Текст книги "Порочный праздник (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Тиффани Райз
Порочный праздник
Серия: Мужчины за работой – 2
Перевод: endeavour3
Сверка: Amelie_Holman
Бета-коррект: ildru, Султана
Редактор: Amelie_Holman
Оформление: Eva_Ber
Глава 1
Это было лучшее из электронных писем. Это было худшее из электронных писем. И Кловер получила оба с интервалом в две минуты.
Ее внутренний маятник равновесия закачался так быстро, когда она стала проверять почту, что ей пришлось положить голову на стол и дышать, превозмогая головокружение. И именно в такой странной позе – руки на столе, голова на руках, капюшон на голове – Кловер обнаружила ее помощница.
– Эм, Кло? Ты в порядке?
– О, в полном. Спасибо, что спросила.
– Ты уверена?
– Уверена, что уверена.
– Ты уверена, что уверена, что точно уверена?
– Нет.
– Я так не думала.
Кловер поднялась и посмотрела на Рути, свою семнадцатилетнюю ассистентку, которая смотрела на нее в ожидании объяснений.
– Твои волосы сегодня более фиолетовые, чем обычно? Или это свет так падает?
– Да. Я покрасила их вчера.
– Отлично выглядит.
– Спасибо.
Кловер снова опустила голову на стол.
– Кловер?
– Что?
– Клоув?
– Что?
– Кло?
– Что, Рути? – Кловер снова поднялась.
– Ты стонала. Ты знаешь об этом?
– Я стонала?
– Да. И это был нехороший стон.
Кловер прищурила глаза.
– А что ты знаешь о хороших стонах? – поинтересовалась Кловер.
– Ничего. Я ничего не знаю о хороших стонах. В любом случае это то, что мы говорим папочке. Не так ли?
– Точно. Папочка. Твой отец. О, Боже. Мой отец…
И снова она упала на стол головой, в этот раз совершенно не желая ее поднимать, пока не наступит конец света и с его приходом не решатся все проблемы Кловер.
– Кло, в чем дело? Говори, или я не уйду.
– Тебе придется, а то на самолет опоздаешь.
– Я лечу в Лос-Анджелес. Поверь мне, я туда не очень тороплюсь.
Кловер медленно поднялась и откинулась на спинку стула. Повсюду был беспорядок, но это был приятный беспорядок. У нее над столом стояли цветы, на столе орхидеи, а лимонное дерево стало таким большим, что просто нависало над столом, отчего весь офис выглядел как книга Доктора Сьюза. Ей здесь нравилось. Она обожала это место. Возможно, она здесь останется. Навсегда.
– Дом моих родителей продан, а в доме моей сестры муравьи, и их нужно травить. А в доме моего брата до сих пор ремонт, который продолжается с прошлого Дня Благодарения.
– Хорошо для твоих родителей. Плохо для твоих сестры и брата.
– К тому же, «Пасифик Норсвест Гарден Саплай» подняли свое предложение до пяти миллионов.
Глаза Рути стали такими же большими, как и лимоны на дереве Кловер.
– Пять миллионов долларов за это место?
– И за расположение в Портленде.
– Это все… Ух. Но я не улавливаю связи с продажей дома, муравьями, предложением о выкупе и… этим. – Рути шлепнулась на стол Кловер, затем встала.
– Предложение о выкупе отличное, прекрасное, замечательное, – сказала Кловер. – И мне до понедельника нужно решить – принимать его или нет.
– Завтра понедельник.
– До следующего понедельника после Дня Благодарения. А с домом родителей и домом Келли, где травят муравьев, и домом Хантера, который ремонтируется… Мы знаем, что это значит.
– Знаем?
– Это значит, что мне повезло, и я буду устраивать День Благодарения у себя дома. К слову, они даже не спросили, хочу ли я его устраивать. Нет, они сказали, чтобы я просто ждала их на празднике. Поэтому на неделе, когда мне нужно решать, продавать ли компанию, на которую я потратила пять лет своей жизни, я буду принимать у себя свою семью, и… о, Боже, Рути, убей меня. Пожалуйста.
Голова снова упала на стол, и они решили провести остаток жизни вместе.
– Тебе дать влажные салфетки с лавандой? – поинтересовалась Рути.
– Да, пожалуйста.
Рути выдавила спрей на салфетку и дала Кловер. Та прижала салфетку к лицу и глубоко задышала.
– Помогает? Тебе спокойнее? – спросила Рути
– А посильнее у тебя ничего нет? Хлороформ, например?
– Ну, я могла бы зажечь благовония, – предложила Рути. – Или можно выйти и поискать тисовое дерево.
– Тисовые деревья здесь не растут. И они высоко токсичны, и потом, что мы с ним будем делать? – спросила Кловер, прищурив глаза за салфетку. – Ты же не хочешь кого-нибудь отравить?
– Деревья – древние священные живые существа, а тисовые деревья – символ перерождения. Мы должны встать напротив него и попросить у Матушки Природы ее мудрости.
– У меня тут есть лимонное дерево. – Кловер указала на дерево у себя над головой. – Для Матушки этого недостаточно?
– Фруктовые деревья – символ фертильности. Если помолиться возле него, то можно забеременеть. Или, что хуже, я могу забеременеть.
– Ну, хорошо, давай без лимонного дерева. Хотя, если я буду беременна, моя семья замолчит.
– Твоя семья хочет, чтобы ты забеременела?
– Они хотят, чтобы я была счастлива. Это ужасно.
– Да, это звучит абсолютно ужасно, – сказала Рути со свойственной ей юношеской болью. – Забей.
– Ну, это не так. Хотя, это так. Мой брат приедет на День Благодарения и привезет свою жену Лизу и троих детей. Моя сестра приедет со своим красивым мужем и четырьмя детьми. Мама и папа приедут и станут плакать от радости, потому что все их дети и внуки собрались под одной крышей. И там буду я. Одна. В доме. Тридцатилетняя. Без мужа. Без парня. Без детей. Я уже давно не была на свидании. И они снова и снова будут повторять мне, что я не становлюсь моложе, что если я когда-то и буду счастлива так же, как счастливы они со своей семьей, то мне нужно двигаться. А я буду сидеть и слушать все это. И…
– И?
– И я буду улыбаться и кивать, мысленно убивая их ножом.
– А почему только мысленно?
Кловер посмотрела на нее из своего убежища, сделанного из капюшона.
– Ты такая гадкая, Рути. Вот такая гадкая. – Она пальцами показала насколько.
– Спасибо. – Рути сделала реверанс.
– Я знала, что тебе понравится. Поэтому… вот почему все неправильно. Ничего и все.
– А ты не можешь сказать своим родным, чтобы они заткнулись и не лезли не в свое дело? Это же твое тело, твоя матка.
– А почему ты не можешь попросить своего отца заткнуться и не лезть не в свое дело, когда он спрашивает тебя о твоем домашнем задании, оценках или парне?
– Я прошу.
– И как, помогает?
– Ладно, ты меня подловила. Может быть, в следующий раз, когда твоя мама скажет, что тебе нужно завести детей, ты можешь сказать, что пожертвовала свою матку Матушке Земле.
– И что это влечет за собой?
– Не знаю, но я однажды сказала это в школе, и это избавило меня от необходимости посещать уроки физкультуры, так что можешь попробовать.
– С моей пресвитерианской мамой это не пройдет.
– Тебе нужна новая семья, – сказала Рути. – Можешь присоединиться к моему ковену.
Кловер села, ради своего же блага покидая свое уютное гнездышко. В конце концов, она взрослый человек. Ей следует подавать пример Рути. Взрослые смотрят проблемам в лицо, а не прячутся от них в свитерах с капюшоном.
– Я люблю свою семью. И еще я их будто ненавижу. Послушай это письмо от моей сестры.
Кловер открыла его и начала читать самым сладким голосом.
«Кло! Бог ты мой, спасибо, что разрешила отпраздновать День Благодарения у тебя дома. Должно быть, так здорово не иметь детей, из-за чего у тебя появляется столько свободного времени. Хорошо, что я люблю этих детей, потому что, клянусь, они сущее наказание. Должно быть, здорово выращивать растения. Никто не будет переживать, если они погибнут, верно? А вот мне приходится иметь дело с маленькими монстрами, и это как полная занятость на работе. Кстати, говоря о детях, я запостила около пятидесяти фотографий детей. Не могу дождаться твоего мнения о фото Гаса в классе. Он самый умный ребенок там, но, возможно, я слишком пристрастна. Люблю тебя! Увидимся в четверг!»
Рути уставилась на нее в ужасе.
– Я ненавижу твою семью. Даже Гаса, – сообщила Рути. – Да простит меня богиня.
– Пятьдесят новых фото детей? Да она же только на прошлых выходных запостила двадцать! И мне придется прокомментировать каждое фото, иначе она меня съест!
– Дети – паразиты, – сказала Рути.
– О, я так понимаю, ты не планируешь рожать, когда станешь старше?
– Ты что-то имеешь против паразитов? – Рути закатила глаза.
Кловер мудро решила больше не задавать вопросов.
– Никто не будет переживать, если мои растения погибнут? – спросила Кловер, вздыхая. – Она что не понимает, что я продаю растения, и я не могу продавать мертвые растения?
– Она встречала кого-то из твоих покупателей? Пусть придет сюда, поотвечает на телефонные звонки недельку, а потом будет говорить, что никто не будет переживать, если твои растения умрут, – сказала Рути. – Знает ли она, что если растения умрут, то умрет и твой бизнес?
– Келли сказала это из добрых побуждений.
– Ты должна позволить мне сжечь ее дом. Пожалуйста?
– Не надо ничего жечь. У тебя еще испытательный срок.
– Хорошо. Но если она сюда зайдет, я положу ей в белье венерину мухоловку.
– Это не очень похоже на дзен.
– Дзен – учение буддизма. Хотя я уважаю буддизм, технически я неоязычница. А неоязычница точно бы положила венерину мухоловку в белье твоей сестре. По крайней мере, я бы так сделала.
– Ты очень…милая? Хорошо, нет, но так мило, что ты меня защищаешь. Моя семья хочет для меня лучшего, но эта всегда их версия лучшего, а не моя. Я уже знаю, что скажет моя мама, когда узнает о предложении выкупить фирму. Она скажет: «О, Кло, милая, это чудесно. Теперь ты можешь уйти с работы и сосредоточиться на личной жизни. Вот держу пари, она именно так и скажет».
– Странно. Я бы сказала: «О, Кло, это чудесно. Пять миллионов долларов – это как пять лет в сопровождении мужчины из эскорт-службы».
– Только пять лет?
– Ну, знаешь, эти ребята много зарабатывают. Тебе стоит нанять такого. Он бы помог тебе с одной твоей маленькой проблемой… – пропела Рути, хлопая ресницами, изображая саму невинность.
– Я чувствую себя не в своей тарелке, даже когда делаю маникюр. Ты точно думаешь, что я могла бы нанять мужчину? А ты-то сама только и делаешь, что следишь за этими службами?
– Я ими восхищаюсь. Они единственные мужчины на планете, которые делают то, чего от них хочет Богиня, а именно посвящают себя удовольствию женщины.
– Если я не разрешила тебе нанять стриптизера на мой день рождения, неужели ты думаешь, что я смогу нанять мужчину из эскорт-службы? Ради чего? Включая мою маленькую или мою большую проблему?
– Ладно, может, и нет. Но ты могла попросить об этом папочку.
– Что?
– Попроси папочку. Ну, моего отца? Он забирает меня каждый день. Такой высокий парень с грязью под ногтями, который довольно мил для отца, как мне кажется.
– Да, я знаю твоего отца. Мы встречались сотни раз.
– Ну так вот, попроси его. У него все зубы и волосы на месте, и он знает, как готовить индейку. Что еще нужно для поддельного парня?
– Он твой отец.
– Я знаю. Я тоже его встречала, – сказала Рути.
– Я не могу просить твоего отца помочь мне с моей маленькой проблемой.
– Не маленькая проблема. Твоя большая проблема. Он мог бы быть твоим парнем на этой неделе.
– Не очень хорошая идея.
– Почему нет? Он ни с кем не встречается. И потом, ты ему нравишься. И он будет один всю неделю, пока я буду с мамой.
– Потому что он твой папа. И ты на меня работаешь. И я считаю, что это все немного странно. – Кловер замолчала. – Подожди. Что ты имеешь в виду, говоря, что я ему нравлюсь?
– Я имею в виду, ты ему нравишься. Почему бы тебе ему не нравиться? Ты милая и просто богиня.
– Я все время покрыта грязью, – сказала она. И еще она буквально жила в своих джинсах и толстовках, а от любого ее макияжа к полудню не оставалось и следа. Ее светлые волосы до самого вечера были собраны в хвост.
– Такова и Матушка Природа.
– Твоего папу привлекает Матушка Природа?
– Да, если он умен. А он умен, но не говори ему об этом. Давай, Кло, папа думает, что ты супер, потому что дала мне эту работу. Он говорит, ты хороший пример. Ты действительно ему нравишься.
– Даже если бы я ему действительно нравилась, он твой отец. Я не хочу, чтобы отношения между нами усложнились.
– А тебе не кажется странным, что ты оцениваешь его каждый раз, как он меня забирает?
Кловер покраснела.
– Я его не оцениваю.
– Я прожила всю жизнь с проклятьем в виде Сексуального Одинокого Папочки. Мои друзья его оценивали. Это непристойно. Но только не в твоем случае. Ты делаешь это мило.
Кловер бросила взгляд на Рути.
– Как угодно, – сказала Рути. – Я в любом случае не хотела бы ужасную мачеху. Я тебе напишу номер службы эскорта. Тебе нравятся блондины? У Свена скидка на этой неделе.
– Какая скидка?
– Тебе придется позвонить и выяснить это… – Рути подняла голову и выглянула из окна за столом Кловер. – Помяни черта. Папочка здесь. Пора идти.
Кловер повернулась и посмотрела на грузовик, парковавшийся у теплицы Кловер, самой лучшей во всем Маунт Худ согласно «Пасифик Норсвест Гарден Саплай». Именно благодаря этой репутации они были готовы выложить пять миллионов за ее имя. Это было камнем преткновения. Имя. Это было ее имя. Она хотела сохранить это имя, использовать это имя и продавать растения под этим именем. Как это делал, например, Эрик, папа Рути. Прямо на двери его Доджа было написано: «Эрик Филдс – Кедровые Крыши, Стены и Пол». Он был бизнесом. Его имя было его работой. И она это уважала. Отказаться от права заниматься бизнесом под именем Кловер Грин ранило. Но так ли сильно это ранило, что даже пять миллионов долларов не смогут облегчить эту боль? Наверное, нет.
Она смотрела, как Эрик паркуется и идет к офису. Обычно он забирал Рути после работы, потому что у нее не было своей машины, но сегодня он забирал ее в аэропорт, откуда она отправится в гости к маме на неделю. И хотела Кловер соглашаться с этим или нет, Эрик был милым, и Кловер его оценивала. Вообще-то слово милый не очень-то подходило Эрику. Он был привлекательным.
Чертовски привлекательным, с очень короткими русыми волосами и темными глазами, отчего всегда казалось, что он над чем-то смеется. Высокий? Определенно. И Эрик был мужественным, в своей темно-желтой рабочей куртке, в рабочих ботинках со стальными носами, и с руками, перепачканными краской. Мужественный, но не мачо, как ей и нравилось. На мачо у нее не было времени. Никакого позерства. Эрик поднял голову и посмотрел в окно, махая ей рукой. Кловер выпрямилась. Ой. Ее поймали за подглядыванием. Она непринужденно махнула рукой в ответ и повернулась в кресле, надеясь, что Рути ничего не заметила.
Рути сидела за столом, собирая вещи и складывая их в рюкзак. Здесь будет скучно без Рути и сада, который закроют на зиму сегодня. Кловер всегда чувствовала себя потерянной, когда не могла приходить на работу в восемь часов каждое утро и оставаться там до восьми вечера. Сад отнимал у нее много времени, и поэтому у нее не оставалось времени на что-то другое. Когда сад закрывали на зиму, Кловер не знала, чем себя занять. Может быть, в словах мамы был смысл. Возможно, ей стоит уделить внимание личной жизни.
Или, может быть, это слова ее семьи, а не ее слова.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я свела вас с папочкой? – спросила Рути, надевая рюкзак.
– Бог свидетель, не хочу, чтобы ты сводила меня с твоим отцом. Или с кем-то другим. Никогда.
– Ты многое теряешь. Он творит чудеса с Большим Зеленым Яйцом. Это не сексуальная штучка, между прочим. Это гриль.
– Я знаю, что такое Большое Зеленое Яйцо. Я знаю, что это не сексуальная штучка.
– Хотя мама говорит, что папа был хорош…
– А вот тут остановись, юная леди. Я испытываю к твоему отцу исключительно уважение. Особенно потому что он проводит с тобой сорок пять недель в году. А теперь иди. Хорошо проведи время с мамой. Не переживай обо мне.
– Я собираюсь переживать о тебе.
– Я твой босс, я взрослая, и со мной все будет хорошо.
– Ты мой друг. У тебя проблемы. Тебе нужна помощь.
– Мне нужны обнимашки. Иди сюда.
Рути фыркнула, когда Кловер ее обняла.
– Не надо фыркать. Ты отлично проведешь время в Лос-Анджелесе.
– Слишком много солнца. Я ненавижу солнце, – сказала Рути. – Зачем бы я жила здесь, если бы любила солнце?
– Я знаю, что ты ненавидишь солнце. Уверена, что и оно тебя ненавидит. Носи солнечные очки и шляпу. Тогда ты вернешься такой же бледной, как и всегда, обещаю.
– Клянешься?
– Клянусь.
– Удачи на этой неделе, – сказала Рути, обнимая Кловер. – Дай мне знать, что решила по поводу сада. Я бы не хотела терять работу здесь, но я бы также хотела дружить с миллионером, поэтому, что бы ты не выбрала, я на твоей стороне.
– Как только я буду знать, узнаешь и ты. Береги себя.
– Мне придется. – Рути схватила куртку, как только в дверях появилось лицо ее отца.
– Привет, девушки.
– Звучит по-сексистски, – сказала Рути. – Попробуй еще раз.
– Привет, леди?
– Пафосно. – Рути надела куртку и застегнула ее. – Еще одна попытка.
Эрик уронил голову на грудь, а Кловер прикрыла рот, чтобы спрятать улыбку.
– Приветствую, мои друзья Американцы, – сказал Эрик, подняв к небу глаза, будто молясь о терпении.
– Так лучше. – Рути одобрительно кивнула. – Но только потому, что мы американцы. Ты не можешь говорить так обо всех.
– Готова идти, Рутлес? Пожалуйста, скажи да.
– Готова, – сказала она. – Просто дай мне налить воды в бутылку. Я быстро.
И она вышла из офиса с бутылкой, обычное дело, если судить по тому, как она, уходя, подмигнула Кловер.
– Как ты, Эрик? – спросила Кловер, надеясь, что ее вопрос не казался ему таким же странным, как ей. Теперь, после того, как Рути подкинула ей идею пригласить Эрика, она не могла смотреть ему в глаза. И это было очень плохо. Ей действительно нравились его глаза.
– Все хорошо. Готов к выходным. А ты?
– Я ненавижу выходные, – призналась она, садясь на край стола. – У меня будет слишком много выходных, потому что мы закроемся на зиму.
– Ко вторнику будешь лезть на стену?
– Нет, но проверь меня в конце января, когда я закончу все свои дела, – сказала Кловер. – Нужно несколько месяцев, чтобы вспомнить, каково это быть ленивой.
– Ну, у меня не будет столько выходных. Но, спасибо тебе за то, что у Рути целая неделя выходных. Я знаю, как тебе пригодится помощь в уборке.
– Все в порядке. Ей нужно повидаться с мамой, а все наши дела могут подождать. К тому же меня тоже не будет на этой неделе. Становится одиноко от того, что ее нет здесь.
– Расскажи мне об этом. Я тоже буду сходить с ума неделю. Чистая ванная? Никаких тарелок в раковине? Никаких бюстгальтеров, свисающих с двери? Боже, почему мой ребенок не уезжает чаще?
– Ты знаешь, что будешь скучать по мне, – раздался голос Рути из дверного проема.
– Буду?
– Будешь, – сказала она, толкая его локтем. – Ну, пошли, я уже готова как никогда.
– Ты все собрала? – спросил Эрик, загибая пальцы. – Лекарства. Зарядка. Твое домашнее задание. Солнечные очки.
– Тазер, лазер, газовый баллончик, охотничий нож, да, да, да. У меня есть все для недели в Лос-Анджелесе. Поехали, папочка, а то опоздаем.
– Пока, дорогая, – сказала Кловер. – Повеселись или чем вы там занимаетесь обычно для развлечения.
– Спасибо, Кло. Я оставила номер Свена у тебя на столе.
– Свена? – спросил Эрик, хватая Рути за куртку и ведя ее к двери. – Кто такой Свен?
– Никто, – ответила Рути. – Просто мужчина из эскорт-службы, которого я наняла для Кловер.
– Это входит в твои служебные обязанности? – поинтересовался он.
– Да, конечно. Как ты думаешь, чем я тут весь день занимаюсь?
– Твоя дочь чудачка, Эрик, – заявила Кловер, полагая, что от стола лучше отойти.
– Не обязательно говорить мне об этом. Хорошего Дня Благодарения, – пожелал он, аккуратно провожая Рути к выходу.
– Тебе тоже, – сказала она. После того как Эрик и Рути ушли, Кловер заставила себя ответить на два письма.
На первое – пятимиллионное предложение о выкупе, которое получила от «ПНВ Гарден Саплай» – она ответила простым: «Я сообщу в понедельник. Хорошего Дня Благодарения».
На письмо сестры она ответила смайлом и: «Отлично! Жду вас всех с нетерпением!».
Она убедилась, что поставила все мыслимые восклицательные знаки в письме, чтобы спрятать свое невероятное чувство страха по поводу грядущей встречи. Вся ее семья – родители, двое близнецов, их супруги и семеро детей под одной крышей весь день? Во всем мире нет таких знаков препинания, чтобы скрыть, как сильно она не ждала этой встречи.
Келли ответила на письмо почти сразу же.
«Мама хочет знать не ждет ли нас встреча с кем-то особенным в этот четверг», – написала Келли.
Кловер взяла садовую лопатку, размышляя о том, можно ли проткнуть лэптоп ею, чтобы не отвечать. Вместо этого она просто проигнорировала письмо и вернулась к уборке. Пакет с почвой для растений и тачка вернулись в сарай. Папоротниковые обратно в теплицу. Сейчас неподходящее время обрезать лимонное дерево, поэтому она перенесла его в противоположный конец офиса, где оно могло расти еще какое-то время, пока она не сможет снова обрезать его до более подходящего в офисе размера. И, между делом, она думала о том, что делать с пятью миллионами долларов и свободным временем, которому бы любой позавидовал.
Пять миллионов были огромной суммой. Недостаточно, чтобы купить весь мир, но достаточно, чтобы оставить на пенсию и начать новое дело. Но из-за соглашения об отказе от конкуренции с «ПНВ Гарден Саплай» она не сможет открыть питомник здесь, в Орегоне. Можно переехать в Северную Калифорнию и открыть питомник там. Но там живут ее родители, а это значит, что вместо того, чтобы выслушивать их слова о том, что ей срочно нужно выйти замуж и родить как можно скорее, в основном на праздниках, ей придется выслушивать их каждую неделю.
Или можно остаться в Маунт Худ и заняться ландшафтным бизнесом. Это не так весело, как питомник, но все та же работа с растениями. Или можно взять отпуск на пару лет. Или переехать на Гавайи. Или на Аляску. Или можно потратить деньги на услуги эскорта в течение следующих пяти лет.
– Только не надо звать Свена, – сказала себе Кловер. – Даже если у него свободная неделя.
Кловер пошла к раковине и думала, что стоит подставить голову под холодную воду, пока она не успокоится или не утонет. И то, и другое подходило ее нынешнему состоянию – отчаянному, жалкому и запутанному. Вместо этого она смыла лавандовым мылом и щеточкой грязь с рук. И в это время она увидела на парковке огни. Уже шесть? Она никак не могла поверить, что прошло столько времени. Ей нужно ехать домой и начать заниматься уборкой. Двор тоже нужно убрать, в случае, если погода будет достаточно ясной, чтобы выйти и приготовить мясо на гриле или смор. Ее племянницы и племянники готовили бы смор посреди снежной бури, если бы только родители разрешили им. Нужно попросить кого-нибудь починить деревянный настил.
Столько дел, и так мало желания заниматься этими делами.
– Тук-тук.
Кловер повернулась и увидела Эрика.
– О, привет, – поприветствовала она его, вешая полотенце на крючок. – Что случилось?
– Моя замечательная чудесная дочь оставила здесь свой телефон. Мне был дан приказ забрать его и отправить срочной доставкой в дом ее матери.
– Рути оставила телефон здесь? Я думала, что он пришит к ее руке.
– Да, я тоже. И разве я не спросил ее, взяла ли она телефон и зарядку?
– Так и было. Сразу после вопроса о лекарстве.
– Хорошо. Рад, что у меня есть свидетель, так что я знаю, что это на сто процентов ее вина.
– Все ее вина, – подтвердила она, стараясь не рассмеяться. Эрик и Рути весело смотрелись рядом. Рути казалась комически угрюмой рядом со своим отцом, который казался комически угрюмым рядом со своей дочерью. Они подкалывали друг друга так хорошо, что могло показаться, что сарказм – это единственный язык, на котором они оба говорят. Но было невозможно не заметить, как Эрик любил свою дочь, и как Рути обожала своего отца, хотя они постоянно спорили и изводили друг друга. Она называла его «папочкой», а он это терпеть не мог, ее же он звал «Рутлес», и она не выносила это еще сильнее. Кловер считала, что это мило и весело. Ей бы хотелось, чтобы и она могла так дразнить своих родителей.
– Рути сказала, что ее телефон в столе, но она могла запереть его там.
– Я достану ключ, – сказала Кловер. Он пошел за ней в офис, и она сняла ключ с крючка. – Знаешь, забыть телефон не очень на нее похоже. У нее все хорошо?
– Да. Она, наверное, хочет меня разыграть, отправляя сюда. Вполне вероятно, что там внутри змея, – сказал Эрик. – Я знаю свою дочь, а она знает, что я ненавижу змей.
– Я тоже ее знаю. Так что отойди. Я буду тебя защищать. Готов? – Она вставила ключ в замок.
– Я ненавижу змей, – повторил Эрик.
– На старт.
– Действительно ненавижу.
– Марш. – Она открыла ящик и увидела…
– Вот ее телефон.
– Змей нет? – Эрик так крепко зажмурил глаза, что казалось, будто ему больно.
– Змей нет. Она действительно забыла телефон. Ух ты.
– Может быть, она заболела? Надеюсь, это не так. Считаешь, это признак опухоли головного мозга?
– Сегодня с ней было все хорошо.
– Хорошо. Я тогда пойду. По словам Рути мне нужно найти круглосуточную экспресс-доставку и просить, чтобы они отвезли телефон быстро, а водитель должен быть горячим, но не в обычном смысле, а экспресс-горячим.
– Очень специфическая просьба.
– Свен подходит под это описание? – спросил Эрик, пряча телефон в карман пальто.
– Я не имею понятия, как выглядит Свен. Твоя дочь пытается убедить меня воспользоваться услугами мужского эскорта на этой неделе, потому что моя семья приезжает ко мне на День Благодарения.
Эрик поднял голову и вздернул бровь.
– Вы отмечаете День Благодарения немного не так, как большинство людей.
Кловер рассмеялась.
– О, нет. Мы отмечаем его традиционным способом. Очень много еды и очень много критикующих тебя и твой образ жизни родственников.
– И кто цель?
Кловер указала на себя. Эрик хихикнул.
– Ты? Цель?
– Я. Цель.
– Не верю. Почему ты?
– А почему не я? – спросила она.
– Потому что ты возглавляешь собственное дело… владеешь бизнесом. Ты знаешь о растениях больше, чем кто-либо во всем штате. Тебя уважают твои работники, даже моя дочь, которая никого и ничего не уважает, а ты… ты знаешь.
– Что?
– Привлекательная, – закончил он.
– Я?
– Ну, мои глаза не жалуются, – сказал он. – Просто говорю, моя мама всегда пытается уговорить меня побриться. Она ненавидит бороды. Но Рути не дает мне побриться.
– Почему?
– Одна из ее подруг допустила ошибку, сказав, что ее папа «горячий». Рути сказала, что либо мне нужно отрастить бороду, либо носить рюкзак на голове.
– Борода была правильным выбором.
– Но у тебя нет бороды, насколько я могу судить. – Он прищурил глаза, глядя на нее, а Кловер повернулась вправо и влево, чтобы он получше рассмотрел ее несуществующую бороду. – Нет. Никакой бороды. Нет нужды выбирать тебя.
– Они найдут причину. Всегда находят.
– У меня есть кузен, который сидит в тюрьме за подделку чеков, хобби моего деда – стрелять ворон из винтовки, а моя тетя разводит карликовых коз у себя дома, так что, знаешь ли, твоя семья должна быть благодарна за то, что у них есть.
– Мне тридцать. Я не замужем. Я ни с кем не встречаюсь. У меня нет детей. У меня мог бы быть миллион долларов и титул королевы гор, но и этого моей семье недостаточно.
– А… так вот зачем нужен Свен. – Он глубокомысленно кивнул.
– Я почти готова нанять его, чтобы он сыграл моего парня на неделю, если это заткнет мою семью хотя бы на день. И это напомнило мне – ты свободен на этой неделе?
– Ты просишь меня побыть твоим Свеном?
Кловер рассмеялась.
– Нет, вообще-то я хотела попросить тебя отремонтировать настил.
– О. Ну, да. Конечно. Много работы?
– Две дощечки и сломанная перекладина.
– А какой цвет?
– Светлый.
– У меня в грузовике есть. Могу приехать завтра утром, если дождя не будет.
– Я напишу тебе адрес, – сказала она, записывая свой домашний адрес на листке и передавая ему. – Я ценю это. У меня есть место для костра, и я знаю, что дети захотят воспользоваться им, чтобы пожарить зефир.
– Я справлюсь за час. Бесплатно.
– Я плачу людям за проделанную работу. Никаких бесплатных угощений.
– Ты дала работу моей дочери, когда никто другой этого не делал. Я тебе должен.
– Ты ничего мне не должен. Рути отлично справляется со своей работой.
– Я знаю, но она бы этого не смогла, если бы ты не дала ей шанс. Никто, кроме тебя, не хочет давать работу шестнадцатилетней девчонке с зелеными волосами, ужасным поведением и судимостью. Даже в «Макдоналдсе». Пожалуйста. Позволь мне сделать ремонт в знак благодарности за то, что вытащила мою дочь из беды.
– Ладно. Но только потому, что работы всего на час. Тогда это можно будет назвать честным.
– Отлично. Увидимся завтра утром около восьми.
– Спасибо, Эрик. Спокойной тебе ночи в пустом доме.
– Тебе тоже, – сказал он. Он пошел к двери, когда Кловер поняла, что Рути была более коварной и злой, чем она себе представляла. Она оставила свой телефон здесь специально, чтобы Эрик за ним вернулся, и они остались одни. Кловер могла злиться, если бы не один факт – ей действительно нравился Эрик. И только по этой одной причине она сказала то, что сказала:
– Послушай, Эрик?
Он повернулся в дверях и сделал это так быстро, будто надеялся, что она его остановит.
– Да, Кловер? – спросил он игриво хриплым голосом.
– Должна спросить тебя кое о чем необычном.
– Ты же знаешь мою дочь. Я умею справляться со странностями. Выкладывай.
– Ты… ты бы… ты бы не хотел быть моим Свеном на этой неделе?
