Текст книги "Удивительный Морис и его ученые грызуны"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Малисия быстро записывала. – Они полностью разложатся?
– Да, – подтвердил мальчик. – С бульканьем.
– Это бесчеловечно! – завопил крысолов номер два.
– Нет, это как раз человечно, – возразил Кейт. – В высшей степени человечно. Нет другого животного в мире, который стал бы такое проделывать с каким-нибудь живым существом. Но ваш яд каждый день проделывает это с крысами. Расскажи мне о крысах в ящиках!
Пот тёк по лицу второго крысолова. Он выглядел так, как будто находился в ловушке особенного рода. – Крысоловы всегда ловили крыс живьём, для крысиной ямы, – простонал он. – Это традиция! Все крысоловы так делают! Чтобы постоянно были свежие крысы, мы начали их разводить. У нас не было выбора! И что в конце концов такого в том, чтобы кормить крыс мёртвыми крысами из ямы? Каждый знает, что крысы жрут друг друга, не считая маленькой зелёной желеобразной штучки, и тогда…
– Ах, есть ещё какое-то "тогда"? – спросил Кейт.
– Рон сказал, что если мы и уцелевших крыс будем использовать при разведении новых, ну то есть тех, кого собаки в яме не поймали, то так мы получим ещё более сильных и больших крыс, понимаешь?
– Это научный подход, – заявил крысолов номер один.
– А зачем всё это? – спросила Малисия?
– Ну, девочка, мы… Рон считал… мы думали… я думал, что… это не то, чтобы прямо обман… добавить в кучу несколько очень сильных крыс, например, если там будет особенно злой пёс. Это же нестрашно. Это даёт преимущество при сделках. Я думал… мы думали…
– Похоже, ты точно не знаешь, чья это была идея, – сказал Кейт.
– Его, – одновременно указали друг на друга оба крысолова.
Моя, прошептал голос в голове Мориса. Он чуть не упал от этого со своего места под потолком. Что нас не убивает, делает нас сильнее, добавил паук. Самые сильные продолжают свой род.
– Значит, без крысоловов было бы меньше крыс? – спросила Малисия.
Она помедлила, наклонив голову вбок. – Нет, это не так. Звучит неправильно. Есть ещё что-то. Что-то, о чём ты нам не рассказал. Крысы в клетках… Они были обезумевшими, совершенно вне себя….
Я бы тоже был таким, если бы мне всё время приходилось слушать этот ужасный голос, подумал Морис.
– Мне плохо, – сказал крысолов номер один. – Меня сейчас вырвет, я серьёзно…
– Лучше сдержись, – посоветовал Кейт, не спуская глаз со второго крысолова. – Результат тебе не понравится. Ну, господин ассистент крысолова? – обратился он вновь ко второму крысолову.
– Спроси их, что в другом подвале, – сказал Морис. Он быстро проговорил эти слова, но успел почувствовать, как паук пытался помешать его языку двигаться.
– Так что в другом подвале? – спросил Кейт.
– О, только всякий хлам, старые ящики и тому подобное… – ответил крысолов номер два.
– Что ещё? – спросил Морис.
– Только, э… только… я имею в виду… – Рот крысолова открылся и закрылся. Его глаза выкатились из орбит. – Не могу сказать, – выдавил он из себя. – Э. Ничего. Да, точно. В другом подвале ничего нет, только старые ящики. Ну и это, чума. Не ходите туда, а то заразитесь чумой. Поэтому туда нельзя ходить. Из-за чумы.
– Он врёт, – сказала Малисия. – Никакого противоядия ему.
– У меня не было выбора! – простонал крысолов-ассистент! – Чтобы стать членом Гильдии, надо предъявить хотя бы одного!
– Это тайна Гильдии, – резко сказал главный крысолов. – Мы не разглашаем тайны Гильдии!.. – Он замолчал, тревожно прислушиваясь к бурчанию в собственном животе.
– Что ты должен был предъявить? – спросил Кейт.
– Крысиного короля! – вырвалось у второго крысолова.
– Крысиного короля? – переспросил Кейт. – Что такое крысиный король?
– Я, я, я… – заикался крысолов. – Не надо, я, я не хочу… – Слёзы текли у него по щекам. – Мы… я должен был создать крысиного короля… Прекрати… Не надо…
– И он ещё жив? – спросила Малисия.
Кейт удивлённо посмотрел на неё. – Ты знаешь о таких вещах?
– Естественно. О них есть много историй. Крысиные короли – просто олицетворение несчастья. Очень и очень злые. Они…
– Противоядие, пожалуйста, – простонал второй крысолов. – У меня в животе как будто крысы бегают!
– Вы создали крысиного короля, – сказала Малисия. – Боже мой. Противоядие в том маленьком подвале, в котором вы нас запирали. Я бы на вашем месте поторопилась.
Оба мужчины сорвались с места. Первый крысолов упал в люк, а второй приземлился на нём. Со стонами, чертыхаясь и – это тоже должно быть сказано – громко портя воздух, они потащились к маленькому подвалу.
Свеча Опасного Боба всё ещё горела. Рядом с ней лежал бумажный пакет.
Дверь за обоими крысоловами захлопнулась. Резкие звуки говорили о том, что она была заклинена при помощи куска дерева.
– Противоядия хватит только на одного, – прозвучал в маленьком подвале голос Кейта, приглушённый дверью. – Но эту проблему вы наверняка в состоянии решить – человеческим образом.
Загар пытался отдышаться, но ему казалось, что даже, если бы он мог целый год набирать в грудь воздух, то и после этого он всё равно всё ещё задыхался бы. Состоящее из боли кольцо стянуло его грудь и спину.
– Удивительно! – сказала Питательно. – Ты был мёртв в ловушке, а теперь ты живой!
– Питательно? – осторожно спросил Загар.
– Да, шеф?
– Я очень тебе… благодарен, – сказал Загар и опять захрипел. – Но не будь глупой. Пружина была растянутой и слабой, зубья проржавевшими и тупыми. И это всё.
– Но зубья оставили везде на тебе следы! Никто никогда не выбирался из ловушки, если не считать господина Квики, а он был резиновый.
Загар облизал свой живот. Питательно была права, он выглядел продырявленным. – Мне просто повезло! – сказал он.
– Ни одна крыса ещё никогда не выходила живой из ловушки, – повторила Питательно. – Ты видел Большую Крысу?
– Кого?
– Большую Крысу!
– О, ты это имеешь в виду, – сказал Загар. Он хотел добавить: "Нет, и в эту чепуху я не верю." Но что-то его остановило. Он вспомнил свет и темноту вдалеке. Он не чувствовал себя при этом плохо. Он даже почти сожалел, что Питательно удалось его спасти. В ловушке его покинула боль, и не было больше необходимости принимать трудные решения. Загар решил, не отвечать на вопрос. – С Окороком всё в порядке? – спросил он вместо этого.
– В каком-то смысле. Я хочу сказать, что у него нет ран, которые бы не заживали. У него уже бывали травмы и посерьёзнее. Но он уже стар. Ему почти три года.
– Что? – спросил Загар.
– Я имею в виду, что он довольно старый, шеф. Сардины послала меня к тебе, потому что нам нужна твоя помощь, чтобы его вернуть, но… – Питательно посмотрела на Загара скептическим взглядом.
– Я понимаю. Но я думаю, это не так страшно, как выглядит, – сказал Загар и скривил морду от боли. – Пойдём.
Старые строения везде предоставляют крысам защиту от человеческих глаз. Никто не заметил их, когда они пробежали вдоль кормушек и забрались на стог сена. С другой стороны, никто их и не искал. Некоторые из крыс успели выскочить из ямы по маршруту Загара, и собаки посходили с ума, перегрызясь в поисках этих крыс. И среди людей творилась полная суматоха – большинство из них дрались между собой. Загар знал, что такое пиво, потому что ему доводилось ползать под тавернами и пивоварнями. Крысы часто спрашивали себя, зачем люди время от времени выключали свои мозги. Живущие в сети из звуков, света и запахов крысы не видели в таком поведении ни малейшего смысла.
Но сейчас Загару такое поведение людей казалось не таким уж неразумным. Некоторое время не помнить ни о чём и освободить голову от беспокойных мыслей… В этом было что-то притягательное.
Он плохо помнил жизнь до Превращения, но ему казалось, что тогда всё было не так сложно. Тогда тоже хватало неприятностей и бед, потому что жизнь в куче мусора была очень трудной. Но беды проходили мимо, и завтра всегда начинался новый день.
Крысы не думали тогда: что следующее? Никакого следующего не было, кроме тех случаев, когда клан был особо голоден. Когда Загар сейчас задумался над этим… Собственно, и никакого "завтра" не было, по крайней мере, в том смысле, что сейчас. Было только неясное предчувствие, что дальше может ещё что-то произойти. Это не было думанием. И не было никаких «хорошо», «плохо», «правильно», «неправильно» и всех остальных новых слов. Загар подумал, что стоило обзавестись головой, способной об этом думать, как слова сами собой прилетали, как мухи на навоз. Ни одна голова не могла быть достаточно большой, чтобы со всеми ними справиться, даже головы людей были на это неспособны.
Неудивительно, что Опасный Боб был таким… странным. Он думал так всерьёз обо всех этих вещах, как Загар о ловушках. Он изучал их и пытался побольше о них узнать. Он разбирал их на части, чтобы понять, как они функционируют, и пытался рисовать их карты.
Загар никогда не разговаривал подолгу с маленькой белой крысой и маленькой самкой, которая постоянно за ним следовала и рисовала то, о чём думал Опасный Боб. Но теперь он решил, как только представится случай, пойти к ним и завязать с ними длинный разговор…
Намного позже, когда Питательно уже была старой крысой с поседевшими усами, немного странно пахнувшей, она диктовала историю о том, что произошло тогда в конюшне, и отдельно отметила, что Загар в это время постоянно что-то бормотал себе под нос. Она сказала, что Загар, которого она вытащила из ловушки, был уже другой крысой. Его мысли казались более медленными, но они стали как будто больше.
Самое странное произошло, когда они добрались до балки. Загар убедился, что с Окороком всё в порядке, и тогда он выхватил спичку, которую он показывал Питательно.
– Он зажёг её о старый кусок железа, – рассказывала старая Питательно, – и потом он шёл по балке, и я видела внизу людей, которые сновали как, ха, как крысы… И я думала, если ты сейчас уронишь спичку, через несколько секунд здесь всё будет в дыму, а они заперли дверь, и когда они заметят, что случилось, они уже будут в ловушке, как, ха, как крысы в бочке, а мы тогда давно уже сбежим через крышу.
Но он только стоял там и смотрел вниз, пока спичка не догорела. А потом он отложил её в сторону и пошёл помогать Окороку, ни слова не сказав о том, о чём он думал. Я позже спросила его об этом, и он ответил: – Да, как крысы в бочке. – И больше ничего не сказал.
– Что ты на самом деле подложила в сахар? – спросил Кейт, когда они вернулись к люку.
– "Изтолстоговтонкое", – ответила Малисия.
– Это не яд, или?
– Нет, это лаксатив.
– А что это?
– Ну, средство, от которого… человек начинает бегать.
– Бегать? Куда?
– Боже мой, бегать… в ближайшее укромное местечко, ну ты понимаешь, о чём я. Или мне надо ещё подробнее объяснить?
– А, ты имеешь в виду бегать.
– Да.
– И такое средство у тебя случайно оказалось с собой?
– Не совсем случайно. Оно лежало в большом медицинском пакете.
– Это значит, что ты его взяла с собой как раз для такого случая?
– Конечно. Мы вполне могли попасть в ситуацию, в которой оно могло бы нам пригодиться.
– Например? – спросил Кейт, поднимаясь по лестнице.
– Ну, представим себе, что нас взяли в заложники. И привели к морю. И допустим, нас утащили к себе пираты. У пиратов очень однообразное питание, что возможно является причиной того, что они такие злые. Или представим себе, что нам удалось сбежать, и мы очутились на необитаемом острове, на котором ничего не растёт, кроме кокосовых пальм. Если всё время есть кокосы, несложно заработать себе запор!
– Да, но так… всё что угодно может произойти! Если так думать, то надо с собой брать практически всё, чтобы ко всему быть готовым!
– Поэтому у меня такая большая сумка, – ответила Малисия спокойно, пролезла через люк и обтрусила пыль с одежды.
Кейт вздохнул. – Сколько ты им дала?
– Изрядно. Но с ними ничего не случится, разве что они переусердствуют с противоядием.
– Из чего состоит противоядие?
– Из "изтолстоговтонкое".
– Малисия, знаешь, ты не очень-то приятный человек.
– Да? А не ты ли собирался подсыпать настоящий крысиный яд, и не ты ли был очень убедителен, когда описывал разлагающиеся желудки и тому подобное?
– Да, но крысы – это мои друзья. И некоторые виды яда действительно имеют такие последствия. И… я думаю… в качестве противоядия дать ещё больше яда…
– Это не яд, это лекарство. После этого они будут себя отлично чувствовать.
– Ну ладно. Но… им то же самое дать как противоядие… это…
– Хитро? Интересно как элемент истории? – спросила Малисия.
– Я думаю, да.
Малисия осмотрелась. – Где твоя кошка? Я думала, она шла за нами.
– Иногда Морис куда-то сбегает. И это не моя кошка.
– Да, это ты её мальчик. Молодой человек с умной кошкой может многого достичь.
– Ты что имеешь в виду?
– Ну возьмём, например, Кота в Сапогах, – ответила девочка. – Или вот все знают Теодора Трампеля, который стал бургомистром Убергургеля, потому что его кошка так хорошо умела, э, ловить голубей. Он женился на дочери султана, потому что его кошка… прогнала всех голубей из дворца…
– На самом деле это были крысы, правда? – спросил Кейт.
– Да, извини.
– Это всё только истории, – сказал Кейт. – И раз мы уж говорим об историях… Действительно есть истории о крысиных королях? У крыс есть короли? Я никогда об этом не слышал. Откуда они берутся?
– Не оттуда, откуда ты думаешь. О них уже давно известно. Они действительно существуют. И выглядят примерно как на вывеске над дверью.
– Ты имеешь в виду крыс с переплетёнными хвостами? Но как?
Кто-то постучался в дверь сапогом, громко и настойчиво.
Малисия отодвинула засов в сторону и открыла дверь. – Да? – холодно спросила она, в то время как холодный ночной воздух ворвался в хижину.
Перед дверью стояла группа разгневанных мужчин. Их предводитель – казалось, что он только потому был предводителем, что случайно оказался впереди – отпрянул назад, когда узнал Малисию.
– О, это ты, девочка….
– Да. Я дочь бургомистра, – сказала она.
– Э… да. Мы это знаем.
– Почему у вам палки в руках? – спросила Малисия.
– Э… мы хотели поговорить с крысоловами, – сказал предводитель. Он пытался заглянуть мимо девочки в хижину. Она отошла в сторону.
– Кроме нас тут никого нет, – ответила она. – Разве что вы верите, что здесь есть тайный люк, который ведёт в лабиринт из подвалов, в которых держат отчаявшихся животных и в которых лежит много украденных продуктов.
Мужчина в очередной раз беспокойно посмотрел на неё. – Ты и твои истории… – сказал он.
– Что-то случилось? – спросила Малисия.
– Мы думаем, что крысоловы были… нечестны, – ответил предводитель. Под взглядом Малисии он побледнел.
– И?
– Они обманули нас там, возле крысиной ямы! – заявил один из стоявших сзади. Он был таким смелым потому, что между ним и Малисией стояли другие люди. – Они наверняка дрессировали своих крыс! Одна из них летала при помощи ленты!
– И одна из них укусила моего пса в… в… в его штуку! – раздался другой голос. – Недрессированная крыса этого бы никогда не сделала!
– Я видела сегодня утром крысу в шляпе, – сообщила Малисия.
– Сегодня было слишком много странных крыс, – сказал ещё один мужчина. – Моя мать видела одну, которая танцевала на полке! И когда мой дед встал и хотел взять его вставную челюсть, крыса укусила его этой челюстью! Его собственными зубами!
– У крысы была вставная челюсть? – спросила девочка.
– Нет, она только гремела ей кругом! А когда одна женщина с нашей улицы открыла дверь в кладовку, она увидела крыс, плававших в молоке. И они не просто плавали. Это тоже были, наверно, дрессированные крысы, потому что они делали построения, ныряли вниз головой и высовывал лапы из воды и тому подобное!
– То есть, это было синхронное плаванье? – спросила Малисия. – И кто тогда рассказывает истории?
– Ты уверена, что не знаешь, где сейчас крысоловы? – спросил предводитель с подозрением в голосе. – Мы слыхали, что их видели на пути сюда.
Малисия завела глаза. – Ну хорошо, – сказала она. – Они пришли сюда, но одна говорящая кошка помогла нам их отравить, и сейчас они заперты в подвале.
Мужчины переглянулись. – Ладно, – сказал их предводитель, поворачиваясь уходить. – Ну, если ты их увидишь… Скажи им, что мы их ищем.
Малисия закрыла дверь. – Ужасно, когда тебе не верят люди.
Кейт задвинул засов. – Расскажи мне о крысиных королях, – попросил он.
Глава десятая
Когда началась ночь, господин Вислоух вспомнил: в лесу прячется что-то страшное.
Из "Приключений господина Вислоуха".
Зачем мне это? спросил себя Морис, ползя по трубе. Коты для этого не созданы.
Потому что мы в глубине души добрые, ответила его совесть.
Нет, я не добрый, подумал Морис.
Да, вообще-то ты прав, сказала его совесть. Но мы же не хотим предать Опасного Боба? Этот маленький беспокойный нос? Он считает нас героем.
Но я не герой, подумал Морис.
Тогда почему мы ползём в темноте и пытаемся его найти?
Ясно же, почему. У него есть мечта о крысином острове, и без него крысы не будут работать вместе, и тогда я не получу денег, ответил Морис.
Но мы же кошка! Зачем кошке деньги?
Потому что хочу обеспечить себе спокойную старость, подумал Морис. Мне уже четыре года! Когда я заработаю достаточно денег, я смогу завести себе красивый домик с большим камином и милой старушкой, которая будет мне давать каждое утро молоко. Я всё продумал, до мельчайших деталей.
И почему же старушке надо будет взять нас к себе? Мы плохо пахнем, у нас обгрызенные уши и что-то мерзкое и чешущееся на ноге, мы выглядим так, будто кто-то ударил нас по морде ногой… Зачем милой старушке мы, а не какая-нибудь симпатичная маленькая кошечка?
Но чёрные коты приносят счастье, подумал Морис.
Действительно? Возможно, мы не из тех, кто приносят плохие вести, но мы не чёрные! Мы скорее пятнистые, тёмно-грязно-коричневые.
Ну, существует и такая вещь, как краситель. Две упаковки чёрного, минуту посохнуть на свежем воздухе, и "здравствуй, молоко и рыбка" до конца дней моих. Хороший план, не правда ли?
А что же со счастьем, спросила совесть.
А! В этом и состоит хитрость. Чёрный кот, приносящий раз в месяц золотую монету, наверняка считается котом, приносящим счастье, верно?
Его совесть промолчала. Наверно, она была поражена хитростью его плана.
Морис вынужден был признать, что с такими планами он справлялся лучше, чем с подземной навигацией. Он не то, чтобы заблудился, потому что кот не может заблудиться. Он только не знал, где всё остальное. Но одно он знал точно: под городом было немного земли. Подвалы, решётки, трубы, старые сточные каналы, склепы, части заброшенных зданий формировали что-то наподобие пчелиных сот. Даже люди могли бродить по этому лабиринту, думал Морис. Наверняка крысоловы использовали эту возможность.
Везде пахло крысами. Кот подумал, не стоит ли ему позвать Опасного Боба, но решил не рисковать. Может быть, ему удалось бы так найти маленькую крысу, но его крики сообщили бы и всем остальным, где он находится. А большие крысы были действительно…большими и ужасными. Даже очень злобному и сильному псу было бы трудно с ними справиться.
Морис добрался до квадратного туннеля со свинцовыми трубами. Отовсюду шипел пар, тут и там капала тёплая вода на дно туннеля. Впереди находилась решётка, ведущая на улицу. Оттуда в туннель сочился слабый свет.
Вода в туннеле выглядела чистой. По крайней мере, сквозь неё можно было видеть дно. Морис давно хотел пить. Он нагнулся, высунул язык…
Тонкая красная струйка извивалась в воде.
Окорок выглядел растерянным и полусонным, но он всё ещё держался за хвост Сардины, когда крысы вернулись из конюшни. Это было длинное путешествие. Сардины не верил, что он сможет протащить старую крысу по бельевым верёвкам, поэтому они ползли по водостокам, доверяясь темноте ночи.
Когда они добрались до подвала, некоторые из крыс были уже там. С обеих сторон от еле передвигавшего ноги Окорока шли Загар и Сардины.
Одна из свеч всё ещё горела в подвале, и это удивило Загара. За последний час так много всего произошло.
Они опустили Окорока на пол, и там он остался лежать, тяжело дыша. С каждым вдохом его тело дрожало.
– Яд? – спросил Сардины.
– Я думаю, это было просто слишком много для него, – ответил Загар. – Просто слишком много.
Окорок открыл один глаз. – Я… ещё… вожак? – спросил он.
– Да, шеф, – ответил Загар.
– Мне… надо… спать.
Загар осмотрелся. Другие крысы подошли поближе, шушукаясь и разглядывая его.
– Питательно… сказала мне… что ты… видел туннель… Большой Крысы, – выдавил из себя Окорок.
Загар посмотрел на Питательно, смущённо потупившую глаза. – Да… я что-то видел, – ответил он.
– Тогда я хочу… чтобы мне это приснилось… и никогда не просыпаться, – выдохнул Окорок. Его тело затряслось ещё сильнее. – Не так. Не на… свету.
Загар поспешно дал Сардины знак, и тот затушил свечу своей шляпой. Влажная, густая подземная темнота окутала их.
– Загар… – прошептал Окорок. – Ты должен это знать…
Сардины навострил уши, пытаясь расслышать, что старый вожак говорил Загару. Через несколько секунд он содрогнулся, почувствовав изменение мира.
Что-то двигалось в темноте. Спичка зажглась, и через мгновение тени от пламени свечи вернулись.
Окорок лежал неподвижно.
– Должны мы его теперь сожрать? – спросил кто-то.
– Он… мёртв, – сказал Загар. Представление о том, что Окорока съедят, показалось ему неправильным. – Закопайте его. И пометьте место, чтобы мы знали, где он лежит.
Крысы облегчённо вздохнули. При всём их уважении к Окороку – он не слишком приятно пах и на вкус был наверно ещё хуже.
Одна из стоявших впереди крыс в нерешительности переминалась с лапы на лапу. – Э… когда ты говорил о том, чтобы отметить место… Ты имел в виду такой же способ, как тот, который мы используем, когда зарываем какие-нибудь яды?
– Он спрашивает, надо ли нам мочиться? – сказала другая крыса.
Загар посмотрел на Сардины, который только пожал плечами. Загар почувствовал, как в нём растёт неприятное чувство неловкости. Если ты вожак, то все ждут, что ты скажешь. Он подумал несколько секунд и потом кивнул.
– Да, – сказал он наконец. – Это ему понравилось бы. Он был очень… крысой. Но нарисуйте над ним вот это.
Он нацарапал на земле картинку.
– Он был крысой из длинной цепочки крыс, и он думал о крысах, – перевёл Сардины. – Отлично, босс.
– А он вернётся, как Загар? – спросил кто-то.
– Если он вернулся бы, он бы наверняка очень разозлился бы, если бы его съели, – сказал кто-то. В ответ раздались нервозные смешки.
– Послушайте, я… – начал было Загар, но Сардины толкнул его в бок.
– Шеф, можно тебя на пару слов? – спросил он, вежливо подняв шляпу.
– Да, конечно… – Загару стало ещё более неловко. Никогда ранее его так не разглядывали другие крысы. Он отошёл вслед за Сардины подальше от остальных крыс. Оба растворились в темноте.
– Ты знаешь, что я раньше часто бывал в театре, – начал Сардины. – Там можно многому научиться. Так вот, тут такое дело… Я вот что хочу сказать: ты теперь вожак. Поэтому ты должен себя и вести как вожак, то есть так, как будто ты всегда знаешь, что надо делать. Если вожак не знает, что надо делать, то этого не знает никто.
– Но я разбираюсь только в ловушках, – ответил Загар.
– Представь себе будущее как одну большую ловушку, – предложил Сардины. – Но без сыра.
– Вот уж вряд ли это мне поможет!
– И ты должен давать другим верить в то, во что они хотят верить, когда речь идёт о тебе, – добавил Сардины. – Я думаю, что твой шрам – достаточно убедительное свидетельство.
– Но я не умер, Сардины!
– Что-то случилось. Ты хотел поджечь конюшню. Я наблюдал за тобой. В ловушке что-то с тобой произошло. Не спрашивай меня, что именно, я не разбираюсь ни в чём, кроме чечётки. Я всего лишь простая крыса. И я всегда буду только простой крысой. Но есть и большие крысы как Соленья или Срок Годности или другие, босс, и теперь, когда Окорок мёртв, они могут подумать, что кто-то из них мог бы стать вожаком. Понимаешь ты, к чему я клоню?
– Нет.
Сардины вздохнул. – Я так думаю, что ты действительно этого не понимаешь. Ты хотел бы, чтобы в нынешней ситуации между крысами начались разборки?
– Нет!
– Вот именно! И благодаря болтливой маленькой Питательно ты теперь крыса, которая встречалась с Большой Крысой, но вернулась обратно…
– Да, но…
– Босс, тот, кто выдержал взгляд Большой Крысы… С такой крысой никто не захочет связываться. Кто-то, кто носит на боку следы челюсти Большой Крысы как пояс? Другие крысы пойдут за такой крысой. А в такие времена как сейчас крысам нужен кто-то, за кем они смогут пойти. Что касается Окорока, то ты правильно решил. Зарыть его, помочиться сверху и отметить рисунком… Это понравится и старым крысам, и молодым. Это показывает, что ты думаешь и о тех, и о других. – Сардины склонил голову и улыбнулся озабоченной улыбкой.
– Мне кажется, мне надо начать за тобой внимательно присматривать, – сказал Загар. – Ты думаешь как Морис.
– На мой счёт можешь не беспокоиться. Я мал, люблю танцевать. В вожаки поэтому не гожусь.
– Если бы здесь бы Опасный Боб! – вздохнул Загар. – Ты его не видел?
– Нет, босс.
– Он нам нужен. У него в голове была карта.
– Карта, босс? Я думал, это ты рисуешь карты на земле…
– Я не имею в виду рисунки туннелей и ловушек, я говорил о карте того… того, кто мы и куда мы идём.
– О, и ты думаешь при этом о красивом острове? Если честно, я никогда по-настоящему во всё это не верил, босс.
– Я ничего не знаю о каких-то островах, – ответил Загар. – Но когда я был… там, в том месте, то я видел, как идея обретает форму. С древних времён идёт война между людьми и крысами! Она должна прекратиться. Причём здесь и сейчас, с этими крысами… Я думаю, это действительно возможно. Быть может, это возможно только здесь и только сейчас. Я вижу реализацию этой идеи у меня в голове, но я не могу найти правильные слова для неё, понимаешь? Поэтому нам нужен Опасный Боб, потому что он знает карты для мыслей. Мы должны придумать выход из этой ситуации. Бегать и пищать – это нам не поможет, Сардины.
– Я пойду организую несколько поисковых групп, босс. Где имеет смысл начинать поиски?
– Он был с Морисом, – сказал Загар.
– Это хорошо или плохо, шеф? – спросил Сардины. – Ты знаешь, что говорил Окорок? – Можно быть уверенным, что кошка…
– …всегда остаётся кошкой. – Да, я знаю. Хотел бы я знать ответ, Сардины.
Сардины подошёл поближе. – Можно тебя о чём-то спросить, шеф?
– Конечно.
– Что тебе прошептал Окорок перед смертью? Это была особенная мудрость вожака, правда?
– Это был хороший совет, – ответил Загар. – Хороший совет.
Морис моргнул. Очень медленно его язык вернулся на место. Он прижал уши и пополз как в замедленной съёмке вдоль туннеля.
Прямо под решёткой лежало что-то светлое. Красная струйка исходила от чего-то, находящегося выше по течению. Она обтекала светлый объект с двух сторон, объединяясь ниже по течению вновь.
Морис схватил объект. Это оказался скомканный лист бумаги, размякший от воды и весь покрытый красными пятнами. Морис вытащил комок бумаги наверх. Когда он аккуратно расправил его, он увидел размытые картинки, нарисованные толстыми карандашными линиями, и узнал их. Однажды, когда у него не было более интересного дела, он научился читать эти рисунки. В общем-то их было несложно понять.
– Крыса не должна… – начал он. Потом следовало неразборчивое место. Под ним стояло: – Мы не такие как другие крысы.
– О нет, – сказал Морис. Это бы они так просто не выбросили. Персик всегда таскала это с собой как сокровище…
Найду ли я их раньше тебя? спросил чужой голос в голове Мориса. Или может быть я их уже нашёл?
Морис сорвался с места и побежал, оскальзываясь на покрытых слизью камнях.
Какие они всё-таки странные, КОШКА. Крысы, которые думают и верят, что они теперь не крысы. Может, мне стать ненадолго таким как ты? Стать КОШКОЙ? Оставить одного из них в живых? НА ВРЕМЯ?
Морис тихо фыркнул. Другие туннели, поменьше размером, ответвлялись налево и направо, но красная струйка вела прямо. И там, под очередной решёткой, лежало в воде то, от чего исходил красный след.
Морис застыл. Он ожидал увидеть… Что именно? Хотя это… это было в каком-то смысле даже хуже. Хуже, чем всё остальное.
Красная краска исходила от куртки крысы Руперта – в воде лежали Приключения господина Вислоуха.
Когда Морис просунул лапу сквозь решётку, чтобы вытащить книгу, несколько страниц оторвались, одна за другой, и поплыли по воде. Опасный Боб и Персик бросили книгу. Чтобы быть в состоянии быстрее бежать? Или они просто выбросили её за ненадобностью, потому что потеряли к ней интерес? Морис вспомнил слова маленькой белой крысы. "Неужели мы всего лишь крысы?" Его голос звучал так печально и безжизненно при этом…
Где они теперь, КОШКА? Сможешь ты их найти? В какую сторону ты пойдёшь?
Голос видит то, что я вижу, подумал Морис. Он не может читать мои мысли, но может видеть, что я вижу, и слышать, что я слышу, и он неплохо умеет угадывать, что я думаю…
Он опять закрыл глаза.
В темноте, КОШКА? Как ты собираешься бороться против моих крыс? Я имею в виду тех, что ЗА ТОБОЙ?
Морис развернулся как укушенный и распахнул глаза. Он увидел крыс, десятки крыс, некоторые из которых были примерно в половину его роста. Они молча таращились на него.
Молодец, КОШКА, отлично! Ты видишь этих пищунов и не прыгаешь на них! Как это кошка научилась не быть кошкой?
Крысы одновременно сдвинулись с места и подошли ближе. Их шаги сопровождались тихим шуршанием. Морис сделал несколько шагов назад.
Представь себе, КОШКА, продолжал голос паука. Представь себе миллион хитрых крыс. Крыс, которые не убегают. Крыс, которые сражаются. Крыс, которых объединяет единый дух, единая мечта. МОЯ.
– Где ты? – громко спросил кот.
Ты меня скоро увидишь. Иди дальше, киска. Ты должен идти дальше. Одно моё слово, только одна мысль, и крысы нападут на тебя. Возможно, тебе удастся убить несколько из них, но на их место встанут другие крысы, и крыс будет всё больше, всё больше.
Морис развернулся и медленно пошёл вперёд. Крысы следовали за ним. Он опять резко развернулся. Крысы застыли на месте. Повернувшись назад, он сделал ещё два шага и посмотрел через плечо. Крысы шли на ним как будто были привязаны к невидимым поводкам.
В воздухе привычно пахло – старой, затхлой водой. Морис решил, что где-то неподалёку должен быть залитый подвал, в котором он уже побывал. Но где именно? Зловонная жижа воняла хуже, чем кошачьи консервы. Совершенно невозможно было понять, с какой стороны шёл этот запах. На короткой дистанции он был наверняка быстрее крыс. Кровожадные крысы, преследующие по пятам, добавляют скорости.
Ты хочешь побежать, чтобы помочь белой крысе? спросила его совесть. Или ты просто хочешь удрать наверх, на свет солнца?
Морис вынужден был признаться, что мысль о солнечном свете ещё никогда не была для него настолько притягательной. Не было смысла себя обманывать. Крысы всё равно не живут долго, даже крысы с беспокойными носами…
