Текст книги "Голос Вессема. Радиомолчание (СИ)"

Автор книги: Теа Сандет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Голос Вессема. Радиомолчание

Глава 1

– Хорошая новость, – сказал Ди, – заключается в том, что Галаш действительно создал оружие, с которым не смог справиться. Измененные в Караге и правда потеряли связь с операторами и остались без контроля.

Я посмотрела на него так, что он замолчал на полуслове.

Мы сидели на лестнице, которая поднималась к грязному двору с обратной стороны здания, и ждали, пока Кару закончит свой допрос, потому что потом он обещал сказать мне что-то важное. Лично я уже и так услышала больше, чем хотелось бы, и мне нужно было сперва переварить всю эту историю. Про человека, который так сильно ненавидел Измененных, что превратил свое тело в транслятор, чтобы убить их создательницу. Про женщину, которая так восхищалась своими созданиями, что превратила любимого человека в одно из них. А конец истории я знала и без рассказов Джехоны: пока его боевая группа взрывала лабораторию, Амелия Лукаш пыталась его спасти. Что ж, спасибо ей за это.

Кару расспрашивал капитана основательно. Его интересовали буквально все мелочи: сколько он видел людей в лаборатории, откуда доставляли баллоны с газом, куда увозили Измененных, что за таинственный полигон, на который их время от времени отправляли, и что они там делали…

Джехона добросовестно отвечал: народу в лаборатории было много, занимались они – кроме Измененных – еще какими-то разработками для военных, в частности, он видел экзоскелеты, а Лукаш упоминала в разговорах броню и специальную пропитку для защитных костюмов, а вот импланты привозили откуда-то еще, и сам он полагал, что компания, которая их делала, об Измененных ничего не знала, просто выполняла заказ, все грузы прибывали со стороны Чарны по тоннелю, полигон тоже где-то там – сам он до него так и не дошел, а может, и дошел, но не помнит этого, но, по его сведениям, на полигоне проверяли реакции и работу имплантов, и кстати, в лаборатории были и операторы, и операторов было хорошо видно – поведением они сильно отличались от остальных, а из тоннеля есть несколько выходов на поверхность, в том числе и те, что не значатся на планах – через старые шахты, и вот именно так они в тоннель и попали – через неохраняемые выходы, а двери в основной комплекс он открыл – по крайней мере, так он считает, последнее его воспоминание – когда он пришел в лабораторию с уже вшитым в гортань передатчиком, но активировать его не успел, хотел дождаться ночи, когда в лаборатории будет поменьше людей, а Амелия Лукаш усадила его в кресло установки «Голос» и что-то вколола – он понятия не имел, что его должны отключить, но раз лаборатория уничтожена…

Я быстро устала и, поверив Нико, что Джехона ничего не поломает, забрала свой комм и позвала Ди на улицу – перекурить и проветрить голову. От рассказов Джехоны у меня внутри все сводило. Особенно когда он начал рассказывать о своей группе. Десять человек, подумала я. Четверо его бывших сослуживцев – тех, кто уцелел в войну, еще двое – тех, кто прибились позже, врач – наверное, такой же, как Ворон, двое связных. И он сам – капитан Владимир Джехона, позывной «джин-тоник», который так никогда по-настоящему и не вернулся с того боя под Карагой. Все они готовы были умереть ради того, чтобы Измененных больше не было, и все, надо думать, и умерли – кроме одной девчонки, которую он зачем-то отправил в Чарну.

– А он ведь не знает, – вдруг поняла я.

Ди повернулся ко мне.

– Джехона, – пояснила я. – Он не знает, что уничтожил не только лабораторию, но и весь город заодно. Не будем ему говорить, ладно?

– Жалеешь?

– Вот еще. Просто ему, кажется, и так хватило. Только бы Кару не проболтался.

Ди помолчал, затушил сигарету о ступеньку. В полумраке разлетелись искры.

– Ты же понимаешь, что этот Джехона в своем нынешнем состоянии не испытывает эмоций, правда?

– С чего ты взял?

– Потому что эмоции – это гормоны, биохимия, всякие процессы в мозге. А у него нет ни единого органа, который мог бы быть в этом задействован.

– А давно ты стал таким специалистом по этим скопированным личностям? – возмутилась я.

– Даже сам Джехона сказал, что это имитация мыслительной деятельности, – продолжил Ди, не замечая, что я готова взорваться. – А он точно понимает в этом больше, чем любой из нас, даже Кару.

– Ни хрена подобного, – сказала я зло. – Вообще это не похоже на имитацию.

– Ругаетесь? – перебила меня непонятно откуда появившаяся Эме.

Я отвернулась. Подруга села рядом с нами на ступеньки.

– А я там такого наслушалась! Этот хрен, которого вы притащили, он вообще больной.

– Который из них? – уточнил Ди.

– Живой, – пояснила Эме. – Он этому, дохлому, сейчас втирает, что где-то до сих пор делают этих сраных киборгов, что, мол, план его со взрывом был говно.

– Борген Кару говорит капитану Джехоне, что где-то делают Измененных? – поразилась я. – А откуда он это взял?

– Ну я же говорю – больной, – кивнула Эме.

– Не такой уж и больной, – покачала я головой.

– А ты ему говорила про наши предположения? – спросил Ди.

– Нет. Может, Теодор проболтался. А может, он и правда что-то знает.

– А может, вы и мне что-нибудь расскажете? – разозлилась Эме.

– Извини. В общем, в Вессеме кто-то побывал уже после всего и, похоже, снял оборудование, которое там было. Мы подумали, что это мог быть кто-то, кто собирается продолжить… ну, вот это все.

– А вы не предположили, что это Нико или еще кто-то пришел и все там свинтил? – насмешливо спросила Эме.

Я почувствовала себя глупо.

– Нет, – ответила я. – Этого мы, к сожалению, не предположили.

– Ну и зря. Ты думаешь, что, когда там все взорвалось, люди только к нам помаршировали стройными колоннами? Они как тараканы разбежались во все стороны. Там на северо-востоке Озерувиц, а если правее взять, будет Селиполь, дальше Нова-Ветка, потом там еще что-то есть. Думаешь, там никто ничего не знает про Вессем? Так что поверь, есть кому там полазать, бредит ваш Кару.

Я почувствовала, как внутри разжимается пружина. Даже злость на Ди – что это вообще за теория, что скопированные личности совсем даже и не личности? – поутихла.

– Может, вернемся? – предложила я, наблюдая, как Эме в две затяжки скуривает сигарету и столбик пепла рассыпается, сливаясь с бетоном. – Холодно становится.

– А может, потом накатим? – с энтузиазмом предложила Эме.

– Джин-тоник, – пробормотала я, поднимаясь со ступенек.

– Можно, – кивнула она. – Крутой у него позывной. Я бы себе тогда взяла «Кровавая Мэри».

– Я думаю, это потому, что «джин-тоник» звучит похоже на фамилию Джехона, – заметил Ди.

– И что, это должно мне помешать взять позывной «Кровавая Мэри»? – раздраженно ответила Эме и дернула дверь на себя.

Мы гуськом двинулись кабинету Ворона.

– Кровавая Эме, – усмехнулся Ди.

– Слушай, умник, ты себе-то придумай крутой позывной!

– Можно только коктейли?

– Нет, – великодушно разрешила Эме. – Любой алкоголь.

– Виски, – сказал он.

– Банально, – фыркнула Эме.

– Тогда «Стингер».

– «Стингер»? Заедать водку мятной карамелькой – это не «Стингер».

– Я буду звать тебя Кровавой Эме до конца твоих дней, – пообещал Ди. – Рета, а твой позывной?

– Джин-тоник занят, – пожала я плечами. – Так что не знаю.

Мы завалились к Ворону и уселись прежним порядком на его операционный стол.

– «Шанхай», – предложила Эме. – Георге так называет свой самогон из водорослей – помнишь, мы пили, когда ты из тюрьмы вышла?

Кару повернулся и уставился на нас, забыв, чем занимался.

– Предпочла бы не вспоминать, – ответила я.

– «Ирландская автомобильная бомба», – выдал Ди свой вариант.

– Чего во мне ирландского? – помотала я головой. – К тому же это слишком длинно. Обойдусь пока без позывного. Борген, вы тут закончили или нет?

– Да, почти, – кивнул он и снова повернулся к экрану, на котором с безумной скоростью появлялся какой-то текст.

Кару достал комм и принялся не то фотографировать, не то на видео записывать то, что показывал ему Джехона.

– Ворон, выбери себе позывной, – сказала Эме. – Условие – это должно быть название коктейля.

– «Степная устрица», – ответил Ворон, не раздумывая ни секунды.

– Чего? – опешил Ди.

– А чего? С похмелья просто из мертвых подымает, – пожал плечами доктор.

– Нет, так нельзя, – возразила Эме. – Нужен алкогольный.

– Кто это сказал? Я врач, мне все можно. Ты, – он толкнул Кару в плечо так, что тот едва удержался на ногах, – закончил или нет?

– Да.

Кару убрал свой комм в карман.

– Ну и славно, – Ворон потянулся. – Так, этому – мешок на голову и выводите. А ты, птичка, останешься, у тебя должок.

Я обреченно кивнула.

– В каком это смысле? – обеспокоенно спросил Кару, оттолкнув Ди, который уже потянулся к нему, чтобы снова завязать глаза.

– Не в том, в котором ты подумал, – рявкнул Ворон. – Давай, проваливай, пока отпускают. Рета, вперед, подключай своего дружка.

Я кивнула и достала комм. Свои требования Ворон изложил мне еще вчера. Нико должен был влезть в базу этого приложения, которое запоминало лица, и заменить там в чьем-то аккаунте одно лицо на другое. Я не спрашивала, кто эти люди и зачем Ворону это понадобилось – все равно он бы не сказал, только уточнила у Нико, сможет ли он это сделать. Когда Нико уверил, что сможет, Ворон разрешил подключать к его машине Джехону. Все просто – маленькое нарушение закона в обмен на жизни нескольких человек.

– Нико, – сказала я, – ты же помнишь, о чем мы говорили? Что я просила тебя сделать для Ворона?

– Я помню, Рета, – ответил Нико.

– Хорошо, – я откашлялась. – Тогда… Я сейчас подключу тебя обратно и… В общем, ты дальше сам разберешься, да?

– Конечно, Рета.

– Так, я что сказал? – Ворон снова грозно посмотрел на Кару, но тот, как ни странно, вообще не боялся. – Я сказал – мешок на голову и проваливай.

Кару покачал головой.

– У меня есть разговор к Рите.

– Она отсюда не уйдет, пока не закончит. Ты при этом не присутствуешь. Все.

– А может, мешок на голову и пусть сидит? – предложил Ди. – Пока скажет, что он там хотел. А то, знаешь, неохота его два часа сторожить, пока ты Рету не отпустишь.

– А может, – сказал Кару с впервые прорвавшимся раздражением, – я просто поговорю с Ритой, пока вы работаете?

– Ну да, – усмехнулся Ворон, – а потом выйдешь и помчишься в Сити писать донос. Мешок на голову.

– Мне нет дела до того, чем вы тут заняты, – сказал Кару уверенно, когда Ди протянул ему черную тряпку. – Даже если я что-то увижу – меня это не касается.

– Знаете, лучше наденьте, – сказала я, внезапно вспомнив, кто именно впервые рассказал мне о приложении для распознавания лиц.

Кару покачал головой, но мешок взял, посмотрев на меня как на предательницу.

Я подошла к компьютеру и принялась подключать свой комм. Экран мигнул, появилось лицо Нико, потом возник незнакомый мне интерфейс и побежали строчки кода. Повернувшись, я успела уловить выражение грусти на лице Ворона.

Я подошла к операционному столу и села рядом с Кару.

– Ну, выкладывайте, – сказала я ему. – Можете даже не торопиться, времени вагон.

Кару вздохнул.

– Знаете, честное слово, это лишнее, – сказал он. Голос его из-под ткани звучал глухо. – Если бы это не было действительно важно…

– Но раз это важно, может, начнешь уже? – поторопил его Ворон.

– Это насчет вашего брата, – вздохнул Кару, и мы все замерли.

Я непроизвольно схватила его за руку.

– Насчет Коди? – сдавленно переспросила я.

– Да. Я навел справки, как обещал. Мой коллега Мартин – может быть, вы его помните?.. – Я смутно вспомнила мужчину, с которым познакомилась на вечеринке в «НейроКортИнн». Этот Мартин? – Его отдел занимается кое-чем для военных… И я боюсь, что у меня… не очень хорошие новости.

– Бросьте, – перебила я. Меня накрыло эйфорией. Он что-то узнал! По-настоящему что-то узнал о том, как вытащить Коди! – Плохой новостью было, что мой брат не вернулся из Вессема. Плохая новость – что мне осталось жить полгода. Вот плохие новости. Что бы вы ни узнали, это будет… ну, средняя новость. Если только Коди не превратился в Измененного, – я рассмеялась, но Кару почему-то не засмеялся вслед за мной. Пауза затягивалась, и я, не выдержав, сдернула чертов мешок с его головы. – Вы что молчите?!

– Рита… – Лицо Кару было серьезным. Таким серьезным, что мне захотелось вернуть мешок на место. – Насколько я понял, эксперименты возобновились несколько лет назад. С этого времени группа Мартина выполняет некоторые заказы… Это секретные разработки, и полного доступа у него, конечно, нет. Но сейчас на этой военной базе находятся пять человек с разной степенью… модификаций.

Эме шепотом выругалась.

– Модификаций, – повторила я. – Мо-ди-фи-ка-ций.

Слово не имело смысла. Ничего не имело смысла.

– Ваш брат был последним. Мне удалось выяснить не очень много. Они используют какой-то нейрокорректив – видимо, аналог вещества FX-116. И работают со связками оператор-измененный. Это все, что мне известно.

Я обнаружила, что стою, вцепившись в руку Ди.

– Как мне туда попасть? – спросила я шепотом. – Узнайте еще хоть что-нибудь, ну пожалуйста! Я что угодно достану, любое оружие, проползу по этим тоннелям, я свою армию соберу! Я должна вытащить оттуда Коди, пока… пока он еще человек. Я не могу еще раз его потерять!

Я зажмурилась и почувствовала, как Эме обняла меня и принялась поглаживать мою руку. Против воли из глаз потекли слезы, и я потерлась щекой о плечо. Перед глазами пронеслись картинки – фотографии, которые я видела в кабинете Амелии Лукаш, вскрытый череп Владимира Джехоны, трупы Измененных, искаженные, обгоревшие, и у каждого было лицо Коди.

– Спросите этого своего Мартина, он же наверняка что-то знает! Что он вам еще сказал?

– Он мне ничего не говорил, – покачал головой Кару. – Я получил сведения… незаконно.

– Слушай, дядя, – вмешалась Эме, – а что ты вообще знаешь? Ты что, этих Измененных своими глазами видел? Мало ли, что они там делают! Ну вшили кому-то пару-тройку имплантов, что с того?!

– К сожалению, я видел достаточно, – сухо произнес Кару. – Даже в тех файлах, что не зашифрованы. Это, как сказал бы ваш друг, – он кивнул в сторону моего комма, – косвенные данные. Но ему косвенные данные помогли найти Вессем. А мне их хватило, чтобы понять, что именно происходит.

– Если там и правда Измененные, – сказал вдруг Ворон, – забудьте о том, чтобы туда попасть.

Он стоял возле вытяжки, под ногами его все было серым от сигаретного пепла. Я вдруг заметила, что уголок его глаза дергается.

– Этому парню, этому вашему Джехоне, пришлось трахнуть главного конструктора и самому стать Измененным, чтобы пробраться в лабораторию. И то у него была еще целая толпа, которая ему помогала. Девочка, тут без шансов. Поплачь и живи дальше.

Я помотала головой. Отчаяние уходило, уступая место решимости.

– Там мой брат. Мне есть, за что бороться.

Ди обеспокоенно посмотрел на меня.

– Рета…

– Они не собирались брать туда Коди, так? – перебила я его. – Он случайно попался, уже надышавшись этого, как вы сказали, нейро-чего-то-там, и его решили модифицировать.

Я по очереди обвела всех взглядом.

– Рета, пожалуйста, не надо, – тихо сказал Ди.

Я повернулась к Боргену.

– Скажите этому своему Мартину, что я тоже. Что я тоже уже надышалась. Пусть они возьмут меня на базу. Скажите им, – добавила я решительно, – что я тоже хочу стать Измененной.

Кару покачал головой.

– Я понимаю, о чем вы думаете, что хотите повторить, но это не одно и то же, – сказал он. – Капитан Джехона был военным. И он с самого начала не собирался возвращаться оттуда.

– Сдурела, плесень? – добавила Эме. – Тебе жить осталось – два раза поссать, а ты хочешь сдохнуть еще быстрее? Да они тебя даже слушать не станут, пристрелят к хренам собачьим, чтоб не болтала, да и все!

Ди взял меня за плечи и развернул к себе.

– Рета, не надо, – сказал он снова. – Ты не Джехона, ты не солдат. У тебя не будет взрывчатки, передатчика, группы боевиков. Не будет ничего.

– Знаю, – ответила я. – Зато у меня будет Коди.

***

Ди позвонил мне ночью, когда Эме уже спала, а я лежала и смотрела в темноту, которая осела в углах, будто пыль на полках, и чем больше я думала о словах Кару и обо всем, что произошло, тем меньше понимала. В конце концов мне начало казаться, что я плаваю в океане из информации, ничего не понимаю и только шевелю ложноножками, и тут раздался звонок. Я натянула шорты и выскочила на лестницу, чтобы ответить.

– Я знаю, что нужно сделать, – сказал Ди вместо приветствия.

Я уселась на широкий подоконник и свесила ноги на улицу. Было прохладно, по телу побежали мурашки.

– Что?

– То же, что Джехона.

– Джехона готовился к операции год. За это время он смог собрать целую команду. У меня нет столько времени.

Я, конечно, имела в виду, что у Коди нет столько времени. Я не знала, сколько от него осталось, но каждый день мог стать точкой невозврата.

– Тебе и не нужно. Тебе нужно только взять с собой того, кто сможет помочь тебе на месте. Твоего друга Нико.

– Ди, спасибо, конечно… Но мне кажется, я не смогу протащить с собой комм.

Я подозревала, что я даже запасные трусы не смогу с собой протащить – отберут на входе.

– Я тоже об этом подумал. Но Нико – это не комм. Это тонкая пластинка «Голоса», которая поместится в твое тело. А чтобы никто ничего не заподозрил, мы вставим поверх медицинский чип. На базе ты выберешь удобный момент и подключишь Нико. А он уже поможет тебе выбраться.

Я ошарашенно молчала. Это была безумная идея, совершенно невменяемая, но… она могла сработать.

– Это будет больно, – сказал Ди, не дождавшись моего ответа. – Тебе придется самой вырезать чип из руки, но, знаешь, я думаю – это единственный шанс. Я не верю, что они так просто вас выпустят. А взломать их внутреннюю сеть ты не сможешь. Не обижайся, я бы тоже не смог. Для этого надо быть гением.

– Как Нико, – прошептала я.

– Точно, – согласился Ди после паузы.

– Я не знаю, смогу ли это сделать, – призналась я.

– Сможешь. – В голосе Ди слышалась такая уверенность, такая вера в меня, что я впервые почувствовала, что, может быть, иду не просто умирать ради призрачного шанса спасти брата. Может быть, у нас получится выбраться. – Я видел, как ты умеешь переносить боль, как ты справляешься со страхом, и ты умеешь действовать. Ты сможешь вскрыть себе руку и сунуть туда провода, если от этого будет зависеть твоя жизнь.

– Насчет этого я не волнуюсь, – вздохнула я. – Разрезать руку – полбеды. Но вот подключить «Голос»… Кару и его жена не смогли, а я…

– Они не смогли перекодировать, – возразил Ди. – Не смогли сделать так, чтобы можно было общаться с Джехоной. Тебе это и не нужно, Нико сам все сделал. Поговори с ним, пусть нарисует схему. А я помогу тебе с ней разобраться.

Глава 2

Мы снова сидели в подвале у Ворона, и я перерисовывала схему подключения раз за разом. После пятого – самого точного – рисунка Ди выключил экран, на который была выведена картинка, и заставил меня рисовать по памяти. Я протестующе заворчала.

– Если ты решила влезть в это, – не допускающим возражений тоном сказал Ди, – то я должен быть уверен, что сделал все, чтобы ты смогла вернуться. Рисуй.

Я вздохнула и больше не спорила. Вчера я занималась этим весь день – сидела в подвале, в соседней с операционной комнате, в компании древнего планшета, энергетических батончиков и бутылки воды, и рисовала. Ди иногда заходил, стоял рядом и комментировал: что как называется, что зачем нужно, как все это будет работать.

Ночью мне снилась схема. Она была огромная, как лабиринт, а я была маленькая, как электрон, и в центре лабиринта меня ждал другой очень важный электрон, и я бежала и бежала, а потом вдруг очутилась в Вессеме. Земля под ногами скалилась трещинами, и из них выползал туман и закручивался вокруг моих ног. Я подняла глаза – впереди, на другом конце улицы, стоял Коди. Я позвала его и, как обычно, не услышала свой голос. А потом увидела, как он говорит мне: «Беги!» – и снова превратилась в ток, в волну, в импульс.

Я больше тебя не брошу, мысленно обратилась я к Коди и с силой провела линию, обозначающую границу платы «Голоса». Ты не один, я вернусь за тобой, только, пожалуйста, не дай им превратить себя в чудовище, дождись меня, я уже иду, Коди, я уже совсем рядом. Если они успели что-то с тобой сделать – мы это исправим, все вместе – я, Нико, Ди, Ворон, Борген, а если надо – я и Мартина заставлю… Все можно исправить, только, пожалуйста, верь, что я тебя не бросила.

– Вот, – протянула я Ди готовую схему. – Пойдет?

– Нет, – сказал Ди. – Ты перепутала коннекторы на вход и выход. Давай с начала. А я пока тебе экран поменяю.

– А ты сможешь?

– Я могу поменять тебе глаз. С экраном комма как-нибудь справлюсь, – делано обиделся он. – Работай.

Я перевернула страницу и снова принялась воспроизводить по памяти схему. Вот этот прямоугольник у нас будет золотистой пластинкой, вот так по ней идут эти прожилки, их сорок восемь, и путать их нельзя. Сюда будет подаваться питание. Вот так информация поступает, вот так – выходит. Или наоборот? Нет, вроде так. Ди, конечно же, прав. Я должна нарисовать эту схему сто пятнадцать раз подряд, я должна собирать ее в темноте, с закрытыми глазами, пьяной, обкуренной, больной, уставшей, на скорость, на счет, задом наперед и вверх ногами, потому что я не знаю, что будет на военной базе, и не знаю, что успеют сделать со мной, прежде чем подвернется случай вклиниться в их сеть и перехватить контроль, как я себя буду чувствовать и каким будет мне видеться мир. Одно неосторожное движение – я сломаю тонкую плату, на которой хранится память Нико, и он умрет – окончательно, а следом умрем мы с Коди, потому что никто, конечно же, не пойдет нас спасать. Или не умрем, но есть вещи похуже смерти, и я их видела – в Вессеме, в подвале под лабораторией. Ничего, держись, Коди, мы уже идем. Мы с Нико тебя оттуда вытащим.

Нико отнесся к предстоящей миссии спокойно. Когда я спросила его, возможно ли сделать то, что предложил Ди, он сразу же ответил:

– Да, Рета. Это возможно.

– А ты… Тебе не будет плохо? Неприятно? Я имею в виду – если эту пластинку вставить мне в руку и потом достать и еще куда-то подключить? Это… не больно? Тебе не будет больно?

– Нет, Рета. Ты можешь это сделать.

– А что, если я случайно тебя сломаю?

– Ты не сломаешь, Рета. Эта плата очень прочная. Ее даже поцарапать нелегко.

И у меня не осталось причин, чтобы отказаться.

Я закончила рисунок и подняла взгляд на Ди. Он пинцетом убирал темные осколки, новый экран лежал рядом. Я смотрела, как двигаются его пальцы – быстро и уверенно, смотрела на ссадины на костяшках, смотрела, как он сдувает прядь волос, а она все равно все время падает ему на глаза, и тень пересекает его щеку, а потом снова возвращалась взглядом к его пальцам и смотрела на ссадины, и на инструменты, и как осторожно он снимает остатки разбитого экрана. У него красивые руки, подумала я, а следом вспомнила ощущение, когда его пальцы гладили мою ладонь – в тоннеле под Вессемом, когда он лечил мою раненую руку, и потом, уже в Чарне, когда я сказала что мы не можем…

– Ты закончила? – спросил он вдруг, и я вздрогнула, поняв, что он уже какое-то время наблюдает за мной.

Я встретилась с ним глазами и тут же отвела взгляд, будто он мог прочитать по нему, о чем я сейчас думала.

– Да, – сказала я хрипло. – Вот.

Ди проверил мой рисунок.

– Правильно, – сказал он. – Ты молодец. Отдохни, если хочешь. Я закончу и принесу детали, попробуешь собрать модель.

Ди снова занялся моим коммом.

– Я тебя попрошу кое-что сделать, – сказала я, чиркая карандашом по бумаге. Я не планировала рисовать ничего конкретного, но сама собой на листе снова появлялась схема. – Дам тебе номер одной девчонки, ее зовут Илена. Вот, я здесь напишу. Расскажешь ей, что было в Вессеме, ладно? Ну, что сочтешь нужным. Я ей вроде как обещала, но мне сейчас вообще не до нее.

Ди кивнул, не поднимая головы.

– И вот еще. Надо будет ей отдать, – я выложила на стол сканер местности.

Ди снова кивнул. Некоторое время я молчала, но потом не выдержала и поделилась своим беспокойством:

– Борген Кару звонил мне. Он сказал, Мартин Винценц – ну, тот тип, в общем, он сможет протащить меня к военным.

Ди отложил в сторону инструменты и посмотрел на меня.

– Так, – сказал он.

Я вздохнула.

– Я его помню, видела, когда приезжала к Кару в лабораторию. Он… неприятный тип, вообще-то. И Кару его не очень любит, как я поняла. Я не представляю, как он на него надавил, как вообще заставил что-то делать.

– Ты ему не доверяешь?

– Кому, Боргену?

– Этому Мартину.

– Я его едва знаю. Но интуиция мне говорит, что он какой-то мутный. Я бы с ним не связывалась. Но если другого выхода нет…

– А что говорит Кару на его счет?

Я пожала плечами.

Борген позвонил с утра на комм Эме, выдернув меня из кошмара, где я была волной и частицей. Лицо у него было такое, будто он всю ночь не спал.

– Рита, – сказал он, – ответьте мне на вопрос. Ваш брат не пытался с вами связаться?

– Коди? – удивилась я. – Нет, как бы он это сделал?

Кару покачал головой.

– Все это странно. Военные знают о том, что ваш брат был там не один. Насколько мне известно, вас никто не ищет, но, как я понял, и отказываться от добровольца они не будут. Рита, это ваш последний шанс передумать. Когда я назову Мартину ваше имя, будет поздно.

– Называйте.

Борген помолчал, потом кивнул.

– Хорошо. Я свяжусь с Мартином и… будьте готовы.

– А это точно? Этот Мартин – он правда сможет меня туда отправить?

– Правда сможет, – ответил Кару и потер висок, будто у него болела голова. – У меня вчера состоялся довольно неприятный разговор с ним и некоторыми его… коллегами, но уверяю вас, – внезапно в его голосе прорезалось раздражение, – они правда отправят вас на эту чертову военную базу и превратят в модифицированного солдата, и едва ли у вас получится оттуда выбраться, потому что вы одна, а там – сотня человек и другие модификанты, которые с радостью бросятся вас ловить.

– Ерунда, – я махнула рукой. – Их всего пятеро. И один из них – мой брат. И я буду не одна, со мной Нико. Все получится.

Я говорила это в основном для себя, потому что Борген Кару озвучил то, о чем я едва ли осмеливалась думать – как мы с Коди выберемся с военной базы, если в нас будет стрелять каждый, кто нас увидит?

– Вообще-то ничего, – сказала я и посмотрела на Ди. – Он только сказал, что все устроил и меня заберут.

– Когда?

Я сглотнула. Вот то, о чем я на самом деле хотела поговорить.

– Через неделю.

– Так, – снова сказал Ди. – Будем считать, что со схемой ты разобралась. Сейчас попробуем достать пластинку «Голоса», и ты подключишь ее к моему компу.

– А ты сможешь потом подключить все обратно?

Ди покачал головой.

– Это не понадобится. Потом мы пойдем к Ворону и вставим чип тебе в руку.

– Ди, стой, послушай, я не хочу делать это сейчас, у меня еще целая неделя!

И за эту неделю я рассчитывала наговориться с Нико на несколько месяцев вперед.

– Неделя – это ни о чем, – сказал он и протянул мне комм с уже целым экраном. – Как ты думаешь, ни у кого не вызовет подозрений свежий шрам на твоем плече? Никто не захочет вскрыть тебе руку и проверить, что ты туда вшила перед самым отъездом на базу? Если они что-то заподозрят… Я не могу… Ты не можешь попасться. Вставим сейчас, у Ворона есть заживляющий гель, я видел – он стоит как крыло самолета, но немножко выпросить я смогу. Затянется все быстро, следов не останется, а через пару дней попроси Эме, пусть набьет что-нибудь поверх. Так меньше шансов, что заметят.

– Ладно, – кивнула я. – Хорошо. Как скажешь.

Меня слегка потряхивало. Я только сейчас начала осознавать, что все это взаправду, что я действительно иду за Коди на военную базу с крошечным шансом выйти обратно.

– Эй, – улыбнулся Ди, заметив мое состояние. – Не бойся. Мы все сделаем, да? Ты вернешься, вытащишь Коди, Кару с Теодором тем временем найдут для тебя лекарство. У нас все получится.

Он наклонился, заглядывая мне в лицо, и его пальцы почти коснулись моих. Мне нужно было только чуть-чуть подвинуть руку. Совсем немного. Наклониться, податься вперед, дотронуться до него, и плевать, что я говорила раньше.

Я сидела как каменная, боясь шевельнуться.

– Если мы делаем все сейчас, – сказала я наконец, – мне… надо поговорить с Нико. Спросить кое-что. – Я вскочила. – Я поговорю… на улице.

И выбежала, пока Ди не успел ничего сказать.

***

– Привет, Нико, – пробормотала я, уткнувшись в колени. – Привет, блин, Нико.

Я сидела на ступеньках у выхода из подвала, и солнце, почти скрывшееся за глухие стены без окон, грело мне спину.

– Привет, Рета, нужна помощь?

– Я не знаю, что мне нужно. Чтобы мы пошли туда вместе. Чтобы ты давал мне советы. Чтобы помог спасти Коди. Чтобы ты просто был со мной, или не со мной, плевать, но чтобы ты вообще хоть где-то был. Чтобы ты не умирал, черт возьми, Нико, как ты мог умереть?!

– Мне жаль, Рета. Хотел бы я сейчас быть рядом.

Я уже слышала это. Я уже сто раз это слышала – и все равно надеялась, что в этот раз Нико ответит иначе.

– Но ты не рядом, – вздохнула я. – Уже два года, а я все еще не понимаю, как это – когда тебя нет. Мне страшно, Нико.

– У меня недостаточно информации, чтобы помочь тебе, Рета.

– У меня тоже недостаточно информации, – я рассмеялась, и тут же мир расплылся перед глазами. – Все тут помогают мне как могут, но в конечном счете я все равно останусь одна. Я же не особенно умная, Нико, я же не ты. А мне надо будет там столько всего сделать… Найти что-то острое, обойти камеры и системы защиты, вообще оказаться в такой ситуации, чтобы у меня была свобода передвижения. Вдруг они сразу пристегнут меня к такому же креслу, как Измененных в Вессеме? И даже если нет… Даже если все получится… Я все равно буду там одна. Коди у них уже столько времени, а Кару сказал – они работают в связках с операторами. Вдруг он вообще уже… Знаешь, как те Измененные в Караге? Вдруг он самостоятельно уже ничего не способен сделать? Может, – я наконец озвучила свой главный страх, – я даже поговорить с ним не смогу. Может быть, он вообще меня не узнает. И не захочет со мной идти. А я не смогу вытащить его на себе, как Теодора. До Чарны точно не донесу, – у меня снова вырвался нервный смешок. – Скажи что-нибудь, Нико. Только по-честному – что ты об этом думаешь? Если все пойдет по самому худшему сценарию – я смогу сделать все это одна? У меня вообще есть шанс выбраться оттуда живой и в своем уме?

Нико помолчал немного.

– В этом случае твои шансы выбраться оттуда составляют около двадцати процентов. С Коди – не более пятнадцати.

– Сколько?!

Я начала смеяться как ненормальная. Пятнадцать процентов!

– Пятнадцать, – повторила я, – пятнадцать! Нико, это полный бред, мы оба понимаем, что я умру там, что у меня ничего не выйдет. Я все-таки, – я уже задыхалась от смеха и слез одновременно, – нашла способ покончить с собой так, чтобы социалка не придралась!