Текст книги "Судьбы великих"
Автор книги: «Тайны XX века» Газета
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
ИДЕЯ-СФИНКС МИХАИЛА ШЕМЯКИНА
Мы познакомились с Шемякиным еще сто лет назад – когда он прилетел в Петербург на открытие своего памятника жертвам политических репрессий. Те самые, уже привычные, два сфинкса на набережной Робеспьера, напротив «Крестов».
Шемякин был в своем неизменном десантном камуфляже и армейских ботинках. На лице – глубокие шрамы, выдающие бывшего любителя кулачного боя и многодневных алкогольных загулов. Мефистофельская внешность…
Больной нуждается в уходе – от врача
Зарубежная пресса окрестила его «лицом российского искусства». В ужасном и безобразном Шемякин видит свет и любовь.
Хотели поговорить с ним о творчестве, но он оборвал. Смотрите, мол, и сами увидите. А вот биографические сюжеты – пожалуйста…
Отец Михаила, один из лучших кавалеристов Красной армии, служил с Георгием Жуковым еще в Гражданскую войну, был награжден орденами Красного Знамени, два из которых – под номерами 7 и 13. На коня сел в девять лет, в 13 уже командовал взводом. Шемякин-старший спас Жукову жизнь, вынес его, раненого, с поля боя.
Отец хотел, чтобы его сын тоже стал военным. И когда тот объявил, что будет художником, практически от него отказался. А Михаил поступил в художественную школу при Академии имени И.Е. Репина.
Там была замечательная библиотека, где он просиживал часами. В те времена студентам не выдавали книги по современному искусству. Все экземпляры были помечены разными наклейками – кружками, квадратами, треугольниками. Кружок обозначал особо опасные труды – их выдавали только тем, кто долго состоял в партии. Интерес студентов к книгам с кружками считался признаком начинающегося психического заболевания. И Шемякин попал в клинику Осипова, спецбольницу закрытого типа. Спасся он только благодаря маме, которая взяла его на поруки. Но психотропных препаратов получил по полной программе.
Выйдя из психушки, Шемякин сдал экзамен в среднюю художественную школу на Таврической. И в первый же учебный день его вызвали в кабинет директора, а там – двое сотрудников КГБ. Говорят: «Мы же вас предупредили, что учиться рисованию и лепке вы не будете», – и тут же вычеркнули его из списка учащихся. Тогда Шемякин поступил в Ленинградскую духовную семинарию. А чуть ли не через день его вызывает митрополит: оказывается, к нему приехали сотрудники райкома партии и сказали, что если этот человек будет учиться, ожидайте неприятностей.
Несколько лет Шемякин работал почтальоном, потом устроился такелажником в Эрмитаж. Бригада состояла исключительно из художников и поэтов. Шемякин грузил скульптуры, убирал снег, колол лед. А после работы брал холст и копировал старых голландцев, Пуссена и Делакруа. И так – в течение пяти лет!
Бес названия
В советские годы рабочий класс пользовался уважением – и когда в 1964 году в Эрмитаже готовилась выставка, посвященная 200-летию музея, руководство пожелало, чтобы на ней появились работы такелажника Шемякина. Увы, когда их внимательно рассмотрели, Союз художников объявил выставку идеологической диверсией, и директора Эрмитажа сняли. Шемякину стали предлагать выставляться в клубах, институтах, но каждый раз приходили люди в штатском и все заворачивали.
Некоторые работы Шемякина переправлялись на Запад, однажды их увидела знаменитая французская галерейщица Дина Верни. Она приехала в Ленинград, увезла много картин Шемякина ив 1971 году устроила его персональную выставку в Париже. Шемякина тут же арестовали и привезли в Большой дом. Генерал госбезопасности предложил художнику богатый выбор: психушка, Сибирь или эмиграция. Шемякин выбрал последнее. Кстати, генерал оказался знатоком живописи и коллекционером работ Шемякина. Он попросил художника подарить несколько гравюр и оформленную им книжку «Испанская классическая эпиграмма». А на прощание сказал: мы с дочкой – ваши поклонники, и хотим, чтобы вы как художник выжили и развивались на Западе…
Приезд Шемякина стал сенсацией, о нем писали в газетах, говорили по телевизору. Но Дина Верни предложила суровый контракт: отбросить все метафизические поиски и рисовать натюрморты – они прекрасно продавались. Обещала золотые горы, даже небольшой замок подарила. Но он не захотел оставаться в золотой клетке. У Шемякина с Верни был бурный, но недолгий роман. Поссорившись с ней, художник буквально оказался на улице – с шестилетней дочкой, собакой и котом. Обитал в заброшенном бильярдном клубе без отопления, кухни и туалета. А потом его заметил молодой галерейщик Жан-Клод Габер, художник стал работать у него и снял первую более-менее нормальную квартиру. И через пару лет – всемирное признание, огромные деньги, великие друзья…
Это его человек
Те же отношения Шемякина с Высоцким – это, конечно, песня.
Помните, у Владимира Семеновича: «А друг мой – гений всех времен, / Безумец и повеса, – / Когда бывал в сознаньи он, / Седлал хромого беса…»
Познакомились они в 1970-х годах во Франции благодаря Михаилу Барышникову. Тогда на вечере у сестры Марины Влади – Татьяны – Шемякин впервые услышал песни Высоцкого. И с первого же вечера понял: это его человек. А вот отношения с Влади не сложились, она даже ревновала Высоцкого к Михаилу. Ее выводило из себя, что из аэропорта Высоцкий ехал к Шемякину, а не в ее дом на Мэзон де Лафит. Шемякин купил специальную аппаратуру, нанял оператора, и шесть лет они с Высоцким трудились над записью пластинок. При этом Влади часто врывалась в студию и увозила Высоцкого: хватит песенки петь, поехали домой!
Шемякину повезло: он знал абсолютно другого Высоцкого, не тот образ рубахи-парня, горлопана с гитарой под мышкой, а бесконечно ранимого человека, который обожал тишину и очень боялся больших пространств. Оставаясь у Шемякина, он всегда отгораживал часть комнаты столиками и стульями и в этом закутке работал.
В последние годы Высоцкий довольно плохо видел, и Шемякин часто заставал его лежащим на диване в очках, обложившимся книгами по искусству. Высоцкий очень интересовался живописью, собирал автографы – у Шемякина даже остался принадлежавший ему автограф Ганнибала.
Ничего не бойся, кроме страха
Десять лет Шемякин обитал в Нью-Йорке в Сохо. А потом уехал на север, к Канаде – пять часов езды на машине от границы, около двух с половиной часов от Нью-Йорка. Катскильские горы, очень красивое место. Городок Клаверак 300 с лишним лет назад основали голландцы. У Шемякина там много домиков, где подолгу живут его знакомые, друзья, а также бесчисленные и очень любимые собаки и кошки.
С Сарой, верной спутницей Шемякина, Михаила когда-то познакомил Высоцкий. Его уже не стало, а Сара работала переводчиком в американском фильме о Высоцком. Ей сообщили, что близкий друг актера живет в Нью-Йорке, она приехала взять интервью и… осталась навсегда. По-русски говорит очень неплохо. И обладает чудовищно решительным характером. Когда Шемякин надумал поехать в Афганистан, она не колебалась ни минуты и отправилась с ним. В итоге вместе переходили границу, побывали в лагере Хекматияра, самого известного тогда афганского фундаменталиста.
Походили под пулями… А потом было еще много историй на грани жизни и смерти..
…Спрашиваем напоследок: скажите честно, вам надо, чтобы ваше искусство – а ведь оно такое сложное! – понимали самые обыкновенные, простые люди? «Еще как, я этим горжусь! – отвечает Шемякин. – Помню, однажды ехал по ночному Парижу и завернул в автомастерскую. И там, на стене, рядом с картинками из «Плейбоя», вижу свою старую композицию «Метафизическая голова».
У меня дома этой афиши не было, и я решил, что за пару франков пополню коллекцию. Но не тут-то было! Я предложил рабочим очень приличные деньги, а они отказались. Предложил еще больше – снова отказ. «Мы не можем ее продать, месье, она висит здесь уже пять лет и всем так нравится…»»
Глава 6МИНИСТР СКУЛЬПТУРЫ
Лучше быть бедным и Неизвестным, чем богатым и Церетели. Ну, гораздо интереснее, во всяком случае. Поскольку всю жизнь в этом фантастическом человеке борются с переменным успехом ангел и дьявол.
Это не мы сказали, а Никита Сергеевич Хрущев.
Уравнение с одним Неизвестным
Эрнст Неизвестный – сложный персонаж. И чем старше он, тем сложнее с ним общаться.
О себе нынешнем говорит с неохотой. Вот только о детстве вспоминает, и в основном – анекдоты.
Однажды родители Эрнста отправились получать советские паспорта. Когда паспортистка спросила о национальности, отец ответил: «Иудей». И она тут же написала в паспорте: «индей». Вскоре отец вернулся с претензиями, и после долгих уговоров паспортистка переправила: «индейский еврей».
У деда Эрнста Неизвестного, крупного уральского промышленника, были огромные владения, их отобрала советская власть. Но семья жила в огромном доме с пятью флигелями, который почему-то оставили. Весь чердак был забит ценнейшими книгами, которые дед печатал в своей типографии. И когда красные пришли расстреливать деда и его сыновей-белогвардейцев (один у Колчака служил, другой у Дутова), бабушка вдруг вспомнила, что в их типографии тайно печатались брошюры социалистов. Предъявила комиссарам – и никого не тронули.
Мама Неизвестного, Белла Абрамовна, была биофизиком, ученицей великого Вернадского. Юный Эрнст, увлекшись наукой, с удовольствием ассистировал маме. В своей детской устроил живой уголок, где число зверушек зашкаливало за сотню.
Мама с юности писала талантливые стихи и долго была невестой Николая Заболоцкого. Но однажды по дороге из Ленинграда в Свердловск она встретилась со своим будущим мужем – Иосифом, отцом Эрнста… Заболоцкий, хоть и сильно обиделся, но после замужества Беллы Абрамовны продолжал с ней дружить. Попав в тюрьму, посылал ей свернутые трубочки из папиросной бумаги со своими новыми стихами…
Кстати, фамилия деда была – Неизвестное. Но дядя скульптора, Шурка Неизвестное, был лихим пацаном и скоро загремел в тюрьму. И отец Эрнста переиначил фамилию – чтобы откреститься и от брата, и от известного на всем Урале капиталиста. Когда Шура в очередной раз вышел из тюрьмы, брат строго спросил его: «Ну, что собираешься делать? Опять воровать?» Тот отвечал: «А я в партию вступлю! Я ведь вор перековавшийся – значит, коммунистам социально близкий!»
Высшая школа выживания
Мальчик Эрнст очень любил лепить. В четыре года тетя дала ему кусочек хлеба, и он, голодный, вместо того чтобы его съесть, вылепил человечка. В восемь лет уже рисовал маски, руки, кентавров и твердо знал, что станет великим скульптором.
Характер у Эрнста с раннего детства был не сахар, а белая смерть. Чудовищно вспыльчивый, яростный, неистовый. Услышав крик «наших бьют», хватал первую попавшуюся дубину или цепь и мчался в бой. Однажды выскочил на улицу с пистолетом – хорошо, что друзья отца усмирили.
И через много лет, уже в Америке, он очень часто дрался. Вот обычный случай: заходит Неизвестный, уже знаменитый скульптор, в небольшое китайское кафе, неподалеку от своей студии в Сохо. А там огромный негр ссорится с маленькой китаянкой, женой хозяина. Когда негр плюнул женщине в лицо, Неизвестный набросился на него и стал неистово избивать…
Через полчаса улица была запружена разъяренными неграми, Неизвестный забаррикадировался в студии. В дверь стали барабанить, и он, взяв топор, пошел открывать. Но на пороге стоял хозяин кафе, а за ним – огромная толпа китайцев. Весь Чайна-таун пришел его защищать! А негры с позором бежали. С тех пор, уезжая, Эрнст оставлял ключи от квартиры хозяину кафе и был абсолютно спокоен: ведь он находится под защитой могущественной китайской мафии!
Другой случай произошел через несколько лет, когда Неизвестный жил с женой Аней на Парк-авеню. Он спустился вниз, в ирландский паб, и увидел, как какой-то негодяй оскорблял женщину. Разумеется, Неизвестный вступился, и противник ударил его несколько раз ножом в руку. Домой Эрнст вернулся окровавленный и еще привел с собой ту женщину. А она заявила: «Я никуда отсюда не уйду!» – и улеглась в хозяйскую постель. Впрочем, назавтра она написала благодарственную записку и ушла – вместе с кожаной курткой своего защитника.
Мордобой-френд
Несколько раз Неизвестный умирал. Была и клиническая смерть. Он вспоминает, как, на мгновение очнувшись на операционном столе, услышал приговор, который произнесли над ним врачи: все! Летальный исход! Неизвестный хотел закричать, что он жив, но не мог и пальцем пошевелить. И санитары понесли его в морг. Его спасла медсестра, которая ухаживала за ним: когда ей сказали, что Неизвестный умер, она побежала в морг и нашла своего больного живым!
А родителям тем временем уже отправили похоронку. Отец сразу же поседел, а мать не верила: я знаю, что сын жив!
При Хрущеве Неизвестному жилось несладко. Какие-то странные люди постоянно нападали на него на улице, валили на тротуар и молча избивали. Ломали ребра, нос, пальцы. Однажды Неизвестного подобрал утром сын Микояна. Тот смыл кровь, поблагодарил и отправился в мастерскую, работать.
А там – горькие русские безобразия: черное пьянство и драки. Скульптор сидел днями и ночами с друзьями и напивался до чертиков. Друзья были замечательные: великий философ Мераб Мамардашвили, Александр Зиновьев, Юрий Карякин, Роберт Рождественский, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Андрей Сахаров, Лев Ландау, Лев Капица…
А еще – «золотая молодежь»: дети Микояна, Михалкова, послов; продвинутые партбоссы, милиционеры, сотрудники КГБ… С одним кагэбистом Неизвестный очень подружился. Но у того был недостаток: напившись, начинал сильно важничать. Как-то Неизвестному это надоело, он побил бедного друга и связал. А тут, как на грех, приезжает Евтушенко с какой-то иностранной делегацией. Приоткрыл дверь, увидел эту картину и чуть в обморок не упал.
Однажды Неизвестного пришли бить ученики скульптора Вучетича. Тот проиграл Неизвестному конкурс на монумент Победы на Поклонной горе, но, пользуясь своей огромной властью, проект победителя завалил. И тем не менее предложил ему сотрудничество. Эрнст в гневе отказался. Вот тогда в его мастерскую явились драться «вучетинцы», один даже нож достал. Неизвестный рассеял армию врагов, кому-то руку сломал, и противники бежали. Велось следствие, но потом дело закрыли, когда выяснилось, что скульптор дрался в одиночку с целой армией.
Денежные мешки под глазами
Когда Неизвестный уезжал из страны, у него в кармане было 60 долларов. К деньгам он всегда относился поразительно небрежно. На пятом курсе одну из его работ купил Русский музей. Получив в кассе толстую пачку денег, Эрнст тут же роздал все приятелям. Писатель Владимир Максимов как-то сказал в интервью: «Деньги у Неизвестного не брал только ленивый!»
Вот история: в 1965 году, выполнив заказ в Югославии, Неизвестный получил огромный гонорар. Потом выпил с проводником, душевно поговорил. А когда поезд пересек границу, подарил все – мол, на память.
В Женеве Неизвестному очень помог Ростропович, предложив сделать бюст Шостаковича для Кеннеди-центра. Полгода давал ему деньги на безбедную жизнь и вдобавок поселил у своего друга, дирижера Пауля Захера, одного из самых богатых людей мира. Но однажды, когда Пауль попросил вылепить его портрет, Неизвестный процедил сквозь зубы по-русски: я не парикмахер, чтобы лепить портреты богачей! И дальше – матом. А Пауль говорит: «Эрнст, я все понял!» Оказалось, он по матери – граф Трубецкой.
Потом они так сдружились, что Неизвестный сам напомнил об этом разговоре и сделал портрет, за который Захер заплатил огромные деньги.
И все-таки Неизвестный уехал оттуда, поскольку чувствовал себя в золотой клетке. Шофер, кухарка, охрана, прислуга. Обеды обслуживали шесть лакеев в белых перчатках. «А мне хотелось взять в руки сосиску и читать при этом книгу. Я уехал, обидев этим всех…»
На знаменитой выставке авангардистов в Манеже Никита Хрущев сказал, как отрезал: «В этом человеке есть дьявол и ангел. Дьявола мы уничтожим, а ангелу поможем». Аминь. Только помочь не удалось – великий скульптор Эрнст Неизвестный всю жизнь делал то, что хотел – пил, дрался, любил и творил.
Глава 7СЛАВА И БЕССЛАВИЕ ЛЕНИ РИФЕНШТАЛЬ
Она была очень талантлива, даже больше – гениальна как режиссер, оператор и фотограф. Всемирную славу ей принесли две ленты, признанные самыми лучшими в истории документального кино. Найденные Лени Рифеншталь приемы, способы съемки, ракурсы и прочее стали классикой киноискусства. Но эти фильмы создали ей не только славу, но и обрекли на бесславие, на осуждение и ненависть людей многих стран мира.
«Горные фильмы»
Ее полное имя – Хелена Берта Амалия. Родилась Лени Рифеншталь 22 августа 1902 года в Берлине, в семье торговца сантехникой. Отец хотел видеть дочь женой преуспевающего коммерсанта, хранительницей домашнего очага. Но Лени мечтала совсем о другом – о сцене. Девушка была уверена, что языком танца, пластикой тела можно выразить любые человеческие чувства и переживания. Примером юной Рифеншталь служила знаменитая Айседора Дункан.
Для исполнения мечты у Лени были все данные: стройная, гибкая, страстная, с идеальной фигурой, красивая. Она проявила характер и против родительской воли пошла учиться на танцовщицу в Берлинскую школу искусств.
Лени исполнилось 20 лет, когда она появилась на подмостках Цюриха, Мюнхена, Праги, Берлинского национального театра. И везде ее ждал успех. Казалось, девушка нашла себя. Но нет, настоящее призвание ждало ее впереди. Однажды Лени увидела фильм немецкого кинорежиссера Арнольда Фанка «Гора судьбы». Такое название кинокартины было не случайным. Дело в том, что Фанк открыл в кинематографе новый жанр – «горное кино». Съемки производились в горах, где разыгрывались события, полные приключений и опасностей. Актеры и в самом деле рисковали.
Романтическая душа Лени Рифеншталь сразу же отозвалась на героический пафос фильма. Ей захотелось побывать в горах, пережить то, что испытали герои картины, а еще лучше – самой сыграть в каком-нибудь «горном фильме».
И мечта Лени скоро осуществилась. Фанк охотно взял ее, более того, сделал главной героиней своих фильмов и никогда не жалел об этом.
Письмо Адольфу Гитлеру
Играя, она забывала о себе и готова была выполнить любой рискованный трюк. Даже в очень опасных эпизодах отказывалась от страховки. Роли в фильмах Фанка создали Лени Рифеншталь огромную популярность в Германии и не только.
Но пришел день, когда ей самой захотелось снять фильм. В 1931 году она основала собственную киностудию «Лени Рифеншталь Студио Фильм», в которой была режиссером, сценаристом и актрисой.
Ее первый фильм «Голубой свет» вышел на экраны в 1932 году. Он был удостоен золотой медали на кинофестивале в Венеции. Рифеншталь играла трагическую роль колдуньи Юты. В финале колдунья гибнет, сорвавшись со скалы.
Через много лет Рифеншталь скажет, что в этой картине она как бы предсказала свою судьбу, фильм оказался пророческим. «Как и Юту, – говорила она, – меня любили и ненавидели. Как Юта лишилась сокровищ, так и я потеряла потом все свои идеалы».
В том же 1932 году произошло еще одно событие, определившее всю дальнейшую жизнь и судьбу Лени Рифеншталь. По приглашению друзей она попала в берлинский Дворец спорта, где услышала выступление Гитлера. К власти он придет год спустя, и Лени еще ничего не знала о нем. Но речь фюрера произвела на нее огромное впечатление. Об этом она и написала ему в своем восторженном письме, очевидно, не надеясь на ответ.
Задание фюрера
Однако ответ пришел. Оказалось, что Гитлеру были давно известны роли Лени Рифеншталь в кино. Он удостоил ее аудиенции, но, разумеется, принял не для светской беседы. Нацизм нуждался в пропаганде, и Рифеншталь вменялось в обязанность сделать это средствами кинематографа. В частности, снять документальный фильм о съезде Национал-социалистической партии, который собрался в Нюрнберге в начале сентября 1934 года.
Для съемок были предоставлены все условия, какие Рифеншталь только могла пожелать, плюс неограниченные денежные средства.
На протяжении всего фильма фюрер не сходил с экрана. Для операторской работы – съемок Гитлера в выгодных ракурсах – были вырыты специальные колодцы. Одновременно снимались детали, грозные шеренги, восторженный народ, молодежь из гитлерюгенда, штурмовики, солдаты вермахта.
Никакого дикторского сопровождения, как обычно принято в документальных фильмах, не предусматривалось. Само действо, энергия, солидарность и мощь говорили больше самых торжественных слов. Зрителя охватывало чувство единения со всем, что происходило на экране, он становился частицей тоталитарной машины, неустрашимой и беспощадной. Недаром фильм получил короткое, но точное название «Триумф воли». Премьера фильма состоялась 28 марта 1935 года в присутствии Гитлера.
Новый шедевр
Фюрер не ошибся, поручив снять этот фильм Лени Рифеншталь. Она блестяще справилась с заданием. «Триумф воли» сыграл огромную роль в пропаганде нацисткой идеологии и породил десятки тысяч ее новых сторонников.
Первый и столь удачный опыт не мог не подвигнуть Рифеншталь на создание нового документального фильма, своего рода продолжения «Триумфа». Нужна была лишь достойная тема. И она не заставила себя долго ждать – Олимпийские игры 1936 года в Берлине. На этой Олимпиаде немецкие спортсмены завоевали наибольшее, рекордное количество золотых медалей.
Фильм «Олимпия» был задуман Лени Рифеншталь как киноэпопея о великом спортивном событии с победами и поражениями, с напряженной борьбой на грани человеческих возможностей. Доминировать же должна была мысль о величии и силе германской нации в лице ее лучших атлетов.
От постановщика фильма требовались необыкновенные изобретательность и упорство, чтобы зафиксировать на пленке все виды соревнований, кульминационные моменты Игр.
И Рифеншталь изобретала. Например, рядом с бегунами «бежал» специальный механизм с кинокамерой. Использовались невиданные ранее ракурсы, камеру опускали под воду плавательного бассейна и поднимали на воздушном шаре. Было отснято более 400 километров кинопленки. Чтобы просмотреть полученный материал, потребовалось около двух месяцев.
Ни до того, ни после не создавалось более впечатляющего фильма об Олимпийских играх. Международный олимпийский комитет присудил Рифеншталь золотую медаль.
«Непрощенный гений»
По-видимому, только во время Второй мировой войны Рифеншталь стала осознавать зловещую суть нацизма. Но еще раньше она почувствовала неприязнь тех, кто осуждал ее за сотрудничество с Гитлером и его приспешниками.
Демонстрация «Триумфа воли» в Париже в 1937 году вызвала бурные протесты. То же повторилось годом позже в США. Лени пыталась оправдаться, говорила, что служила лишь кино, искусству, что находилась вне политики. Но кто мог ей поверить?
После разгрома фашистской Германии Рифеншталь арестовали и обвинили в пособничестве фашистскому режиму. В лагере она провела три года. Потом суд снял с нее обвинение, она вышла на свободу, но с большим кино практически было покончено.
Ее поездка в Африку напоминала бегство. В Судане Лени жила среди нубийцев племен масаки и као, снимала фильм об этих исчезающих народностях, фотографировала, а когда возвратилась в Германию, издала фотоальбом «Последние нубийцы». Но и в нем критики заметили какие-то следы нацистской идеологии. Ее фильм об Африке на экраны не вышел. Визиты Рифеншталь в другие страны, в том числе в Россию, в Петербург в 2001 году, по-прежнему вызывали протесты.
Рифеншталь решила еще дальше уйти от цивилизованного мира. Ей было уже за 70, когда она занялась подводным плаванием, дайвингом. Снимая подводный мир, эта весьма пожилая дама совершила около двух тысяч погружений с аквалангом и кинокамерой.
В 2002 году фрау Лени отметила свое столетие, чувствуя себя еще достаточно бодрой. Детей она не имела, хотя была весьма любвеобильна даже в старости. Скончалась Рифеншталь от остановки сердца в ночь с 8 на 9 сентября 2003 года в маленьком баварском городке Пекинге под Мюнхеном. Умерла легко, во сне. Ушла из жизни «непрощенным гением».
