарищ Сухов; Ухов Е.Именная «двушка» // Труд. 2007. 25 апреля.


[Закрыть].

Город-фабрика Березники, куда Ельцины переехали в 1937 году, расположен на западной, европейской стороне Уральского хребта в верховьях Камы – в 640 км к северо-востоку от Казани, которая стоит на том месте, где текущая на юг Кама впадает в Волгу, и на 160 км севернее большого города Пермь. Город славится соляными шахтами. Богатые новгородские купцы Строгановы еще в ХVI веке начали добывать неочищенную поваренную соль сначала в устье маленькой реки Зырянки на левом берегу, а потом на правом берегу, в районе города Усолье. Добытую соль очищали путем сушки и вываривания. В XVIII веке соляная промышленность пришла в упадок, поскольку из бассейна Волги начали поставлять более дешевую продукцию. В XIX веке в получаемом здесь рассоле были обнаружены примеси хлорида кальция и магния; эти вещества выделяли с помощью аммония и использовали при производстве удобрений, промышленных химикатов и в фармацевтике. В 1883 году бельгийская компания «Сольвай» и русский кораблестроитель Иван Любимов построили в деревне Чуртан завод по производству соды. После 1917 года коммунисты оценили возможности этого округа. В 1920-х годах здесь был открыт первый российский радиевый завод. В первую пятилетку Березники и окрестности стали центром советской химической промышленности – «республикой химии», как говорили в то время. Город Березники официально образовался в марте 1932 года, объединяя Чуртан с еще четырьмя деревнями на соляных отмелях на левом берегу Камы и Усольем, которое в 1940 году выделилось в самостоятельный город.

Вполне в духе времени, в городе имелась собственная колония, входившая в лагерный комплекс на слиянии Камы и Вишеры, – аванпост ГУЛАГа на Урале. Заключенные лагеря на Адамовой горе в мае 1929 года были направлены на строительство Березниковского калийного комбината, корпуса которого опирались на деревянные сваи, забитые в болото. В начале 1930-х годов здесь работало 10 тысяч человек. Заключенные были нужны, потому что свободные рабочие не хотели ехать в Березники, где не хватало жилья и пищи, а в 1930 году разразилась эпидемия тифа. По мере того как ОГПУ, в 1934 году переименованное в НКВД, отправляло узников на новые стройки, их место занимали другие рабочие – бывшие заключенные или ссыльные, находившиеся под надзором. «Основной массой строителей города были ссыльные и переселенцы – раскулаченные крестьяне из Центральной России, Татарстана, Украины, политически ненадежные элементы, контрреволюционеры, интеллигенты и т. д. Позднее [во время Великой Отечественной войны] к ним присоединились [сосланные] волжские немцы, крымские татары и т. д.» [99]99
  Исторический очерк о городе можно найти на сайте http://www.berezniki.ru/topic/gorod. Руководство ГУЛАГа в 1929 году отправило в местный лагерь 4000 заключенных. Одним из узников был писатель Варлам Шаламов. В мемуарах он пишет о том, что в 1930 году в Березниках находилось уже 10 тысяч заключенных. Михайлюк В.Не один пуд соли: Березники в судьбе России. Пермь: Пушка, 1997. С. 238–240. Вишерский лагерь был филиалом лагеря, основанного в 1921 году в Соловецком монастыре на острове в Белом море. В 1931 году здесь было 37 800 заключенных, а в июле 1934 года его закрыли. Лагерь для лесоразработки открылся в Ныробе, севернее Вишеры, в 1945 году. К 1952 году здесь находилось 24 800 заключенных.


[Закрыть]. Те, кто управлял Советским государством, считали Березники подходящим местом для «отбросов» общества.

Старший брат Николая Ельцина, Иван, уже жил в Березниках. Его послали сюда на принудительные работы в 1935 году за «подрыв» плана хлебозаготовки в Бутке (он не смог выполнить норму сдачи, несмотря на то что продал все, что имел, чтобы покрыть недостачу). Иван состоял на учете в НКВД; в тюрьму его сажать не стали. Еще в 1936 году к Ивану в Березники переехала их овдовевшая мать, Анна, похоронившая мужа в Надеждинске. Вскоре из Бутки и Дмитлага приехали Дмитрий и Андриан Ельцины. В 1937 году Николай получил работу на «Севуралтяжстрое» (Северо-Уральском строительном тресте тяжелой промышленности) и был назначен на калийный комбинат. Как бывший заключенный, вплоть до середины 1950-х годов он не мог жить в Перми, Свердловске и других крупных городах СССР, а также вступать в коммунистическую партию. С учетом этих ограничений, в остальном он и его семья вели вполне среднестатистическую советскую жизнь, их не трогали. Николай Ельцин был реабилитирован по обвинениям 1934 года лишь 15 июля 1989 года, комиссией, созданной при Горбачеве; к тому времени его уже двенадцать лет не было в живых [100]100
  Семейная информация от Татьяны Юмашевой. О реабилитации Николая Ельцина (и посмертной реабилитации Андриана) см.: Литвин А.Ельцины в Казани. С. 60.


[Закрыть].

Для развития личности Бориса Ельцина важны не столько сами события, сколько его реакция на это нагромождение несчастий. До объявления гласности в 1980-х годах цензура и политический конформизм не позволяли открыто говорить о трагедиях советского прошлого. Но снятие запретов извне не сняло запретов внутренних. Клавдия Ельцина беседовала с Андреем Горюном как раз тогда, когда советскую историю обсуждали предельно откровенно, и все же она не стала рассказывать об аресте мужа и своих злоключениях в Казани. Еще более удивительно, что она не упомянула о судьбе родителей и о длительном времени, проведенном ими в Надеждинске/Серове. Возможно, пожилая женщина о многом забыла, но трудно поверить, что она не помнила о судьбе собственных матери и отца, с которыми оказалась разделенной на долгие одиннадцать лет. Спустя полвека после этих событий Бориса Ельцина нельзя упрекать в том, что он не смог вспомнить, сколько лет ему было, когда арестовали отца, но человек не может так легко забыть, что полученный отцом срок измерялся не месяцами, а годами. В «Исповеди на заданную тему» Ельцин ничего не написал о Казани, хотя в автобиографических записях 1960–1970-х годов, хранящихся в архивах КПСС, он перечисляет Казань среди мест своего проживания [101]101
  В рукописной автобиографии Бориса Ельцина, составленной при приеме в партию в 1961 году, говорится, что в 1935 году он с родителями переехал в Казань, а в 1937 году – в Березники. Автобиография приведена в книге: Каёта Г.Борис Ельцин: Уральский период жизни. Екатеринбург: ЦДООСО, 1996. С. 32. В более поздних документах приводятся другие даты, но Казань упоминается везде.


[Закрыть]. Позже, во втором томе мемуаров «Записки президента» и во время поездок в Казань в период своего президентства и после, на пенсии, он уже говорил о том, что жил здесь [102]102
  Валентин Юмашев, который в качестве журналиста помогал Ельцину редактировать записи для первого и последующих томов его мемуаров, не знал, что семья жила в Казани, хотя и сомневается в том, что Ельцин, который в 2001 году стал его тестем, сознательно пытался скрыть этот факт. В «Исповеди» (с. 19) Ельцин пишет, что семья переехала из Бутки прямо в Березники, где, по слухам, была работа на калийном комбинате, что они со всем имуществом на конной повозке доехали до вокзала и отправились дальше. Либо он написал неправду (хотя непонятно, зачем), либо его подвела память. Семья переехала в Березники из Казани, а не из Бутки, и Казань – большой город, с собственным вокзалом. Очень маловероятно, что Ельцин описывал их отъезд из Бутки в Казань в 1932 году – ему тогда было меньше двух лет.


[Закрыть]. У него остались лишь обрывочные воспоминания об Игнатии Екимовиче, хотя он не мог не запомнить Анну Дмитриевну – бабушка умерла в Березниках, когда Борису было десять лет. Даже если Борис плохо помнил родственников по отцовской линии, он знал, что родители его матери происходили из Басманова и Бутки и что до 1945 года, когда они приехали в Березники и поселились в доме его родителей, они томились в одном из уголков архипелага ГУЛАГ. Ельцин не написал об этом в «Исповеди», несмотря на то что книга вышла в свет в тот момент, когда он боролся за место в российском парламенте и подобная история семьи могла бы быть ему весьма полезна. Да и в «Записках президента», вышедших в постсоветском 1994 году (третий том «Президентского марафона» рассказывает исключительно о событиях 1990-х годов), он избегал писать о судьбе дедов и бабушек. Дело здесь не только в том, что его воспоминания о давних событиях со временем стали смутными, – Ельцин, как и его мать, вспоминал лишь избирательно.

Чем же объясняется такая амнезия? Скорее всего, определенную роль здесь сыграл ложный стыд из-за конфликта с власть имущими, укорененный в сознании Ельциных советским воспитанием и пропагандой [103]103
  60 лет спустя Ельцин все еще хотел доказать (Записки, с. 123), что его отец в Казани был не на самом плохом счету: «Никаких особо острых высказываний отца в „Деле“ нет. Говорили в основном брат и другие „подельники“». Во втором интервью со мной Ельцин подчеркнул, что Игнатий и Анна Ельцины до 1930 года не вступали в конфликт с законом, потому что не нанимали работников. «Это были трудяги, которые за сохой ходили, за плугом, работали сами, не имели наемных рабочих, работали на селе, одни семьей».


[Закрыть]. Кроме того, нельзя забывать и о чувстве меры – душевном барометре скорби. Хотя Клавдия Васильевна посвятила журналиста Горюна в обстоятельства горестной смерти своего свекра, для нее было немыслимо говорить в том же тоне о своих родителях, которые вышли из чистилища живыми. Еще одно явление, симптоматичное для того времени, – это заговор молчания внутри родительской семьи Ельцина. Племянник Николая и Клавдии, приехавший из Бутки и проживший с ними два года в конце 1950-х годов, ни разу не слышал, чтобы кто-то говорил об аресте Николая, и в беседе со мной в 2005 году в Бутке он клялся, что вся эта история – сплошной вымысел [104]104
  Интервью С. Глебова.


[Закрыть]. О заключении отца Ельцин пишет в «Записках»: «Отец никогда об этом не говорил со мной. Он вычеркнул из своей памяти этот кусок жизни, как будто его не было. Разговор на эту тему у нас в семье был запрещен». Когда я спросил его об этом, он повторил все почти дословно [105]105
  Ельцин Б.Записки президента. С. 124; второе интервью Б. Ельцина.


[Закрыть]. В автобиографии, написанной Николаем в Березниках, не упоминается об ОГПУ и Дмитлаге [106]106
  Там написано ( Неверов И.Отец президента), что в 1930–1932 годах Николай находился в Надеждинске, а с 1932 по 1936 год – в Казани, работал плотником на заводе № 124 и учился в техникуме. Затем в 1937 году он отправился в Березники. Таким образом, «белым пятном» остается всего один год.


[Закрыть]. Клавдия Ельцина была более разговорчивой и эмоциональной. Побеседовав с ней, Горюн пришел к выводу о том, что она «чувствовала себя пострадавшей безвинно» и она «не могла не рассказать детям… о трагических событиях тридцатых годов» [107]107
  Горюн А.Борис Ельцин. Т. 1. С. 5.


[Закрыть]. В 2002 году я спросил у Ельцина, не относилась ли его мать к воспоминаниям о бедах семьи более непримиримо, чем отец. Тот кивнул, но в детали вдаваться не захотел. Тем не менее он дал понять, что ему было известно о несчастьях Ельциных и Старыгиных: «Я раскулачивания не одобрял про себя, не поддержал. Мне было обидно за деда [Старыгина], которого я любил, за отца, за маму» [108]108
  Второе интервью Б. Ельцина.


[Закрыть]. Но переживать и говорить об источнике боли – это совершенно разные вещи.

Мы можем поверить Ельцину на слово, когда он говорит, что до того момента, когда в 1990-х годах ему в руки попали следственные материалы ОГПУ на Николая Ельцина, многие подробности преследования его семьи были ему неведомы. В «Записках» он пишет, что если бы знал все это раньше, то понял бы «банальный ужас» сталинизма и его жизнь могла бы «повернуться по-другому» [109]109
  Это предложение есть только в англоязычном издании мемуаров ( Yeltsin B.The Struggle for Russia // trans. Catherine A. Fitzpatrick. N. Y.: Times Books. P. 98), в русском издании оно отсутствует.


[Закрыть]. Это звучит несколько сомнительно, поскольку Ельцин знал о том, что творилось в полицейском государстве, и в общих чертах был осведомлен о том, что случилось с его родными. Иной политический поворот в Советском Союзе в 1930–1940-х годах был невозможен. На Урале, как и во всей России и СССР в целом, распространялись рассказы о преступлениях вредителей и шпионов. В 1937 году вся уральская партийная верхушка во главе с Иваном Кабаковым была репрессирована за принадлежность к «контрреволюционному центру правых и троцкистов». Чиновников, интеллигентов, инженеров и директоров заводов арестовывали тысячами. Агитпроп подталкивал граждан к анонимным доносам на родственников и знакомых. «Привлекали к ответственности и тех людей, которые допускали неосторожные высказывания о советской действительности, поддерживали отношения с друзьями или родными, осужденными как „враги народа“» [110]110
  Огоновская И. и др.История Урала. С. 354. Здесь утверждается, что из 8 млн жителей Урала 900 тысяч были осуждены в 1930-х годах, причем многие – по политическим обвинениям. Страхи Сталина были не совсем безосновательны: попытки ввоза в страну антисоветских материалов действительно делались, но они приводили лишь к усилению давления на реальных и вымышленных оппозиционеров.


[Закрыть]. В 1937 году и в первые девять месяцев 1938 года, когда Пермский регион еще входил в Свердловскую область, большинство приговоренных к казни политзаключенных для исполнения приговора привезли в областной центр. На расстрельном поле западнее Свердловска за 21 месяц было расстреляно около 7 тысяч мужчин и женщин, проживавших в этих местах (Пермь, Березники и др.), то есть в среднем по 11 человек в день. В 1990-х годах на этом поле был установлен мемориальный крест [111]111
  Источник: Пермское отделение общества «Мемориал». См.: http://www.pmem.ru/index.php?mode=rpm&exmod=rpm/1, где приводится список 6553 известных жертв.


[Закрыть].

Для тех, кто вырос в тени такого варварства (а Ельцин относится именно к этому поколению), внутренний запрет на воспоминания о терроре стал психологическим защитным механизмом и гарантией от негативных последствий болтовни на эти опасные темы. Проблема заключалась в том, что за годы и десятилетия этот механизм подавления питал сам себя. Чем позже были признаны страдания старшего поколения, тем сложнее было объяснить атмосферу безмолвия и тем дороже стало освобождение от лжи и продвижение вперед.