Текст книги "Надежда рода: убить императора (СИ)"

Автор книги: Тимофей Тайецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Теперь ни родители, ни родные не могут решать за него, а также не будут нести за его действия никакой личной ответственности. Раньше все решения и поступки должны были осуществляться исключительно с их санкции. А теперь я становился вольной птицей и это действительно означало не только свободу, но и тяжкое бремя ответственности за происходящее в моём мире. Всё это было серьезно. Теперь только я в ответе.

– Благодарю, дядя, – произнес я с уважением, – я рад, что ты так доверяешь мне. Я готов к бою!

Он усмехнулся и поднял меня.

– Ну будет тебе Алекс, ты наконец-то станешь взрослым и станешь принимать решения от своего имени, и я надеюсь ты покроешь славой и доблестью имя своего рода.

– Моего рода? – переспросил я, все еще теряясь в догадках имеет ли он в виду именно мой род или свой собственный.

Впрочем, гадать мне пришлось не долго, и дядя озвучил слова, от которых у меня усиленно забилось сердце и закружилась голова.

– Твой род Петровых и ты теперь глава рода Петровых. Я оберегал тебя до тех пор, пока я мог это делать Алекс. Ты уже совершеннолетний. – В глазах дяди читалось понимание того, о чем я думаю. – Но сейчас настало такое время, что тебе пора самому отвечать за то, чтобы твои решения были верны и праведны. Только ты сможешь сделать так, чтобы имя твоего рода вновь воссияло над империей или уничтожить его, окончательно оставив его лишь в исторической хронике летописцев.

Я преисполнился великой гордостью и во мне проснулось былое мужество. Дядя, кажется, ощутил это и обнял меня, успокаивая.

– Ну, а теперь иди, – сказал он с отцовской теплотой, обнимая меня за плечи. – И сохрани в себе всё то хорошее, чему ты научился.

Я развернулся и пошел к своей комнате, а внутри меня возникло странное чувство, очень похожее на грусть, но не такую, которая бывает от боли. Это чувство одновременно было радостным и смутным, чистым и благодарно печальным.

Оно будто окрашивало собой всё, давая понять, как важно то будущее, которое я для себя выбрал и оставляло в ностальгическом прошлом все прошедшие события. Я не мог понять, что это такое, потому что пока еще не знал значения этого слова, хотя догадывался. Я просто чувствовал эту истину внутри.

Скоро я покину этот дом и если бы я только знал, какие трудности меня будут ждать, то это устрашило бы меня. Но я не могу. Я не могу бояться или страшиться чего-то. Потому что я победитель и только так. И никак иначе. Ведь мой дядя благословил меня, а значит инициировал в патриархи. Поэтому я просто сиял от гордости за себя.

Глава 13 Засада на дороге

Когда я оказался в комнате, то заметил на кровати форменную одежду, предназначенную для меня – черно-белый мундир с золотыми погонами и эполетами.

Она была похожа на униформу моего деда, как две капли воды – поскольку я помнил его портрет в фамильной галерее моего дяди. Мой дедушка по отцовской линии был прославленным военным, лично водившим в атаку свои кавалерийские полки. И как подобает настоящему военному аристократу он погиб с оружием в руках на поле боя.

Кстати говоря, мой кремниевый пистолет и кинжал, как раз ранее принадлежали ему, и я представил, как мой дедушка раньше с их помощью прикончил не одну сотню врагов своего рода.

Я примерил на себя мундир с таким трепетным благоговением, что мои руки дрожали. Когда я наконец-то смог его надеть, я чувствовал, как он лег на мою фигуру, словно вторая кожа. Эта форменная одежда подчеркивала все мои мужественные черты и скрывала любые недостатки. Я ощущал себя настоящим героем, настоящим воином.

И каждый, кто встречал меня на своем пути, мгновенно понимал, что перед ним настоящий аристократ и настоящий герой. Я был уверен в себе, решительный и непобедимый. Я ощущал, что выше всех остальных и презирал их за их ничтожность. Мне хотелось кричать об этом всему миру, чтобы каждый знал, что я – лучший из лучших!

Зарядив пистолет, я разместил его на кобуре, удобно приделанной к ремню на моем левому боку, там же рядом нашлось место для фамильного кинжала, хотя он играл лишь роль вспомогательного оружия.

А ещё на кровати лежала великолепная сабля.

Ведь основным оружием любого аристо является меч или в данном случае криво изогнутая сабля с богато украшенной рукоятью – драгоценные камни которой переливались на ней всеми оттенками зеленого, белого и красного, а сам металл был покрыт тонкими и затейливыми узорами из золота и серебра.

Я так понимаю, что это был личный подарок от моего дяди, поскольку она оказалась совершенно новой и не участвовавшей ранее в боях.

Как и полагается любому холодному оружию столь изысканному и величественному, полагалось дать имя и я, недолго думая, нарёк её «Гюрзой» – не знаю почему, но звучное и сразу придающее грозный вид имя показалось мне подходящим.

Завершал всё это имперский головной убор в характерной для кавалеристов форме – высокая цилиндрическая шапочка из шкуры голубого волка мехом наружу, слегка приплюснутая наперед и потому выглядевшая грозно. Самое то в жарком климате, где благодаря своей высоте и толщине меха сохранялась прохлада и воздухообмен даже в самый зной.

Оглядев себя в зеркале, я остался доволен. Одежда меня вполне устраивала – она была по росту, сшита из хорошего материала и выгодно подчеркивала все мои достоинства. Я улыбнулся своему отражению и вышел из комнаты громко цокая новыми сапогами со шпорами.

К тому времени отряд, вверенный мне моим дядей, уже был наготове и каждый из них лишь ждал моего приказа чтобы пойти в поход. Кони нетерпеливо переминались и пофыркивали под седоками, которых по моим подсчетам оказалось около десяти человек вместе с десятником.

И здесь же были также и пять погонщиков верблюдов, которые должны были сопровождать нас на пути, но так как верблюды были намного медленнее быстроногих скакунов, им полагалось просто следовать по нашим следам.

Они везли корм для лошадей, съестные припасы и пресную воду, как для людей, так и для животных. Конечно, в степи есть колодцы, но нет никаких гарантий, что там будет вода или, местные не отравят их при виде приближающихся чужеземцев. Мы же не обременяли себя ничем кроме оружия, запасов воды и небольшого количества засушенного мяса для себя.

Но с собой у нас были и длинные громоздкие мушкеты, способные бить на большие дистанции, хотя их нельзя было использовать, находясь прямо в седле – для этого нам пришлось бы спешиваться и найти хорошее укрытие. Кроме того, каждый имел при себе по две емкости с черным порохом, сделанных из больших рогов горного тура, обитавших в ущелье в центре гор.

К тому же, как оказалось дядя настоял на том, чтобы в обоз из верблюдов также добавили некоторые гостинцы и подарки для племен, которые нам встретятся на пути и не проявят к нам враждебности. Таким образом мы могли бы расспросить их о наших беглецах, которые по замыслам моего дяди спрятались в самом центре пустыни.

Сам он, кстати не пошел с нами, и я даже не увидел его с тех пор, как попрощался с ним во дворе. Оно и понятно, хозяин не может покинуть свою землю – его дело обеспечивать её процветание, но никак не участвовать в военных походах вдали от дома.

Когда я вышел из комнаты, то механик Радион подвел ко мне коня и помог сесть в него. Выглядел он неважно, так как конюшня пострадала от пожара больше всего, а он, судя по его виду до последнего пытался спасти своих подопечных лошадей. Большинство из них уже были чипированными – поэтому особенно послушными и дорогими.

Волосы на голове Радиона и лице были в копоти и грязи, с подпалинами и сажей, что не особо украшало его облик, и поэтому Радион вызывал у меня жалость и симпатию.

– Милсдарь Алекс, да благословит Бог вас и ваше начинание, – поклонился он мне и вручил узду с поводьями моего серого коня. – Мы со старушкой Арианой верим, что вы сможете вернуть малышку Милу.

Верующий андроид – это было что-то необычное.

– А где она сама? – спросил я, когда, поводив взглядом вокруг не обнаружил свою няню.

Механик виновато закланялся.

– Не серчайте милсдарь, но старушка Ариана сейчас ухаживает за госпожой Наташей, вы сами знаете какое у неё тяжелое состояние.

Я согласно кивнул, действительно оставлять одной мою любимую кузину Наташу было бы неразумным, учитывая свалившиеся на неё беды и её психическое состояние.

– Ну бывай Радион, – попрощался я с механиком и одновременно являвшегося моим старым другом.

– Счастливого пути и возвращайтесь живым и здоровым милсдарь Алекс.

Он кивнул и исчез в проходе временного загона, где стояли его подопечные лошади.

Вот теперь я уже официально милсдарь, подумал я, что сокращенно происходило от слова «милостливый государь» – теперь каждый, кто ниже меня по званию и роду происхождения будут говорить это и кланяться при встрече. А мне следует кланяться в ответ. Смешно, право слово.

Мы были готовы отправиться в путь. Взглядом я тщательно проверил снаряжение и снарягу своих бойцов и остался удовлетворен их опытом и боевым духом – все же дядя отрядил под мое подчинение одних из своих лучших людей.

Я кивнул десятнику Вайде в знак того, что пора и мы готовы отправиться в путь. Он тут же передал команду своим воинам, и мы тронулись в путь пройдя через Северные ворота, ведущие далее через перешеек в самое сердце степей.

***

Всё то время пока наш отряд проходил через тот узкий клочок суши шириной в несколько километров и называемый перешейком, соединяющего северную часть полуострова с материком, я все время думал о том, а знал ли мой одноклассник доктор Дягилев о проблемах нависших над отпрыском знатного рода в тело которого он вселил меня.

Ну я имею в виду тех открывшихся обстоятельств, о которых мне рассказал мой дядя Юрген. И если верить словам дяди, а не верить ему у меня нет никаких оснований – для меня, то есть для Алекса Петрова теперь небезопасно находиться на землях, находящихся под контролем императора.

Пока мы проходили по перешейку, то с обеих сторон от нас я видел вдали синеву моря, вдали маячили белые паруса редких кораблей, которыми всё ещё продолжали пользоваться. Вероятно, они перевозили рабов далее на рудники в Мертвых Землях и мне пришло в голову, что я никогда не бывал так далеко на севере, как на этот раз. Вытащив свой мобильник, я понял, что здесь уже нет сигнала и теперь мы полностью оторваны от цивилизованного мира.

Взглянув на десятника Войду, я заметил, что он с некоторой тоской смотрел на море, изредка посматривая на меня и спрашивая взглядом, мне кажется он просто хотел поговорить, так сказать наладить дружеский контакт.

Наконец он не выдержал:

– А знаете ли милсдарь Алекс, – кивнул он в сторону парусов, постепенно уходящих за горизонт синего моря, – раньше, когда я был примерно в вашем возрасте, то я служил юнгой на военном флоте императорской армии.

Я бросил на него несколько недоверчивый взгляд – сколько себя помню с тех самых пор, как я поселился в доме своего дяди, этот пожилой мужчина за пятьдесят с хвостиком лет никогда не вызывал у меня ощущений того, что он когда-то был не сухопутным солдатом, а самым настоящим моряком.

Десятник по моему взгляду понял всю гамму эмоций внутри меня и поспешил подтвердить свои слова:

– Да вы так не смотрите милсдарь, ушел я оттуда по ранению еще в молодости, сорвался с мачты и больше уже не мог лазить по вантам также ловко, как и прежде. И ожидала бы меня жизнь на скудную пенсию, если бы отец вашего дяди не взял меня к себе на службу. Вот с тех самых пор я верой и правдой служил сначала ему, потом вашему дяде, а теперь вот и вам.

Честно говоря, в общем то я был рад тому, что именно его дядя отправил со мной, поскольку формально, конечно, отряд находился под моим подчинением, но вот опыта управления у меня нет и командовал бойцами сам Войда.

Здесь в условиях степной местности, когда мы передвигаемся на лошадях – я понятия не имел, как командовать ими в случае тактических маневров при нападении или обороне. Так что такой человек, как десятник Войда был практически моей правой рукой и без него мне пришлось бы реально туго.

– Благодарю вас десятник, – ответил я с легкой улыбкой на губах. – То, что вы сейчас сопровождаете меня, это большая честь для меня. Можете ли вы рассказать об особенностях военных действий в степи? Это ведь совсем не похожие на привычные нам боевые действия в городе? Ведь если мое предположение верно, то придется организовать патрулирование и дозоры, и каждый раз прочесывать окрестности в поисках противников, похитивших мою кузину.

Войда поскрипев седлом под ним кашлянул в кулак, сощурил взгляд прямо перед собой и несколько секунд размышлял, а затем выдал:

– Так то, оно так милсдарь Алекс, но ведь у нас, как и у вас большие проблемы с колодцами. Живой воды в округе нет, а тех запасов, что мы взяли с собой нам хватит на неделю поисков. Точнее нам хватит воды на две недели, но если по истечении первой половины этого срока мы не найдем следов похитителей, то нам придется повернуть назад.

Честно говоря, мне не очень понравилось, что у нас оказались столь сжатые сроки и я задал этот вопрос именно Войде. Однако на самом деле меня тревожил другой вопрос, ответ на который у меня не было ответа вовсе. А именно, что мы будем делать, когда на самом деле обнаружим логово похитителей, хватит ли у нас людей, сноровки и сил для того, чтобы одолеть в бою весьма сильных противников.

– У нас совсем нет друзей в пустыне Войда? – спросил я у него, обескураженный фактом того, что, мы по сути, находились в очень враждебной для нас местности, где обитало множество кочевых племен не очень то и жалующих незваных пришельцев. – Я имею в виду неужели никто не разрешит нам пополнить запасы по пути.

Надо полагать десятник был хорошо знаком с нравами и обычаями пустынных жителей, потому что кивнул головой и ответил:

– Это вполне возможно, милсдарь Алекс. В случае, если мы сумеем найти общий язык с их вождями, но учитывая то, как они вообще относятся к имперской армии и в частности к представителям знатных домов, то я бы не рассчитывал на столь радушный прием.

Да уж, политика императора, которую он проводил последние десятилетия против кочевых племён степей явно не добавили ему друзей и союзников.

А учитывая то, что крепость моего дяди находилась прямо на самом краю владений императора, то вся ярость и ненависть в сердцах жителей – изгнанных со своих мест в пустыри многие поколения назад, практически целиком и полностью приходились на периферию и мой дядя лично имел множество врагов среди вождей местных племен.

И я даже в какой-то мере был рад тому, что на мне была форма с моим личным родовым гербом, а не тем, который принадлежал семье моего дяди и украшали собой аммуницию каждого бойца из моего отряда.

Конечно, это люди моего дяди, но сейчас они формально подчинялись мне через десятника, отвечающего за их жизни. Впрочем, и они все включая Войду, были людьми императора, поскольку мой дядя все еще являлся вассалом его величества и не мог перечить ему напрямую.

Как бы высок и благороден ни был человек, связанный с нами узами крови, он все равно остается мелким и зависимым от верховной власти существом, от которого зависит очень многое.

И я был очень благодарен своему дяде за то, что несмотря на давление и прессинг вышестоящих чинов, он все же ценил родство кровных уз, иначе он уже давно выдал бы меня вражескому клану, которым не терпелось покончить с последним из моего рода.

В некотором роде теперь эта борьба становилась моим личным делом. Хотя я действительно с опаской относился к людям, которые меня сейчас сопровождали.

Ведь где гарантии того, что кто-нибудь из них предав клятву принесенную лично моему дяде, вдруг не решит в угоду своей мелкой выгоды предать его и сделать то, чего так жаждали мои враги и непременно не поскупились бы заплатить большие деньги за столь вероломный поступок.

Мне оставалось надеяться лишь на то, что люди – идущие сейчас со мной, ценили личную честь и верность намного больше, чем посулы и угрозы, которые, увы, могли настигнуть даже самых преданных из их числа.

И все же в десятнике Войде я был уверен и видел в нем настоящего сотоварища. Большую часть пути после того, как наш отряд перешел через узкий перешеек, мы просто ехали с ним рядом и на удивление он оказался хорошим собеседником, не боявшимся поднимать больные темы.

Я даже мог бы заподозрить его в замашках подрывающих авторитет императора и учитывая, что отношения моего дяди с монархом оставляли желать лучшего, то вовсе не странно, что и его подчиненные руководствовались теми же принципами.

Спустя пару часов, когда ничего не происходило и мы просто размеренно шли то забираясь на барханы, то спускаясь с них, как впереди мы заметили всадника – это приближался разведчик, один из наших людей, которого десятник Войда отправил проведать путь.

Он скакал во весь опор и судя по лицу был чем-то сильно взволнован. Его лошадь хрипела и едва всадник приблизился к нам, как он задыхаясь тут же доложил своему командиру:

– Враги! Там, на дороге! Сразу много! Оружие наготове! Два десятка! Переговоры с ними вести невозможно – кричат, лязгают оружием и меня подстрелили, – он указал на свое плечо с торчащей стрелой успевшее пропитаться кровью и впился напряженным взглядом в лицо Войды.

Пару секунд мы стояли в замешательстве, а затем Войда тихо и мрачно сказал:

– Надо приготовиться к худшему милсдарь Алекс, – затем обернулся в седле и скомандовал людям, – Оружие наготове, не стрелять! Попробуем договориться сперва, а если нет, то пусть отведают наших клинков.

Все, кто были рядом, начали торопливо расстегивать свои пояса, освобождая от предметов снаряжения руки. Защелкали тетивы луков, огнестрелы и дротики, послышались удары мечей о щиты и короткие кавалерийские команды десятника Войды.

Я, конечно, был рад такому боевому духу моих соратников, но все же весьма скептически отнесся к их беспричинной браваде, хотя бы потому, что нас было двенадцать человек против двух десятков, если верить словам разведчика.

Но когда мы приблизились к дороге и увидели, кто на самом деле подошел к нам, мои мысли о браваде и скептицизме исчезли в одно мгновение. Впереди стояли не два десятка вооруженных врагов, а чуть ли не армия, растянувшаяся под холмом. Нам ничего не оставалось, кроме как готовиться к битве за свою жизнь.

Глава 14 Бой, бой и ещё раз бой

Наконец, прозвучала команда десятника:

– Всем спешиться, занять позиции и приготовить оружие!

Мы не могли допустить поражения, и сразу же начали готовиться к битве.

Всадники под холмом напротив увидев нас вдруг предприняли неожиданный манёвр – они просто обогнули холм исчезли по другую его сторону. Но надо понимать, что ненадолго. Скорее всего они задумали какую-то коварную хитрость.

Наши бойцы слезли с лошадей и уложили их в высокую траву, благо микрочипы в их головах позволяли очень быстро тренировать их и полностью подавлять своеволие.

Сами же мы заняли позиции укрывшись за искусственно выложенными камнями в виде круга у основания одного из холмов, которое судя по-всему, являлось могильником какого-то скифского вождя и стали ждать.

К счастью, ожидание не затянулось – конные разбойники появились, но уже на вершине соседнего холма напротив нас и в гораздо меньшем количестве.

Среди нас застыло напряжённое молчание, я уже давно приготовил свой мушкет и понимал, что из него у меня есть право только на один выстрел – скорее всего я не успею перезарядить оружие, как только они кинуться в прямую атаку.

– Не стрелять, – тихо скомандовал Войда, будто он читал мысли своих людей. – Ждём, когда они окажутся ближе.

Но противник не спешил атаковать нас, они просто наблюдали за нами.

А я про себя думал о том насколько нужно быть отчаянным и одновременно тупым для того, чтобы идти в атаку на окопавшегося и обороняющегося противника. Но видимо суровая жизнь в степях вынуждает местных жителей к подобным выходкам.

Затаив дыхание мы ждали. Сколько длилось это ожидание – не знаю, вероятно не больше пары минут, а затем всадники вдруг снова исчезли, а над моим ухом раздался голос Войды.

– Стрелы!!! В укрытие!!!

Однако это видел, и я сам – рой стрел летел к нам из-за холма, за которым скрылись всадники и врезались в землю почти точно перед нами.

Недолёт.

Так вот значит зачем они наблюдали за нами – высчитывали траекторию.

Но скоро они подкорректируют и станут попадать в цель. Их преимущество в том, что мы их не видим и не можем достать. А вот они могут стрелять по навесной траектории прямо через вершину холма и в кого-нибудь да попадут, а нас тут и так немного.

Раньше я заметил, что ребята в отряде относились ко мне с некоторой долей насмешки, мол, чего этот благородный вообще может. Только обуза для нас, ещё и командовать над нами поставили. Конечно, они не говорили об этом прямо, но характерные разговорчики за спиной я слышал часто.

Нет сомнений, они сомневались во мне, ведь по сравнению со мной у них не один десяток лет боевого опыта и участия в настоящих схватках. Но меня это не очень задевало, я понимал, что эти люди прежде всего уважают в человеке то, что он представляет в реальности.

И мне ещё предстояло проявить в деле свой боевой опыт. Мне надо доказать им, на что я способен, иначе всё может оказаться напрасно и всё мои усилия по завоеванию авторитета среди них пойдут коту под хвост. Уважение можно только завоевать, а не заслужить.

Войда сидел за камнем прислонившись к нему спиной и проверял свои пистолеты:

– Что мы будем делать? – спросил у меня десятник, когда очередная лавина из стрел легла на землю впереди нас. – Мы ведь не можем вернутся?

– Исключено Войда, – покачал я головой, – они тут же нас настигнут на своих быстроногих конях. Подождём пока у них закончатся стрелы, а затем они пойдут в атаку.

Тут очередная волна стрел вонзилась прямо на наших позициях и часть из них с глухими стуками ударились об камни.

– Аааа, чёрт бы их побрал Войда! – крикнул один из бойцов, указывая на стрелу, торчащую у него из бедра, – они нас тут перестреляют, как куропаток!

Войда яростно кинул взгляд на раненого бойца:

– Не лезь вперёд, Дакоста! Мы не можем дать им бой в открытом поле! Пусть бьют, сколько хотят! Ждём! И все спрячьтесь получше, как пить дать они уже пристрелялись к нашим позициям.

Вновь засвистели стрелы и стоны раненых огласили землю вокруг нас.

Войда чертыхнулся:

– Проклятье! Похоже у нас люди кончатся раньше, чем у них стрелы.

Выглядел он чрезвычайно мрачно. Для меня было очевидно, что мы застряли здесь надолго. И про себя я с ужасом подумал, каким кровавым будет этот день, если мы ничего не придумаем.

Я сконцентрировался и погрузился в себя – моя магическая сила недостаточно сильна, но всё же я должен рискнуть и попробовать, ведь эти люди под моим началом, а единственный маг здесь это я.

И едва я заслышал новый свист стрел, сразу судя по звуку я понял, что на этот раз они летят прямо в цель и возможно наш маленький отряд погибнет.

Время для меня остановилось, и я слышал каждый удар своего сердца. Зачерпнув энергию из центра, я сконцентрировал её в своих руках – вытянутых над головой. И за мгновение до того, как стрелы должны упасть на головы моих людей – прямо над нами раскинулся защитный купол – сотканный из переливающейся энергии. Стрелы с треском врезались в него и ломались в щепки, потеряв силу удара.

Я слышал, как бойцы в отряде возликовали и завопили что-то одобрительное. Я не мог отвлекаться – мне пришлось применить всю свою концентрацию, чтобы купол не схлопнулся. Требовалось большое количество энергии, чтобы удержать его на прежнем уровне или хотя бы не уменьшить его радиус.

От напряжения у меня пошла носом кровь и всё сильнее стучало сердце. Даже сильно напитавшись энергией, я бы вряд ли смог поддерживать купол до бесконечности, поскольку мой уровень навыков не позволял мне управлять столь сложным заклинанием.

Честно говоря, такого рода защитные заклинания не были свойственны для аристократических родов империи, ведь в основном они изучали лишь атакующие техники. Но таков был мой Дар.

Так что я применял её впервые в таком большом масштабе и должно быть мои люди сейчас удивлены. А уж как наверно удивятся наши противники, когда обнаружат, что их стрелы не причиняют нам вреда.

Кстати, они, кажется, перестали стрелять, так как я больше не ощущаю колебаний и вибраций купола от врезающихся стрел.

И словно в подтверждении моих догадок до моих ушей донеслась тихая команда Войды:

– Тихо ребята, не высовываемся. Будьте наготове, они ещё не оставили нас.

Я больше не мог удерживать купол и обессиленно присел на землю, прислонившись спиной к курганному камню. Открыв глаза, я заметил, что наши бойцы заняли позиции и выставили стволы своих мушкетов по направлению врага. Стало быть, они ожидают нападения.

И противник не заставил себя долго ждать – со стороны противоположного холма, за которым они укрылись послышался боевой клич, а затем топот лошадиных копыт.

Я выглянул из своего укрытия и увидел, как в следующую секунду вперёд выехала группа всадников – человек двадцать, и они мчались на нас во весь опор обнажив мечи и копья.

В открытом и ровном поле они смели бы нас в несколько минут, но здесь, среди редких холмов-курганов мы имели преимущество в обороне. Но видимо их ослепила ярость, и численное преимущество на их стороне. Они на лошадях и их больше в два раза, а также среди нас есть раненные.

По моим подсчётам нас разделяла дистанция около пятидесяти метров, и она быстро сокращалась. Я бы наблюдал за ними и дальше, но всадники начали вновь стрелять из луков прямо на ходу и мне пришлось спрятаться за камнем. Похоже, ситуация была критической.

Я услышал, как заглушая все остальные звуки прогремел командный голос десятника Войды:

– Огонь!!!

И тут же раздалась оглушительная мушкетная стрельба. Весь холм, на котором спрятался наш немногочисленный отряд окутался пороховым дымом. Заржали кони, закричали люди – подстреленные и смертельно раненые всадники повалились с лошадей на землю.

Когда дым рассеялся я понял, что несмотря на прореженные ряды наших противников это не остановило их напора. Как минимум больше половины из них всё ещё мчались к нам с намерением разрубить нас прямо на ходу.

Ясно одно – мои люди не успеют перезарядить оружие и выстрелить повторно. Это видел, и я сам.

– Шашки наголо!!! – Войда снова орал изо всех сил. – Стоять до последнего!!!

Я наблюдал сумасшедшую картину – каким-то жутким спокойствием в своих рядах стояли мои люди и ждали. Они были готовы умереть, чтобы защитить свои жизни и своего господина.

И я не мог стоять и смотреть, как всадники начнут их рубить, когда ворвутся клином в их ряды. Я никогда прежде не дрался против кавалерии и меня колотила мелкий мандраж от адреналина.

Что я мог сделать чтобы спасти своих людей?

И тогда за считанные секунды мне в голову пришла блестящая идея. Хоть я и ослабел после сотворения защитного купола от стрел, но я могу сделать его усеченную версию в виде стены.

Невидимой прозрачной стены – сквозь которую не пройдёт ни одна живая душа. И мне даже не нужно чтобы она была высокой – достаточно до уровня груди.

В моём распоряжении оставалось только десяток секунд. Всё что я знал о защитном поле прежде относилось к его технической стороне. Теоретически я предполагал, чем оно должно быть – это несколько стен, наложенных друг на друга и скрепленных в гармошку.

Вот это я и сделал – закрыл глаза и зачерпнув силу из внутреннего резерва и моей воли, воссоздав прямо между моими людьми и мчащимися всадниками невидимую стену высотой по пояс. Увы на большее у меня не хватило сил, я, итак, уже потратил слишком много энергии.

Открыв глаза, я заметил, что всё это время Войда смотрел на меня и он очевидно понял, что я осуществил какое-то магическое действие. Он вдруг расплылся в улыбке и закричал:

– Готовсь, ребята!!! Сейчас мы им дадим!!!

Не успел он закончить свою фразу, как лошади всадников со всего маху врезались об невидимую стену, и неминуемая атака захлебнулась. Многие из них поломали ноги и разбились в кровавые лепешки, выбросив своих седоков вперёд через стену прямо под ноги моих людей.

Они, конечно, удивились произошедшему, но успели быстро взять себя в руки и с криками набросились на врага толком не понимающих что произошло. Они кололи и резали дезориентированных врагов, рубили их мечами и колошматили палицами, разя их безостановочно, и всё это сопровождалось бранью, отборным русским матом.

Я страшно гордый своей задумкой наблюдал за этим и меня распирало от того, как же круто я придумал и сумел спасти отряд, доверенный мне дядей. Я не просто аристо, я Алекс Петров из древнего рода и скоро обо мне услышит вся империя. Не знаю почему мне пришла в голову эта мысль, но я был очень уверен в себе.

Наша очевидная победа благодаря именно мне внушала мне веру в себя и мои способности. На несколько минут вокруг воцарилась тишина, прерываемая только стонами раненых и звериным рёвом конницы за стеной.

– Нам нужен язык, Войда, – вспомнил я о том, что они могут быть в курсе куда уехали похитители моей кузины.

Он окинул меня быстрым взглядом, словно бы извиняясь за то, что он сам не догадался об этом и дал знак своим людям:

– Стоять, ребята! Оставьте раненных, нам нужны пленные.

Бойцы сразу же остановились хотя и не очень охотно, но перечить своему командиру они не могли. Выполняя просьбу десятника они мигом выудили из кучи поверженных наименее пострадавших и посадив их на колени выстроили в ряд.

Уцелевших оказалось трое – один тяжело раненный и двое в более менее приемлемом состоянии. Выглядели они жалко – у одного была раздроблена нога, а у второго весь бок был залит кровью. Третий скорее всего не протянет и часа, если его не перевязать.

Я и Войда подошли к ним, и я, постаравшись вложить в свой голос как можно больше безразличия задал вопрос:

– Зачем вы напали на нас и что вам известно о человеке под кличкой «Рогатый Змей?»

На что они мне ничего не ответили. Тогда я уже хотел переспросить повторно, как вмешался один из моих бойцов:

– Да они языка человеческого не знают собаки, только гавкать умеют, – подойдя к одному из раненных он пнул его в живот и тот, рыгнув кровью и выхаркивая сгустки крови из пробитого легкого, что-то промычал.

Тот же боец обратился к нему, как я понял одном из языков степняков и о чудо тот понял его, но видимо он ответил чем-то оскорбительным и плюнул на землю перед нами, так что воин из моего отряда вновь прописал ему живительного пендаля в солнечное сплетение. Пленник захрипел и повалился на землю.

Ясно, что он теперь не сможет некоторое время говорить, а мне хотелось бы поскорее покончить с допросом, дорога каждая минута.