Текст книги "Тот, кто умрет последним"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Тесс Герритсен
Тот, кто умрет последним

Моей матери Руби Жуй Цзюн Дон

Мы называли его Икар.

Конечно, это не было его настоящим именем. Детство, проведенное на ферме, научило меня, что не стоит давать имя животному, предназначенному на убой. Вместо этого ты называешь его Свинья Номер Один или Свинья Номер Два, и всегда избегаешь смотреть ему в глаза, чтобы оградить себя от любого проблеска самосознания, индивидуальности или привязанности. Когда зверь доверяет тебе, требуется гораздо больше решимости, чтобы перерезать ему горло.

С Икаром у нас таких проблем не было, он не доверял нам и вообще абсолютно не подозревал о том, кем мы были. Но мы знали о нем многое. Знали, что он живет за высокими стенами в вилле на холме, расположенной на окраине Рима. Знали, что у него и его жены Лучии было два сына, восьми и десяти лет. Что, несмотря на огромное состояние, он предпочитал простую еду, и его любимым рестораном был «Ла Нонна» [1]1
  «Ла Нонна» (La Nonna) – бабушка на итальянском. (прим. Rovus)


[Закрыть] , где он обедал почти каждый четверг.

И то, что он был чудовищем. Именно по этой причине мы и оказались этим летом в Италии.

Охота на монстров не для слабонервных. Не для тех, кто связан банальными принципами вроде закона или национальных границ. Чудовища, в конце концов, не играют по правилам, поэтому и мы не можем. Не можем, если надеемся победить их.

Но когда вы отказываетесь от общепринятых стандартов поведения, то рискуете сами стать чудовищем. Что и произошло в Риме этим летом. Я не увидел этого вовремя, никто из нас.

Пока не стало слишком поздно.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В ту ночь, когда тринадцатилетняя Клэр Уорд должна была умереть, она стояла на подоконнике своей итакской[2]2
  Итака (Ithaca) – город, расположенный на южном побережье озера Каюга, первым по длине и вторым по площади озером из числа ледниковых Пальчиковых озер в центре штата Нью-Йорк. Город наиболее известен тем, что там находится Корнелльский университет, входящий в Лигу плюща, в котором учатся почти 20000 студентов (большая часть из которых – на итакском кампусе) (прим. Rovus).


[Закрыть] спальни, пытаясь решить, стоит ли прыгать. Двадцатью футами[3]3
  20 футов – чуть более шести метров. (прим. Rovus)


[Закрыть] ниже располагались редкие кусты форсайтии[4]4
  Форсайтия (или форзиция) – род кустарников и небольших деревьев семейства маслиновые, цветущих красивыми желтыми цветами. (прим. Rovus)


[Закрыть] с давно осыпавшимися цветами. Они наверняка смягчат падение, но, скорее всего, без переломанных костей не обойдется. Клэр посмотрела на клен, задержав взгляд на толстой ветке, от которой ее отделяли лишь несколько футов. Прежде она ни разу не пыталась совершить подобный прыжок, поскольку в этом не было необходимости. До сегодняшней ночи ей удавалось ускользать через входную дверь, оставаясь незамеченной. Но те ночи легких побегов закончились, потому что Скучный Боб обо всем догадался. «С этого момента, юная леди, ты остаешься дома! Отныне ты прекращаешь шататься по городу после наступления темноты, словно дикая кошка!»

«Если в прыжке я сверну себе шею, – подумала она, – это будет виной Боба».

Да, та кленовая ветка определенно находилась в пределах досягаемости. У Клэр было куда пойти, были люди, которых она хотела видеть, и она не могла вечно тут торчать, прикидывая свои шансы.

Девочка присела, готовясь к прыжку, но внезапно замерла, увидев на углу улицы приближающийся свет автомобильных фар. Внедорожник проплыл под ее окном, словно черная акула и продолжал медленно двигаться по тихой улочке, будто разыскивая конкретный дом. «Это точно не к нам», – подумала она; никто интересный никогда не появлялся в жилище ее приемных родителей – Скучного Боба и Столь Же Скучной Барбары Бакли. Даже их имена были скучными, не говоря уж о разговорах за ужином. «Как у тебя прошел день, дорогой? А у тебя? Погода налаживается, верно? Не передашь мне картофель?»

В их домашнем, педантичном мире Клэр была чужачкой, диким ребенком, которого они никогда не понимали, хотя и пытались. Они и в самом деле пытались. Ей следовало бы жить среди художников, артистов или музыкантов – людей, которые не спят всю ночь напролет и знают толк в развлечениях. Людей ее склада.

Черный внедорожник скрылся из виду. Сейчас или никогда.

Клэр глубоко вдохнула и прыгнула, ощутив свист ночного воздуха в своих длинных волосах, пока летела сквозь тьму. Она приземлилась, изящно словно кошка, и ветка завибрировала под ее весом. Проще простого. Клэр спустилась на нижнюю ветвь и уже собиралась спрыгнуть, когда вернулся тот черный внедорожник. Он вновь проплыл мимо, урча двигателем. Она наблюдала за ним, пока тот не исчез за углом, а затем рухнула в мокрую траву.

Оглянувшись на дом, Клэр ожидала увидеть Боба, который распахивает входную дверь и кричит: «Немедленно вернись внутрь, юная леди!» Но крыльцо по-прежнему оставалось темным.

Итак, ночь началась.

Она застегнула молнию на своей кофте с капюшоном и направилась к городскому пустырю, где кипела жизнь, если можно так выразиться. В столь поздний час улица была тихой, большинство окон темнели. Это был образцовый район – прекрасные дома с пышной отделкой; улица, населенная профессорами колледжей и сидящими на клейковине веганскими мамашками[5]5
  Сидящие на клейковине веганские мамашки – имеются в виду веганы (приверженцы веганства), которые придерживаются очень строгого вегетарианства и исключают из рациона любые продукты животного происхождения, даже яйца, молоко и мед. Одним из самых распространенных продуктов питания у веганов является клейковина (глютен) – белки из семян злаковых растений. Смоченная водой клейковина имеет сероватый цвет и представляется в виде сплошной массы, липкой, эластичной, гибкой; в сухом виде она просвечивает и безвкусна. (прим. Rovus)


[Закрыть], состоящими в книжных клубах. Десять квадратных миль, оторванных от реального мира, как ласково Боб описывал городок, но он и Барбара были его частью.

Клэр же не знала, частью чего была она.

Она зашагала по улице, расшвыривая опавшие листья своими потертыми ботинками. Впереди нее у многоэтажки трое подростков – два парня и девушка, стояли с сигаретами в пятне света, отбрасываемом уличным фонарем.

– Привет, – крикнула им Клэр.

Парень повыше помахал рукой.

– Привет, Клэр-Медвежонок. Слышал, ты снова угодила под домашний арест.

– Секунд на тридцать.

Она взяла протянутую тлеющую сигарету, набрала полные легкие дыма и выдохнула его со счастливым видом.

– Ну и какие планы у нас на сегодня? Чем займемся?

– Я слышал о вечеринке у водопада. Но нам нужно найти тачку.

– Как насчет твоей сестры? Она могла бы отвезти нас.

– Неа, отец забрал у нее ключи от машины. Давайте просто поторчим здесь и посмотрим, кто еще появится.

Парень замолчал и бросил хмурый взгляд через ее плечо.

– Ну и ну. Посмотрите, кто приехал.

Клэр обернулась и простонала, когда темно-синий «Сааб» остановился на обочине подле нее. Окно со стороны пассажира опустилось, и Барбара Бакли произнесла:

– Клэр, садись в машину.

– Я всего лишь тусуюсь со своими друзьями.

– Уже почти полночь, а завтра тебе в школу.

– Я не сделала ничего противозаконного.

С водительского сиденья Боб Бакли приказал:

– Немедленно садись в машину, юная леди!

– Вы не мои родители!

– Но мы несем за тебя ответственность. Наше дело – вырастить тебя правильно, что мы и пытаемся сделать. Если ты сейчас же не поедешь с нами домой, тогда будут… тогда будут, ну, последствия!

«Ага, я так боюсь, что аж трясусь от страха». Она было засмеялась, но внезапно заметила, что на Барбаре надет халат, а волосы Боба с одной стороны головы торчат дыбом. Они так спешили догнать ее, что даже не успели одеться. Оба выглядели старше и изможденнее обычного – помятая пожилая пара, которую подняли из кровати и которая из-за нее завтра проснется разбитой.

Барбара устало вздохнула.

– Я знаю, что мы не твои родители, Клэр. Знаю, что тебе ненавистно жить с нами, но пытаемся сделать как лучше. Поэтому, пожалуйста, сядь в машину. Находиться здесь небезопасно.

Клэр бросила раздосадованный взгляд на своих друзей, затем уселась на заднее сиденье «Сааба» и захлопнула дверь.

– Достаточно? – сказала она. – Довольны?

Боб повернулся к ней.

– Это не ради нас. Это ради тебя. Мы поклялись твоим родителям, что всегда будем заботиться о тебе. Если бы Изабель была жива, ее сердце бы разбилось, увидь она тебя сейчас. Неконтролируемая, вечно недовольная. Клэр, ты получила второй шанс, и это дар. Пожалуйста, не разбрасывайся им. А теперь пристегнись, хорошо?

Если бы он был зол, если бы кричал на нее, она смогла бы справиться с этим. Но взгляд, которым он смотрел на нее, был таким скорбным, что она почувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что была идиоткой, что отплатила бунтарством за их доброту. Бакли не были виноваты в том, что ее родители мертвы. Это ее жизнь была разрушена.

Пока они ехали, Клэр сидела на заднем сиденье, обхватив себя руками и мучаясь от угрызений совести, но слишком гордая, чтобы извиниться. «Завтра я стану вести себя лучше по отношению к ним, – подумала она. – Помогу Барбаре накрыть на стол, может, даже помою автомобиль Боба. Потому что, черт возьми, эта машина нуждается в мойке».

– Боб, – произнесла Барбара. – Что вытворяет этот автомобиль?

Двигатель взревел. Свет фар мчался прямо на них.

Барбара закричала:

– Боб!

От удара Клэр отбросило назад ремнем безопасности, а ночь взорвалась ужасными звуками. Бьющееся стекло. Скрежет сминающейся стали.

И кто-то плакал, всхлипывая. Открыв глаза, она увидела, что мир перевернулся вверх ногами, и поняла, что всхлипы были ее собственными.

– Барбара? – прошептала она.

Она услышала приглушенный хлопок, затем другой. Пахло бензином. Клэр висела, удерживаемая ремнем безопасности, и тот врезался так глубоко под ребра, что она едва могла дышать. Девочка нащупала карабин. Тот со щелчком открылся, и ее голова ударилась о крышу, боль прострелила шею. Каким-то чудом Клэр удалось перевернуться на живот и увидеть разбитое окно. Запах бензина стал сильнее. Она поползла к окну, думая о языках пламени, обжигающем огне и плоти, поджаривающейся на ее костях. Прочь, прочь. Хотя есть еще немного времени, чтобы спасти Боба и Барбару! Она выбила наружу последние осколки битого стекла, которые с грохотом вывалились на асфальт.

Две ноги появились в поле зрения и остановились перед ней. Клэр уставилась на человека, который перекрыл ей путь к бегству. Она не могла разглядеть лица, лишь силуэт. И его оружие.

Взревели шины – к ним направлялся еще один автомобиль.

Она юркнула назад в «Сааб», словно черепаха, скрывающаяся в безопасности своего панциря. Отодвинувшись от окна, Клэр закрыла лицо руками и задалась вопросом, почувствует ли она боль от пули. Ощутит ли, как та взорвется в ее черепе. Она так туго свернулась в клубок, что слышала лишь звук своего дыхания и стук собственного пульса.

Она едва расслышала голос, который звал ее по имени.

– Клэр Уорд?

Это была женщина.

«Должно быть, я мертва. А это ангел, говорящий со мной».

– Он уехал. Сейчас можно безопасно уйти, – сказал ангел. – Но ты должна поспешить.

Клэр открыла глаза и увидела сквозь пальцы лицо, которое смотрело на нее по другую сторону окна. Изящная рука потянулась к ней, и Клэр попятилась.

– Он вернется, – произнесла женщина. – Так что поторопись.

Клэр ухватилась за протянутую руку, и женщина вытащила ее наружу. Разбитое стекло громыхнуло проливным дождем, когда Клэр выкатилась на асфальт. Она слишком быстро села, и ночь зашаталась вокруг. Девочка бросила один расплывающийся взгляд на перевернувшийся «Сааб» и снова уронила голову на грудь.

– Встать сможешь?

Клэр медленно подняла голову. Женщина была полностью одета в черное. Волосы собраны в конский хвост, в блестящих светлых прядях отражается слабый свет уличного фонаря.

– Кто Вы? – прошептала Клэр.

– Мое имя не имеет значения.

– Боб… Барбара… – Клэр посмотрела на перевернутый «Сааб». – Мы должны вытащить их из машины! Помогите мне.

Она подползла к дверце со стороны водителя и распахнула ее.

Боб Бакли вывалился на тротуар, его глаза были открытыми и невидящими. Клэр уставилась на отверстие от пули в его виске.

– Боб, – простонала она, – Боб!

– Ему уже не помочь.

– А Барбара… что насчет Барбары?

– Слишком поздно, – женщина схватила ее за плечи и как следует встряхнула. – Они мертвы, ты понимаешь? Они оба мертвы.

Клэр покачала головой, все еще не сводя глаз с Боба. Лужица крови уже растекалась темным ореолом вокруг его головы.

– Этого не может быть, – прошептала она. – Только не снова.

– Пойдем, Клэр, – женщина схватила ее за руку и подняла на ноги. – Пойдем со мной. Если хочешь жить.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В ту ночь, когда четырнадцатилетний Уилл Яблонски должен был умереть, он стоял в темном поле Нью-Гемпшира[6]6
  Нью-Гемпшир – небольшой штат в регионе Новая Англия на северо-востоке США. (прим. Rovus)


[Закрыть], разыскивая пришельцев.

Он собрал все необходимое оборудование для охоты. Здесь было его десятидюймовое зеркало Добсона[7]7
  Зеркало Добсона – имеется в виду самодельный телескоп, монтировку которого изобрел для астрономов-любителей американец Джон Добсон. Одной из его основных составляющих является главное зеркало (линза объектива). Идея Добсона состоит в том, что каждый любитель астрономии сможет построить свой телескоп, используя подручные материалы. (прим. Rovus)


[Закрыть], которое Уилл отшлифовал собственными руками три года назад, когда ему было всего одиннадцать. На это ушло два месяца, он начал с грубой шлифовальной бумаги с зернистостью восемьдесят[8]8
  Зернистость 80 – наждачная бумага делится на несколько видов, в зависимости от зернистости. Каждый из видов предназначен для разных работ. Наждачка с зернистостью 80-120 – бумага со средней зернистостью. Применяется для сглаживания поверхностей и удаления незначительных недостатков и неровностей. (прим. Rovus)


[Закрыть] и продолжал все более и более тонкой наждачкой править, полировать и шлифовать стекло. При помощи своего отца он построил собственную альт-азимутальную монтировку[9]9
  Альт-азимутальная монтировка – монтировка телескопа, имеющая вертикальную и горизонтальную оси вращения, позволяющие поворачивать телескоп по высоте («альт» от англ. altitude) и азимуту и направлять его в нужную точку небесной сферы. (прим. Rovus)


[Закрыть]. Двадцатипятимиллиметровый окуляр Плессла[10]10
  Окуляр Плессла – окуляр для телескопа, обычно состоит из двух дублетов и был разработан Георгом Симоном Плесслом в 1860 году. Сейчас они очень популярны на рынке товаров для любительской астрономии, где название «Плессл» охватывает окуляры с как минимум четырьмя оптическими элементами. (прим. Rovus)


[Закрыть] был подарком дяди Брайана, который помог Уиллу притащить все это оборудование в поле после обеда, пока небо было ясным. Но дядя Брайан был «жаворонком», а не «совой», десять вечера он всегда называл ночью и отправлялся спать.

Поэтому Уилл в одиночестве стоял в поле за фермерским домом своих дяди и тети, как и в большинство таких же ночей, когда небеса были ясными, а луна не сияла, и высматривал в небе падающие шары пришельцев, также известные как кометы. Если он когда-нибудь обнаружит новую комету, то точно знает, как ее назвать: Комета Нила Яблонски, в честь своего покойного отца. Астрономы-любители постоянно открывали новые кометы, почему бы и четырнадцатилетнему подростку не обнаружить одну? Отец однажды сказал, что для этого необходимы лишь стремление, наметанный глаз и удача. Это как охота за сокровищами, Уилл. Вселенная похожа на пляж, а звезды – песчинки, скрывающие то, что ты ищешь.

Уиллу охота за сокровищами никогда не надоедала. Он по-прежнему ощущал волнение, когда вместе с дядей Брайаном вытаскивал оборудование из дома и настраивал его под темнеющими небесами; по-прежнему ждал, что, возможно, именно этой ночью обнаружит комету Нила Яблонски. И тогда все усилия будут того стоить, стоить всех бесчисленных ночных бдений, подкрепляемых горячим шоколадом и конфетами. Стоить даже оскорблений, которым он подвергался со стороны бывших одноклассников в Мэриленде[11]11
  Мэриленд – небольшой по территории штат на востоке США, один из так называемых Среднеатлантических штатов и один из 13 штатов, совершивших американскую революцию. (прим. Rovus)


[Закрыть]: Толстячок. Зефирный человечек[12]12
  Зефирный человечек – персонаж в фильме «Охотники за привидениями» и в мультипликационных сериях «The Real Ghostbusters». Он был мультяшным талисманом зефирной корпорации Stay Puft. (прим. Rovus)


[Закрыть].

Охота за кометой была не тем хобби, что делает тебя загорелым и подтянутым.

Сегодня вечером, как обычно, он приступил к своим поискам сразу после наступления темноты, потому что кометы лучше всего видны сразу после заката или перед восходом. Но солнце уже час как зашло, а он до сих пор не заметил никаких падающих шаров. Уилл видел несколько пролетающих спутников и промелькнувший яркий метеор, но больше ничего такого, чего бы он не наблюдал прежде в этом участке неба. Он направил телескоп на другую точку, и в поле зрения оказалась нижняя звезда из созвездия Гончих Псов. Охотничьи собаки. Он вспомнил ночь, когда отец сказал ему, как называется это созвездие. Холодную ночь, когда они оба не спали до самого утра, периодически отхлебывая из термоса и перекусывая…

Внезапно он выпрямился и обернулся. Что это за шум? Животное или просто ветер в деревьях? Он по-прежнему стоял, вслушиваясь в каждый звук, но ночь была неестественно тиха, настолько, что его дыхание участилось. Дядя Брайан уверял его, что в этих лесах не было ничего опасного, но один на один с темнотой Уиллу мерещились все виды существ с зубами. Черные медведи. Волки. Пумы.

Встревоженный, он вернулся к своему телескопу и сменил точку наблюдения. Падающий шар внезапно появился прямо в окуляре. «Я нашел ее! Комету Нила Яблонски!»

«Нет, нет, тупица, это была не комета». Он разочарованно вздохнул, когда понял, что смотрит на шаровое скопление М3[13]13
  МЗ (Мессье 3) – шаровое скопление в созвездии Гончих Псов. Это скопление – одно из самых больших и ярчайших. Оно состоит из более чем 500 тысяч звезд. Скопление находится на расстоянии 33 900 световых лет от Земли. (прим. Rovus)


[Закрыть]. То, о котором знает любой приличный астроном. Слава Богу, он не разбудил дядю Брайана, чтобы тот посмотрел на это, вышло бы неловко.

Хруст ветки снова заставил его обернуться. В лесу что-то двигалось. Там определенно кто-то был.

Взрыв отбросил его вперед. Он шлепнулся лицом вниз на мягкую от дерна землю, где и лежал, оглушенный ударом. В колышущемся и ярком свете он поднял голову и увидел, что ветви деревьев озаряет оранжевое свечение. Уилл ощутил тепло на задней части шеи, похожее на дыхание чудовища. Он обернулся.

Домик был охвачен огнем, языки пламени вздымались словно пальцы, царапающие небо.

– Дядя Брайан! – закричал Уилл. – Тетя Линн!

Он побежал к дому, но стена огня преградила путь, и жар заставил его отступить, жар столь сильный, что обжигал горло. Мальчик отшатнулся, задыхаясь, и почуял запах своих опаленных волос.

Надо найти помощь! Соседи! Он повернул на дорогу и сделал всего пару шагов, прежде чем остановился.

К нему шла женщина. Женщина, одетая во все черное и гибкая точно пантера. Ее светлые волосы были собраны в хвост, а отблески пожара освещали резкие черты лица.

– Помогите мне! – закричал он. – Мои дядя и тетя… они в доме!

Она взглянула на жилище, уже полностью объятое пламенем.

– Мне жаль. Но для них уже слишком поздно.

– Ничего не поздно. Мы должны спасти их!

Она печально покачала головой.

– Я не могу помочь им, Уилл. Но я могу спасти тебя.

Она протянула ему руку.

– Пойдем со мной. Если хочешь жить.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Некоторым девушкам идет розовый цвет. Некоторые девушки могли надеть банты, кружева, шуршащую шелковую тафту и выглядеть при этом очаровательно и женственно.

Джейн Риццоли не была одной из этих девушек.

Она стояла в спальне своей матери перед большим зеркалом, смотрела на свое отражение и думала: «Просто пристрелите меня. Пристрелите меня немедленно».

Платье-колокол цвета розовой жвачки с вырезом, на котором было столько кружевных лент, что тот напоминал клоунский воротник. Пышная юбка с гротескными оборками, на которых было еще больше кружевных лент. Пояс вокруг талии, завязанный сзади в огромнейший розовый бант. Даже Скарлетт О`Хара[14]14
  Скарлетт О`Хара – главное действующее лицо романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», написанного в 1936 году, один из наиболее известных женских образов американской литературы, ставший символом предприимчивости, темперамента и умения выживать. (прим. Rovus)


[Закрыть] пришла бы в ужас.

– О, Джейни, взгляни на себя! – воскликнула Анджела Риццоли, захлопав в ладоши от восторга. – Ты так красива, что все будут смотреть только на тебя. Разве это не здорово?

Джейн заморгала, слишком ошеломленная, чтобы вымолвить хотя бы слово.

– Разумеется, тебе придется надеть высокие каблуки для полного комплекта. Думаю, атласные туфли на шпильке подойдут. И букет из розовых роз и гипсофил[15]15
  Гипсофила (или гипсолюбка) – род растений из семейства гвоздичные, трава с сильно разветвленным стеблем, с обилием прикорневых листьев и с мелкими цветами в развилистых полузонтиках, или дихазиях. (прим. Rovus)


[Закрыть]. Или это слишком старомодно? Думаешь, мне надо выбрать что-то посовременнее, каллы или что-то в этом роде?

– Мам…

– Я прикреплю его на твою талию. Почему ты похудела? Ты плохо питаешься?

– Серьезно? Ты и впрямь хочешь надеть на меня это?

– А в чем дело?

– Оно… розовое.

– И ты прекрасно в нем выглядишь.

– Ты хоть раз видела, чтобы я носила розовое?

– Я сошью такое же маленькое платье для Реджины. Вы будете так мило смотреться вместе! Мама и дочка в одинаковых платьях!

– Реджина мило. А я определенно нет.

Губы Анджелы задрожали. Это был знак – неуловимо зловещий, как первое предупреждающее подергивание стрелки на шкале ядерного реактора.

– Я работала над этим платьем все выходные. Своими руками сделала каждый стежок, каждую оборочку. И ты не желаешь надеть его даже ради моей свадьбы?

Джейн сглотнула.

– Я так не говорила. Не совсем так.

– Я увидела это по твоему лицу. Ты ненавидишь его.

– Нет, мама, это отличное платье. «Для чертовой Барби, если только».

Анджела опустилась на кровать и издала вздох, достойный умирающей героини.

– Знаешь, может, мне и Винсу надо было просто пожениться втайне. Это бы сделало всех счастливее, верно? Тогда бы мне не пришлось иметь дело с Фрэнки. Не пришлось бы переживать, кого включить в список гостей, а кого нет. А тебе бы не пришлось надевать платье, которое ты ненавидишь.

Джейн присела на кровать рядом с ней, и тафта вздулась на коленях, словно большой шар сахарной ваты. Она примяла ее рукой.

– Мам, ты еще даже не развелась. У тебя куча времени, чтобы все спланировать. Эти свадебные хлопоты приятны, тебе так не кажется? Не стоит бросаться необдуманными словами, – она обернулась на звук дверного звонка. – Винсу не терпится. Знаешь, что он сказал мне? Он хочет просить руки своей невесты, разве это не мило? Прямо песня Мадонны. Снова как девственница[16]16
  Песня Мадонны – имеется в виду ранний хит певицы Мадонны «Как девственница» (Like a Virgin). (прим. Rovus)


[Закрыть].

Джейн поднялась.

– Я открою дверь.

– Мы просто обязаны пожениться в Майами, – прокричала Анджела, когда Джейн вышла из спальни. – Так будет намного проще. И дешевле, потому что не придется кормить всех родственников!

Этим воскресным утром ей меньше всего хотелось бы видеть двух мужчин, стоявших на крыльце.

Ее брат Фрэнки расхохотался, входя в дом:

– Что это за уродское платье?

Ее отец, Фрэнк-старший вошел следом и заявил:

– Я здесь, чтобы поговорить с твоей матерью.

– Папа, сейчас не самое удачное время, – сказала Джейн.

– Я же здесь. Значит, время удачное. Где она? – спросил он, оглядывая гостиную.

– Не думаю, что ей захочется с тобой разговаривать.

– Она обязана поговорить со мной. Мы должны положить конец этому безумию.

– Безумию? – произнесла Анджела, выходя из спальни. – Посмотрите-ка, кто заговорил о безумии.

– Фрэнки рассказал, через что ты собираешься пройти, – заявил отец Джейн. – Ты и в самом деле намерена выйти замуж за этого человека?

– Винс сделал мне предложение. И я ответила «да».

– А как насчет того, что мы все еще женаты?

– Осталось только подписать бумаги о разводе.

– Я не собираюсь их подписывать.

– Что?

– Я сказал, что не намерен подписывать бумаги. И ты не выйдешь замуж за этого человека.

Анджела недоверчиво рассмеялась:

– Это ты ушел от меня.

– Я не знал, что ты тут же соберешься замуж!

– А что я, по-твоему, должна была делать, сидеть и тосковать после того, как ты бросил меня ради нее? Я еще молодая женщина, Фрэнк! Мужчины хотят меня. Они хотят спать со мной!

Фрэнки застонал:

– Иисусе, мам.

– И знаешь что? – добавила Анджела. – У меня прежде не было секса лучше!

Джейн услышала, как в спальне зазвонил ее сотовый. Она проигнорировала звонок и схватила отца за руку.

– Думаю, тебе лучше уйти, папа. Пойдем, я провожу тебя.

– Я рада, что ты бросил меня, Фрэнк, – сказала Анджела. – Теперь я вернула свою жизнь и узнала, каково это, когда тебя ценят.

– Ты моя жена. Ты по-прежнему принадлежишь мне.

Мобильный Джейн ненадолго умолк и так настойчиво зазвонил вновь, что теперь его невозможно было игнорировать.

– Фрэнки, – взмолилась она, – Бога ради, помоги мне с этим! Выведи его из дома.

– Давай, пап, – сказал Фрэнки и похлопал отца по спине. – Пойдем, выпьем пива.

– Я еще здесь не закончил.

– Нет, закончил, – произнесла Анджела.

Джейн побежала в спальню и выудила из своей сумки мобильный телефон. Пытаясь игнорировать голоса, спорящие в коридоре, она ответила:

– Риццоли.

– Ты нужна нам здесь. Как скоро сможешь приехать? – заявил детектив Даррен Кроу. Ни тебе вежливой преамбулы, ни пожалуйста или будь так любезна, лишь Кроу со своими обычными обворожительными манерами.

– Я не на дежурстве, – так же резко ответила она.

– Здесь трое из команды Маркетта. Я веду расследование. Фрост тоже тут, но мы хотели бы привлечь и женщину.

– Я точно правильно тебя услышала? Ты и впрямь сказал, что вам нужна помощь женщины?

– Наш свидетель находится в шоковом состоянии, поэтому почти ничего не рассказал. Мур уже пытался поговорить с ребенком, но считает, что тебе это лучше удастся.

Ребенок. Это слово заставило Джейн замереть.

– Ваш свидетель ребенок?

– Примерно тринадцати-четырнадцати лет. Он единственный выживший.

– Что случилось?

В трубке она могла слышать другие голоса на заднем плане, частичный диалог криминалистов и эхо множества шагов, перемещающихся по помещению с твердым покрытием. Джейн представила Кроу, с важным видом стоящего посередине с выпяченной грудью, расправленными плечами и голливудской стрижкой.

– Здесь гребаная кровавая баня, – сказал он. – Пять жертв, в том числе трое детей. Самому младшему не было и восьми.

«Я не желаю смотреть на это, – подумала она. – Не сегодня. Ни в какой другой день».

Но вместо этого Джейн спросила:

– Где вы?

– Дом находится на площади Луисберг. Чертовы фургоны новостных служб все здесь заполонили, поэтому, скорее всего, тебе придется припарковаться в квартале или двух отсюда.

Она удивленно заморгала:

– Это произошло на Бикон-Хилл[17]17
  Бикон-Хилл – аристократический район Бостона. (прим. Rovus)


[Закрыть]?

– Ага. Богачей тоже убивают.

– И кто жертвы?

– Бернард и Сесилия Акерман, пятьдесят и сорок восемь лет. И три их приемных дочери.

– А выживший? Один из их детей?

– Нет. Его зовут Тедди Клок. Он жил у Акерманов последнюю пару лет.

– Жил у них? Родственник?

– Нет, – сказал Кроу. – Они собирались его усыновить.