Текст книги "Ида Премудрая (СИ)"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Ида, – проговорил он, с тревогой заглядывая в глаза. – Ты хорошо себя чувствуешь? Может, врача вызвать? Ты просто белая.

Он попытался взять меня за руку. Я отдернула ее.

– Это все из-за того, что я не заехал за тобой? – изумился он. – Странно, ты не показалась мне… такой.

Я молча наблюдала. Очень занятно.

Хорош. При карьере. Заботлив. Но чей-то жених. Чужой мужчина…

– Ида, ты же сама много работаешь. И должна понимать…

Услышав увещевательно-раздраженный тон, я покачала головой. И задала один-единственный вопрос, который меня интересовал:

– У тебя есть невеста?

Он на мгновение замер. Потом зло спросил:

– Откуда?

– Светские хроники не дремлют, – отозвалась я.

Мне показалось, или интонации в голосе у нас были одинако-недобрые? Нет, ну я, понятно, зла. А этот-то чем недоволен?!

– Какое это имеет отношение… – начал он возмущенно. Потом понял вдруг кому и что он говорит. Осекся. Вздохнул. Поднял вверх глаза.

Я улыбнулась. Еще чуть-чуть – и рассмеюсь.

– Ида…

Прозвучало беспомощно. Я поморщилась. Бонд не должен так себя вести.

– Да или нет?

Спросила, зная ответ и ни на что не надеясь. Даже на ложь.

– Да! – закричал он.

Потом схватил меня за руки.

– Ида! Я не могу объяснить. Я, правда, не могу. Пожалуйста…

Я не вырывалась. Даже не пыталась дать пощечину. Просто сказала, не отрывая глаз:

– Уходи.

Он на мгновение замер, словно надеясь, что ослышался. Покачнулся. Выпрямился. И ушел.

Не закрывая дверь, долго вслушивалась в звук затихающих шагов.

На Москву обрушился проливной дождь. Стеной.

Хорошо!

Жаль, смокинг промокнет. Хотя… что это я? Нееееет! Не промокнет. Его охранник встретит, зонтик раскроет над боссом и проводит в лимузин. А там – раскосая невеста, шампанское.

Так. Где-то у меня был коньяк…

Глава шестая. Йохохо. И бутылка рому!!!

Решили с подругой пострадать. Проржали весь вечер…

Утром все так же шел дождь. Если бы я была натурой романтической и вообще, личностью сложной душевной организации, то непременно бы, широко распахнув глаза, полные печали, с тяжелым вздохом бы произнесла:

– О, небо! И ты оплакиваешь мою любовь…

Но нет. Я, как вы уже успели, наверное, догадаться, не такая.

Так что… это жизнь, детка! Все, что могу себе сказать. Все, чем могу сама себя утешить.

Вот в следующий раз такие нечеловеческие страсти, пожалуйста, если какой-нибудь темный эльф объявится! И чтоб как минимум – темный властелин. Это ж надо, перепутать японский с благородным и кровожадным темно-эльфийским! Ну ты, Ида, даешь…

Пока беседовала с умным человеком (кошку, что ли завести, а то время от времени ощущаешь себя сумасшедшей) – я молола кофе. Ссыпала в банку порошок, поставила на огонь турку и с наслаждением вдохнула запах.

Зачем-то открыла окно. Наверное, поделиться счастьем с миром. Запах кофе – это счастье. Разве нет? Ну, пусть маленькое – согласна. Но счастье же! А мне для мира счастья не жалко….

– Айййй….. яяяяяяйййй! – успела, успела, успелаааа!

Какой коварный кофе. Но я-то… Я-то какая молодец! Стремительна, как…

Так, все. Никаких сравнений с кошками и котятами в аду. Больно… Как же… больно…

«Довольно!» – рявкнула я на себя. Три дня было? Было. «Три счастливых дня, было у меня, было у меняяя с тобооой!» Да, я пою! Да, это страшно… Но я ж никого не мучаю! Я же дома одна…

Эх, оторвусь!

«Там где ты, нет меня, там где яяяяя, там нееет, там нееет, там нет там нет тебя, любимый!»

Фух, хорошо! И все на этом. Успела очароваться? Молодец. А теперь успокойся и разочаруйся.

Все. Пляшем дальше.

Завибрировал телефон.

– Да?

– Идка! Тут такое платье привезли – экстаз! Секс! Бомба! Я отвесила и…

Я рассмеялась. Есть вещи, которые не меняются. И это хорошо!

– Тааак, – протянула подруга и личный стилист в одном лице. – Что с тобой?

– Все хорошо.

– Я даже слышу, насколько…

– Нормально все.

– Я еду. Только отпрошусь у начальства. Держись!

Не успела набрать воздух в легкие, чтобы возразить:

– И слышать ничего не хочу! Не все ж тебе нас с Васей вытаскивать.

– Ваське не говори ничего! – простонала я.

Еще не хватало подруге медовый месяц испоганить.

– Не буду, – покладисто проговорила Даша, но не успела я с облегчением вздохнуть, добавила. – Пока во всяком случае. А там посмотрим.

– Дашка!!! – взревела я беременным жирафом.

– Вино? – безмятежно спросили у меня.

– Ром.

– Ого! У кого-то пиратские настроения? Йо-хо-хо – и на абордаж?

– Йо-хо-хо – и к чертовой матери, – мрачно поправила я.

– Из уважения к тебе колу не предлагаю. Приеду с грейпфрутами. Хоть лед-то у тебя в холодильнике есть?

Я зарычала. Вот достали они с Васькой подкалывать меня тем, что я ничего не ем и вечно голодаю. Я ем. Часто и помалу. Полезную пищу. Обе с завистью косятся, когда я меряю что-нибудь новенькое, припасенное Дашкой. Да, красиво. Но это вкалывать надо! Они – тоже могут. Каждый выбирает для себя. Вот только… только счастья это не приносит…

Ида, не реви! К тебе уже едут. Ром везут…

Позвонила на работу, выяснила, что девочки распределили мои занятия. Умнички мои! Пообещала премию.

Даша прилетела. Такое впечатление, что на вертолете – настолько быстро.

– Ну ты… метеор!

– Ага. Неотложка. Так. – Она выставила на стол сумку. – Рулет из куриной грудки и огурцы. Зелень. Ничего более диетического придумать не смогла.

Ром. Грейпфрутовый сок.

– Отлично, – кивнула я. – Я пиццу заказала.

– Оооой… Идочка…

Подруга опустилась на стул. Взгляд стал настороженным:

– Я так понимаю, что и кола бы сегодня зашла?

– Ну, нет. Не настолько…

Хотела рассмеяться. А получилось, что всхлипнула.

– Это кто ж такой… – зло поговорила Даша.

Я, стараясь унять трясущиеся губы, попыталась улыбнуться. Увидь Дашка сейчас Кирилла – черный пояс несчастному уже бы не пригодится. Взглядом убьет. Ну, убить, может, и не убьет, но кастрирует точно. На сердце стало легче. Правда…

Я поднялась, дошла до холодильника, набрала льда в бокалы. Плеснула рома. Щедрее, чем предусматривалось рецептом. С подозрением глянула на пакетированный сок и сироп непонятно из чего. Мысленно махнула рукой. Налила и того, и того – протянула Даше бокал.

– За нас красивых, – привычно проговорила Даша. – А кому мы не нравимся, те явно зажрались.

Я выпила до дна. Залпом, как будто там была вода. Поймала на себе восхищенно-сочувствующий взгляд подруги. Поднялась. Налила еще. Повторила. И тихо сказала:

– Это мужчина со свадьбы Васьки.

– С которым ты целовалась?

Кивнула. И опять вытерла набежавшие слезы.

– Василиса убьет Фёдора. – В голосе Дашки не было и тени сомнения.

В общем, выпили за здоровье молодоженов. И поклялись им ничего не говорить.

– Слушай. А что случилось-то? Вы ж знакомы…

– Пять дней.

Забавно. Времени всего ничего. А такое ощущение, что всю жизнь рядом…

Телефон завибрировал опять.

– Мама? Что? Какой сын тети Фаи?! Мамааааа. Вот только этого мне и…

Но тут коварный ром и коварная Дашка, которая кивала, подпрыгивая на стуле, всеми частями тела изображая: «Дааааа!» – сыграли со мной злую шутку. Я и опомниться не успела, как решительно проговорила:

– Хорошо, мам! Во сколько?

– Так! – Сколько там времени у нас есть? – Дашкины глаза блестели под стать драгоценным камням.

– Встречаемся в шесть. В парке культуры, – ответила я, с четким осознанием, что совершила ошибку.

Даже две. Первую, когда согласилась на это бессмысленное свидание и вторую – когда сдала Дашке информацию.

Дурааааа…

– Шесть! – подруга назидательно подняла палец вверх. – Времени мало, но мы справимся.

– С кем?

– Ни с кем, а с чем! С обстоятельствами. Потому что, чем хуже у девушки на душе…

– Тем лучше она должна выглядеть!

Надо же… моя любимая присказка. Сама по ней живу и знакомым, подругам, клиенткам повторять не устану. Да… Изрекать истины проще, видимо.

Что с тобой, Идочка? Где ты? Ау? Вернись, я все прощу…

Ладно… будем считать, ученица превзошла расклеившуюся учительницу. Все равно приятно. Значит я – прекрасный инструктор, и не только по йоге. И потом… Плохо мне. Я – в растрепанных чувствах. Так почему не позволить талантливому ученику проявить себя? Давай, Дашка! Вперед!

А Даша… Даша развернулась. Обычно тихая и спокойная, сегодня… ну, просто фельдмаршал на боевом коне! Надо будет запомнить, что полбутылки ей много. Это я на стрессе. Это у меня личная драма. Я этот ром… что воду. А Дашка-то так, просто. За компанию…

Курьер с платьем-экстазом спешил к нам, визажист, ругаясь, потому что так срывать срочно нельзя, уже раздевалась в прихожей…

Боже мой… Куда? Зачем? Я ведь даже не знаю, с кем встречаюсь… Цени, Дашка, все это – исключительно из огромной любви к тебе.

Парикмахер не возмущалась – ее, похоже, успели предупредить, что Дарья не в себе.

От новых туфель я отбилась. Азарт азартом, но ноги мне нужны на работе. Даша попыталась возразить, но, осознав, что толку не будет, с наслаждением нырнула в недра моего шкафа.

Тем временем раздался первый звонок. Как в театре.

Пожалуй, мы Ваську на свадьбу собирали спокойнее.

– Да? Да, мама. Хорошо. Как его зовут? Ладно. Да буду я, буду… Все, целую, пока.

– И как наф фофут? – Дашка вылезла из шкафа, обнимая обеими руками все туфли, которые у меня были, зажав в зубах еще и босоножки…

– Что?

– Как нас зовут, спрашиваю?

– Лева, – недовольно буркнула я в ответ.

Все-таки Дашка… Переигрывает. Ну, вот зачем это все, а?

– Так, мадам – что за настроение?! – Даша уперлась руками в бока и подула на мешающую челку снизу вверх, оттопырив нижнюю губу.

Нахмурилась, брови сдвинула. Строга! Я улыбнулась. Так… приятно, когда о тебе заботятся. Стараются поддержать. Это ж… здорово! Разве нет?

Я вздохнула и решила поработать над собой, пока Дашка не обиделась окончательно. В самом деле – и чего это мы раскисли-то? Сейчас приведем себя в порядок, платьице поме… ря… ем…

– Дашкаааааа…… Боже, красота какаяяяя….. – визажист и парикмахер торжественно внесли платье в комнату.

– А я тебе что говорила, а? Огонь! Секс! Экстаз! Что на тебе из нижнего белья?

– Да я….

– Нет, подруга, так не пойдет. Тут спина открытая – иди, переодевайся. Я надеюсь, у тебя что-нибудь для открытой спины есть?

– Обижаешь!

И я в полном восторге унеслась искать белый кружевной комплект, тот, что с прозрачной лямкой на спине. Настроение тут же взлетело вверх – никакого рома не надо! Я о таком платье всю жизнь мечтала, между прочим!

Шоколадное, с открытой спиной… Сидит, как влитое! Будто меня и впрямь шоколадом облили…

– Ох, Идка… С ума сойти просто…

– Ну да… Ничего так.

– Ничего?! Джулия Робертс нервно курит в сторонке! Ничего… Я, конечно, понимаю, что ты у нас максималистка, но нельзя же настолько не замечать очевидных вещей, Идка?! Ну? Тебе хоть нравится?

– Очень! Нет, правда… Очень. Вот только…

– Что?

– Не слишком… торжественно, что ли? И потом… А сверху-то я что надену?

– Вишневое пальто из последней коллекции ты наденешь, уже все привезли. Садись. Кира и Алла с тобой поработают. Что касается излишней торжественности – даже слышать не хочу! Кашу маслом не испортишь.

Волшебные феи Кира и Алла превратили меня в настоящую красавицу. Из зеркала на меня смотрела жгучая брюнетка с пухлыми вишневыми губами в соблазнительно облегающем шоколадном платье с открытой спиной. Красивая. Очень!

Правда… грустная немного.

Глава седьмая. Интереснейшие разновидности львов

Как стать совершенством…

Парк Культуры и отдыха… белоснежные колонны входа. Под ногами – розоватая крошка. Парит…

Да… что-то я погорячилась. Вернее – Дашка. С другой стороны, не могла же я ее обидеть и от всего этого отказаться!

Выглядела я сногсшибательно. Что правда – то правда. Восхищенные взгляды мужчин всех мастей и возрастов. Завистливые и недовольные – их спутниц. Приятно…

Ром выветривается. А вот это – жаль. И все-таки как-то… Неуютно. Все в джинсах, кроссовках. Правильно – народ пришел в парке погулять, а я как в театр собралась.

Ладно. Пусть. Зато кавалер должен упасть в обморок от счастья. Где он, кстати?!

Минут через десять я уже места себе не находила.

Черт! И ради этого я оторвалась от приятной компании? Даши, рома и льда?! И как все это понимать? Я скинула вишневое пальто, вытащила из клатча телефон.

Все! С меня хватит… Вызову такси, поеду домой. А по дороге выскажу все маме. По меньшей мере, отобьюсь на год вперед от ее «мальчиков из хороших семейств». Нет худа без добра.

Вот если бы меня в таком виде увидел Ки…

Так. Не думать о белой обезьяне. Не сметь!

Стоило мне достать телефон, как он завибрировал.

– Да, – с недовольством посмотрела на незнакомый номер.

Только не…. Облом… Император не выносит обломов…

– Добрый вечер, Ида. А я уже здесь!

Из-за колонны появился… О Боже! Маленький. Толстенький. Вокруг блестящей лысины – жесткие курчавые рыжие волосы. Серый свитер. Джинсы затянуты на ремень под брюшком. Такой весь… радостный и важный.

То есть он… все это время… пока я пританцовывала на шпильках…

– Левоник, – церемонно и гордо представился… мальчик.

Будем считать, что мальчик. В конце концов, как говорил Остап Бендер – кто скажет, что это девочка – пусть первый кинет в меня камень, но… Но назвать это чудо «мужчиной» просто язык не поворачивался.

Мальчик тем временем подумал, подтянул штаны и важно поправился:

– Лев.

Я внимательно посмотрела не него. Мда. Львы измельчали…

– Ида, – вспомнила я про хорошие манеры.

– Вы – симпатичная, – снисходительно улыбнулся сын маминой знакомой. – Я стоял за колонной и смотрел, кто придет.

– То есть ты… простите, вы…

– Конечно. Я всегда так делаю. Мало ли, кто явится. Может, крокодилица какая.

Пока ярость во мне боролась с почитанием Уголовного кодекса, этот… лев… (щенок!), подхватил под локоть и потащил в парк.

– Погода прекрасная сегодня… Эээээммм…. Не находите? Можно пройтись, узнать друг друга.

Вот так мне и надо! Поддалась на мамины уговоры. Забыла, что еще ни разу ничего хорошего от этих еврейских смотрин не было! Сама-то она вышла за папу! За щедрого, шумного, милого папу. А мне каждый раз подсовывает…

– Ида?

– Да?

– Вы, такое впечатление, что меня не слушаете…

– Нет-нет. Что вы. Это… все… Очень. Очень интересно…

Левоник гундел что-то про программирование, протоколы, защиты… Я с завистью смотрела на смеющихся людей. Целуются. Мороженое едят…

– Сразу хочу предупредить, – строго проговорил он, заметив мой взгляд – Я не расточителен. И не терплю расточительность в других. Женщина, конечно же, должна выглядеть презентабельно. Но не в ущерб финансовым накоплениям! И потом, на первом же свидании…

– На первом свидании сначала надо спрятаться за колонной – посмотреть, кто придет. Потом потаскать ее по парку – убедиться, стоит ли вообще тратить деньги, так? А уж если на втором свидании пригласят в пышечную – считай, скоро свадьба!

Конечно, с моей стороны это было невежливо. Еще как невежливо! Но сил это все терпеть не было, честное слово! Уж лучше сусел чем «мальчик из хорошей семьи», мама! Я уже высматривала такси, справедливо считая, что свидание окончено, однако Левоника моя пламенная речь не только не оскорбила, а, кажется, привела в восторг.

– Рад, что ты меня понимаешь! Мама говорила, что ты неплохо зарабатываешь? Следовательно, можно будет откладывать…

Мой вырвавшийся наружу мат совпал с грозовым раскатом.

– Что? – не расслышал мой спутник, хвала небесам в прямом смысле.

Как бы там ни было, маму расстраивать не хотелось.

Хлынул дождь! Стеной!

Я выдернула руку из его пухлых потных ладоней. Сняла босоножки и замерла.

Дождь! Ну и дождь! Ливень! Левоник, смотри какой прекрасный ливееень!

Как… хорошо…!

– Ты что? – потянул меня за руку насмерть перепуганный… ээээ…. Лев. – я же простужусь!

И мы побежали к летнему кафе.

Места были только около барной стойки. Мы с трудом пробились к ней.

– Что для вас? – улыбнулся молоденький официант, предвкушая расточительность кавалера.

Еще бы! С такой роскошной дамой в шоколадном платье с открытой спиной. Мальчишка, кстати, просто пожирал меня раздевающим взглядом.

Левоник же тем временем страдал. Явно и нечеловечески. Выбор: «или купить, или под дождь» терзал его измученную душу. Мы с официантом с интересом смотрели на эту скорбь.

– Мне – зеленый чай, – наконец попросила я. – И нам раздельный счет.

Левоник глянул на меня с обожанием. Оооой. Только этого не хватало!

И тут я поняла, кого он мне напоминает: крота из Дюймовочки! «Половина зернышка в день. Не так уж и много! А в год? Не так уж и мало…»

Лил дождь. Я пила чай. Рядом сиял абсолютно счастливый Лева.

Свидание удалось…

«Я ехала домой, я думала…»

Ну, главным образом, не цензурно.

По этим же соображениям не стала звонить маме, чтобы выразить восторг нечеловеческий, душу истерзанную переполняющий.

Мама расстраивается, когда слышит бранные выражения в исполнении хорошей девочки Идочки. И до сих пор, как в детстве, тянет руки к бруску хозяйственного мыла, чтобы вымыть мне рот. Кстати, в детстве я в эти ее угрозы искренне верила.

Но один вопрос я маме все-таки задам. Обязательно.

– Мама, – я представила, как говорю с ней и даже зажмурилась в предвкушении. – Ты сама это диво-дивное, чудо-чудное видела? Или только со слов тети Фаи очаровалась образом прекрасного юноши, жаждущего спасти твою непутевую дочь от одиночества, а тебя – от отсутствия внуков?

Хотя… я же прекрасно знаю ответ. Мама Левончика в глаза не видела, а тетя Фая – та способна продать эскимосам снег зимой.

Я тихонечко рассмеялась.

Водитель такси посмотрел на меня настороженно.

– Все хорошо, – улыбнулась я ему. – Тяжёлый день.

– Ай, красавица, – улыбнулся мне в ответ пожилой товарищ. – Зачем тяжелый? У такой красавица дни должны быть… как перышко. Мужчины должны… на руках носить!

Да-да. Кивнула и уставилась в окно, туда, где на Москву упало небо, а мостовые тонули в потоках воды.

Мужчины…

Наверное, я была в таком шоке после первого романа, что…

До сих пор леденеют руки, как вспомню.

И вроде сказала себе: «Все, Идочка. Хватит!» И классификацию мужчин довела до совершенства, и учу всех уму-разуму, слыву саркастической, непотопляемой, неунывающей… Но только сейчас, наверное, поняла, что все это – маска. Грим. Яркие картонные декорации, за которыми спряталась трусливая девочка Ида. Девочка, которой сделали больно, но она оказалась живучей до чертиков! Все это время на самом деле я верю, надеюсь и жду. С ослиным упорством ищу честного, сильного, умного. И чтоб не кобель, и не сусел, и не козел! Вопреки здравому смыслу и жизненному опыту.

И как результат…

Никого.

Нет, свидания, романы – этого… хоть отбавляй. Была страсть. Экстрим даже был. Но ни с кем я не чувствовала себя так, как с Кириллом.

Я смогла. Смогла без слез произнести его имя. Пусть не вслух, мысленно. И даже мысленно – еле слышно прошептала, но… смогла! И это моя личная маленькая победа.

По большому счету, в чем я могу его упрекнуть? Да ни в чем.

Пять дней знакомы. Начали с поцелуя, рухнули в постель, утонули в страсти. Торопились так, словно боялись – времени не хватит.

И это было… настолько чудесно! Волшебно. Незабываемо. Словно мы созданы друг для друга.

Жаль, что он оказался не свободен.

Хотя… разве могло бы быть иначе? Мужчина-совершенство. Обеспечен. Советник не сказать кого. И… ждал тебя, Ида, всю жизнь. И ни-ни… ни на кого и не взглянул, пока ваши глаза не встретились на свадьбе подруги…

Тут я захохотала в голос. Поймала в зеркале заднего вида сочувствующий взгляд водителя.

– Простите.

– Все будет хорошо. Не переживай, дочка… – вдруг сказал этот нерусский товарищ.

Тихо-тихо так сказал, практически без акцента. Чудеса…

Дом-дом, милый дом!

Я доехала, я доползла!

Дождь… Ну и дождь! И не прекращается – такой же сильный, как и был.

Подняв над собой вишневое пальто, добежала до подъезда. И… вперед на пятый этаж, без лифта. Кто пиццу ел, страдал и на работу забил? Не расслабляемся. И…

Я замерла на ступеньке перед своей лестничной площадкой.

Там кто-то был.

Сердце замерло и пустилось вскачь. Я уже хотела бежать вниз, позвать на помощь, наверное, как вдруг сгорбленная тень, замершая на ступеньке, шевельнулась и проговорила до боли знакомым голосом:

– Промокла?

Со ступеньки резко поднялся Кирилл. Его телефон запрыгал. И замер у моих ног. Я склонилась, чтобы поднять.

Мда и как же хорошо выгляжу… Словно обнажена и облита шоколадом. Мне идет…

– Чем обязана?

Кирилл стоял, не отводя от меня взгляда. Я, убедившись, что на фотографиях хороша неимоверно, перевела взгляд на мужчину. Попыталась понять, о чем он думает, о чем переживает.

Никто из нас не произнес ни звука… А дождь барабанил по стеклам, уговаривая не страдать по пустякам, не терять драгоценного времени.

– Жи-знь ко-ро-тка кап-кап-кап-кап, ко-ро-тка кап-кап, ко-рот-ка кап-кап…

Когда от молчания уже стало перехватывать дыхание, я не выдержала:

– Кирилл…?

Он не ответил. Только запустил руки в волосы, вцепившись изо всех сил, словно это могло ему чем-то помочь.

Я решила, что с меня хватит. В конце концов, для того чтобы просто молчать, не обязательно стоять в подъезде друг напротив друга. У меня день был… насыщенный. Ноги устали на каблуках. Красивая обувь тем и хороша, что экстаз получаешь дважды – когда любуешься собой в зеркале, и когда, придя, наконец, домой, касаешься босыми ножками пушистого ковра…

– Ида, – отмер Кирилл, когда я обходила его, словно нечто неодушевленное, выросшее без спросу перед дверью в квартиру.

Одно плавное движение – он касается моей руки. И уже не выпускает. Я чувствую его дрожь, в ответ дрожу сама…

– Что… Ну, что, что?! Теперь-то ты что от меня хочешь?!

Надо выдернуть руку. Надо уйти… Но…

– Ты прогнала. Я ушел. Это было разумно. Более того – правильно.

Он говорил тихо и быстро, словно в бреду. И с каждым словом… Ох… С каждым словом я понимала, что бороться с собой не могу! Руки дрожат, сердце болит, в носу щиплет… Может, ну его? Не буду я с собой бороться. Зачем?

– Ты знаешь, я самый молодой из советников президента. И меня считают самым зубастым и прагматичным. И… видит бог, не зря. Выгода, расчет. Да я не совершал никогда никаких действий, не просчитав заранее резоны и ответные действия противников. Ну, и заодно не проконсультировавшись с корпоративным юристом. Это мой мир, моя реальность. И мне в ней комфортно. Но…

Он привлек меня к себе и стал гладить обнаженную спину. Я вдруг поняла, что дико замерзла. А у него руки такие теплые…

– Знаешь… Тогда, на свадьбе. Я развеселился, когда меня вытолкнули целоваться с молодой очаровательной девушкой. Такой глупости со мной еще не случалось. И…

– И что? Что потом?

– Потом я прикоснулся к тебе… И мир исчез…

Я сжала кулаки. Вот к чему эти стоны на тему: "А счастье было так возможно?" Зачем рвать себе сердце? Не срослось – надо пережить и идти дальше. Разве не так?

– Что со мной, Ида?

Он кончиками пальцев приподнял мой подбородок и зашептал:

– Почему я веду себя как мальчишка? Раздолбал мерсом шлагбаум. Явился к тебе на занятия, в драку полез… Мне даже в голову не пришло охрану вызвать и приказать разобраться! Кому рассказать…

Я обиделась. Значит мои занятия по йоге и помощь с этими отморозками – глупый, мальчишеский порыв, да?! Мысль мелькнула, а попытки освободиться из его объятий так и не последовало… Я понимала, что уже просто придираюсь. Что он вовсе не это имел в виду.

Стою. Дрожу. Прижимаюсь к нему еще крепче.

Почему? Кто бы мне объяснил – почему…

– Я оставил при тебе охрану еще на несколько дней просто на всякий случай. Мало ли что… И когда отчет от смены на телефон пришел – открыл на рефлексе. Есть отчет – надо посмотреть. Принять решение. Увидел тебя… И… Понял, что схожу с ума. Представил, что кто-то тебя коснулся… Назвал своей.

– Ты еще меня во всем обвини! – я рванулась пойманной птицей из кольца его рук.

– Нет… Я не обвиняю. То, что между нами было – было самым чудесным, что произошло в моей успешной, головокружительной, и, как выяснилось, бессмысленной карьере, – он печально улыбнулся.

Целоваться на лестнице удобно… Чудесно… Волшебно…

Стоять на пару ступенек выше и плавиться под теплыми, сильными, ласковыми руками.

Целоваться на лестнице невозможно! Нестерпимо! Убийственно! Потому что сил нет терпеть… Надо оказаться в квартире, пересечь лестничную площадку, найти ключи, уронить, потерять, искать, а оторваться от его губ немыслимо…

Дождь слушал наши стоны. Милый, милый дождь! Ты, словно стражник, льешь стеной, загнав заранее всех по домам, убивая саму мысль о возможности выйти на улицу – а потому никого нет в подъезде….

За окном шумела вода, а в наших жилах вскипала кровь! Что-то неукротимо надвигалось, как цунами, время неслось вперед…Мы потерялись в этом водовороте, мы не могли понять, кто из нас кто, что мы делаем, зачем – это было не важно! Важно – успеть. Поймать, прижать, впиться, укусить, сжать, обнять! А потом – сохранить. Не забывать и помнить – единственное, что нам остается…

Помутнение рассудка? Бессмысленно? Нелепо? Неправильно?

Ну и пусть… пусть!