Текст книги "Нянька для Радуги (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Всё это было сказано таким убитым голосом, что Макс понял – она не шутит. И в случае его согласия, сама заманит брата в ловушку, накачает притупляющей мозговую деятельность дребеденью и отведёт в ЗАГС. Мира была способна отчебучить что-нибудь в этом духе. Да что говорить, сейчас, глядя на своего Максима, понимая, что их отношениям пришёл конец, она окончательно осознала, что способна ради него на всё. ВСЁ! Лишь бы он и дальше оставался рядом.

Да только… уже знала, что это бессмысленно. Он уедет. И этот вопрос уже решён. Ведь выбирая между ней и Машей он, ни на секунду не задумываясь, выбрал сестру.

– Мирочка, – Макс погладил пальцами её скулу, поймал скользнувшую по щеке маленькую слезинку и, не в силах больше видеть боль в её глазах, крепко обнял. – Маленькая моя, пойми меня, пожалуйста. Я очень хочу остаться, но не могу. Маша…

Но она не дала ему договорить.

– Я поеду с тобой! – выдала Мирослава, решительно отстраняясь.

– Нет, – он покачал головой. – У тебя здесь учёба, отец, друзья…

– Плевать! Я хочу поехать и я поеду.

– Нет! – продолжал настаивать Максим. – Мы ещё даже сами не знаем, куда направимся. Как я могу взять тебя с собой?

– Я. Поеду. С тобой, – отрывисто и чётко произнесла она. Потом обняла его лицо ладонями и прошептала. – Как ты не понимаешь, что без тебя мне ничего этого не нужно.

– Не говори так, – попытался осадить её парень, но Мира не послушала.

– Как?! Это ведь правда. Сейчас мне кажется, что до тебя я и не жила вовсе, а находилась в состоянии какого-то автопилота. Ела, спала, говорила, и даже глупости делала. Всё это было серо, пресно и безвкусно. А ты дал мне почувствовать вкус настоящей жизни, – она замолчала, стараясь восстановить сбившееся от волнения дыхание.

– Я ведь не единственный в мире мужчина. Ты ещё встретишь того, кто окажется в миллиард раз лучше…

– Но я тебя люблю! Мне не нужен никто другой, будь он хоть суперменом, мачо и олигархом в одном лице! Пойми же это!

Она уже не просто плакала, а рыдала. Но сама, будто бы и не чувствовала этого. Сейчас всё это казалось ей совершенно неважным. Ни гордость, ни собственный внешний вид. Она просто хотела, чтобы Максим её услышал, понял и остался с ней.

Её признание ошеломило его покруче вчерашнего рассказа Маши. Почему-то до этого момента Макс даже и не подозревал, что его Мирочка вообще способна любить кого-то кроме себя. Но сейчас, глядя на то, как её всю трясёт, как всхлипы перемежаются с невнятным бормотанием, в котором слышно только «люблю» и «не бросай меня», он ни капли не сомневался в её чувствах.

Возможно, если бы всё сложилось иначе… если бы у них было ещё хотя бы десять минут… он бы не смог уйти. Остался. Попытался бы объяснить всё сестре. Наверно, она бы поняла. Но у судьбы на их счёт были совсем другие планы.

В кармане Максима заиграл телефон, но он почти не обратил на это внимание. И лишь когда противная мелодия зазвучала в четвёртый раз, всё-таки достал свой простенький аппарат и ответил на звонок.

Оказывается, вызывала его Маша, желая сообщить, что такси прибудет с минуты на минуту, и им давно пора выходить. Её слова будто отрезвили его от сладкого сна, в котором он уже почти решил никуда не ехать. Теперь же наваждение спало, и собственные мысли стали казаться лишь глупостью и проявлением непозволительной слабости.

Положив трубку, он в последний раз крепко прижал Миру к себе. Она всё ещё дрожала, стараясь подавить собственную истерику. Но по этому объятию поняла, что времени почти не осталось.

– Пожалуйста, – проговорила она сквозь слёзы. – Не оставляй меня одну. Я ведь без тебя снова начну делать глупости.

– Мирочка, – Макс зажмурился, чтобы не позволить собственным зашкаливающим эмоциям выйти наружу. – Не нужно. Прошу тебя. Я очень не хочу ехать, но и остаться не могу. Меня самого на куски разрывает от неправильности ситуации. Но и просить ждать меня я не имею права. Просто живи… наслаждайся жизнью. Ты ведь замечательная. Самая яркая, самая лучшая.

– Максим, – она освободилась от его крепких объятий и заглянула в глаза, – я тебя люблю, – она на секунду замолчала, подавив очередной всхлип. – Скажи, это для тебя хоть что-нибудь значит?

Он не знал, что на это ответить. Просто не имел ни какого понятия. Поэтому… промолчал. Нежно, будто прощаясь, сжал её пальцы, поднёс их к губам.

– Прости, – прошептал, целуя. Затем сделал шаг назад, разрывая контакт и повторил: – Прости меня.

А после ушёл, ни разу не оглянувшись.

***

Давно стемнело. По смелым прикидкам Миры, это произошло часа четыре назад, а может и больше. К сожалению, узнать точное время она никак не могла. По звёздам определять пока не научилась, а её телефон постигла та же участь что и саму хозяйку. Его бросили. Вслед уходящему поезду. И сейчас он находился в самом, что ни на есть, разбитом состоянии. Впрочем, как и сама Мирослава.

И зачем она вообще поехала на этот вокзал? Что хотела изменить? Ведь Макс ясно дал понять, что своего решения не поменяет. И наплевать ему на все её чувства и признания. Да и на неё саму – плевать.

Горло обжёг очередной глоток коньяка, а пальцы сами потянулись к пачке с сигаретами. Да, Мира снова пила крепкий алкоголь и курила. Ведь тот, кому она обещала этого не делать, тот, ради кого она была готова пойти на всё… просто уехал.

Когда он оставил её со своим «прости» посреди сада, она ещё почти час искренне старалась прийти в себя. Но в организме уже просто не осталось моральных сил на какую-либо борьбу. Да и зачем? Ведь теперь без него уже ничего не имело значения. И жизнь… не имела значения. И только спустя тысячи бесконечных секунд полного отчаяния, Мира поняла, что должна бороться. Она решительно поднялась с бордюра, на котором сидела, вскинула голову, сжала кулаки и направилась в гараж.

Главным её желанием было, не дать Максиму сделать эту глупость. И пока мчалась до вокзала, придумала сотню разных способов его осуществить. Это раньше русские женщины коней наскоку останавливали. А сейчас им и локомотивы не страшны, и самолёты разворачивать – по силам. Главное захотеть.

И Мирослава захотела. Но у неё не было никакой информации. Ни номера поезда, ни даже направления его следования. Поэтому она просто металась по перрону и старательно всматривалась в лица. В её душе была абсолютная уверенность, что она успеет, что не даст Максиму разрушить их жизни.

Но… ничего не выходило.

А когда, спустя кучу времени, она забралась на расположенный над путями мостик и продолжила поиски сверху, то, наконец, увидела бегущих по платформе Макса и Машу. И даже позвала их, закричала… Но звуки вокзала поглоти этот крик.

Тем временем, быстро предъявив проводнице билеты, ребята заскочили в вагон, и почти сразу после этого поезд тронулся. А Мира бегом понеслась вниз, надеясь успеть.

Что именно она собиралась сделать с отъезжающим составом, было не понятно. Находясь в состоянии близком к истерическому, она бежала вдоль движущихся вагонов. А когда последний из них, равнодушно проехал мимо, со всей переполняющей её злостью, бросила на рельсы свой телефон.

– Да и пошёл ты! – прокричала она в пустоту. – Выживу и без тебя! Урод! – и без сил опустившись на перрон, разрыдалась.

Как попала домой – Мира не помнила. Она вообще до сих пор пребывала в каком-то невменяемом состоянии и искренне мечтала перестать думать о Максиме. В помощники она выбрала бутылку конька и пачку сигарет. Вот только легче почему-то не становилось.

– Мирка? А что у нас за праздник? Почему пьём? – поинтересовался внезапно возникший перед ней Лёва.

Девушка подняла на него пустые пьяные глаза, грустно усмехнулась и, отсалютовав ему бутылкой, сделала очередной глоток прямо из горлышка.

– Поминки. Присоединяйся, – прохрипела она, разглядывая брата. А он сегодня явно собирался провести вечер не так. И костюм новый надел, и большой букет полевых ромашек притащил. Вон как бережно в руке их сжимает. Аж смешно.

Лёва смерил сидящую на шезлонге пьяную сестру скептичным взглядом и покачал головой.

– Прости, милая, но я за рулём, и коньяк мне сегодня не светит, – он изобразил притворное сожаление и улыбнулся. – Так кого поминаем?

– Мою наивность, – она смерила его насмешливым взглядом и добавила. – И твою, кстати, тоже. Ты куда собрался такой красивый?

Лёва самодовольно улыбнулся и ответил.

– Представляешь, сестрёнка, я тут жениться решил. Вот хочу отвезти свою невесту на семейный ужин. Отец давно хочет с ней познакомиться.

От такого заявления Мира подавилась новой порцией алкоголя и с диким удивлением уставилась на брата.

– Что?! – выговорила она, отставляя подальше полупустую бутылку. – Жениться?! И кто же у нас невеста?!

– Маша, – уверенно и гордо ответил Лев.

А Мира сначала просто смотрела на него, как на полного идиота, а потом и вовсе расхохоталась. До слёз.

– Ух, – проговорила она, всё ещё смеясь, – А я-то думала, что одна такая дура. А оказывается – это наша семейная черта.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Лёва. Если честно, её странное состояние его искренне настораживало.

Мирослава усмехнулась, чуть наклонила голову и будто специально медленно и лениво прикурила очередную сигарету. Всё это время Лёва молча наблюдал за её действиями. Но… по какой-то ему самому непонятной причине, совершенно не желал слышать ответ. Будто бы он уже наверняка знал, что правда его разочарует.

И, тем не менее, она всё-таки ответила.

– Маша уехала. И Макс с ней, – на её губах растянулась вымученная улыбка. – Так что нет у тебя никакой невесты.

Сначала он хотел возразить, обвинить сестру во лжи, но что-то в её облике, во взгляде отчаянно кричало ему о том, что всё сказанное – правда. Он даже сам не понял, почему вдруг сорвался с места и быстрым шагом пошёл в сторону гостевого домика. Но увидев, что ни в оном из окон не горит свет, резко перешёл на бег.

Как ненормальный он носился от комнаты к комнате, щёлкая выключателями освещения, и только добравшись до пустой и какой-то безликой спальни Марии, понял, что Мира говорила правду.

Прислонившись спиной к створкам пустого шкафа-купе, он дрожащими руками достал из кармана мобильник и по памяти набрал номер Маши. Но услышав механический голос, сообщающий, что «Абонент не абонент» сбросил вызов и набрал повторно. Лишь после десятого такого звонка, Лёва смог хотя бы частично взять себя в руки и включить голову. Тогда-то он и решил позвонить Максиму. И как ни странно, дозвонился.

– Чего тебе? – спросил равнодушный усталый голос в трубке.

– Машу дай! – выпалил Лёва, сжимая аппарат с такой силой, что будь на его месте человек – его бы уже не было в живых.

– Она не хочет с тобой разговаривать, – спокойно ответил Максим.

– Дай ей трубку! – закричал разъярённый блондин. – Немедленно! Сейчас же!

– Нет.

Заставив себя успокоиться и перейти на другой тон, Лёва глубоко вздохнул и попытался говорить тише.

– Прошу тебя, Максим. Мне очень нужно с ней поговорить. Очень…. – последнее слово было сказано едва слышным шёпотом.

На какое-то время в динамике повисла тишина. А потом усталый голос Макса всё-таки выдал Лёве жуткую правду.

– Поздно. Она к тебе не вернётся. Я очень хорошо знаю свою сестру и уверен, что подобное предательство для неё – непростительно, – ровным и даже немного сочувственным тоном проговорил он. – Я уже пробовал убедить её попытаться дать тебе шанс, но она даже слушать не хочет. Не знаю, нужно ли тебе всё это, но если ты хочешь растить своего ребёнка в полноценной семье, тебе придётся очень туго. Даже не представляю, как нужно будет извернуться, чтобы заполучить Машу обратно.

– Я жениться на ней хотел, – тусклым, убитым голосом ответил Лёва. – Она ведь… особенная. Для меня. Моя женщина.

Макс не сразу нашёл, что на это ответить. У него даже какая-то симпатия к Лёве появляться начала. Наверное, именно поэтому он и озвучил первую пришедшую в голову мысль, которая почему-то показалась ему самой правильной.

– Давай так… Ты пока её не трогай. Не ищи, не напоминай о себе.

– Я найду! Приеду! – тут же снова сорвался Лёва, но Максим поспешил его осадить.

– И ничего этим не добьешься. Только хуже сделаешь, – сказал он. – Я не сомневаюсь в твоих возможностях, но прошу, дай ей время успокоиться. Осознать случившееся, разложить свои чувства по полочкам. Ты ведь очень много для неё значишь, поэтому она и приняла твой… скажем так, опрометчивый поступок, близко к сердцу.

– Ты предлагаешь мне просто оставить всё как есть?

– Нет. – Макс вздохнул и упёрся лбом в холодное стекло в пустом тамбуре мчащегося поезда. – У меня к тебе предложение. Думаю, через пару лет, мы вернёмся обратно, и тогда…

– Пру лет?! – снова повысил голос и без того неспокойный Лёва. – Ты предлагаешь мне столько ждать?!

– И тогда я помогу тебе с ней помириться, – невозмутимо продолжил Максим. – Но только в том случае, если сможешь доказать и ей, и мне, что они с малышом действительно тебе дороги.

– Да пошёл ты на хрен со своим предложением, – продолжал беситься тот. – Засунь себе его…

– Через два дня я поменяю номер. Если решишь, что моё предложение тебе интересно, успеешь дозвониться.

Вызов оборвался, а Лёва просто застыл не в силах поверить во всё произошедшее. Он сам не знал, как умудрился покинуть гостевой домик и ничего при этом не разнести. В душе было настолько мрачно, что хотелось кричать. Руки дрожали от бесконечной ярости и какого-то глухого отчаяния, а сердце стучало как бешенное. Но при всём этом букете жутких ощущений самым противным оказалось чувство пустоты… и одиночества. Оказалось, что без Маши его мир не просто тускнел – он трещал, разваливался, превращался в пыль и развеивался по ветру.

Присев рядом с Мирой на шезлонг у бассейна, где по случаю отвратительного настроения хозяйки даже подсветка не горела, Лёва вытянул из её руки бутылку и сделал несколько глотков.

– О, вижу и тебя проняло, – пьяно хихикнула девушка, затягиваясь зажатой в пальцах сигаретой. – Что, братишка, опрокинули тебя? И меня тоже, – рассуждала она заплетающимся языком. – А знаешь, кто виноват во всём этом?

Он одарил её пустым раздражённым взглядом, но промолчал. Да только Мира всё равно ответила на свой же вопрос.

– Ты! – сказала, ткнув пальцем в его грудь. – Это из-за тебя, озабоченный ты индюк, они уехали! Это ты не смог сдержать свою похоть в руках и полез на какую-то выдру! И чем тебя Маша не устраивала?

– Замолчи, Мира. Пожалуйста, заткнись, – прошипел он сквозь зубы, снова прикладываясь к заветной бутылке с янтарной сорокоградусной жидкостью. – И без твоих обвинений тошно. Я ведь даже не хотел Анжелу.

– Но почему тогда?! Зачем?! Объясни мне! – закричала она, отбрасывая в воду горящий окурок. – Тебя, что заставляли?!

– Так было нужно, – отмахнулся от объяснений Лёва.

– Нужно?! – выкрикнула она, вскакивая. – Нужно?! – повторила, не в силах унять собственный гнев. – Этим «нужно» ты угробил не только свои отношения с замечательной девушкой, но и мои… Из-за тебя Максим уехал. И он не просил меня его ждать. Он…. – она снова всхлипнула, – бросил меня, ради сестры. А всё, потому что ты, Лёва, на самом деле оказался полным придурком!

Он не ответил. Просто сидел, молча смотрел на тёмную гладь бассейна и слушал как тяжело и надрывно дышит Мира.

Больше она не сказала ничего. Без слов отобрала у него бутылку, залпом влила в себя остатки её содержимого и ушла. Ведь уже завтра утром ей предстояло перешагнуть через собственную горечь, боль, и постараться начать новую жизнь.

А Лёва так и сидел на этом шезлонге до самого рассвета. Вспоминал, думал, анализировал. И в итоге пришёл к странному, но единственно верному выводу: он, действительно, придурок.

Глава 25. Жизнь продолжается… или постапокалипсис

Глава 25. Жизнь продолжается… или постапокалипсис

Теперь Мирослава делила свою жизнь на три временных отрезка: до Макса, с Максом, и после Макса. И последний казался ей чем-то вроде периода пост апокалипсиса. «Всё рухнуло, но если хочешь выжить – приспосабливайся», – повторяла она себе и искренне старалась сделать для этого всё возможное.

Поначалу она действительно очень злилась на Максима. Просто дико переживала, хоть и старалась никому этого не показывать. Всё свободное время проводила в университете, активно участвуя во всех студенческих мероприятиях. При этом успевала отлично учиться, да и Лёве на мозги капать, чтобы не затягивал с открытием агентства. И со стороны казалась всем всё такой же живой и активной, да только глаза её больше не блестели.

А вот Лёва, напротив, даже не пытался скрыть от кого-то насколько ему плохо. Первую неделю после отъезда Маши он ещё старался делать вид, что всё в порядке. Упорно убеждал сам себя, что она вернётся. Одумается и позвонит ему. Но телефон продолжал молчать.

Сам он больше ей не звонил. После двух сотен безуспешных попыток, всё же понял, насколько это бессмысленно. Но по прошествии семи дней, когда нервы начали сдавать, он всё же набрал Максима, да только тот уже сменил номер.

Это стало крахом его иллюзий. Лишь теперь Лёва окончательно осознал, что Маша не вернётся. Что она сбежала от него… вместе с их будущим малышом.

В тот вечер он первый раз напился. Просто закрылся в своей квартире и накачивался алкоголем, пока благополучно ни отключился. Он надеялся, что хотя бы пьяный угар поможет избавиться от этой душевной пустоты. И ему действительно стало легче… на час или два. А потом всё вернулось с новой силой.

Теперь Лёва не понимал, как он вообще мог думать о том, чтобы самому отказаться от Маши! Ведь когда его желание исполнилось, оказалось, что жить без неё он не может. Нет, просто существовать (есть, пить, работать) у него ещё как-то получалось, но он больше не улыбался. Лишь скалился иногда, да и то нечасто. У него будто отключили ту часть мозга, которая отвечала за эмоции, превратив яркого молодого мужчину в бездушного робота.

Его основным состоянием стало полное равнодушие. Через месяц он без лишних эмоций положил на стол отца заявление на увольнение, полностью проигнорировав любые причитания. В начале ноября закончил оформлять документы для открытия агентства, снял офис, набрал персонал и, наконец, воплотил свою мечту в жизнь.

В полную силу фирма заработала только в феврале, когда были достигнуты договорённости с местными властями, заключены договора с типографиями, наработана внушительная клиентская база.

Лёва в буквальном смысле жил на работе. Ночевал на диване в своём кабинете, ел в ближайшем кафе. Он самостоятельно разрабатывал рекламные стратегии для большинства клиентов. И благодаря его несомненному таланту дела агентства быстро пошли в гору. Заказов становилось всё больше. Пропорционально им росли и доходы. Стали появляться действительно крупные и интересные проекты. И казалось… вот оно счастье. Ведь именно к этому он так долго стремился. Желал… загадывал…

И лишь оставаясь с собой один на один в холодной пустой квартире, Лёва мог признаться хотя бы самому себе, что счастьем здесь и не пахнет.

Он думал о Маше постоянно. Не было ни единого дня, который бы прошёл для него без воспоминаний о любимой девушке. Жаль, что осознание собственных чувств, пришло к нему слишком поздно. Теперь же он даже не пытался задушить их в себе. Просто затолкал поглубже, как и все остальные эмоции, и продолжил жить, притворяясь бездушным роботом.

Мира, которая теперь помимо учёбы ещё и трудилась в Лёвиной фирме, называла его состояние «эмоциональным вакуумом», а самого парня дразнила Дартом Вейдером. В ответ он холодно звал её Мирославой Васильевной, просил сосредоточиться на работе, и обещал лишить премии. Правда, так ни разу этого и ни сделал.

Он считал дни до рождения ребёнка. По его расчётам, малыш должен был появиться на свет где-то в конце марта. И в эти недели Лёва стал поистине невыносим. Его и в обычное время подчинённые побаивались, а теперь он и вовсе превратился в озлобленного вечно недовольного «дракона».

Мира как-то даже стала свидетелем беседы между сотрудниками, состоявшейся на рабочей кухне за чашечкой чая:

– Может, у него «спермотоксикоз» или хронический «недотрах»? Чего он на нас вечно срывается? – предположил их системный администратор Витёк.

– Да вряд ли, – отозвалась одна из менеджеров по привлечению по имени Вера. – Такой видный мужчина просто не может страдать подобным недугом.

– А я слышала, что он раньше вообще особо не разбирался с кем ночи проводить, – внесла свою лепту секретарша Анфиса. – На всех тусовсках был «своим парнем». Девушки на него так и вешались. А теперь вот всё время работе посвящает.

– А вдруг всему виной тяжёлая венерическая болезнь? – продолжил гнуть свою линию сисадмин.

– Да отстаньте вы от Льва Евгеньевича, – не выдержала Мира. – Всё у него в порядке.

– А почему тогда он на девушек не смотрит? – поинтересовалась Анфиса.

– Может он предпочитает парней? – предположил Витёк, искренне посмеиваясь, а потом вдруг прочистил горло и серьёзным голосом предложил: – А давайте ему проститутку закажем. Вот увидите, мигом подобреет.

– А зачем сразу проститутку, – возразила Верочка. – Я и сама была бы не против.

И как это часто случается, в соответствии с безотказным законом подлости, именно в этот момент на кухню занесло Лёву. И выглядел он при этом таким взбешённым, что даже у Миры возникло желание спрятаться под столом.

Он молча прошёл к кулеру, набрал в чашку воды, затем обвёл собравшихся тяжёлым взглядом и, вздохнув, проговорил.

– Если вам так интересно – поясню. Я не болен, не гей, и в услугах проституток не нуждаюсь, – и при этом одарил Веру таким взглядом, что у той мигом пропало всякое желание лезть в штаны к начальству. – И чтобы впредь не возникало подобных разговоров, говорю один раз: у меня есть невеста. Всё. Остальное вас не касается.

Как ни странно, но после этого личную жизнь директора больше никто не обсуждал. Его просто старались не трогать и не пересекаться с ним. Окружающие будто чувствовали, что Лев Евгеньевич на грани нервного срыва, вот и обходили его стороной. Да только в итоге им всё равно не повезло.

Вечером двадцать восьмого марта все сотрудники собрались в конференц-зале для обсуждения основных направлений работы на будущий месяц. Лёва планомерно раздавал задания, поясняя каждому некоторые основные моменты. Он никуда не спешил. Сосредоточенно выслушал предложения и возражения. Выдвигал свои. Давал особо активным возможность высказать идеи.

Во время одного из таких брифингов он обратил внимание не пришедшую на телефон СМСку. Продолжая внимательно слушать, открыл сообщение и… завис. Просто замер и, кажется, даже дышать перестал. А потом резко поднялся, опрокинув при этом собственный стул, и отошёл к окну. Все вокруг мгновенно затихли, даже не представляя, что можно ожидать от шефа, когда он в таком состоянии.

– Лев Евгеньевич, – тихо позвала, подошедшая к нему Мира. – Что случилось?

Он зажмурился, упёрся лбом в холодное стекло и едва слышно попросил:

– Мирка, выгони всех. Пожалуйста.

Его голос дрожал и был готов сорваться. Это напугало Мирославу куда сильнее всего остального. И без того запуганным сотрудникам хватило одного её жеста, чтобы быстро покинуть кабинет. Всего спустя минуту в большом зале остались только Мира и сам Лёва. Тогда-то она и рискнула ещё раз поинтересоваться:

– Что такое, Лёв?

Он развернулся и посмотрел на неё глазами полными застывших слёз. Но… впервые за все последние месяцы, его взгляд стал живым и, кажется, счастливым.

– У меня сегодня сын родился, – проговорил он с улыбкой, совсем не замечая, что по щекам текут ручейки. – Арсений… вес три девятьсот, рост пятьдесят шесть сантиметров, – он счастливо рассмеялся и снова развернулся к окну. – Мля, Мирка! Они там… а я здесь… Богатырь. Мой сын…

Мира впервые видела Лёву в таком состоянии. Она уже и сама, не сдерживаясь, размазывала по мокрым глазам потёкшую косметику.

Он несколько минут простоял в тишине, снова и снова перечитывая сообщение с неизвестного номера, и лишь потом нашёл в себе силы перезвонить. Он надеялся, что трубку возьмёт Маша, но даже услышав в динамике голос Максима, ни капли не расстроился.

– Спасибо, – прошептал Лёва, крепко сжимая трубку дрожащими пальцами.

– Не за что, – ответил Макс, чей голос звучал удивительно бодро и доброжелательно.

– Как Машенька? – всё так же хрипло спросил новоиспечённый отец.

– Хорошо. Рожала сама, без проблем и осложнений. Мелкий тоже в полном порядке. Уже занимается опустошением маминой груди.

– Я… очень рад, – на глазах Лёвы снова навернулись слёзы. Он упёрся локтем в стекло и спрятал за ним лицо. – Скажи ей… что я очень люблю их. Они… для меня всё, – он замолчал, тщательно подбирая слова. – Я знаю, где вы живёте.

– Не приезжай, – тут же перебил его Макс. – Ты только всё испортишь.

– И что ты предлагаешь? Ждать? Пока мой сын будет расти без меня? – вопреки озвученному упрёку, голос Лёвы звучал очень спокойно. И даже как-то смиренно.

– Сейчас ты всё равно ничем не поможешь. Дай ей время прийти в себя после родов. Да и Арсению нужно окрепнуть.

– Можно я хотя бы звонить буду?

– Да, конечно. И я передам ей твои слова, – сказал он. И Лёва думал, что тот положит трубку, но к его удивления Максим заговорил снова: – Как Мира?

– Хорошо, – Лёва усмехнулся, глядя на смотрящую на него сестру. – Лучше чем я. Её ведь просто любимый человек бросил, а у меня ещё и сына отобрали.

– Не иронизируй, – парировал Макс. – Твой сын только сегодня родился.

– Арсений… – протянул Лёва. И вдруг встрепенулся и твёрдо произнёс: – Арсений Львович Мишин.

– Маша не согласиться, – возразили в трубке.

– Макс, – хитрым тоном позвал Лев. – Давай поможем друг другу. Я в долгу не останусь, обещаю. Пусть у моего ребёнка будет моя фамилия.

В этот раз Максим молчал дольше. Казалось, он просто ищет подходящий повод для категоричного отказа. Но эти выводы оказались преждевременными.

– Ладно, но для этого нужен твой паспорт, – сдавшись, сказал Макс.

– Я сам тебе его привезу. Когда их выписывают?

– Ты что хочешь, чтобы у неё истерика случилась? Заявишься на выписку?

– Я со стороны понаблюдаю. Обещаю, если она не пожелает меня видеть, подходить не стану.

– Ну, только если так.

– И Макс… скажи ей, что я очень соскучился. Что… с ума тут схожу без неё и вообще.

– Ещё что-нибудь?

Лёва вздохнул и добавил:

– Люблю её больше жизни, – тихо проговорил он. – Её и Арсения.

Мира слушала их разговор молча и почти не шевелясь. И благо в тишине большого зала ей без труда удавалось различать каждое слово Максима, каждую его интонацию. Как только она поняла, с кем именно беседует Лёва, то даже хотела подняться и вырвать трубку. И, наверно, поступила бы именно так, если бы знала, что сказать. Но в голову как назло не приходило ни единой мысли. Поэтому она просто перебралась поближе и с жадностью и упоением слушала любимый голос. А когда Макс спросил у Лёвы о ней – едва не растаяла от накрывающего душу безграничного счастья.

Когда же эти двое договаривались встретиться, она твёрдо решила, что тоже поедет. Поэтому слова Макса стали для неё настоящим ударом.

– Машу выпишут в среду. Мы с тобой встретимся до этого момента. Время и место сообщу позже, – говорил он. А потом неожиданно добавил: – Приезжай один. И не говори Мире про нашу беседу.

– Хорошо, – безоговорочно согласился Лёва, даже не глядя в сторону ошарашенной девушки. Сейчас его не волновало ничего кроме возможности увидеть своего сына и его мать.

На этом разговор был закончен.

А спустя ещё десять минут с громким скандалом из кабинета выбежала разъярённая Мирослава. Лёва даже слушать её не стал. Просто поставил перед фактом, что она с ним никуда не поедет. Да ещё и информацией делиться отказался. Это окончательно вывело её из себя. Она даже кричала ему в лицо, что он ей не брат, что завтра же уволится из его агентства! Обещала исцарапать его драгоценную Ауди, а ещё намазать её валерианой и натравить котов. Она вообще много чего ему наговорила. И даже не постеснялась сказать, что такой козёл как он, не достоин такой девушки как Маша. После чего её фактически выставили за дверь.

– Хочешь увольняться – увольняйся! – кричал Лёва ей вслед. Ему тоже нужно было куда-то выплеснуть все накопившиеся эмоции, и эта перепалка с Мирой оказалась как нельзя кстати. – Только чем ты за квартиру платить собираешься?! Сама же решила больше не брать деньги у отца.

Это напоминание быстро вернуло её в реальность. Ведь Мира действительно, уже четыре месяца жила одна. С первой же полученной зарплаты сняла себе квартиру и заявила папе, что будет учиться самостоятельности. Тот, как ни странно, не возражал, и даже сам помог ей перевезти вещи. А ещё, по её же просьбе, забрал обратно все карточки, кроме одной, которая осталась в качестве «неприкосновенного запаса» на всякий случай. Вдруг у любимой доченьки неожиданно закончатся все сбережения, я заботливого папочки не окажется в городе?

Но пока Мира прекрасно справлялась и сама. Кстати, опыт самостоятельного заработка на многое ей открыл глаза. И теперь она не понаслышке знала, что же это за страшное слово «экономия».

– Вот и не уволюсь! – громко выпалила она с другого конца длинного коридора, в то время когда Лёва продолжал стоять в дверях. – Буду тебе ежедневно на мозг капать! А Макса – сама найду. Без твоей помощи!

– Что-то я в этом сомневаюсь! – Лёва усмехнулся и, привалившись плечом к дверному косяку, скептично осмотрел насупившуюся девушку. Сейчас он просто упивался всеми этими эмоциями, которые так долго были для него недоступны и, можно сказать, даже получал от этой ругани настоящее удовольствие.

– Спорим?! На твою машину! – предложила она.

– Нет, – Лёва покачал головой. – Сама в свои игрушки играйся, а у меня много других, куда более важных дел

Она грозно вскинула руку и, ткнув пальцем в его сторону, угрожающе сверкнула глазами.

– Вот и не лезь больше в мою песочницу! – крикнула она, заметив, что он намеревается скрыться за дверью. – Ты мне больше не брат!

Но он снова проигнорировал её реплику. И вместо ответа она услышала, как щёлкнул механизм замка. Вот так её фактически послали куда подальше, и Мира не придумала ничего лучше, чем просто отправиться по указанному адресу.

И плевать ей на Лёву. Если она ему не нужна, то и не надо!

Наверно принципиальность и упрямство Миры, на самом деле, родились раньше её самой, потому что с того дня она общалась с Лёвой исключительно как подчинённая с руководителем, и ни разу не переступила эту черту. А он будто и не замечал этого… а может не хотел признавать очевидного. Ведь сам же её оттолкнул, хоть и знал, что наладить всё будет очень непросто.

***

В полупустом зале ресторана в это время почти не было посетителей. Что не удивительно, ведь пик посещений в подобных заведениях обычно приходится на вечер, а сейчас часы показывали только десять утра.