Текст книги "Тиран (ЛП)"
Автор книги: Тиана Лавин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
– Ты веришь тому, что люди говорят о тебе? Ты можешь отделить человека от мифа?
– Хм, это интересный вопрос. Когда я злюсь, я иногда бываю вспыльчивым. Когда я становлюсь вспыльчивым, я могу быть жестоким. Я не просто стреляю в кого-то. Я иду и засовываю свой палец в кровавую дыру, где пуля вошла в их тело. Жму на нее, делаю боль в десять раз хуже. Если я устал от твоей задницы, я иногда продляю мучения, чтобы ты мог почувствовать это дерьмо, чтобы ты мог вернуться с края смерти и умирать снова и снова, – двое мужчин смотрели друг на друга, и казалось, что между ними сложилось взаимопонимание. – Обычно я не обсуждаю такие вещи, но, поскольку я ухожу, и ты спросил, поехали. Итак, насколько я верю в прозвище и оправдываю его? Полагаю, на основании обвинений, которые мне выдвинули, того, как я себя веду, и этого разговора, ты можешь решить это сам. Уно.
– Я уже сделал выводы на этот счет.
– И?
– Однозначного ответа все еще нет, – Хантер ухмыльнулся мужчине, когда они начали новый раунд, перетасовывав карты. – Твоя проблема в том, что ты не понимаешь, насколько ты важен.
– Я знаю, насколько я важен.
– Хорошо, тогда позвольте мне сказать это по-другому. В тебе есть что-то особенное, Хантер, но ты блокируешь свой дар всей этой потраченной впустую энергией, яростью и ненавистью в сердце. Ты никому не причиняешь вреда, кроме себя самого, выходя на эти улицы и делая то, что ты делаешь, – пожилой мужчина хмыкнул. – Все эти парни, которых ты задушил, на самом деле ты душил самого себя. Все эти парни, которых ты зарезал, ограбил, застрелил, ты все это делал с собой, и все еще делаешь. Никто не может сказать мне, что Бог ненастоящий, несмотря на мои обстоятельства.
– Бог? Забавно. Я все еще пытаюсь выяснить, где, черт возьми, был Бог, когда я… Не бери в голову, – прикусив нижнюю губу, он попытался заглушить свои эмоции.
– Бог был с тобой все время, чувак. Ты был бы мертв, если бы Его не было рядом, – они посмотрели друг на друга. – Он держит тебя живым для чего-то другого. Ты еще не выполнил свою задачу здесь. Никто из нас. Вот почему мы все еще дышим. Я не читаю тебе проповеди, просто пытаюсь поговорить с тобой, потому что это последний раз, когда мы будем так близки, если от меня будет что-то зависеть. Бог сохранил всех здесь живыми, Хантер. Это о чем-то говорит.
– Это ничего не значит. Быть живым, но оставаться в дерьме на самом деле не значит быть живым.
– Мы не должны оставаться в дерьме, чувак! Ты здесь! Я имею в виду, что до сих пор было не твое время. Тебе есть что рассказать. Если верить тебе, то у тебя нет ни женщины, ни детей, ничего.
– Ничего. Мы с моей девушкой расстались после второго года здесь. Нет детей, о которых я знаю… Есть только я. Все как мне нравится, – он бросил карту на стол.
– Ну, хорошо. С чистого листа. Ты можешь иметь все это, если захочешь – семью, работу, счастье – если передумаешь оставаться один и в этот раз поступишь правильно. Как бы ты мне ни нравился, я больше никогда не увижу твою задницу. Ты должен прекратить пытаться убить себя, чувак. Ты пытаешься покончить жизнь самоубийством и даже не знаешь об этом.
– Я не пытаюсь покончить с собой, Леон. Видишь, вот почему я сказал, что ты меня не знаешь. Ты умный человек, я не скажу по-другому, но ты, как и многие другие, видишь в людях то, что хочешь видеть. Я же принимаю всех такими, какие они есть. Большинство людей являются плохими. Что касается самоубийства, я никогда не хотел умирать. Я знаю, что иногда попадал в запутанные ситуации, но…
– Я имел в виду другое. Это наш самый обстоятельный разговор здесь, – мужчина грустно улыбнулся. – Мне это нравится. Ты хороший собеседник. Ты должен больше говорить.
– Нет. Чем больше ты говоришь, тем больше вещей люди могут использовать против тебя.
– Видишь, именно это я и имею в виду. Хантер, есть время и место для осмотрительности, но это не тот случай. Хватит страдать так глубоко внутри, – старик положил руки на живот, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. – Вкручивай этот нож все глубже и глубже в свою душу, пока ты не сможешь его вытащить. Ты молишься, чтобы истечь кровью. По большей части, этот тип психической и эмоциональной боли будет тебе мешать. Для тебя… Как тебе кажется, ты не знаешь ничего другого. Ты путаешь агонию с хорошим самочувствием, потому что это все, что ты знаешь. Для тебя это нормально. Ты никогда не говорил со мной о таких вещах, но я знаю, что что-то тебя затронуло. Что-то разорвало тебя на куски. Когда кто-то недоверчив, как ты, и делает вещи, которые делаешь ты, не моргнув глазом, это говорит о том, что ты пытаешься заполнить пустоту. Ты не знаешь, что такое настоящая любовь, Хантер. Завтра, когда ты пойдешь домой, вытащи свою задницу из него и сделай все возможное, чтобы узнать…
Леон выиграл игру, и они сыграли еще пару раз, пока пожилой человек не заснул и не начал храпел. На следующее утро Хантер все еще не спал, его адреналин хлынул. Наконец, когда он наклонился вперед на своей койке, сжимая книгу, которую дал ему Леон, «Время с Богом» Билла Дайера, подошел охранник (Прим.: полное название книги «Время с Богом: истории исцеления и надежды в наших тюрьмах». Автора ограбили и подстрелили возле банкомата. «Время с Богом» – одна из лучших книг о восстановительном правосудии). Наклонив голову, высокий темнокожий мужчина улыбнулся.
– Сегодня твой счастливый день, Вульф, – Хантер положил книгу рядом с собой и встал. Леон сделал то же самое, неуклюже, поскольку был спросонья, и широко сонно улыбнулся, как будто его тоже выпускали. Они дали друг другу краба и обнялись.
– Не облажайся, парень, иначе в конечном итоге вернешься сюда, – предупредил Леон, его маленькие черные глаза были обрамлены гусиными лапками морщин и десятилетиями мучений.
– Попытаюсь не допустить этого.
– Не пытайся, а просто сделай.
– Можешь взять мои вещи, Леон. Я беру одежду, наушники и МР3-плеер. Еда, книги – все это твое.
– Серьезно? – Леон растянул губы в беззубой улыбке.
– Да. Забирай. Суп, лапша, крекеры, печенье, чистая тетрадь, чипсы, зубная паста и пакет с ручками – все это твое. Со мной все будет нормально. Тебе это нужно больше, чем мне.
– Спасибо, чувак, всего хорошего. Я действительно ценю это.
Он знал, что у Леона было не так много запасов, но они всегда делились друг с другом. Леон был одним из немногих наркоманов в тюрьме, которые держались без покупки дозы. Он содержал свою часть их камеры в чистоте, не употреблял презренного дерьма, и у него было отличное чувство юмора, несмотря на его обстоятельства. Леон был довольно замкнутым после того, как его приговорили к двадцати пяти годам лишения свободы за участие в вооруженном ограблении и убийстве второй степени двух банковских служащих. У него была плохая героиновая зависимость, когда он совершал большинство своих преступлений. Его послужной список не был таким длинным, как у Хантера, но его преступления считались более жестокими. Ему нравилось нападать на правительственные учреждения, сражаться с полицией в длительных противостояниях, угрожать чиновникам. Однозначная игра с огнем, особенно если ты черный.
Дверь камеры открылась, и Хантер вышел. Он еще раз помахал Леону, и уже через несколько минут забирал вещи, отобранные у него много лет назад, когда его впервые арестовали по обвинению в хранении оружия. Он посмотрел в сумку, наполненную вещами, которые почти забыл.
Пара джинсов, черное пальто и рубашка с длинными рукавами, белые носки, бордовые трусы-боксеры, рабочие ботинки, ремень-цепь, серебряное кольцо с черепом, 372 доллара и 16 центов наличными, полпачки сигарет, дешевая желтая зажигалка, которая больше не работала, идентификационная карта с истекшим сроком и водительские права. Пока Хантер ждал свою машину охранник стоял рядом с ним. На этот раз за ним не приедут его бабушка и дедушка как они это обычно делали. И каждый раз их энтузиазм по поводу его возвращения уменьшался. Он не мог сказать, что винил их, поэтому он не позвонил им вообще. Его сводный брат Джастин, который был на три года младше, должен был подъехать с минуты на минуту. Эти двое никогда не были близки до прошлого года, но какой смысл ненавидеть друг друга? Никто из них не просил быть там, где они были. Их матери сделали выбор, они были побочным продуктом. Конец истории.
– Итак, что ты собираешься делать, пока мы не увидим тебя снова, Хантер? – охранник ухмыльнулся, покачиваясь на пятках.
– Просто займусь кое какими делами, – он поднял глаза на небо и был почти ослеплен. Видеть солнце снаружи, без стен или преград, блокирующих его, казалось нереальным. Это освобождение ощущалось по-другому. Он не мог указать на это пальцем, но он просто чувствовал. Прищурившись от яркого красивого вида, он боролся с улыбкой.
– Ты вернешься. Такие парни как ты всегда возвращаются. Либо так, либо они оказываются в мешке для трупов.
Он просто смотрел на небо. Интересно, действительно ли там Рай? Вероятно, нет.
Вскоре подъехал Джастин на старом голубом «кадиллаке», из динамиков которого вырывалась песня «I’m a Gee» Дейтон Фэмили. Автомобиль принадлежал его другу, и он одолжил его, чтобы стильно подобрать Хантера. Молодой человек был одет в белоснежную футболку, его темно-каштановые волосы были пострижены в технике фэйд, как у чёрного парня, с уголка его рта свисала сигарета. Расплывшись в улыбке, он потянулся вперед и охранник, закатив глаза, пожал ему руку.
– Береги себя, чувак. Удачи. – Хантер поблагодарил его, и он ушел.
Открыв пассажирскую дверь, Хантер забросил в машину свою маленькую сумку, сел и пристегнул ремень безопасности.
– Здорово, чувак? Братан вернулся!!! – Джастин рассмеялся, словно это было что-то охренительно смешное. Словно он невероятно наслаждался этим. – Что нового? Чем будешь сегодня заниматься?
Гребаный мудак… Но он моя кровь, и, по крайней мере, он приехал сюда, чтобы забрать мою задницу…
– Я только что вышел из тюрьмы, тупой придурок, – пробормотал Хантер. – Что ты имеешь в виду, спрашивая, что нового и чем я буду сегодня заниматься? Надеюсь, что эти люди не изменили свое решение и не вернут меня обратно, вот что. Поехали, – Хантер почесал подбородок, оглядываясь по сторонам, и его сердце ускорило свой ритм, когда он, наконец, увидел дороги, людей, рестораны, женщин. В воздухе пахло барбекю, гамбургерами и бензином. Джастин потянулся между ног в смятый коричневый бумажный пакет с напитками и вручил ему охлажденную бутылку воды. Хантер почувствовал облегчение, что это была не бутылка пива. Противозаконно или нет, он не был уверен, что сможет отказаться.
– Хантер, у меня есть все необходимое дерьмо в квартире. Чувак, на ближайшие несколько месяцев, пока не встанешь на ноги, ты живешь у меня, – он выбросил сигарету в окно.
– Круто. Спасибо, – Хантер смотрел в окно, откинувшись на пассажирском сиденье, и задавался вопросом, о чем думают все эти незнакомцы.
– Моя девушка пошла и купила немного пива, слабоалкоголки, набрала всего, чувак. Она сделала тако, энчиладас, спагетти, все дерьмо. Ты знаешь, Миранда – пуэрториканка и итальянка, она замутила гребаный шведский стол! – Джастин снова хихикнул, взволнованно покачиваясь взад-вперед, и ведя себя как чертов идиот. Хантер бросил на него взгляд. Они с парнем были не очень похожи друг на друга. Джастин напоминал ему Джона Б., R&B-певца (Прим.: Jon B, Джонатан Дэвид Бак – американский певец, автор песен и продюсер). Он всегда косил под «черного», хотя Хантер не был уверен, что быть «черным» могут только афроамериканцы.
Сам он слушал в основном рэп, но эти люди имели свои культурные особенности. Однако его брат был известен тем, что использовал их жаргон, носил широкие провисшие штаны и ботинки-тимберленды. Всегда. Они не росли среди чернокожих. Фактически, там, где они выросли, к западу от залива Сагино, было несколько хорошо известных сторонников расизма. Хантера никогда не беспокоило, что Джастин вел себя так. Люди могли действовать так, как им хочется. Тем не менее, это было забавно.
– Я сказал ей пригласить своих подруг. Я курьер по доставке кисок, – его брат бросил на него взгляд и подмигнул. – Они прибудут быстро или это будет бесплатно. Многие из ее одиноких подруг – шлюхи, чувак. Выбирай. Горячие, чувак.
Обычно шлюхи держатся друг за друга…
– Спасибо, Джастин. Мне просто нужно место, где можно ненадолго пересидеть, пока я улажу кое-какие дела. Я не задержусь у тебя надолго.
– Мы семья! А это то, что делает семья. О! Я подзатупил, чувак, придет несколько друзей. Мы оторвемся на всю катушку, чувак!
Заиграла «Real With This» Дейтона Фэмили. Хантер сделал громкость на максимум. Раньше это была его любимая группа. Банда была из Флинта, штат Мичиган.
Кивая головой в такт и расплываясь в улыбке, Джастин предложил ему косяк.
– Нет, я в порядке, чувак. – Джастин закурил сам, когда они ехали по улице под громкую музыку, заставившую его на мгновение снова почувствовать себя ребенком.
Они начали читать рэп вместе.
– … Я по яйца в его мамаше! Реально с этим! Реально с этим! Всегда реально с этим!
Они смеялись, хлопали, пили и мчались по улице.
– Я не слышал этого годами, чувак! – Хантер рассмеялся, чувствуя себя отлично. – Ты знаешь, что мне нравится. Эй, у тебя есть сигарета? – его брат кивнул и указал на бардачок. Открыв его, Хантер увидел внутри пачку Данхилс и зеленую зажигалку. За несколько секунд он зажег эту штуку. Он не курил больше четырех лет.
Чувство спокойствия не будет длиться долго, но он будет наслаждаться им, пока оно у него есть. Хорошая музыка, место, где можно хотя бы ненадолго преклонить голову, его брат готов был немного помочь ему. Новое начало.
Я не собирался доставлять Рейнольдсу удовольствие, но он был прав. Какого черта я собираюсь делать? Я не могу вернуться в тюрьму! Я могу никогда оттуда не вернуться – слишком много обвинений. Я уже испытал удачу. Где мне взять немного денег? Кто, черт возьми, возьмет меня на работу? Я, конечно, хорош в некоторых вещах. Я могу играть на гитаре… У меня есть опыт каменщика… Я хороший боец, и у меня есть немного опыта в боксе… Я хороший игрок в пул… Стрельба из лука. Я действительно только что думал о стрельбе из лука?
Если я не получу работу Купидона на День святого Валентина, эта хрень не пригодится. Давай дальше. Я могу чинить всякое дерьмо, в том числе старые машины. Я действительно хорош в этом. Я знаю, как собирать шкафы, настраивать телевизоры и прочее дерьмо. Но мне нужна настоящая работа. Зачем мне ходить на учебу? Понятия не имею… То, в чем я действительно хорош, незаконно. Это полный пиздец. Система так устроена специально, но я должен попытаться найти выход из этого цикла. Где-то есть маленькая лазейка, и мне нужно ее найти. Леон сказал, что каждому нужен кто-то иначе он возвращается в тюрьму. Но у меня никого нет. Возвращение в тюрьму не вариант. Я сойду с ума там…
Ной не отвечал на мои звонки. Если бы он снова сел, я бы уже знал. Мои бабушка и дедушка уже старые и уставшие, моя бывшая девушка все еще злится на меня, и мне тоже на нее насрать. Я слышал, что моя девушка до нее, Марисса, сейчас замужем. Не могу ей позвонить, если это правда. Определенно не позвоню Джоди, хотя она хочет, чтобы я к ней вернулся… Она писала мне с тех пор, как стало известно, что меня освобождают, но я не могу доверять ее заднице. Она сказала мне, что тот ребенок мой, а анализ ДНК подтвердил, что его отцом был кто-то другой. Я знал это все время – малыш не был похож на меня, плюс время не совпадало. У меня нет желания видеть ее после того фокуса, который она пыталась провернуть.
Сейчас я здесь, но я должен разобраться с этим дерьмом. У меня есть немного денег, но этого надолго не хватит. Я не могу жить с Джастином, его детьми и его девушкой вечно, да и не хочу. Я хочу свое собственное дерьмо. Мне нужна квартира, машина, еда… деньги на счету. Скоро зима, будет трудно обойтись без колес. Блядь. Бабушка сказала, что хочет, чтобы я ей позвонил… НЕТ. Я не буду обращаться к ним за помощью – они и так сделали достаточно. Я уже прошел через многое…
Сложно избавиться от старых привычек.
Все, что знал Хантер, это жизнь, полную насилия и преступности. Он входил и выходил из системы с четырнадцатилетнего возраста, и когда получил свой первый настоящий срок в восемнадцать, то застрял в ней.
Шестнадцать лет этого дерьма. Я был больше за решеткой, чем на свободе. Свобода. Черт… Нужно чем-то жертвовать.
Мысли о тюрьме кружились в его голове. Как ужасно и кошмарно было это место, но не все в этих стенах было так плохо. Единственным проблеском света был его сосед по камере…
Леон оставил ему пищу для размышлений накануне его освобождения, сказал несколько слов, которые он не мог забыть.
Пристрастился к боли? Это какая-то хрень… Я?
Он отбросил эту мысль и сосредоточился на еде, которую он скоро будет есть, музыке, громко играющей в машине, и ароматном воздухе, врывавшимся из потрескавшегося окна.
Я должен разобраться с этим дерьмом, но я не могу следовать чьему-то плану. Я должен сделать это ПО-СВОЕМУ…
Глава 2
Друзья До Конца
– Тииииша! Где ты? – Нита недовольно хмыкнула, толкнув бедром, открывая, заднюю дверь на кухню. – Я уже говорила тебе насчет этой музыки! – заперев дверь, она пошла вперед, уставшая и счастливая, наконец, оказаться дома. – Ты сделала домашнюю работу? – крикнула она, не ожидая ответа. Какая-то рэпперка громко в стерео формате подпевала: «Я реальная стерва, ниггер, мне до пи*ды». Нита покачала головой, ей уже надоело.
Послушайте только это дерьмо. Дети слушают просто тупую музыку. Слова песни ужасно глупые!
Положив свою огромную серую кожаную сумочку и два пакета с продуктами на кухонную стойку, она взяла почту, которую ее шестнадцатилетняя дочь принесла после возвращения домой из школы. Нита начала просматривать ее, боясь столкнуться с просроченным счетом. Она старалась быть в курсе всего, но время от времени денег не хватало.
– Реклама… счет… счет… купоны… – бросив почту на стол, она сняла свое длинное светло-серое пальто и набросила его на спинку одного из четырех маленьких желтых кухонных стульев. – Тиша!
Никакого ответа.
Клянусь, если бы я сказала ей, что у меня есть билеты на Карди Б. или Меган Ти Стейлион, она бы сбежала ко мне по лестнице прежде, чем я смогла бы закончить предложение!
Нита открыла пакеты с продуктами и вытащила галлон молока, масло, пакет с апельсинами и яблоками. Затем она отнесла в кладовую две коробки с хлопьями, спагетти, соус маринара и упаковку печенья с клубничной начинкой. Пока она это делала, на кухню ворвалась ее дочь, жующая острые кранчи «Читос», покачиваясь своим худым телом взад и вперед в такт музыки. Длинные темно-коричневые косички девушки с вплетенными в них розовыми и голубыми нитями танцевали вокруг ее лица, пока она кружилась, словно танцовщица из передачи «Soul Train» (Прим.: американская музыкальная телепередача, выходившая в эфир с 1971 по 2006 года. В программе в основном выступали исполнители музыки в жанре ритм-н-блюз, соул и хип-хоп. Реже выступали артисты жанров фанк, джаз, диско и госпел).
– Привет, мама! Как давно ты дома? – спросила она, прожевав. Нита, состроив гримаску, подключила свой мобильный телефон к зарядному устройству.
– Что? – спросила Тиша с улыбкой.
– Дамочка, я звонила в дверь больше десяти минут. Выключи это дерьмо! Если бы я хотела услышать, как какая-то маленькая девочка притворяется взрослой, говоря о фальшивых друзьях, ненавистниках, долларах, бриллиантах и мужчинах, которых она приобрела, я бы посмотрела сериал! – Тиша, цокнув языком, вышла из кухни, выключила музыку, звучавшую в гостиной, и, вернувшись, оперлась на дверную раму, продолжая жевать соленые сырные кранчи.
– Ты закончила домашнюю работу?
– Почти. Через несколько дней у меня будет анализ книги, поэтому я начала с этого.
– Где Олив?
– Она наверху, читает. Что на ужин? О, мама, мы можем заказать ужин из «Тако Белл»? (Прим.: Taco Bell – международная сеть ресторанов быстрого питания адаптированной кухни текс-мекс. Принадлежит компании «Yum! Brands»).
– Тиша, я уже говорила, что не буду постоянно покупать этот мусор. Запомни мои слова: если ты будешь есть это дерьмо, то будешь как воздушный шар. Сейчас ты худая, но это только благодаря обмену веществ, который замедлится, как только ты достигнешь тридцати, – поддразнила она.
– «Тако Белл» не мусор!
Нита закатила глаза.
– Я могу приготовить домашнюю еду дешевле, и она будет намного полезнее. Вам с Олив понравится. Для тебя есть немного макарон и…
– Но, мама, «Тако Белл» не вреден! В нем есть все четыре группы продуктов. Смотри: сыр – молочный продукт, – Тиша начала загибать длинные пальцы. – Макароны – хлеб, говядина – мясо, а салат латук и помидор – овощи и фрукты! Это универсальный продовольственный магазин!
Нита рассмеялась и шутливо замахнулась на девушку рулоном бумажных полотенец. Тиша широко улыбнулась, но продолжила упрашивать.
– Пожаааалуйста, мама! – сложив руки, словно в молитве, она подпрыгивала. – Мама, я не буду просить пиццу и гамбургеры целую неделю, если ты разрешишь нам сегодня вечером «Тако Белл».
– Целую неделю? Я верю в это так же, что, как и в то, что президент заботится о чернокожих. А теперь относительно той части, где ты просишь ключи от моей машины и едешь туда с включенным на всю катушку радио, словно ты устраиваешь уличную вечеринку, и тебя зовут DJ Тиша-Вертушка!
– Ну, я знаю…
– Ну, ничего, – Нита направила свой указательный палец в сторону дочери. – Я отпущу тебя в «Тако Белл», Тиша, в том случае, если ты не будешь связываться с этим радио. Слишком много раз после тебя я садилась в машину, заводила ее и мои барабанные перепонки практически кровоточили. На самом деле, даже не включай его. Веди себя так, словно его не существует. Держись подальше от телефона, следи за дорогой и привези мне сдачу всю до копейки. Больше нигде не останавливайся, никакого лихачества, не выпендривайся перед мальчиками – ничего из того, что тебе нравится делать.
– Хорошо, мама, – фыркнув, Нита потянулась к сумочке и вытащила двадцатидолларовую купюру.
– Что тебе оттуда привезти? – спросила Тиша.
– Один нежный куриный тако и одну маленькую порцию гарнира из картофеля под сыром, ну, ты понимаешь, о чем я говорю… А я приготовлю немного супа к нему.
– Круто. Я спрошу Олив, хочет ли она поехать со мной, – Нита кивнула, наблюдая, как ее дочь, засунув деньги в передний джинсовый карман, взбегает по ступенькам. Вытирая кухонную стойку, она, стараясь расслабиться после долгого рабочего дня. Затем потянулась к радио, и улыбнулась, когда полились звуки мягкого джаза песни «No Rhyme No Reason» Джорджа Дюка.
О, я обожаю эту песню. Это был чертовски длинный день… Боже…
Как помощник по административным вопросам в компании U-Haul (Прим.: U-Haul – американская компания, предоставляющая услуги в области мувинга и аренды грузовиков, прицепов, складов для хранения вещей), который также оказывал помощь в обслуживании клиентов, она иногда действительно уставала. Например, когда люди звонили, чтобы пожаловаться, или когда руководство действовало ей на нервы. Мне мало платят за этот бардак. Я не могу послать их всех подальше, но мне точно нравится об этом думать!
– Олив остается дома. Я скоро вернусь.
– Хорошо, – Нита передала дочери ключи от машины и когда Тиша уже протянула руку к ручке задней двери, она дернула дочь за бледно-розовую атласную куртку Adidas и притянула ее ближе к себе. – Детка, она уже говорила с кем-то из родителей?
Тиша, на мгновение опустив голову, покачала ею.
– Нет. Я думаю, что ее отец снова попал в больницу. Так сказала ее тетя. И ее мама до сих пор не позвонила.
– В больницу? Дела идут все хуже и хуже. Это не похоже на Холли. Я имею в виду, что мы с ней не были лучшими подругами, но я знаю ее достаточно хорошо, чтобы сказать, что это не в ее характере. Хотела бы я знать раньше. Бедную девочку футболят, как мяч.
– Я знаю. Она не хотела никого беспокоить. В последний раз она жила с бабушкой и дедушкой, но, как ты знаешь, чувствовала себя неловко. Олив многое хранит в себе или притворяется, что ей не страшно, так что, если честно, иногда даже я не знаю, что она на самом деле чувствует, мама, хотя мы с ней очень близки.
– Согласна. Дорогая, она сама может не знать, что на самом деле чувствует. Это может быть очень сложно.
– Спасибо, что разрешила ей остаться, мама. Я рада, что она здесь. По крайней мере, она выглядит счастливой. На данный момент.
Нита вздохнула.
– Мне… чертовски жаль. Она такая милая девушка. Вы, девочки, так долго были подругами. Никогда бы не подумала, что ее мать исчезнет вот так. Ненавижу говорить это, но я все еще в шоке. Холли много лет не пила, даже вино. По крайней мере, так сказала ее мать, – Тиша пожала плечами, и ее лицо потемнело. – Так или иначе, все мое внимание сейчас посвящено Олив. Как она ведет себя в школе? Она проявляет какие-нибудь эмоции?
– У нее бывают хорошие и плохие дни. Иногда она просто уходит в себя.
– Я бы хотела, чтобы она больше со мной говорила, но я знаю, что на это нужно время. Вам обеим скоро исполнится по семнадцать, и она сможет жить самостоятельно, если захочет. Лучше всего ей попасть в комнату общежития колледжа, поскольку ни один из ее родителей не заслуживает доверия. Вам обеим нужно образование, – Тиша поморщилась. – Я серьезно, Тиша. Я знаю, что ты думаешь, что колледж – это пустая трата времени, устаревшее понятие, но не каждый становится миллионером от загрузки видео с макияжем и сплетнями о знаменитостях на YouTube! Ты должна иметь запасной план. Видит Бог, она видела достаточно того, чего не следует делать. С ее отцом, который так долго находится в тюрьме, ей действительно не на кого рассчитывать. Ей нужна система поддержки. Сейчас у нее очень тяжелый период в жизни. Поскольку вы обе еще дети, у этого есть как свои преимущества, так и недостатки. По крайней мере, вы есть друг у друга, – Тиша кивнула в знак согласия. – Хорошо, иди и привези свой ужин.
Девушка обняла мать за шею, притянула к себе и крепко прижала.
– О, девочка… не будь такой сентиментальной, – она похлопала свою дочь по спине, смакуя объятия и грустно улыбаясь. В этот момент она вспоминала, каково было обнимать ее как маленького ребенка… Как быстро пролетело время.
– Я так рада, что ты у меня есть, мама. У нее была мама, теперь же нет никого. Один родитель лучше, чем ничего, – улыбка Ниты медленно рассеялась. – Я не могу представить себя на ее месте. Вы с папой в разводе, но вы оба заботитесь обо мне. У нее не было ничего из этого. Она мне как сестра… Мне все равно, что она белая. Я называю ее своей сестрой, потому что нам не нужно выглядеть одинаково, чтобы быть близкими и любить друг друга.
– Ты абсолютно права. Любовь к кому-то и настоящая дружба не имеют ничего общего с этой поверхностной ерундой. Просто еще одна схема, чтобы разделить мир. А сейчас иди, становится поздно. Мне не нравится, когда ты на улице после наступления темноты. Я хочу, чтобы ты поскорее вернулась и смогла закончить домашнее задание, а я – проверить его.
– Хорошо, мама. Я скоро вернусь.
Дверь распахнулась, заставив сетчатую дверцу с силой удариться о раму. Нита закрыла и заперла ее, вытащила iPad из кухонного ящика и села за стол. Сделав глубокий вдох, она открыла свою электронную почту и набрала групповое сообщение:
Привет всем. Просто чтобы вы знали, Олив все еще живет со мной и ЛаТишей. Полиция знает, что она здесь, и я получила необходимые юридические документы, необходимые для того, чтобы оставить ее у нас на некоторое время, так что все улажено. Некоторые из вас недавно спрашивали о ней, поэтому я сообщаю вам последние новости: Олив, как вы знаете, переезжала из дома в дом, но теперь она будет жить со мной и моей дочерью до конца учебного года. Это новая тактика. Она больше не будет перемещена, даже если обнаружится законный опекун – ее мать.
Олив заявила, что не хочет, чтобы ее снова дергали. Она достаточно взрослая, чтобы принять такое решение. Это третий месяц ее пребывания у нас. Она милая и является типичным подростком, но у нее не было никаких проблем, и она помогает, когда есть такая возможность. Иногда она уходит в себя. Полагаю, она испытывает много эмоций, с которыми многим из нас никогда не сталкивались. Молитвы помогают, но и поступки тоже.
Я не получаю никакой финансовой поддержки ни от ее родителей, ни от других членов ее семьи, и это нормально, но если кто-то из вас захочет пожертвовать еду или деньги на ее одежду, туалетные принадлежности, плату за обучение и т. д., я была бы очень признательна. Я мать-одиночка, и у меня есть собственный ребенок, которого нужно кормить. Я понимаю, что заявление о Холли как о пропавшей без вести все еще в силе, но из-за ее прошлого это может плохо закончиться.
Будем молиться, чтобы этого не случилось. Никто не видел ее, и, насколько я понимаю, у нее есть семья и друзья по всему Мичигану, а не только в Детройте и Сагино. По словам ее соседки Холли также может быть в Индиане, Огайо или Кентукки. Отец Олив не часто появлялся в ее жизни, и по последним сведениям он находится в больнице. Не знаю, правда это или нет, и если да, то по какой причине, но мне так сказали.
Я спросила Олив о ее отце, и она заявила, что поддерживала с ним связь, но в последнее время не получала о нем никаких известий. На данный момент это все, что я знаю. Большое спасибо всем за вашу заботу, молитвы и поддержку.
Нита Перси.
Она нажала «отправить» и положила iPad. Сложив руки, она успокоилась, услышав, как Олив смеется в комнате ее дочери. Возможно, она смотрела смешное видео на компьютере или разговаривала со своим парнем, с которым встречалась последние пару недель. Нита встала, потянулась и, зевнув, решила приготовить себе чашку кофе. Вскоре звук автомобиля, который вела ее дочь, подъезжая к дому, нарушил ход ее мыслей.
Тяжело быть родителем. Это самая тяжелая работа, которая у меня была, и я начала ее в шестнадцать лет. Я была молода и глупа, забеременела, не думая о последствиях, потому что сама была еще ребенком. Я совершала ошибки по пути. Ни один родитель не идеален, но я сделала все, что могла, чтобы обеспечить своего ребенка несмотря на то, что мы с ее отцом были так молоды, когда она родилась. Господь дает направление. Мы просто должны встретиться с Ним на полпути. Я не пытаюсь судить тебя, Холли, но как я могу не судить? Это твой ребенок! Как ты могла бросить ее? Я думаю, что зависимость и депрессия делают все еще хуже для тебя. У меня никогда не было такой проблемы, поэтому было бы несправедливо судить тебя по тому, что никогда не случалось со мной. Я полагаю, легко судить других за грех, который нас не искушает, верно? И все же я не могу представить, что была бы так долго вдалеке от моего ребенка… Холли, как ты могла такое сделать? Я ненавижу, когда так думаю.
