Текст книги "Мышеловка (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Подойдя к управляющему терминалу главного компьютера, Радован Штилье произвел какие-то малопонятные мне манипуляции.

– Ну вот, – сказал он, закончив и хитро улыбаясь, – оставим чужим небольшой подарочек. Надеюсь, часа нам хватит.

– Хватит – на что? – не выдержал я, – и где, кстати говоря, все люди? Где администрация?

– Терпение, мой друг, терпение, – проворковал Штилье, всем своим видом демонстрируя душевный подъем, какой бывает от снятия колоссального морального напряжения, – идемте за мной, и скоро все поймете.

И вновь я нехотя потащился по коридорам административного корпуса. И снова Радован Штилье сделал одну остановку – в этот раз перед дверью с эмблемой мужского туалета. Достал приборчик с экраном и планом, посмотрел, словно удостоверяясь, и жестом указал мне на дверь.

– Нет, я не хочу, – отмахнулся я, – если вам невтерпеж…

– Игорь, вы меня разочаровываете, – сказал астрофизик невозмутимо, – «невтерпеж» тут ни при чем. Я же сказал, если хотите выбраться и получить ответы на свои вопросы…

– … будьте добры сделать все, что требуется, – воспроизвел я по памяти, – не думал, что в это «все» входит пользование туалетом.

– Пользоваться необязательно, – уточнил Штилье, – вы, главное, зайдите.

И он гостеприимно распахнул передо мной дверь. За ней, как я и ожидал, находился обычный, вернее, стандартный, туалет. Его единственной, нарушающей стандарт, чертой было большое, высотой в человеческий рост, зеркало.

– Ничего не понимаю, – пробормотал я, оглядываясь.

– Может, вот так вы поймете? – Радован Штилье подошел к зеркалу и ткнул его пальцем. Идеально гладкая поверхность исказилась, по ней пошли круги, как по воде от брошенного камня.

– Что это? – спросил я, испуганно глядя на этот оптико-геометрический фокус.

– Шанс, Игорь, шанс. Наш с вами последний шанс. Просто подойдите к зеркалу вплотную.

– Может, сначала вы? – предложил я, с опаской разглядывая так называемое «зеркало».

– Приятно видеть воспитанного молодого человека, – сказал доктор Штилье, – старшего решили пропустить. Но, увы, случай неподходящий. На той стороне приказ – отключить установку, как только через нее пройду я. Она и так извела немало энергии.

– Ладно, – с этим, пусть не однозначным, но выражающим согласие, словом и, набрав воздуха в грудь, я прислонился к зеркалу. Вернее, думал, что прислонился, однако характерной для стекла твердости и прохлады не почувствовал. Вместо нее я ощутил тягучую полужидкую массу, которая объяла меня со всех сторон, затопила глаза, протекла в уши и рот…

Не успел я мысленно проклясть ушлого астрофизика, что сначала использовал меня, а потом заманил в такую коварную ловушку, как ощущение тягучей массы отпустило. Я снова мог слышать, хотя звуки казались мне невообразимо громкими. Вернулась и способность к дыханию – правда, пока, с трудом. Наконец, я решился открыть глаза. И присвистнул от удивления, когда открыл и огляделся.

Я находился в помещении, похожем на лабораторию. Все немаленькое пространство было заполнено разнообразными приборами и техническими устройствами. Единственным человеком здесь был длинный и тощий, похожий на дерево и увенчанный гривой давно не стриженых волос, парень в белом халате – не то научный работник, не то лаборант. Скорее всего, последнее, учитывая его молодость и слегка раздолбайскую внешность.

– Кто вы? – спросил он удивленно, и, не дожидаясь ответа на первый вопрос, задал второй, – вы – доктор Радован Штилье?

– Нет, – ответил я, – но доктор Штилье на подходе.

– Тогда вас не должно быть здесь… наверное, – неуверенным тоном произнес лаборант, – и… отойдите наконец от прохода!

Не успел я поинтересоваться, почему меня не должно быть, и уточнить, о каком проходе идет речь, а ощутимый толчок в спину заставил меня спешно отойти на несколько шагов. Оглядевшись, я увидел «проход» – небольшую, вмурованную в стену арку, переливающуюся всеми цветами радуги. Прямо из участка стены, ограниченного этой аркой, выделилась человеческая фигура, также сияющая разными цветами, но вскоре принявшая вид Радована Штилье. Лицо астрофизика выражало почти полный комплект положительных эмоций, включая радость, облегчение и гордость.

– Дом, милый дом! – не сказал – пропел он благодушно, – поздравляю, Игорь, мы все-таки сделали это!

– Как я понимаю, теперь можно вырубить эту штуку? – осведомился лаборант.

– Да на здоровье! – бросил Штилье, – только… вы не подскажете, как выйти отсюда?

– Погодите, – пристал я к нему с профессиональной журналистской назойливостью, – вы же обещали ответить на вопросы. На много вопросов. Прежде всего, где мы? И что это?

Задав последний вопрос, я указал на арку.

– Мы на Земле, мой друг, – все тем же благодушным тоном доброго дядюшки ответил доктор Штилье, – на вашей и моей родине. С помощью этой установки, инициирующей малый нуль-переход, мы покинули Нэфус. Как я понимаю, вы хотели именно этого. Что касается ваших проблем с законом, то они ограничены юрисдикцией одной отдельно взятой колонии – фактически уже не существующей. Так что…

– Вот о «проблемах с законом» я и хотел с вами поговорить. И о «несуществующей колонии» – тоже. Вы ведь обещали ответить, когда дойдем. Помните?

– В общем-то, да, – беззаботная улыбка не то чтобы покинула лицо Штилье, но, по крайней мере, слегка потускнела, – расскажу, что знаю. Спрашивайте.

– Для начала скажите поконкретнее – что это за место?

– Секретный институт, задействованный в проекте «Ксено». И, я был бы очень признателен тому юноше, если он подскажет нам выход из лаборатории.

– Сперва прямо, потом налево, – небрежно бросил лаборант, ковыряясь в панели управления нуль-транспортной установкой. Последовав его указанию, мы с Радованом Штилье нашли дверь и через нее вышли в коридор.

– Проект «Ксено»? – переспросил я, не понимая, – но разве проект «Ксено» – не разработка компании «Нэфус Фарма»?

– Скорее, наоборот, – сказал Штилье, – «Нэфус Фарма» была чем-то вроде прикрытия для проекта «Ксено», вернее, для его медико-биологического направления. Но в проекте задействовано немало других научных учреждений чуть ли не по всей Империи. В том числе и возглавляемый мной «Институт Альтаира». А сейчас мы, как я понял, в головном институте, курирующем проект в целом.

– А, доктор Штилье, вы живы! Рад вас видеть, – к нам подошел смуглый мужчина лет сорока.

Одет он был не в белый лабораторный халат и даже не в деловой костюм, а в черный китель с погонами, что свидетельствовало о принадлежности… пусть не к армии, но к какой-нибудь из силовых структур – точно.

– Простите, иначе было нельзя, – человек в кителе, кажется, в чем-то оправдывался перед Радованом Штилье.

– Я понимаю, – сказал астрофизик с легкой грустью в голосе, – я ведь сам вызвался. Добровольно. Я как-никак старик, свое большей частью прожил, а юных мальчиков-девочек жалко.

– А кто это с вами? – осведомился человек в кителе, заметив меня.

– Игорь Сальваторе, – представил меня Штилье, – без его помощи я бы не дошел до установки. Игорь, познакомьтесь, это Эдгар Касим, руководитель проекта «Ксено». Возможно, шансов ответить на ваши вопросы у него побольше, чем у меня.

– Вопросы? – насторожился Касим.

– Да, Игорь Сальваторе – журналист, – с самым невинным видом пояснил Радован Штилье, – и у него есть вопросы относительно проекта «Ксено». Надеюсь, вас не затруднит на них ответить, тем более что проект близок к завершению.

Если Эдгар Касим и растерялся, то на считанные доли секунды. Быстро собравшись с духом, он молвил следующее:

– Как говорил кто-то из первого состава Комитета, победителей не судят. Спрашивайте – я отвечу. Только, как я понимаю, разговор предстоит долгий, поэтому предлагаю пройти в мой кабинет. И вот еще что, господин журналист. Проект почти завершен, однако, если в течение сорока восьми часов в СМИ промелькнет хотя бы фраза, я обещаю вам крупные неприятности. Это вы поняли?

– Пожалуй, – согласился я.

* * *

Кабинет Эдгара Касима был невелик по площади и большей частью состоял из стола, по форме напоминающего букву «Т». Сам хозяин кабинета расположился у верхней части «буквы», мы же заняли места с боков. С минуту Касим сидел молча, положив сцепленные пальцы на стол и глядя попеременно то в мою сторону, то на Радована Штилье. Первым нарушить тишину и «игру в молчанку» осмелился я.

– Вопросы у меня следующие, – мой голос звучал без дрожи, без заискивания, твердо и решительно, – кто и почему убил Германа Ли? Для чего его убийство чуть не повесили на меня? Что такое проект «Ксено» и с какой целью проводились эксперименты над миганами? Почему планета Нэфус с ее многомиллионным населением и фактически вся система Альтаира была сдана противнику? И какого черта, скажите на милость, чиновникам была дана возможность покинуть планету, как крысам – тонущий корабль?! Почему об установке не знало все остальное население Нэфуса?!

На последних фразах я все-таки сорвался на крик. Вспомнились боевые товарищи, особенно Рик Ястреб и Кристина Мбанга; гибель их вспомнилась – где-то героическая, но большей частью нелепая. А еще я вспомнил то беспечно-веселое настроение, что охватило Радована Штилье, когда мы прорвались к установке. Эти два воспоминания и привели меня в ярость.

Доктор Штилье, кажется, смутился. А вот Эдгар Касим остался спокойным и невозмутимым, как памятник первому Императору.

– Не возражаете, если я отвечу не по порядку? – спросил он таким же, по-олимпийски спокойным, голосом. Я кивнул и Касим начал, – вы, наверное, в курсе нынешнего положения Империи. Человечеству нужно развиваться, а для этого – наращивать свой потенциал, в том числе и демографический, контактировать с другими разумными расами, торговать. В случае необходимости – стрелять. Сидя на краю галактики, на горсти планет, которые мы успели ухватить в мирные годы, ничего этого делать невозможно.

– Места не хватит, – произнес я вполголоса.

– Не хватит. А еще – мы оказались в изоляции, как, в свое время, ряд земных государств и народов. Эти государства и народы, в конце концов, не просто отстали, а банально остановились в своем развитии. И стали легкой добычей сильных и продвинутых соседей. Надеюсь, вы не хотите такой участи для человечества?

Я промолчал, тем более что вопрос наверняка был риторическим. А Эдгар Касим продолжил.

– Миганы – главное препятствие для прорыва человечества к галактике. А следовательно и для развития. Просто их владения и родной мир расположены слишком неудачно – для нас.

– Все это я прекрасно знаю, – перебил я нетерпеливо и слегка раздраженно, – и в курсе нашего с миганами противостояния. Двух первых войн и их результатов. Так что можете переходить сразу к третьей войне. Той, что идет в настоящее время.

– Как скажете, – согласился Касим, – кстати, если проект «Ксено» завершится успешно, третья война с миганами станет и последней. Это я вперед забегаю… Короче, как вы, наверное, знаете, на момент первого контакта с миганами мы отставали от них по всем пунктам. По военно-космической технике – особенно. За сто с лишним лет нам с трудом, но удалось достичь паритета. Наш Флот не слабее миганского, а в плане противокосмической обороны боевые крысы и вовсе нам не соперники. Но для того чтобы одержать безоговорочную победу, недостаточно даже этих… достижений. Возможно, нам удалось бы выиграть ряд сражений, добиться от чужих кое-каких территориальных уступок, и… стимулировать их к наращиванию сил для реванша. Я уже молчу о потерях, технических и людских, которые понесли бы наши Вооруженные Силы в случае такого варианта развития событий. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло… Доктор, не расскажете нашему не в меру любопытному собеседнику про «несчастье»?

– Отчего бы не рассказать? – усмехнулся Штилье, – мой институт специализировался на изучении одной звезды – Альтаира. Его состояния, происходящих в нем физических процессов. Первое время, когда в системе Альтаира не было ни колоний, ни постоянно действующих баз, изучение звезды осуществлялось дистанционно и эпизодически, через посылку к ней беспилотных кораблей и зондов. Получив все требуемые данные, эти корабли возвращались на Землю, данные фиксировались и обрабатывались, а потом институт ждал новых исследований.

Но тринадцать лет назад… Я до сих пор удивляюсь, как при такой системе мы не пропустили столь важное открытие. Тогда, по результатам обработки очередной порции данных, было установлено, что в обозримом будущем Альтаир перейдет в состояние новой.

– Как я понимаю, об этих сорока восьми часах вы и говорили, – перебил я, обращаясь к Касиму, – тогда зачем вообще было колонизировать Нэфус?

– Хотя бы затем, чтобы Институту Альтаира было удобнее за вышеназванным Альтаиром наблюдать, – ответил руководитель проекта «Ксено», – не посылать зонды, не говоря уж о дорогостоящих экспедициях; не ждать, пока данные сами придут на Землю, с пятнадцатилетним опозданием.

– Шестнадцатилетним, – поправил Штилье Эдгара Касима, – более чем шестнадцатилетним опозданием, да еще не в полном объеме. А прогноз, знаете ли такая нехорошая штука – чем дальше срок, тем ниже точность. По этой причине я до последнего не покидал Нэфус, даже когда весь институт эвакуировали. Тот приборчик, который уважаемый журналист принял за коммуникатор, на самом деле является универсальным приемником-передатчиком. Он принимал информацию о состоянии Альтаира со спутников… странно, почему-то спутники чужие пощадили. Наверное, рассчитывали использовать в своих целях.

– Надо полагать, полученная информация передавалась на Землю по «мгновенке», – предположил я и астрофизик утвердительно кивнул, – и вы ради этого рисковали жизнью?

– Таково уж бремя ученого, – Штилье вздохнул, не то тяжело, не то с облегчением, – рисковать жизнью ради науки… А во многих случаях – не только рисковать, но и жертвовать. Знаете, Игорь, в истории было немало случаев…

– Только не надо фарисейства, доктор, – перебил я его, – нашли с кем себя сравнивать. Лучше бы вспомнили хотя бы один случай, когда ученый остался жив-здоров и предпочел пожертвовать чужими жизнями. В количестве десятков миллионов.

– Бандиты, убийцы, насильники, наркоманы, проститутки, – перечислил Эдгар Касим с все тем же выражением невозмутимости, – а еще – коррумпированные полицейские. Дурная наследственность и неисправимые пороки. Вам правда их жалко? Больше, чем все остальное человечество? Успокойтесь, мы знали, каким людским материалом не жалко пожертвовать.

– Потому новая колония и стала местом для ссылки?

– Абсолютно. С этого и начался проект «Ксено». Одной из его основных задач было заманить военно-космические силы миганов в систему готовой взорваться звезды. Планета, колонизированная по неординарной технологии, должна была стать приманкой. Или, учитывая биологию расы-противника – «сыром в мышеловке». Этот «сыр» должен был дать иллюзию легкой доступности, потому мы и не держали в системе крупных военных группировок. Даже противокосмическая оборона Нэфуса была неизмеримо слабее, чем на других планетах Империи. Однако вторжение в систему Альтаира небольших сил и, тем более, их достаточность для захвата вроде бы беззащитной колонии не имело стратегического смысла.

– И чтобы заманить в систему побольше чужих кораблей, был устроен этот фарс с якобы сражением и бегством нашего Флота в самый ответственный момент. Так? – догадался я.

– Почти, – подтвердил Касим, – вот только насчет «фарса» вы явно погорячились. Было не «якобы сражение», было настоящее сражение, причем, крупнейшее в истории наших военно-космических сил. Сотни сожженных кораблей с обеих сторон. И закончилось оно не бегством, а отходом в связи с выполнением боевой задачи. А чтобы у миганского командования не возникло аналогичных мыслей после прорыва к Нэфусу, нашим кораблям пришлось совершать в систему Альтаира регулярные вылазки. Несколько выстрелов по позициям сил чужих – и отход. Если делать это часто, создавалось впечатление, будто Империя пытается отбить Нэфус обратно. А там уже, наверное, миганские десантники обустроились.

– Ага, – подтвердил я, – и не один миллион, кажется. Наше сопротивление… практически сломлено.

Последние слова дались мне тяжело, снова вспомнилось пребывание на Нэфусе, особенно наше с Кристиной Мбанга и Радованом Штилье, убежище. А вот Касим не переживал ни капельки. Для него слова о «сломленном сопротивлении» звучали как репортаж о спортивных соревнованиях. А то и вовсе, как пересказ видеофильма или сериала.

– Вряд ли они успеют порадоваться победе, – руководитель проекта «Ксено» усмехнулся, как мне показалось, по-садистски, – вы говорите – сорок восемь часов? Нет, сорок восемь часов у нас на реализацию всего проекта, а не только этой фазы. По самым свежим данным, что успел прихватить доктор Штилье, Альтаир станет новой менее чем через сутки. Двадцать с хвостиком земных часов – и звезда выплеснет столько энергии, что миганский флот разнесет на молекулы. Что касается Нэфуса, то его поджарит вместе с десантом чужих и остатками наших колонистов. Температура на планете вырастет настолько, что льды, которыми покрыта ее поверхность, не только растают, но и испарятся. Те же, кому каким-то чудом удастся выжить после вспышки, схватят смертельную дозу радиации. Такую, что старинные атомные бомбы покажутся детскими игрушками. И никакая защита, что наверняка стоит на миганских кораблях, не поможет.

– Ловко придумано, – сказал я, из последних сил сохраняя самообладание, – только непонятно, какой был смысл в экспериментах «Нэфус Фарма»?

– А это вторая задача проекта, – пояснил Касим, – уничтожить вражеский флот – еще полдела. Флот ведь восстановить можно, причем гораздо легче, чем население. А захват миганских планет, который должен стать следующим этапом войны, осложняется особенностями образа жизни противника.

– Подземные города? – догадался я.

– Верно. Бомбить планеты миганов не имеет смысла, ибо мышки отсидятся в своих норках. Посылать десанты – рискованно, в чем, наверное, вы уже успели убедиться. И в рамках проекта «Ксено» был выработан третий вариант – оптимальный при данном раскладе.

Сразу после взрыва Альтаира в направлении принадлежащих миганам планет направляется целый рой мелких беспилотных корабликов – так называемых «мини-ботов». Мини-боты начинены вирусом, избирательно поражающим один биологический вид – Rodentus Erectus Sapiens. Смертельно поражающим, учтите. Вирус апробирован на… живом материале и воздействует на генетическом уровне. Вероятность выработки иммунитета к нему составляет менее одного процента, причем всех «счастливчиков» ждет другой неприятный сюрприз. Взаимодействие вируса с антителами приведет к необратимым изменениям в зараженном организме. В частности, выжившие особи становятся бесплодными. Все, о чем я сейчас говорю, подтверждено экспериментально, так что у меня есть основания для такой уверенности.

По нашим прогнозам, миганские планеты, включая их родной мир, вымрут в течение недели. Перехватывать мини-боты будет нечем, оставшиеся корабли уничтожит наш Флот, а ПКО у грызунов слабая. Знаете, существо, которое редко выходит на поверхность, в небо смотрит еще реже. И источником угрозы его считает в последнюю очередь. Странно, как вообще миганы сподобились выходу в космос… Впрочем, без разницы.

– Другими словами, – мрачно произнес я, – цель проекта «Ксено» – уничтожение целой расы разумных существ. Я правильно понял?

– Да не совсем! – моя формулировка будто бы смутила Эдгара Касима, а я уж было подумал, что его ничем не проймешь, – не «уничтожать», а расчистить место. Что касается миганов как биологического вида, то им, в качестве резервации, предполагается оставить одну планету. Планета небогата природными ресурсами, так что у грызунов просто не будет экономических возможностей для восстановления. Скажу даже больше: эксперты нашего института рекомендовали сформировать специальное подразделение для контроля за планетой-резервацией. В частности – для своевременного уничтожения военных и космических объектов.

– Понятно, – хмыкнул я, – шкуру неубитого медведя делите…

– Нам главное не мешать, – твердо и уверено парировал Эдгар Касим, – и медведь будет убитым.

– Надо полагать, мы с Германом Ли сильно вам мешали.

– В большей степени – Герман Ли. Он успел разнюхать про эксперименты «Нэфус Фарма» и вовсю подбирался к доктору Штилье. Понимаете? С вашей помощью он бы придал огласке ключевые положения проекта «Ксено», который после этого оставалось лишь выкинуть на свалку. Так что нам пришлось… принять меры.

– Человек-Без-Лица, – произнес я почти благоговейным шепотом.

– Он не совсем человек, – уточнил Касим, – но, как и мы – гуманоид.

– Чужой?

– Да, раса да башей. Биологически они очень близки к нам, но имеют свои особенности. В частности, их кожа и глаза другого цвета и очень светочувствительны. По этой причине агент разведки да башей, которого вы знали как Человека-Без-Лица, общался с людьми при минимуме света и прятал свое лицо.

– А как вы вообще связались с да башами?

– Случайно. Сеанс мгновенной связи, ошибка в направлении сигнала, разведывательный корабль, прорвавшийся через владения миганов… Счастливая случайность, благодаря которой мы обрели союзников, причем гуманоидов. Да баши воюют с миганами не одно столетие, и, кстати, технологию колонизации Нэфуса мы получили от них.

– Рад за вас, – вздохнул я, поднимаясь из-за стола. Разговор с руководителем проекта «Ксено» не просто утомил меня. Ощущения после него были – хуже, чем от поедания несвежих продуктов на Нэфусе. И так же хотелось на свежий воздух.

– Погодите, – повелительный тон Эдгара Касима ненадолго остановил меня, – я еще не все сказал. Насколько мне известно, вам удалось проникнуть на секретный уровень служебного корпуса «Нэфус Фарма».

– Ага, – подтвердил я, – и не только проникнуть.

– Вряд ли вам удалось вынести оттуда что-то существенное, – продолжал Касим, – тем более что вас вскоре арестовали и обыскали. Остаются фотоснимки… Кстати, это не из-за них на счет вашего подельника Харико Джонса…

– Из-за них, – перебил я нетерпеливо и раздраженно, – да, я сделал снимки и по «мгновенке» отправил их в редакцию. И что теперь? Убьете меня за это?

– Ну что вы, – Касим улыбнулся, – зачем? На ваше счастье, в тот день мы заблокировали доступ «Небулы» к мгновенной почте. Ибо просчитали и предусмотрели вашу вылазку в «Нэфус Фарма».

– Вот спасибо! – с иронией выдохнул я, в то время как мою душу все больше заполняли дурнота и тяжесть, – теперь – все?

– Пожалуй, – ответил Эдгар Касим, – надеюсь, вы не забыли? Про сорок восемь часов?

Конечно же, я все помню. Тем более что из «Небулы» меня, скорее всего, уже уволили. А то и вовсе признали мертвым. Так что не беспокойтесь, господа секретчики. Огласки бояться не стоит. Провала проекта «Ксено» – тем более.

На подробностях, перипетиях и результатах этого проекта я останавливаться не буду. Просто напомню, что у человечества, как правило, получается все. Все, за что оно берется всерьез и по-настоящему. Спасение Земли под началом МКЭК – одно из многих тому подтверждений. Вот только есть ли у нас повод радоваться очередной победе? Сомневаюсь. Тем более что так называемые союзники, в данном случае да баши, после победы, скорее всего, станут врагами. И на горизонте неизбежно замаячит новый проект «Ксено». С новыми жертвами.

Они-то волнуют меня в первую очередь. Герман Ли, Френсис Панчев, Рик Ястреб, Кристина Мбанга, сержант Цзюба… И миллионы других людей, имевших несчастье оказаться на алтаре спасения человечества.

Может быть, эти жертвы не были невинными. Может быть, гибель этих людей, по крайней мере, большинства, была заслуженной. Но я уверен, что одной из многих вещей они не заслужили точно.

Забвения.

1 октября – 28 ноября 2009 г.