Текст книги "Империя Тигвердов. Танго в пустоте"

Автор книги: Тереза Тур

ГЛАВА 13

Падал снег. Медленно, отвесно. Снежинки…Такие крупные! Они кружились вокруг, будто потерявшиеся щенки. Заглядывали в лицо, упрашивая: «Ну, ты чего? Пойдет домой…»

Я не плакала, не кричала. Я просто запрокинула голову навстречу темному небу. Не знаю, сколько я так простояла. Пока не решила – все. Я объявляю свободу! И шагнула в дом.

Теплый уютный родительский дом не знал, что мне сказать – чем утешить…Конечно не знал! Алкоголя-то в нем не было… Мы же в прошлый раз – я, Денис и имперцы – выпили все! А коньяк мне был нужен.

Иду в ларек. Снег торжественно падает на уложенные в высокую прическу локоны. Грей увязался следом. Как то странно он за мной бежит – фыркает, иногда порыкивает…Я оглянулась, и не выдержала – расхохоталась до слез. Грей играл в кошки-мышки с длинным шлейфом бального платья. Легкая ткань струилась по хрусткому снегу, чуть подрагивая на поворотах – пес был в восторге, – я в истерике…У входа в магазин я присела на корточки приласкать ушастый антидепрессант… Грей, милый, какой же ты смешной, как же я тебя люблю!

И тут я поняла что сейчас заплачу…Черт…Черт, черт, черт!..Грей тут же поймал мое настроение, лизнул горячим языком в щеку.

– Здравствуйте…Что для вас? – вытаращился на меня продавец. Черные узкие глаза сузились – хозяин здешнего магазинчика оценивал ситуацию – явно не зная, как ему реагировать – спросить, что со мной случилось, или нажать кнопку вызова охраны…

– Добрый вечер! Бутылку хорошего коньяку.

– Ночь уважаемая. Не имею права…

А я поняла, что и не вспомнила дома про деньги.

Рванула ожерелье. Положила перед хозяином. Тот совсем напрягся.

Охранникам придется за вызов заплатить, а колье поблескивало при электрическом свете весьма многообещающе. Не так, конечно, как в свете магических шаров имперского дворца, но красиво…

– Подделка? – спросил он после раздумий.

– Не думаю, – усмехнулась я.

– Я же вас знаю, – пригляделся он. – И собака Журавлевых.

– Именно так. И если надо – я завтра деньги занесу.

Мы с ним переглянулись.

– Смелее! – подбодрила его я. – Проверяющие органы в таком виде контрольные закупки вряд ли будут совершать.

Хозяин на мгновение исчез под прилавком. Наконец с тяжелым вздохом мне выдали литровое счастье. И было бы оно безгранично, если бы не два глухих хлопка за спиной…

Сзади истерично тренькнул звоночек на двери магазина – видимо обиделся на посетителей за то, что пробрались-таки внутрь, не спросив у него разрешения. Стоп. А почему колокольчик звякнул-то? Хлопок был сзади меня, в дверь никто не входил…Видимо откат от открытия портала. Да какая, собственно, разница? Бутылка-то у меня!

Сзади, как и следовало ожидать – стояли два имперца. И как это я угадала?

– Миледи! – поприветствовали меня милорд Милфорд и Джон Адерли хором. – Миледи Вероника!!!

Я развернулась, прижимая к себе литровую бутылку с изображением старого замка на этикетке. Подошла к мужчинам, вспомнила про сигареты. Сунула бутылку Милфорду. Он подхватил ее так проворно – будто только этим всю жизнь и занимался. Наш человек – улыбнулась про себя я. Так…А это что? Ника, Ника, спокойно…Ты очень расстроена, я знаю, шампанского в тебе много, обиды тоже, но икать сейчас нельзя категорически! Фи, миледи, вы же в бальном платье…Держись…Так. Я подняла палец вверх, картинно задержала его чуть выше носа Милфорда и пристально глядя ошалевшему разведчику в глаза негромко произнесла:

– Сигареты….забыла! – развернулась, пошла обратно к кассе. Добыть сигарет было уже делом техники – бедный дядька был готов отдать мне что угодно, лишь бы избавиться наконец. – И жевачку хочу!

– Вы что – отдали ему жемчуга из императорской сокровищницы? – раздался возмущенный голос Милфорда у меня за спиной.

Я проигнорировала его вопль, отобрала бутылку, и радостно крикнув:

– Грей, мальчик мой, домой! – понеслась к родимому крыльцу. Пить, курить, болеть! Ворота были закрыты – видимо я их захлопнула.

Я уткнулась лбом в калитку. Да что ж за день такой! Звонить, поднимать всех – не хотелось…

– Вам помочь, миледи?

– Да, – зло ответила я.

Милфорд сделал изящный пасс рукой – калитка отворилась.

– Миледи Вероника… А что случилось после приема? – осторожно спросил у меня Джон.

Я развернулась к ним. Пускать их в дом решительно не хотелось. Но… Уйдут они вряд ли.

– Миледи Вероника! – сунулся ко мне Милфорд.

– Как же я не хочу вас всех видеть… И – кстати – можете передать его величеству – моя имперская эпопея закончилась. Оставьте меня в покое!

– Вы позволите войти?

– Пойдемте.

Исключительно из вредности повела их в уличную беседку – хотя уже и сама продрогла. Все-таки их плащи – пусть даже и подбитые мехом – ни в какое сравнение не идут с нашими пуховиками.

Отвинтила пробку, сделала жадный глоток. Порадовалась изумленным взглядам имперцов. Закурила.

– Говорите, что вам надо – и уходите.

– Вероника, пожалуйста, успокойтесь. Я уверен, после того, что я вам расскажу, вы измените свое видение ситуации.

– Уверены? – сигарета закончилась. Прикурила другую.

– Почти… Когда вы исчезли. Кстати, а как вы это сделали? – я затянулась и зло зыркнула на Милфорда. Это означало: «Понятия не имею!». Он понял…

– Хорошо, не важно. Ричард сначала стоял столбом, потом вызвал к себе Гилмора – это командир подразделения нюхачей.

Падающие хлопья снега намочили сигарету. Потухла. Черт!

– Он его допрашивал! Я слышал. Вероника, – Ричард понял, что вы не виноваты! По-настоящему в этом убедился! Вы понимаете?

– А что я должна понимать? – я выкинула сигарету, посмотрела Милфорду в глаза. – Что, по-вашему, я должна понимать?

– Ричард все осознал. Он понял, что его околдовали. Понял, что напрасно обвинил вас! Я специально привел Адерли. Натан, конюх – рассказал ему в подробностях, что произошло.

– Да какая мне разница, что произошло! Какая мне разница, что понял – и что не понял принц Тигверд. Просто – оставьте меня в покое!

– Но, миледи… Милорд страдает… – вмешался Джон.

– А вы знаете, – улыбнулась я. – Меня это радует. Больше скажу – по заслугам и награда!

– Пойдемте в дом, вы замерзли.

– Я пойду в дом, – кивнула. – После того, как провожу вас.

– Миледи, когда вы исчезли – хозяин обезумел! Он скинул Натана, сам вскочил на козлы, – его экипаж вместе с лошадьми взмыл в воздух! Стекла дворца выбило…Хвала стихиям, никто не пострадал! Но принц Тигверд…исчез – взрыв, черное марево – и карета исчезла! Внизу разгорелся пожар – хорошо маги воды подоспели. Хвала стихиям, все целы, – но милорд Верд! Император Фредерик сначала решил, что сын погиб, что это покушение.

– И именно в тот момент, когда Рэ резвился в небе Роттервика, император провожал посольство Османского ханства, – печально добавил начальник контрразведки.

Меня это насмешило.

– Хвала всем стихиям, миледи Вероника, милорд жив! Император Тигверд в этом уверен! Но повелитель не знает где его, и никто не знает…

– Какая неприятность… Господа, а при чем тут я? – Милфорд смотрел на меня осуждающе. Мне даже стало любопытно, честное слово!

– Но вы должны его разыскать. Успокоить. И…

– Я ничего никому не должна. И я не собираюсь этого делать.

Милфорд задумчиво смотрел на меня. Долго смотрел. Долго молчал. Наконец произнес:

– Разве вам не приятно, что мужчина обезумел только потому, что осознал, как сильно он вас обидел? Разве это не извиняет его? Не доказывает его любовь и безграничную преданность вам?

Теперь я смотрела на Милфорда. Долго. Грустно.

Я вдруг осознала, что сказочный мир оказался слишком опасным. Жестоким. Нежный, ласковый убийца! Платья, магия, свежий воздух, сладкая лимарра и красивые, сильные, страстные мужчины – это только одна сторона медали. В этом мире были свои законы, был свой…менталитет… Как-то дико звучит это слово в данной ситуации, и тем не менее. Мужчины Империи. Прекрасные принцы – огромные, длинноволосые. Они владеют шпагой. Они сверкают черными очами. И искренне считают, что женщина должна быть польщена тем, что они способны испытывать сильные эмоции относительно нее…

Люблю ли я Ричарда? – да. Смогу я смириться с этим? – нет. Виноват ли он в этом? – нет… наверное. Вот и все. Все.

И я ушла. Не отвечая. И не оглядываясь. Пить не стала – запал как-то прошел. Да и на работу после литра коньяка вставать тяжко – всяко я на рюмочке не остановлюсь в таком состоянии. Поэтому я разрезала шнуровку на платье – порезалась. Кровь капала, а у меня даже не было сил что-нибудь приложить к ранке. Ни сил, ни желания. Рубиновые капельки аккуратно вывели на белоснежной простыне вензель «Р»..

Пить надо меньше, наверное… Надела пижаму – и легла спать.

…И всю ночь носилась под облаками на летающей карете. Я знала, что в нее запряжена четверка горячих вороных коней. Рядом со мной – принц Тигверд, его глаза полны нежности, он пытается меня обнять. Я ласково улыбаюсь ему в ответ, распахиваю дверцу кареты – и выталкиваю вон!

Проснулась я бодрая и веселая. Я радостно пошла на работу. Потом радостно принимала учеников – их набралось как-то быстро и много. Дьявольщина, я даже по пробкам в городе и за его пределами ездила радостно. Изо всех сил радостно! Я в своей жизни столько не улыбалась. Это отметили даже мои студенты, которые вдруг утихомирились, старательно учили историю родной страны – и старались со мной лишний раз не связываться.

Лекция закончилась. Я была довольна – меня слушали, записывали тезисно, старались не терять со мной визуального контакта – поднимали глаза от тетрадок. Это хороший знак. Были местами сосредоточенны, местами, где в тему – улыбались. Я приучила себя анализировать внутренним взором прошедшие уроки. Вспоминала, прислушивалась к себе.

Уже собиралась уходить, когда взгляд упал на парту. Тетрадка – кто-то забыл. Пыталась вспомнить кто – девушка, не из моего потока. Какой-то был у нее отсутствующий вид, и она что-то писала в тетрадке, особо не слушая. Я внимания не обращала – на лекцию могли придти все учащиеся, если есть время и желание. Надо будет отнести в деканат.

В этот вечер я решила съездить к своим за город. Как-то соскучилась. Паша со мной ехать отказался. Он вообще в последнее время был в своих планах…Села в пыжик, кинула сумку рядом на сидение – из сумки выпала тетрадка, упала, раскрылась…Вот ведь – забыла в деканат отдать – надо отнести хотя бы на вахту. Взгляд зацепился за строчки. Надо же… Стихи:

 
Когда много крови
Появляется чувство
Как будто ты зверь,
Что-то вроде мангуста…
Ты видишь, слышишь
Острей в десятки
А гибкое тело
Готово к схватке
И где-то справа
Не видя – чуешь
Спиралью яда
Шуршат чешуйки
Смерть шепчет, шепчет
Почти ласкает
Почти целует
Не отпускает…
Без соли жидкость
Цвета рубина
Свернется – быстро,
Прольется – мимо
Отдаст все тайны,
И появится чувство
Что ты случайно
Забыл проснуться…
Забыл вцепиться
В нутро зубами,
Забыл напиться
Ее губами
Пришел к обрыву, —
И ножки свесил
Чтоб в пропасть кинуть
Подгнивший персик…
Не плачь! – мы персик
Сорвем созревший,
Он будет чистый,
Почти безгрешный,
И ты разделишь – напополам,
И я мангусту
Немножко дам…
И будем вместе
Болтать ногами
Чудовищ в бездне
Кормить плодами…
 

Зачиталась. Задумалась. Что-то внутри было не так, но думать об этом не хотелось. Палец горел и чесался. Там, где был перстень. Не первый раз уже… Может это адаптация – я ведь вернулась в свой мир… Аллергия? Да. На Ричарда, на воспоминания, на такие вот стихи. Надо будет себе обязательно переписать. Ричарду понра…

Так – стоп! Ты, кажется, хотела навестить родителей? Чего сидим, кого ждем? Поехали!

Я пообнималась с Греем, который радостно носился вокруг меня. Тихонько отворила дверь, поняла, что мама с кем-то разговаривает. Прислушалась.

– Посоветуйте, как мне быть… – раздался голос, настолько похожий на голос Ричарда, что я вздрогнула.

– Фредерик, – сказала мама. – Вы были не правы… Вот зачем вы вмешались?

– Вероника несчастна, Ричард несчастен. А я этого не хочу.

– И вы сделали лучше?

– Да поймите вы! Мой сын не виноват! У него пробили защиту, его заколдовали! Да, я и сам не пойму, как это удалось – и пока никто из моих магов не может дать мне внятный ответ. Есть у меня подозрение, что это все как-то связано с нападением кентерберрийской змейки – именно после этого все и началось. Но Ричард…

– Выгнал на снег мою дочь. Подверг ее жизнь опасности. И – судя по всему – оскорбил ее на празднике.

Повисло молчание.

– И что мне делать? – тихо спросил владыка империи.

– Вам остается самое тяжелое… Ничего не делать. Ждать.

Я не стала заходить – прекрасно понимала, для чего прибыл Фредерик. Разговаривать с ним не хотелось. Решила, что поеду обратно – а маму, папу и Феликса навещу в другой раз. Интересно – а Наташа еще здесь, у родителей? Ведут ли разговоры о судьбе бастарда императора в присутствии беременной женщины?

Представила картину – представление императора другого мира писательнице, которая сочиняет фэнтези. И рассмеялась. Вышла за калитку, подошла к любимому пыжику. И обнаружила рядом с собой… Ричарда.

– Ника… – тихо сказал он.

– Что вам угодно, принц Тигверд?

– Я заслужил это, – склонил голову он.

– Более чем, – любезно согласилась с ним я.

– Не уберег.

– Совершенно верно.

– Все это время… Я не могу понять, что со мной. Я оживаю, только когда рядом ты. Я безумен, когда тебя нет.

– Послушай, Ричард, – я потеряла терпение. И к тому же замерзла. – Я безмерно сочувствую твоим страданиям. И судьбой империи Тигвердов я тоже обеспокоена. Но… давай мы все все-таки будем существовать порознь. Я отдельно. А ты, империя и ее враги – отдельно.

– Ника, я тебя люблю…

– Я тоже тебя люблю. Я не собираюсь тебе лгать. Никогда не лгала, если ты заметил. Надеюсь, теперь в этом нет сомнений?

– Нет! Ника, теперь все будет по-другому! Любимая, теперь все будет хорошо – мужчина, которого я любила, – улыбался светло, искренне, с надеждой и…любовью. Стало больно. Очень.

– Ричард…Послушай меня. Пожалуйста, выслушай. Услышь! И попытаться понять – я достала сигареты, прикурила.

– Вероника, не делай… – Ричард хотел выхватить у меня сигрету…Зря.

– Я не твоя собственность, не твоя женщина – я буду делать то, что считаю нужным – это первое. Ты простил меня только потому, что меня обнюхали твои ищейки – это второе. Я люблю тебя, но я ненавижу себя за это – это третье.

– Ненавидишь за любовь ко мне? Ника….Ника, но почему?

– Ты верил и доверял только потому, что обладал способностью точно знать – где правда, а где ложь…Очень полезная магия…Но именно она отравила ваш мир, – именно она разрушила наше счастье, Ричард. Любовь моего мира строится на том, что люди не зная правду – верят и доверяют друг другу. Не проверяя – они верят в искренность, преданность. Конечно, мы тоже способны…почувствовать. Не так наверное сильно, как вы…Но у нас тоже такая способность есть. Вот только величайшая ценность этого мира – моего мира, Ричард, – это вера.

– Тогда почему до этого ты на все соглашалась? Ты же знала, что я маг и чувствую ложь? – глаза мужчины сузились, слова выбрызгивались из него, будто змеиный яд…

И посмотрел на меня и зло продолжил:

– Как ты назовешь ту величайшую ценность, ради которой ты согласилась стать моей экономкой? Как? Скажи мне, Вероника? Скажи, и я поверю в благородство, о котором ты говоришь!

– Скажу…Это же так просто, Ричард… Жизнь, здоровье и безопасность моих детей.

– Вероника, я не понимаю… Я дам тебе все!

– Ты не сможешь…Не сможешь дать мне то, что мне нужно! Мне не нужно, чтобы меня охраняли, мне нужно, чтобы обо мне заботились! Мне не нужно, чтобы меня обнюхивали – мне нужно, чтобы мне доверяли! Мне не нужна сила – мне нужна опора. Мне не нужно поместье – мне нужен дом. Дом, где живет любовь и счастливы мои дети. У меня трое детей, Ричард, – трое! Мне не нужны наследники, слышишь, – мне нужны дети! Мне нужна дочь! Убирайся! Убирайся, Ричард! Убирайся!

– Я никогда…

– Хватит. Уходи. И…не возвращайся больше. Никогда!

ГЛАВА 14

Со временем все улеглось, – стало легче. Пашка учился в своей прежней школе, каждый день ходил на тренировки по фехтованию. Ворчал на меня. Хорошо – не каждый день.

Сына что-то тревожило…Я списывала это то на усталость и переживания по поводу предстоящих соревнований, то на переходный возраст…Надо будет выбраться куда-нибудь в центр в выходной. Сходить в кино, съесть какую-нибудь очень вредную, но очень вкусную еду и поговорить с сыном по душам. Раньше мы с ним часто так делали.

В доимперские времена.

Я задумалась. А ведь правда – наша с сыном жизнь раскололась на «до» и «после». Мы изменились. И нам сегодняшним не хватает себя прежних…

Рэма я почти не видела. Он учился. Или – что более вероятно – переживал, что из-за него мы с Пашей попали в Империю. И старался не показываться мне на глаза.

Феликс тоже был занят. И учебой, и лечением. Репетиторы были расписаны по часам, два раза в неделю он занимался с тренером по лечебной гимнастике. На страхи и сомнения у него просто не оставалось ни сил, ни времени.

Потихоньку, жизнь приходила в норму. Мама попросила, чтобы я оставалась в городе. По ее мнению, мотаясь каждый вечер за город по пробкам и скользкой дороге, я слишком себя истязала. К тому же Пашке одному в городской квартире начинать жить определенно рано. Глупостей он может и не наделает, но до гастрита себя точно доведет. Даже если бы он владел заклинанием стазиса… Вот ведь… Опять! Да что ж такое-то! Научусь когда-нибудь не вспоминать?..

В этот понедельник я поехала в бассейн как обычно – часов в восемь, проводив ученика. Все-таки нашла себе пять человек для вечерних развлечений. Или, точнее, это их родители меня нашли для подготовки их чад к экзаменам по истории. Плавала я в том же комплексе, в котором Паша занимался фехтованием. Вошла, предъявила бейджик. В огромном холле сновало какое-то огромное количество детей, галдеж стоял страшный. Вдруг меня окликнули:

– Вероника Евгеньевна!

Я развернулась – и поняла, что это Пашин тренер.

– Добрый вечер! – поприветствовал он, – Простите, почему Паша на тренировку не пришел? Все-таки на Европу его выставляем! Вы знаете, какой был отборочный? Сколько кандидатов? Да, он, безусловно, лучший. Ваш сын, Вероника Евгеньевна – наша гордость, опора и надежда. И претензий у меня к нему нет – парень работает с самоотдачей! Тем более странно – пропускать тренировку перед самыми соревнованиями. Я надеюсь, он здоров?

– Как не пришел? – рухнуло у меня сердце. – Он собрался к пяти. Как обычно. Я уже дома была…

Выхватила из сумки телефон, стала набирать сына.

– Я к охране, пусть камеры посмотрят, – сказал тренер

Молчание в трубке. Вспомнила, что у них в холле вечно связь плохая. Выскочила на улицу. Длинные гудки – никто не брал трубку. Еще раз. И еще. Особо не надеясь, позвонила Феликсу.

– Слушай, у вас там Паши нет?

– Нет, – удивление в голосе сменилось беспокойством. – И не было.

– Родителям ничего не говори. Будут новости – сообщу.

Несколько глубоких вздохов, чтобы подавить приступ паники. Не время. Не сейчас. А пальцы уже набирают номер телефона Дениса.

– Буду через пятнадцать минут, – говорит он мне, выслушав. Стою, тяжело дыша, отгоняя ужасы, которые подступают. Окружают. И захватывают в плен.

– Ника, – обеспокоено окликнул меня…Ричард. – Что случилось?

– Паша пропал, – беспомощно выдохнула я.

– Ты позволишь тебе помочь?

Кивнула.

– Я вызову военных. Здесь все прочешут. Мы его найдем.

На крыльце около нас становится многолюдно. Но странно – марево телепортов люди словно и не замечают.

– Я отвел им глаза, – тихонько говорит Ричард, обращаясь ко мне. И потом уже другим тоном, обращаясь к прибывшим. – Господа, у меня пропал сын. Пауль Рэ. Найдите его.

– Слушаемся, командующий Тигверд. Разрешите выполнять! – раздается на имперском. И военные исчезают какими-то смазанными тенями.

– Я не знаю пока, куда он делся, – тихо сообщил Ричард. Но я не чувствую ни его страха, ни ощущения чувства опасности. Скорее легкое раздражение.

– Ты его чувствуешь? – поднимаю я на него глаза.

– Чуть глуше, чем тебя. Или, допустим, отца… Но его и Рэма я ощущаю вполне четко.

– А как ты здесь очутился? – и я понимаю, что он одет по-летнему – как там, в том лесу.

– Почувствовал, что тебе плохо. Что ты в панике.

– И ты пришел, – закрыла я глаза.

– Я не смог не прийти.

– Давай зайдем вовнутрь – ты замерзнешь.

– Ричард, Вероника, – раздался голос императора, – что у вас тут происходит?

– Фредерик, Паша пропал…На тренировке не появился, на звонки не отвечает…

– Я почувствовал, что Вам плохо. Вероника – послать за Ирвином?

– Нет-нет, спасибо, все в порядке

– Ричард? – спросил император, лишь слегка кивнув сыну. Я была очень благодарна его величеству за такую выдержку. Я понимала, что он сейчас чувствует.

– Розыскники прибыли. Полный десяток. Отряд силовиков в минутной готовности, – отчитался Ричард.

– Кто посмел?

– Не ясно. Но опасности для сына они, как и я, не чувствуют.

УАЗ-патриот влетел на стоянку возле школы олимпийского резерва. Как обычно, Денис бросил его посреди дороги, с полным безразличием к чувствам и удобствам другим.

– Ника! – подбежал он ко мне. – Я ребят поднял. Сейчас будут.

– Можно давать отбой, – спокойно отозвался Ричард. – Мои люди справятся лучше. Они способны обнаружить заговорщика в тысячной толпе только по отголоскам эмоций. Денис посмотрел на императора, словно ожидая приказа от него.

– Я думаю, что принц Тигверд прав, – кивнул Император. – Его армейские нюхачи – лучшие в Империи.

Против воли я скривилась – вспомнила, какой приказ отдал розыскникам Ричард – обнюхать меня и сказать, были ли у меня еще мужчины, кроме него. Денис между тем кивнул, отошел – и взялся за телефон.

– Извините меня, пожалуйста, но мне необходимо переговорить с Денисом Юрьевичем, рассказать подробности – я говорила, стараясь не показывать волнения. Затем, обращаясь к обоим, – сыну и отцу, посчитала нужным сказать совершенно искренне:

– Фредерик, Ричард… Я очень благодарна вам за то, что сразу пришли на помощь. У меня нет никого, дороже детей. Спасибо вам… – и я быстрым шагом направилась к Денису.

Он сразу все понял, усадил в машину с тонированными стеклами, предложил сигарету. Как все-таки хорошо, когда рядом те, кто тебя понимает… А еще я искренне порадовалась за императора Тигверда. Да, все не просто… Но он только что воочию убедился, что его сын жив и здоров – а это огромное облегчение. Это счастье… Я машинально курила и не сразу поняла, что плачу. Я хочу видеть сына, хочу знать, что он жив и здоров. Пашка, Пашка, – где же ты?

– Вероника Евгеньевна! – окликнули меня. К машине подбежал Пашин тренер, размахивая какой-то бумажкой. – Посмотрите, эта женщина разговаривала с вашим сыном. Похоже, с ней он и ушел.

И он сунул мне в руки мутную фотографию, распечатанную на принтере. Я взглянула – и длинно, от души выругалась.

Тренер посмотрел с интересом. Только сейчас я заметила, что он стоит рядом уже не один. Император, милорд Верд и имперские нюхачи смотрели на меня уже не столько с интересом, сколько с явным недовольством. Ничего, потерпят…

– Ты знаешь, кто это? – спросил Ричард.

– А то… Это бабушка Паши.

– Эта женщина не похожа на вашу маму, – Фредерик с сомнением посмотрел на листок.

– Это не она. Это моя экс-свекровь. Ей-то что понадобилось!!!

Облегчение нахлынуло на меня. И погребло под собой. В ушах гудело так, что я на какое-то время перестала слышать.

– Что? – замотала я головой. Я видела по губам, что мужчины говорили все и разом. Но разобрать, что именно – не могла. – Сейчас…

Когда чуть пришла в себя, поблагодарила тренера и извинилась за беспокойство. Он оглядел нашу живописную группу, ничего не спросил, покачал головой – и ушел. Сразу позвонила Феликсу – сообщила, что с Пашей все в порядке. Что это недоразумение. Тем временем, к Ричарду подошел имперец в черной форме без знаков отличия. Военный коротко поклонился императору.

– Разрешите? И после утвердительного кивка – протянул листок бумаги Ричарду.

– Адрес есть, – посмотрел в листок тот.

– Я ее зарою, – от всей души прошипела я.

– Если пожелаете – вполне можно организовать, – на полном серьезе кивнул император. – Нападение на члена Императорского дома…

– Это лишнее, – быстро поправилась. – Я… иносказательно.

Фредерик посмотрел на меня с насмешкой.

– Или можно попросить ребят вынести дверь – и всех положить в пол, – выступил с предложением и Денис. – Я что, зря народ по всему городу взгоношил?

– Или объединить ваших людей и моих – и устроить совместные учения, – внес свою лепту в обсуждение дальнейших действий Ричард. – Совместные операции очень полезны.

– Поддерживаю, – отозвался начальник одного из отрядов СОБРа. Ричард с Денисом оценивающе посмотрели друг на друга и церемонно пожали руки.

– Спасибо всем большое, – посмотрела я на мужчин. – И извините за беспокойство. Я поеду, пожалуй. Разбираться.

– Куда тебе за руль, – усмехнулся Денис. – Я тебя сам отвезу.

– А моя машина?

– Подгонят, – быстро сказал Ричард. – Это мелочи.

Я ехала в машине с Денисом. Курила и ела шоколадку, что нашлась у него в бардачке. Ехать минут двадцать. Надо успокоиться. Случиться уже ничего не могло – свекровь, какая бы она ни была, – родная бабушка! И ничего плохого первой рапире Санкт-Петербурга и области она, конечно, не сделает…

И вот что она сейчас-то активизировалась? Ни со мной, ни с внуком они в эти годы особо не общались. Передавали деньги – и на том спасибо огромное. Посмотрела еще раз на бумажку, которую дал имперец – там адрес был другой. Они переехали – а я и не знала.

Потом обернулась, посмотрела в заднее стекло. Черное бронированное нечто – один в один похожее на то, в котором нас отвозили к родителям, старательно нас сопровождало.

Имперцы…

Я испытывала странную гамму чувств. Счастье от того, что Пашка жив. Злость и ненависть к имперцам, а заодно ко всем параллельным мирам вместе взятым. Это из-за них я живу в вечном страхе за детей!

Дикую благодарность имперцам и параллельным мирам… Это благодаря ним у меня трое детей. Это благодаря ним я получаю такую защиту …

А еще я чувствую счастье. Бешеное, щенячье счастье! Счастье, от того что милорд Ричард Фредерик Ре, принц Тигверд жив и здоров. И… что – несмотря на мои слова – он пришел?

Я ненавижу ложь. И прежде всего не собираюсь лгать самой себе…