Текст книги "Смертницы"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Доктор Катлер, в реанимационном боксе есть свободная койка, – сообщила медсестра. – Вы хотите перевести ее туда?

Он кивнул.

– Мы не знаем, какие лекарства она принимала, поэтому я хочу понаблюдать за ней. – Он взглянул на пациентку. Глаза ее были закрыты, но губы продолжали шевелиться, словно она неслышно читала молитву. – Эта бедняжка однажды уже умерла. Постараемся, чтобы этого больше не повторилось.

* * *

Пока Маура рылась в сумочке в поисках ключей, чтобы открыть дверь, в доме надрывался телефон. Когда она наконец вбежала в гостиную, звонки прекратились. Звонивший не оставил сообщения на автоответчике. Она заглянула в память определителя номера, но имя последнего абонента показалось ей незнакомым: Зоя Фосси. Может, ошиблись?

«Даже не буду морочить себе голову», – подумала она и направилась на кухню.

Теперь зазвонил ее сотовый. Она достала его из сумочки, и на дисплее увидела имя своего коллеги доктора Эйба Бристола.

– Здравствуй, Эйб.

– Маура, может, расскажешь, что там произошло сегодня вечером?

– Ты уже в курсе?

– Получил три звонка. Из двух газет – «Глоуб» и «Геральд» и с какого-то местного телеканала.

– И что говорят репортеры?

– Они все спрашивают про женщину, которая очнулась в морге. Говорят, ее доставили в реанимацию медцентра. Я понятия не имею, в чем дело.

– О Господи! Откуда пресса-то узнала так быстро?

– Так это правда?

– Я собиралась позвонить тебе… – Она не договорила. В гостиной опять звонил телефон. – Послушай, мне звонят на городской. Можно, я перезвоню тебе, Эйб?

– Если обещаешь, что расскажешь все без утайки.

Она побежала в гостиную и схватила телефонную трубку.

– Доктор Айлз.

– Это Зоя Фосси, новости шестого канала. Вы не могли бы прокомментировать…

– Сейчас почти десять, – отрезала Маура. – Вы звоните на домашний номер. Если хотите говорить со мной, вам придется позвонить мне в офис в рабочее время.

– Мы так понимаем, что сегодня вечером в морге очнулась женщина.

– Я не буду ничего комментировать.

– Источники утверждают, что и следователь из полиции штата, и спасатели из Уэймаута констатировали смерть. В вашем офисе кто-нибудь делал такие же заключения?

– Бюро судмедэкспертизы этим не занимается.

– Но женщина поступила в ваше учреждение, так ведь?

– У нас никто не занимается констатацией смерти.

– Вы хотите сказать, что это вина Уэймаутской службы спасения и полиции штата? Как могла произойти такая ошибка? Как можно не заметить, что человек еще жив?

Маура повесила трубку.

Телефон тут же зазвонил снова. На дисплее высветился другой номер.

Она сняла трубку.

– Доктор Айлз.

– Это Дейв Роузен, «Ассошиэйтед Пресс». Извините за беспокойство, но мы получили сообщение о том, что молодая женщина, доставленная в морг, очнулась. Это правда?

– Откуда вам все это известно? Вы уже не первый звоните.

– Боюсь, и не последний.

– И какой информацией вы располагаете?

– Нам известно, что сегодня днем ее доставили в морг спасатели из Уэймаута. Вы обнаружили, что она жива, и вызвали «скорую». Я уже говорил с персоналом больницы, они считают ее состояние тяжелым, но стабильным. Все верно?

– Да, но…

– Она действительно была в мешке для трупа, когда вы нашли ее? И он был застегнут на молнию?

– Вы пытаетесь слепить из этого сенсацию.

– А в вашем бюро кто-нибудь осматривает вновь прибывшие тела? Просто чтобы удостовериться, что это покойники?

– Утром я выступлю с заявлением. Спокойной ночи. – Она повесила трубку. И, прежде чем успел прозвучать очередной звонок, отключила аппарат. Только это позволит ей хоть немного поспать. Уставившись на смолкший телефон, она подумала: «Откуда они так быстро все узнали, черт возьми?»

И тут же вспомнила о многочисленных свидетелях – администраторах, медсестрах, санитарах. О пациентах, наблюдавших за происходившим из холла. Любой из них мог схватиться за телефонную трубку. Один звонок – и слух полетел. Ничто не распространяется так быстро, как сплетни. Завтрашний день будет сущей пыткой, и я должна быть готова к ней.

Эйбу она перезвонила с сотового.

– У нас неприятности, – сказала она.

– Я догадался.

– Не общайся с прессой. Я сама выступлю с заявлением. На ночь я отключила свой домашний телефон. Если я понадоблюсь, звони на сотовый.

– Ты готова пройти через все это?

– А кому же еще расхлебывать? Ведь это я ее нашла.

– Маура, ты ведь знаешь, что это будет новостью национального масштаба.

– Мне уже звонили из «Ассошиэйтед Пресс».

– О Боже! Ты не говорила с ребятами из Управления общественной безопасности? Расследованием наверняка займутся они.

– Я им позвоню.

– Тебе помочь с заявлением для прессы?

– Мне нужно какое-то время, чтобы подготовиться. Завтра с утра я задержусь. Просто придержи их до моего прихода.

– На нас, наверное, заведут дело.

– Нас не в чем упрекнуть, Эйб. Мы не совершили ничего противозаконного.

– И все равно. Нужно подготовиться и к этому.

3

– Поклянитесь именем Господа, что показания, которые вы собираетесь дать суду по настоящему делу, будут содержать в себе правду, только правду и ничего, кроме правды?

– Клянусь, – ответила Джейн Риццоли.

– Спасибо. Можете сесть.

Тяжело опускаясь в свидетельское кресло, Джейн чувствовала на себе пристальные взгляды всех, кто находился на заседании суда. Они таращились на нее с того самого момента, как она вплыла в зал – с опухшими ногами и огромным животом, выпиравшим из-под необъятного платья для беременных. Сейчас она ерзала в кресле, устраиваясь поудобнее и в то же время пытаясь выглядеть солидно, но в зале было душно, и она уже чувствовала, как лоб покрывается капельками пота. Потная, нервная, беременная полисменша. Да уж, фигура авторитетная.

Гари Сперлок, помощник окружного прокурора Суффолка, поднялся, чтобы приступить к допросу свидетелей. Джейн знала его как спокойного и методичного прокурора и совершенно не волновалась по поводу предстоящей процедуры. Она устремила взгляд на Сперлока, избегая смотреть на ответчика, Билли Уэйна Ролло, который сидел, ссутулившись, рядом со своим адвокатом и не сводил глаз с Джейн. Она знала, что Ролло пытается смутить ее своим злобным взглядом. Запугать, вывести из равновесия. В этом он ничем не отличался от других негодяев, и такие «приемчики» были для нее не внове. Так, последняя надежда неудачника.

– Не могли бы вы назвать суду ваше имя и фамилию по буквам? – попросил Сперлок.

– Детектив Джейн Риццоли. Р-И-Ц-Ц-О-Л-И.

– Ваша профессия?

– Я детектив отдела по расследованию убийств из Бостонского управления полиции.

– Сообщите, пожалуйста, о вашей квалификации и опыте работы.

Джейн снова заерзала, чувствуя, как ноет спина от жесткого сиденья.

– Я получила диплом специалиста по уголовному праву Общественного колледжа Массачусетс-Бэй. После стажировки в Академии Бостонского полицейского управления служила патрульным офицером в Бэк-Бэй и Дорчестере. – Она поморщилась, когда ребенок у нее в животе брыкнулся. «Сиди тихо. Мама выступает в суде». Между тем Сперлок ожидал продолжения. – В течение двух лет я работала детективом в отделе по расследованию преступлений, связанных с проституцией и наркоманией. Потом, два с половиной года назад, меня перевели в отдел по расследованию убийств, где я числюсь до настоящего момента.

– Спасибо, детектив. А теперь я хотел бы задать вам вопросы, касающиеся событий, имевших место третьего февраля нынешнего года. В рамках исполнения своих служебных обязанностей вы посетили здание в Роксберри. Верно?

– Да, сэр.

– Адрес здания: сорок два – восемьдесят по бульвару Малколма Экса, верно?

– Да. Это многоквартирный дом.

– Расскажите нам про этот визит.

– Примерно в половине третьего пополудни мы – мой партнер, детектив Барри Фрост, и я – прибыли по указанному адресу, чтобы опросить жильца квартиры два-Б.

– По какому поводу?

– По поводу расследования убийства. Хозяйка квартиры два-Б была знакома с жертвой.

– Значит, она не была подозреваемой по этому делу?

– Нет, сэр. Мы не рассматривали ее в качестве подозреваемой.

– И что произошло дальше?

– Мы постучали в дверь квартиры два-Б и услышали женские крики. Они доносились из квартиры напротив. Два-Е.

– Не могли бы вы описать эти крики?

– Я бы сказала, это были крики отчаяния. Страха. И еще мы расслышали несколько громких ударов, как будто переворачивали мебель или били кого-то об пол.

– Протестую! – Адвокат, высокая блондинка, поднялась с места. – Это просто предположение. Она не находилась в квартире не видела того, что там происходило.

– Протест принимается, – объявил судья. – Детектив Риццоли, пожалуйста, воздержитесь от догадок по поводу событий, которых вы не могли видеть.

«А если это не просто догадка? Ведь именно так все и было. Билли Уэйн Ролло бил свою подружку головой об пол».

Джейн сдержала свое раздражение и изменила показания:

– Мы расслышали громкий стук, доносившийся из квартиры.

– И что вы предприняли?

– Мы с детективом Фростом тут же постучали в дверь квартиры два-Е.

– Вы сообщили, что являетесь офицерами полиции?

– Да, сэр.

– И что произошло…

– Это наглая ложь, – возразил ответчик. – Они не сказали, что они копы!

Все посмотрели на Билли Уэйна Ролло; он же не сводил глаз с Джейн.

– Воздержитесь от комментариев, господин Ролло, – приказал судья.

– Но она врет.

– Адвокат, либо вы контролируете поведение своего подзащитного, либо он будет выдворен из зала суда.

– Тсс, Билли, – пробормотала адвокат. – Это не поможет.

– Хорошо, – сказал судья. – Господин Сперлок, продолжайте.

Помощник окружного прокурора кивнул и снова обратился к Джейн:

– Что произошло после того, как вы постучали в дверь квартиры два-Е?

– Нам никто не ответил. Но мы по-прежнему слышали крики. Грохот. Мы решили, что существует реальная угроза чьей-то жизни и что нам необходимо войти в квартиру, даже без разрешения.

– И вы вошли?

– Да, сэр.

– Они вышибли мою дверь, черт возьми! – воскликнул Ролло.

– Замолчите, господин Ролло! – рявкнул судья, и ответчик снова ссутулился на своем стуле, прожигая взглядом Джейн.

«Пялься на меня сколько хочешь, ублюдок. Думаешь, я тебя боюсь?»

– Детектив Риццоли, – продолжал Сперлок, – что вы увидели, когда оказались в квартире?

Джейн вновь переключила внимание на окружного прокурора.

– Мы увидели мужчину и женщину. Женщина лежала на спине. Ее лицо было разбито, губа кровоточила. Мужчина склонился над ней и обеими руками обхватил ее шею.

– Этот мужчина сейчас находится в зале суда?

– Да, сэр.

– Пожалуйста, укажите на него.

Она показала на Билли Уэйна Ролло.

– Что было дальше?

– Мы с детективом Фростом оттащили господина Ролло от женщины. Она была в сознании. Господин Ролло оказал сопротивление и в завязавшейся драке нанес тяжелый удар в живот детективу Фросту. После этого господин Ролло выбежал из квартиры. Я погналась за ним по лестнице. Мне удалось задержать его.

– Своими силами?

– Да, сэр. – Она замолчала. И добавила, без всякого намека на юмор: – После того как он упал с лестницы. Как оказалось, он находился в состоянии алкогольного опьянения.

– Она столкнула меня, черт возьми! – взвился Ролло.

Судья стукнул молотком по столу.

– Я достаточно наслушался вас! Судебный пристав, выведите ответчика из зала.

– Ваша честь. – Адвокат поднялась со своего места. – Я берусь держать его под контролем.

– До сих пор вы не слишком успешно с этим справлялись, мисс Кинлан.

– Он будет молчать. – Адвокат посмотрела на своего клиента. – Верно?

Ролло злобно усмехнулся.

– У меня больше нет вопросов, ваша честь, – заключил Сперлок и сел.

Судья обратился к адвокату:

– Мисс Кинлан?

Виктория Кинлан встала для перекрестного допроса. Джейн еще не доводилось иметь дело с этой адвокатшей, и она не знала, чего ожидать. Пока Кинлан шла к свидетельскому месту, Джейн думала: «Молодая, роскошная блондинка. Какого черта ты взялась защищать этого подонка?» Женщина двигалась как топ-модель по подиуму; ее длинные ноги были подчеркнуты короткой юбкой и высокими шпильками. От одного только взгляда на эти каблуки у Джейн заныли ступни. Такие женщины, как Кинлан, всегда в центре внимания, и сейчас она прекрасно сознавала, что взгляды всех мужчин в этом зале прикованы к ее упругой маленькой попке.

– Доброе утро, детектив, – пропела Кинлан. Сладко. Слишком сладко. Особенно если учесть, что блондинка готовилась показать клыки.

– Доброе утро, мэм, – ответила Джейн, сохраняя нейтральный тон.

– Вы сказали, что в настоящее время несете службу в отделе по расследованию убийств.

– Да, мэм.

– И какие дела вы расследуете в данный момент?

– В данный момент у меня нет новых дел. Но я продолжаю…

– Все-таки вы являетесь детективом бостонской полиции. Неужели сейчас нет ни одного преступления, требующего тщательного расследования?

– Я нахожусь в декретном отпуске.

– О! Вы в отпуске. Значит, в настоящее время вы не работаете?

– Я исполняю административные обязанности.

– Давайте все-таки уточним. Вы не являетесь действующим детективом. – Кинлан улыбнулась. – В настоящий момент.

Джейн почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.

– Как я уже сказала, я нахожусь в декретном отпуске. Даже у копов бывают дети, – добавила она с оттенком сарказма и тотчас пожалела об этом. «Не подыгрывай ей. Держи себя в руках». Но это легче сказать, чем сделать в душном зале суда. Господи, что же у них с кондиционером? Почему все так спокойно переносят жару?

– Когда у вас роды, детектив?

Джейн выдержала паузу, недоумевая, к чему она клонит.

– Ребенок должен был родиться на прошлой неделе, – ответила она наконец. – Роды задерживаются.

– Возвращаясь к третьему февраля, когда вы впервые встретились с моим подзащитным, господином Ролло… Выходит, вы были… на третьем месяце беременности?

– Протестую, – вмешался Сперлок. – Это не имеет отношения к делу.

– Адвокат, – обратился к Кинлан судья, – в чем смысл вашего вопроса?

– Это имеет отношение к предыдущим показаниям, ваша честь. О том, что детективу Риццоли каким-то образом удалось в одиночку задержать моего физически сильного подзащитного.

– А при чем здесь беременность?

– Третий месяц беременности – сложный период для женщины…

– Она офицер полиции, мисс Кинлан. Задерживать нарушителей – ее работа.

«Молодец, судья! Так ей!»

Виктория Кинлан вспыхнула от его замечания.

– Хорошо, ваша честь. Я снимаю свой вопрос. – Она снова повернулась к Джейн. И некоторое время смотрела на нее, обдумывая следующий шаг. – Вы сказали, что были на месте событий вместе с детективом Фростом. И приняли совместное решение войти в квартиру два-Б.

– Речь шла не о квартире два-Б, мэм. А о квартире два-Е.

– Да, конечно. Я ошиблась.

«Да уж. Как будто ты не пытаешься подловить меня!»

– Вы сказали, что постучали в дверь и представились офицерами полиции, – продолжила Кинлан.

– Да, мэм.

– И это действие не имело ничего общего с причиной вашего визита в тот дом.

– Нет, мэм. Это простое совпадение, что мы оказались там именно в этот момент. Но, когда мы понимаем, что жизнь гражданина в опасности, наша обязанность – вмешаться.

– И поэтому вы постучали в дверь квартиры два-Б.

– Два-Е.

– И, когда никто не ответил, вы выломали дверь.

– Мы решили, что жизни женщины угрожают, судя по тем крикам, что мы слышали.

– А почему вы решили, что это крики отчаяния? Не могли они быть криками, ну, скажем, счастья, страсти?

Джейн хотелось расхохотаться от этого вопроса, но она сдержалась.

– Нет, мы слышали совсем другие звуки.

– А вы точно можете определить их характер? Вы улавливаете разницу?

– Женщина с разбитой губой – лучшее доказательство.

– Суть в том, что тогда вы этого знать не могли. Вы не дали моему подзащитному возможности открыть дверь. Вы молниеносно приняли решение и просто взломали ее.

– Мы остановили избиение.

– А вам известно, что так называемая жертва отказалась предъявить иск господину Ролло и они по-прежнему любящая пара?

Джейн стиснула зубы.

– Это ее право. – «Дура, конечно». – То, что я видела в тот день в квартире два-Е, было очевидным избиением. Там была кровь.

– А моя кровь не в счет? – снова возмутился Ролло. – Вы столкнули меня с лестницы! У меня до сих пор шрам на подбородке.

– Тишина, господин Ролло, – приказал судья.

– Посмотрите! Видите, как я ударился о нижнюю ступеньку? Мне пришлось накладывать швы!

– Господин Ролло!

– Вы толкнули моего подзащитного, детектив? – спросила Кинлан.

– Протестую! – крикнул Сперлок.

– Нет, не толкала, – ответила Джейн. – Он был пьян и сам свалился с лестницы.

– Она врет! – воскликнул ответчик.

Судья вновь стукнул молотком.

– Замолчите, господин Ролло!

Но Билли Уэйн Ролло уже разошелся не на шутку.

– Она и ее напарник вытащили меня на лестницу, чтобы никто не видел, чем они занимаются. Вы что, думаете, она смогла бы арестовать меня, эта беременная девчонка? Какой бред она тут несет!

– Сержант Джайвенс, выведите ответчика.

– Это полицейский произвол! – завопил Ролло, когда судебный пристав поднял его на ноги. – Эй вы, присяжные, вы что, идиоты? Разве не видите, что все сфабриковано? Эти два копа сбросили меня с лестницы!

Раздался удар молотка.

– Перерыв. Пожалуйста, проводите присяжных из зала.

– Конечно! Давайте сделаем перерыв! – Ролло расхохотался и отпихнул пристава. – Как раз в тот момент, когда они наконец услышали правду!

– Выведите его из зала, сержант Джайвенс.

Джайвенс схватил Ролло за руку. Ответчик в ярости развернулся и, пригнувшись, ударил пристава головой в живот. Они оба упали на пол, и завязалась драка. Виктория Кинлан, открыв рот от изумления, смотрела, как ее клиент и пристав кувыркаются в непосредственной близости от ее дорогущих туфель на шпильках.

«О Боже! Кто-то же должен остановить этот бардак».

Джейн тяжело поднялась со стула. Отодвинув перепуганную Кинлан, она подняла наручники, которые пристав в суматохе бросил на пол.

– Требуется помощь! – закричал судья, стуча молотком по столу. – Позовите еще одного пристава!

Сержант Джайвенс уже лежал на спине, придавленный к полу ответчиком, который как раз занес для удара правый кулак. Джейн схватила поднятую руку Ролло и защелкнула на запястье один наручник.

– Какого черта? – взревел Ролло.

Джейн наступила на него ногой, заломила руку за спину и уложила поверх пристава. Еще один щелчок, и второе кольцо наручников сомкнулось на левом запястье Ролло.

– Слезь с меня, чертова корова! – орал Ролло. – Сломаешь мне спину!

Сержант Джайвенс, лежавший в самом низу этой кучи-малы, выглядел так, будто вот-вот задохнется.

Джейн убрала ногу со спины Ролло. И вдруг поток горячей жидкости хлынул у нее между ног, капая прямо на Ролло, на Джайвенса. Она попятилась назад, в ужасе уставившись на свое мокрое платье. На лужицу, растекавшуюся под ней на полу.

Ролло перевернулся на бок и уставился на нее. Он вдруг расхохотался. Зашелся в хохоте, завалившись на спину.

– Эй! – закричал он. – Вы только посмотрите на нее! Эта сучка обоссала свое платье!

4

Маура стояла на светофоре в Брукли-Виллидж, когда ей на сотовый позвонил Эйб Бристол.

– Смотрела утренние новости? – осведомился он.

– Только не говори, что эта история стала темой номер один.

– Шестой канал. Имя репортера Зоя Фосси. Ты с ней общалась?

– Вчера вечером перекинулась парой слов. Ну и что она говорит?

– Если в двух словах, «женщину нашли живой в морге. Судмедэксперт обвиняет службу спасения Уэймаута и полицию штата в ошибочной констатации смерти».

– О Господи. Этого я не говорила.

– Знаю. Но теперь на нас ополчился шеф службы спасения Уэймаута, да и полиция штата не в восторге. Луиза с трудом отбивается от их телефонных звонков.

На светофоре зажегся зеленый. Проезжая перекресток, Маура вдруг поймала себя на том, что ей хочется развернуться и поехать обратно домой. Страшно представить, что ждет на службе.

– Ты в офисе? – спросила она.

– С семи утра. Думал, ты уже на подходе.

– Я сейчас в машине. С утра готовила текст заявления.

– Хотел тебя предупредить: когда подъедешь, будь готова к тому, что тебя атакуют прямо на парковке.

– Они что, там дежурят?

– Да, репортеры, фургоны телевизионщиков. Заполонили всю Олбани-стрит. Снуют между нашим зданием и больницей.

– Повезло им! Все новости в одной точке.

– Ты больше ничего не слышала о пациентке?

– Сегодня утром звонила доктору Катлеру. Он сказал, что токсикология выявила положительную реакцию на барбитураты и алкоголь. Должно быть, она прилично накачалась.

– Возможно, это объясняет, почему она оказалась в воде. А поскольку она была накачана барбитуратами, неудивительно, что ее нашли без видимых признаков жизни.

– Но почему такой ажиотаж вокруг этого?

– Потому что новость достойна первых полос «Нэшнл Инкуайрер». Мертвая встает из могилы. К тому же она молода, так ведь?

– Я бы сказала, ей лет двадцать с небольшим.

– Симпатичная?

– Какая разница?

– Да ладно тебе. – Эйб засмеялся. – Сама знаешь, что разница большая.

Маура вздохнула.

– Да, – признала она. – Очень симпатичная.

– Ну, вот тебе и ответ на вопрос. Молодая, сексапильная и едва не загремевшая на секционный стол.

– Но ведь не загремела.

– Я просто предупреждаю, какая будет реакция у публики.

– Может, мне сказаться больной? Или вылететь первым рейсом на Бермуды?

– А мне расхлебывать? Не смей.

Когда минут через двадцать Маура свернула на Олбани-стрит, она сразу заметила два фургона телевидения, припаркованных у входа в здание бюро судмедэкспертизы. Как и предупреждал Эйб, репортеры уже были во всеоружии, Она вышла из кондиционированной прохлады своего «Лексуса», окунувшись во влажное утро, и к ней сразу же устремилось с полдюжины репортеров.

– Доктор Айлз! – крикнул один из них. – Я из «Бостон Трибьюн». Несколько слов о незнакомке.

В ответ Маура полезла в свой портфель и достала несколько экземпляров заявления, которое сочинила утром. Это был краткий отчет о событиях последней ночи и предпринятых ею действиях. Она протянула репортерам копии.

– Вот мое заявление, – сказала она. – Больше мне нечего добавить.

Но это не остановило поток вопросов.

– Как могла случиться подобная ошибка?

– Имя женщины еще неизвестно?

– Нам сказали, что факт смерти был констатирован службой спасения Уэймаута. Вы могли бы назвать имена?

– Вам нужно обратиться в их пресс-службу, – покачала головой Маура. – Я не могу отвечать за других.

– Вы должны признать, доктор Айлз, что речь идет о некомпетентности некоторых лиц, – заявила одна из женщин.

Маура узнала этот голос. Она обернулась и увидела блондинку, которая проталкивалась вперед.

– Вы репортер шестого канала?

– Зоя Фосси. – Женщина начала расплываться в улыбке, польщенная тем, что ее узнали, но под взглядом Мауры ее улыбка тут же померкла.

– Вы исказили мои слова, – сказала Маура. – Я не говорила, что обвиняю службу спасения или полицию штата.

– Но кто-то же виноват в этом. Если не они, тогда кто? Может быть, вы, доктор Айлз?

– Нет.

– Живую женщину упаковали в мешок для трупа. Восемь часов держали в холодильнике морга. И никто не несет за это ответственность? – Фосси немного помолчала. – Не кажется ли вам, что кто-то может вылететь с работы за такие дела? Скажем, тот же следователь из полиции штата?

– По-моему, вы чересчур торопитесь с обвинениями.

– Эта ошибка могла стоить женщине жизни.

– Но ведь не стоила.

– Вы хотите сказать, что такие ошибки допустимы? – Фосси рассмеялась. – Неужели так трудно установить, что человек жив?

– Труднее, чем вам кажется, – огрызнулась Маура.

– Выходит, вы их защищаете.

– Я передала вам свое заявление. Я не могу комментировать действия других служб.

– Доктор Айлз! – Это снова был репортер из «Бостон Трибьюн». – Вы сказали, что установить факт смерти не всегда легко. Я знаю, что подобные ошибки совершались и в других моргах страны. Не могли бы вы просветить нас: почему иногда бывает трудно определить, жив человек или мертв? – Он говорил уважительным и спокойным тоном. Это был не вызов, а вдумчивый вопрос, заслуживающий ответа.

Она пристально посмотрела на репортера. Увидела умные глаза, взъерошенные ветром волосы, аккуратную бородку и вдруг подумала, что он напоминает моложавого профессора колледжа. С такой внешностью можно разбить сердце не одной студентки.

– Как ваше имя? – спросила она.

– Питер Лукас. Я веду колонку в «Трибьюн».

– Я побеседую с вами, господин Лукас. И только с вами. Проходите.

– Постойте! – запротестовала Фосси. – Многие из нас ожидали гораздо дольше.

Маура смерила ее ледяным взглядом.

– В данном случае, госпожа Фосси, Бог подает не тому, кто рано встает. А тому, кто вежлив. – Она отвернулась и направилась к зданию. Репортер из «Трибьюн» последовал за ней.

Ее секретарь Луиза говорила по телефону. Зажав трубку рукой, она шепнула Мауре с оттенком отчаяния в голосе:

– Телефон не смолкает. Что им говорить?

Маура положила перед ней на стол копию своего заявления.

– Отправляй всем по факсу.

– Это все, что мне нужно делать?

– Не соединяй меня ни с кем из журналистов. Я согласилась поговорить с господином Лукасом и больше ни с кем. Я не буду давать других интервью.

Луиза окинула взглядом репортера, и по выражению ее лица нетрудно было прочитать: «Я вижу, вы выбрали самого симпатичного».

– Это не займет много времени, – сказала Маура.

Она провела Лукаса в свой кабинет и закрыла дверь. Указала ему на стул.

– Спасибо, что согласились побеседовать со мной, – поблагодарил ее журналист.

– Там, на улице, меня не раздражали только вы.

– Но это не значит, что я вообще не вызываю раздражения.

Она слегка улыбнулась этому замечанию.

– Это всего лишь стратегия самовыживания, – объяснила она. – Может, если я дам вам интервью, добычей для них станете именно вы. Они оставят меня в покое и начнут преследовать вас.

– Боюсь, это не сработает. Они все равно от вас не отстанут.

– Есть столько всего интересного, о чем вы могли бы написать, господин Лукас. Почему вы выбрали именно эту историю?

– Потому что она затрагивает наше подсознание. Пробуждает самые худшие страхи. Ведь каждому приходит в голову мысль о том, что он тоже может оказаться в подобной ситуации. Когда его, живого, примут за мертвого. Или, того хуже, похоронят заживо. Согласитесь, такие случаи бывали.

Она кивнула.

– Да, история сохранила несколько документальных свидетельств. Но эти случаи имели место еще до того, как изобрели бальзамирование.

– А пробуждение в моргах? Это ведь не далекая история. Я выяснил, что за последние годы было несколько случаев.

Она заколебалась.

– Да, возможно.

– И чаще, чем публика может себе представить. – Он достал блокнот и принялся листать страницы. – Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год, Нью-Йорк. Мужчина лежит на секционном столе. Патологоанатом берется за скальпель и уже собирается сделать первый надрез, когда труп вдруг просыпается и хватает врача за горло. Врач падает замертво от разрыва сердца. – Лукас взглянул на нее. – Вам известен этот случай?

– Вы ухватились за самый сенсационный пример.

– Но это правда. Разве нет?

Она вздохнула.

– Да. Этот случай мне известен.

Журналист перевернул страницу.

– Спрингфилд, Огайо, тысяча девятьсот восемьдесят девятый год. Женщину в доме престарелых признают умершей и перевозят в морг похоронного бюро. Она лежит на столе, а работник похоронного бюро готовит ее к похоронам. Вдруг труп начинает говорить.

– Похоже, вы хорошо подготовились.

– В самом деле, эта тема меня очень волнует. – Он пролистал свой блокнот. – Вчера ночью я составил целый список. Девочка в Южной Дакоте очнулась в открытом гробу. Мужчина в ДеМойне ожил при вскрытии грудной клетки. Только тогда патологоанатом вдруг осознал, что сердце еще бьется. – Лукас посмотрел на Мауру. – Это не городские легенды. Это документально подтвержденные факты, и их немало.

– Послушайте, я не утверждаю, что таких случаев не было. Глупо отрицать очевидное. Да, трупы просыпались в моргах. При вскрытии старых могил обнаруживали, что крышка гроба исцарапана изнутри. Люди настолько напуганы, что некоторые производители гробов уже оборудуют свою продукцию датчиками вызова помощи. На случай, если кого-нибудь решат похоронить живым.

– Звучит ободряюще.

– Да, такое может произойти. Я уверена, вы слышали теорию о Христе. Что распятие Христа на самом деле не было распятием. А классическим примером погребения заживо.

– Почему же так сложно определить, мертв человек или нет? Разве это не очевидно?

– Иногда нет. Люди, подвергшиеся переохлаждению или, скажем, утонувшие в холодной воде, могут выглядеть мертвыми. Нашу неизвестную нашли в холодной воде. И к тому же есть определенные препараты, которые маскируют признаки жизни и затрудняют обнаружение дыхания и пульса.

– Как в «Ромео и Джульетте». Джульетта выпила какое-то зелье, чтобы выглядеть мертвой.

– Да. Я не знаю, что это было за зелье, но сценарий вполне правдоподобный.

– И какие препараты могут вызвать подобный эффект?

– Например, барбитураты. Они подавляют дыхание, и трудно определить, дышит ли человек.

– Именно это и выявил анализ на токсины, который сделали нашей незнакомке? Следы фенобарбитала.

Она нахмурилась.

– Откуда вы это узнали?

– Из проверенных источников. Но ведь это правда, так ведь?

– Без комментариев.

– Она лечилась у психиатра? Почему у нее передозировка фенобарбитала?

– Мы не знаем даже имени этой женщины, не говоря уже об истории ее болезни.

Некоторое время репортер изучающе глядел на Мауру, и от его пристального взгляда ей было не по себе. Зря я согласилась на это интервью, подумала она. Еще совсем недавно Питер Лукас производил впечатление вежливого и серьезного журналиста – как раз такого, кто отнесся бы к этой истории с должным уважением. Но характер его вопросов ей не нравился. Он пришел на эту встречу, хорошо подготовленный и подкованный как раз в тех деталях, углубляться в которые ей совсем не хотелось: именно эти детали могли привлечь внимание широкой публики.

– Я так понимаю, эту женщину достали из вод залива Хингхэм вчера утром, – продолжал он. – Первой на вызов откликнулась служба спасения Уэймаута.

– Совершенно верно.

– Почему на место не пригласили судмедэксперта?

– У нас нет столько людей, чтобы выезжать на каждое место происшествия. К тому же это случилось в Уэймауте, да и не было никаких очевидных признаков убийства.

– Так решила полиция штата?

– Их детектив подумал, что, скорее всего, произошел несчастный случай.

– Или попытка самоубийства, учитывая результаты анализа на токсины.

Она не видела смысла отрицать то, что ему уже известно.

– Да, у нее могла быть передозировка.

– Передозировка барбитуратом. И переохлаждение в воде. Две причины, которые могли осложнить констатацию смерти. Разве не следовало учесть эти факторы?

– Да, пожалуй, это стоило принять во внимание.

– Но ни полиция, ни спасатели этого не сделали. Уже выглядит как ошибка.

– Такое случается. Это все, что я могу сказать.