Текст книги "Порочный праздник (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Глава 3
– Не паникуй, – приказала себе Кловер. Потом она сказала это еще раз. Не помогло. Она паниковала.
Она стояла в середине гостиной и оглядывала дом. Без сомнения, это был милый дом. Небольшой. Идеальный размер для женщины, которая жила одна. Гостиная, кабинет и кухня внизу. Хозяйская спальня и спальня для гостей наверху. Уборная возле кухни. И ванная наверху. Бамбуковые полы застелены ткаными ковриками. Стены покрашены в ржаво-красный цвет внизу и приятный голубой наверху. Конечно же, повсюду были растения – магнолии, фикусы и цветы. Она надеялась, что у Эрика нет аллергии на цветы. А то их сонная вечеринка закончится, не успев начаться. Видела ли она, чтобы он чихал рядом с растениями? Не то чтобы она помнила, но помнить такое действительно странно. Она очень волновалась и знала об этом.
– Успокойся, Кловер, – сказала она себе.
– Я спокойна, – произнесла она, но знала, что это не так. Она не ждала гостей сегодня. По крайней мере, не высокого, красивого мужчину-гостя. Ее разрывало на части от возбуждения и паники.
– Приоритеты, Кловер. Сначала то, что важно. Мужчина приходит… чтобы провести ночь. Что мне делать? Убрать вещи. Какие вещи? Все вещи.
Прошлой ночью она уснула на диване, пока читала, и все подушки и покрывала были в беспорядке. Она поправила подушки и аккуратно заправила покрывало. Но это был плед-покрывало, и он не выглядел аккуратным, поэтому она убрала его за спинку. В итоге после уборки все стало похожим на то, как это было вначале, но, по крайней мере, беспорядок теперь был намеренным, а не случайным.
Всю посуду она положили в посудомойку и запустила ее. Она отнесла корзину с постиранными носками и бельем в сушилку, положив сверху чистое полотенце. Она порылась в шкафу в поисках чистого белья. Сейчас на ее кровати были красно-белые фланелевые простыни. Ей нравилось спать, когда в доме прохладно, поэтому на кровати было несколько одеял. Иногда она даже спала с открытыми окнами, чтобы пустить холодный воздух. Она жила неподалеку от Лост-Лейк, и воздух был таким чистым и свежим, о каком только можно мечтать, и было стыдно не иметь его в своем доме.
Насколько она помнила, мужчины теплее женщин. Тогда можно обойтись без фланелевых простыней. Она нашла простыни для лета, простые хлопковые голубого цвета и убрала клетчатый бело-синий плед с кровати. Она поменяла простыни и взбила подушки. Потом ей пришлось решить – а хотела ли она поменять постель? Разве она уже не сказала Эрику, что ей пришлось поменять простыни? Не сочтет ли он ее ненормальной за то, что она заправила постель за час до того, как снова ложиться спать? Не много ли она думает об этом? Да, она много думает об этом.
– Ты слишком много думаешь об этом, Кловер. Прекрати.
Она прекратила и просто заправила постель. Ей нравилось заправлять постели. Комната выглядела более привлекательной, если постель была заправленной. На столике у кровати стояла маленькая лампа молочного цвета, которую она включила, и комната наполнилась мягким приглушенным светом. Кловер отступила назад, чтобы насладиться произведенным эффектом. Мило. Ее маленькая спальня выглядела почти… романтично? Как комната в уютной гостинице. Простая, но милая.
Что еще? Ванная. О, да, ванную лучше помыть. Эрик сказал, что, когда уедет Рути, он будет пользоваться чистой ванной всю неделю. Кловер вытерла раковину и все поверхности, удалила следы зубной пасты с зеркала, открыла шкафчик и сложила туда все вещи. Когда все было сделано, она испытала огромное облегчение. И тогда увидела себя в зеркале.
Пока она занималась бешеной уборкой, девушка немного вспотела, и ее волосы опустились на лоб, а остатки макияжа, который еще был заметен час назад, теперь исчез. Она быстро разделась и пошла в душ. Утром она вымыла волосы, поэтому сейчас не стала снова это делать, однако успела помыться и побрить ноги за рекордные семь минут. Одетая только в полотенце, она снова расчесала волосы и завязала их в аккуратный хвост. Она нанесла свежий слой туши на ресницы, блеск на губы и нашла нормальное белье – белые хлопковые шортики – и надела их.
Вопрос в том, что надеть сверху. Снова джинсы? У нее где-то была симпатичная рождественская пижама – шорты и майка – но сейчас ведь даже еще не День Благодарения. И к тому же в ней слишком много открытых мест. Она не хотела, чтобы Эрик думал, что она его соблазняет. Она не соблазняла. Или да? Нет, конечно, нет. Они уже говорили об этом. Никакого секса сегодня. Только спать вместе. Конечно, потом он пошутил, что купит презервативы, а она сказала, что у нее аллергия на латекс, что, возможно, прозвучало так, будто она хочет секса. Или может…
– Прекрати, Кловер. Тебе тридцать, а не пятнадцать.
Все верно. Но она чувствовала себя подростком. Она не сказала Эрику причину, но скажет. Или нет. Она просто скажет ему, что ей не хватает практики.
– Теперь ты ведешь себя, как ребенок, – сказала она. – Повзрослей.
Кловер вытащила сорочку из шкаф, длиной до колен, с длинными рукавами. В ней она спала в самые холодные ночи. Очень хорошенькая сорочка, даже немного старомодная. Может быть, слишком старомодная? В дверь позвонили. Слишком поздно что-то менять. Кловер накинула бледно-желтый халат и стала спускаться к двери. Эрик стоял на крыльце с большим черным вещевым мешком на плече и улыбкой на лице.
– Милый дом, – похвалил он, когда она его впустила. – Я не знал, что ты живешь у Лост-Лейк. Тебе здесь нравится?
– Очень, – ответила она. – Долго искал дом? Дорога здесь немного петляет.
– Немного? – Он кинул мешок на пол у двери и стал развязывать шнурки на своих рабочих ботинках. – Клянусь, сам Дэвид Боуи в костюме из фильма «Лабиринт» показывал мне дорогу, настолько они извилистые!
– Никогда бы не подумала, что ты фанат «Лабиринта». Разве это кино не для девушек? – спросила она.
– Этот фильм нравится Рути, что означает, что я смотрел его примерно… – Он снял один ботинок. – Один миллион… – Он снял второй ботинок. – Одну сотню тысяч… – Он снял пальто. – Раз.
Он повесил пальто на вешалку и повернулся к ней. Не зная, что делать, она просто стояла, держа руки в карманах, пытаясь вести себя обычно, будто она ничего не чувствовала.
– Ты действительно потерялся по дороге? – спросила она, чувствуя себя плохо от того, что не дала ему подсказок.
– Нет. Я просто был здесь в прошлом месяце, устанавливал кедровый сайдинг на один из домиков в аренду. Я знаю эти дороги.
– Кедровый домик по дороге? – спросила она.
– Да. Меня нанял Крис Стеффенсен. Я думаю, что слишком хорошо выполнил работу. Он и его девушка живут там сейчас. Хотя хотели его сдавать.
– Он вышел отличным. Я даже была готова предложить ему выкупить его.
– Зачем? Это место прекрасное.
– Кажется немного большим, по-моему, – сказала она. – Знаешь, так как я живу одна и…
– Стой тихо, – попросил он.
– Зачем?
– Я собираюсь поцеловать тебя до того, как мы станем чувствовать себя странно и неловко в компании друг друга. Ты согласна? – поинтересовался он. Кловер уже чувствовала себя странно и неловко, поэтому была рада, что он упомянул об этом.
– О. Хорошо. Отличная мысль.
– И еще я хочу поцеловать тебя, потому что хочу поцеловать тебя.
– Эта мысль даже еще лучше.
Он положил руки ей на талию, а она ему на плечи. Она представила, что они оба модели на плакате «Как целоваться, как взрослые». Это были самые странные ненастоящие отношения, в которых она когда-либо состояла.
Но.
Как бы странно это ни было, как только ее губы встретили губы Эрика, и она достаточно расслабилась, чтобы насладиться поцелуем, тот ей понравился. Он отдавал вкусом зубной пасты, что заставило ее улыбнуться. Она тоже почистила зубы, предвкушая глубокий поцелуй. Эрик знал, как целоваться. Он мог это преподавать. Она надеялась, что не отстает. Когда он подошел ближе и скользнул ладонями от талии к шее и изгибам ее бедер, ей казалось, что она еще сдает тест.
– Ну… – сказал он ей в губы. – Что ты думаешь? До сих пор странно и неловко?
– Да, – призналась она. – Но теперь менее странно и неловко.
– Хмм… маленький поцелуй сделал все немного менее странным. Как думаешь, больше поцелуев сделают все намного более или менее странным?
– Логично, – ответила девушка. – Я имею в виду, что если ты правильно всё рассчитаешь, то все сработает.
– Значит, нам надо больше целоваться, да?
– Надо. Определенно.
– Определенно, сказала она. Мне нравятся определенные женщины. – Он потянулся к ней, но Кловер отступила назад, внезапно снова неловкая. Она не могла забыть о том, что это отец Рути. Невообразимо сексуальный отец Рути. Почему у нее такой сексуальный отец? На следующей неделе работа будет очень странной.
– Позволь показать тебе дом, – предложила она. – Знаешь, так как ты должен быть моим парнем, тебе стоит знать, где ванная.
– По многим причинам.
Она показала ему гостиную, и он восхитился полом. В кухне ему понравилось окно. Она бы показала ему настил на улице, но сейчас там шел дождь. Это могло подождать до завтра. Ему понравился цвет ванной и приятная фурнитура. Он так и сказал – приятная фурнитура.
– Никто раньше не делал комплимент моей фурнитуре, – сказала она. – Она новая.
– Мне нравится леди, которая умеет выбирать краны.
– Хромированные устарели, – объяснила она. – Медные – классика.
– Ты говоришь на моем языке. Что наверху? – спросил он. Его вопрос прозвучал так невинно, но что-то дьявольское промелькнуло в его глазах.
– О, другая ванная. Гостевая комната. Моя спальня.
– У тебя медная фурнитура и наверху? – поинтересовался он.
– Конечно. Я занималась дизайном дома сама.
– Я не против посмотреть, что наверху. Ну, ради фурнитуры, – сказал он.
– Точно. Фурнитуры.
Кловер повела его наверх по лестнице – которой он тоже восхитился, потому что она была из кедра – и она показала ему ванную. Он ее одобрил. Она показала ему гостевую. Ее он тоже одобрил.
– И вот моя комната, – сказала она. – Немного маленькая. Надеюсь, это нормально. Я могу поспать и в гостевой…
Эрик подошел к кровати, пока она нервно говорила, и прежде, чем она смогла что-то еще сказать, он развернулся и упал спиной на кровать.
Из-за Эрика ее полноразмерная кровать была похожа на двуспальную. Он валялся на кровати, катался влево и вправо, прыгнул раз или два, потом оперся на локти и посмотрел на нее. Ей понравился его взгляд.
– Удобно, – похвалил он.
– Хорошо. Как я говорила… ты, большеват…
– Ты с кем говоришь?
– Прекрати. Ты знаешь, что я имею в виду. Ты высокий, а эта кровать маленькая.
– Мне нравятся маленькие кровати. Ты не сможешь от меня спрятаться в этой кровати.
Она заправила несуществующую прядь волос за ухо.
– Что заставляет тебя думать, что я хочу от тебя спрятаться?
– Ты надела халат поверх сорочки, а это так много материала, что я мог бы сшить из него парус. И ты ведешь себя старомодно, когда придерживаешь халат, будто боишься, что откроется шея или часть кожи. Это так мило, твоя застенчивость.
– Я очень хочу быть сексуальной и игривой, но я не знаю, как это сделать. Я забыла.
– Ты сексуальная.
– Не как ты.
Он поднял брови.
– Как я сексуален? – спросил он. – И, пожалуйста, поконкретнее.
– Ты очень уверен в себе. Мне это нравится. Я не могу сказать такого о себе.
– Ты очень уверена в себе на работе.
– Да, но сейчас я не на работе. И я не знаю тебя. Хотя я и знаю тебя. В моей голове это имеет смысл.
– Ты знаешь меня, как отца Рути. Вот, как ты знаешь меня, как дорогого старого папочку. Рути сейчас в ЛА, а мы с тобой вдвоем. И теперь тебе стоит узнать другую мою сторону, которая никак не относится к моей дочери, даже если она является причиной ее рождения.
– Я хочу узнать эту твою сторону. И я хочу узнать и эту свою сторону. Но ты знаешь, каково это, когда у тебя бизнес.
– Мой бизнес не похож на твой. Я могу выбирать работу, могу отказать людям, если в этот день должен быть на школьном собрании или по другим делам. А твоя работа открыта семь дней в неделю, с восьми до восьми, и я много раз видел, когда заезжал за Рути, что ты по уши в работе. Ты работаешь на износ.
– Ну, я еще не износилась. Я думаю. – Она похлопала себя по спине. – Да. Я так сильно не работала.
– Как давно ты живешь в этом доме?
– Мм, два года и шесть месяцев, – ответила она.
– Где все?
– Что?
– Где все? У тебя есть мебель и растения. Я видел две книги внизу, и они по садоводству. На стенах нет живописи, нет животных, нет сувениров из поездок. Это место похоже на отель. Приятный отель, но не дом.
– Я нечасто здесь бываю.
– Твой офис больше похож на дом, чем твой дом.
– Это мой дом.
– Это мое мнение. – Он сел на край кровати. – Твой офис обжит. Он такой домашний. У тебя семейные фото на столе и какая-то мягкая игрушка…
– Это обезьянка. Розовая обезьянка и ее зовут Алехандро. Твоя дочь подарила ее мне.
– Конечно, она. У тебя беспорядок в офисе. Похоже на чей-то дом. Дом, который ты купила вчера совершенно готовый и привезла с собой чемодан с одеждой. У тебя лежит что-нибудь в тумбочке? Книга? Гигиеническая помада? Вибратор?
Она посмотрела на него прищуренным взглядом. Он посмотрел на нее так же. Потом он потянулся и открыл тумбочку.
– Я знал, – сказал он. – Ничего.
– Нет. Там что-то есть, да?
– Да. Пакетик силиконового геля, который положил туда производитель, а ты никогда не вынимала. О, а это чек за лампу.
Она забрала их у него и выбросила в белую плетеную мусорную корзину.
– Хорошо, я не очень домашняя, – призналась Кловер. – Ты тоже начинаешь? Я и так слышу это от своих родителей.
– Погоди. – Он поднял руки. – Я не говорю, что тебе нужно замуж и родить детей. Я был женат. У меня есть ребенок. Верь мне, ни первое, ни второе не является залогом счастья. Я бы умер за свою дочь. И иногда мне хочется ее убить. Брак и дети – это другая работа. Когда я об этом говорю, мне кажется, что тебе надо работать меньше, а не больше. По крайней мере, на этой неделе. Может быть, побыть домашней. А, может быть, моей?
Она положила руки на бедра и уставилась на него.
– Ты сексуальна, когда смотришь на меня так, – сказал он.
– Нет. Ты просто сказал, что я надела халат поверх паруса.
– Ты все еще сексуальна.
– Я не чувствую себя сексуально, – сказала она, скрестив руки на груди.
– Как ты себя чувствуешь?
– По-пуритански. Дискомфортно.
– Ну, ты не выглядишь пуританкой. Ты попросила меня провести с тобой ночь.
– Я думала, это твоя идея.
– Без разницы. Тебе идея понравилась.
– Понравилась. Вроде того. – Она улыбнулась.
– Так откуда дискомфорт? Тебе не комфортно со мной? Или с собой?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты сказала, что тебе нравится, что я уверен в себе. А ты уверена в себе?
– Если бы была, думаешь, я надела бы парус?
– Хорошее замечание. Может, оставим это?
– Ты уже хочешь, чтобы я разделась? Это быстро.
– Не разделась. Пока нет. – Он встал перед ней и расстегнул свою черную флисовую куртку от «Коламбия». Под ней была футболка с V-образным вырезом. Он бросил куртку на кресло, а потом стянул футболку через голову. – Возьми ее.
– Что? – Она посмотрела на его голый торс в шоке. Шок, удивление и удовольствие.
– Я хочу, чтобы ты надела мою футболку. Если хочешь. Если не станешь возражать. Я это оценю. Ты сделаешь мне одолжение.
– Сделаю тебе одолжение, надев твою футболку, – повторила она.
– Когда прекрасная женщина надевает мою футболку, это заставляет меня думать о мире лучше. И если единственная другая вещь на ней – это нижнее белье, то я совершенно точно думаю о будущем оптимистично. И разве нам всем не нужен оптимизм в наши дни?
– Значит, я надену твою футболку и буду ходить в белье, а ты будешь чувствовать себя лучше, думая о мировых событиях?
– Ну, раз ты об этом заговорила, я не знаю, как это. Но я бы хотел, чтобы ты это сделала, да. Неважно, что это.
– Значит, ты будешь чувствовать себя лучше?
– Верно, – сказал он, кивая. – Я уже чувствую себя бодрее.
– Бодрый… так теперь это называется?
– Сбрось парус, и я стану еще и веселее.
Она вздохнула и взяла футболку из его рук. Она пыталась не пялиться на его торс, как уже делала это, но старалась она не очень сильно. У него был хороший торс, красивые широкие плечи и правильное количество волос на груди – больше, чем у мальчика, и меньше, чем у человекообразной обезьяны. Плоский живот тоже хорош. Но не супер натренированный. Она действительно чувствовала себя неуютно рядом с мужчиной с кубиками. Ей больше нравились нормальные тела, а не идеальные, потому что из-за них она думала о том, как несовершенно ее тело.
– Я пойду переоденусь в ванной, если не возражаешь, – сказала она.
– Твое дело. Переодевайся, где хочешь. Я буду тут. – Он похлопал по кровати.
Она вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Она собралась положить футболку на полочку, но остановилась и поднесла ее к носу. Кедр. Кедр и мыло. Она с радостью бы вдыхала этот запах всю ночь. И, возможно, так и будет, если она все не испортит.
– Кловер? – позвал ее Эрик, и она чуть не уронила рубашку на пол.
– Да?
– Я приоткрою окно? Люблю ночной воздух.
Он улыбнулась и прижала футболку к груди.
– Я тоже, – сказала она. – Открывай.
– И плюс в том, что если ты замерзнешь, то придешь за теплом ко мне, – добавил он, а она рассмеялась про себя. Это был флирт. Мужчина умел флиртовать. И она тоже, не так ли?
– Или я могу достать еще одеяло из шкафа, – раздалось из-за двери. Ее халат и сорочка исчезли.
– Где шкаф с бельем? – спросил он, пока она натягивала футболку.
– В коридоре. А что?
– Я просто хочу выкинуть все одеяла. Скоро буду.
Она не верила ему, пока не услышала его шаги и звук хлопающей двери.
– О, неужели ты, – сказала она, выходя из ванной, но увидела Эрика на кровати, а не у шкафа. Нет, в кровати. Он был в ее кровати, а его брюки нет. Она знала это точно, потому что они были на полу у ее ног.
– Я пошутил, – сказал он.
– Я знала.
– Хорошо. Очень хорошо. Даже здорово.
– Что я знала?
– Что ты стоишь посередине комнаты в своем нижнем белье, – сказал он.
– Да, думаю, все именно так. – Она посмотрела на голые ступни, свои голые ступни и футболку, едва прикрывающую бедра. – Ты еще чувствуешь себя лучше относительно событий в мире?
– Жизнь хороша. Очень хороша. Могла бы быть и лучше.
– Как?
– Если бы ты была не там… – Он показал на ее ноги на полу. – А здесь. – Он показал на подушку рядом с ним.
– Ну… Я бы не хотела портить твой солнечный взгляд на мир, – сказала она. Он выглядел таким манящим в ее постели, теплым и сильным, и мужественным, и все, чего она давно хотела. Она залезла в кровать и легла на спину, положив голову на подушку.
– Удобно? – спросил он, перекатываясь на бок и опираясь на руку.
– Очень. – Она повернулась и встретилась с его лицом в нескольких сантиметрах от нее.
– Да?
– Да, – ответила она. – Твоя футболка очень хорошая.
– Хлопок. С предварительной усадкой. Я люблю причуды.
– Я, может, оставлю ее себе.
– Я бы этого хотел. – Он поднес руку к ее лицу и провел по губам кончиками пальцев. – Хотя, если бы сегодня по какой-то причине ты решила бы ее сжечь, я бы не стал возражать.
– Я не думаю, что это возможно.
– Нет?
– Зачем ее сжигать? Я могла бы воспользоваться ею для мытья машины.
Он кивнул, улыбаясь дерзкой полуулыбкой.
– Хорошая идея.
– Харрисон Форд.
– Что? Где? – Эрик оглядел комнату.
– Нет, ты. Я пыталась вспомнить, кого ты мне напоминаешь. Ты похож на молодого Харрисона Форда. Но с бородой.
Он поднял голову и приблизился к ней так, что его губы были в дюйме от ее, и прошептал ей два слова:
– Я знаю.
Глава 4
Кловер начала смеяться, но его поцелуй остановил этот нонсенс. Сначала поцелуй был нежным, ничего, кроме его губ, двигающихся так, будто они сами исследовали ее верхнюю губу, а зубы – ее нижнюю губу. Она чувствовала себя странно, просто лежа там и хватаясь руками за простыни, поэтому разжала пальцы и положила руки на его плечи и спину. У него была такая теплая гладкая кожа, что, дотронувшись раз, она уже не могла остановиться. Его язык проскользнул между ее зубов, и она заскользила ладонями вдоль его спины. Небольшая нервозность, которая сковала ее, когда Эрик позвонил в дверь, постепенно ослабевала. Ей стоит делать это чаще. Примерно… каждую ночь своей жизни.
Эрик прижался к ней сильнее. Она почувствовала его длинные волосатые ноги рядом со своими не такими длинными, но, к счастью, менее волосатыми. Она пробежала своей обнаженной ногой по его икрам, пока он целовал ее шею.
– Ты хороша, – сказал он ей на ухо.
– Я действительно хороша, – подтвердила она.
– Ты хороша для меня.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. – Она улыбнулась ему. – Просто говорю, что чувствую себя лучше.
– Хорошо. – Он улыбнулся ей. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Ты выглядишь очень сексуально в моей футболке и лежа на спине.
– Спасибо, – поблагодарила девушка. – Я чувствую себя сексуально… вроде.
– Давай попробуем. – Он нежно поднял ее голову и снял резинку с волос. Она хотела сделать это еще в ванной и забыла. Он бросил резинку на тумбочку и пробежал пальцами по волосам, массируя ей голову и расправляя волосы.
– Очень мило, – похвалил он. – Впервые, как я увидел тебя, ты была с распущенными волосами.
– Я бы не хотела, чтобы они попали в дробилку, – сказала она.
– Мне нравится, что ты их поднимаешь. Но с распущенными еще интереснее.
– Мои волосы интересные?
– Ты интересная, – ответил Эрик. – Очень, очень интересная. Я хочу тебя разгадать.
– Немного тебе придется разгадывать.
– О, должна быть какая-то загадка. Как такая красивая женщина может не знать, насколько она красива? Я подумаю об этом завтра. А сейчас я подумаю вот об этом.
Он поцеловал ее, и она открылась ему без промедления. Ей нравилось, как он целовался. Это было чувственно. Чувственно и тепло, и медленно. Но также и нежно. Она не ждала нежности в его поцелуях. Или это был не он. Может быть, это она чувствовала нежность. Он назвал ее красивой и сексуальной, и все эти слова были как бальзам для души, сразу вынимая жало из ран.
Кловер напряглась, когда Эрик передвинулся так, что оказался и на кровати, и на ней. Она чувствовала его эрекцию на своем бедре через его черные боксеры. Она пыталась не обращать на это внимания, пока он целовал ее, но это было сложно. Ее сердце бешено колотилось в груди, в шее, в горле. Она уже забыла, насколько длительным может быть поцелуй, каким ужасающим в лучшем смысле этого слова. Она испытывала панику, возбуждение, радость, готовность, но не знала, как выразить это Эрику словами. Она позволила своему телу говорить об этом. Она осторожно двинула бедро, касаясь его твердой плоти.
– Шалунья, – сказал он и тихо рассмеялся. – Я надеялся, что ты не заметишь.
– Сложно это не заметить, – произнесла девушка, касаясь ее губ. – Очень и очень…
Она подняла голову, чтобы поцеловать его, но он остановил ее вопросом.
– Ты хочешь прикоснуться? – спросил он.
– Я уже трогаю тебя. – Ее руки были на его плечах. Он опустил подбородок и прищурил глаза. – О… ты хочешь, чтобы я дотронулась до него.
– Нет. Я спросил, не хочешь ли коснуться меня. Я не говорил, что ты можешь. Я спросил, хочешь ли ты. Итак… Кловер Грин, хочешь коснуться до меня?
– Да, – ответила она. – Но …
– Ты можешь дотронуться и до моей задницы, да.
Она хихикнула, и этот звук удивил ее. Он звучал так молодо, так нервно.
– Как так, ты только на восемь лет старше меня? – спросила она.
– Ну, ты родилась в 1985, а я в 197…
– Рядом с тобой я чувствую себя ребенком. Вот о чем я говорю. И ты это знаешь.
– Когда у тебя ребенок в двадцать один, ты быстро взрослеешь. Когда ты открыла свою компанию?
– Пять лет назад.
– Я открыл свою шестнадцать лет назад. Почему ты открыла свою?
– Мои бабушка с дедушкой продали старый летний домик и поделили деньги между внуками. Этого было достаточно для теплицы. А ты?
– У меня была годовалая дочь, жена с проблемами с выпивкой, и мы жили в неотапливаемом трейлере. Надо было тащить задницу на работу, либо заставлять ее мерзнуть.
– Я… Я не знала о твоей бывшей. Мне жаль. Рути никогда не говорила.
– Мама Рути давно перестала пить. Рути не знает, насколько все было плохо. Ей не нужно знать.
– Тебе пришлось повзрослеть быстрее, чем мне, – заметила она. – Я думаю, поэтому вы так близки.
– Мне пришлось работать и зарабатывать деньги. У меня не было выбора, – сказал он. – У тебя же выбор был. Сколько тебе дали?
– Тысячу долларов.
Он присвистнул.
– Сколько людей получают такую сумму и начинают с нее бизнес? Может быть, один из сотни? Один из тысячи? Любой мог потратить его на машины или дом, или отложить на пенсию. А ты вместо этого построила бизнес, бизнес, где ты работаешь двенадцать часов в день, семь дней в неделю. Тебе не обязательно было работать так, как ты это делала, но ты это делала. Это впечатляет сильнее, чем вынужденная работа.
– Я не знаю.
– Я знаю, – произнес он, касаясь ее щеки. – Я старше и мудрее, да?
– Я не говорила, что ты мудрый.
– Это подразумевалось.
– Ты заставляешь чувствовать себя моложе, – сказала она. – Это все. В хорошем смысле. В смысле «нервничаю, целуясь с парнем».
– Нервничать хорошо. Но мне бы хотелось, чтобы ты была расслабленной, а не нервной. Я не хочу тебя пугать.
– Ты не пугаешь. – Она покачала головой. – Это не страх. Это… волнение.
– Нет, вот это волнение – Он снова прижался к ней эрекцией.
– Да, – сказала она.
– Да, что?
– Да, я очень хочу прикоснуться к тебе. Можно, пожалуйста?
– Это самый вежливый способ предложить потрогать мой член, который я когда-либо слышал. Ваши манеры безупречны, мисс Грин.
– Мои родители воспитали леди.
– Значит, ты будешь отводить мизинец в сторону, пока гладишь меня?
– Возможно.
– Я должен это видеть.
Эрик перекатился на спину и под одеялом снял белье, бросив его через всю комнату. Он лежал на спине, с руками за головой в ожидании.
– Хо… рошо, – сказала она. – Ты раздет и в моей кровати.
– Я могу снова надеть часы, если хочешь.
– Нет. Все хорошо. Но могу я выключить свет?
– Если тебе так нравится.
– Да.
Она выключила лампу и медленно двинулась к нему. Он обнял ее за спину рукой и придвинулся еще ближе.
Не говоря ни слова, он поцеловал ее. Это был глубокий, длинный, чувственный поцелуй, глубже и сильнее, чем предыдущий. С выключенным светом все казалось более важным. Они больше не играли. И Эрик был полностью обнажен, даже не надев улыбки. Она вздохнула, кладя руку ему на грудь. Ей было приятно чувствовать, как сильно стучит его сердце. Он тоже испытывал волнение.
На ощупь она заскользила ладонями от грудной клетки к животу и там остановилась, пока он целовал ее шею за ушком.
– Не торопись, – прошептал мужчина. – У меня есть вся ночь.
– Спасибо за понимание, – поблагодарила она.
– Я не знаю, почему ты так нервничаешь рядом со мной, но это неважно. Ты устанавливаешь темп. А я просто счастлив быть здесь.
– Правда? Я имею в виду, счастлив?
– Так, как давно не был.
Кловер забралась рукой под простынь и почувствовала его эрекцию. Эрик быстро вздохнул.
– Хорошо, – сказала он. – Теперь я счастлив.
Она улыбнулась, но ничего не сказала. Она хотела сосредоточиться на том, что было у нее в руке. Несколько раз она нежно пробежала по всей длине, чтобы ощутить его. Он был невероятно тверд, от основания до кончика, так тверд, что она чувствовала, как он пульсирует в ее ладони. Он был большим, не огромным, но определенно большого размера. Она представила, как он входит в нее, и поняла, что он наполнит ее и растянет, и она будет любить каждый его миллиметр. Но не сейчас. Она пока не готова. Или нет? Если они займутся сексом, он, наверное, захочет, чтобы она разделась, и это будет странно. Но, может, и нет. Но, может, и да. Она снова об этом думала и решила сосредоточиться на прекрасном теле Эрика и забыть о своем.
Она слегка сдавила его и посмотрела на его лицо. Ему, должно быть, понравилось, потому что он упал головой на подушку и, казалось, судорожно сглотнул. Даже в темноте она могла видеть, как его губы слегка раскрылись, и она слышала, как он вздохнул, пока ласкала его сначала легко, потом сильнее, и тогда она поняла, что ему нравится то, что она делает. Вниз и вверх, вниз и вверх… она скользила рукой снова и снова. Эрик схватился за кровать своей большой рукой. Он двигал бедрами вместе с ее рукой, поднимая их, когда она опускалась вниз, и опуская их, когда она шла вверх. Это было так порочно, наблюдать за этими его движениями, будто он трахал ее руку. И оно так и было, потому что она понимала, что он скоро кончит, если она не остановится. Она не собиралась.
– Наверное, тебе стоит остановиться, – предупредил Эрик, его голос охрип, будто ему было больно говорить.
– Почему? – спросила она, все еще не убирая руки, но уже не двигая ею.
– Когда я близок к оргазму, я говорю неадекватные вещи. И ты уже почти довела меня.
– Какие неадекватные? Мы в постели вдвоем. Если только ты не станешь выкрикивать математические формулы или угрожать убить мировых лидеров, а в остальном я не знаю, что такого неадекватного ты можешь сказать.
– Я очень грязно выражаюсь. Ты даже не представляешь, насколько.
– Ты можешь сказать что-нибудь? Теперь мне стало любопытно.
– Хорошо, но не говори потом, что я тебя не предупреждал.
– Ты меня предупредил, – сказала она. – Можно продолжить?
– Боже, да, пожалуйста, и спасибо. Но сначала оближи свою руку. Влага помогает.
– Облизать руку?
– Видишь? Это уже происходит.
– Я никогда не облизывала свою руку, – призналась она, лизнув ладонь. – Я имею в виду, только если на ней не было шоколада.
– Может быть, в следующий раз.
Она почувствовала себя более уверенной, когда обвила его пальцами. Кловер не сомневалась, что он был доволен собой и, точнее, ею, а она им. Она снова начала медленно двигаться, массируя его и крепко удерживая. Когда она поднялась вверх, то легко потянула его член, из-за чего мужчина издал тихое рычание.
– Блять, как хорошо… Я хочу трахать твою киску так сильно, чтобы завтра ты не смогла ходить.
– Ух, ты, – сказала она, моргая. – Ты не шутил.
– Само по себе вылетает, – сказал он. – Прости.
– Не извиняйся. Это было… сексуально. Напряженно, но сексуально.
– Не принимай буквально, – попросил он, выдыхая. – Я не пытаюсь тебя трахнуть. Это фантазии, не приказы.
– Мне нравятся твои фантазии, – призналась она, удивленная тем, насколько ей это нравилось.
– Хорошо, потому что, если ты продолжишь, я тоже продолжу говорить.
– Продолжай, – попросила девушка. – Пожалуйста, продолжай говорить.
Она ласкала его сильнее, и он опустил бедра. Ему нравилась ее манера двигаться, поэтому скоро она была вознаграждена словами «Черт» и «Боже, я хочу, чтобы ты объездила мой член».
Она обхватила его пальцами и слегка надавила.
– Если ты такая же мокрая, насколько я тверд, ты утонешь, – сказал он.
