Текст книги "Зови меня Златовлаской (СИ)"
Автор книги: Татьяна Никандрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Тоже так себе аргумент.
– Окей. А сколько раз я таскалась с тобой на гораздо менее интересные мероприятия в качестве группы поддержки? Как говорила моя бабушка, долг платежом красен.
– А вдруг Ревков там будет? Пощади меня, – взмолилась я.
– Даже если так, у тебя будет отличный повод роскошно выглядеть и утереть ему нос! Готова одолжить тебе любое платье, только пошли.
Я согласилась. Противостоять уговорам Ады было невозможно. Вот только наряжаться желания не было. Вечером я без особого энтузиазма облачилась в джинсовые шорты, просторную светлую футболку, распустила волосы и нанесла легкий макияж. Антон заехал на такси сначала за мной, а потом мы вместе забрали Аду.
Основное действо проходила в огромном зале квартиры Анохина. Помещение было настолько большим, что с трудом верилось, что это лишь одна из комнат квартиры. Всего на вечеринке было человек двадцать пять. Почти все из нашей школы. Кого-то я знала лично, с кем-то была знакома лишь заочно.
Вокруг царила атмосфера свободы и веселья, играла фоновая музыка, однако мне было не до развлечений. Я взяла бокал шампанского и направилась в глубь зала к окну. Проходя мимо оживленно болтающих парней и девушек, я заметила его.
Влад сидел на одном из дивано, потрясающе: растрепанные волосы, легкая небритость, бездонные карие глаза. Проходя мимо него, я подняла взгляд, и наши глаза встретились. Он сухо кивнул мне. Я ответила тем же. Вот и все. Никакой радости от встречи, никаких эмоций. Ничего.
Я сделала большой глоток шампанского и уставилась в окно. Настроение было ужасным.
– Пей побольше, и не будет так паршиво, – шепнула мне на ухо Ада.
– Видела наше "пламенное" приветствие? – поинтересовалась я.
Ада кивнула.
– Необязательно киснуть рядом со мной, – сказала я подруге. – Иди развлекайся. Я втянусь чуть позже.
Ада чмокнула меня в щеку и упорхнула к Максиму. Эти двое заглядывали друг другу в глаза, так будто видели там смысл жизни. Как же здорово любить и быть любимым.
Я невольно бросила взгляд на Влада, он спокойно потягивал виски и общался с одноклассником, нисколько не переживая из-за моего присутствия. Я залпом опустошила бокал и пошла за добавкой.
После трех порций шампанского, выпитого меньше чем за десять минут, мне существенно полегчало. Я втянулась в тусовку, начала общаться с присутствующими, пару раз даже смешно пошутила. Кто-то затеял игру в мафию, и я, заметив, что Влад не собирается играть, решила поучаствовать. Мы сыграли три кона, один раз я даже выпало так, что мы с Булаткиным были мафией. Это бы единственный раз, когда мафия выиграла.
– Санек, тебе надо играть в покер! – заявил Никита Ящук, пораженный моим искусством блефа.
– Да, она у меня такая! – горделиво заявил Антон и чмокнул меня в щеку.
Я рассмеялась и допила четвертый бокал игристого. Мне стало совсем весело, я подошла к колонкам и прибавила звук. Тело выполняло танцевальные движения без участия мозга. Народ подтянулся ко мне, и вот уже почти все присутствующие двигались под ритмичную музыку.
Влад был один из немногих, кто остался на месте. Похоже, он решил вообще не вставать с дивана. За весь вечер я поймала его взгляд на себе лишь однажды, и то он сразу же отвел глаза. Даже сквозь алкогольное опьянение я чувствовала обиду за его равнодушие. Уж лучше бы он прямо сказал мне, что между нами ничего нет и быть не может, чем это безразличие.
Веселый трек сменился спокойной и мелодичной песней, ребята стали танцевать медляк. Ко мне подошел Антон и мягко обнял меня за талию. Мы неторопливо танцевали на месте, покачиваясь из стороны в сторону.
– Что, совсем ничего? – поинтересовался он.
Я отрицательно покачала головой.
– Ни одного слова за вечер? – не поверил Булаткин.
– Ни одного взгляда. Какие уж тут слова, – с горечью отозвалась я.
– Ну и пошел он.
– Да, пошел он, – повторила я, но отчаяние снова наваливалось на меня.
Заметив выражение моего лица, Булаткин как-то загадочно посмотрел на меня и неожиданно сказал:
– Заранее прости, но, возможно, это поможет.
– О чем это ты?
Не успела я договорить, как он накрыл мои губы своими. Поцелуй был, мягко говоря, странным. Первым моим порывом было отпрянуть, но я почему-то не шевельнулась. Мои губы были сжаты, и Булаткин не предпринимал никаких попыток открыть их. Он просто прижимался ко мне губами, имитируя поцелуй плавными движениями головы. Я терпеливо дождалась, пока Антон отпустил меня, а затем шепотом спросила:
– Что за фигня?
– Хотел посмотреть на его реакцию, – также шепотом ответил Булаткин, поглядывая за мою спину, туда, где сидел Ревков.
– Ну и как?
Антон снова приобнял меня за талию, продолжая наш танец, и отрапортовал:
– Я не отследил самую первую реакцию на поцелуй, но, когда я на него посмотрел, он пялился на нас в упор. Потом быстро отвернулся. И сейчас уже опять болтает с каким-то парнем.
Я разочарованно выдохнула. На глазах у Ревкова меня поцеловал другой парень, а ему хоть бы что. Обида, гнев и уныние накрыли меня с головой. Дождавшись окончания песни, я обняла Антона и шепнула ему на ухо:
– Ни секунды больше не могу быть с ним в одной комнате. Я по-тихому улизну. Не хочу ни с кем прощаться. Через минуту закрой за мной дверь.
Булаткин понимающе кивнул. Я тихо прошмыгнула в коридор, обулась и вышла из квартиры, беззвучно прикрыв за собой дверь. Мне хотелось немного пройтись, привести свои мысли в порядок и успокоиться.
Я вышла из подъезда и неспешно двинулась по тротуару, погрузившись в себя. Внезапно за спиной я услышала шаги. Я прислушалась и машинально запустила руку в сумочку в поисках баллончика. Не хватало мне еще ночных провожатых. Я ускорилась, но шаги все равно приближались. Не выдержав, я обернулась и застыла на месте.
Это был Влад. Он остановился в паре метров от меня, вид у него был какой-то потерянный.
– Ты все время за мной шел? – спросила я первое, что пришло в голову.
– Да, – хрипло ответил он.
– Это немного жутко.
– Прости, если напугал.
Он молчал. Я выжидательно смотрела на него. Наконец, Влад сделал глубокий вдох и заговорил:
– Златовласка, я устал молчать, устал делать вид, что ничего к тебе не чувствую. Куда бы я ни пошел и на кого бы я ни смотрел – я вижу твое лицо, – устало вздохнул он.
– Но ведь ты… Ты постоянно отталкиваешь меня, – развела я руками. – А потом говоришь, что у тебя ко мне чувства. Я тебя совсем не понимаю!
– Последние месяцы я думал о тебе каждый день, каждый час, каждую чертову минуту. Я честно пытался выкинуть тебя из головы. Убеждал себя, что мы просто друзья, что я привязан к тебе лишь как к другу, – говорил Влад, засунув руки в карманы джинсов. – Но ты оказалась такой непохожей на других. Я хотел не замечать тебя, хотел не сравнивать…
– Почему ты не говорил этого раньше? – потрясенно спросила я. – Зачем было так мучить нас обоих?
– Я ужасно запутался. Стас – мой лучший друг, понимаешь? Я ему жизнью обязан, в прямом смысле. Когда нам было по шесть, мы купались в реке, я тогда толком плавать не умел, а там течение. Меня как понесет, я чувствую, что все, иду ко дну. А Стас рванул за мной и вытащил. Сам чуть не потонул, но вытащил, понимаешь? – Влад говорил сбивчиво, устремив взгляд в землю. – А потом, когда мать с Сонькой погибли, отец у меня с катушек съехал, не просыхал несколько месяцев. Я тогда фактически без отца остался. И родители Стаса меня как своего принимали, я у него почти каждые выходные жил, Саш. Он мне как брат.
– Но ты же сам дал Стасу мой номер, – тихо сказала я.
– Да, дал. Потому что дурак. Мы тогда с Кирюхой только начали встречаться, и мысли о тебе сбивали меня с толку. Думал, это просто наваждение, так иногда бывает… И я решил, что если мой лучший друг за тобой приударит, то мне будет проще выкинуть тебя из головы. Но я ошибся. Из-за Стаса мы стали чаще видеться, больше общаться, так что получился обратный эффект. А когда я застал вас в этой гребаной ванной, он полуголый, ты держишь его майку, – Влад потряс головой, словно пытаясь освободиться от этого воспоминания. – Вот тогда я понял, что попал.
– Но у нас со Стасом ничего не было, совсем!
– Дело не в этом. Я сам дал ему твой номер, понимаешь? И он влюбился в тебя. А потом он страдал из-за того, что "Саша влюблена в какого-то мудака". И прикинь, каково мне было осознавать, что этот мудак я!
– Я рассказала Стасу о своих чувствах к тебе. Сразу после Питера, – призналась я.
– Я знаю, он сказал мне об этом. А я рассказал ему об этой каше, которую я заварил с тобой, с ним, с Кирой. Ему было очень непросто, но он понял меня. Всегда понимал. В который раз убеждаюсь, что Стас лучше меня.
Влад молча покачал головой, как будто осуждая себя, и продолжил:
– После Питера я предложил Кире прервать отношения, сказал, что больше не могу быть с ней. Она требовала объяснений, а я не мог их дать. Я сам не понимал, что у нас с тобой происходит. Я сказал, что хочу побыть один, и мы перестали общаться. Я не звонил тебе, потому что не знал, что сказать, не знал, как объяснить свое тупое поведение в Питере. А потом ты пришла к нам на репетицию, и я думал, что это шанс все выяснить. Но тут появилась Кира. Увидев тебя, она все поняла. Она и раньше догадывалась о моих чувствах к тебе, но старалась не ревновать, вести себя адекватно. За это я ей признателен. И вот я оказался в ситуации, когда два близких мне человека страдают по моей вине, – Влад перевел дыхание. – Когда ты ушла, мы расстались с Кирой окончательно. Я злился на себя, что не сказал ей все прямо. Мне было стыдно перед тобой. Мне казалось, что теперь я вообще не заслуживаю счастья.
Он замолчал. Было видно, что слова даются ему с трудом. Я пыталась переварить информацию и ничего не отвечала.
– Я и подумать не мог, что, разбираясь со всем этим дерьмом в башке, я опоздаю, – неожиданно с болью в голосе произнес Влад.
– В смысле?
– В смысле прости, что я рассказываю все это сейчас, когда ты, судя по всему, с Антоном…
Сначала я не поняла, о чем он говорит. А затем с ужасом вспомнила недавний поцелуй с Булаткиным.
– Это не совсем то, что ты подумал, – медленно начала я.
– Как это? – Влад вскинул брови.
– Антон – мой старинный друг, между нами ничего нет и быть не может.
– А как же поцелуй? – хмуро спросил Ревков.
– Эм… Антон попросил меня подыграть ему, чтобы… – я замялась, – чтобы вызвать ревность одной девушки.
– Что? Ревность девушки? Зачем? – недоверчиво сказал Влад.
– Ну, у них там запутанные отношения, – уклончиво ответила я. – Антон припомнил мне, что за мной должок, поэтому пришлось согласиться.
– То есть между вами ничего нет?
Я покачала головой и улыбнулась. Влад неуверенно улыбнулся в ответ. Казалось, он не до конца верит в происходящее.
– Златовласка, я хочу тебя. Хочу быть с тобой. А ты хочешь? – спросил Влад, заглядывая мне в лицо.
– Хочу, очень хочу, – честно призналась я.
Я сделала пару шагов навстречу, обвила его руками и поцеловала. Он отозвался мгновенно, порывисто и жадно. Крепко обнял меня обеими руками, словно пытаясь удержать. Каждый миллиметр тела отзывался на его прикосновения. Я запустила руки в его мягкие волосы, наслаждаясь долгожданной близостью. Его язык разомкнул мои губы, и поцелуй стал более настойчивым. На щеках и подбородке ощущалось приятное покалывание его щетины. Горячие губы дотрагивались до моих так, как будто он ни на секунду не хотел от меня отрываться. Я ощущала нарастающее возбуждение в теле Влада.
По-прежнему прижимаясь ко мне, он заставил меня сделать несколько шагов назад. Спиной я почувствовала прохладную бетонную стену. Он развел мои руки в стороны и ладонями обхватил мою шею, жадно осыпая поцелуями лицо. Я застонала, по каждому нерву пробежала искра. Руки Влада спустились вниз, ладонями он мягко коснулся моего живота под кофтой. По телу побежали мурашки. Продолжая целовать меня в губы, подбородок, шею, он нежно дотрагивался до моей кожи под одеждой: с живота пальцы скользнули на спину, затем по ребрам поднялись на грудь.
Я понимала, что позволяю ему больше, чем позволяла кому бы то ни было. Но мне было плевать. Я не могла и не хотела останавливать движения его сильных рук. Казалось, что все моя воля испарилась, и я готова раствориться в его горячих прикосновениях.
Думаю, меня спасло то, что мы были на улице: неподалеку послышались голоса. Влад, тяжело дыша, отстранился от меня. Я машинально одернула кофту и расчесала пальцами растрепанные волосы. В паре метров от меня Влад расхаживал из стороны в сторону, стараясь успокоиться.
– Пойдем, я провожу тебя, – хрипло сказал он, протягивая мне руку.
Я вложила свою ладонь в его, и мы медленно направились к моему дому.
Глава 14
Как только началось мое половое созревание, мама начала проводить очень тонкую воспитательную политику. Она никогда открыто не запрещала мне заниматься сексом. Не говорила, что это плохо, грязно или недостойно. Наоборот, мама старалась внушить мне, что это прекрасный процесс, которой может доставить радость, но было одно "но". Все это при условии, что секс будет с правильным человеком.
Мама подсовала мне книги и фильмы, в которых слишком доступные героини расплачивались за свою недальновидность: кто-то нежеланной беременностью, а кто-то разбитым сердцем. Я росла с убеждением, что невинность – это повод для гордости. Мама говорила о том, что уважение окружающих может заслужить только уважающий себя человек. По ее мнению, умение не размениваться и сберечь себя для того единственного заслуживало уважения.
Я разделяла эту философию. Я хотела, чтобы мой первый раз был с человеком, с которым нас будет связывать любовь. Секс должен быть от изобилия любви, а не от изобилия гормонов.
Мне нравилось, что мы с мамой могли довольно открыто обсуждать интимные вещи. Она никогда не стеснялась рассказывать мне о каких-то, на первый взгляд, излишних, подробностях: я была прекрасно осведомлена, как и от чего можно забеременеть, о способах контрацепции, а заболеваниях, передающихся половым путем. Благодаря возможности обсуждать это дома я не обращалась за информацией к сомнительным источникам. Безусловно, мы обсуждали это с Адой, я натыкалась на статьи в Интернете, но ничего принципиально нового оттуда не черпала.
Всем нам исторически навязывалась мысль, что секс должен быть только после брака. Я не была уверена, что в современных реалиях такое возможно. Как-никак сейчас уже никто не женился в восемнадцать лет. Я считала, что во всем важна золотая середина: если ты уверена, что после секса мужчина станет любить тебя сильнее, то значит пора.
Впервые этот деликатный вопрос поднялся между мной и Владом спустя примерно месяц, после вечеринки на квартире у Анохина. Надо отметить, что быть девушкой Ревкова было потрясающе. Он оказался очень нежным, понимающим и заботливым парнем.
Помню, как-то среди ночи я написала, что очень хочу клубнику, а через сорок минут он уже был под моими окнами с мешочком необыкновенно вкусных ягод. Он учил меня играть на гитаре, каждый день покупал мороженое и плел мне косички.
Я чувствовала себя до неприличия счастливой, когда просыпаясь, осознавала, что Влад – мой парень. Во мне проснулась тяга к готовке, и я зазывала его на ужин каждый раз, когда исполняла новое блюдо из маминой старой кулинарной книги. Иногда получалось вкусно, иногда просто отвратительно. Но даже тогда Влад героически пытался доесть все до последней крошки.
У него были концерты практически каждую неделю, иногда в соседних городах. Когда мы не виделись несколько дней, я тосковала по нему чуть ли не до слез. Слава тому, кто изобрел сотовую связь, ведь благодаря ей мы с Владом висели на телефоне по три-четыре часа подряд, обсуждая истории из детства и рассуждая на философские темы.
Группа "Абракадабра" набирала популярность, и ребят все чаще приглашали выступать на корпоративах, городских праздниках и свадьбах. Как-то Влад уехал из города на целых четыре дня. Я ждала его возвращения, считая минуты, и, наконец, он позвонил:
– Я дома, разбираю вещи. Приходи, поможешь, – в его голосе слышалась улыбка.
Быстро натянув джинсовую юбку и топ, я вышла из дома. Влад открыл дверь в одних шортах, которые сидели настолько низко, что пистолет, изображенный в низу его живота, был виден полностью.
Он притянул меня к себе и впился в губы долгим и глубоким поцелуем. Его язык осознанными и размеренными движениями гладил мой рот изнутри. Только сейчас я поняла, как сильно мне его не хватало.
Мы прошли к Владу в комнату. Отца дома не было, уехал в очередную командировку. Я прилегла на кровать, Влад расположился рядом. Он ласково гладил мои волосы и плечи. Затем он вновь поцеловал меня, одной рукой опираясь на локоть, а другой поглаживая мою ногу с внутренней стороны бедра. Я не остановила его, когда его рука поднялась в область, прикрытую юбкой. Однако едва его пальцы коснулись нижнего белья, я вздрогнула. Влад отвел руку на прежнее место и с улыбкой спросил:
– Ты девственница?
– А ты как думаешь? – ворчливо отозвалась я.
– Думаю, что да, – рассмеялся Влад, прижимая меня к себе.
– А ты? – хитро спросила я, слегка отодвигаясь от него, чтобы видеть его лицо.
– Я тоже, – ответил он и даже не моргнул.
– Что ты врешь? – я возмущенно шлепнула его по плечу.
– С чего ты взяла, что я вру?
– Я знаю, что ты спал с Кирой.
– Откуда? – Влад изогнул брови.
– Она сама сказала, на Дне рождения Анохина.
– С чего это она тебе об этом рассказала? – недоумевал Влад.
– Мы играли в "правда или действие", и Егор спросил ее, с кем она в последний раз спала, она сказала, что с тобой, – пояснила я.
– Вот оно что.
Мои слова заставили Влада задуматься. Он погрузился в свои мысли и молчал.
– А еще я видела, как вы с Кирой выходили из спальни на дне рождении Платона, и ты на ходу застегивал ремень, – с детской обидой продолжила я.
– Блин, я реально мерзкий, не находишь? – усмехнулся Влад.
– Да, есть такое. Неприятно, когда ты даришь парню свою невинность, а потом вы расстаетесь, – вздохнула я.
– Когда мы стали встречаться, Кира не была девственницей, если ты о ней, – спокойно заметил Влад.
Я опешила. Почему-то я была уверена, что свою невинность Кира потеряла именно с Ревковым, ведь она была всего на год старше меня. Однако, судя по выражению лица Влада, он не шутил.
– А я думала, ты был у нее первым, – удивленно ответила я.
– Нет, первым у нее был Анохин, – как ни в чем не бывало сказал Влад, накручивая на палец мои волосы.
Я разинула рот. Егор Анохин и Кира Милославская! Кто бы мог подумать!
– Ты что, впервые про них слышишь? – удивился Влад.
– А что я должна была о них слышать? – я сгорала от любопытства.
– Кира с Егором с детского сада знакомы. Друзья детства, можно сказать. Всю начальную школу были не разлей вода. В средних классах начали встречаться. Любовь, все дела. Потом, я так понял, у Кирюхи гонор пошел, и они расстались. Анохин не хотел ее отпускать, но насильно мил не будешь. Потом она перешла к нам в школу. Узнав, что мы с ней общаемся, Анохин начал меня прессовать, мол, не трогай ее, она моя. Но я как-то всерьез его не воспринимал. А потом, когда мы с Кирой начали встречаться, он не на шутку на меня обиделся, даже на днюху свою не позвал.
Я была в шоке от услышанного. Вот почему Анохину так хотелось знать, с кем спала Кира. Вот почему он так расстроился, услышав ответ. Их связывало нечто большее, чем легкая симпатия. У них было совместное прошлое. Теперь мне стала понятна агрессия Анохина к Владу.
– Ты так мило всему удивляешься, Златовласка, – Влад сгреб меня в охапку.
– А для тебя Кира была первой? – не унималась я.
– Что за допрос? Ты, кстати, не проголодалась? Закажем пиццу?
– Пытаешься перевести тему? Надо заметить, очень неумело, – я прищурила глаза.
– Нет, Кира не была для меня первой, – раздраженно отозвался Влад.
– А что ты бесишься? – удивилась я.
– Я просто не понимаю, зачем ты хочешь знать, с кем и когда я спал. Какое это имеет значение? Я сейчас с тобой. Разве остальное важно?
– Если бы я с кем-то спала, думаю, ты бы так просто не рассуждал, – надулась я.
– Брось, Златовласка, это все в прошлом. Не заставляй меня краснеть и рассказывать о своих сомнительных победах, – устало вздохнул Влад.
– Почему сомнительных?
– Потому что количество половых партнеров – это не то, чем стоит гордиться.
Мне понравился его ответ. Значит, он не относился к тому типу парней, которые стремились переспать как можно с большим количеством девушек в спортивных интересах. Я прижалась лбом к его небритой щеке и сделала глубокий вдох, наслаждаясь сладковатым запахом его одеколона и тела.
– Ладно, убедил. Сжалюсь над тобой, – проворковала я.
Влад зарылся носом в мои волосы и тихо сказал:
– Я очень хочу тебя, Златовласка. Но я готов ждать столько, сколько потребуется.
От его слов я замурлыкала. Впереди было еще так много счастливых дней с этим потрясающим молодым мужчиной. Моему счастья не было предела.
Влад подал документы в несколько университетов то ли на специальность маркетолога, то ли управленца. Он сам толком не знал. Высшее образование было ему неинтересно, и он поступал в универ только по настоянию отца.
– Ты хоть можешь представить меня, сидящим в офисе с девяти до пяти в костюме? – все время спрашивал он, когда я заводила разговор о работе по специальности.
– Ну, костюм тебе очень идет, – задумчиво отвечала я.
– Брось, Златовласка, я знаю себя. Такая жизнь не по мне.
– Но необязательно же работать в офисе. Твой отец, например, много путешествует и хорошо зарабатывает.
– Потому что у него свой бизнес в строительстве. И, заметь, по образованию он химик-технолог, – парировал Влад.
Конечно, я понимала, что Влад никогда не откажется от своей мечты достичь высот в музыкальной сфере. Ему это нравилось, и у него это получалось. Так почему бы и нет?
После того как я начала встречаться с Владом, наши отношения с отцом тоже перешли в новую фазу. Мы, наконец, стали разговаривать о нем, и его делах. Оказалось, что с той женщиной он больше не жил. Они разошлись в начале лета. Сейчас папа жил один на съемной квартире.
Когда он в первый раз привел меня в свое жилище, происходящее казалось мне каким-то нереальным. С трудом верилось, что в этой небольшой однокомнатной квартире живет мой отец. Теперь он все делал сам: готовил, мыл посуду и полы, стирал вещи. Наблюдая за его бытом, я в который раз убеждалась, что жизнь – поистине непредсказуемая штука.
В тот день отец пожарил курицу, и мы ужинали у него на кухне. Мы болтали о жизни, о моих планах на будущее, и тут я неожиданно для себя выложила ему все, что чувствовала к нему за последнее время.
Нет, я не обвиняла и не ругалась с ним. Я просто честно и открыто призналась в том, как мне было больно. Как я сквозь ненависть к нему вспоминала наши поездки на шашлыки и прочие счастливые моменты детства. Как горько мне было оттого, что в последние годы он стал мне чужим. Я рассказала ему страданиях, которые мы с мамой пережили, о слезах, которые пролили, и о чувствах, которые испытали.
Когда я говорила, впервые в жизни я заметила, что у отца увлажнились глаза. Я видела, что он искренне раскаивается. Он слушал меня, не перебивая, и впервые за долгие годы слышал и понимал.
Затем я сказала, что прощаю его. По-настоящему. Я открыла ему свою душу и выпустила оттуда боль. Мне больше было незачем носить ее в себе. Возможно, время не лечит. Но совершенно точно учит. Учит понимать себя и слышать свой внутренний голос, учит быть милосердным.
– Я прощаю тебя, папа. И люблю тебя.
Этим разговором мы с отцом поставили жирную точку в нашем непонимании и отчуждении. После этого мне показалась, что я стала легче. Физически легче. На несколько сотен граммов. Может ли быть такое, что у обиды есть вес?
Кстати, о прощении. Не я одна проявила великодушие. Мы со Стасом не виделись с того дня в парке, когда он узнал о моих чувствах к Владу. И так как они с Ревковым по-прежнему были лучшими друзьями, я понимала, что встречи нам не избежать.
В первый раз мы со Стасом пересеклись, когда всей нашей компашкой решили сходить в парк аттракционов. Перед встречей с ним я сильно нервничала. Не знала, как он будет себя вести. Холодно? Агрессивно? Равнодушно? Или как ни в чем не бывало? Зная его легкий характер, можно было надеяться на последний вариант. Я понимала, что по существу ни в чем перед ним не виновата, но все равно тяготилась тем, что у него были ко мне чувства, на которые я не смогла ответить.
Когда мы с Владом подошли к парку, Стас, Юля и Платон уже ждали нас. Стас приветливо поздоровался со мной, но обнимать, как раньше, не стал.
– Ну че, погнали? – улыбнулся Влад, привычным движением убирая волосы под черную кепку и надевая ее козырьком назад.
Моему взору предстал обновленный парк аттракционов, он открылся после реновации буквально неделю назад, поэтому народу даже в будни было много. Парк посвежел, заиграл новыми красками, словно в него вдохнули вторую жизнь. Я заметила много новых видов развлечений, но особенно бросались в глаза Американские горки, которых раньше в парке не было.
– Ну что, кто куда? – весело начал Платон. – Предлагаю всем вместе двинуть на Американские горки. Я никогда на таком не катался.
– Горки – самый страшный аттракцион, – возразила Юля. – Надо начать с чего-то попроще для разогрева, а на горки пойдем в конце, они будут вишенка на торте.
Мы поддержали Юлю. Опасливо озираясь на железнодорожную систему причудливых форм и изгибов, я не была уверена, что смогу выдержать такой прилив адреналина. А даже если и выдержу, я переживала за то, чтобы мой обед остался при мне.
Было решено сперва посетить аттракцион "Ракета". Это была пятидесятиметровая конструкция в виде башни. Внутри находился механизм, запускающий пассажиров ракеты в полет. В описании было сказано, что пик башни будет достигнут всего лишь за три секунды. Мы громко визжали, когда взлетали в небо. Было одновременно смешно и страшно. Я сидела между Владом и Юлей. Последняя верещала на весь парк. Влад держался, но в самые страшные моменты он плотно стискивал зубы, и на его лице изображалось нервное напряжение.
Ступив на твердую землю, я почувствовала себя счастливой. Адреналин бурлил в крови, я чуть ли не подскоками передвигалась по парку. От избытка эмоций было сложно перестать пищать и улыбаться. Влад притянул меня к себе и звонко чмокнул в губы. Его руки практически постоянно были на мне, он не отпускал меня от себя ни на секунду. И мне это было дико приятно. Я хотела, чтобы весь мир знал, что Влад любит меня, что я ему нужна.
Остальные ребята тоже выглядели взбудораженными. Мы много смеялись, шутили, катались на других аттракционах. Наконец, мы расстелили на траве плед, принесенный Юлей и сгрудились на нем, чтобы немного отдохнуть. Стас купил большую бутылку воды, и мы утоляли жажду, по очереди отпивая из горлышка.
Стас держался, как всегда, непринужденно, был весел и много шутил. Я не заметила в нем неприязни по отношению к себе и после этого окончательно расслабилась.
– Ну что, думаю, настало время для Мертвой петли, – задорно произнес он, хлопнув в ладоши.
– Что-то я боюсь, – призналась Юля.
– Да брось, это самый улетный аттракцион, мы обязаны попробовать, – настаивал Стас.
– У меня тоже смешанные чувства, – призналась я. – И хочется, и колется.
– А я опасаюсь, что меня вывернет наизнанку прямо в воздухе, – поморщился Влад.
– Да вы что? – не верил своим ушам Стас. – Да мы, по сути, ради этого сюда и пришли, остальное разминка.
В итоге ему удалось уговорить нас, и я с дрожью в коленях заняла свое место в вагонетке. Под ложечкой засосало, ладони вспотели.
Юля беспрестанно причитала.
– Как у тебя получается быть такой спокойной? – шепнула она мне на ухо. – Мне дико страшно.
– Мне тоже, – призналась я.
Еще с детства я не любила следовать по принятым для женщин в обществе сценариям. Я не падала в обморок при виде крови, не плакала, когда мне неслабо доставалось во время дворовых игр, и не любила изображать из себя кисейную барышню. Черт возьми, никто не тащил меня на эти горки! Я сама захотела пощекотать нервы, вот и получаю.
Встряхнув головой, я предала своему настрою решительности и с вызовом посмотрела на Стаса, сидящего сзади:
– Ну что готов, сикушка? – пошутила я, подзадоривая его.
– Сейчас проверим, кто из нас сикушка, – улыбнулся Стас.
Вагонетка тронулась, и мы с сумасшедшей скоростью сорвались с места. Сказать, что было страшно, ничего не сказать. Мы доезжали до пика горки, а потом летели вниз, словно в свободном падении. Это повторилось пару раз, пока мы не достигли самого опасного участка – Мертвой петли. В момент прохождения этой фигуры мы оказались головами вниз, и я думала только о том, когда это закончится.
Поначалу я кричала. Даже парни голосили, что есть мочи. Но потом страх сковал меня так, что я была не способна выдавить ни звука. Мои длинные волосы поочередно накрывали то Влада, то Юлю, но они, казалось, этого даже не замечали.
Когда вагонетка остановилась, я выдохнула. Еще раз на такое я бы не подписалась. Слегка покачиваясь, мы покинули аттракцион.
– Ну как ты, Златовласка? – поинтересовался Влад, обвивая рукой мою шею.
– Нормально. А ты как, жив?
– А я-то что, я и пострашнее вещи видал.
– А я вот чуть от страха не умерла, – заявила Юля, потирая виски.
Пережив стресс, мы вновь прилегли на плед и долго делились эмоциями от случившегося. А перед тем как разойтись по домам, сфотографировались на память.
– Стас вроде бы не в обиде на меня, да? – сказала я, оказавшись с Владом наедине.
– Стасян – самый добрый человек из всех, кого я знаю. Он не умеет долго злиться, – ответил он, переплетая свои пальцы с моими.
– Здорово. Я рада, что мы сможем продолжать общение на дружеской ноте.
– Ну, друзьями вы вряд ли будете, – задумчиво ответил Влад. – Лично я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной.
– Но ты же дружишь с Юлей.
– Юля – сестра моего друга. Поэтому мы и общаемся. Если перестану общаться с Платоном, то и с Юлей автоматически.
– Ну, а как же я и Булаткин? – не унималась я.
– Да черт вас знает. И вообще, вы двое мне кажетесь подозрительными, у вас точно никогда ничего не было? – Влад покосился на меня.
Я рассказала Владу о нашем с Булаткиным прошлом, о вмешательстве Ады в наши отношения, которое в итоге положило начало дружбе.
Влад долго смеялся, услышав, как ловко Ада отучила нас с Антоном целоваться.
– Блин, а я и забыл эту присказку "изо рта в рот получается микроб". Мы тоже так в детстве говорили.
Мы с Владом дошли до моего двора. Идти домой еще было рано, и мы расположились на детской площадке. Я заняла качели, Влад присел на скамейку напротив.
– Слушай, Саш. Уже несколько дней хочу рассказать тебе одну новость, – неожиданно серьезно сказал Влад. – В начале лета мы с ребятами гоняли в Москву на прослушивание в один продюсерский центр.
