Текст книги "Двойное предательство (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Господи! Раньше я так хотела ребенка, а теперь все перегорело внутри. Ничего не хочу!

– Ты покушай, – как-то особенно ласково сказала тетя Маша, протягивая кулек и бутылку пива.

Катя достала пирожок и подумала, что после смерти родителей так внимательно, как эта бездомная женщина, ее никто и не слушал никогда. Да она ни с кем и не была особенно откровенной, всегда все носила в себе. Был, конечно, Паша, а потом Игорь. Но разве с мужчинами можно все рассказать?

– Теперь насчет твоего парня. Как решишь насчет девочки, позвони этому Игорю своему, и расскажи все. Ну или не все, сама решишь, что лучше сказать. Если он в кусты, значит, дерьмо, а не мужик, не жалей, а если замуж предложит, выходи и не раздумывай.

– Как все просто, тетя Маша.

– А ты не усложняй, радуйся каждому дню, солнцу, которое светит, не вешай носа, и все будет хорошо. Вот посмотри на меня, я все потеряла, мерзну от холода зимой, хожу в обносках, а все равно люблю эту жизнь, этот город, встречаю хороших людей, вот тебя встретила сегодня, значит день удался. Все будет у тебя хорошо, Катенька. Иди к ней, к девочке. Ей плохо там, и ей нужна мама.

– Спасибо вам, тетя Маша, – Катя встала, – мне действительно стало легче. – Мне действительно пора. Я зайду как-нибудь к вам.

– Это не обязательно. Таким чистеньким девушкам не место рядом со мной. Будь счастлива и не вешай нос.

Катя направилась к метро и перед входом оглянулась – тетя Маша смотрела ей вслед. Катя помахала ей рукой и улыбнулась.

Глава 48

Детский дом оказался на самой окраине Москвы, Катя добралась туда уже поздно, но заведующая согласилась с ней поговорить. Катя провели к ней в кабинет. Заведующая оказалась строгой дамой пятидесяти лет с безупречной прической и маникюром.

– Чем могу помочь? – спросила она, строго глядя на Катю из-под очков.

Катя растерялась. Она не знала как начать этот разговор. Ей нужно было увидеть девочку.

– Я бы хотела увидеть Лизу Арсеньеву, – сказала она нерешительно.

– А кто вы ей? – спросила дама строго.

Катя молчала. А кто она ей? Ребенку, которому она невольно помогла появиться на свет. Ребенку, который испортил ей жизнь? Да как ей рассказать, этой даме обо всей этой истории, которая даже самой Кате кажется нереальной?

– Я, я… – не знаю. – Мне просто нужно ее увидеть.

– Вы хотите ее усыновить? – спросила она.

– Да… нет… не знаю, – Катя почувствовала, что сейчас расплачется. – Я знала ее родителей, – наконец придумала она.

– А-а, – протянула заведующая. – Ужасная история. Бедная женщина, какой-то маньяк убил ее, а потом сам пошел в милицию.

Катя чуть улыбнулась:

– Не совсем так.

– Ну, это версия из газет. Но бедный ребенок. Такая славная девочка, мы ее так полюбили.

«Дитя убийц», – подумала Катя.

– Вы замужем? – спросила она.

– Я развожусь, – сказала Катя.

Как сказать этой милейшей даме, что она пока еще официальная жена этого маньяка?

Она закрыла лицо руками, чтобы не засмеяться нервным смехом.

Дама поняла этот жест по-своему.

– Не расстраивайтесь. Все – к лучшему. Вы еще встретите свою любовь.

– Верится с трудом, – ответила Катя.

– Я вас уверяю. Мне пятьдесят. Недавно вышла замуж, второй раз, конечно, живем душа в душу. Жизнь иногда подбрасывает такие сюрпризы.

– Согласна с вами, – выдавила из себя улыбку Катя.

– Так что же делать-то с вами? Сейчас уже поздно. Дети ужинают. Может, завтра приедете с утра?

– А можно я на нее только посмотрю, чтобы она меня не видела? – вдруг спросила Катя. – Она меня не знает.

– Не знает? – заведующая подняла вопросительно брови.

– Я только вернулась из-за границы, девочку видела крошечной.

– А-а. Ну, хорошо. Не знаю почему, но хочу вам помочь. Оденьте халат, и мы с вами пройдем в столовую.

– Спасибо вам, – она вдруг почувствовала симпатию к этой такой строгой с виду, женщине.

– Пойдемте. Только обещайте не разговаривать с ней.

– Конечно.

Был ужин, все детишки сидели в столовой. Запеканка со сгущенкой. Катя помнила как не любила ее еще с детского сада. Вот и Лиза размазывала сгущенку по тарелке, ковыряла вилкой, но не ела. Катя впилась глазами в ее лицо, выискивая черты ее родителей. Наверно, если бы Лиза оказалась похожей на Злату в детстве, она бы ушла и больше не вернулась. Но Лиза была другой, она удивительным образом напоминала маленькую Катю, только глаза были карие.

«Может, перепутали в роддоме», – подумала Катя, но тут же отбросила эту мысль. Она во все глаза смотрела на Лизу, пытаясь определить свое отношение к ней, но не чувствовала ничего кроме жалости, причем жалости ко всем этим ребятишкам, оставшимся без родителей. У каждого из них в глазах тоска, и они были какими-то неухоженными и несчастными. Страшно подумать, но это чувство одиночества они пронесут с собой всю жизнь и любое напоминание о детстве будет болезненным. Все-таки она должна попытаться спасти Лизу от этого. Если бы только у нее хватило сил ее полюбить. Заведующая тронула ее за рукав, и Катя последовала за ней, но в дверях оглянулась, и ее глаза встретились с Лизиными. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Лиза улыбнулась, словно узнала ее.

– Ну как она вам? – спросила заведующая.

– Очень милая и грустная.

– Она очень переживает, первое время отказывалась от еды, целый день сидела в углу со своей куклой, которую привезла из дома. Но сейчас уже играет с другими детьми, кризис миновал. Дети быстро адаптируются ко всему.

– Когда мне лучше прийти завтра? – спросила Катя. – Я бы хотела пообщаться с ней, принести какую-нибудь игрушку.

– Приходите к двенадцати, вы сможете погулять в нашем парке.

– Хорошо, я приду.

– Скажите, а у вас есть дети? – спросила дама, не сводя с нее внимательного взгляда.

– Нет, у меня никого нет, – вздохнула Катя. – Я приду завтра.

Глава 49

Игрушку Катя выбирала очень долго. Ей хотелось подарить Лизе что-нибудь необычное, и, в конце концов, она нашла ежика. Мягкий, коричневый, с черными бусинками глаз и с иголками из меха, он приглянулся ей сразу, когда она взяла его с полки. «Надеюсь, что Лизе понравится», – подумала она. К сожалению, она совсем не знала Лизу, ее привязанностей и привычек, она даже не знала в какие игры она любит играть. Да и вообще, Катя ничего не знала о детях. «Если я приму решение взять Лизу, надо будет купить какие-то книги о воспитании детей. Только смогу ли я стать мамой?» – в который раз она задала себе этот вопрос. Для этого пришлось бы слишком многое вычеркнуть из памяти.

Лиза была одета в нарядное синее платье в белый горошек. Светлые волосы были расчесаны на прямой пробор и заплетены в две косы с белыми бантиками. Огромные карие глаза смотрели на Катю вопросительно и немного испугано.

– Эта тетя – хорошая знакомая твоей мамы, – сообщила ей заведующая. Она хочет познакомиться с тобой. Ты можешь пойти с ней погулять.

– Я могу выйти за решетку? – спросила Лиза.

– Лиза, это не решетка, это забор, сколько раз я тебе говорила. Ну, идите, – дама посмотрела на часы, – У вас есть два часа. Не опаздывайте к обеду. Режим есть режим.

– Хорошо, – сказала Катя и посмотрела на Лизу.

– Ты хочешь погулять со мной?

– Хочу, – сказала Лиза и подошла к Кате.

Катя взяла ее за руку, впервые в жизни ощутив маленькую, детскую ладошку в своей руке. Это было большое счастье и большая ответственность, ответственность за другое существо, которое впитает или отторгнет все, чему ты попытаешься его научить, и твои ошибки только удвоятся в этом существе, и с этого момента ты не имеешь права их делать. Все это Катя чувствовала, ведя девочку на улицу, и с этого момента она осознала, что не сможет оставить ее здесь, за этим глухим серым забором.

Катя и Лиза прошли через ворота.

– Почему ты называешь это решеткой? – спросила она Лизу.

– Это – моя тюрьма, – просто ответила она.

– Это – детский дом, – возразила Катя.

– Почему тогда я не могу уйти? – спросила девочка.

– А куда бы ты пошла?

– Домой, – уверенно заявила она.

– Но там никого нет, – ответила Катя и вдруг поняла, что она даже не знает, как девочке объяснили, что случилось с ее родителями. «Какая же я бестолковая, что не спросила об этом», – ругнула она себя и осторожно спросила:

– Ты знаешь почему ты здесь?

– Знаю, – сказала Лиза и посмотрела на Катю грустными глазами. – Мой папа убил маму, и теперь мы с папой оба в тюрьме: он во взрослой, а я в детской. Мы оба наказаны, и у нас нет дома.

Какое-то время Катя молчала, переваривая слова маленькой девочки, она была удивительно права и неправа во всем. Интересно, что ей говорили, что оно преломилось в детской головке в таком виде?

– Как ты думаешь, где сейчас твоя мама? – спросила она, пытаясь понять ее ход мыслей.

– Мама там, – она показала на голубое небо с белыми облаками. – Папа сделал ей слишком больно, и она ушла.

И снова то, как она говорила, поразило Катю – мама не умерла, а ушла.

Катя вспомнила о Злате и глухая ярость захватила ее. «Какое она имела право натворить все это? Хорошо, что девочка еще ни о чем не знает, и я постараюсь, чтобы она не узнала».

– Лиза, у меня есть подарок для тебя, – она достала ежика из сумки.

Минуту девочка смотрела на ежика, а потом прижала его к груди, прошептав:

– Теперь я знаю, кто ты.

– И кто же я? – спросила удивленная Катя.

– Ты – моя новая мама. Воспитательница рассказывала, что у тех детей, которые хорошо себя будут вести, появятся новые мамы и папы, и они будут дарить им игрушки. А я хорошо себя вела, только ела плохо, очень все невкусное, но все равно ты пришла. Да? Я обещаю, я буду есть все, только забери меня из тюрьмы.

«Ну вот и все, решение принято, – подумала Катя и прижала Лизу к груди. Я – мама и этим все сказано».

Остальное время они просто гуляли и играли, но Лиза не выпускала ежика из рук. Когда они пришли в детский дом, она сказала воспитательнице:

– Это моя мама. Она меня скоро заберет. Она подарила мне игрушку.

Воспитательница посмотрела на Лизу, и та просто кивнула в подтверждении Лизиных слов, боясь расплакаться.

– Это – моя мама, – гордо объявила Лиза двум девочкам, которые подошли к ним. – Я хорошо себя вела – и она появилась.

– А меня когда заберут? – заголосила одна, хватая воспитательницу за подол. – Это нечестно, я уже здесь давно, а она недавно. Я тоже хорошо себя веду, а за мной никто не приходит.

Воспитательница виновато посмотрела на Катю и тихо сказала:

– Я придумала эту сказку, чтобы им было к чему стремиться.

Девочка продолжала кричать:

– Почему никто не приходит? Я – хорошая. Почему никто не любит меня?

Лиза подошла к ней и, обняв ее за плечи, отвела в сторонку:

– Не надо плакать, Наташенька, тебя заберут обязательно. Мама, может, завтра уже придет.

Катя выскочила из комнаты и побежала к заведующей. Сцена в классной комнате не выходила у нее из головы. Бедные брошенные детишки каждый день ждут маму и стараются хорошо себя вести. Какой ужас и какая несправедливость. Почему они здесь? И где все те взрослые, которые должны ответить на этот вопрос? Те взрослые, которые сдавали детей в детский дом, не вспоминая больше об этом? Это чудовищно.

– Я решила удочерить Лизу, – выпалила она с порога. – Я не хочу, чтобы она оставалась здесь. Что я должна сделать?

– Слава богу, – вздохнула заведующая. – Я не ошиблась в вас. Интуиция меня никогда не подводила. Вы будете хорошей матерью.

– Что я должна сделать? – спросила Катя, смахнув слезы.

– Просто собрать документы. Я дам вам список. У вас хорошее здоровье?

– Никогда не жаловалась, – пожала плечами Катя.

– Вы работаете и можете содержать ребенка?

– Да, – ответила Катя, неожиданно вспомнив, что работы у нее как раз теперь и нет. Она не собиралась возвращаться к Луису. Но, наверное, он не откажет ей в том, чтобы сделать справку. – У вас есть жилье в Москве?

– Да, трехкомнатная квартира.

– Тогда не вижу никаких проблем, но потребуется время.

– Могу ли я это ускорить?

– Если вам удастся быстро собрать необходимые справки и пройти комиссию. Некоторым это удается за месяц, особенно тем, кто имеет деньги.

– Хорошо, я займусь этим сегодня же. Спасибо вам.

– Но все же, найдите время и для того, чтобы приезжать к Лизе, – напомнила дама. – Она будет вас ждать и скучать.

– Я буду приезжать через день, – пообещала Катя и встала. – Скажите, а бывают какие-нибудь непреодолимые препятствия?

– Крайне редко, в основном, связанные со здоровьем будущих родителей. Если у женщины, которая хочет усыновить ребенка, проблемы с сердцем, то это может явиться основанием для отказа, как вы понимаете.

Катя вышла из детского дома с чувством облегчения. Теперь, когда решение принято, ей осталось лишь действовать, чтобы воплотить его в жизнь.

Глава 50

Резкий телефонный звонок разбудил Катю, часы показывали десять часов, и вся комната была залита ярким солнечным светом. Телефон продолжал настойчиво звонить, и у нее в душе шевельнулось смутное беспокойство. Кто это мог быть? Она никому не сообщала о своем приезде. В, конце концов, она босиком подбежала к телефону и сняла трубку.

– Будьте добры Кондрашову Екатерину Викторовну, – спросила мужчина официальным голосом.

– Я слушаю.

– Кондрашов Павел Геннадьевич – ваш муж?

– Да, – ответила Катя, почувствовав панику.

– Вам нужно срочно прийти к нам для дачи показаний.

– Да что случилось?

– Ваш муж сегодня ночью повесился.

– Как? Почему? – закричала Катя.

– Возможно, вам это лучше известно, все-таки он был вашим мужем, и это произошло после вашего посещения, – с некоторым нажимом выговорил мужчина.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу попросить вас подъехать в отделение. Да, я не представился, следователь Васин Аркадий Александрович, я веду о расследовании убийства гражданки Арсеньевой. Давно хотел побеседовать с вами, но вы были, кажется, на Кипре.

– Совершенно верно, – вздохнула Катя, – и лучше бы я не возвращалась.

– Екатерина Викторовна, вы единственный человек, который может помочь нам. В этом деле очень много всего непонятного. Я понимаю ваше состояние, но дело не терпит. Когда вы можете подъехать?

– Дайте мне возможность прийти в себя и выпить валерьянки, – сказала Катя и посмотрела на часы. – Я буду у вас около двенадцати.

– Отлично, запишите адрес, наш дежурный сразу проводит вас ко мне.

Катя записала адрес и, повесив трубку, обессилено опустилась на кровать. Все это еще раз напомнило ей о ее подруге. Страшные события постоянно преследовали ее. «Когда же это закончится?» – подумала она. «Паша, Паша, что же ты наделал? Сначала убил человека, а теперь и вообще покончил с собой». Несмотря на то, что Катя не была верующей, она все равно считала самоубийство страшным преступлением. Жизнь – это самое драгоценное, что есть у человека, и ни при каких случаях нельзя накладывать на себя руки. Неизвестно, что там после смерти, но нужно иметь силы вынести все что угодно. Выход есть всегда, хотя, пожалуй, у Лены его не было. СПИД есть СПИД, и рано или поздно от него умирают. Но Паша, это просто немыслимо! Как мало мы знаем людей рядом с которыми живем. «Приходило ли мне в голову, что он может все это сделать? – спросила себя Катя и сама же себе ответила: нет, никогда». А может быть мы судим о других только по себе и не даем себе труда заглянуть под ежедневную маску, которую одевает человек для других. Мы так озабочены своей персоной, что нам трудно проникнуть в душу другого человека, даже того, кто рядом с тобой, и в нужный момент протянуть ему руку? Никто не просит о помощи, когда ему действительно худо. Настоящее горе нужно уметь разглядеть в глазах или почувствовать интуитивно. Только вот как этому научиться?

«Два человека, один за другим, в моей жизни совершают самоубийство, а я даже не догадываюсь. Как же это происходит?» – спросила себя Катя и ответила: «Потому что я мало интересуюсь другими, погрязла в своих бедах и не вижу, что происходит у меня под носом. Нет, я просто не желаю этого видеть, мне нравится разыгрывать из себя жертву и носиться со своими переживаниями». В размышлениях Катя не заметила, что стрелки часов приближались к одиннадцати, времени осталось только принять холодный душ и выпить горячий кофе. Да, ей нужно захватить с собой дневник Златы, пусть приобщат его к делу.

Глава 51

Следователь Васин оказался приятным мужчиной около тридцати. Волевой подбородок, внимательный взгляд, коротко подстриженные волосы, виски, чуть тронутые сединой. Несмотря на молодость, казалось, что он многое повидал на своем веку, вероятно в силу своей профессии. Катя сразу почувствовала к нему расположение. «Этому человеку можно рассказать даже сумасшедшую историю своей жизни», – мелькнула мысль у нее в голове.

– Чай или кофе? – спросил он вежливо.

– Что-нибудь покрепче было бы уместнее, – улыбнулась она.

– У меня есть коньяк, но это…

– Нет-нет, я просто пошутила. До сих пор я никому кроме одного человека не рассказывала эту историю и между нами говоря, предпочла бы ее забыть, но жизнь все время тыкает нас в наши ошибки и, заметьте, имеет все основания это делать. Я все вам расскажу, а чтобы моя история не показалась вам выдуманной, я принесла вам дневник моей сестры. Она достала из сумки коричневую тетрадь и положила на стол.

В глазах у следователя загорелся огонек.

– Откуда он у вас? Мы не нашли его при обыске.

– Его там уже не было. Мой муж попросил одного моего знакомого передать мне его лично в руки, потому что в нем была информация очень важная для меня и объясняющая, почему Павел убил мою сестру.

– Но мы ничего не знали об этом. Когда я разговаривал с Павлом, мне казалось, что он в принципе не мог совершить такое жестокое убийство.

Катя грустно улыбнулась.

– Поверьте мне, у него были веские основания. В некоторой степени он сделал это из-за меня.

Брови следователя поползли вверх, несмотря на выработанную привычку к сдержанности. Конечно, ему нужно было добиться, чтобы ее вызвали из-за границы раньше.

– Я вижу, вы удивлены. Давайте лучше я расскажу вам все с самого начала, а по ходу вы будете задавать мне вопросы, – предложила Катя и добавила: – Начало этой истории уходит так далеко, а мне бы хотелось, что бы вы все поняли правильно.

– Давайте, – согласился следователь и приготовился слушать.

– Все началось с того момента, когда в моей жизни появилась моя двоюродная сестра, Злата Арсеньева, – начала Катя и вкратце рассказала ему все, опустив только события, которые произошли в Лимасоле.

Аркадий Александрович слушал ее, почти не перебивая, возможно потому, что Катя сама давала ему необходимые пояснения и делал некоторые пометки в своем блокноте.

Катя дошла до сегодняшнего дня и остановилась:

– Дальнейшее вы знаете лучше меня. А доказательства моих слов вы найдете в той тетрадке, которую я вам принесла.

Следователь отложил ручку и посмотрел на Катю:

– Мне очень жаль, что ваша жизнь так сложилась, – он действительно испытывал сожаление, что на хрупкие плечи этой красивой девушки обрушилось столько горя: здесь была и смерть родителей, и невозможность иметь детей, и двойное предательство близких людей – мужа и сестры. Она была очень одинока, но мужественна. Ее сила и воля к жизни вызывала у него уважение, уважение, которое он уже давно не испытывал к особам слабого пола. Возможно, такую девушку он мечтал встретить всю свою жизнь, только ему попадались пустышки, которых интересовали лишь тряпки и развлечения. Он поймал себя на мысли, что он не хочет, чтобы она уходила.

– Катя, вы позволите мне вас так называть? – неожиданно спросил он.

– Конечно, – легко согласилась она.

– Катя, а что вы будете делать теперь? – спросил он, не зная зачем.

– Поеду по своим делам, если вы не намерены мне задержать здесь. В конце концов, Паша повесился после встречи со мной.

Аркадий Александрович нахмурился.

– Как вы думаете, почему он это сделал? Он не производил впечатления человека, склонного к суициду.

– Так же как и человека, который может убить, не так ли?

– Совершенно верно. Но если мотив убийства стал проясняться, то самоубийство…

– Все просто. Отчаяние.

– Отчаяние?

– Да, то же самое отчаяние, которое заставило его убить Злату. Когда человек понимает, что у него ничего не осталась, а все прошлое – одна большая ошибка, то какой смысл ему жить дальше?

– Но у него была дочь.

– Знаете, этого ребенка хотели все, кроме него. Я, Злата, а он… – она помолчала. – Мы с сестрой в некоторой степени заставили его это сделать. Кстати, – Катя посмотрела ему в глаза, – Если хотите знать, – то последнюю надежду у него отняла тоже я. Он хотел, чтобы я его ждала, чтобы я его простила. Возможно, хотя мне кажется это кощунственным, но он убил Злату, надеясь на мое прощение.

– Что вы сказали ему?

– Сказала, что между нами давно все кончено. Тогда он попросил меня позаботиться о ребенке. Думаю, что у него уже тогда появилась эта мысль.

Васин молчал, выжидая, что Катя скажет что-нибудь еще. Ему нравилось, что она не старалась себя выгородить, она говорила даже то, о чем можно было промолчать. Хотя, возможно, ей нужно было выговориться. Она была взвинчена до предела и лишь колоссальным усилием воли держала себя в руках.

– Может быть, выпьете кофе? – предложил он.

– Нет, спасибо. Я лучше пойду. У меня на самом деле много дел.

– Хорошо, тогда подпишите эту бумагу, что вы принесли этот дневник. Мне, возможно, еще потребуется время, чтобы прочитать его, а потом я снова вызову вас, чтобы кое-что уточнить. Вы никуда не собираетесь уезжать?

– Нет, я буду здесь, собирать бумаги. Я собираюсь удочерить Лизу, его дочь, – зачем-то сказала она ему.

И снова он мысленно сказал ей «браво». Эта девушка была еще лучше, чем он думал. Она смогла подняться надо всеми кошмарами, простить предавших ее близких людей и взять их дочь на воспитание.

– Почему вы так поступаете? – спросил он.

– Я чувствую ответственность за эту девочку, – призналась она. – Я все-таки причастна к ее появлению на свет. А потом, если бы вы побывали в детском доме – это такой ужас. Лиза называет его тюрьмой. Я надеюсь, что смогу стать ей хорошей матерью и прошлое никогда не будет нас беспокоить. Мы поможем друг другу, я ей – вырасти, а она мне – вновь ощутить радость жить для кого-то. Я всегда хотела иметь детей.

Они попрощались, а Васин еще долго сидел, не открывая дневника, который нужно было прочитать. Он думал о Кате.