Текст книги "Паранойя. Сборник (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Оттолкнув незадачливого противника, Федя снова перешел в наступление. Оставшиеся на ногах бомжи поняли, что дело пахнет керосином и кинулись врассыпную… причем некоторые, увы, не с пустыми руками. Не иначе, тот из бомжей, кто хвастался умением обращаться с замками, успел дверцу банкомата взломать – с отмычкой или без. И теперь его подельники спешно растаскивали хранившиеся за дверцей купюры по принципу «кому сколько досталось».

– Стоять! Ах вы, козлы! – вопил Федя, размахивая прутом и пытаясь настичь хоть кого-то из разбегавшихся бомжей. Но те развили неожиданную прыть для людей немолодых и отравленных паленой водкой.

Впрочем, двоих Федя все же сумел настичь. Одного поверг на землю, ударив по ногам прутом, а второй благополучно запнулся на ходу и повалился в снег сам.

* * *

По итогам дерзкой вылазки в ТРЦ и схватки на пустыре Феде удалось разжиться, ни много ни мало двумястами тысячами рублей. Крупными купюрами. Могло быть и меньше, успей бомжи выгрести из банкомата все содержимое. Но коль действовали они впопыхах, значительная часть наличности осталась нетронутой их грязными пальцами.

Из добытых денег Федя отложил себе тысяч десять… потом, подумав, еще пару красных пятитысячных купюр решил оставить. А остальное пару дней спустя без лишних слов вручил матери, для чего прежде выбрал на карте в Ярикином приложении родной городок и двор, где прошло детство.

– Сколько смог, – пробормотал Федя, поневоле пряча взгляд, отворачиваясь от материнского лица, – приехал… как мог, быстро. Надеюсь, этого хватит.

И сразу повернулся к выходу из квартиры.

– Даже не перекусишь… чаю не попьешь? – со смесью растерянности и грусти спросила мать.

– Какой чай? – Федя с раздражением махнул рукой, – занятия ведь идут. И так пропустить пришлось. Да сессия на носу.

Конечно, дело было не в занятиях. И даже не в необходимости поддерживать «официальную версию». О том, что дражайший отпрыск располагает гаджетом, позволяющим мгновенно переместиться в любую точку на карте мира, родители Федины, разумеется, не знали. Поэтому им полагалось считать, что сын-спаситель прибыл на поезде, а чтобы совершить этот вояж, вынужден был прогуливать занятия. И вообще бросить все дела.

Но было и кое-что еще, гнавшее Федю с родного порога. Причем даже привычная неприязнь к убожеству «малой родины» отошла теперь на второй план. Главная же причина заключалась в том, что если из-за кражи продуктов в торговом центре Федя просто чувствовал себя скверно, то после истории с банкоматом та скверность казалась мелким душевным неудобством на фоне нынешних его ощущений. А ощущения были – будто помоев хлебнул. Или даже выбрался с трудом из-под навозной кучи, а отмыться не успел.

Особенно Федю угнетала почему-то судьба бомжа, которого он ударил по голове арматурным прутом. Выжил ли он или упокоился там же, на пустыре, став ужином для бродячих собак – Феде оставалось только гадать… или забыть. Причем последнее сделать оказалось труднее всего.

И какой, скажите на милость, после этого чай?!

Сухо попрощавшись, Федя покинул родную квартиру и, отойдя от подъезда подальше, велел Приборчику перенести себя поближе к общаге.

Ну, то есть как – поближе. Федя рассчитывал, что в считающийся нормальным временной поток он вернется, скрытый от прохожих стоявшей недалеко от общаги трансформаторной будкой. О возможности промахнуться он как-то забыл. А потому не подумал, что может ненароком угодить в саму будку и изжариться, вызвав в ней короткое замыкание.

К счастью, последнего (и самого плохого) не случилось. То есть, гаджет Ярика таки промахнулся… но материализовался Федя в привычном мире не внутри трансформаторной будки, а по другую ее сторону. Так, что с крыльца общаги, например, его появление наверняка бы заметили.

Ну и заметили, что печальней всего. Причем не студенты и даже не случайные прохожие. Что тех, что других в тот момент поблизости не оказалось… зато невдалеке от крыльца прохаживался какой-то бугай в пуховике и меховой кепке.

Прохаживался он не просто так – определенно, кого-то ждал. Потому что, едва заметив возникшего, словно из ничего Федю, бугай немедленно зашагал к нему. И вряд ли затем, чтобы по-приятельски поздороваться, выпить вместе пивка или, скажем, сообщить радостную вещь. Что-нибудь вроде: «Вы выиграли главный приз в нашей лотерее!». Или: «С огромным прискорбием сообщаем вам, что умер ваш очень дальний родственник, которого вы не знаете, зато он знает вас, и именно вам завещал все свое состояние».

Увы, внешность бугая к подобным оптимистическим предположениям не располагала. Даже мельком взглянув на него, Федя успел оценить и маленькие поросячьи глазки, и круглое, не отягощенное мыслью, лицо с низким лбом и гримасу, похожую на оскал хищника. Да и саму мрачную целеустремленность, с которой бугай направился к нему, понял правильно. Но вот чего не смог сделать Федя, так это принять верное решение.

Вместо того чтобы убраться от бугая как можно дальше (с Приборчиком или на своих двоих, не важно) Федя почему-то вздумал отыграться на нем все поганое настроение последних дней. Да, выглядел бугай внушительно. Ну, так и Федя хлюпиком не был – в противном случае вряд ли бы выжил в той дыре, где прошло его детство. По росту же, так и вовсе бугай Феде, хоть немного, но уступал.

Потому, оценив расклад и задав сам себе сугубо риторический вопрос: «А с хрена ли мне бояться какого-то быдлоида?», Федя встретил бугая ударом ноги. С размаху ударил – да так, что тот от неожиданности не успел ни парировать атаку, ни даже прикрыться.

Бугай осел, чуть ли не опрокинулся на очищенный от снега асфальт. А Федя уже встал в боксерскую стойку, намереваясь еще и вмазать обладателю поросячьих глазок кулаком по морде. Закрепить, так сказать, успех.

Но не тут-то было.

– Не рыпайся! – грубо прикрикнул голос у Феди за спиной, – мозги вышибу!

Чуть повернув голову, Федя понял, что последняя угроза вполне реальна. С тыла к нему подобрался еще один бугай, как брат-близнец похожий на первого. В руке он сжимал пистолет, наставив дуло на студента.

– Шеф говорил: живьем этого гаврика доставить, – зачем-то сообщил первый бугай.

– А-а-а, так это он… это за ним нас послали, – обрадовался его напарник, – ну охренеть… какая удача!

– А то! Прямо на моих глазах… не было – и на тебе, появился, – проговорил первый бугай, поднимаясь на ноги.

А затем, без предупреждений и прочих расшаркиваний подошел к покорно замершему на месте Феде и со всей силы врезал ему в живот кулаком. Кулак был увесистый, удар – усилен злобой. Федю аж скрутило от боли. Он согнулся, судорожно разевая рот, пытаясь вдохнуть. И, наверное, даже упал бы, не удержи его тот из бугаев, который стоял за спиной.

– За все хорошее, – пояснил свой жест первый бугай, – обратка, если че.

– А не хрен быковать, – словно в оправдание добавил его напарник.

После чего, подхватив обмякшего Федю под руки, оба бугая подтащили его к припаркованному неподалеку джипу и втолкнули на заднее сиденье. Один из бугаев сел на место водителя, второй расположился рядом с пленником, держа наготове пистолет.

– Не рыпайся… мозги вышибу, – снова произнес он. Как видно, других угрожающих фраз его словарный запас не предусматривал.

* * *

Джип привез Федю и пленивших его бугаев в один из пригородных коттеджных поселков; конкретно – к трехэтажному кирпичному дому, который можно было бы, наверное, сравнить с дворцами старинных времен, не будь оный дом слеплен столь безвкусно. Ни дать ни взять, монстр, сотворенный каким-то доктором Франкенштейном от архитектуры.

Пара остроконечных башенок торчала над массивным сооружением, формой более всего похожим на перевернутый кверху днищем корабль. А низенькие окошки второго и третьего этажей, маячивших над кирпичной оградой, подходили, скорее, крепости, чем жилищу. Мало того, сам дом был сложен из красного кирпича, тогда как ограда – из желтого. А вот крыльцо вообще на какой-то ляд было покрыто плитками из бело-розового мрамора, текстурой напоминавшего куски сырого мяса. И вело к двери с полукруглым проемом, над которым еще нависал козырек из коричневой как шоколад металлочерепицы. Выглядела эта «гигантская шоколадка» тем более дико на фоне крыши самого дома. Крытой металлическими листами цвета морской волны.

Немногим лучше оказалось и внутреннее убранство дома. По крайней мере, то ли гостиной, то ли химерного подобия кабинета, куда бугаи и конвоировали Федю.

На паркетном полу этого… помещения был расстелен мохнатый ковер, похожий на шкуру огромного зверя. Под потолком висела люстра, чьи светильники (даром, что электрические) были выполнены в форме свечей. По углам было устроено что-то вроде клумб: из огороженных мраморными бордюрами клочков земли торчало по небольшой пальме в окружении пучков травы.

Облицованные мрамором стены покрывали маловразумительные барельефы – какие-то узоры и диковинные существа вроде зверей с птичьими головами или человеческих тел то с хвостами и головами зверей, то с птичьими крыльями. На фоне одной из стен еще чернел почти вмурованный в нее прямоугольник плазменного телевизора.

А в центре всего этого уродливого великолепия, на апельсиново-оранжевом бархатном диване, формой напоминавшем букву «С», восседал хозяин дома. Коротко стриженный невысокий и плотный мужчина средних лет в алом шелковом халате.

Перед хозяином стоял маленький стеклянный столик, на столике – бутылка… коньяка, судя по бурому цвету. Ну не чая же! Как раз, когда Федю ввели в кабинет-гостиную, человек в шелковом халате на миг приложился к бутылке. Хвастался, не иначе. Смотри, мол, жалкий смерд, каким дорогим бухлом я как бы между делом балуюсь. Вернее, сколько я потратил бабла на предстоящее похмелье.

Федю и его конвоиров хозяин встретил улыбкой – как бы любезной. Вот только взгляд у него оставался холодным, презрительным и оценивающим. Так что вышла улыбочка донельзя фальшивой.

– Доставили его… Аркадий Данилович, – доложился один из бугаев, тогда как второй в нерешительности переминался с ноги на ногу на пороге.

– Вижу уж, – кивнув, отозвался хозяин, – узнал. Можете быть свободны… кроме вас, молодой человек.

Последние слова предназначались уже конкретно Феде.

– Подходите, не стесняйтесь, – продолжал Аркадий Данилович, все еще изображая любезность перед своим пленником, – присаживайтесь… как вас – Федор… Федя? Предлагаю перейти на «ты».

Студент кивнул, мелкими робкими шажками подходя к дивану. Приглашение сесть он принял, но инстинктивно постарался расположиться как можно дальше от хозяина.

«Что надо этому богатому козлу? – пронеслось в Фединой голове, – уж не извращенец ли какой… на аппетитных юношей охотится? Надеется соблазнить…»

Да, не шибко склонный к самоуничижению, Федя считал себя если не красавчиком, то уж точно привлекательным. Не урод же, в конце концов, и не какой-нибудь доходяга-ботан. Однако менее всего ему хотелось, чтобы привлекательность эта была востребована кем-нибудь вроде Аркадия Даниловича. Как и любой другой особью мужского пола. На взаимность, во всяком случае, никто из них рассчитывать не мог.

– Выпить не предлагаю, – говорил между тем хозяин, – вредно в таком возрасте… да и не заработал еще.

А вот эти слова Федя услышал с немалым облегчением. Раз напоить не пытаются, значит, и попыток совращения не будет. Но более всего пленного студента ободрила фраза «не заработал еще». Явно намекавшая на сугубо деловые отношения… вероятней всего – на предложение о трудоустройстве.

Последнее пришлось бы очень кстати. Другое дело, что за какие такие заслуги простой студент удостоился внимания Аркадия Даниловича – не иначе, какой-то большой шишки – Федя не понимал. Что в нем такого особенного? Ничего, если вдуматься… кроме способности мгновенно переноситься с места на место. Способности, свидетелями применения которой, кстати, оказались два пленивших Федю бугая. И успели, как видно, доложиться своему боссу.

Нарождающееся подозрение не преминуло подтвердиться. Со словами «посмотрим-ка кино, Федя… совсем недолго» Аркадий Данилович поднял со стеклянного столика пульт дистанционного управления и нажал несколько кнопок.

Чернота плазменного экрана сменилась видеокадрами.

Картинка была мутноватой, да, вдобавок, черно-белой. Качество записи оставляло желать лучшего, и никакой экран с высоким разрешением исправить это был не способен. Что, впрочем, вовсе не помешало Феде разглядеть происходящее. Разглядеть – и узнать.

Вот он, собственной персоной, хоронится за стеллажами с продуктами в торговом центре. И, одной рукой держа корзину с так и не оплаченными покупками, внезапно искривляется самым неестественным образом – как будто из пластилина сделанный – а затем бесследно исчезает.

«Ну я лошара! – пронеслось в Фединой голове, – про камеры-то забыл!»

За первой записью последовала еще одна. Снова Федя – на сей раз он прижался к банкомату в затененном углу ТРЦ; затененном… но все равно не скрытом от электронных глаз видеокамер. И банкомат, и сам Федя словно размазываются, вместе делаясь похожими на расплывающуюся кляксу. Затем изображение на экране озаряется ослепительно-яркими электрическими вспышками. Летят искры… но даже они не мешают разглядеть, что на месте банкомата и Феди больше нет ни того, ни другого.

Экран снова погас.

– Если интересно, – начал Аркадий Данилович, – то с одним из охранников магазина, где ты на халяву затарился хавчиком, мы вместе мотали срок. Как видишь, дороги наши пошли в разные стороны. Но именно я помог потом ему в охрану устроиться. Респект и ему, что старых корешей не забывает. Пусть даже вспомнил про меня, только когда ты магазин обнес. Но я его понимаю. Деньги лишними не будут… тем более, у пацана семья теперь. И да, он знал, к кому обращаться. Правильно понял, что меня эта история заинтересует.

Отпив еще коньяку из бутылки, хозяин продолжил:

– Теперь насчет банкомата… ловко ты его, отработал, кстати. Тебе в плюс. Правда, тот муравейник для торгашей, откуда ты его умыкнул, подо мной ходит… можно сказать. Ну ладно, гнать не буду: под нами – мной и парой моих партнеров… деловых. А ты… ладно, корзина с хавчиком, это мелочи. Такие вот магазины обносят регулярно, их хозяева знают о риске и закладывают его в ценники. Но при этом делают вид, что ничего такого не происходит. Не слышали, мол.

Но во вторую ходку… тут ведь между делом ты короткое замыкание устроил. Чуть пожар не случился. Сам понимаешь, что подобные случаи – не их рядовых. Скрыть их не легче, чем шило в мешке спрятать. Не говоря уж о том, что ты уже не кучку хавчика отработал, но поднял приличное бабло.

– Не я, – осторожно возразил, будто оправдываясь, Федя, – в основном бомжи все растащили. Да и то, что осталось… следакам пришлось отдать, чтобы братуху отмазать.

Он уже понял – по обмолвкам, характерным речевым оборотам – что перед ним не простой мирный негоциант. Потому и решил упомянуть о брате, которого нужно было спасать от неба в клеточку. Надеялся на понимание.

– Да без базара, – небрежно бросил Аркадий Данилович, – я ведь, если не понял, не с предъявой к тебе. К тому же бабки те не мои, и даже не партнеров. А банка… вот пусть у банка башка и болит. Я же… просто интересуюсь – как это у тебя получается? Ну, бесследно исчезать, прихватив что-нибудь ценное? Полезный талант, согласись.

Успокоившийся было, Федя снова насторожился. Одно дело, когда тебе предлагают работу, желательно высокооплачиваемую. Уж тут-то не избалованный деньгами студент был бы обеими руками за. И даже то, что потенциальный работодатель явно не был чужд криминала, Федю не отвращало. Едва ли даже в этом случае его подпишут на какое-нибудь мокрое дело. Тогда как заповедь «не укради» Федя и без того успел нарушить. Да и необязательно, что Аркадий Данилович мог втянуть его во что-нибудь непременно противозаконное. В конце концов, даже прожженному бандюге нужно что-то есть-пить, нужна чистота в доме, лень самому крутить баранку и все такое подобное. А значит, не обойтись без многих вполне себе мирных и законных профессий.

Но вот беда: Аркадий Данилович не предложил Феде на него работать. Все, чего хотел хозяин этого дома-урода – узнать секрет Фединых мгновенных перемещений. За тем, чтобы овладеть этим секретом и использовать в каких-нибудь своих темных делишках. Деньги похищать… или, скажем, музейные экспонаты – для продажи за бугор. А то и даже людей.

А когда вожделенный секрет станет известен, сам Федя сделается не-нуж-ным. Зато успевшим узнать лишнего. С теми же, кому известно слишком много, но с кого точно нельзя поиметь ни грана выгоды, типы вроде Аркадия Даниловича обычно не церемонятся. Пуля в лоб и концы в воду – таков наиболее вероятный для этих бедолаг исход.

– Поделись, не пожалеешь, – между тем говорил хозяин, – я за халявой не гонюсь… и не кидаю, если че. Расплачусь по-честному. Или хочешь о цене сначала договориться?

Даже эти уверения Федю не успокаивали. Из общения с братом Лехой он успел понять, что для людей, воспринимающих закон как дышло, существует три сорта двуногих: подельники, потом участники других банд – с ними лучше считаться, и, наконец, все остальные. Иначе говоря, лохи. Которых можно и обмануть, и даже убить. Можно… а временами и нужно.

Поэтому лоху по имени Федя (даром, что пока фартовому) Аркадий Данилович мог хоть золотые горы наобещать. Все посулы свои он без малейших терзаний забудет, как только получит желаемое. И будет по-своему прав.

И что Феде остается? Что делать, чтобы избежать несчастливого для себя конца? Сбежать? Что ж, на первый взгляд это было вполне осуществимо, в том числе технически. Обыскать пленника тем двум бугаям-обалдуям отчего-то в их низколобые головы не пришло. Скорее всего, они просто не сочли Федю опасным. Оружия у него при себе точно не было – в этом подручные Аркадия Даниловича хоть косвенного, но убедились, захватив Федю сравнительно легко, почти без боя. До перестрелки ведь дело точно не дошло, студент спасовал при виде единственного, направленного на него, пистолета. Так чего опасаться?

Благодаря этой оплошности бугаев чудо-гаджет Ярика Савельева оставался у Феди. С его помощью пленник Аркадия Даниловича мог в любой момент удрать куда угодно, хоть на другое полушарие. Вряд ли хозяин дома успел бы ему помешать.

Но дальше-то что? Руки у Аркадия Даниловича оказались длинными: он успел не только установить личность человека, умыкнувшего банкомат, но и узнать, где живет этот человек. Ведь бугаев-то он подослал не абы куда, а к крыльцу общаги.

А что еще этот тип знает о Феде? Вдруг ему известно, кто родители плененного студента, где они живут. Тогда он наверняка на них отыграется. Особенно если сам Федя сбежит куда-нибудь за бугор, где его самого достать будет трудновато. Если же Федя останется в этом городе… или даже просто в пределах области или России, тогда и его самого настигнут. Причем наверняка очень быстро.

Итак, бежать окажется себе дороже, а принимать предложение Аркадия Даниловича – значит, конкретно лохануться. В таком случае Феде оставалось одно. Последовать не лишенному здравого смысла изречению одного политического деятеля прошлого века. «Нет человека – нет проблемы». Под человеком, являющимся источником проблемы, понимался в данном случае, разумеется, Аркадий Данилович.

Оставалось продумать детали. Прибить криминального дельца здесь же, на месте, едва ли бы прокатило. И дело было даже не в отсутствии у Феди оружия. В конце концов, в качестве последнего можно было использовать хоть бутылку коньяка, а хоть и даже стеклянный столик, на котором она стояла. Проломить Аркадию Даниловичу голову любым из этих предметов – и финита ля комедия.

Вот только не факт, что сам Федя в этом случае сумеет покинуть особняк-уродец живьем. Что если кто-то из давешних бугаев и вообще из подручных здешнего хозяина караулит под дверью? Тогда, почуяв неладное или услышав подозрительный шум, этот «кто-то» ворвется в комнату и изрешетит Федю пулями – если не в процессе убиения Аркадия Даниловича, то уж точно перед попыткой удрать.

И вот тут-то Федю осенило – так же, как, наверное, когда-то самого Исаака Ньютона после падения тому на голову яблока. Припомненное мимоходом имя великого физика тем более пришлось в тему, поскольку в замысле своем Федя рассчитывал на помощь закона всемирного тяготения.

Но прежде он вспомнил про высотку, видимую из окна общаги. Про то, как в первый день пользования Приборчиком хотел с его помощью попасть на крышу этой громадины, но передумал, поскольку не знал, зачем. Теперь знал. Этажей у высотки было целых двадцать пять. И всякому предмету… включая живое тело, лететь с ее крыши предстояло долго. Причем непременно с фатальными последствиями.

А главное – вряд ли в данном случае кто-то сможет отличить убийство от самоубийства или просто несчастного случая.

Это лихорадочное обдумывание заняло считанные секунды, по истечении которых Федя ответил Аркадию Даниловичу:

– Почему нет, – говорил он медленно и вполголоса, чтобы скрыть дрожь нетерпения и предвкушения, ибо так загорелся посетившей его идеей, – насчет цены… тыща долларов меня бы вполне устроила.

– Ну вот и славно, – хозяин хлопнул в ладоши, – только, пойми… в общем, прежде чем заплатить, я должен убедиться, что оно того стоит. Не в моих правилах вперед платить.

«Во-во, иного и не ожидал, – с мрачным торжеством от собственной догадливости подумал Федя, – сейчас он увидит Приборчик и решит отобрать его и юзать самому, а меня пришить, или просто отобрать, не платя очередному лоху ни копейки».

Как бы то ни было, а допускать, чтоб до этого дошло, студент не собирался.

– Собственно, вот, – произнес он, доставая из-за пазухи Ярикино изобретение, – какого-то особого дара у меня нет… все он. Это с его помощью я перемещаюсь… предметы перемещаю. Не сам по себе, в общем.

– Ну-ка, ну-ка, – Аркадий Данилович подался вперед и присмотрелся к Приборчику.

Затем он протянул к нему руки, но Федя не дал коснуться гаджета. Опасливо отдернул, чуть ли не прижимая его к груди.

– Не доверяешь, – изрек хозяин дома с ноткой укоризны, – да не боись, не кину. Только… не вполне понимаю, что тут может стоить штуку баксов. А главное: как это помогает мгновенно перемещаться? Насколько понял… ну, судя по виду, это очередной новомодный телефон. Из тех, куда любят пихать разные свистелки и перделки, чтоб потом всучить втридорога лохам. И называют еще это «инновациями».

– Э, не совсем, – возразил Федя, пытаясь придать лицу выражение оскорбленной невинности, – точнее, когда-то это и вправду было просто смартфоном. Но один гениальный, хоть и молодой изобретатель…

– …у которого такой реальный пацан эту штуку отработал, – с иронией перебил Аркадий Данилович, – поначалу приняв за обычную мобилу. Предлагаешь тебе поверить?

– Да я показать могу! Продемонстрировать! – голос Феди звучал чуть ли не умоляюще… и вроде бы вполне искренне.

– И сбежать у меня из-под носа, – хмыкнул хозяин, – на всякий случай: не советую.

– То есть все-таки верите? – продолжал ломать комедию, будто бы упорно настаивая на своем, Федя, – допускаете возможность, что эта штука может переносить?

А про себя радовался – немудрящий план успешно претворялся в жизнь. В точности, как и задумывалось.

– Допускаю? Нет, скорее, не отметаю с порога, – сухо молвил Аркадий Данилович, – но, как говорится, доверяй, но проверяй. Я бы предпочел сам испытать… это.

– Я называю его Приборчиком, – сказал Федя. И еле удержал в себе торжествующее «Да-а-а-а!», готовое вырваться из глотки.

– Этот Приборчик, – хозяин кивнул, – объяснишь, как пользоваться?

И снова рев торжества едва не вырвался изо рта Феди. Но студент из последних сил сохранял по-деловому спокойный вид.

– Вот, смотрите, – произнес он, пододвигаясь к Аркадию Даниловичу поближе и протягивая Ярикино изобретение ему в руки.

А сам водил пальцем по маленькому экрану.

– Сперва запускаем специальное приложение… вот так. Теперь выбираем на карте, куда хотим перенестись. И, наконец…

– Погоди! – веско перебил хозяин, следивший за Федиными манипуляциями, – куда это ты собрался… что это ты выбрал?

Федя выбрал достопамятную высотку, Аркадия Даниловича это, похоже, совсем не устраивало, но он ничего не успел сделать. Юрким движением пальца Федя ткнул в кнопку запуска, а затем одной рукой схватился за Приборчик, а другой вцепился в запястье хозяина дома.

Мгновение – в течение которого оба смотрели на окружающий мир будто через отражение на волнующейся воде – и гостиная-кабинет в доме Аркадия Даниловича сменилась крышей высотки: промаха не случилось.

На высоте двадцати пяти этажей гулял ветер. Да и про декабрьский мороз не следовало забывать. Федя зябко поежился и запахнул пуховик. Его невольному спутнику приходилось куда хуже – шелковый халат давал не больше тепла, чем папиросная бумага.

– Че еще за канитель?! – попробовал угрожающе рявкнуть, но на деле лишь дрожащим от холода голосом пролепетал Аркадий Данилович, рефлекторно обхватывая себя руками. Приборчик, правда, успел выхватить и не выпускал.

– А вот что! – куда более уверенным голосом выкрикнул Федя и врезал хозяину дома-химеры кулаком в нос. Тот, растерянный и мгновенно продрогший, даже блок выставить не успел.

Удар вышел не слишком сильным – Аркадий Данилович просто отшатнулся, но на ногах устоял. Зато хватка его ослабла, так что в следующий миг Федя вырвал Приборчик у него из рук.

– И вот еще что, – свободной рукой студент ухватил Аркадия Даниловича за шею и потащил к краю крыши. Криминальный делец сопротивлялся, пытался вырваться, даже едва не достал своего противника ударом локтя… но прошел удар вскользь.

На эту судорожную попытку отпора Федя ответил ударом ноги по босой ступне жертвы. Тот взвыл от боли. Не давая ему опомниться, Федя швырнул Аркадия Даниловича спиной в направлении края крыши, до которого осталось меньше метра. И, наконец, со всей силы толкнул дельца в грудь обеими руками.

Попятившись от толчка на шаг, другой, Аркадий Данилович споткнулся о низенькую загородку и, отчаянно завопив, полетел вниз. Ничего в его крике, больше похожем на блеяние козла, уже не напоминало прежнего «хозяина жизни» при деньгах, особняке и вооруженных подручных.

– Ну и кто теперь лох? – пробормотал Федя, подойдя к загородке и наблюдая за падающим телом. На лице сброшенного человека он успел разглядеть выражение обреченности и ужаса.

* * *

Дожидаться, пока Аркадий Данилович достигнет асфальта, Федя не стал. Отошел от бортика и принялся водить пальцем по карте города, выбирая, куда переместиться на этот раз. В общагу? Или завалиться в кабак – разбавить спиртным то чувство тоскливой опустошенности, что пришло к нему после первого его… убийства. Убийства! Даром, что жизни Федя только что лишил человека далеко не безвинного.

В итоге студент решил отправиться на городскую набережную. Просто побродить, отрешившись от мира суеты и предаваясь неторопливым размышлениям о всяких пустяках. Федя поступал так и прежде – хоть и при обстоятельствах куда менее драматичных. Но все равно надеялся, что психотерапия посредством прогулки по набережной сработает и на этот раз.

Нажимая на кнопку, Федя устало прикрыл глаза. А когда открыл вновь – сразу понял: произошло что-то не то. Вместо открытого всем ветрам простора набережной вокруг высились, теснясь, серые бетонные дома… нет, какие-то нежилые здания вроде складов, без единого окошка.

Между бетонными строениями пролегала полоса асфальта – частично искрошившегося и заждавшегося ремонта. Стояла тишина, людского присутствия Федя не заметил… за исключением фургончика, вроде тех, на которых ездят съемочные группы с телевидения. Только логотипа ни одной из известных Феде телекомпаний на корпусе фургончика не было. Зато антенна имелась: параболическая, она торчала над крышей, словно корона на голове.

Фургончик припарковался в паре метров от места, куда занесло Федю. Дверца в задней части кузова была приоткрыта… студент увидел, как отворив ее, наружу вылез немолодой мужчина в сером пальто. Головного убора на нем не было, несмотря на мороз. Видимо, в фургончике имелось хорошее отопление. Волнистые волосы мужчины были светлы от изрядной седины. А вот лицо оказалось на редкость неприметным. Не сильно узкое, но и не широкое, ни пухлое, ни худощавое. А также без усов, бороды, густых бровей и иных, бросающихся в глаза, черт.

Человек в пальто приветственно помахал Феде.

«Ну ёпрст! – с досадой подумал тот, – ну кому чего опять от меня надо? Неужели снова… из-за Приборчика?»

Схватив в очередной раз Ярикино изобретение, Федя… нет, не швырнул его в сердцах о бетонную стену. Чай, не баба какая-нибудь истеричная. Владел собой – по крайней мере, в достаточной степени, чтобы отвечать за доверенные ему вещи. И потому просто принялся искать на карте общагу.

– Не стоит, – окликнул Федю человек в пальто, – только время потеря…ем мы оба.

А затем, обернувшись, проговорил что-то в дверцу фургончика. Не иначе, обращался к находившимся внутри спутникам-коллегам.

Предупреждения человека в пальто Федя не послушался – все-таки активировал приложение Приборчика. На мгновение мир вокруг мигнул весь разом, подернулся рябью… но ни серые бетонные стены, ни изуродованный асфальт никуда не делись. Как и фургончик с антенной да вылезший из него тип с седыми волосами.

О предназначении антенны, кстати, Федя уже смутно догадывался. Как-никак на Физтехе учился, а не на филфаке, скажем, или в Институте культуры. Но не всегда стоит демонстрировать свою осведомленность и сообразительность. Да и убедиться не мешало – заодно прикинувшись глупее, чем было на самом деле.

– Как… почему? – воскликнул Федя, недоуменно осматриваясь.

– Как парень смышленый, – проговорил в ответ седеющий типчик, неспешно направляясь к нему, – технически грамотный, вы вряд ли удовлетворитесь ответами типа «магия» или «это все карма» или «черная полоса, не тот день»…

На последних словах он еще иронически усмехнулся.

– …поэтому напомню кое-какие истины, для таких людей как вы настолько очевидные, что вспоминать о них лишний раз как-то не принято. Итак, истина первая. Любым высокотехнологичным устройством с возможностью программирования можно управлять программными методами. Знаете, например, что компьютер лучше выключать, запустив соответствующую процедуру в операционной системе? А еще определенная опция в той же системе позволит запретить выключение компьютера через нажатие соответствующей кнопки.

Ну а теперь истина номер два. Если наше устройство способно соединяться с другими устройствами, в том числе дистанционно, любой, управляющий им, программный код может быть дистанционно же изменен. Возможно и вмешательство в его выполнение – путем корректировки входных параметров. А смартфон… и, соответственно, гаджет на его основе обычно имеет и соединение с Интернетом, и подключение к мобильным сетям, и доступ к GPS. Точнее, это GPS имеет доступ к нему.