Текст книги "Чудесная реликвия"
Автор книги: Тэсс Мэллори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 5
Торри подошла к высокому в человеческий рост зеркалу. Пышное платье цвета слоновой кости легкими волнами лежало на обручах кринолина и, покачиваясь, двигалось вместе с ней. У нее было ощущение, словно она надела зонтик, причем зонтик очень неудобный. Торри нажала на жесткую талию. Ханна заключила ее в ужасное приспособление, называвшееся корсетом. Зажатая между пластинками китового уса, Торри с трудом дышала и боялась, как бы ее ребра в конце концов не сломались, не выдержав сильного давления.
Торри посмотрела на свое отражение и спросила себя, действительно ли это она или это призрак, вызванный волшебным УПВ. Нет, это она настоящая. Знакомые зеленые глаза удивленно разглядывали свадебное платье.
После той, богатой событиями ночи, когда Джейк уехал в лагерь, Торри Гамильтон вынуждена была большую часть времени провести в постели. Доктор Гамильтон сказал, что это необходимо, чтобы побыстрее набраться сил, но Торри чувствовала себя заключенной. Джейк не вернулся, и она была уверена, что он вновь отправился в путешествие во времени, предоставив ей самой разбираться со своими неприятностями. С каждым днем настроение падало. Наконец вчера вечером наступила кульминация, и она разрыдалась. Торри потребовала от доктора Гамильтона отвезти ее в лагерь конфедератов, чтобы найти там своего доблестного спасителя.
Рандольф Гамильтон, похлопав ее по руке, посоветовал набраться терпения, потом протянул изящную фарфоровую чашку и предложил чая, настоянного на травах. Торри так разозлилась, что в ярости бросила чашку в камин. Чашка разбилась. А она проплакала большую часть ночи.
Никогда Торри Гамильтон не чувствовала себя такой беспомощной, такой одинокой и… глупой. В те несколько часов, которые она провела с Джейком Камероном, хотя он и обращался с ней далеко не лучшим образом, она убедила себя, что можно полагаться на него, рассчитывать на его помощь. Будь все происходящее менее зловещим, она бы весело посмеялась над своими страхами. Уже близился конец ночи, когда девушка, вытерев слезы, сказала себе, что пора прекратить истерику, что она взрослый человек и сама найдет способ достать кулон и вернуться домой к дедушке…
Утром ее разбудила улыбающаяся Ханна. Негритянка принесла завтрак. На подносе стояла тарелка с высокой горой оладий.
– Оладьи! – в восторге воскликнула Торри. – Да еще с сиропом! – Она уже знала, что в эти дни оладьи с сиропом были редкой роскошью на Юге.
– Последние остатки черной патоки, – объяснила довольная Ханна. – Ты знаешь шутку о патоке, милая?
Торри покачала головой, наблюдая, как толстая женщина ловко разрезает оладьи на аккуратные квадратики.
Ханна наклонилась ближе и сказала:
– Ну, о том, что оладьи похожи на девушек!
Торри выдавила из себя улыбку, а экономка доктора Гамильтона, хлопнув себя по толстому бедру, расхохоталась собственной остроте.
– Ханна, ты рабыня? – осведомилась Торри.
– Нет, милая, я не рабыня. Говорят, мистер Линкольн освободил всех рабов на Юге, но доктор Рандольф освободил меня еще десять лет назад. – Она неуклюже встала и гордо расправила плечи. – Я экономка и каждую неделю получаю жалованье.
– Я очень рада, – с облегчением вздохнула девушка. Она поняла, что этот поступок заставил ее восхититься доктором Гамильтоном. Но может, Ханна являлась исключением, а не правилом. – А у него есть рабы?..
– Нет, девочка, ни одного. Разве ты не видишь, как потихоньку гниет и разваливается этот старый дом? У доктора нет денег даже на ремонт. Практика почти не приносит дохода, да и хлопок он больше не выращивает.
– Почему?
– Хлопок невозможно выращивать без рабов, девочка. Если бы ты родилась на Юге, то знала бы это. Когда нужно платить наемным рабочим, хлопок становится очень дорогим, игра не стоит свеч!
– А почему у доктора Гамильтона нет рабов?
Ханна покачала головой.
– Это печальная история, мисс Виктория.
– Называй меня Торри.
– Хорошо, мисс Торри.
– Только без «мисс». Называй меня просто Торри.
Ханна положила вилку и с ужасом посмотрела на девушку:
– Но я не могу называть тебя просто Торри.
– Почему? – удивилась Торри.
– Потому что мне нельзя так тебя называть…
– Но почему, Ханна? – мягко поинтересовалась Торри. – Потому, что я белая? Но мы с тобой свободные люди, так ведь?
Несколько секунд Ханна сидела, раскрыв рот от изумления, потом ее лицо украсила чудесная улыбка.
– Я никогда не задумывалась над этим, никогда.
– Ну а теперь подумай. Знаешь, Ханна, однажды мой дедушка сказал мне, что порой людям только кажется, будто они свободные. Если человек не освободится вот здесь, – девушка показала на висок, – то он никогда не будет по-настоящему свободным.
Ханна весело рассмеялась и протянула вилку с кусочком оладьи. Торри открыла рот и принялась задумчиво жевать. Когда Натаниэль Гамильтон произнес эти мудрые слова, он говорил о Кристине. Они с Торри искренне сочувствовали Кристине, поскольку для нее главным в жизни являлись деньги и положение в обществе. И даже после того, как Кристина и Гарри поступили с дедом так жестоко, она знала, что дедушка по-прежнему жалеет их обоих.
– И все-таки скажи мне, пожалуйста, Ханна, почему у доктора нет рабов?
Ханна долго колебалась, потом наконец заговорила.
– Это все из-за его жены, – со слезами в голосе ответила негритянка.
– А я думала, что его жена мертва.
– Да, мертва. Доктор Рандольф думает, что ее убили рабы.
– Рабы убили жену доктора? – Торри испуганно поднесла руку к горлу. – Ты хочешь сказать…
– У него были рабы, милая. Как-то зимой все рабы заболели лихорадкой. Мисс Амелия всегда настаивала на том, чтобы помогать доктору. Она и на этот раз помогала лечить рабов, и сама заразилась. – Ханна смахнула с глаз слезу. – Доктор Рандольф так сильно любил эту женщину, что я боялась, как бы и он после ее смерти не умер. Но доктор выдержал. Он освободил всех своих рабов и стал лечить людей. Когда освобождал меня, сказал: «Ханна, я знал, что рабства быть не должно, но очень хотел заработать деньги. Сейчас у меня есть деньги, но нет моей любимой Амелии».
– Какая печальная история! – пробормотала Торри Гамильтон, почувствовав, как у нее на глаза наворачиваются слезы. – Перестань кормить меня, как малого ребенка! – остановила она Ханну, когда вдруг поняла, что позволила ей вести себя как рабыне.
Торри взяла вилку и принялась жевать, рассеянно прислушиваясь к болтовне Ханны. «А почему вдруг такая чрезмерная забота обо мне?» – спросила себя девушка. Обычно Ханна приносила поднос с завтраком, но не прислуживала во время еды. Да и завтрак раньше всегда состоял из овсянки.
– Нам нужно поторопиться, – таинственно улыбнулась Ханна, положила в кофе ложечку сахара и принялась размешивать.
Торри знала, что это не был настоящий кофе, к которому она привыкла. С тех пор как Север организовал морскую блокаду побережья Конфедерации, кофе стал почти непозволительной роскошью. В доме Рандольфа Гамильтона пили особый «конфедератский» кофе, в который входило несколько драгоценных кофейных зерен, маис и ячмень. Торри взяла изящную фарфоровую чашку и принялась пить маленькими глотками этот заменитель кофе.
– Поторопиться? Зачем?
Ханна перестала засовывать выцветшую салфетку за ворот ночной сорочки Торри и пораженно уставилась на нее.
– Ты хочешь сказать, что еще не знаешь? Неужели тебе никто не рассказал?
Девушка покачала головой.
– Что мне должны были рассказать? – Торри поставила чашку на поднос. – Он отсылает меня домой, да? Доктор Гамильтон отсылает меня или… решил передать шерифу?
На толстых губах Ханны заиграла широкая улыбка.
– О, милая, я не хотела напугать тебя. Не бойся, он никуда тебя не отправит и никому не передаст. Неужели ты еще не заметила, как сильно доктор Рандольф к тебе привязался? Ты напоминаешь ему его маленькую внучку. Он очень любил ее. Родители с ней уехали на Запад. С тех пор прошло целых пять лет.
– Тогда в чем дело? – Торри отодвинула тарелку и сняла салфетку. – Пожалуйста, Ханна, – мягко попросила она, – что случилось?
– О, милая, не бойся, – поспешила успокоить ее Ханна, – ничего страшного… хотя я думала, что доктор Рандольф сам тебе все расскажет! Ты выходишь сегодня замуж, девочка.
– Выхожу замуж? – тихо повторила Торри. – За кого… за кого я выхожу замуж?
– За своего красавца лейтенанта, за кого же еще? Надо спешить, милая. Солнце уже поднялось высоко, а нам до шести вечера нужно еще так много сделать!
Торри оцепенело наблюдала, как Ханна велела принести огромную деревянную лохань. Потом экономка вместе с худым стариком-негром принялась носить ведрами воду и наполнять ее.
Ханна принесла маленький кусочек грубого мыла, тонкое полотенце и уже собралась приступить к мытью Торри, когда та, покраснев от смущения, сказала, что помоется сама. Потом был принесен корсет, тонкие панталоны и великолепная мягкая сорочка.
… И вот сейчас Торри стояла перед зеркалом и смотрела на себя. «Может быть, корсет и стоил этих мучений, если принять во внимание чудо, которое он сотворил с моей талией», – подумала девушка. Платье было сшито из плотного блестящего шелка. Высокий воротник украшали красивые кружева. Рукава были длинными и от локтя до кисти застегивались на перламутровые пуговицы. Платье было далеко не новым, но хорошо сохранилось. «Скорее всего хранили его очень аккуратно, – подумала Торри. – Очевидно, когда-то оно принадлежало жене доктора…»
Длинные темные волосы Торри были собраны в высокий пучок на макушке, а несколько длинных прядей выбивались из прически и касались мягкого шелка.
Разглядывая свое отражение, Торри Гамильтон почувствовала глубокую благодарность к Ханне. Матери Торри лишилась, когда была совсем маленькой девочкой. И около нее никогда не было женщины, которая бы занималась ею, никто никогда не вплетал ей в волосы ленты. Может, потому в детстве Торри и была сорвиголовой… Сейчас она смотрела в зеркало и думала, что никогда еще не выглядела такой красивой.
Конечно же, в 1863 году еще не было супермаркетов, где женщин ждали длинные полки с самой разной одеждой и где оставалось только выбрать, что вам понравилось.
Ханна жаловалась, что сейчас невозможно найти хорошую ткань для платья. «Проклятые янки» блокировали побережье, не давая подвозить припасы в столицу Конфедерации. Тем не менее экономка доктора Гамильтона перешила для нее платье за неделю, показавшуюся Торри бесконечной, когда девушка мечтала о возвращении Джейка Камерона. Платье получилось отличное и прекрасно сидело на Торри.
Эта война породила и другие неприятности, о которых Торри не рассказывали на уроках истории. Вчера утром, после завтрака, состоявшего из жиденькой овсянки, Ханна поведала об ужасном голодном бунте, который произошел несколько недель назад в Ричмонде.
Овсянка… Ты стоишь перед зеркалом, смотришь на свой свадебный наряд, переделанный из старого платья, и думаешь об овсянке. О чем ты думаешь? Как могла ты забыть об этом фарсе с браком? Торри никогда не думала, что дело дойдет до этого. Она полагала, что Джейк или украдет ее как-нибудь ночью, или бросит на произвол судьбы…
«Хочу домой, – в панике подумала девушка – Хочу вернуться домой. Как я могу выйти замуж за Джейка Камерона?»
Торри закрыла глаза. Сейчас она не должна думать о нем. Если она станет думать о Джейке, то точно сойдет с ума. В этой мысли было что-то знакомое. Она вспомнила и улыбнулась. Ну конечно же, Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром».
– Я подумаю об этом завтра, – прошептала Торри с преувеличенным южным акцентом.
Торри нервно провела рукой по кружевам воротника. Это было безумие, и ей хотелось рассмеяться. Никто не может заставить ее выйти замуж. Она не могла… Торри закусила губу… нет, могла. Она не в своем привычном конце двадцатого века… В девятнадцатом веке у хорошо воспитанных девушек из общества почти не было выбора… Но если она не выйдет замуж за Джейка и не уедет от доктора Гамильтона, что ей делать? Что будет, если Джейк не приедет? Что, если он бросил ее на произвол судьбы и предоставил самой выпутываться?
Торри снова посмотрела на себя в зеркало. Да что же с ней такое происходит? Она никогда не была кисейной барышней, с которой нужно нянчиться и которая нуждалась в защите мужчины! Разве у нее не хватило смелости бороться с Гарри, когда они с Кристиной затеяли отвратительное слушание в суде? Разве не она бросила кольцо в лицо Гарри?.. Торри с вызовом подняла подбородок. В конце концов, она была Гамильтон! С помощью Джейка Камерона или без него, но она как-нибудь выживет. И как-нибудь обязательно вернется в двадцатый век и поможет дедушке. Немного успокоив себя таким образом, она вновь вернулась мыслями к предстоящей свадьбе.
Если Джейк все-таки приедет, что ей делать? «Странно, как изменилась жизнь за прошедшие немногим более ста лет! Мораль Юга в середине девятнадцатого века! Неужели и на Севере все обстояло точно так же?» – подумала Торри. Она посмотрела на высокое окно… И сильно ли мораль двадцать пятого века отличается от морали двадцатого? А как в том времени, в каком живет Джейк? Неужели оно и на самом деле так ужасно, как он говорит?
Торри вспомнила о цели его путешествия в девятнадцатый век. Она не могла заставить себя поверить, что он на самом деле может хладнокровно убить человека. Хотя он и производил впечатление холодного и циничного человека, Торри чувствовала, что это всего лишь бравада. За холодным взглядом серых глаз порой она замечала и скрытую боль. А может, она не могла понять и принять ужасную реальность?
Торри подошла к одному из высоких окон и выглянула из него. Она смотрела на заходящее солнце и чувствовала, как что-то словно завязывается в узел у нее в животе. Сейчас ей еще сильнее захотелось оказаться подальше от опасностей девятнадцатого века и вернуться домой к любимому дедушке. Но даже если она сумеет вернуться, сможет ли она жить привычной жизнью, которую знала?
Деда! Что сейчас с ним? Хорошо ли с ним обращаются в санатории? Скучает ли по ней? Сильно ли его расстроило ее скептическое отношение к рассказу о кулоне? Что бы он подумал, если бы узнал, что она воспользовалась кулоном, как он говорил? Стало бы ему легче от этой новости? У нее сложилось впечатление, будто, по его мнению, путешествие во времени принесет ей большое счастье. Какие тайны он знал?
Счастье. Мысль об этом заставила ее усмехнуться. Скоро она должна будет во всем слушаться Джейка Камерона, – по крайней мере, по правилам южного общества жена должна беспрекословно подчиняться мужу. Даже на мгновение она не могла представить, будто Джейк серьезно хотел этого брака. Почему он согласился пойти на него, было для нее загадкой. Камерон сказал, что она нужна ему, но только потому, что отдаст ему кулон.
Сейчас она заинтересовалась некоторыми деталями в истории Джейка. Ей, например, трудно было поверить, что лейтенант Камерон не может открыть сейф доктора и забрать кулон. Итак, почему он тогда не сделал этого? Еще один важный вопрос: почему он вообще носится с ней? Если он таков, как говорил о себе, то в таком случае он не должен был считаться с просьбами и желаниями. Он, очевидно, из тех, кто наобещает все, что угодно, лишь бы получить то, чего так хочет. Тогда зачем ему жениться на ней? Почему просто не заберет кулон и не даст деру? А может, он уже и убежал.
«Воспитывайте в себе цинизм, – всплыли в ее памяти слова Джейка, – он может спасти вам жизнь». И вдруг ей показалось, что она поняла причину, по которой Джейк женится на ней: ему был нужен не только ее кулон, ему для чего-то и она понадобилась.
Так, значит, она была ему зачем-то нужна. Теперь ей надо тщательно продумать, как воспользоваться этим обстоятельством. Торри решила отказаться помогать Джейку Камерону, как он того хотел, прежде чем он не поможет ей.
– Вы очаровательны!
Низкий голос доктора Гамильтона вывел Торри из задумчивости. Она повернулась на голос. Голубые глаза седого доктора мягко лучились, и Торри почувствовала нежность и доброту Рандольфа Гамильтона, но почему-то решила, что они предназначены кому-то другому.
Доктор очень озадачил ее, когда быстро пересек комнату и нежно поцеловал в щеку.
– Простите старика, – извинился он. – Это платье было на моей жене в день нашей свадьбы.
– Я так и думала, – кивнула Торри и чуть ли не благоговейно дотронулась до шелковой юбки. – О, доктор Гамильтон, вы не должны… оно такое дорогое… вы ведь почти не знаете меня! – виновато закончила она.
– Не знаю?
Его голубые глаза весело поблескивали, и на мгновение у Торри возникло очень странное ощущение, будто она смотрит в глаза своего дедушки. Это ощущение быстро прошло, и Торри, улыбнувшись в ответ, спросила себя, что же он знает о ней? О ней и о Джейке?
– Я… я не понимаю.
– Я тоже до конца так и не понял, – со смешком признался седой доктор. – Мне известно только одно. С той самой минуты, как я увидел тебя, я почувствовал… я не могу точно описать своих чувств той минуты. Я понял, что ты настоящая леди… я твердо верил в это, всем своим сердцем верил, несмотря на то, что все было против тебя. – В голубых глазах промелькнуло замешательство. – И мне кажется, что знаю тебя. – Рандольф Гамильтон покачал головой. – Впрочем, это полная бессмыслица.
– А может, и не бессмыслица, – мягко возразила Торри. Она почувствовала сильный соблазн открыть этому доброму человеку правду, сказать, что она его прапраправнучка.
– Ты думаешь? – переспросил он.
– Да, потому что в конце концов…
Торри неожиданно замолкла, точно поперхнулась, и почувствовала холодок внизу живота. Серые глаза, будто вставленные в каменное лицо, смотрели на нее из-за плеча доктора Гамильтона. Они будто провоцировали ее: ну скажи, скажи правду. Девушка нервно облизнула губы.
– Ну конечно, Ханна сказала, что я напоминаю вам вашу внучку, ту, которая уехала на Запад. В этом и весь секрет, – непринужденно закончила она.
– Может быть, но…
– Доброе утро. – Решительный голос Джейка прервал их беседу.
Никогда еще Торри не видела лейтенанта Камерона в такой ярости… и таким красивым. На нем был серый мундир, абсолютно новый и аккуратно отглаженный. Спереди на нем сверкали два ряда медных пуговиц, золотого цвета пояс перетягивал его талию. На боку – сабля, а на голове – широкополая серая фетровая шляпа, сдвинутая на затылок. Такие шляпы носили конфедераты. Джейк был просто неотразим. Однако в лице его что-то изменилось. Резко обозначились тени под глазами. Он выглядел таким усталым, будто долго носил всю тяжесть мира на своих плечах.
На долю секунды взгляд Торри смягчился. Перед ней стоял мужчина, который очень скоро станет ее мужем. Как странно распорядилась судьба ее жизнью! Торри очень долго считала, что ее избранником будет Гарри. Гарри… Но сейчас он остался в далеком прошлом. Да и сравнения с Джейком Гарри не выдерживал. Какие широкие плечи, какой волевой подбородок, а глаза!..
Романтические размышления Торри остановил холодный взгляд ее будущего мужа. Она растерянно мигнула, изумленная враждебностью, с которой он смотрел на нее. Этот человек убийца или станет им в ближайшем будущем. Он не хотел быть с ней, но она была ему нужна. Как же доктору удалось уговорить его жениться на ней? Может быть, с помощью угроз. Ведь то, что она не хотела этого брака, не имело для мрачного лейтенанта никакого значения. «Но ведь Джейк, очевидно, не знает, что я не хочу выходить за него замуж. Наверное, решил, что это я подговорила доктора и Джейк попал в ловушку», – мысленно рассуждала Торри. «Ну а ты сама не попала туда же? По крайней мере он знает, как вернуться в свое время, а ты не знаешь и этого! Ты нуждаешься в нем. Разве есть другой способ привязать к себе мужчину?»
Торри протянула руку своему будущему мужу и промурлыкала:
– Добрый вечер, дорогой Джейк! Ты выглядишь просто потрясающе.
– Добрый вечер, лейтенант! – эхом отозвался доктор.
– Вот это да! – В голосе Ханны послышался благоговейный восторг. – Где вы достали такой красивый мундир, мистер Джейк?
Джейк лениво ухмыльнулся:
– Этот старый мундир? Мне его одолжил Джеб.
– О!.. – неожиданно всплеснула руками Ханна, будто вспомнив о каком-то упущении. – Но вы не должны видеть невесту до свадьбы. Вы что, потеряли рассудок? Это плохая примета. Спускайтесь вниз, мистер Джейк.
Лейтенант тепло улыбнулся Ханне.
Торри спросила себя, как может чувствовать себя человек, которого Джейк Камерон одаривает нежностью? Ему нравилось беззлобно подразнить пожилую негритянку и, казалось, он искренне полюбил ее.
«Но он лгун и ты не должна верить ни одному его слову. Тебе лучше помнить об этом», – тупо подумала она.
– Конечно, мисс Ханна, – растягивая слова, согласился Джейк. – После венчания я вдоволь насмотрюсь на нее, правда?
В наступившем молчании лейтенант вышел из комнаты. Ханна нарушила неловкую тишину неожиданным смехом.
– Ну и парень! – захихикала негритянка. – И попомни мои слова, мисс Торри, тебе не придется скучать с ним. Мистер Джейк будет настоящим любящим мужем. Он…
Услышав громкий кашель, Ханна замолчала.
– Ханна, – остановил ее доктор, – пожалуйста, спустись и скажи священнику, что мы готовы.
Ханна кивнула и направилась к двери, потом оглянулась и подмигнула Торри.
Настоящим любящим мужем? Торри пронизала тревожная мысль. Конечно же, Джейк не мог считать, что их брак будет настоящим в полном смысле этого слова. Нет, конечно же нет, и ее страхи беспочвенны. Он относился к породе людей, мысли которых всегда заняты только чем-то одним. У Камерона эта идея – убийство. Жениться же Джейк Камерон решил только потому, что она была ему нужна, но не как жена, а как… как что? На это у нее не было ответа, но даже в мыслях не могла допустить, что он хочет заняться с ней любовью.
– Я чувствую себя виноватым, – неожиданно признался доктор.
Торри повернулась к нему. Она и забыла, что Рандольф Гамильтон находится в комнате.
– Виноватым! – Она улыбнулась и погладила его по щеке. – Вы отнеслись ко мне с такой добротой. В чем вы можете винить себя?
– Я должен был предупредить тебя о браке.
– О, ничего страшного. Будем считать это большим сюрпризом… хотя, конечно, я прекрасно знала, что когда-нибудь мы с Джейком поженимся, но…
– Ты уверена, что хочешь выйти за него замуж? – напрямик спросил отчего-то встревожившийся доктор. – Я сделал это только ради своей маленькой внучки. Если бы она оказалась в схожей ситуации, я бы обязательно позаботился, чтобы с ее честью не обращались так легко.
На долю секунды Торри захлестнула волна любви к доктору Рандольфу Гамильтону.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она его. – Я хочу выйти за него замуж.
– Даже несмотря на то, что он сначала не проявил особого желания жениться? Поэтому я, наверное, и не предупредил тебя о женитьбе. Я не хотел, чтобы ты надеялась и ждала, а он бы вдруг взял и не приехал.
Торри не знала, что ответить. Она вновь улыбнулась:
– О, вы же знаете мужчин, доктор Гамильтон… они всегда промачивают ноги накануне свадьбы и заболевают.
– Да, да, полагаю, ты права, – пробормотал Рандольф Гамильтон и направился к выходу. У двери он оглянулся. – И еще одно.
– Да?
– Не будешь возражать, если я поведу тебя под венец? – И его губы тронула улыбка.
В глазах Торри заблестели слезы. Она мечтала о том дне, когда дедушка отведет ее под венец. Часто фантазировала, стараясь представить, как будет проходить это торжество. Часто меняла фасон предполагаемого свадебного платья. Думала о человеке, за которого выйдет замуж. Но уверена была в одном: на лице дедушки обязательно будет написана гордость. Сейчас она выходила замуж за убийцу, путешествующего во времени, и гордость на лице ее прапрапрадеда не очень сильно отличалась от гордости, которая, по ее мнению, появилась бы на лице Натаниэля Гамильтона, окажись он на месте Рандольфа. Господь Бог подарил ей это, хотя и маленькое, утешение.
– Конечно, – прошептала Торри и, зарыдав, бросилась к нему на грудь.
