Текст книги "Заметки забияки или На пути из физиков в маги"

Автор книги: Тая Ханами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15.

Нет, мы не распадались на атомы, чего я, дщерь физического факультета, воспитанная в терминах туннельных эффектов, признаться, опасалась. Но и такой близости душ, которую я испытала в процессе прохода сквозь железную дверь, со мной еще никогда доселе не случалось. Я была. Абсолютно самодостаточная. И я чувствовала металлиста рядом с собой, абсолютно свободного. И светились мы рядом на пару аки два солнышка, и было нам бесконечно, невыразимо вместе хорошо. И тянулось это долго – одну, две, три – аж целых четыре долгих секунды. А потом эта идиллия внезапно закончилась, мы вышли из металлической двери, и пред нами предстал стол, стул, и человек.

Потом я увидела большую буханку хлеба, от которой была косо отрезаны, как для рекламы какой, пара крошащихся ломтей. Довершали сей натюрморт прозрачный графин, на две трети наполненный водой, и стоящий тут же граненый стакан. У этого великолепия был и восседающий за столом свидетель, но был он ни разу не изысканно-художественный, не уже изготовившийся писать мировой шедевр маслом на грунтованную холстину. А какой-то необыкновенно, концентрированно злой – такой, что мне захотелось крикнуть «мама!», и рвануть что есть мочи куда-нибудь подальше. Слава моему начальству, рефлексы оно в меня вбило настолько крепко, что я, пожелав свалить отсюда, полог невидимости все же не утратила. Да и металлист, на ногах которого я все еще продолжала стоять, прижал меня к себе, как маленькую испуганную девчонку, успокоил теплом своих рук. И только тогда я вспомнила, что однажды уже видела это лицо, но лишенное каких бы то ни было признаков злобы. В замке покойного некроманта Ромуальда.

Человек за столом вздрогнул, уставился прямо на нас. Я замерла, не дыша. Но он не был магом (слава всем языческим богам!), и не смог увидеть нас, надежно укрытых пологом невидимости. А потому спустя пяток невероятно долгих секунд он, так и не узрев ничего крамольного, отвернулся обратно. Только тогда я выдохнула, и осторожно потянулась к нему. Магически. И, не дотянувшись полметра, отступила – он увешан был амулетами с макушки до пяток.

Вернувшись в реальный мир, я огляделась еще раз. И только теперь заметила в темном конце камеры высокий стул, на котором сидел прикованный цепями седой человек, чем-то отдаленно напоминающий Шона Коннери в старости. Издалека, по крайней мере. Ноги его не доставали до каменного пола каких-нибудь пару-тройку сантиметров, глаза слипались, голова клонилась на грудь. Но, как только человек заснул, немедленно раздался противный, режущий уши, голос Ромуальдовича:

– Вы, кажется, уснуть изволили, батенька!

Металлист до боли сжал мою руку. Я едва удержалась от крика.

Прикованный человек медленно открыл глаза, поводил бессмысленным взором по камере, потом сосредоточился на тюремщике. И улыбнулся – иронично так, понимающе. После чего отвернулся в сторону. Видимо, злому Всеволоду Ромуальдовичу тяжело далась ирония во взгляде пленника, лицо его побагровело, пошло вздутыми жилами, покрылось мелкими бисеринками пота.

– Улыбаетесь? – приторно-слащавым голосом спросил он. Таким, что у меня, невольной слушательницы, аж скулы свело. – А зря, – чуть более нормальным тоном произнес бывший босс металлиста. – Да вы повернитесь, посмотрите на своего благодетеля-то, и скажите правду, наконец.

Человек в цепях повернул голову, пристально взглянул на злого дяденьку.

– Я не знаю, где мой сын, – молвил он с достоинством. – А если бы и знал, то все равно не сказал бы.

При этих словах металлист одеревенел (впрочем, его и до этого было нельзя назвать расслабленным).

– Как знаете, батенька, как знаете, – снова послышался слащавый голос. – У меня времени-то много. А если устану, меня сменят… А вот у вас, поди, ножки-то затекли, и возраст у вас не юношеский. Схлопочите тромбик, от него кусочек оторвется, до сердца дойдет, и все… Каюк.

Металлист окаменел. Мне происходящее тоже не шибко нравилось, хотелось прекратить безобразие немедленно. Но как? Я, извернув шею под немыслимым углом, взглянула на своего компаньона. В его глазах была боль. Ничего, кроме боли.

Чтобы привлечь к себе внимание, я осторожно сошла с ноги товарища. Тот вздрогнул, посмотрел на меня. Я, (проверив «скакун» на руке и мгновенно воспряв духом по поводу его наличия), повела глазами в направлении пленника.

– Пойдем, заберем, – сказала одними губами.

Металлист кивнул. Медленно, миллиметр в секунду, поползли мы в направлении Илюхиного отца. Не успели мы преодолеть и половины пути, поминутно вздрагивая от гнусного голоса Ромуальдовича, предвещавшего беды от голода (так вот к чему на столе этот аппетитный хлебушек!), от жажды, от недосыпа, и еще от чего-то там, как послышался стук отпираемой двери, и в комнату быстрыми шагами вошел человек. Пользуясь тем, что внимание доморощенного гестаповца переключилось на вновьприбывшего, мы в четыре огромных шага преодолели остаток расстояния. Металлист, протянув руку, поколдовал над замком (мне даже показалось, что я слышала еле различимый щелчок). Пленник, занятый рассматриванием нового персонажа, нас не заметил. По крайней мере, он даже не вздрогнул. Я тоже прислушалась.

– В Сибири мятеж подавлен, на Руси тоже. Тимофея схватили, – быстро докладывал человек в черном.

– Это все? – холодно осведомился потомок некроманта Ромуальда. – Да вся ваша служба к чертям собачьим не годится! То с тройкой сопляков справиться не можете, то… – он взглянул на пленника и осекся. – Что-нибудь еще? – уже спокойно спросил он.

– Ваш бывший работник объявился в городе, – быстро сказал агент. – Его около дома видели. И потом, на лестничной площадке. А потом…

Пленный подался вперед. Насколько позволяла цепь.

Злой, но, судя по всему, не лишенный ума Ромуальдович жестом остановил своего подчиненного.

– Вот видите, батенька, – слащаво произнес он, – и без вас разобрались. – Нашли вашего сыночка. И что теперь с вами прикажете делать? Отпустить? Или голодных вами накормить?

«Это он про некромантов, что ли?» – тихо ужаснулась я.

«Шон Коннери» пожал плечами – мол, делайте, что хотите.

Это было последней каплей в мелкую (как оказалось) чашечку терпения злобного существа. Потомок некроманта вытянул из-за ворота какой-то амулет, направил его в нашу сторону. Ничего не вышло – я выскочила вперед, на ходу ставя антинекромантскую защиту, заслоняя собой Илюхиного отца. Полог невидимости растаял.

Металлист позади меня, не скрываясь, вынимал родителя из цепей.

– Это что за явление? – опешил потомок некроманта. – Ты, что ли, та самая деточка, спутавшая мне все карты? Откуда ты, прелестное создание, взялось? – вылез он из-за стола и осторожно двинулся ко мне.

Человек в черном, стоявший до этого столбом, очнулся, пошел в обход.

В моей руке появился огромный ком огня – с испугу я немного переборщила. В следующий момент агент уже пылал.

«Где он там?» – думала я. – «Скорее!»

От меня до жадно протянутой вперед загребущей руки Ромуальдовича оставалось не более метра, когда наконец меня сзади схватил металлист, и я поспешно нажала кнопку на «скакуне».

***

– Да-а-а, – глубокомысленно изрек металлист, проворно прыгая в укрытие. – Любишь ты это засушливое место, – издевательски произнес он. – Интересно, тут когда-нибудь по-другому бывает?

– По крайней мере, здесь по ночам в апреле не случается собачьего холода, – нашлась я. – И потом… Смотри, он уснул!

– Так он, поди, трое суток не спал, – с грустью глядя на родителя, сказал сын. – И неизвестно еще, чем до этого киднепинга занимался.

Металлист снял с себя куртку, приподнял осевшего на бетон предка, постелил, опустил отца обратно. Мы устроились рядышком, на моей куртке. Я безо всякой задней мысли прислонилась к товарищу – так было теплее. Тот замер прямо, не шелохнувшись.

Дождь внезапно прекратился, темнота потеряла свою густоту, и через минут пятнадцать рассвело окончательно. Вскоре показались первые монахи, жители расположенного неподалеку буддийского монастыря Нань Путо. В руках они несли теннисные ракетки.

– Нихао, Лиса.

– Нинхао, – помахала я им в ответ.

Вопреки убеждению европейцев, далеко не все монахи сейчас усердно практиковали ушу.

– Единственное, чего тут нет, – грустно сказала я, глядя на то, как буддисты ловко стучат по мячику, – так это сумерек. Ну, или почти нет, – поправилась я. Эти скудные пятнадцать минут – не в счет.

– Любишь сумерки? – с интересом посмотрел на меня металлист.

– Очень, – ответила я. – Вот как-то… – начала было я рассказывать историю о том, как провела конец июля в Хибинах, и какие там были долгие и красивые закаты длиной в ночь, но потом вспомнила, что закончилась эта история совсем неромантично. – Впрочем, не будем об этом.

– Что так? – внимательно посмотрел на меня спутник. – Дай догадаюсь, история твоя связана с… молодым человеком? И она плохо закончилась?

– Проехали. Поверь мне, это не самые приятные воспоминания из моей жизни. Кстати… Теперь, после того, как мы вытащили твоего отца из застенков… Я куда лучше тебя понимаю…

– Ты о «шпионаже»?

Я кивнула.

Ночная история действительно проливала свет на причины поведения металлиста. Киднеппинг! А старики – те же дети…

– А раньше ты не могла мне поверить? Тоже мне, товарищ!

Тон металлиста был весьма далек от ласкового.

Ну, все!

– Ах ты,…

Я замялась, не в силах подобрать подходящего эпитета.

– Бездна взаимопонимания, – прокомментировали откуда-то сбоку. – По идиотизму разговор тянет на диалог героев латиноамериканской мыльной оперы.

Что же, метко подмечено, ничего не скажешь. И, если честно, я была безмерно благодарна этому своевременному комментарию – уж больно цапаться с металлистом надоело.

– Илья, а ты не представишь мне свою даму? – продолжал тем временем предок, внимательно изучая меня. – Как зовут это очаровательное создание?

– Лиса, – не стала дожидаться польщенная я, пока металлист перестанет сверлить предка недовольным взглядом. – С ударением на первом слоге.

– А меня Олег Евгеньевич, – назвался родитель. – Вот и познакомились. Кстати, спасибо вам, ребята, за своевременное вмешательство. И… Сын мой, ты мне ничего рассказать не хочешь?

– Может, переберемся куда-нибудь в более гостеприимное место? – вспомнив, в каком положении еще совсем недавно находился немолодой уж Илюхин предок, предложила я.

– И куда мы направимся? – осведомился металлист. – Далековато наш транспорт окажется от места десантирования.

– Тогда в Заповедник, – вздохнула я. – Держитесь крепче, ребята. Готовы?

И пусть меня обзовут «детским садом» второй раз за неполные сутки.

В домике у начальства, несмотря на глубокую ночь (все-таки разницу во времени с Китаем еще никто не отменял) горел свет. Я остановилась.

– Спать или кушать? – спросила я у своих спутников.

– Все же кушать, – после секундного замешательства ответил Олег Евгеньевич. – Да и от любопытства я теперь не смогу заснуть.

«Что же, раньше сядешь – раньше выйдешь», – философски подумала я, стучась в окно начальства.

– Входи, несносная девчонка!

Господи боже, спаси и сохрани!

– Извините, что помешала, Борис Иванович, – начала я прямо с порога, – но у меня возникли… Ой, у вас гости, я пойду, пожалуй…

– Знакомься, – с еле заметной ноткой особо утонченной издевки сказал волхв. – Наше московское начальство, Мыкола Ромуальдович. А ночную гостью нашу все Лисой кличут.

Я замерла в дверях, уставясь на очередную ожившую копию портрета старины Ромуальда. На этот раз – на редкость глупый вариант. Поди, в голове этого дяденьки была всего одна извилина. И та поперек. Но, в отличие от своего злобного братца, этот клон был магом. Некромантом.

«Вот ведь, судьба ехидная, как над бедным Ромуальдом подшутила», – думала я, смотря в пустые глаза гостя. – «Их бы с братцем местами поменять, такой злодей бы получился концентрированный, любо дорого посмотреть! Издалека».

А больше ничего я подумать не успела, потому что меня бесцеремонно подняли в воздух, и отставили в сторону. Вот так всегда – ни тебе почета, ни уважения. Впрочем, я и сама хороша – о спутниках своих за удивлением от встречи начисто позабыла…

В комнату вошел металлист, следом за ним его отец. Волхв мрачно оглядел нашу делегацию, затем посмотрел на меня с упреком: мол, ничего умнее, чем вламываться с гостями посередь ночи, придумать не могла? Я приготовилась к худшему. Начальство еще пару секунд сверлило меня мрачным взглядом, но потом махнуло рукой – чего же еще от меня ожидать-то? А еще мгновение спустя его потемневшие было до цвета грозовой тучи глаза окрасились веселенькой лазурью:

– Покорнейше прошу простить меня, уважаемый Мыкола Ромуальдович, – с гипертрофированной вежливостью обратился волхв к тупому некроманту. – Дела неотложные, сами видите. Ребята из командировки вернулись. Кушать хотят, бедненькие. Позвольте проводить вас?

Тот важно кивнул – точно бюрократ какой чванливый.

Начальство, крикнув Гоше, чтобы накормил гостей, скрылось с гостем в портале. Перед нами возник из неоткуда заспанный домовой.

Сбоку от меня тихо осел на пол престарелый папа металлиста.

***

Проигнорировав укоризненный взгляд отцелюбивого товарища, я нагло уселась в любимое кресло у камина. Завозилась, устраиваясь поудобнее. Гоша понимающе присвистнул, исчез, потом снова появился, на этот раз с совковой раскладушкой. Компаньон одарил меня еще одним неласковым взглядом. Я не отреагировала. Илья отвернулся от меня, уставился на принесенный агрегат. Тот заскрипел, разложился, щелкнул регулятором наклона подголовника. Хорошо быть металлистом – помнится, в детстве я не раз прищемляла пальчики при установке этого, так сказать, ложа, когда приходилось ночевать у бабушки…

– Мне почему-то кажется, – сказала я, глядя, как металлист переносит отца на раскладушку, – что нам не стоит раскрывать Олегу Евгеньевичу правду. Скоро придет начальство, взглянет на него пристально, и…

– Милая какая девочка, – подал голос папенька компаньона. – Решила позаботиться о старом человеке, не перегружать его слабую психику ненужными подробностями.

Я немедленно покраснела, словно уличенная в чем-то нехорошем. Хотя, если разобраться, я была кругом права. Вот только…

Правильно, нечего за других думать, как им жить на этом свете.

– Тогда давайте поедим, что ли? – вздохнув, предложила я. – Гоша, ты нам поесть не дашь, а то у нашего гостя росинки маковой во рту вот уже…

– Сутки не было, – глядя на часы, сказал старый байкер. – Разуважьте уж нас, пожалуйста, – вежливо обратился он к домовому.

Тот важно кивнул, исчез, и стол волхва начал заполняться яствами диетического характера – горшок глиняный с кашкой овсяной, графин с кисельком ягодным на меду, блюдо плетеное с пирожками капустными.

Олег Евгеньевич не стал ждать приглашения, самолично устроился у стола. Его тарелка тут же наполнилась горячей кашей.

Я пронаблюдала, с каким аппетитом отец металлиста уписывает кашу за обе щеки, порадовалась за него. Потом посмотрела на сыночка… Лучше бы я этого не делала.

– Ну-с, Патрикеевна, – обратился ко мне металлист, – заварила кашу, теперь сама расхлебывай.

Неправда. Это не я заварила. Это домовой.

Гоша хмыкнул.

– Сын не любит, когда я в его дела влезаю, – прояснил мне, недоумевающей, ситуацию Олег Евгеньевич. – Он никогда мне ничего не рассказывает, скрытен с рождения не в меру.

– То есть, вы не знали, что он… как бы это… того…, – замялась я, не зная, как бы это огорошить человека поделикатнее.

– Сама ты «того»! – не выдержал моих пояснений металлист. – Папа. Я – маг.

– А я – испанский летчик, – в тон нему ответил Олег Евгеньевич. – Ребята, вы мне скажите, наконец, что тут происходит? Что за новейшие технологии, позволяющие перемещаться по планете в мгновение ока? Вы что, в секретной службе оба работаете? И что это за енот говорящий?

Домовой презрительно фыркнул, и растворился в воздухе. Я поняла, что горячего чаю не будет, и посуду мыть нам придется самим – не оставлять же ее немытой, да еще и начальству, в конце-то концов.

– Вот видишь? – торжествующе повернулся ко мне металлист. – Не поверил. Хорошо, отец! Мы действительно оба работаем в некой закрытой конторе, и о том, чем занимаемся, рассказывать не имеем права.

– Ну и работай себе на здоровье, – отозвался предок. – А при чем тут я? Почему тебя какие-то, позволь сказать, театральные злодеи, разыскивают у меня дома?

– А как, кстати, ты оказался в Академгородке? – задал в свою очередь вопрос Илья.

– Как-как! Позвонили чуть ли не ночью, сказали, что ты пропал, что нужно срочно приехать. Вежливо так разговаривали, чуть обеспокоено, я и повелся. Подонки!

– Но ведь все же обошлось, – неуверенно начала я. – В принципе, никто не пострадал.

– Да, – поддержал меня металлист. – Ты бросай это дело, отец, мы уж сами как-нибудь…

– Ну уж нет! – зловеще оскалился старый байкер. – Откуда у вас тут позвонить можно?

– Держите, – вылезла я из кресла.

Протянула мобилу, игнорируя отчаянные жесты металлиста.

Не все ли равно, не сейчас, так позже позвонит. Какая разница?

Разницу я почувствовала, и скоро. Все же, надо было дать остыть человеку, а то он такого наковал, пока горяч был! Ух! Позвонил таким же, как он сам, старым, да удалым, велел народ собирать. Металлист в процессе всего разговора сидел, схватившись руками за голову. Справившись у меня, сможем ли мы сей же час оказаться в Новосибирске, и, если «да», то где именно, бравый предок забил стрелку через час на площади Калинина, и, необычайно довольный собою, дал отбой.

– Ты хоть понимаешь, отец, во что ввязываешься? – тихо спросил Илья, когда Олег Евгеньевич отдал мне трубку обратно.

– Понимаю, – глядя в глаза сына, ответил папаня. – Но я и то понимаю, что вы, нынешняя молодежь, совсем за своими игровыми приставками вкус к борьбе за свои права потеряли, – с упреком произнесла поседевшая молодежь шестидесятых. – Зажрались вы, дети мои, точно свиньи какие, и все вам стало до лампочки. Лучшие умы продались за доллары и евро. Остальные, кто без мозгов, пляшут под дудку нечистоплотных политиканов. А…

– Довольно! – поднял руку металлист. – Хватит. Ты мне вот что скажи, отец, сколько тебе народу Стас обещал? И будет ли у вас оружие?

– Обещал человек пятьдесят как минимум. А оружие… Холодное у всех будет, ружья у многих имеются охотничьи.

– Но мы же ведь поедем с ними вместе, правда? – повернулась я к металлисту.

– Конечно, я поеду, – спокойно сказал Илья. – Но лично ты…

– Поеду сзади тебя на мотоцикле, – решительно прервала я его. – Мне понравилось, – добавила я вполне искренне. – И вообще, я ведь…

– И ты туда же, – обреченно вздохнул Илья. – Но ты забыла, у меня ведь мотоцикл в Академгородке остался. Меня, так и быть, повезут. А вот ты…

– Это все решаемо, – оживился предок. – Ребятки потеснятся, выделят вам, безлошадным, средство транспорта.

– Чтобы я, да в это гинекологическое кресло? – ощетинился байкер. – Да ни за что!

Дальше вникать в беседу двух мотоциклистов разных поколений и мировоззрений я не стала. Собрала посуду со стола, пошла в душевую. Возвращалась я обратно в комнату, в глубине души опасаясь, что родственнички учинили разборку, и кабинет начальства лежит в руинах. Ан нет – отец и сын вели мирную беседу на погодные сюжеты вообще и о том, как они влияют на экипировку мотоциклиста, в частности.

– А вот и наша девица-красавица появилась, – приветствовал меня Олег Евгеньевич. – В путь?

– Да, – ответила я. – Ничто нас не держит, вроде как.

– А вот и нет, – раздалось снаружи избушки. – Куда это вы без меня собрались?

Антон! А он тут какими судьбами? Пришлось подождать.

– Привет ребята! – поздоровался он, входя в комнату. – О, здравствуйте…

– Олег Евгеньевич, – пожал руку друиду папаня. – Все в сборе?

– Это у Антона спросить надо, – ответил металлист. – Никто еще не собирался с нами?

В честных глазах будущего отца читалось сомнение.

– Маня за мной увязалась, – сказал он. – То есть, она меня разбудила. То есть не меня, а деда Макса…

– Где она? – перебила я его, озираясь. Словно ожидала, что киса наша ненаглядная под начальским столом пряталась.

– Не туда смотришь, – пробурчал Илюха. – Вон она, из-за двери косит зеленым глазом.

– Маня!!! – завопила я не своим голосом, бросаясь к многоножке. – Как ты тут без меня?

Та, разумеется, не ответила, но завертелась кольцом вокруг моих ног, подсекла коленки, и, когда я плюхнулась на ее спину, извернулась, заглянула в глаза. Можете смеяться, а я вдруг прочла в ее зеленых глазах, что она скучала, а теперь рада до безумия.

Да, именно до безумия – киса собиралась с нами.

– Кажется, мы обрели транспорт, ребята, – неуверенно посмотрела я на металлиста. – Только как она по асфальту-то?

– Легко! – отозвался друид. – Это для нее и меня как раз не проблема.

– А седло?

– Тоже со мной.

– А разрешение начальства?

– Давно ли ты стала такой законопослушной?

И Антон туда же…

– Садимся на Маню, поехали! Олег Евгеньевич?

– А это что такое? – обрел, наконец, дар речи папа металлиста, указывая на многоножку.

– Новая технология, отец, новая технология, – ответил сын. – Лиса, садись ко мне на колени, папе тоже место нужно!

Вообще-то, я была уверена в том, что без этого можно было обойтись, но не спорить же с командиром нашим доморощенным, да еще когда он в раж вошел. Я села, велела всем держаться друг за дружку, и нажала нужную кнопку.

***

На площади в предрассветный час скопилось мотоциклов семьдесят, не меньше. Выглядели они… Ну как может выглядеть довольно большая толпа заспанных, грубых асоциальных мужиков? Да еще и при оружии, да на мотоциклах? То там, то сям раздавались резкие звуки – кто-то из собравшихся баловался ручкой газа. Кое-то перемещался с места на место подобно броуновской частице, но, все же большинство стояло относительно спокойно. Среди собравшихся было даже несколько гайцев на белых эндуро.

Маня поначалу было опешила от подобного собрания, но потом взяла себя в лапы. Вскоре к нам подошел немолодой грузный байкер в кожаных покрышках – судя по всему, тот самый Стас, с которым папаня металлиста по телефону разговаривал. В руках он держал запасной шлем.

– Здорово, Евгеньич, – вполголоса произнес он, протягивая шлем другу. – О, и Илюха с тобой! И… Что это у вас за диковинное транспортное средство?

– Это Маня, – ответил папа металлиста не слишком уверенным голосом, вылезая из седла. – Только не спрашивай о ее происхождении ради попутного ветра, я и сам ничего не понимаю. Все готовы?

– Еще «медведи» не подъехали, – ответил Стас. – Дождемся, и можно будет трогаться.

– Что у вас с оружием? – завел свою любимую песню металлист.

– Хватает, – уверенно заявил местный заводила. – Ножи у всех есть, топоры у многих, еще с десяток винтовок, пушки у гайцев, и даже один Калашников, – перечислял он.

– Смертники вы, ребята, – спокойно заявил ему Илюха. – Молодежь хоть назад отошлите.

– Нет, – уже не так громко, как прежде, но твердо ответил Стас. – С нами поедут. Ибо нечего всякой сволочи людей наших обижать. А не ответим – себя уважать перестанем.

Послышался приближающийся гул – по проспекту катила еще одна колонна мотоциклистов.

– По коням! – громко прокричал байкер. – Выступаем!

Колонна ехала медленно, километров семьдесят в час, не больше. Моей бесхитростной натуре понравилось пребывать в строю серьезно настроенных мужиков. Мне передалась их решительность, чувство товарищеского плеча и ожидание грядущей битвы. Даже высокая концентрация выхлопных газов не смогла отравить приключение.

Как только мы выбрались за пределы города, Маня устремилась в лес – ей, жительнице чистого Заповедника, все же не по себе было. Как только киса оказалась среди деревьев, она прибавила скорости. Уж не знаю, как она ориентировалась в незнакомом лесу, но получалось у нее не чуть не хуже, чем в ее родном сосновом бору. К месту операции мы подъехали ноздря в ноздрю с мотоциклом Стаса. С него удивленно глядел на нас папа металлиста.

…Нас ждали. Уж не знаю, как тут узнали о нашей спонтанной акции, но факт оставался фактом – здание конторы было оцеплено по всему периметру. И в этих охранниках я с величайшим удивлением узнала киборгов, похожих на новых стражей нашего Заповедника. Тех самых, что появились у ворот после нападения на Маню, а потом, по словам друида Макса, и вовсе наводнивших всю территорию. Выглядели они внушительно. Дело было дрянь. Я в первый раз подумала о том, что металлист был не так уж и неправ, прося не брать с собой молодежь…

Пока мы в нерешительности рассматривали противника, к нам неожиданно подошло подкрепление в виде сухонького пенечка, смотревшего на Маню с нескрываемым обожанием. Я, если честно, думала, что лешие у нас не водятся, а тут – гляди-ка! Не самый лучший экземпляр, конечно. Но на безрыбье, как говорится… Киса наша, правда, от подобного кавалера в восторг не пришла, но посильную помощь в виде заболачивая почвы под ногами стражей отвергать не стала. Пенек ошалел от появившихся (у него в воображении) возможностей, и браво заскрипел в обход конторы. На приличном расстоянии.

К нам подошли Илюхин отец со Стасом, командиром воинства.

– Начинаем? – деловито осведомился престарелый байкер.

– Да, – ответил металлист. – Только… Гайцев с пушками вперед пустите, так толку больше будет, ну, дальше сами разберетесь. Только у нас на линии огня не стойте по возможности. Это все.

И вот напряженную тишину пропорола автоматная очередь, заодно послужившая сигналом к началу атаки. Слава не знаю уж кому, но мозгов у автоматчика хватило на то, чтобы оценить силы противника, и разрядить весь магазин в одного стража. Помогло, но мало. Судя по всему, охранник мало чем отличался от терминатора – шевелить ручищами стал ненамного медленнее, чем его собратья по серийному выпуску. Слава расторопному пеньку, страж не смог сдвинуться с места – его ноги крепко увязли в почве. Но ему и не требовалась маневренность – схватил железными руками незадачливого байкера, раздался жуткий вопль. Сзади насели товарищи пострадавшего, придавили кучей, но не смогли удержать – через пару минут страж вынырнул из кучи малы, раздался еще один крик. Толпа откатилась, замерла, ошалело глядя на противника.

Пора было брать инициативу в свои руки.

– Отойдите назад! Все!

Друид, на время изменивший выбранной им природе, пальнул в недруга фаерболом, я, пользуясь тем, что страж отвлекся, вступила в переговоры с его металлическим содержимым, и, как всегда, добилась полного и безоговорочного непонимания со стороны собеседника. Страж зашипел, оплавился, растекся маслянистой лужей по заболоченной местности. Впитался.

Воздух огласили ликующие крики. Мы с друидом переглянусь, и напали вдвоем на очередного недруга. Положив еще парочку врагов, поняли, что не так уж они и страшны, как сперва казались. Я потеряла из виду металлиста, лишь потом узнала, что ему удалось вывести из строя семерых стражей, и переманить парочку на нашу сторону.

Отчаянные байкеры тоже не сидели на травке – навалились скопом и прикончили таки одного киборга. Правда, как им это удалось, мне лично, было не понятно.

Вскоре ни одного воинственно настроенного киборга не осталось.

Нападение можно было бы считать успешным (если не считать пятерых тяжелораненых и с десяток «оцарапанных» байкеров), но, к сожалению, на этом оборонные способности конторы не закончились. Мотоциклисты, обрадовавшись победе над врагом, расслабились, мы вместе с ними, а потому, появившиеся на крыльце «Смиты» застали нас врасплох – зацепили все-таки нескольких байкеров, прежде чем расплавленные пушки залили им руки.

Наконец все стихло.

– Интересно, в здании есть невинные люди? – осведомился Олег Евгеньевич у своего сына.

Мы лежали «укрытии» – за чьим-то мотоциклом.

– Судя по тем «мылам», что я получал от своих бывших сотрудников, их там вообще быть не должно, – пожал плечами металлист.

– Тогда, – повернулся Илюхин отец к друиду, – не могли бы вы, молодой человек, устроить еще несколько тех огненных фокусов, что вы недавно демонстрировали?

Мы втроем переглянулись.

– Не дело бросать начатое на половине пути, – грустно, как мне показалось, сказал металлист. – Пожара бы только не случилось…

– Лес я отгоню, – проскрипел пенек. – Полумили хватит?

– Сам смотри, – ответила я за Илюху. – Мы не пожарники. Если сильно разгорится, боюсь, я не управлюсь.

– Ладно, что уж там! Жгите, давайте, – решился леший. – Я сам за лесом пригляжу, – покосился он на Маню.

Та повела на него зелеными глазищами.

Мы скомандовали бойцам увести мотоциклы подальше, и оттащить раненых. Раздался звук заводимых моторов, запахло угарным газом.

Когда все снова успокоилось, мы дружно пальнули шаровыми молниями в здание. Грохнуло оглушающе – поди, в самом Новосибирске было слышно. А затем заполыхало так, что мама не горюй. Мы добавили огня, и вскоре все строение было охвачено рыжим пламенем. Зрелище получилось настолько завораживающим, что, я глаз отвести от него не могла, элементалы как с цепи сорвались, устроили массовую оргию с песнями и плясками. Безбашенные мотоциклисты молча смотрели на грандиозное пожарище.

Наконец мы с друидом очнулись, пошли осматривать раненых. Командиру байкеров тоже досталось – на левой руке не хватало двух пальцев, кисть была перетянута чьей-то грязной банданой. В другой, здоровой руке престарелый боец сжимал мобилу, разговаривал. Со знакомым хирургом, как я поняла. Друид аж скривился при виде перевязанной конечности, размотал промокшую насквозь тряпку, принялся останавливать кровь.

– Автобус вызвали? – деловито осведомился подошедший металлист.

Командир молча кивнул, удивленно глядя, как на глазах покрывается розоватой кожей бывшая рана.

– Пальцев, к сожалению, отрастить не смогу, – глядя в глаза байкеру, сказал друид. – Не та у меня квалификация.

– И на том спасибо, – усмехнулся Стас. – Я уж думал, совсем без кисти останусь, уж больно повязка негигиеничная была. Вы уж гляньте тогда остальных раненых, пожалуйста.

Антон согласно кивнул, принялся за осмотр.

Эх! Сдается мне, пойдут гулять разговоры о чудесах. Кстати…

– Интересно, где Ромуальдович? – вспомнила я о злобном потомке некроманта. – Он был в здании, или нет?

– Кто же его теперь-то разберет, – вздохнул металлист. – Лично мне хотелось бы, чтобы он был мертв, – не стал кривить душой Илья. – Но, скорее всего, подземные этажи мало пострадали.

– Так что мешает нам довершить начатое, по твоему же меткому выражению?

– Лично у меня мощи не хватит на весь этот объем железа. Как у тебя – не знаю. Но весьма и весьма сомневаюсь, уж прости за откровенность.

– А он всегда под землей прятался, или только в исключительных случаях?

– Не знаю, – пожал плечами металлист. – Я с ним старался не пересекаться, сама понимаешь.