Текст книги "Тиран (ЛП)"

Автор книги: Тиана Лавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Хантеру нравилась каждая гребаная минута. Он не мог вспомнить, когда в последний раз так смеялся. Нита, так же, как и он, давно не каталась на коньках, поэтому они оба были довольно неуклюжими, выглядя глупо на катке. Мигающие разноцветные огни соответствовали темпу музыки, и они немного потренировались, пытаясь заставить свои тела вспомнить о том, как передвигаться на колесах.

– Остановись, парень! Ты заставишь меня упасть! – Нита захихикала, когда Хантер, придвинувшись к ней вплотную, притянул ее к себе за бедра, захватил в плен своих ног. Развернувшись, он поехал в обратном направлении.

– Я понял, как это делается!

– О, ты просто выпендриваешься!

Хлопая руками под музыку, он сделал разворот, затем другой. Не прошло много времени, как он пронесся мимо, рисуясь перед ней, пока она с трудом держалась на роликах. Внезапно, потеряв равновесие, она резко упала на задницу.

Дерьмо.

Подъехав к ней, он помог ей подняться.

– Ты в порядке?

Нита отряхнула штаны с выражением страдания на лице, как будто ее задница действительно болела, а затем разразилась смехом. Ее щеки, вспыхнув, приобрели темно-румяный оттенок. Хантер улыбнулся, радуясь, что она не пострадала, и, обняв ее, поцеловал в губы. Когда он отпустил ее, она, по-видимому, была ошеломлена. Хантер посмотрел на нее, не зная наверняка, как расценивать ее реакцию.

– Что?

– Ничего.

Снова отряхнув задницу, она поехала, на этот раз двигаясь немного увереннее, чем раньше. Догнав ее, он схватил ее за талию, и они, держась за руки, стали синхронно кататься под музыку, наслаждаясь процессом. Пару песен спустя они продолжали веселиться, словно дети, впервые оказавшиеся на улице. Внезапно в кармане Хантера зазвонил телефон. Он остановился, и Нита последовала его примеру.

Джастин.

– Нита, звонит мой брат. Дай мне пару минут, – кивнув, она продолжила кататься, а он направился к стульям, стоящим рядом с автоматом, продающим попкорн и газировку.

– Да? – сказал он, пытаясь перекричать музыку.

– Пр…Хант…

– А? Что? Тебя плохо слышно. Подожди, я выйду наружу. – Как только он открыл входную дверь, на него тут же обрушился поток прохладного воздуха. Засунув руку в карман джинсов, слыша теперь лишь отголосок музыки, он продолжил разговор. – Готово, в чем дело? Ты в порядке?

– Да, я выздоравливаю, но все еще болит, чувак. Миранда сказала, что сегодня в нашем почтовом ящике она нашла конверт с деньгами, датированный вчерашним числом. Должно быть, его оставили вчера вечером.

– Да.

Джастин помолчал, вероятно, сбитый с толку таким лаконичным ответом, а затем продолжил:

– Ты знаешь, откуда он взялся? – Хантер ничего не ответил. – Хорошо… Думаю, молчание – знак согласия. Эмм, телефон сломан, но я могу его починить. Еще раз спасибо, что занес его пару дней назад. Миранда сказала, что было уже поздно и я спал, поэтому ты надолго не задержался.

– Пожалуйста. Отдыхай, ладно? Миранда сказала, что твое лицо сильно повреждено.

– Так и есть… Спасибо, Хантер… – его младший брат был готов зарыдать и распасться на гребаные части. – Ты действительно заботишься обо мне…

Конечно, глупый ты сукин сын. Иначе зачем бы мне это было делать?

– У меня свидание. Давай я тебе перезвоню?

– О, черт, да, чувак! Я не хотел тебе мешать! – его брат хрипло рассмеялся.

Джастин, казалось, собирался сказать еще что-то, но Хантер завершил звонок. Он стоял там, ощущая неловкость. Достав сигарету, он подкурил ее и глубоко затянулся. Дело в том, что до тех пор, пока он не переехал к Джастину он не осознавал, насколько парень был одинок. Многие годы Хантер думал, что у его брата было все отлично, когда на самом деле тот молча страдал. Хантер глубоко ошибался.

Мать Джастина в принципе была неплохой мамой, но не особо внимательной. Фактически, Джастин рос сам по себе, жаждая ее внимания. Все свое время она тратила на дрянную работу, плохих мужчин и мечту стать актрисой в Калифорнии. В конце концов, она родила его младшую сестру от какого-то мужика, с которым провела одну ночь и больше никогда его не видела. Кажется, последние пять лет она пыталась больше участвовать в его жизни, чаще звонить, навещать его. Но дистанция – эмоциональный разрыв – все же, оставалась. Джастин провел всю свою жизнь, пытаясь обрести спокойствие и найти самого себя… Смысл своей жизни. Хантер очень хорошо знал это чувство, когда спрашивал Бога о том, зачем он здесь и почему должен страдать беспричинно. Затем обычно следовал вопрос: «Какова моя цель в жизни?»

Наблюдая за Джастином, Хантеру было совершенно ясно, что этот человек не создан для того, чтобы быть на улице. В глубине души он был хорошим парнем, который просто сбился с пути. Если бы он вырос в более традиционной семье, возможно, он бы работал в сфере недвижимости или чего-то в этом роде. Он был бы законопослушным обывателем с хорошеньким домиком, идеально подстриженным газоном и накопительным пенсионным счетом. Для Джастина было еще не поздно все это обрести.

Таким образом, когда Хантер пошел за ублюдками, напавшими на его брата, это было не только для Джастина, но и для его семьи и всего хорошего, что потенциально могло с ним произойти. Для меня же все кончено… Я останусь таким, какой я есть.

Но у Джастина все еще могло наладиться.

Хантер взглянул на часы и, бросив сигарету на землю, затушил ее ботинком. Вернувшись на каток, он стал искать Ниту и вскоре заметил ее с пакетом сахарной ваты в руке, отрывающую ртом пушистую розовую массу сахарной пряжи. Она раскачивалась в такт музыке, все еще в коньках, выглядя красивой, сексуальной, трахабельной. Капельки пота, выступившие у нее на лбу, сверкали, как маленькие бриллианты. Казалось, она его не видела.

– Можно мне немного?

Подпрыгнув от неожиданности, она легко рассмеялась.

– Почему ты продолжаешь это делать? – ухмыльнулась она. – Держи, – она протянула ему пакет.

– Нет, – он закусил нижнюю губу. – Покорми меня.

Веки Ниты томно опустились, а затем она, закатив глаза, сунула пальцы в пакет и, оторвав кусочек ваты, положила ему на язык. Сладкий кусочек мгновенно растаял. Обняв ее и с легкостью оторвав от пола, Хантер поцеловал Ниту еще раз. На этот раз… она ответила на поцелуй. Закрыв глаза и тяжело дыша, он кружил языком у нее во рту, ощущая сладость, которую так жаждал, когда медленно толкался языком внутрь и наружу, а затем вокруг. Обхватив ее затылок, Хантер наклонил ее голову для более глубокого поцелуя. Музыка посылала вибрации по всему его разгоряченному телу. Прижав Ниту к стене, он целовал ее шею, чувствуя, как его член утолщается и дергается от желания. Легкий стон сорвался с ее губ, когда он прижался к ней своим телом.

– Снимите номер! – крикнул кто-то, а затем последовал взрыв смеха, в том числе и их собственный. Хантер нерешительно отступил, отпуская ее. Посмотрев ему в глаза, Нита обняла его за шею и притянула к себе. Они снова начали целоваться, и он страстно желал, чтобы они сделали следующий шаг… Желательно голыми в постель.

Наконец, Нита оторвалась от его губ, словно ей потребовались все силы, чтобы закончить поцелуй и, смущенная, продолжила есть сладкую вату. Игриво отобрав у нее пакет и засунув горсть ваты в свой рот, он вернул его, после чего она нахмурилась.

– Там ничего не осталось, кроме крошек! Черт, ты жадина! – смеясь, она выбросила пакет в мусорное ведро.

Взяв ее за руку, Хантер повел ее обратно на танцпол. Начала играть «Freak-A-Zoid» группы «Миднайт Стар».

– Аааа, черт! Моя любимая песня! – Нита, покачиваясь, начала щелкать пальцами. Они танцевали вместе и, хотя Хантер не был хорошим танцором, он старался. Должно быть, у него получалось, потому что женщина улыбалась и не жаловалась. Вечер близился к завершению и был объявлен последний танец. Когда все закончилось, они оба улыбались, тяжело дыша.

– Я зайду в уборную, – объявил он, когда один за другим стали выключаться яркие прожекторы.

– Я тоже.

– Встретимся у машины, когда закончишь.

Кивнув, она исчезла в дамской комнате.

Через несколько минут Хантер уже курил возле машины. Он ждал ее на улице, представляя, что она, вероятно, красит губы и поправляет волосы – это то, что делают женщины. Вскоре Нита вышла. Хантер бросил сигарету на землю и, обогнув машину, открыл для нее пассажирскую дверь. Включив стереосистему, из которой послышались звуки «How Does it Feel» Д'Анджело, он приоткрыл окно, впуская ветерок, и закурил еще одну сигарету.

– Ты думаешь разогреть меня, готовя к чему-то позже, – она усмехнулась. – Можешь забыть об этом.

– Я ничего не пытаюсь сделать… Кроме попытки бросить курить.

– А так и не скажешь, – пошутила она. – Ты куришь, как паровоз. Бросить тяжело. Я знаю, я тоже курила.

– Правда? – он удивленно приподнял бровь. – Когда ты бросила?

– Семь лет назад или около того.

– Что было твоей мотивацией?

– Мой ребенок, – на ее губах появилась гордая улыбка. – Тиша все время жаловалась на это… Потом она стала приносить из школы брошюры о раке легких. После этого я предприняла несколько попыток бросить и потерпела неудачу. Затем, наконец, я окончательно с этим завязала. Признаться, запах сигарет иногда вызывает у меня желание закурить, но я успешно с этим справляюсь.

Он понимающе кивнул. На некоторое время, пока он ехал в направлении ее дома, в машине воцарилась тишина.

– Хантер.

– Да?

– Когда у тебя были последние отношения?

– Ммм, примерно три года назад. Мы расстались перед моей последней отсидкой.

Она пробежалась рукой по своему колену.

– Почему вы расстались?

– Потому что она не хотела меня ждать, а потом рассердилась, когда я сказал: «Ну и ладно». – Хантер пожал плечами.

– Ты любил ее?

Некоторое время он думал об этом.

– Да, думаю, что любил.

– Ты думаешь?

– Я имею в виду, мне кажется, что есть степени любви, понимаешь? – он пожал плечами. – Например, иногда ты очень близок с кем-то. В других случаях ты любишь кого-то, но не сильно… Не знаю. Я не задумываюсь об этом.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. Как по мне, то ты либо любишь кого-то, либо нет.

– Согласен, но, как я уже сказал, это своего рода шкала… Как шкала оттенков серого цвета. Чем темнее оттенок, тем сильнее любовь.

– Мне нравится, как это звучит. Я могу это понять.

– Хорошо. Итак, ты говорила, что твои родители все еще женаты и живы?

– Да, – она улыбнулась. – Они живут всего в двадцати минутах езды. У них обоих все хорошо. Моя мама настоящая заноза в заднице, – она снова улыбнулась. – Она такая забавная. У меня есть сводная сестра, которая живет в Алабаме – моя мама была замужем раньше.

– О, здорово. Вы видитесь с ней?

– По случаю. Я не видела Наоми четыре года, но мы разговариваем с ней по телефону каждую неделю. Она на девять лет старше меня. – Тиша пожала плечами. – Так что, когда мы росли, у нас с ней было мало общего.

– Понимаю. Здорово, что вы общаетесь друг с другом.

Хантер, подавшись вперед, немного прибавил громкость, когда заиграла «The Sweetest Taboo» Шаде.

– Ты говорил, что у тебя есть младший брат, верно? Который звонил тебе сегодня вечером.

– Да, Джастин. Он немного моложе меня, но… До последних полутора лет или около того мы не были с ним близки.

– В самом деле? Почему?

– У нас разные матери. Мой отец спал с его матерью, будучи в то время женатым на моей. Как говорится, Джастин – плод измены.

Боковым зрением Хантер мог видеть, какими большими стали глаза Ниты. Он выбросил окурок в окно и закрыл его.

– Черт… эмм… даже не знаю, что сказать, – она нервно засмеялась. – Это неприятно. Скелеты всегда вылезают из шкафа, не так ли? Я рада, что вы двое сейчас общаетесь, потому что это не было вашей виной. Вам не нужно страдать от того, чего вы не делали.

– Да, верно. Мы росли порознь.

– Твои родители все еще вместе?

– Нет. Мой отец в тюрьме. Моя мать умерла. После смерти матери меня растили бабушка и дедушка.

Нита больше ничего не сказала. Фактически, она, скрестив руки, смотрела на свои колени. Хантер не знал, о чем она думала, и не осмеливался спросить. Меньше всего ему хотелось продолжать разговор об этом. Музыка в салоне продолжала играть и минут через пять она взяла его за руку. Заколебавшись на секунду, он сжал ее пальцы. Гладкая кожа Ниты чувствовалась так приятно в его ладони. Ее ладонь была маленькой и теплой, успокаивающей. Она излучала женственность, умиротворение. Вещи, которых у него никогда раньше не было.

Подъехав к подъездной дорожке женщины, он остановил машину и заглушил двигатель. Они молча сидели, держась за руки. Свободной рукой Хантер перебирал волоски своей бороды, глядя на освещенные окна ее дома.

– Спасибо за сегодняшний вечер, Хантер. Мне было чертовски весело… Давно я не получала такого удовольствия. Я словно почувствовала себя вновь подростком. С тобой было весело и легко разговаривать. Спасибо.

Осторожно выпустив ее руку, Хантер повернулся к ней лицом.

– Я рад, что ты хорошо провела время, – он смотрел на нее, сдерживая слова, которые хотел ей сказать.

Вздохнув, Хантер открыл дверь и, обойдя машину, подошел к пассажирской стороне. Взяв Ниту за руку, он помог ей выйти из машины и провел к входной двери. Нита вставила ключ в замок и остановилась. Повернувшись к нему, она крепко его обняла, а затем страстно поцеловала. Хантер обнял и поцеловал ее в ответ, чувствуя себя окутанным теплом от головы до ног.

– Еще раз спасибо, Хантер, – повернувшись к двери, она открыла ее, демонстрируя свою гостиную.

Хантер почувствовал… пустоту. Прощаться было так тяжело.

– Могу я зайти?

Нита уперла руку в бок.

– На данный момент это будет выглядеть нехорошо.

– Почему? Я уже бывал в твоем доме.

– Потому что ты знаешь, к чему это приведет.

– Я просто хочу немного воды, детка, – произнес он, смеясь. – Ты не дашь мне попить?

– Ты лжешь, Хантер! – хихикнула она. – Между нами происходит какая-то… химия. Я не готова к тому, чтобы мы двигались так быстро, и если я приглашу тебя войти, то не уверена в том, что ты уйдешь до того, как все не… накалится. Моя дочь и Олив спят или, по крайней мере, им лучше бы это делать, – Нита, склонив голову набок, выглядела сияющей и захватывающей дух. – Ты нравишься мне, Хантер… Больше, чем я думала, – на мгновение она отвела взгляд, словно тщательно подбирая слова. – Мне бы хотелось бы увидеться с тобой снова, проводить с тобой больше времени, но…

– Ты не хочешь торопиться.

– Да, – она грустно улыбнулась. – Надеюсь, ты понимаешь.

Подойдя ближе, он чмокнул ее в губы.

– Я думаю, что люди должны делать то, что считают правильным, не зацикливаясь на мнении окружающих, но да, я могу это понять.

– Спасибо. Я тебе позвоню.

Развернувшись, Хантер пошел к машине.

– Я не смогу ответить сразу… Буду слишком занят, передергивая, – он усмехнулся, услышав смех Ниты. Сунув руку в карман, он достал ключи, его член был таким твердым, что мог разбить стекло. – Поэтому позвони мне завтра, Джанет Джексон. – Хантер, остановившись, снова посмотрел на нее. – Но если серьезно, то у меня был потрясающий вечер… Спасибо за него. Спасибо за все.

После этих слов он сел в машину и уехал…

Глава 8

Шкафчик Пуст

Комната наполнилась мрачными вибрациями и охладилась от отчаяния. Цвет лица Олив стал еще более бледным, а в ее голубых глазах блестели невыплаканные слезы. Вскоре на ее щеках появились влажные блестящие дорожки. Словно в замедленной съемке Тиша подняла свои длинные тонкие руки как балерина, собирающаяся начать вращение. Однако вместо этого она накинула их на свою лучшую подругу, как толстое одеяло, а затем, притянув ее к себе, крепко обняла. Хантер, одетый в серую толстовку с капюшоном и соответствующие спортивные штаны, напоминал лишь тень человека, выражение его лица было нечитаемым, как газета, попавшая под проливной дождь.

– Итак, это все, что у меня есть, – его низкий голос рассек тишину, словно кнут. – Это скоро случится… Он едва может говорить, – грубо заявил он и резко отвернулся. Его большое черное пальто произвело шум, когда он вышел из дома Ниты, закрыв за собой дверь. Нита предположила, что там, в прохладном воздухе, он закуривал сигарету, возможно, стоя возле кривобокой хэллоуинской тыквы с хмурым взглядом, которую вырезали Олив и Тиша, но это было не более чем просто предлогом не смотреть в глаза Олив. Она едва могла сосредоточиться на девушке. Сердце Ниты разбилось на миллион кусочков, когда она медленно вошла на кухню. Воздух выходил из ее легких, но внутри было туго и тесно, что указывало на потребность в кислороде, чтобы дышать, горевать… Она сожалела, что оставила девочек одних в гостиной, но что-то скрутилось в ее животе, и она боялась, что выражение лица выдаст ее. Все подходило к концу.

Протянув руку, она взяла пару стаканов, чтобы налить девушкам воды.

– Гребаный шкаф! Черт! – вскрикнула она, когда дверца шкафа ударила ее по пальцу. Тряся пульсирующим пальцем, она сунула его в рот и слизала сочившуюся кровь. Слишком знакомый аромат меди и железа заполнил ее вкусовые рецепторы. Подобное происходило уже в третий раз меньше чем за неделю. Схватившись за край кухонной стойки, Нита закрыла глаза и попыталась заставить свое проклятое сердце и разум перестать скакать.

– Что случилось, Нита? – она вздрогнула от голоса великана.

И снова он подкрался к ней, как волк на охоте.

– Ничего, – она проглотила свою гордость, так как слышала издалека плач Олив.

Живот Ниты скрутило от беспокойства, от чего она почувствовала себя чертовски больной. Правда спасла ее от падения.

– Ты кричала. Что-то определенно случилось. Что, черт возьми, произошло с твоим пальцем? – он подошел ближе, указывая на покрасневший палец, пульсирующий от боли, на кончике которого появилась новая струйка крови.

– Весь этот дом разваливается, вот что случилось! – крутанув кран, она сунула палец под сильную струю воды. – У меня нет денег, чтобы оплатить этот ремонт. Месяц за месяцем в постоянно растущий список добавляется что-то новое. У меня течет крыша. – Она указала вверх. – Вся кухня нуждается в ремонте, а главная ванна в беспорядке. Я купила этот дом на свои деньги для себя и своего ребенка девять лет назад. Деньги закончились совсем недавно, но это было все, что я могла тогда себе позволить. Я отремонтировала заднее крыльцо, подготовила окна к зиме, заменила входную дверь и перекрасила стены. Я была полна решимости поселить ее в чистый дом недалеко от школы. Сейчас я плачу много денег за хорошую частную среднюю школу. Тиша проучилась там чуть больше года… и сейчас туда ходит Олив. Тише нужна была пломба, я позаботилась об этом. Олив должна была пойти к дерматологу, так что я заплатила и за это. Еще ей нужно было сделать портфолио, потому что она хочет быть актрисой. Эти фотографии стоят денег.

Она ненавидела то, как дрожал ее голос.

– Я надрываюсь на работе, но когда получаю свой чек, Хантер, дядя Сэм проглатывает большую часть заработанного и я ненавижу это! А теперь мой ребенок, потому что да, Олив – мой ребенок тоже, испытывает ужасную боль, и я не знаю, что с этим делать! Я не могу ей помочь. Я не могу найти ее маму, я не могу заставить ее папу перестать умирать… Прямо на ее глазах угасает ее отец, а я сижу здесь, совершенно бесполезная.

– Насколько это справедливо?! Почему многим гнилым людям везет, а таких детей, как Олив, бросают. Матери вроде меня еле сводят концы с концами от зарплаты до зарплаты, и этому не видно конца… Мир продолжает вращаться. Я сыта по горло этой неделей, этим месяцем, всем этим гребаным годом! – проведя рукой по волосам, она стала ходить взад и вперед, не зная, что с собой делать.

Ее душа была в огне, потому что она взорвалась, как фейерверк. Нервы были напряжены, глаза широко раскрыты, само ее существо вырывалось наружу.

Хантер, не сводя с нее взгляда, стал подходить к ней все ближе и ближе, пока не смог протянуть руку и погладить ее лицо. Своими глазами он говорил о многом, убеждая ее очиститься, выпустить наружу ту боль, которую она так долго сдерживала внутри.

– Мой босс на этой неделе вел себя как мудак, нервничая и срываясь на всех подряд, потому что арендная плата снижается третий месяц подряд. Два человека были уволены, и я не могу вспомнить, когда в последний раз я хорошо высыпалась. Я устала, Хантер… Так. Чертовски. Устала.

Глаза Ниты наполнились слезами, когда она поняла, что у нее появилась целая аудитория. Она отошла от него. В дверях кухни стояли обнимающие друг друга Тиша и Олив, и на их лицах явно было видно беспокойство.

– Я… Мне очень жаль, девочки. Это на меня не похоже…

– Мама, перестань. Все в порядке. – Тиша, выпустив Олив из своих объятий, обняла ее. Тепло и любовь девушки приятно ощущались на ее теле. Ее ребенок прямо у нее на глазах превращался в женщину, и в этот момент она снова оплакивала ту девочку, которую знала раньше.

Хантер, глубоко задумавшись, двинулся к выходу. Это было почти так, как если бы он наблюдал за следующим актом унылого шоу с ней в качестве главной актрисы, возможно, надеясь, что положение улучшится. Сунув руку в карман, он стал возиться с ключами.

– Я скоро вернусь, – он надел пальто и ушел без объяснения причин: ни «Мне жаль, что твоя жизнь – отстой», ничего.

– Этот человек… неважно, – Нита покачала головой.

На губах Олив появилась улыбка.

– Моему отцу нравится Хантер, мисс Нита, больше всех его друзей. Моя мама говорила, что мой отец никого не любит, – она пожала плечами. – Но я думаю, она ошибалась. Сначала я не знала, что о нем думать, но он мне понравился. Рядом с ним вы тоже чаще улыбаетесь.

Обе девушки рассмеялись, как будто знали какую-то шутку, в которую Нита не была посвящена. Возможно, это было правдой – она не в первый раз подозревала, что ее девочки хранят секреты, завернутые в лоскутное одеяло хихиканья.

Чаще ли я улыбаюсь, когда он рядом? Может быть.

– Он уже твой парень? – Тиша, уперев руку в бок, раскачивалась взад и вперед, словно требуя ответа.

– Не суй свой нос в дела взрослых, – Нита, открыв холодильник, заглянула внутрь. Не потому, что была голодна или хотела пить, а потому, что хотела разорвать зрительный контакт со своей дочерью.

– Мама! – Тиша рассмеялась. – Перестань, мы знаем, что вы двое снова вместе гуляли. Я слышала твой телефонный разговор.

Нита обернулась и посмотрела на девушку прищуренными глазами. Маленькая негодница снова подслушивала ее разговоры. Такова была жизнь.

– И что именно ты слышала?

– Я слышала, как ты сказала, что на днях он пришел к тебе на работу и пригласил тебя на обед, а накануне вечером, когда мы с Олив были в боулинге, вы двое ходили в кино. Ты выскользнула и вернулась домой до того, как мы вернулись. Ты считаешь себя хитрой, мама! Мы знаем, что Тиран тебе нравится! – девушки снова рассмеялись, бросая друг на друга всезнающие, секретно-дешифровальные взгляды.

– Тиран? С каких это пор вы двое называете этого человека Тираном?

Олив пожала плечами.

– Довольно давно. Он сказал, что мы можем называть его Хантером или Тираном. Хоть так, хоть так.

– Никому из вас не следует так называть этого человека. Это неуместно. – Схватив банку виноградной газировки, Нита закрыла дверцу холодильника и взяла со стойки стакан. – Вы хотите чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, – ответили они одновременно.

– Я могу сказать, что ты ему очень нравишься. А он тебе нравится, мама?

Напиток шипел и пузырился, пока она медленно наливала в стакан пурпурную газировку. Поднеся стакан ко рту, она стала пить маленькими глотками, ощущая, как жидкость щекочет ее вкусовые рецепторы. Должна ли она быть честной или скрыть правду? Они дети… не глупые. Некоторые вещи были просто не их делом, но Олив, в частности, теперь очень любила этого человека, их ежедневные текстовые сообщения приносили проблеск радости и облегчения в это запутанное время ее жизни.

– Да… – она улыбнулась, сделав еще один глоток. – Мне он нравится.

– Мне он тоже нравится, – щебетала Тиша. Затем, в мгновение ока, две молодые женщины переключились на совершенно новый разговор о каком-то парне из своей школы, который однажды принес в своем рюкзаке экзотическую змею. Его звали Дуби. (Прим.: Doobie – на амер. сленге означает «косяк»). Все, что Нита могла сделать, это покачать головой, слушая, как девушки обсуждают это, думая, что это круто. В конце концов, они поднялись наверх, оставив ее одну. Однако ей не хотелось оставаться в одиночестве, стоять вот так и слушать биение своего сердца. Беспокойство стало ее новым лекарственным препаратом. Она ненавидела рецепт, но все равно получила его снова.

Решив вымыть посуду, Нита наполнила раковину горячей мыльной водой и наложила на палец повязку. Войдя в гостиную, она включила телевизор на случайный канал и начала мыть тарелки и столовое серебро. Домывая последнюю ложку, она услышала, как кто-то постучал в дверь.

Она быстро вытерла руки, выглянула в глазок и увидела Хантера, держащего ярко-красный ящик для инструментов. Его немного отросшие волосы трепал ветер. Он уставился в глазок, словно зная, что она была там. Его зеленые глаза потемнели, уголки губ были слегка опущены, и он выглядел сердитым… Но, конечно, это было его естественное выражение.

Когда она распахнула дверь, он вошел внутрь, прошествовав мимо нее на кухню. Бум-бум-бум его ботинок звучал, как маршевый оркестр одного человека. Сняв с петель дверцы шкафа, он снова прикрутил их, на этот раз прямо. Когда Нита спросила, что он делает, Хантер не ответил. Она почти привыкала к тому, что он делал такие вещи. Грубость игнорирования была его первым языком.

– Здесь жарко, – пробормотал он, вытирая пот со лба рукой. Прежде чем она осознала это, мерзавец сбросил на пол свое пальто, серую толстовку и футболку, в конечном итоге обнажившись до пояса. Она чувствовала, насколько он крепок и хорошо сложен, но никогда не представляла, что все это лежит под его одеждой. У Ниты потекли слюнки и она тяжело задышала, словно сучка в течку. Одну большую загорелую и мускулистую руку покрывал татуированный рукав, состоящий в основном из черных орнаментов и произведений искусства. На плече другой руке была татуировка большого волка с красными глазами. Его спина также была покрыта чернилами, но в центре красовалась главная достопримечательность – слово «ТИРАН» большими черными буквами.

– Откуда у тебя это имя?

Он вытащил болт из ящика с инструментами и продолжил работу, его лицо было покрыто потом.

– Какое имя?

– Тиран.

– Давным-давно так меня назвал парень из моего района. Он сказал, что я прирожденный лидер, который может делать все, что захочет. У него было влияние, поэтому имя прижилось. Теперь все меня так называют.

– Влияние? – она ухмыльнулась. – Он был в банде? – поддразнила она.

Хантер бросил на нее быстрый взгляд через плечо.

– Типа того, – она выпрямилась, удивленная его ответом. Теперь он полностью завладел ее вниманием. – Он был членом радио «Белый Кролик» и «Альянса висельного дерева Вотана».

– Что?

Мужчина цокнул языком и вздохнул, остановившись всего на мгновение.

– Он был тем, кого, я думаю, некоторые люди назвали бы сторонником превосходства белых.

Нита, сделав шаг назад, прислонилась задницей к стойке, скрестив на груди руки.

– Ты был частью…

– Нет. Я никогда не был членом «Альянса висельного дерева Вотана» или какой-либо другой подобной группы.

– Но ты дружил с тем, кто был. Почему?

– Ты можешь знать кого-то, Нита, даже зависать время от времени, но не соглашаться со всем, что они делают, говорят и думают, верно? – он работал, нагибаясь и поворачиваясь, его мышцы напрягались и расслаблялись. – Ты когда-нибудь дружила со шлюхой? Дружба с ней сделала тебя шлюхой?

– Нет.

– Точно. Если только ты не придерживаешься правила виновности по признаку наличия связей… У тебя когда-нибудь был друг, который лгал все гребаное время? Придумывал истории, чтобы казаться важным. У меня такой был. У тебя, наверное, тоже. Была ли ты тогда патологической лгуньей только потому, что кто-то из твоих знакомых лгал так, будто ему за это платили?

– Я ни в чем тебя не обвиняла. Это был просто вопрос. Логичный, если ты меня спросишь. Обычно птицы одного оперения собираются вместе. Мы не склонны тусоваться с людьми, с которыми у нас нет ничего общего.

– Как ты и я? – в его глазах была сталь, когда он повернулся к ней, медленно и жутко вытягивая шею.

Тьма, казалось, обитавшая в нем, просачивалась как черные капли дождя, падающие из густых серых облаков. Тиран был человеком со смертельным ядом внутри. Она почти могла почувствовать его запах в воздухе и ощутить его вкус на своем языке подобно медному привкусу крови ушибленного пальца.

– Большинству из нас приходилось иметь дело с людьми, у которых не было таких же убеждений, как у нас… в той или иной степени. Если нет, возможно, мы шлюхи или лжецы. По крайней мере, в каждом кругу есть хотя бы один такой человек.

Все, что она могла сделать, это улыбнуться этому ублюдку.

– Если ты хочешь назвать конкретно мое имя, Хантер, сделай это, чтобы я могла обругать и выгнать тебя. Но не раньше, чем ты закончишь ремонтировать шкафы, – она засмеялась, не обращая внимания на ситуацию, которая слишком быстро стала тяжелой. – Тиран – интересное прозвище. В отличие от тех, которые я слышала, когда росла: Сиськи, Сучка, Жиртрест, и тому подобное.

Он пожал плечами.

– Все это дела давно минувших дней. Кроме того, тогда я был ребенком. Можешь передать мне этот болт? – он указал на маленький металлический предмет, который откатился от него и грозился упасть на пол.

Она схватила его и положила в его большую ладонь. Следующие несколько минут он продолжал трудиться, почти не издавая ни звука. Большинству потребовался бы хотя бы стремянка, но Хантер просто стоял, как гора, его руки двигались, а выражение лица было сосредоточенным.

Черт… он такой сексуальный…

Сердце Ниты бешено заколотилось, когда она услышала, как по лестнице спускается ее дочь. Ее охватила паника с оттенком смущения. Будут ли видны на лице ее пошлые мысли? Между ее бедер ощущалось тепло в том месте, где на ней была пара промокших трусиков…

Сексуальная засуха, длившаяся два года, пять месяцев и три дня, принесла свои плоды. Ее последний раз, который она могла вспомнить, был с мужчиной, с которым она встречалась всего пару месяцев. Какой пустой тратой времени и разочарованием он был.

– Мама! – потрясенная своими мыслями, как солонка, которую держал в руках заядлый любитель натрия, она сосредоточилась на Тише, которая надела всезнающую ухмылку. – Ты в порядке? – девушка усмехнулась, затем посмотрела на Хантера, который, судя по всему, не обращал внимания на происходящее.

– Да, да, я в порядке. У тебя, эмм… есть домашнее задание?

– Нет, – девушка качалась на пятках с широкой самодовольной ухмылкой. – Но я вижу, что вы раскрыли книгу на пятой главе «Хантер Вулф, ни хрена себе!»