Текст книги "Мелкие боги (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)"

Автор книги: Terry Pratchett

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Никто и не заметил падающее на землю крошечное пятнышко.

Чем верить в каких-то богов, лучше верьте в черепах. Они куда реальнее.

Свист ветра в сознании Бруты, и голос…

– вотгадствогадствогадоствопомогитенетнеттольконеэтонетнетгадствоНЕТНЕТААА…

Даже Ворбис затаил дыхание. На секунду, когда он увидел орла, ему было показалось, но нет…

Он поднял руки и блаженно улыбнулся небу.

– Мне очень жаль… – сказал Брута.

Один или двое человек, внимательно наблюдавших за Ворбисом, потом рассказывали, что времени хватило ровно на то, чтобы изменилось выражение его лица, прежде чем два фунта черепахи, несущейся со скоростью три метра в секунду, ударили его точно промеж глаз.

Это было настоящее откровение.

И оно не прошло бесследно для собравшихся на площади людей. Для начала, они тут же всем сердцем уверовали.

Брута услышал топот ног по лестнице, почувствовал, как чьи-то руки рвут цепи.

А потом услышал голос:

I. Он Мой.

Великий Бог воспарил над Великим Храмом, разрастаясь и меняя форму, – это вера тысяч и тысяч людей мощным потоком хлынула в него. Появлялись люди с орлиными головами, быки с золотыми рогами, но все они переплетались друг с другом и тут же сгорали.

Четыре молнии ударили из облака и разорвали оковы Бруты.

II. Он – Сенобиарх И Пророк Пророков.

Голос богоявления отразился от далеких гор и вернулся мощным эхом.

III. Возражения Есть? Нет? Отлично.

Облако тем временем превратилось в сверкающую золотую фигуру высотой с храм. Затем фигура начала наклоняться, пока лицо ее не оказалось всего в футе от Бруты, и прошептала так, что шепот громом разнесся по всей площади.

IV. Не Волнуйся. Это Только Начало. Ты И Я, Парень, Ты И Я! Эти Людишки Еще Узнают, Что Такое Мольбы И Скрежет Зубовный.

Еще одна молния ударила в двери Великого Храма. Они с треском захлопнулись, а потом раскаленная добела бронза расплавилась и потекла вниз, стирая вековые заповеди.

V. Ну, Пророк?

Брута с трудом поднялся. С одной стороны его поддерживал Бедн, а с другой – Симони.

– М-м? – неуверенно произнес он.

VI. Каковы Твои Заповеди?

– По-моему, заповеди должен даровать именно ты, – произнес Брута. – Я даже придумать ничего не могу…

Мир, затаив дыхание, ждал.

– Как насчет «Думай Своей Головой?» – предложил Бедн, с изумлением и ужасом глядя на олицетворение бога.

– Нет, – возразил Симони. – Попробуй что-нибудь навроде: «Сплоченность Общества – Ключ К Прогрессу».

– Как-то чересчур напыщенно, тебе не кажется? – заметил Бедн.

– Может, я могу помочь, – раздался из толпы голос Себе-Рублю-Руку Достаба. – По-моему, все с радостью восприняли бы что-нибудь о льготах для производителей пищевых полуфабрикатов.

– Чтоб людей не убивали. Нам это не помешало бы! – выкрикнул кто-то еще.

– Неплохое начало, – согласился Бедн.

Народ не сводил с Избранного глаз. Брута вырвался из поддерживающих рук и, покачиваясь, встал перед толпой.

– Не-е-е-т, – сказал Брута. – Нет. Я раньше тоже так думал, но это не годится. Точно не годится.

«Сейчас, – подумал он. – Сейчас, иначе… Единственный подходящий момент в истории. Завтра будет поздно, и в следующем месяце тоже будет поздно. Либо сейчас, либо никогда».

Все смотрели на него.

– Говори, – сказал Симони. – Чем тебе это не нравится? По-моему, эту заповедь сложно оспорить.

– Я не могу объяснить… – промолвил Брута. – Думаю, главное – это то, как ведут себя люди. Я считаю… нужно всегда поступать так, как правильно, а не так, как велят боги. В следующий раз боги могут сказать что-нибудь другое.

VII. А Мне Понравилась Заповедь О Том, Что Убивать Нельзя, – сказал Ом сверху.

VIII. Звучит Совсем Неплохо. Поторопись же. Мне Уже Пора Кого-Нибудъ Сокрушить.

– Вот видишь? – покачал головой Брута. – Нет, никого сокрушать не надо. Ты тоже должен следовать заповедям.

Ом ударил по крыше храма.

IX. Ты Мне Приказываешь? Здесь? СЕЙЧАС? МНЕ?

– Не приказываю. Прошу.

X. Это Еще Хуже, Чем Приказывать!

– Исключений быть не должно.

Ом снова ударил по храму. Рухнула одна из стен. Часть толпы, еще не успевшая удрать с Места Сетований, удвоила свои усилия.

XI. Должно Быть Наказание! Иначе Не Будет Порядка!

– Нет.

XII. Ты Мне Не Нужен! Теперь У Меня Достаточно Верующих!

– Но ты получил их благодаря мне. И, возможно, не надолго. Все повторится. Так раньше случалось. Так случается постоянно. Именно поэтому умирают боги. Они не верят в людей. Но у тебя есть шанс. Тебе нужно только… верить.

XIII. Что? Выслушивать Глупые Молитвы? Заботиться О Сопливых Детях? Вызывать Дождь?

– Иногда. Не всегда. Можно поторговаться.

XIV. ТОРГОВАТЬСЯ?! Я Не Торгуюсь! Только Не С Людьми!

– А сейчас поторгуйся, – предложил Брута. – Пока у тебя есть шанс. Или настанет день, и тебе придется торговаться с Симони или с кем-нибудь, похожим на него. Или с Бедном, или с кем-нибудь, похожим на него.

XV. Я Могу Тебя Уничтожить.

– Да, я полностью в твоей власти.

XVI. Я Могу Раздавить Тебя, Как Яйцо.

– Да.

Ом помолчал.

А потом он сказал:

XVII. Ты Не Можешь Использовать Слабость Как Оружие.

– Ничего другого у меня нет.

XVIII. Тогда Почему Я Должен Уступать?

– Не уступать, а поторговаться. Заключи со мной сделку с позиции силы. Иначе настанет день, когда тебе придется торговаться с позиции слабости. Мир склонен к переменам.

XIX. Ха! Тебе Нужна Конституционная Религия?

– Почему нет? Другая ведь не сработала.

Ом прислонился к храму, его гнев постепенно стихал.

Глава II, стих I. Очень хорошо. Но только на время. – Туманное лицо расплылось в ухмылке. – Скажем, Лет На Сто, Да?

– А что будет после?

II. Посмотрим.

– Согласен.

Палец длиной с дерево распрямился, опустился и дотронулся до Бруты.

III. Ты Обладаешь Даром Убеждения. Он Тебе Пригодится. Флот Уже Рядом.

– Эфебский? – спросил Симони.

IV. И Цортский. И Джелибейбский. И Клатчский. Флоты Всех Свободных Стран Побережья. Чтобы Уничтожить Омнию Во Имя Добра. Или Зла.

– У вас не слишком много друзей, – хмыкнул Бедн.

– Даже мне мы не слишком нравимся, а я сам из нас, – пожал плечами Симони и посмотрел на бога. – Ты нам поможешь?

V. Но Ты Даже Не Веришь В Меня!

– Не верю, но я практичный человек.

VI. И Храбрый. Объявить О Приверженности Атеизму Перед Лицом Самого Господа…

– Знаешь, от этого ведь ничего не изменится, – ответил Симони. – Не надейся, что тебе удастся убедить меня только тем, что ты существуешь!

– Не надо нам никакой помощи, – твердо заявил Брута.

– Что? – не понял Симони. – Чтобы победить, нам потребуется сильная армия!

– Верно. И у нас ее нет. Значит, придется пойти другим путем.

– Ты чокнулся.

– Возможно, ты прав.

– Мы должны сражаться!

– Не сейчас.

Симони в ярости сжал кулаки:

– Но… Просто выслушай… Мы умирали ради лжи, многие века мы умирали ради лжи. – Он махнул рукой в сторону бога. – А теперь у нас есть правда, ради которой стоит умереть!

– Нет. Люди должны умирать ради лжи. Правда слишком драгоценна, чтобы ради нее умирать.

Симони открывал и закрывал рот, подыскивая нужные слова. Наконец, он отыскал их, почерпнул из начального образования.

– Мне всегда говорили: умереть во имя бога – это самое прекрасное, что может сделать человек в своей жизни, – пробормотал он.

– Так говорил Ворбис. А он был… дураком. Ты можешь умереть во имя страны, за свой народ, за свою семью, а во имя бога ты должен жить полной жизнью до скончания дней своих.

– И как долго они продлятся?

– Посмотрим.

Брута посмотрел на Ома.

– Ты ведь больше не предстанешь перед нами в таком виде?

Глава III, стих I. Нет. Одного Раза Вполне Достаточно.

– Помни о пустыне.

II. Я Буду Помнить.

– Пойдем-ка со мной.

Брута подошел к телу Ворбиса и поднял его.

– Я думаю, – сказал он, – они высадятся на берег со стороны Эфеба. Каменистый берег им не подходит, а утесы – тем более. Я встречу их там. – Он опустил взгляд на Ворбиса. – Кто-то должен пойти им навстречу.

– И ты собираешься идти один?

– Десяти тысяч точно не хватит, а вот один человек вполне может справиться.

Он спустился по лестнице.

Бедн и Симони смотрели ему вслед.

– Он погибнет, – покачал головой Симони. – От него не останется и мокрого места на песке. – Он повернулся к Ому. – Ты можешь его остановить?

III. Вполне Возможно, Это Выше Моих Сил.

Брута дошел уже до середины Места Сетований.

– Мы его не бросим, – сказал Симони.

IV. Хорошо.

Ом проводил их взглядом. А потом остался один, если не считать тысяч людей, толпившихся по краям огромной площади. Он не знал, что сказать им. Именно поэтому ему были нужны такие люди, как Брута. Именно поэтому всем богам нужны такие люди, как Брута.

– Э-э, прошу прощения…

Бог опустил глаза.

V. Да?

– Гм, вряд ли ты у меня что-то купишь, но…

VI. Назови Свое Имя.

– Достаб, о Господи.

Торговец нерешительно переступал с ноги на ногу.

– Можно попросить тебя об одной маленькой заповеди? В которой бы говорилось, к примеру, о том, что по средам все обязаны есть йогурт? Знаешь, в середине недели йогурт так плохо идет.

VIII. Ты Предстал Перед Самим Богом, А Все, О Чем Ты Думаешь, – Это О Своей Мелкой Выгоде?

– Ну-у, – задумчиво промолвил Достаб, – мы могли бы договориться. Куй железо, пока горячо, как говорят инквизиторы. Ха-ха! Двадцать процентов. Что скажешь? За вычетом накладных расходов, конечно…

Великий Бог Ом улыбнулся.

IX. Думаю, Из Тебя Получится Неплохой Мелкий Пророк, Достаб.

– Конечно, конечно. Именно это мне и нужно. Просто пытаюсь свести концы с концами.

X. Черепах Трогать Нельзя.

Достаб наклонил голову.

– М-м, да ладно, – наконец кивнул он. – Но… ожерелья из черепахового панциря… гм-м… броши, конечно. Черепаховые…

XI. НЕТ!

– Понял, понял. Все понял. Отлично. Тогда черепашьи статуэтки. Фигурки всякие. Да-а. Знаешь, я уже думал о них. Отличная форма. Кстати, а ты не мог бы заставить их раскачиваться, когда нужно? Очень полезно для бизнеса. Статуя Урна каждый раз, когда наступает пост, начинает раскачиваться, представляешь? Говорят, в ее постаменте какой-то поршень вделан. Тем не менее очень способствует популяризации пророков.

XII. Ты Меня Рассмешил, Мелкий Пророк. Можешь Продавать Своих Черепах Где Угодно.

– Честно говоря, – продолжал Достаб, – я тут набросал несколько эскизов, рассчитал приблизительную стоимость…

Ом исчез. С небольшим раскатом грома. Достаб задумчиво посмотрел на свои эскизы.

– Хотя, конечно, стоимость можно поставить и повыше, – закончил он мысль, скорее для себя самого.

Тень Ворбиса огляделась.

– А, пустыня, – констатировал он.

Черный песок под усеянным звездами небом был абсолютно неподвижным и выглядел необычайно холодным.

Ворбис не планировал умереть так быстро. На самом деле… он даже не помнил, как умер…

– Пустыня, – повторил он, на сей раз несколько неуверенно.

Никогда в своей… жизни он не чувствовал неуверенности. Чувство это было неизведанным и пугающим. Неужели обычные люди часто испытывают его?

Он взял себя в руки.

Смерть был потрясен. Очень немногим удавалось сохранить после смерти старое мышление.

Удовольствия от своей работы Смерть не получал. Он вообще не понимал, что такое удовольствие. Но есть такая штука, как удовлетворение.

– Так, – сказал Ворбис, – пустыня. А что потом?

– СУДИЛИЩЕ.

– Ну да, конечно.

Ворбис попытался сосредоточиться и не смог. Он чувствовал, как уверенность куда-то уходит. А она не оставляла его никогда.

Он медлил, как человек на пороге знакомой комнаты, открывший дверь и не обнаруживший за ней ничего, кроме бездонной пропасти. Воспоминания еще были живы. Он чувствовал их. И форма их была правильной. Просто он не мог вспомнить, какими они были. А еще был голос… Конечно, но был ли он? Он мог вспомнить только звук собственных мыслей, эхом отражающийся в его голове.

А сейчас ему предстояло перейти через пустыню. Что в этом страшного?…

Пустыня – это то, во что ты веришь.

Ворбис всмотрелся вглубь себя.

И смотрел еще долго.

Пока не опустился на колени.

– Я ВИЖУ, ТЫ ЗАНЯТ, – промолвил Смерть.

– Не покидай меня! Здесь так пусто!

Смерть окинул взглядом бескрайнюю пустыню. Потом щелкнул пальцами, и к нему прискакала белая лошадь.

– Я ВИЖУ ТЫСЯЧИ ЛЮДЕЙ, – сказал он, запрыгивая в седло.

– Но где? Где?

– ОНИ ЗДЕСЬ. РЯДОМ С ТОБОЙ.

– Я никого не вижу!

Смерть подобрал поводья.

– И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, – пожал плечами он.

Лошадь двинулась вперед.

– Я не понимаю! – закричал Ворбис.

Смерть остановился.

– ВОЗМОЖНО, ТЫ УЖЕ СЛЫШАЛ ЭТУ ФРАЗУ, – задумчиво проговорил он. – АД – ЭТО ДРУГИЕ ЛЮДИ.

– Да, конечно.

Смерть кивнул.

– СО ВРЕМЕНЕМ, – сказал он, – ТЫ ПОЙМЕШЬ, ЧТО ЭТО НЕПРАВДА.

Первые корабли подошли к мелководью, и солдаты горохом посыпались из них, погружаясь в волны по шею.

Никто так и не понял, кто именно командует флотом. Большинство прибрежных стран ненавидели друг друга не по каким-то личным причинам, а на исторической основе. С другой стороны, если разобраться, нужно ли какое-то командование? Все и так знали, где находится Омния. Страны, пославшие свои флоты, ненавидели Омнию больше, чем других своих соседей. Теперь возникла необходимость того, чтобы… она перестала существовать.

Генерал Аргависти Эфебский считал себя главнокомандующим, потому что он мстил за нападение на Эфеб, хотя кораблей у него было мало. Зато империатор Борворий Цортский точно знал, что командует он, потому что у него было больше кораблей. В то время как адмирал Рам-ап-Эфан Джелибейбский тоже считал себя главнокомандующим, потому что был человеком, который всегда считал себя командующим чего-либо. Единственным капитаном, который не считал себя главнокомандующим флота, был Прыт Бендж, рыбак из племени болотных кочевников, о существовании которых другие страны даже не подозревали, – лодка Бенджа просто оказалась на пути флота и была вынуждена пойти вместе со всеми. В связи с тем, что его племя свято верило в то, что во всем мире живет лишь пятьдесят один человек, поклонялось гигантскому тритону, разговаривало на совершенно непонятном для других языке и никогда не видело металла или огня, капитан большую часть времени пребывал с озадаченной улыбкой на лице.

Когда суда наконец достигли берега, каменистого и неприветливого, а не покрытого илом и не заросшего тростником, каким пристало быть настоящему берегу, капитан Прыт Бендж вытащил свою тростниковую лодку на гальку и присел рядом, заинтересованно следя за тем, что же будут делать эти типы в шляпах с перьями и блестящих кольчугах.

Генерал Аргависти осмотрел берег.

– Нас не могли не заметить, – заявил он. – Почему же в таком случае нам позволили занять столь выгодный плацдарм?

Барханы окутывала легкая дымка. На берегу появилась точка, которая то увеличивалась, то сокращалась в мерцающем свете.

Солдаты хлынули на берег.

Генерал Аргависти заслонил от солнца глаза.

– Этот парень просто стоит там, – спустя некоторое время констатировал он.

– Возможно, он шпион, – предположил Борворий.

– Ерунда. Как он может быть шпионом в собственной стране? – возразил Аргависти. – Кроме того, будь он шпионом, он бы попытался к нам подкрасться. Шпионы обычно крадутся – так их и определяют.

Фигура продолжала стоять у подножия бархана. Что-то странное было в ней. Аргависти встречался со многими неприятельскими армиями и знал, что нормально, а что – нет. Одинокая фигурка на неприятельском берегу – это абсолютно ненормально. Он вдруг понял, что не может отвести от нее глаз.

– У него что-то в руках, – сказал наконец Аргависти. – Сержант? Пойдите и приведите этого человека сюда.

Спустя несколько минут сержант вернулся.

– Он сказал, что встретится с вами на берегу, сэр.

– Я разве не приказывал привести его сюда?

– Он отказался идти, сэр.

– У тебя что, меча с собой не было?

– Был, сэр. Я его даже немного потыкал, но он все равно не пожелал сдвинуться с места, сэр. Кстати, у него мертвое тело, сэр.

– На поле боя? С каких это пор на поле боя разрешается приносить свои трупы?

– Кстати… сэр…

– Что?

– Он говорит, что, вероятно, является местным сенобиархом. И хочет обсудить условия мирного договора.

– Правда? Мирного договора? Знаем мы, какие у Омнии мирные договоры. Передай ему… нет. Возьми пару солдат и притащи его сюда.

Брута шел между солдатами через организованный беспорядок военного лагеря. «По идее, я должен испытывать страх, – говорил он себе. – В Цитадели я боялся всего. А сейчас – нет. Я уже пережил страх, оставил его позади».

Периодически солдаты подталкивали его. Противнику не позволялось свободно идти по лагерю, даже если он сам сюда пришел.

Его подвели к раскладному столу, за которым сидели крупные мужчины в военной форме различных стилей и еще какой-то человек с кожей оливкового цвета, потрошивший рыбу и с надеждой смотревший на всех.

– Итак, – сказал Аргависти, – ты – сенобиарх Омнии?

Брута бросил тело Ворбиса на песок. Глаза всех присутствующих опустились.

– Я его знаю, – сказал Борворий. – Это же Ворбис! Наконец-то его убили. И перестань предлагать мне рыбу. Кто-нибудь знает этого человека? – указал он на Прыта Бенджа.

– Его убила черепаха, – сказал Брута.

– Правда? Не удивлен. Никогда не доверял этим мерзким созданиям, вечно ползают повсюду. Послушай, я же сказал, не хочу я твоей рыбы! Он – не из моих людей, это я точно знаю. Может, из ваших?

Аргависти раздраженно махнул рукой.

– Кто тебя послал, мальчик?

– Никто. Я сам пришел. Но можно сказать, что я пришел из будущего.

– Ты – философ? А где тогда твои губка и мочалка?

– Вы пришли, чтобы объявить войну Омнии. Я не считаю это разумным.

– С точки зрения Омнии, разумеется.

– С любой точки зрения. Скорее всего, вы нас победите. Но не всех. А что вы будете делать потом? Оставите тут гарнизон? Навсегда? Следующее поколение будет мстить. Его будет мало интересовать, почему вы так поступили. Вы превратитесь в угнетателей. И они будут сражаться. Возможно даже, одержат победу. После чего начнется другая война. А когда-нибудь много позже люди будут недоуменно вопрошать друг у друга: «И почему они тогда не договорились? Там, на берегу, прежде чем все это началось. Прежде чем погибло столько людей». Сейчас у нас есть шанс. По-моему, нам очень повезло.

Некоторое время Аргависти молча смотрел на него, а потом ткнул локтем Борвория.

– О чем это он?

Борворий, которому мыслительный процесс давался лучше, чем прочим главнокомандующим, спросил:

– Ты говоришь о капитуляции?

– Да.

Аргависти взорвался.

– Ты не можешь так поступать!

– Кто-то из нас должен сдаться. Прошу, выслушайте меня. Ворбис мертв. Он заплатил сполна.

– Нет, не сполна. А ваши солдаты? Они пытались разграбить наш город!

– Ваши солдаты подчиняются приказам?

– Несомненно!

– И если ты им прикажешь, они убьют меня на месте, не раздумывая?

– Не сомневаюсь в этом!

– Но я же безоружен.

Неловкая пауза на палящем солнце.

– Когда я приказываю, они подчиняются и… – начал было Аргависти.

– Нас послали сюда не для переговоров, – резко произнес Борворий. – Смерть Ворбиса ничего не меняет – в фундаментальном смысле. Мы пришли сюда, чтобы Омния перестала представлять угрозу нашим странам.

– Она уже ее не представляет. Мы пошлем материалы и людей для восстановления Эфеба. И золото, если хотите. Мы сократим армию. И так далее. Считайте нас побежденными. Мы даже откроем Омнию для других религий, если кто-нибудь захочет построить тут храмы.

Громовой голос эхом отозвался в голове у Бруты. Словно человек за твоей спиной сказал вдруг: «Бей красную даму черным королем», а ты-то считал, что играешь самостоятельно…

I. Что?

– Это будет способствовать… конкуренции, – сказал Брута.

II. Другие Боги? Здесь?

– Побережье станет зоной свободной торговли. Я хочу, чтобы Омния заняла достойное место среди дружественных стран.

III. Я слышал, Ты Упомянул Других Богов.

– Ее место на дне моря, – сказал Борворий.

IV. А Нельзя Ли Вернуться К Вопросу О Других Богах?

– Прошу меня извинить, – бодро произнес Брута. – Мне надо помолиться.

Даже Аргависти не стал возражать против этого. У сумасшедших есть свои преимущества, как у святого Когтея, молившегося всем, кто соглашается его выслушивать. Люди побаивались мешать тебе, резонно опасаясь, что могут сделать только хуже.

– Да? – едва слышно спросил Брута.

V. Как Мне Кажется, Вопрос О Поклонении В Омнии Другим Богам Еще Не Обсуждался?

– Но тебе же будет лучше! – воскликнул Брута. – Люди скоро поймут, что другие боги – ничто по сравнению с тобой, верно? – вкрадчиво осведомился он и скрестил пальцы за спиной.

VI. Это – Религия, Мальчик, А Не Контрольная Закупка! Ты Не Должен Подвергать Своего Бога Испытанию Рыночными Законами!

– Прости меня. Я понимаю, тебя беспокоит появление новых божеств…

VII. Меня? Беспокоит? Эта Толпа Постоянно Прихорашивающихся Девок и Накаченных Мужиков С Курчавыми Бородами?

– Отлично. Значит, договорились?

VIII. Да Они По Сравнению Со Мной… Что?

– А сейчас мне пора вернуться к этим людям.

Его внимание привлекло какое-то движение в барханах.

– О нет! – простонал он. – Идиоты…

Он развернулся и быстро, со всех ног, кинулся к главнокомандующим.

– Нет! – отчаянно кричал он. – Это совсем не то, что вы думаете. Выслушайте меня! Умоляю, выслушайте!

Но солдаты уже увидели армию.

Она выглядела внушительной, быть может, более внушительной, чем была на самом деле. Когда люди узнают, что к берегу причалил огромный флот с явным намерением заняться серьезным мародерством и грабежом, а потом еще эти вражеские солдаты – они, конечно, из цивилизованных стран, но все-таки – начнут привлекать местных девушек посвистыванием и всякими неприличными жестами, производить на них впечатление сверкающими доспехами и всякими потребительскими товарами, ну, не знаю, бронзовыми зеркальцами, что ли, при виде которых женщины обычно теряют голову, иногда даже можно подумать, что с местными парнями не все в порядке… В общем, при виде вражеской армии люди либо убегают в горы, либо хватают какой-нибудь предмет, которым удобнее всего размахивать, велят бабушкам спрятать семейные драгоценности в комод и готовятся к сражению.

Во главе армии катилась железная тележка. Из трубы ее валил пар. Бедну, видимо, удалось-таки починить ее.

– Глупцы! Глупцы, – закричал Брута всему миру и побежал дальше.

Солдаты уже успели перестроиться в боевой порядок, и их командующий, кем бы он ни был, весьма удивился, увидев, как его армию атакует один-единственный человек.

Борворий поймал Бруту, когда он уже подбегал к ощетинившемуся копьями строю.

– Понятно, – хмыкнул он. – Ты занимал нас разговорами, выигрывая своей армии время.

– Нет! Я не хотел этого!

Борворий прищурился. Он не смог бы пережить многочисленные войны, если бы был таким уж глупцом.

– Возможно, ты и в самом деле не хотел этого, – кивнул он. – Но это уже неважно. Послушай меня, мой невинный маленький жрец. Иногда война неизбежна. Словами уже ничего не решишь. Есть… другие силы. А теперь… возвращайся к своим людям. Возможно, мы оба будем живы, когда вся эта мясорубка закончится, вот тогда и поговорим. Сначала сражение, а все разговоры – потом. Вот как бывает, мальчик. Это – история. А теперь уходи.

Брута отвернулся.

I. Хочешь, Я Их Сражу?

– Нет!

II. Я Могу Превратить Их В Пыль. Только Скажи.

– Нет, это еще хуже войны.

III. Но Ты Говорил, Что Бог Должен Защищать Свой Народ.

– Что с нами будет, после того как я велю тебе сокрушить честных, невинных людей?

IV. Мы Выживем?

– Нет, не делай этого.

Омниане собирались на барханах. Многие толпились вокруг бронированной тележки. Брута смотрел на нее сквозь пелену отчаяния.

– Разве я не говорил вам, что пойду один?

Симони, который стоял, прислонившись к борту Движущейся Черепахи, мрачно усмехнулся.

– Ну и чего ты тут добился?

– Пока… ничего.

– Я так и знал. Жаль, что тебе самому пришлось убедиться в этом. Некоторые события сами хотят случиться, понимаешь? Иногда люди хотят встретиться с противником лицом к лицу… вот и все.

– Но если б эти люди только…

– Такой заповеди нет.

Что-то звякнуло, открылась боковая пластина, и из отверстия задом наперед вылез Бедн с гаечным ключом в руке.

– Что это такое? – поинтересовался Брута.

– Машина для сражений, – пояснил Симони. – Черепаха Движется, помнишь?

– Для сражений с эфебами? – спросил Брута.

Бедн быстро повернулся.

– Что?

– Ты создал эту… штуку… чтобы сражаться с эфебами?

– Нет… конечно нет. – Бедн был явно смущен. – А мы сражаемся с эфебами?

– Все до единого, – подтвердил Симони.

– Но я никогда… Я же сам… Я…

Брута окинул взглядом шипастые колеса и острые, зазубренные кромки панциря Черепахи.

– Это устройство передвигается само, – забормотал Бедн. – Мы собирались использовать его для… Ну, то есть я никогда не хотел…

– Но сейчас нам очень нужна твоя Черепаха, – перебил его Симони.

– Кому это нам?

– Слушай, а тот длинный носик спереди – что это из него вырывается? – спросил Брута.

– Пар, – с тупым видом ответил Бедн. – Выходящий через предохранительный клапан.

– О.

– Он очень горячий, – продолжил Бедн, совсем упав духом.

– О?

– Честно говоря, может сильно обжечь.

Брута перевел взгляд с паровой трубы на вращающиеся лезвия.

– Очень философская конструкция, – заметил он.

– Мы собирались использовать ее против Ворбиса, – попытался оправдаться Бедн.

– А теперь она будет использована против эфебов. Знаешь, а я думал, это я тупой – пока не встретил философов.

Симони нарушил воцарившееся молчание, похлопав Бруту по плечу.

– Все у нас получится, – промолвил он. – Мы не можем проиграть. В конце концов, – он обнадеживающе улыбнулся, – на нашей стороне сам Господь.

Брута резко повернулся. Удар кулаком не был очень искусным, но заставил Симони крутануться на месте и схватиться за подбородок.

– За что? – спросил он. – Ты же сам этого хотел!

– Каждый получает тех богов, каких заслуживает. Но сейчас мне кажется, что мы не заслуживаем никаких. Глупцы. Глупцы. Наиболее разумный человек из всех, встреченных мной в этом году, живет на столбе в пустыне. Глупцы… Думаю, мне стоит к нему присоединиться.

I. Почему?

– Боги и люди, люди и боги, – продолжал Брута. – Все происходит так лишь потому, что так происходило раньше. Как глупо.

II. Но Ты Же Избранный.

– Избери кого-нибудь другого.

Брута принялся проталкиваться сквозь ряды наспех собранной армии. Никто даже не попытался остановить его. Не оглядываясь, он двинулся к тропинке, которая вела в горы.

– Ты что, не собираешься проследить за ходом сражения? Кто-то же должен увидеть всю картину со стороны.

Дидактилос сидел на камне, скрестив ладони на трости.

– Привет, – кивнул ему Брута. – Добро пожаловать в Омнию.

– Относись ко всему философски, – посоветовал Дидактилос. – Будет гораздо легче, вот увидишь.

– Но это сражение ничем не оправдано!

– Ошибаешься. Оправдано – честью, местью и долгом, всем прочим.

– Ты действительно так считаешь? Я полагал, что философы являются сторонниками логического мышления.

Дидактилос пожал плечами:

– Лично мне кажется, что за этой самой логикой многие люди прячут элементарное невежество.

– Я думал, со смертью Ворбиса все закончится…

Дидактилос погрузился в свой внутренний мир.

– Такие люди, как Ворбис, умирают очень долго. Эхо от них разносится по всей истории.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Как паровая машина Бедна? – осведомился Дидактилос.

– По-моему, он несколько разочаровался в ней.

– Ха! Хоть что-то он понял. Сила действия равна силе противодействия!

– Все так и есть.

* * *

Нечто, похожее на золотистую комету, пронеслось по небу Плоского мира. Ом парил орлом, наполненный свежестью и силой веры. По крайней мере, пока. Такая горячая, отчаянная вера длится очень недолго. Человеческий разум не способен ее поддерживать. Но пока она сохранялась, он был силен.

Центральный пик Кори Челести высоко возвышался над прочими горами – десять вертикальных миль зеленого льда и снега, а вершину его венчали башни и купола Дунманифестина.

Здесь жили боги Плоского мира.

По крайней мере, те, кто хоть что-то из себя представлял. Долгие годы уходили на то, чтобы добиться чести попасть сюда. Беспрестанные интриги, тяжкий труд… Однако, попав в Дунманифестин, боги только и занимались тем, что много пили, немало брали и морально разлагались. Впрочем, по этому проторенному пути идут многие правительства.

А еще боги играли, причем в довольно примитивные игры – всякие сложности быстро утомляют богов. Очень странным был и другой факт. Мелкие боги способны много миллионов лет подряд преследовать некую цель, ни на что другое не отвлекаясь, тогда как верховные боги обладают сосредоточенностью обычного комара.

А стиль? Если бы боги Плоского мира были людьми, то даже гипсовых слоников они бы сочли несколько авангардными.

В конце главного зала были двухстворчатые двери.

Они задрожали от громоподобного стука.

Боги на мгновение отвлеклись от своих занятий, пожали плечами и снова отвернулись.

Двери с треском распахнулись.

Ом прошагал по щепкам с таким видом, будто ищет что-то важное, но времени у него крайне мало.

– Итак… – сказал он.

Сидящий на троне Слепой Ио, Бог Грома, поднял на Ома свои многочисленные глаза и угрожающе замахнулся молотом.

– Кто ты такой?!

Ом прошагал к трону, схватил Слепого Ио за грудки и что было сил стукнул лбом.

В наше время в богов грома практически никто уже не верит…

– Ой!

– Послушай, дружок. У меня нет времени болтать с каким-то слюнтяем в простыне. Где боги Эфеба и Цорта?

Ио, схватившись за нос, махнул рукой в сторону центра зала.

– А фить-то фафем? – прогнусавил он.

Ом зашагал по залу.

В центре зала стояло нечто похожее на круглый столик, на самом деле оказавшееся моделью Плоского мира. Там были черепаха, слоны и все прочее. Впрочем, модель выглядела на диво реально, словно ты видел мир одновременно издалека и вблизи.

Что-то не так было с расстояниями, возникало ощущение огромных пространств, сжатых до невозможности. Кроме того, реальный Плоский мир не был покрыт сетью светящихся линий, проходящих над самой поверхностью. Ну, или в паре миль над ней.

Ом никогда не видел этой модели прежде, но сразу понял, что это такое. Волна и частица; карта и местность, для которой эта карта составлена. Если бы он всмотрелся в крошечный блестящий купол на вершине крошечного Кори Челести, то, несомненно, увидел бы самого себя, смотрящего на еще более маленькую модель… И так далее, вплоть до той самой точки, в которой вселенная сворачивается, словно хвост аммонита – существа, жившего миллионы лет назад и не верившего в богов вовсе…

Боги толпились вокруг модели и внимательно за чем-то наблюдали.

Ом отпихнул локтем мелкую Богиню Изобилия. Над миром парили кости, глиняные фигурки и фишки для игры. Не нужно было быть всемогущим, чтобы понять, что тут происходит.

– Он уфарил меня по гносу!

Ом обернулся.

– У меня отличная память на лица, дружок. Так что убери свое личико подальше, пока оно у тебя еще осталось.

Он снова вернулся к игре.