Текст книги "Феникс: Выход из сна (СИ)"

Автор книги: Тайлер Мерсер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Доктор Уэллс, – Маркус наклонился вперед, скрещенные пальцы положив на стол. – Вы знаете, что после того инцидента в церкви, много лет назад, некоторые всерьез думали, что я одержимый. Раньше я не знал этого термина. Сейчас же, мне все стало ясно.

– И что же тебе стало ясно, Маркус?

Оливия сверлила мальчика глазами, стараясь не давать слабину. Здесь она ведомая. Он должен это понимать. Нельзя отпускать вожжи. Даже если Маркус выглядит нормальным, говорит как все остальные и реагирует, это не отменяет факта, что он другой. Она сама научила его адаптироваться.

– Люди боятся того, чего не понимают, доктор Уэллс, – Маркус протянул руку вперед, не отводя глаз от Оливии. На короткий миг сердце в груди психолога екнуло. Она испугалась его хладнокровия. Взяв чистый лист бумаги, мальчик вновь вернулся в привычное положение. – Мне не стоит выделяться. Нигде и ни в чем. Только так я смогу заниматься тем, что для меня важно.

Уверенной рукой, Маркус провел линию на листе.

– И что же для тебя так важно, Маркус?

– Когда-нибудь вы об этом узнаете…

ГЛАВА 4

Внутренний голос кричит: найди выход! Отыщи путь к свободе! Будь сильной. Собери остатки воли в кулак и прекрати скулить. Ты сможешь! Ты обязана справиться!

Но я сломлена…

Стоя на коленях, ловя капли воды на избитом теле, я вдыхаю холодный воздух, не зная, что делать дальше. Куда идти? В какую сторону двигаться? Вокруг меня лишь густая пелена черноты и больше ничего.

Но нужно подняться! Встать на ноги, пускай все кости ломит от холода и боли.

Звук! Тихий всплеск за моей спиной. Я слышу его! Возможно, это притаившийся в темноте надзиратель, решивший напоследок поиграть с умирающей жертвой! – но других ориентиров нет. В непроглядном мраке я могу полагаться только на звук.

С трудом поднявшись на ноги, я иду навстречу дьявольской неизвестности, понимая, что каждая секунда может стать последней.

***

Касаясь кончиками пальцев холодного стекла, Джой смотрела на мужчину, лежащего в больничной палате. Сквозь щели жалюзи ей был виден обездвиженный человек, укрытый белым покрывалом. Отросшие волосы, борода, пустой взгляд, устремившийся в потолок. Глядя на Маркуса Морлоу, Джой охватывал глубинный интерес. Кто он такой? Что сподвигло его на совершение подобного? Для чего он нес разрушающее зло?

Во время зверства Морлоу Джой готовилась к пятой защите титула. Каждый подготовительный лагерь к бою она сопровождала абсолютным отрешением от внешнего мира. Никаких новостей, интернета и телевидения. Одни лишь тяжелые тренировки и полная концентрация на поставленной цели. Только так она могла оставаться лучшей.

При задержании Морлоу Джой лежала на операционном столе, после пропущенного удара в клетке. Двенадцать часов врачи боролись за ее жизнь. Она оказалась бойцом и сумела выкарабкаться. Впрочем, как всегда. Что касалось выживания, то тут Джой Грин могла дать фору любому.

Когда ей удалось полностью оправиться, СМИ остыли к истории кровавого серийного убийцы. Какая разница если он все равно лежит овощем в больнице? Врачи говорили, что даже если Маркус и очнется, то прежним он не будет никогда. Слишком серьезные повреждения. Чудо уже то, что он вообще выжил после трех пуль в грудь и падения с крыши.

В общем и целом, кровавый поход Морлоу Джой обошел стороной. В те месяцы ее голова была забита совсем другими мыслями. Сейчас же, смотря на обездвиженного зверя, Джой ощущала некий зуд внутри себя. Ей хотелось узнать его. Познакомиться поближе. Но страшнее всего: она желала понять убийцу.

– Сара Мишель Симмонс, – начал Чейз, стоя за спиной у дочери. – Двадцать девять лет. Ублюдок вырвал бедняжке глаза, сделав из нее куклу с кровавыми слезами.

Джой не повела и бровью. В своем отделе по борьбе с бандами она видела, как детей заставляют перерезать первому попавшемуся человеку глотку, чтобы доказать свою верность преступному клану. О людской жестокости Джой знала не понаслышке.

– Сьюзен Родригес. Двадцать шесть лет. Тело нашли в доме, выставленном на продажу. Он буквально разорвал ее на куски. Несколько часов полицейские не могли начать работать внутри, настолько сильный стоял запах.

Джой задумалась. В голову закрадывались мысли, которые следовало подтвердить.

– Долли Форбс, – не унимался отец. – Тридцать один год. Морлоу вырезал ей язык, от чего та захлебнулась собственной кровью.

Джой вспомнила свое первое убийство. Работая в патруле, им с напарником поступил вызов от соседей о бытовом насилии. Прибыв на место, полицейские обнаружили женщину с почти перекушенным языком. Пьяный муж привязал ее к стулу и охаживал бейсбольной битой, пока дети прятались в шкафу. Джой прекрасно помнила опешившее лицо напарника, когда они вломились в квартиру. Как он с ужасом смотрел на избитую жертву, истекающую кровью. Для молодого парня подобная картина стала настоящим шоком.

На просьбу положить оружие обезумевший мужчина никак не отреагировал. Когда он бросился на полицейских, Джой нажала на спусковой крючок, всадив пулю ему между глаз. Бугай замертво рухнул к ногам избитой жены.

Дальше Джой все делала по протоколу. Хладнокровно, без капли растерянности и паники. От произошедшего, напарник находился в сильном потрясении. Он так и не смог справиться с эмоциями после увиденного. Парень написал заявление на увольнение. Видимо, работа в полиции оказалась не для него; чего нельзя сказать о Джой Грин. Она со своими обязанностями справлялась лучше многих.

– Ванесса Гловер. – Фрэнк смотрел на свою дочку, даже не догадываясь о чем она думает. – Морлоу привязал двадцатилетнюю девушку к стулу, в вонючем подвале, и вбил ей в уши металлические колья. У нее остался полуторагодовалый ребенок. Девочка так и не дождалась маму из магазина.

Джой повернулась к отцу. Свет от лампы на потолке падал ей на голову, прикрывая глаза тенью. Но что-то в ней изменилось. Фрэнк не мог сказать, что именно. Впервые за очень много лет Джой была заинтересована. Как в детстве, когда он рассказывал ей сказки перед сном. Только рассказанное сейчас было не сказкой! – и от этого комиссару становилось еще страшнее.

– И напоследок, – Чейз внимательно взглянул на Джой. – Мария Голдман. Двадцать два года. Морлоу срезал с нее кожу живьем, заставив смотреть на себя в зеркало. Благо разрыв сердца жертвы не дал ему насладиться своей мерзостью.

– А он серьезно подходил к делу, – сказала Джой.

– Это не шутки, мать твою!

– Здравствуйте, комиссар Чейз.

Из оцепенения Фрэнка вывел голос доктора, незаметно подкравшегося сзади. Мужчина в годах, с редкими волосами, протянул потную ладонь. Обменявшись рукопожатием, Чейз представил врачу свою дочь.

– Итак, док, что мы имеем? – спросил Чейз.

Джой внимательно слушала разговор двух мужчин, с почти детским выражением интереса на лице.

– Маркус Морлоу… Никто не думал, что ему когда-то удастся открыть глаза. – Доктор поправил очки и посмотрел на обездвиженного пациента через стекло. – Признаться, я удивлен. На моей памяти это первый случай, чтобы спустя столько лет, кто-то пришел в сознание и остался дееспособным.

– Что значит дееспособным? – спросил Чейз.

– Несмотря на почти десятилетие, проведенное в коме, мистер Морлоу может нормально говорить и понимать. И я уверен, что после курса физиотерапии, у него появятся большие шансы встать на ноги.

– Доктор, вы хотите сказать, что, получив три пули в грудь, упав с третьего этажа, пролежав чертовых десять лет в коме, урод сможет вернуться к полноценной жизни?

– Звучит невероятно! Но это так.

– Просто безумие.

– Кто-то называет это чудом.

– Скорее происками Дьявола, чтоб его!

Джой стояла рядом, не произнося ни слова. Ей все больше хотелось узнать историю Морлоу. Понять его мотивы.

– Называйте, как хотите, – ответил доктор. – Но факт остается фактом. Видимо мистеру Морлоу еще слишком рано покидать наш бренный мир.

– А что там насчет его амнезии? – со всей серьезностью спросил Чейз.

– Диссоциативная амнезия. Думаю, вы часто встречали этот термин в кино или романах.

– Это означает, что он ничего не помнит о себе, но память касательно внешнего мира осталась?

– Именно так. Он обладает тем же набором информации, что и мы с вами, не считая тех десяти лет, проведенных в коме. Просто он ничего не помнит о себе.

На секунду Чейз задумался. Он перевел взгляд с внушительных очков доктора на лежащего в палате Морлоу. Преступник отрешенно хлопал глазами, смотря в потолок.

– Может быть так, что он все это выдумал?

– Вы хотите спросить: возможно ли, что пациент симулирует свою амнезию?

– Прям в корень зрите!

– Он прошел множество тестов. Мы провели томографию мозга. И после всего этого, я могу с уверенностью сказать, что Маркус Морлоу не симулирует. Каким бы плохим человеком он ни был раньше, чтобы он ни совершал, сейчас Морлоу этого не помнит. Вы бы видели его испуганные глаза, когда медсестра зашла в интернет и прочитала пару статей о его прошлых злодеяниях. Он заплакал, комиссар. Не думаю, что после десяти лет комы, в нем внезапно проснулся блестящий талант актера. Маркус уверен, что не совершал инкриминируемых ему преступлений.

– Мне нужно поговорить с ним, – Чейз произнес это таким тоном, словно любые возражения обсуждениям не подлежат.

– Не думаю, что это хорошая идея на данном этапе, комиссар, – доктор посмотрел на дверь. – Учитывая, что вы последний человек, с которым пациент общался перед забвением, это будет полезно, но чуть позже. Возможно, разговор с вами вызовет некий всплеск. Какие-то обрывки воспоминаний. Кадры из прошлого. Но! – Врач поднял указательный палец вверх. – Для начала поймите: перед вами не тот монстр, убивший пять женщин. Это очень важно.

– Пф…

– Не нужно относиться к моим словам с таким пренебрежением, – доктор положил руку на плечо Чейза. – Ответьте, что определяет вас как личность? Вы думали об этом? Из-за чего мы становимся теми, кто мы есть? Почему в одной и той же ситуации разные люди ведут себя совершенно по-разному.

– Доктор, вы спрашиваете меня какого хрена одни творят зло и бесчинство, а другие нет? Почему одним людям хватает сил дать отпор, в то время как другие просто замирают при виде опасности и не делают ничего для своего спасения?

Джой стояла молча, слушая перепалку взрослых мужчин. По глазам Фрэнка она видела, что он завелся не на шутку. Так было всегда, когда речь заходила о Маркусе Морлоу. Отец ненавидел этого человека всем сердцем! Джой была уверена: он не раз приходил в эту палату, думая о том, как бы выдернуть трубку из его рта.

– Есть набор факторов, – продолжил врач, – как внешних, так и внутренних.

– Что вы несете? – спросил Чейз.

– С самого рождения мы впитываем окружение. Можно считать нас огромной губкой. Разница лишь в том, какой эта губка твердости и в каких условиях она оказалась.

Фрэнк почесал высокий лоб, догадываясь о чем дальше пойдет речь. Джой же завороженно слушала врача.

– Давайте представим, – мужчина поднял вверх указательные пальцы. – Две параллельные вселенные. В одной, мальчик родился в благополучной семье. Ребенка с самых первых секунд оберегали. Его холили и лелеяли. Он был окружен теплом и заботой. Родительской лаской. – Вновь поправив очки, доктор продолжил: – В другой реальности, мальчик рос в семье беглых преступников. Всю жизнь его сопровождала грязь, злоба, насилие… С раннего детства он смотрел на родителей и впитывал в себя их модель поведения. Как нужно говорить, двигаться. Что делать в определенных ситуациях… А теперь представьте, что два этих разных ребенка, по прошествии двадцати лет встретились.

– Вы хотите сказать, что это будут совершенно другие люди, не похожие друг на друга? – спросил Чейз.

– Именно. Нас определяет только пройденный путь. Наше прошлое. Оно – это то, что мы есть. Мы всего лишь набор характеристик поведения, усвоенных мозгом за прожитые года. Личность человека, ничто иное, как совокупность поступков, знаний и эмоциональных потрясений. И никакая душа здесь ни причем. – Врач перевел взгляд на Джой. – Посмотрите на свою дочь.

Чейз напрягся. Джой же, наоборот, стояла расслабленно, если не сказать вальяжно.

– История Феникса ни для кого не секрет, – доктор улыбнулся. – Обладая тем набором памяти, знаний и умений, имеющихся у нее! Я не думаю, что есть вообще что-то, чем можно напугать такого человека, как она. Вы только взгляните: собранная, целеустремленная! Откровенно говоря, даже хищная! Уверен, не пройди Джой то, что выпало на ее долю, сейчас перед нами была бы совершенно другая девушка.

– Доктор, – Чейзу порядком надоела тирада старика. – Я понял, по вашим словам, нас определяет лишь прошлое. Но какое это имеет отношение к ублюдку, лежащему в палате. Он убийца. Это факт. Он должен понести заслуженное наказание!

Не отводя глаз от врача, комиссар ткнул пальцем в окно, отделяющее их от Маркуса Морлоу.

– Вот мы и вернулись в начало, – доктор снял очки с усталых глаз. – Не нужно относиться к мистеру Морлоу, как к человеку, которого вы арестовали. Потому что в этой палате лежит не он. Там лишь пустой лист, без единой кляксы графита жизни…

***

Джой держалась за поручни автобуса, пытаясь не потерять равновесие. Водитель явно был не в себе, раз вез пассажиров словно бревна. Несмотря на то, что большинство мест пустовали Джой решила постоять. Глядя в окно, на проливной дождь, девушка думала о прошедшей встречи с убийцей. Если ее отец хотел испугать Джой, показав какой она может стать, то он очень сильно просчитался. Как только Джой увидела Маркуса Морлоу, в ней проснулся интерес.

Странно, но стоя рядом с палатой преступника, потерявшего все, даже самого себя, Джой ощутила спокойствие. Обычные люди должны испытывать страх, или как минимум ощущение тревоги, находясь вблизи монстров калибра Морлоу. Джой же, кроме умиротворения и желания узнать историю Маркуса, не чувствовала ничего. В какой-то момент ей показалось что они похожи друг на друга. Джой прекрасно понимала Маркуса. Ей как никому другому известна пустота и растерянность от потери памяти.

Первые дни после выхода из комы, Джой всеми силами пыталась вспомнить, что с ней случилось. Как она попала в лапы садистов? Почему ей удалось выбраться, а Линдси нет? И что на самом деле произошло с ее лучшей подругой? Она так сильно хотела вспомнить, что рвала волосы на голове. Разбивала руки в кровь ударами в стену. Делала все, лишь бы вернулась память. Но, несмотря на все ее старания и мольбы, потерянные крупицы прошлого так и не встали на места.

По словам Фрэнка: мужчина с дочерью ехали на пикник, когда увидели грязную, бритую наголо и почти обессиленную Джой. Она выбежала на дорогу из чащи леса, словно потерявшаяся туземка. Вся в порезах и синяках. С обезумевшими глазами. Не веря, что ей удалось найти цивилизацию. Водитель с девочкой приютили избитую и ободранную Джой в своем микроавтобусе. Но как только машина поехала дальше, по ним открыли огонь неизвестные люди. Джой стояла у окна, с трясущимися руками, когда пуля попала ей в голову, навсегда забрав часть прошлой жизни.

Водитель справился с управлением и чудом оторвался от преследователей. Джой была почти мертва. Мужчина доставил ее в больницу, где врачи сумели спасти ей жизнь. После многих месяцев заточения в плену маньяков и садистов, она вернулась домой. Но вместе с ней вернулось и что-то еще. То, чего раньше в ней не было. Тьма, которую в ее сердце внедрил Архитектор. Нечто темное, спрятанное на самом глубинном уровне. То, чего Джой не понимала до конца, но точно знала, что оно в ней есть.

Она много раз хотела навестить его в тюрьме. Посмотреть в глаза бесу, забравшему ее счастье. Ведь Архитектор не только отнял ее лучшую подругу, душевное равновесие, спокойствие и надежду на завтрашний день! – нет, он забрал гораздо больше. Забрал ее личность. Превратил в совершенно другого человека. В того, кого желал видеть в ней сам!

Да, она хотела встречи, но каждый раз что-то останавливало. Спустя пятнадцать лет Джой так и не решилась. Несмотря на тот зуд в голове, на пустоту, на необъятную злость, она все равно боялась. Архитектор стал ее криптонитом. Ничто не могло сломить боевой дух Джой. Она была настоящим воином с несгибаемым характером. Но, как и любого другого воина, у нее тоже оказалась слабость. Где-то в глубине себя, Джой понимала: на той базе смерти случилось нечто невообразимо страшное. И оно как-то связано с Линдси…

Что ж, если у нее не хватило сил и смелости разгадать свою тайну, то она должна попытаться найти демонов Морлоу. Узнать почему он совершал те убийства? Почему каждый раз менял образ действий? Зачем Маркус рисовал круг на карте? Из-за чего человек, когда-то разрушивший свою жизнь, заступившись за девушку, смог превратиться в зверя?

Есть ли хоть толика вероятности того, что убийства совершил кто-то другой?

Кроме кучки адвокатов, решивших сделать имя на деле Морлоу, весь мир хочет затянуть петлю на его шее. Когда Маркус попадет в тюрьму, то не проживет там и трех дней. Джой была уверена, что если не ее отец, то кто-то более благородный об этом позаботится. Рано утром его тело обнаружат в камере, подвешенное за обрывки простыни.

Джой отстранили от работы. Есть огромная вероятность, что жетон и оружие ей уже не вернут. Карина Миллер хоть и выглядит напыщенной стервой, но она далеко не глупа. А учитывая ее сговор с Фрэнком Чейзом, психотерапевт точно не отвяжется от Джой.

Так или иначе, Джой нужно было чем-то себя занять. Ведь как только она останавливалась, в ее голову прокрадывалось нечто не доброе. То, о чем она не хотела думать. То, что могло принести вред.

Возможно, сейчас страница Маркуса Морлоу пуста. На ней нет ни единой черточки. Но Джой решила заглянуть в книгу его жизни куда более глубже, чем это сделал ее отец…

***

– Малыш, помоги Тайрону с коробками! – крикнула женщина возле входной двери.

Добравшись до дома, Джой увидела грузовую машину рядом с подъездом. Квартира на первом этаже пустовала многие месяцы, недавно объявление о сдачи жилья сняли. Видимо, паренек лет тринадцати, пытающийся взять слишком тяжелую коробку, и есть новый сосед.

Джой подошла ближе, пытаясь как следует рассмотреть жильцов. Женщина с русыми волосами придерживала дверь, давая сыну забежать внутрь. Уставшие глаза, немного искривленный нос, скорее всего за свою жизнь она повидала не мало…

Из фургона выпрыгнул крепкий мужчина в кожаной жилетке и джинсах. Лысый, с татуировками, явно мотал ни один срок. На подобных персонажей Джой достаточно насмотрелась по долгу службы. Достав из кармана пачку сигарет, он прикурил сразу две, одной поделившись с женщиной.

– Дженна, – бугай обратился к своей спутнице, – где Оливер? Там еще пара легких коробок. Пускай пацан затащит их в дом, а я пока расплачусь с водителем.

– Хорошо, Тайрон.

Из двери с яркой улыбкой на лице выбежал Оливер, расправив руки словно он самолет. Сделав пару кругов возле матери, мальчик запрыгнул в кузов и вытащил оставшиеся коробки. Он выглядел по-настоящему счастливым ребенком. Волнистые темные волосы развевал ветер. Ярко-голубые глаза блестели от солнечных лучей. Оставляя кратеры в лужах после проливного дождя, Оливер вновь забежал в подъезд.

– Добрый день, – поздоровалась Дженна, когда Джой подошла ближе. – Вы, наверное, живете здесь? Мы только приехали.

Не сказав ни слова, Джой зашла в дом. Сняв черные очки, девушка пошла по коридору к лестнице. Как она и ожидала жилье купили или сняли. Из третьей квартиры выбежал Оливер, врезавшись в нее на полном ходу. От неожиданности Джой так сильно напряглась, что парень отлетел в сторону. Упав на колени, он скривился от боли. Посмотрев на ладони, мальчик обнаружил пару кровоточащих царапин.

Несколько ламп на потолке перегорели, поэтому часть лица Джой оставалась в тени. Черная куртка, капюшон. Холодный взгляд. Шрам на брови. В глазах десятилетнего Оливера она выглядела более чем устрашающе.

– Простите, – прошептал ребенок, поднимаясь на ноги. – Не стоило мне так выбегать из квартиры. Вы живете здесь? Мы ваши новые соседи!

Джой промолчала. Посмотрев на мальчика сверху вниз, она засунула руки в карманы и пошла дальше.

Оливер наблюдал за тем, как темный силуэт удалялся по коридору. Стройная фигура. Решимость в каждом движении. Ощущение силы. Совсем непохожа на его мать. Вечно уставшую и во всем потакающую Тайрону.

Кто эта безмолвная девушка со шрамом на брови?

Подбежав к лестнице, парень увидел, что она поднялась на самый верхний этаж.

***

– Как вы сегодня себя чувствуете?

Карина Миллер была неизменна. Та же безукоризненная опрятность во внешнем виде. Та же грация в движениях. Серый пиджак, обтягивающая юбка чуть ниже колен. Стильный маникюр и макияж. Единственное отличие заключалось в прическе: Джой впервые увидела психотерапевта с собранными в хвост волосами. Видимо даже у такого идеального существа, как доктор Миллер, бывают дни, когда можно что-то не успеть.

– Джой, вы меня слышите?

– Что именно вам рассказывал Фрэнк?

Хоть Джой совершенно не желала вести разговор с Кариной, но она понимала: отмолчаться не получится. Если она и дальше будет строить из себя каменную глыбу, это не поспособствует ее возвращению на работу.

– Ваш отец был немногословен.

– Конкретнее.

– Он говорил, что с самого раннего детства не уделял вам должного внимания, из-за чего вы чаще общались с дедушкой.

Вспомнив морщинистое лицо Роберта Чейза, Джой ощутила тепло в груди. Хоть старик и ворчал по поводу без, но он смог закалить характер внучки. Сделать ее сильной и смелой. Пока Фрэнк ловил преступников, а после, напивался с коллегами в баре, Роберт Чейз тренировал Джой в пропахшем потом зале, словно знал какие испытания выпадут на ее долю.

– А Фрэнк не рассказывал, как пропадал ночами. Как пил месяцами. Как сломал своей жене нос в порыве гнева.

Карина прищурилась. Впервые за все время их сеансов Джой открылась.

– Джой, вы всегда говорите Фрэнк. Ни папа, ни отец. Почему?

Проигнорировав вопрос, Джой продолжила:

– Фрэнка больше интересовали преступники, нежели собственная семья. Он охотник. Погоня в его крови. Мы очень разные, но в этом я его понимаю. Мне тоже знакома эта эмоция.

Джой с равнодушием вспоминала отца. В ее словах не было агрессии или обиды. Скорее просто констатация фактов. Словно она невзначай решила рассказать историю чьей-то семьи, но никак не своей.

– Почему вы говорите об этом с таким безразличием?

– Доктор, возможно, другие ваши клиенты и любители брызнуть слюной или пустить пару слез, но я прекрасно понимаю, что прошлое не изменить. Если я стану кричать в голос о том, каким говном был Фрэнк Чейз, меньшим или наоборот большим говном он от этого не станет. Он просто останется говном.

– Вы правы, но…

– Когда дерешься в клетке, – перебила Джой, – то тебя часто бьют. Это неприятно. Иногда больно. Иногда боль просто невыносимая. Издержки профессии, ничего не поделаешь… После каждого поединка ты подходишь к зеркалу и смотришь на свое лицо. На синяки. На ссадины. На переломы.

Отпив кофе из маленькой кружки, Карина внимательно взглянула на клиентку:

– К чему вы клоните?

– Глупо обижаться на синяки и ссадины. Нужно посмотреть в зеркало на свою разбитую рожу, и сделать так, чтобы в следующий раз, этого не повторилось. Все просто.

– Хотите сказать, что вы учитесь на собственных ошибках. Что ваш отец – это своего рода синяк на лице?

– Думаю, я ответила на вопрос: почему я называю его Фрэнком.

Карина сделала пару коротких записей в блокнот и положила его на журнальный столик. Она наблюдала за тем, как Джой отрешенно смотрела в окно. В этот раз клиентка решила снять куртку, и психотерапевт смогла воочию увидеть обилие черный тату на руках Джой. Узоры змей. Надписи на незнакомом ей языке. Все сплеталось в единый рисунок, уходящий под рукава футболки.

– Как проходят ваши дни, мисс Грин?

– Хотите знать, не сижу ли я у окна целыми днями, наблюдая за прохожими, словно очередная маньячка? – прикоснувшись указательным пальцем к шраму на брови, Джой добавила: – Нет, не сижу. Мне не хватает работы. Я скучаю по команде. Хоть некоторые из них и заслуживают ногу в задницу, но все же я привыкла к ним… Если честно, то я кое-чем заинтересовалась.

– И чем же?

– Фрэнк не рассказывал вам?

– Я решила не пачкать картину вашей личности словами вашего отца. Пускай вся информация будет исходить лишь из ваших уст. Так чем же вы заинтересованы?

Джой поднялась с кресла и подошла к шкафу с книгами. Корешки томов располагались в алфавитной последовательности. В основном литература о психотерапии. Меньшего Джой и не ожидала.

– Вам знакомо имя Маркуса Морлоу? – Джой достала книжку с верхней полки и прикинула ее вес в руках. – Убийца, терроризировавший город десять лет назад.

– Разумеется, я слышала о нем. И если мне не изменяет память, то поймал его именно ваш отец.

Перевернув книгу вверх ногами, Джой поставила ее на место.

– Так и есть. Доблестный Фрэнк Чейз в очередной раз всех спас. Чем не название статьи на первой странице…

Карина молчала. Видимо, не хотела торопить клиентку. Пускай сама расскажет.

– Но вот что никому не известно, – Джой вернулась в кресло и заглянула доктору Миллер в глаза с нотками агрессии. – Так это то, что Фрэнк вовсе не хотел его арестовывать. Ходят слухи, что детектив Чейз подговорил ребят из спецназа, чтобы Маркуса Морлоу казнили при поимке. Слишком велик был риск того, что убийца, вместо тюремной камеры, окажется в психиатрической клинике. Чего, по мнению Фрэнка, Морлоу точно не заслуживал.

– Джой, это серьезное обвинение в сторону вашего отца.

– Три пули в грудь. Падение с крыши, – Джой демонстративно загибала пальцы. – Десять лет в коме. Но даже это не уложило в гроб один из самых страшных кошмаров Фрэнка Чейза. Как бы все ни старались задвинуть свой старый ужас в дальний ящик, на днях он вновь дал о себе знать, открыв глаза.

– Я слышала, что Маркус Морлоу вышел из комы. Его история вас интригует?

Джой не ответила. Встав с кресла, девушка провела рукой по коротким черным волосам и схватила куртку со спинки.

– Я думаю, что десять лет назад, – Джой подошла к двери и взялась за ручку, – Фрэнк плохо сделал свою работу. Все знают, что Морлоу убил пять женщин. Для общества он зло в чистом его проявлении. Но почему Маркус убил именно их? Почему таким образом? И почему в тех местах?

– А знаете, возможно, это будет полезно для вас, мисс Грин, – на прощание Карина вновь сверкнула фирменной улыбкой. – Копните глубже. Найдите тайных демонов Морлоу. Ведь весьма вероятно, что тогда вы сможете дать бой своим.

После того, как Джой Грин покинула кабинет доктора Миллер, психотерапевт подошла к шкафу и перевернула книгу обратно. Все вновь стало идеальным.

***

Годами ранее.

– Сколько лет вашему ребенку, Оливия? Он примерно моего возраста, я прав? – спросил Маркус, откинувшись на спинку стула.

– Оливия? А куда же делась доктор Уэллс?

Психолог знала, что перед ней уже не тот маленький мальчик, который переступил порог ее кабинета много лет назад. Напротив нее сидел четырнадцатилетний подросток, с издевкой всматривающийся в ее уставшие глаза. Маркус довольно быстро вытянулся, отрастил волосы. Черты его лица заострились. Он смахивал на хищника, разглядывающего свою добычу.

– Мы столько лет знаем друг друга, что я больше не вижу смысла в фамильярности. Вы научили меня жить в этом мире. Показали путь. Благодаря вам я здесь, а не привязанный к кровати и облитый святой водой.

Заметив улыбку Морлоу, Оливия смутилась. Раньше он был более сдержанным. Возможно, это все переходный возраст. Гормоны.

– Как вы справляетесь? – Маркус размял шею, издав хруст. – Я даже представить не могу. Каждый день приходить на работу, слушать слезливые истории детей. А потом, возвращаться домой и строить из себя образцового родителя для собственного чада. Наверное, это сложно. Эмоционально я имею в виду. Ваш муж вам помогает?

Парень взглянул на безымянный палец психолога. Вместо обручального кольца он увидел белую полоску незагоревшей кожи. Оливия это заметила. Она совсем недавно пережила тяжелый развод, который сильно ударил по ее психическому здоровью.

– Моя личная жизнь тебя не касается, Маркус, – голос Оливии дрогнул.

– На протяжении многих лет вы лезли мне под ребра. Пытались докопаться до сокровенных тайн. Притворялись другом, в надежде узнать мой секрет. Почему же я не могу познакомиться с вами поближе? Понять, что вы за человек. Мне кажется, это справедливо.

За прошедшие полгода Оливия сильно похудела. На лице прибавилось множество морщин. В волосах начала проглядываться седина. Она выглядела так, словно из нее методично высасывали жизнь. День за днем. Капля за каплей.

– И какой же по твоему мнению я хочу узнать секрет? – Оливия облокотилась на стол, но ее кресло больше не издавало до боли знакомого скрипа.

– Тот же что и все остальные.

Маркус встал со стула и подошел к окну. Отодвинув жалюзи, он выглянул на улицу, посмотрев на машину сестры Мередит. Она по-прежнему привозила его к доктору Уэллс, но сама больше никогда не поднималась в ее кабинет.

– Тот из-за которого мы с вами познакомились, – добавил Морлоу.

– Неужели, спустя столько лет, ты созрел и решил поделиться со мной тем, что тогда произошло?

Оливия пошла в атаку. У нее совсем не было настроения играть в его психологические игры. Морлоу цеплялся к ней. Пытался задеть. Ненавязчиво, исподтишка, но она это чувствовала. В мальчике просыпались повадки манипулятора. Социопата, преследующего только свои интересы.

– Оливия, ответьте честно, – Морлоу обошел женщину сзади и положил руки ей на плечи, намерено вторгнувшись в личное пространство. – Одержимость: правда или вымысел?