Текст книги "Голос Вессема. Радиомолчание (СИ)"
Автор книги: Теа Сандет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Приборы за моей спиной издавали какое-то чириканье. Кресло вдруг едва заметно качнулось.
Дыши, продолжала я уговаривать себя, дыши, вдох на четыре, выдох на три. Ты справишься, все будет хорошо.
Я представила, что держу Коди за руку.
– Выбери одну точку и смотри на нее, – сказала доктор Эйсуле.
Голос был искаженным и глухим, словно я слышала его через ватное одеяло. Я послушно уставилась на оружие в кобуре сержанта Хольта, но оно тоже как-то странно расплывалось. Что они мне вкололи? А если у меня на это аллергия?!
Дышать стало сложнее, воздух сделался густым и входил в легкие тяжело. Я попробовала запрокинуть голову, и мир вокруг заколебался, пошел волнами, а потом вдруг окрасился зеленоватым. Я заморгала, и глаза начало щипать.
Я под водой, поняла я вдруг, и мгновенно задержала дыхание. Они посадили меня в какой-то чертов аквариум. Забыв о требовании смотреть в одну точку, я теперь отчаянно вертела головой. Оба доктора – мужчина и женщина – стояли поодаль, и через зеленоватую колеблющуюся муть я даже не могла разглядеть их лиц, только белые халаты.
Помогите, хотелось мне крикнуть. Я же тону, тону, вы что, не видите?! Освободите меня, отстегните чертовы фиксаторы!
Легкие уже горели огнем, я сдерживала дыхание из последних сил. От моего рта поднимались пузырьки отработанного воздуха.
Неожиданно я встретилась глазами с сержантом Хольтом. Наверное, на моем лице была паника, потому что взгляд его вдруг смягчился. Мне показалось, что еще немного – и он мне ободряюще кивнет. Я с отчаянием уставилась на него – ну же, давай, подойди ко мне, разбей стекло! – но он все так же стоял у двери, не двигаясь.
А потом я не выдержала и сделала вдох.
Вода хлынула в легкие, и горло сжал спазм. Пытаясь откашляться, я лишь вдыхала больше и больше воды, все тело скрутила судорога, казалось, грудь сейчас разорвет.
У меня есть лишь несколько секунд, подумала я и сама удивилась, как спокойно прозвучали эти слова в моей голове. Несколько секунд и все. Но странно – я не чувствую, что умираю. Я не верю в это. Я не могу утонуть, поняла я. Я не могу утонуть. Не могу утонуть, ведь мне не надо дышать.
Потому что я и есть вода.
Я не успела уловить момент, когда мое тело исчезло. Я больше не видела ни доктора Эйсуле, ни доктора Ланге, ни сержанта Хольта. Медицинского кабинета тоже не было, осталась только я, и я была бесформенной, зеленой и спокойной, я медленно двигалась, покачивалась в аквариуме, испарялась, понималась вверх, а потом вдруг выплеснулась за пределы здания, в одно мгновение заняла огромное пространство в воздухе, а через секунду уже собралась в каплю и полетела вниз. Я ударилась о землю, но больно не было – я просто впиталась в нее, я продолжала падать, я была каждой каплей, каждой лужей, собирающейся на асфальте, подземной рекой, озером в пещере, куда никогда не заглядывало солнце, я была заливом, морем, паром, водой из крана, я набирала и набирала скорость, становилась водопадом, ревущим потоком, ливнем, штормом, и снова останавливалась, успокаивалась, становилась ручьем, фьордом в колыбели скал, озером в саванне, я распадалась и собиралась заново, приходили звери и склонялись надо мной, отражались во мне, и я становилась частью их, я испарялась и становилась частью неба, я падала дождем и становилась частью земли.
Я была всем.
***
– Как ты, Реталин?
Я провела рукой по телу – одежда была сухая. Но меня же вроде топили? Или мне это, выходит, померещилось? Я вспомнила свои видения – зеленый аквариум, медленное движение, быстрое движение, я крошечная, я огромная, я падаю с высоты, леопард пьет из озера… Ну и дрянь же она мне вколола!
– Под флойтом… было… лучше, – с трудом разлепив губы, прохрипела я.
Сфокусировав взгляд, я поняла, что все еще лежу в том же кресле, а от моей руки вверх идет тонкая прозрачная трубка. Я потянулась к ней.
– Не надо, – доктор Эйсуле перехватила мою руку. – Это ненадолго, еще минут десять. У тебя небольшое обезвоживание.
– Обезвоживание? – повторила я и начала смеяться как ненормальная. Смех перешел в кашель.
– Выпей, – доктор протянула мне стакан с густой белой жидкостью, похожей на разведенную сметану.
Пересохшее горло отказывалось глотать, но я все же залила в себя то, что она дала мне. Стало легче.
– Мне казалось, что я была водой, – сказала я. – Сначала в аквариуме, а потом...
– Содержание галлюцинаций не имеет значения, – остановила меня доктор Эйсуле. – Мы лишь проверяем активность некоторых зон мозга. Необходимую информацию мы уже получили. Просто отдыхай.
Через десять минут, когда от меня отсоединили капельницу, я смогла встать, и сержант Хольт отконвоировал меня в кабинет, где я подписывала документы. На лице его было все то же безразличие и готовность стрелять, и я решила, что его дружелюбие мне почудилось вместе со всем остальным.
Доктор Ланге куда-то исчез, вместо него компанию нам теперь составлял пожилой мужчина в военной форме. Полковник, определила я, глядя на нашивки на серой форме, под которой перекатывались мускулы. Он молча стоял, прислонившись к стене и уставившись в свой планшет, и лицо его, дочерна загорелое, не выражало ровным счетом ничего.
Я села на стул и замерла. Доктор Эйсуле устроилась напротив.
– Тебе лучше, Реталин?
На этот вопрос мог быть только один правильный ответ.
– Намного, спасибо.
– Поговорим еще немного, хорошо? Мы проверили твои социальные сети. – Я напряглась. – У тебя там указана другая фамилия.
Да, это тебе не Теодор с Марко, которые не смогли найти меня в «таккере».
– Это фамилия матери, – объяснила я. – Мне она больше нравится.
– Она живет в Чарне? Ты поддерживаешь с ней отношения?
Я пожала плечами:
– Ну так.
– А твой отец?
– Понятия не имею, где он.
– У тебя есть еще родственники?
– Да, бабушка, но она сейчас в «Доме жизни». Вряд она вообще меня помнит. Еще есть сестра, ей пять, она живет с матерью и ее парнем. Может, у меня есть еще какие-нибудь братья и сестры по отцу, но я о них не знаю.
– Ты рассказывала матери о том, что хочешь подписать военный контракт?
– Нет.
– Хорошо. Она не должна знать, где ты находишься. Ты можешь сообщать о своем местонахождении и положении очень ограниченную информацию. Все твои сообщения будут проверяться. Без специального разрешения, подписанного лично полковником Валлертом, – она покосилась на военного у стены, – ты не имеешь права покидать Центр. Ты обязана выполнять приказы любого, кто выше тебя по званию, и любого человека из группы S, – она указала на свой бейдж.
То есть вообще любого, кого встречу.
– Ты должна понимать, что все сведения, к которым ты так или иначе получишь здесь доступ, являются секретными. За их разглашение или попытку сделать это, или даже высказанное намерение ты попадешь под трибунал.
Я кивала, как болванчик, глядя на планшет в ее руках. «Контракт о прохождении специальной военной службы», – значилось в верху страницы.
– Теперь о том, что обещал тебе врач из Чарны. Ты вдохнула яд, который медленно разрушает твой мозг. Это возможно остановить, и армия окажет тебе всю необходимую медицинскую помощь – но лишь в том случае, если контракт будет подписан. Он действует пять лет, в этот период ты не имеешь права покинуть группу проекта «Маджента». Имей в виду, что все импланты, которые будут тебе внедрены за это время, являются собственностью армии и подлежат изъятию в случае, если ты решишь не продлевать контракт.
Я снова кивнула. Ну еще бы. Интересно, многие ли решают уйти на таких условиях?
– Там есть пункт, предусматривающий выплаты твоей семье в случае твоей смерти во время прохождения службы. Поскольку твои родители в разводе, ты можешь указать как получателя отца или мать.
– А можно сестру? – спросила я.
Вдруг я умру раньше, чем смогу сбежать отсюда? Будет неплохо, если Лира получит немного денег.
– Ты говорила, ей пять, – прищурилась доктор Эйсуле.
– Да, но она же когда-нибудь вырастет. Можно же сделать так, что деньги будут где-нибудь лежать, а когда ей исполнится восемнадцать, она их получит?
– Мы можем просто перечислить их твоей матери.
– Тогда их просто заберет ее парень.
Женщина покачала головой.
– Как ее зовут? Полностью?
– Лирика Немет, – я вздохнула.
С именами мама оставалась верна себе.
Доктор Эйсуле некоторое время молча смотрела на меня, поджав губы. Я выдержала этот взгляд.
– Я посмотрю, что можно сделать. Прочитай и подпиши, – сказала она наконец.
Я взяла планшет и сделала вид, что читаю. Сердце колотилось где-то в горле.
– Тебе все понятно? – спросила доктор Эйсуле.
– Да, конечно, – ответила я и с силой прижала палец к планшету.
Экран мигнул зеленым, подтверждая, что подпись принята. Одновременно полковник сделал шаг и как-то сразу оказался рядом со мной. Я невольно вскочила и вытянулась перед ним.
– Прочти это, – он протянул мне планшет. – Вслух.
Я быстро пробежала текст глазами, затем подняла правую руку и произнесла:
– Я, Реталин Корто, клянусь служить моей стране, сражаться за ее свободу и независимость, выполнять приказы командиров, хранить государственную и военную тайну. Я клянусь быть верной и храброй, достойно исполнять воинский долг и защищать свой народ ценой своей жизни. Я клянусь быть честным и достойным солдатом. Я клянусь никогда не предать свою Родину.
С последними словами я приложила ладонь к сердцу. Надеюсь, я все сделала правильно – по крайней мере, в фильмах это выглядело именно так.
Полковник вроде бы остался доволен.
– Рядовая Корто, – сказал он, – добро пожаловать в Вооруженные силы Центральноевропейской Республики.
Глава 4
Трекер был небольшим – серебристый квадрат, который помещался на запястье, в опасной близости от вен. Помимо своей основной функции – передавать мое местонахождение – он также работал ключом.
– Прикладываешь руку к сенсору, вот так, – показал мне сержант Дале. – Тебе можно перемещаться в пределах зеленой и синей зоны, ограничено – в желтой. Но если дверь не открывается, значит, у тебя нет доступа. Все просто.
Я приложила руку к сенсору возле двери в свою комнату и услышала тихий щелчок.
На вторую руку мне надели «устройство односторонней связи» – маленький экран на ремешке с надписью «лексон». Стоило мне коснуться его трекером, как на экране немедленно высветилось указание проследовать на занятия.
– Что за зеленая и синяя зоны? – спросила я.
Надо было пользоваться тем, что кто-то тут готов отвечать на мои вопросы. Сержант Дале куда охотнее разговаривал со мной, чем сержант Хольт. По крайней мере, он пояснял, куда и зачем мы идем, а не просто брал за плечо и заталкивал в очередное помещение. Я чувствовала, что после вчерашнего у меня останется синяк.
Сейчас, например, мы шли в учебку. Вчера после теста меня снова заперли в комнате, а сегодня снова выпустили позже других. Может быть, я могла выйти сама – вот только о том, что мой трекер еще и ключ, мне никто не сказал. Планшет в комнате перестал быть мертвым и черным – утром на нем появилось расписание, согласно которому с утра мне надо было быть на занятиях по радиационно-химико-биологической защите, а потом – на тренировке. И сейчас я надеялась, что где-то там будет и Коди.
– Зеленая – жилая, синяя – учебная и тренировочная. Желтая – это научный и медицинский корпус. Кабинеты, лаборатории, операционные и прочее. При необходимости, если кто-то тебя туда вызовет, временно тебе дадут допуск. Есть еще красная и черная зоны. Туда тебя не вызовут.
– А что там?
«Красная» и «черная» звучало тревожно.
– А это тебя не касается, – ответил он, и я поняла, что его разговорчивости тоже есть предел.
– Откуда ты? – спросил он тем временем.
– Гетто, – сказала я. – В смысле, Чарна-Техническая.
– Служила в армии?
– Нет.
– Образование?
– Низшее базовое. Чуть-чуть не хватило до среднего уровня.
Я с грустью подумала, что из заочной школы меня, скорее всего, уже отчислили – за последнее время я не сдала ни одной работы.
Сержант Дале посмотрел на меня с каким-то удивлением.
– И как же тебя взяли в проект?
– Не знаю, – сказала я честно.
– Ладно, надеюсь, они об этом не пожалеют. – Он помолчал немного. – Знаешь, поначалу может быть сложно. Остальные занимаются дольше, так что, если будет совсем тяжело – говори. Я не ваш командир, но я постараюсь помочь.
Я кивнула.
На лице его появилась едва заметная улыбка, и мы остановились возле двери.
– Запоминай дорогу в учебный класс, – сказал он. – И приготовься к сюрпризу. Он тебе точно понравится.
Сержант толкнул дверь, и мы вошли. Класс мало напоминал те, что были в нашей школе. Чистый, светлый, новые столы, здоровенный экран на стене. Но я едва окинула все это взглядом и уставилась на тех, кто сидел за этими новенькими столами. Четверо. Все они вскочили при появлении сержанта Дале.
– Отделение М, принимайте пополнение, – сказал сержант.
Всем им было лет девятнадцать-двадцать, все – очень коротко стриженные, так что мои волосы могли бы считаться длинными. Ближе всех ко мне оказалась высокая – даже выше меня – темноволосая девчонка, которая смерила меня недружелюбным взглядом. Рядом с ней – смуглый парень, здоровенный и накачанный, это было заметно даже под форменным комбинезоном. Плечи его были непропорционально широкими, да и вообще в его фигуре было что-то странное. Следующим был блондин с разными глазами – один светло-голубой, второй – искусственный, темный. Лицо его было немного асимметричным, и я мельком подумала, что этот глаз, наверное, не единственное, что в нем есть искусственного.
А потом я перевела взгляд на последнего человека в комнате и – хотя я была готова к этому, я ждала этого, я изо всех сил надеялась, что так и будет – я непроизвольно прижала руки к лицу. Потому что это был Коди.
– Рета!
Он широко улыбнулся мне и шагнул вперед, и я кинулась к нему и повисла у него на шее.
Я знала, что ты жив, хотела я сказать ему. И еще – я пришла сюда ради тебя. И еще – я знаю, как нам отсюда выбраться. И еще – не бойся, я здесь, все будет хорошо.
Но я не могла произнесли этого вслух и только прижималась к нему и улыбалась, улыбалась как ненормальная.
Коди был пострижен так же коротко, как остальные – гораздо короче, чем обычно. Мои пальцы нащупали на его шее что-то металлическое, и я поскорее отдернула руку.
– Я знал, что ты придешь, – сказал он с широкой улыбкой и снова прижал меня к себе. – Черт возьми, как же я по тебе соскучился.
– Корто, сесть по местам, – оборвал его резкий приказ.
– Есть, сержант, – ответил Коди и сделал шаг к своему месту. – Потом поговорим, – прошептал он мне.
Я, не переставая улыбаться, села за свободный стол. На экране появилась тема занятия, но едва ли я понимала, о чем идет речь.
Коди здесь. Я нашла его. Он не превратился в чудовище, его не держат в камере на цепи, и он узнал меня. Значит, все будет хорошо. Мы отсюда выберемся.
***
Все отделение М, все четыре человека, бежали как заведенные, и только я плелась в хвосте.
– Быстрее! – подгонял меня сержант Хольт. – Что ты еле тащишься!
Его понукания, если и помогали, то ненадолго.
Заметив, что я отстаю, Коди тоже притормозил и поравнялся со мной.
– Как ты? – спросил он.
– Нормально, – ответила я, задыхаясь. – Где мы можем поговорить?
Коди пожал плечами на бегу:
– Здесь.
Асфальтированная дорожка закончилась, грунтовка свернула в рощу. Сержант Хольт остался где-то за деревьями, и я перешла на шаг.
Я не обольщалась – наверняка за нами кто-то наблюдает, и, может, мой трекер служит не только ключом, но и жучком. Я не могла сказать Коди то, что хотела. По крайней мере, не вслух.
«Как ты?» – спросила я жестами.
«Порядок. Здесь тяжело только поначалу. Ты привыкнешь».
«Я не хочу привыкать. Я придумала, как нам отсюда выбраться. Мне нужно только немного времени. Несколько дней».
Коди остановился.
«О чем ты?» – спросил он, и на лице его было удивление.
«Я придумала, как нам сбежать, – повторила я. Может, я плохо показала? – Мне только нужно несколько дней, чтобы все устроить».
– Рета, я не понимаю, зачем, – сказал Коди.
– Тише! – шикнула я и добавила:
«Нас наверняка слушают».
«Ну ладно. Я не понимаю, зачем. Тут сначала сложно, но потом привыкаешь. Мне сейчас даже нравится».
«Коди, ты, наверное, не все знаешь. Эта программа, м-о-д-и-ф-и-к-а-ц-и-и, – произнесла я по буквам, потому что не знала подходящего жеста, – это ужасно. Они сделают из нас чудовищ. Я кучу времени потратила, чтобы тебя найти…»
– Подожди, – перебил он, – ты разве не получила мое сообщение?
– Сообщение? – переспросила я.
– Ну да. Твой комм все время был выключен, и я отправил его на наш входной терминал. С инструкцией, к кому обратиться, чтобы тоже попасть в проект.
Я покачала головой.
Мысленно я вернулась в прошлое.
Вот я поднимаюсь по лестнице. Останавливаюсь перед нашей дверью. Просматриваю информацию на терминале, вижу оповещение о том, что заходил Борген Кару. Удаляю все оставшиеся записи…
Вот же дерьмо!
– Я сидела в тюрьме, – сказала я медленно. – Когда вернулась – удалила все сообщения, не читая, и закрыла договор аренды.
– Вот блин, – расстроился Коди. – Мы могли бы встретиться гораздо раньше.
Я могла бы прыгнуть с крыши, подумала я, но вслух ничего сказать не успела. К нам подошел сержант Хольт, злой, как демон. За его спиной я заметила ту темноволосую девчонку – она стояла в отдалении и наблюдала за нами.
– Рядовой Корто, – процедил сержант, – бегом.
Коди сорвался с места.
– А ты, – Хольт посмотрел на меня. – Ты тут первый день, и уже срываешь тренировку.
– Простите, – сказала я.
Зря. Сержант Хольт разозлился еще больше.
– Дополнительные пять кругов, – сказал он. – А в следующий раз бегать будет вся ваша группа.
Я вздохнула.
– Ладно.
– Десять кругов, чтобы ты запомнила, что отвечать надо «есть, сержант» и «так точно, сержант».
Думаю, я умру на шестом круге. Запоминать не потребуется.
– Есть, сержант.
– Моя задача, как и сержанта Дале – сделать так, чтобы ты стала хорошим солдатом. Так что слушай внимательно, рядовая Корто, учись как следует, выкладывайся на тренировках, и тогда ты умрешь не сразу. Может, даже успеешь надрать кому-нибудь жопу. Ясно?
– Так точно, сержант.
– Пошла.
Я перешла на бег, стараясь не выпускать из виду темноволосую девчонку. Ясно же, что это она на меня настучала. Интересно только, чем это я ей так не понравилась.
***
Коди ждал меня на выходе из столовки. Все остальные поужинали давным давно, так что мне досталось холодное мясо с картошкой, которое пришлось есть почти в темноте – свет тоже успели погасить.
Едва я вышла, еле передвигая ноги и про себя ругая на чем свет стоит сержанта Хольта, как Коди схватил меня и притянул к себе. Я мигом забыла про усталость.
– Идем, – сказал он и потащил меня за угол.
Там он открыл неприметную панель в стене, набрал код, и сверху спустилась пожарная лестница.
– Давай, залезай, я подстрахую. Посидим немного наверху, вечерняя проверка только через полчаса.
– Откуда ты знаешь про эту лестницу? – спросила я, начиная подниматься. – Выглядит она как-то секретно, разве нет?
– Дале однажды показал. Мы тут сто раз отрабатывали захват и освобождение заложников. Но по стене ползти тяжело. По лестнице – нормально. А снизу не видно, что тут кто-то есть.
Пыхтя, я заползла наверх. Коди легко подтянулся и запрыгнул следом. Внизу уже были сумерки, но здесь солнце еще освещало широкую ровную площадку, и я с наслаждением растянулась на теплой крыше. Коди улегся рядом, и мы просто смотрели друг на друга и улыбались.
– Я все еще не могу поверить, – сказала я.
– Я тоже, – усмехнулся он. – Мне говорили про тюрьму. Но я думал, ты появишься раньше. Потом решил, что ты не хочешь в армию и вообще не придешь.
– А я думала, что ты умер, – сказала я, и Коди помрачнел.
– Прости. Мне надо было найти другой способ. Написать Эме… Просто здесь это сложно. Сто проверок.
Его голос, его обычная манера говорить – будто он экономил слова, – это было невероятно. Может, сейчас крыша пойдет трещинами, и Коди крикнет: «Беги!». Или я очнусь дома у Эме, с «паутинкой» на руке, а рядом будет лежать шприц из-под флойта.
– Как ты вообще сюда попал?
– В Вессеме меня накрыло, я побежал – ну ты помнишь, как мы побежали.
Я кивнула.
– Потом я был как под кайфом. Пытался найти тебя. Мне казалось, что я слышу твои шаги, я шел за тобой, но нет. Я шел не туда.
– Я, наверное, тоже тебя слышала, – сказала я тихо. – Но я так боялась, что спряталась.
Коди взял меня за руку.
– Что было дальше?
– Пришел в себя возле военной базы. Не представляю, как я туда дошел, потому что вот, – он задрал штанину комбинезона, и я увидела, что его правая нога искусственная. – Сам не знаю, где я так. Там было просто мясо. Кажется, я куда-то провалился, но не помню. Меня подобрали, неделю держали в камере, допрашивали. Пришлось рассказать про Вессем. Потом мне предложили пойти в этот проект, испытывать новые импланты. Нога, мышцы, еще несколько, но их пока нет. И в голову, чтобы ими управлять и для связи.
– Для связи?
– Да. Тебе покажут. А ты? Как ты оказалась здесь, если не получила сообщение?
Я открыла рот, чтобы ответить, но остановилась. Снизу нас не видно, никто не знает, что мы здесь, и жучок, даже если он и есть, ничего не передаст, если я буду говорить шепотом Коди на ухо. Но я все равно не могла сказать правду вслух.
– Я обратилась в больницу, – сказала я медленно. – Эта штука, которую мы вдохнули в Вессеме, со временем разрушает мозг. Врач сказал, что здесь мне смогут помочь, но надо подписать контракт с армией.
Коди снова улыбнулся.
«Это полная чушь, – сказала я. – Но я боюсь говорить открыто».
«Мы на крыше, – сказал Коди. – Здесь точно нет прослушки».
«Не хочу рисковать, – покачала я головой. – Послушай меня. Я была в В-е-с-с-е-м-е еще раз. Там делали И-з-м-е-н-е-н-н-ы-х. Я видела их, и это был кошмар. Они не люди. А сейчас И-з-м-е-н-е-н-н-ы-х хотят делать здесь, из вас. Мы должны бежать».
«Эй, стоп, – остановил меня Коди. – Поверь, я тут давно, и тут нет никаких И-з-м-е-н-е-н-н-ы-х. Есть мо-д-и-ф-и-к-а-н-т-ы – ну вот как я, солдаты с имплантами. Есть м-е-д-и-а-т-о-р, это Э-р-и-к-а, она помогает устанавливать связь. Но тут и близко не Карага. Тебе нечего бояться».
«Это нарушает закон. Р-а-д-о-с-т-о-к-с-к-о-е соглашение».
«Оно сильно устарело, – сказал Коди авторитетно, и я поняла, что он повторяет чужие слова. – Другие страны тоже это делают. Северный Союз. И в Сибири. Нам говорили. Ведутся работы. Нужно просто все рассчитать, чтобы было безопасно. Поэтому так медленно. Все под контролем».
Они сделают из тебя чудовище, хотела я сказать. Они не знают технологии «Голос», она умерла вместе с Амелией Лукаш, а может, это слишком дорого, поэтому в конце концов твое сознание просто отключат, а за тебя будет работать твой оператор, или медиатор, или – да какая разница, как его назвать! И остановиться они не смогут – Теодор объяснял мне, как одно изменение тянет за собой следующие. Тебе меняют руку, и оказывается, что мышцы слишком слабы, чтобы ее поднять. Усиливают мышцы, и ты начинаешь двигаться быстрее, но сетчатка твоих глаз для этого не приспособлена. Меняют сетчатку, но тут восстает иммунная система, а потом кости начинают ломаться под тяжестью тела, а потом обмен веществ ускоряется так, что температура взлетает и держится на сорока градусах, а потом оказывается, что твой мозг не может всем этим управлять... Ты исчезнешь, Коди, ты будешь просто набором имплантов без собственной воли, без памяти, тебя вообще не будет!
Но у меня не хватало слов, чтобы описать это. Я бы не смогла рассказать жестами обо всем, что видела в Вессеме и о чем говорил капитан Джехона, а без этого мои слова – просто страшилка, городская легенда.
«Здесь не так уж плохо, – сказал Коди с улыбкой. – Ребята классные. Х-о-л-ь-т – да, просто придурок. Но остальные нормальные. Иногда бывает тяжело, но интересно. Мы делаем важную работу. Защищаем страну».
– Это хорошая работа, сестренка. С хорошей зарплатой. Гораздо лучше, чем была бы у нас в Гетто. Мы будем работать вместе. Это только выглядит страшно. На самом деле даже удобно.
Я слушала его и чувствовала, как внутри все замерзает. Это было как в том моем сне – Коди был рядом, но я не могла ничего сказать ему, я не понимала его, и единственное, что я могла – это убежать.
Но я ни за что больше этого не сделаю.
Я не могу объяснить сейчас, но Коди обязательно поймет. Он увидит, как меняются другие модификанты, как в них остается все меньше человеческого, и тогда он вспомнит, о чем я ему говорила. И когда он поймет – я буду рядом.
«Я знаю, что ты пережила. Ты думала, что я умер, и теперь боишься, что еще что-то случится. Но поверь, все будет хорошо. Я здесь, с тобой», – сказал он.
Я кивнула и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, на лице его отразилось облегчение.
– Мы же вместе, правда?
– Вместе, – кивнула я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
– Ладно, у нас есть еще минут десять. Расскажи, как там все наши.
– Мама снова беременна, – вздохнула я. – А наши по-разному. Вот Эме, например, нашла себе парня…
Солнце скрылось за дальними холмами, и одновременно вспыхнули прожекторы по всему периметру базы. Свет был странный – синеватый.
И я вдруг вспомнила, что говорил мне Борген Кару. На базе находятся пять человек в разных стадиях модификации. Пять, а вовсе не четыре.
***
За завтраком ко мне подсел блондин с разными глазами.
– Привет, – сказал он. – Я Детлеф.
– Привет, – поздоровалась я с набитым ртом. – Я Реталин. Рета.
– Ты медиатор?
– Не знаю, – ответила я, стараясь не выдать своего удивления. – Мне тут пока никто ничего не объяснял.
– Какое у тебя образование? Средняя школа? Они и не будут тебе ничего объяснять, просто скажут, что делать. Но ты медиатор, это точно.
Я несколько раз вздохнула, чтобы подавить вспышку раздражения.
– Тогда, может, ты мне объяснишь, что это значит?
– Эрика тебя убить готова, – сказал блондин, не обратив внимания на мой вопрос. – Хотя я давно ей говорил, что единственным медиатором ей не быть.
Я спиной чувствовала прожигающий взгляд Эрики – она сидела на другом конце длинного стола, под огромным плакатом с какими-то бравыми ребятами и метровой надписью «Долг. Честь. Свобода». И теперь не спешила уходить, хотя ее тарелка была пуста.
Решится ли она напасть? Я пока не знала, насколько сильно она меня ненавидит. Даже не знала, за что.
– Чем я ей помешала? Кто такие медиаторы?
– Я мог бы, – парень снова проигнорировал мои слова, – но в меня еще до прихода сюда напихали столько железа, что теперь автоматически записали в модификанты. Нельзя быть и тем и другим одновременно, мозг не справится.
– Эй, – сказала я, – не хочешь объяснять – проваливай и дай мне поесть в тишине.
Я была уверена, что он не уйдет – как иначе я узнаю остальные подробности его биографии? И он действительно не ушел.
Демонстративно вздохнув, он начал:
– Знаешь, что такое островковая зона мозга и зеркальные нейроны?
– А что, по мне похоже, что знаю?
Детлеф постучал себе пальцем над виском.
– У некоторых людей они более активны, чем у других. В обычной жизни ты просто, ну, хорошо просчитываешь поведение людей или понимаешь, почему они сделали то и сё. Но это мелочи. А вот если вколоть тебе нейростимулятор… Тебе же кололи?
– Что-то кололи, – я пожала плечами. – И что дальше? Что он делает?
– Стимулирует, – Детлеф многозначительно поднял палец.
Я молча смотрела ему в глаза.
– Ты какая-то скучная, – сказал он, не дождавшись моей реакции. – Эрика и то веселее.
– Я заметила, – кивнула я. – Просто искрится весельем.
– В общем, следи за руками. У меня есть нейроимплант и у тебя есть нейроимплант. И ты, со своей сверхактивной эмпатией, можешь установить между ними связь. Медиатор, понимаешь? Посредник. Между модификантом и военными начальниками. Устанавливаешь связь и мгновенно передаешь информацию.
Я помолчала, переваривая эти сведения.
– Ты же знаешь о существовании раций, правда?
– Любые переговоры можно перехватить. Кроме обмена мыслями.
– Столько усилий – и все ради того, чтобы сложнее было перехватить переговоры?
– Не «сложнее», а невозможно. И ты можешь передавать большие пакеты информации. Не только слова, но и образы, и эмоции, понимаешь?
Я понимала. Передавать образы и эмоции – первая стадия. Контролировать эмоции, не дать Измененному сорваться в нечеловеческое состояние, превратиться в машину для убийства с полностью распавшейся личностью, – вторая.
– Понимаю. Не понимаю только, при каких обстоятельствах это может понадобиться. Сколько вас тут, пятеро?
– С тобой – пятеро.
– А кто был первым?
– Вот он, – Детлеф ткнул пальцем в здоровенного смуглого парня. – Самый прокачанный из нас. Потом пришел я. И Эрика, мы служили вместе, ее взяли на медиатора. И Коди примерно через неделю.
– И все? – спросила я. – Больше никого не было?
– Неа. Если все пойдет как надо, наверное, наберут еще.
– Ну и что мы должны делать таким составом?
Детлеф загадочно улыбнулся.
– Мы – экспериментальный отряд. Для особых заданий.
Настолько особых, что вам требуется специальный человек, чтобы вы не спятили.
– Это каких?
Он улыбнулся еще более многозначительно, и стало ясно – не знает.
– Для работы в условиях, – раздался вдруг сзади голос, – не предназначенных для людей.
Я обернулась – позади нас стоял Коди.
– Привет, – улыбнулась я.
– Чего ты так поздно? – спросил его Детлеф.
– Да… Хольт поймал меня с сигаретой. Заставил отжиматься.
– А откуда у тебя сигареты?
Коди ухмыльнулся:
– Сам знаешь.
– А что, здесь и курить нельзя? – спросила я рассеянно, краем глаза наблюдая за Эрикой.
Она смотрела то на меня, то на Коди.
– Нам – нет.
– Грустно, – протянула я и встала. – Увидимся на занятиях.
Я была уверена, что Эрика выйдет следом за мной, а потому остановилась прямо за дверью, прижавшись спиной к стене. Через несколько секунд дверь распахнулась и девушка выскочила, озираясь по сторонам.
– Привет, – сказала я. – Кого потеряла?
Эрика повернулась ко мне, собираясь что-то ответить, но в этот момент к столовой подошли несколько человек, и она только смерила меня взглядом и, круто развернувшись, направилась в учебку. Я пошла следом.
Я не сомневалась, что у меня еще будет возможность узнать, чем я ей так помешала. Но не думала, что случай представился так скорою
Учебные классы располагались в соседнем здании. Я видела только один из них, но уже успела услышать, что там есть много всего – разные пособия, симуляторы и прочее, а внизу, на подземном этаже – здоровенный спортзал и тир.
Приложив запястье к сканеру на проходной, я вошла, прошла короткий коридор, еще раз приложила запястье к сканеру – чертовы параноики, зачем столько замков? – и тут же оказалась прижата к стене.
Эрика предплечьем давила мне на шею, удерживая на месте, и ее лицо, искаженное от злости, было всего в нескольких сантиметрах от моего.
