Текст книги "Маршал Срединной империи(СИ)"

Автор книги: Татьяна Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

 – Рада, что вы тоже выжили, кузен, – как и учили, вежливо, холодно сказала Элиза.

 – Выжил, но с трудом, – лицемерно вздохнул тот, принимая самый ангельский вид из всех возможных.

 И Элиза нанесла удар.

 – А в тюрьме, где я оказалась по обвинению в вашем отравлении, люди рассказывали, что вы на редкость легко отделались от отравления смертельным ядом. Как вы это объясните? Как вы объясните, почему вы не вступились за меня? Почему позволили барышне Эледэ оказаться в тюрьме из-за такой ужасной клеветы. Ведь вы точно знали, что сами подали мне идею и достали яд.

 Точное попадание. Он молчит. Он растерялся. Нельзя допустить, чтобы он придумал себе оправдание. Скорее, Элиза.

 – Зачем вы приехали? – вежливо спросила Элиза, едва сдерживая расшалившиеся нервы под холодными взглядами Его Высочества и Кэнира Гаорина.

 – Я хотел бы обсудить с тобой, Мерелли, наследование рода Эледэ. Зачем это тебе, когда ты супруга маршала? – наивно сказал кузен. Он действительно даже и не задумался, какие чувства может вызвать у отравленной им глупышки. Хотя, что это она все: "глупышка". Можно подумать, сама была умнее, до встречи со своим Хранителем. Так. "Мерелли" и "ты" придется заглотить. Не называть же его "котик" в отместку. Быстрее, Элиза, пока ты еще стоишь на ногах.

 – Я не против, но сначала этот вопрос нужно обсудить с моим мужем. Поэтому постарайтесь так себя вести до его приезда, чтобы он согласился, Йокотар.

 Кэнир чуть скривил губы, увидев в ее словах призыв опытной в управлении людьми карьеристки. А она всего лишь старалась пригасить разворачивающийся скандал.

 – Я пойду. Кэнир, вы примете Его Высочество? Я себя неважно чувствую. Прошу всех меня простить.

 – А это не может быть беременность? – игриво спросил принц. – Хотя говорят, что Эллар ускакал так рано, что до этого дело не дошло. Госпожа Гаорин, хорошенькое личико – это еще не все. Немного огонька вам бы не помешало. Тогда и кузен бы вас в тюрьме не бросил, и маршал бы не ускакал чуть свет.

 Элиза низко поклонилась и вышла из гостиной.

 Через несколько часов, когда гости изволили убраться, Элиза вышла во внешний двор особняка, прогуляться. И тут произошло нечто действительно радостное. Она услышала взвизг, и к ее ногам упал настоящий усур. Маленький пушистый детеныш – усур с огромными ушами, с зубастой пастью и пушистым хвостом, необычайно грязный и тощий. Совсем дикий и несчастный, он позволил женщине взять себя на руки, смотрел на нее темными глазами и тяжело дышал. Элиза, забыв о своей выдержке знатной дамы, бегом бросилась в дом, чтобы напоить, накормить и вымыть зверька. Через день, когда она принялась дрессировать своего усура, искать по команде выход, решив сделать из него проводника через иллюзии, к ней заглянул господин Кэнир.

 – Могу я узнать, откуда у вас дикий детеныш усур? – подозрительно спросил он.

 – Он пришел ко мне в нашем саду. Но если вы думаете, что мне его подарил кузен, не стану вам мешать пребывать в этом заблуждении, – растягивая слова, чтобы не вспылить, ответила ему невестка. – Вы бы, лучше, господин Кэнир, изготовили мазь для Ясуная. Он так на вас надеялся, а вы...

 Кэнир, пробормотав что-то о необходимости сначала посетить западные пустыни с их ядовитыми змеями, резко развернулся и вышел из комнаты. Усур, требуя внимания, взвизгнул. Его хозяйка опустилась на пол, подняла пушистого зверька и прижала к себе.

 В следующий раз Его Высочество прибыл в особняк Гаоринов с небольшой свитой, без Элизиного кузена. Зато в его свите было целых два мага. Одним магом была уже известная Элизе Леортаси, ослепительно прекрасная в черном шелковом платье. Второй маг был Элизе неизвестен. Она и сообразила, что он маг только по медальону Союза магов на груди. Медальоны маги носили, видимо, друг для друга. Простые смертные видеть их под иллюзией не могли. Только у госпожи Леортаси, которая не пользовалась иллюзией изменения внешности, овальный медальон из темного металла с блестящим изображением огня был выставлен на всеобщее обозрение.

 – Мы решили пригласить вас, госпожа Гаорин, на прогулку, – с изящным поклоном произнес принц. – Это ужасно, когда очаровательная женщина сидит взаперти. Особенно, если это супруга моего маршала.

 – Все-таки, он красит волосы, – решила, наконец, Элиза, которая каждый раз, глядя на принца, отгоняла от себя эту мысль. Красит или не красит?

 – Ваше Высочество, простите неопытную провинциалку, я не могу поехать с вами без сопровождения хотя бы опытной госпожи Акаянарэ.

 – Ничего, прелестная госпожа Гаорин, мы потерпим вашу неопытность.

 – Простите еще раз, никак не могу согласиться.

 – Ах, какая вы дикарка, госпожа Гаорин, – принц обаятельно улыбнулся. Дикарка это почти то же самое, что и варварка, что-то недопустимое среди приличных людей. – Сегодня в первый раз за сезон дождей солнце пробилось сквозь тучи. Туман окутывает город и окрестности. Поедем, полюбуемся, как солнечные лучи причудливо отражаются в туманной глади Лораттэ.

 Элиза невольно вспомнила, как Эллар показывал ей столицу, и с нечаянно прорвавшейся сквозь внешнюю невозмутимость тоской посмотрела на Леортаси.

 – Не спорь с ней, Сайлетар, – запросто обратилась госпожа маг к Его Высочеству своим чарующим грудным голосом. – Можно подумать, что ты нечто плохое задумал. Отсюда до дома Фиаты несколько минут езды. Вызови ее сюда, а мы пока насладимся гостеприимством Гаоринов.

 Делать было нечего. Элиза переоделась в прогулочное платье, плотнее закрепила волосы и взяла с собой усура. Зверек признал в ней хозяйку, сидел у нее на платье, цепляясь лапками за специальную сеточку, или преданно бегал вокруг. Они дождались появления Фиаты Акаянарэ. И в прогулочной открытой коляске, запряженной цугом тремя великолепнейшими, невысокими белыми тардами, с украшенными золотом гривами и метельчатыми хвостами, отправились кататься по столице. Принц, два его спутника и сопровождающие маги мило беседовали между собой и с Фиатой Акаянарэ. Элиза благоразумно помалкивала, глядела в темные глазенки усура и гладила его за большими пушистыми ушками. Они спустились полюбоваться на туманные воды Лораттэ, поднялись по ступеням наверх. Принцев маг оказался рядом с Элизой, поддержал ее за локоток. Темноволосый мужчина, возможно и выглядел бы ничего себе, если бы не холодный, циничный взгляд темных глаз. Элиза постаралась отсесть от него как можно дальше, когда они оказались в коляске.

 – Все, достаточно! – резко сказала Леортаси, когда они проезжали мимо ее дома. – Не могу я на это смотреть. У вас что мало женщин в столице? Эту оставьте в покое. Тем более, она все равно для вас малоинтересная, неопытная дикарка.

 Элиза удивленно посмотрела на госпожу мага.

 – А тебе-то что, Леортаси? – лениво спросил принц. – У тебя всегда, то один, то другой, то третий...

 – А у меня душа в глубине своей романтичная, – тепло рассмеялась госпожа маг. – Приятно увидеть, что молодая жена так любит своего мужа, что на нее магическое внушение не действует.

 – Проклятый Гаорин, – пробормотал Его Высочество. И еще добавил что-то, не предназначенное для посторонних ушей.

 – Обаяния у господина маршала не отнимешь, – своим мелодичным голосом с легкой насмешкой сказала Леортаси. – Я забираю их. Остановите коляску. И освободите эту клушу.

 Элиза промолчала. Она быстро училась принимать то объяснение, которое дают люди ее странному поведению. Фиата Акаянарэ вздрогнула. Ее взгляд прояснился. Она мгновенно поняла, что произошло, и помрачнела. Никто из простых смертных не в состоянии сопротивляться магическому принуждению. Делать было нечего. Три женщины сошли с коляски. Домик у госпожи мага был гораздо меньше, чем особняк Гаоринов, но такой же огненно рыжий, как и большинство домов столицы. Солнце яркими полосами точно зажгло стены, бронзовые барельефы ослепительно сверкали. Женщины вошли в прохладное помещение и удобно разместились в небольшой уютной комнатке. Очень скоро несчастная госпожа Акаянарэ снова заснула.

 – Она будет мешать нашему разговору, – все таким же теплым голосом сообщила Леортаси, забираясь в огромное кресло с ногами так небрежно, что разрезы задравшегося платья обнажали ноги почти полностью. – Вы мне обязаны, госпожа Гаорин. Я ослабила воздействие на вас со стороны Марваро, принцева мага. Иначе бы вы сейчас катили в коляске, глядя на Сайлетара влюбленными глазами, несмотря на всю вашу любовь к мужу. Такая любовь, которая полностью нейтрализует магическое воздействие, встречается только в старинных легендах, – она коротко рассмеялась своим приятным грудным смехом.

 – Конечно же, я вам обязана, госпожа Леортаси, – с готовностью подтвердила Элиза – И за присутствие в этой поездке госпожи Фиаты, и за то, что вы, наконец, прервали эту странную прогулку.

 – Угощайтесь, госпожа Гаорин. Не бойтесь. Еда вполне нормальная.

 Леортаси взяла одну из чашечек и отпила рыбную похлебку. В этой части Империи среди множества рек, была изумительная рыбная кухня. Элиза, с детства не любившая рыбные блюда, ела их в столице с большим удовольствием. Усур, унюхав соблазнительные запахи, высунул мордочку из сетки на Элизином платье.

 – Действительно миленький, – заметила Леортаси. – Опустите одну из чашечек на пол, пусть поест. Вам его кузен подарил?

 – Нет, – Элиза удивленно подняла глаза на собеседницу. – Я его сама нашла, отощавшего и грязного.

 – Надо же, а люди уже сочинили. Усур – это ведь северный зверек. Хотя и вправду, какой-тут кузен, когда рядом Эллар Гаорин, по крайней мере, по началу. Я вам, кстати, обещала старинную историю о любви. Сейчас вокруг много разговоров о Нархасском перевале. Вы, наверное, не знаете, что раньше он назывался Сарсайским. И город Нархасс, ключ от долины за перевалом, назывался Сарсайат. Это грустная история о содзоварском принце, который полюбил юную красавицу, на которую претендовал тогдашний главный маг Содзовара. Но девушка, в свою очередь, так любила принца, что на нее не действовали приворотные иллюзии главного мага, очень искусного, древнего мага. Тогда настойчивый маг подстроил дело так, что принц должен был ради блага Содзовара жениться на какой-то там принцессе. И влюбленные решили бежать. Из Содзовара в Срединную империю через Сарсайский перевал. Погоня настигала. В последний момент принц увидел на перевале вход в долину реки Сарсай. Он увлек невесту за собой в проход. От отчаяния в нем проснулись дремавшие магические силы. Он так закрыл за собой вход, что охранную иллюзию не смог разрушить гнавшийся за ними главный маг. Тогда он проклял и принца и его возлюбленную страшным запретным проклятием. Беглецы погибли в Сарсайской долине. И с тех пор никто не знает, где находится эта проклятая долина. Перевал и город Сарсайат со временем сменили свои названия, так прочно забыли люди о таинственной долине. А река Сарсай течет с тех пор по подгорному руслу. И ни одна возлюбленная с тех самых пор не любила своего любимого настолько, чтобы устоять перед приворотной иллюзией мага. Вы, госпожа Гаорин, первая на моей памяти, кто хоть как-то в силах сопротивляться. Но, думаю, принц просто поторопился. Господина маршала трудно долго любить. Со временем, причем, возможно, уже скоро, приворот подействует...

 – Прошу вас, не будем обсуждать моего мужа, – сразу включилась Элиза.

 – Не буду, – Леортаси снова тепло засмеялась. – Он мне и самой нравится, несмотря на его неуравновешенность.

 Госпожа маг не производила впечатления коварной женщины. Она производила впечатление женщины, сильно скучающей, потому радующейся возможности развеять застарелую скуку легкой болтовней, сдобренной известной перчинкой. И то сказать, как тут не заскучать, когда даже Император Срединной империи может в любой момент превратиться у нее в мальчика на побегушках.

 – Но вы мне обязаны, госпожа Гаорин, и я жду от вас рассказа о вашем знакомстве с маршалом. Я уже знаю, что вы были отчаянно влюблены в своего кузена и даже отравились с ним на пару, лишь бы он не достался дочке градоправителя.

 – Нет, я не слышала тогда ни о какой дочке градоправителя...

 Но Леортаси не воспринимала ее слов. То есть, она не перебивала собеседницу, вежливо сочувственно кивала, но при этом непоколебимо стояла на собственной точке зрения на обсуждаемое событие.

 – Конечно, конечно, вы способны на сильные чувства, госпожа Гаорин. Немногие способны отравить и себя и своего возлюбленного из ревности. Конечно, Эллар заинтересовался. Он запросто может поспорить со своим Сараоттэ, отравите вы его самого из ревности, или нет.

 На этот раз Элиза возражать не стала. Она вежливо отломила кусочек печения и запила его сладким напитком. Усур, уже сожравший чашечку похлебки, равной ему по весу, тяжело вскарабкался ей на колени и с довольным видом засопел.

 – И, конечно же, когда Эллар освободил вас из тюрьмы, вы забыли о своей влюбленности в кузена. Господин маршал может произвести на неопытную девушку сильнейшее впечатление.

 – Вы правы, – Элиза почесала усуренка за ухом.

 – Я помню, с какой нежностью вы смотрели на него во время нашей встречи на перевале?

 Элиза чуть покраснела при воспоминании о будто бы обещанном ей "белом домике в столице".

 – Правда? – произнесла она мстительно, – У нас была встреча на перевале?

 – А не было? – Леортаси оживилась.

 Точно. Госпожа маг не была в этом уверена. Видать, в ее голове никак не могла уложиться мысль о том, что простые смертные с легкостью преодолели ее защитную иллюзию. Элиза молча, вежливо смотрела в лицо своей собеседнице, справедливо ожидая, что умная госпожа маг сейчас всему придумает наилучшее объяснение.

 – Да, это многое объясняет, – задумчиво произнесла Леортаси. – Сайлетар поручил мне задержать Эллара, но, видимо, в этой реальности мы с ним не встретились...

 То есть, принц поручил задержать маршала, а кто поручил его убить? Император? Приятного мало.

 – А почему Его Высочество поручил вам задержать Эллара Гаорина? – осторожно спросила Элиза.

 Леотаси тепло рассмеялась.

 – Я бы сказала, что ничего личного, просто принц сам мечтает возглавить оборону Нархасского перевала. Но после сегодняшней прогулки уже не скажу. Ясно было, что это личная неприязнь.

 – Что? Простого желания принца Империи недостаточно, чтобы руководить военными действиями в любой точке Империи?

 – Да, весело с вами. Там, на далеком севере, что, не знают, что значит "Первый маршал"? Только император может оспорить его решение. А он настолько болен, что ему не до Нархасса. И, насколько я понимаю, Гаорин и близко не даст, кому бы то ни было, мешать ему, оборонять страну. Оно к лучшему, конечно. Для страны, но не для вас, милая госпожа Гаорин. Раз вы не поддаетесь приворотным иллюзиям магов, значит, вы влюблены в Эллара по самые свои хорошенькие ушки. Но ведь это не значит, что и он настолько же любит вас. Он не способен любить что-либо другое с женским именем кроме Армии. Сами в этом убедитесь. Можете приходить ко мне за утешением, когда ваше сердечко разобьется. Травить его в одиночку не рекомендую. Боюсь, у вас не получится. Эллар умен и предусмотрителен. Знаете, сколько сердец разбилось о его безразличие?

 И далее последовали истории о похождениях господина Гаорина, которым его молодая супруга верить не собиралась, хотя бы потому, что ее собственная история была госпожой магом переврана немилосердно.

 За окном стемнело.

 – Ах, я вас заговорила. Мне не часто попадаются такие приятные собеседницы. Вы заночуете у меня. Завтра снова пообщаемся. Вот на этой кровати свежайшее белье. Я вам мешочек с цветами померанцевого дерева под подушку положила, чтобы вам приятнее спалось.

 Госпожа маг встала, одергивая платье, дождалась, пока слуги унесут поднос с остатками еды, с улыбкой поклонилась Элизе и вышла из комнаты. Оставила она охранную иллюзию или нет, было неясно. Фиата Акаянарэ крепко спала на своем неразобранном ложе. Уйти, бросив спутницу в доме мага, Элиза не могла. Да и как она пойдет одна по темным улицам столицы? Что скажут о женщине, которая приходит домой в середине ночи? Да еще из дома мага? Придется ночевать здесь. Это пусть и ненамного, но лучше. Она распустила корсаж немолодой женщине, чтобы та могла хотя бы полноценно отдохнуть, разделась сама, надела тонкую шелковистую рубашку, оставленную ей по распоряжению хозяйки, и улеглась в кровать. Усур улегся в ногах.

 Однако цветы померанцевого дерева ей никаким образом не помогли. Сна не было ни в одном глазу. Элиза лежала и терпеливо ждала, когда кончится ночь. Когда за окнами начало сереть в преддверии рассвета, она поднялась, оделась и подошла к Фиате.

 – Вставайте, Фиата, – тихо шептала Элиза, встав на колени перед кушеткой и обхватив голову женщины ладонями, вспомнив, как в первый раз Эллар Гаорин смог преодолеть охранную иллюзию, когда Элиза дотронулась до его ладони. Но он очень этого хотел, он верил, что может получиться.

 Фиата безмятежно спала.

 – Ты знаешь, что я не могу ее бросить? – обратилась Элиза к своему Духу Хранителю. – Моему мужу доложат, что я ночевала в доме у мага? Знаешь, что если хозяйка проснется, она задержит нас еще на сутки, а то и дольше?

 Госпожа Акаянарэ открыла глаза и села на своем ложе. Элиза даже прослезилась от благодарности своему Хранителю, и закрыла ладонью своей спутнице рот, чтобы та не вскрикнула, или не заговорила громко.

 – Ничего страшного не случилось, – тихо сказала ей госпожа Гаорин, но нужно быстрее уходить из дома Леортаси.

 Фиата ее поняла и согласно кивнула. Через несколько минут обе гостьи госпожи Леортаси, одна из которых держала на золоченом поводке весело семенящего впереди нее усура, вышли из дома на горящую в рассветных лучах улицу Эонтевара. Элиза замерла от восторга, на мгновение пожалев, что не рядом с Элларом она впервые увидела такую красоту. Золотом горело небо. Золотым огнем вспыхнули улицы столицы в ответ. Им повезло, что какой-то ночной извозчик еще не успел покинуть улицы Эонтевара. И на удобной колясочке, запряженной невысоким осликом, Элиза, наконец, добралась до особняка Гаоринов. Приветливо помахав рукой на прощание подавленно молчащей после длительного магического воздействия Фиате, она вошла в сал своего дома. И быстро поняла, что Эллар Гаорин как раз этой ночью вернулся домой. Трудно было этого не понять, когда, подойдя к одной из гостиных по дороге в свою спаленку, Элиза услышала его низкий голос.

 – Ты тоже в этом виноват, Кэнир. За то время, пока принц ждал здесь Фиату Акаянарэ, ты вполне мог придумать что-нибудь, чтобы выручить Элизу. И вообще, как ты можешь так думать не столько о ней, сколько обо мне? Ведь я же там был, в Тагомаре. Я сам во всем разобрался. Ты, конечно, очень хорошо разбираешься во всяких природных явлениях, но очень плохо в людях.

 – Я все же не совсем идиот, – несколько нервно ответил младший брат, – я видел, как она нервничала рядом со своим смазливым кузеном. И это несмотря на свою обычную рыбью холодность. При упоминании твоего, кстати, имени она даже и тени подобных чувств не испытывала. На ком ты женился, Эллар? Так поспешно, никому ничего не сказав?

 Элиза колебалась, зайти, сказать, что она благополучно вернулась, или не вмешиваться в такой неприятный для нее разговор.

 – А ты случайно не ревнуешь меня к моей жене? – с опасной мягкостью спросил старший Гаорин.

 Элиза поняла, что она ни за что в жизни не сможет сейчас зайти в эту комнату. Развернулась и более длинным путем побежала в свою спальню. Там ей безудержно захотелось спать. Она наскоро ополоснулась и свалилась в кровать, заснув в процессе падания.

 А проснулась она от тихого шороха. Рядом с кроватью сидел ее супруг. Она еще не окончательно проснулась, но он, увидев неподдельную радость в ее голубых глазах, не стал дожидаться. Нежно ее обнял, прижимая к себе, и нежно поцеловал. И еще раз. И вообще, он только начал. Элиза, не совсем проснувшаяся, попыталась натянуть между ним и собой покрывало.

 – Что тебя смущает теперь? – тихо прошептал он.

 – Неприличная откровенность, – ответила полусонная Элиза.

 Она ожидала упреков за ночь, проведенную в ненавистном ему доме мага, за скандальную историю с кузеном. Ну, если не упреков, то уж точно холодности. Или, уж в самом лучшем случае, привычной им обоим сдержанности. Но уж никак не такой ошеломляющей нежности его рук и губ с первой секунды встречи.

 Эллар тихо рассмеялся, подхватил ее на руки вместе с покрывалом, в которое она вцепилась, и по лесенке понес ее в их спальню, где кровать была, понятно, шире. Оказывается, в ее спаленке была незаметная лесенка наверх.

 Второй раз Элиза проснулась от голода. Эллар тихо спал рядом. Она замоталась в покрывало, неслышно подошла к стенному шкафу и вытащила оттуда широкое тонкое одеяние, называемое здесь санари, в котором, в крайнем случае, можно было даже передвигаться по дому. Накинула его поверх покрывала, и позволила покрывалу упасть на пол. Теперь она выглядела более-менее прилично. Поэтому уже спокойно подошла к подносу с едой, который кто-то сильно предусмотрительный, оставил в их спальне, выпила чашечку с рыбной похлебкой, съела несколько рыбных рулетиков, взяла в руку моченую грушу и подошла к стене, задумавшись, а где же здесь лесенка вниз. Груши повар Гаоринов замачивал в таком сиропе, что они были даже вкуснее свежесорванных.

 – Куда же ты, Элиза? – спросил ее сзади супруг.

 Она обернулась и еще раз укусила моченый фрукт.

 – Иди ко мне, поговорим теперь ...э-э-э... с максимальной откровенностью.

 Он улыбнулся, собрал вокруг себя все разбросанные подушки и устроился в кровати полусидя, не отрывая от нее взгляда. Элиза села в противоположном конце кровати, доела грушу. Помедлила несколько мгновений, передвинулась и устроилась на кровати на треугольных подушках рядом с ним. Если не обманывать себя, то, после того как Эллар Гаорин прорвался сквозь границу сдержанности, очерченной ею вокруг себя, то ей даже стала нравиться его близость. Он тут же ее обнял, осторожно вытащил наружу волосы, примятые тонким санари.

 – Так что там за история с кузеном?

 – Он настойчиво хотел меня увидеть, чтобы получить право, называться рэн Эледэ. Его привел сюда принц. А я совсем забыла, какой он, как выглядит. Боялась, что это вообще не он, что я скажу что-нибудь...

 – Ах, даже так. Ну и как, когда увидела, вспомнила?

 – Нет. Но мне никто не верит. Все хотят скандала. Я сказала Иокотару, что посоветуюсь с тобой, но не возражаю, чтобы он стал рэн Эледэ.

 – А я возражаю, – тихо заметил ей супруг и поцеловал. – Я отчетливо помню тагомарскую тюрьму, в каком виде ты там была, и что тебе грозило. Он теперь стал моим родственником. И если с каким-то там твоим кузеном я могу вообще не общаться, то с рэн Эледэ я буду вынужден иногда встречаться. Там никого поприличнее нет?

 – Я не знаю, – растерянно ответила Элиза.

 – Разберемся. Если не я, то Раотар Сараоттэ точно разберется. Жду, не дождусь встречи. Сходим вечером?

 Она молча потерлась щекой о его плечо. Он прижал е к себе чуть крепче.

 – Рассказывай теперь о приключениях вчерашнего вечера и этой ночи. Где ты провела бессонную ночь? – добавил он с еле уловимым смешком в голосе.

 Элиза коротко рассказала о настойчивости принца, о выручившей ее Леортаси, и о том, что ей пришлось остаться в ее доме. Там и переночевать.

 – Мы с Фиатой ушли с рассветом, потому что я боялась, что она меня еще задержит. Я не знала, что ты вернулся.

 – Я появился в доме за пару часов до рассвета. Торопился. Не знал, что здесь происходит. А когда узнал о том, что ты уехала с принцем и до сих пор не вернулась, то места себе не находил. Случайно зашел в твою спаленку, а ты там спишь...

 – Леортаси проболтала со мной весь вечер.

 – О чем же?

 – О тебе, в основном. О том, что ты мешаешь принцу, потому что он сам хочет возглавить оборону перевала. И о твоих похождениях.

 – Странно, что ты еще от меня не шарахаешься.

 – Но ты ведь тоже от меня не шарахаешься. Здесь так принято в столице, рассказывать гадости.

 Эллар Гаорин тихо рассмеялся, и снова нежно поцеловал Элизу.

 – А как дела в Нархассе? Кстати, Леортаси рассказала старинную легенду, по которой Нархасс раньше назывался Сарсайатом, а Нархасский перевал Сарсайским. Потом их переименовали.

 Эллар Гаорин удивленно вздохнул.

 – Нархасский перевал действительно раньше звался Сарсайским, а Нархасс Сарсайатом. Ну и почему, по ее мнению, их переименовали?

 Элиза пересказала легенду близко к тексту.

 – И с тех пор Сарсайская долина проклята и недоступна. А река Сарсай течет по подгорному руслу.

 Наступило молчание.

 – Как же это мне зверски не нравится, – сообщил Эллар Гаорин. – Во-первых, мало вдохновляет идея, что Содзоварский принц может оказаться заодно и магом. А во-вторых, с души воротит от мысли, что с Нархасского перевала может быть скрытый проход не в Нархасскую долину под жерла наших пушек, а куда-то в сторону, в какую-то проклятую Сарсайскую долину. И в сомнительном отчете, бережно сохраненном господином послом, были упоминания о сильном маге, нужном, чтобы проникнуть в Империю. И я никому еще не сказал, самому страшно, но в плане Нархасского перевала была особенная штриховка в одном месте. Возможно, мне показалось, но...

 Господин маршал замолчал, задумавшись.

 – А как там дела в Нархассе?

 – Обычный провинциальный гарнизонный городок. Я их там тряхнул, но ничего страшного. Это если не думать о проклятой долине. А мне интуиция прямо-таки кричит, что думать надо. Элиза...

 – Что?

 – Мне нужно взять тебя туда с собой. Тебе уже объяснили, что я жестокий человек? Нет? Сейчас сама в этом убедишься.

 – Почему жестокий? Я с удовольствием поеду в этот твой Нархасс, если тебе это поможет.

 Господин маршал еще раз с удовольствием поцеловал свою молодую супругу. Она обняла его, чтобы помочь ему и в этом.

 – Не была ты в этом Нархассе... Но ведь нужно придумать, под каким предлогом тебя туда взять. Надо быть безнадежным идиотом, чтобы в качестве медового месяца потащить с собой молодую жену в зону предполагаемых активных боевых действий.

 – Зато магов это не удивит. Леортаси на нечто подобное и пыталась меня настроить.

 – Ага. Но далеко не все маги считают меня до такой безнадежной степени задвинутым на армии. А о тебе и так ходит сейчас множество слухов из-за того, что ты не поддалась на приставания главного мага. Неровен час, сообразят, что на тебя их иллюзии не действуют. Вот тут-то я за твою жизнь и медной монетки не дам. Эх! Если бы не твоя красота...

 – Если бы не моя красота, ты бы на мне и не женился. Да?

 Гаорин снова рассмеялся.

 – Любая красивая женщина обиделась бы, скажи я сейчас в ответ правду.

 – Я все равно не верю, что ты женился бы на горбатой и кривой, лишь бы она разрушала магические иллюзии. Ты дразнишь меня. У тебя такие огоньки в глазах...

 – Нет, на горбатой и кривой я бы вряд ли женился. Но точно не скажу. Уж больно выгодно иметь рядом с собой такое оружие. Однако кроме магов есть еще и мои воины. Они должны быть твердо уверены, что их командир в здравом уме. А в случае нашего с тобой медового месяца в славном городе Нархассе, сомнений в моем идиотизме ни у кого не останется. Люди не будут сомневаться, они будут твердо уверены, что их командир болен на всю свою маршальскую голову. Что-то надо придумать зверски неожиданное.

 И тут Элизу осенила идея.

 – Как у вас обстоит дело с уходом за ранеными? Какие-нибудь сестры, сиделки есть? Какие-нибудь вдовы, матери воинов? Хоть какая-нибудь женская служба по уходу?

 – Нет, – задумчиво ответил Гаорин.

 – Так надо создать. Без женщин порядок и чистоту в госпиталях с ранеными ни за что не организовать. Представляю, как это обстоит в твоей армии. Просыпаешься ночью и думаешь, эта черная крыса возле койки – это мне в горячке чудится, или это она остатки моего ужина подъедает... Даже если над тобой и будет кто поначалу смеяться, то только до того, как они подсчитают смертность среди раненых.

 – Послушай, а это отличная идея, – наконец, произнес Эллар Гаорин и сел на кровати. Поскольку Элиза к тому времени уже лежала головой у него на груди, обнимая его руками, то он поднял ее вместе с собой. И снова обнял.

 – Продвигать все это среди патриоток Империи будет Фиата Акаянарэ. Я не успел рассказать тебе о ней. Она вдова маршала Ри Акаянарэ. Маршал был исключительно талантливым учителем. Он видел в человеке его способности еще в зародыше. И умел их развить. Он и воспитал из тихой скромной девушки ту, которая является образцом для светских дам Эонтевара. А из диковатого подростка Эллара Гаорина он сумел вырастить своего преемника. Мы почти по-родственному связаны с Фиатой. Двое ее сыновей, в которых она души не чает, проходят службу у меня. Конечно же, она будет счастлива, оказаться к ним поближе, да и еще обеспечить уход за раненными. Ты подала прекрасную идею, милая моя Элиза.

 Он на мгновение еще раз прижал ее к себе, затем осторожно ссадил со своих колен на кровать рядом.

 – Обедать мы сегодня будем в "Трех друзьях". Нужно все обсудить с Раотаром.

 На этот раз в отдаленном зале «Трех друзей» они были только втроем. Господин Сараоттэ пришел чуть раньше.

 – Я заказал сегодня традиционный обед, Эллар, – произнес он, рассеянно глядя на соседний, пустой столик. – Нам есть сегодня, что обсудить, и без самогона из провинции. Я правильно понял, госпожа Гаорин...

 – Возможно, вам будет удобно называть меня Элизой?

 – Благодарю. Прошу вас, называйте меня Раотаром. Правильно ли я понял, что у вас, Элиза, есть дар, рассеивать магические иллюзии?

 – Ах, я зря думал, что ты лишь по протекции занимаешь место начальника тайной службы, – с ехидством вмешался Гаорин. – Но ты не совсем прав. И, если ты расскажешь мне, что привело тебя к такому выводу, я тебя поправлю.

 – Ты выпей этого прекрасного вина, Эллар. Моя почта работает теперь как обычно. Кстати, вблизи Нархасского перевала замечено усиление движения и активная военная подготовка с Содзоварской стороны. Также я получил по почте сведения о Мерелизе рэн Эледэ. Ты оказался прав, Эллар, это было интересное чтение. Так вот. Ты спокойно сидел в тагомарской тюрьме ровно до того дня, когда туда по навету своего кузена попала барышня Эледэ. В тот же день вы оба исчезаете из магически защищенной тюрьмы и из магически защищенного города. Далее вы с легкостью преодолеваете магические иллюзии Леортаси. Мне даже жаль, что с наивеселейшим отчетом моего человека об этой встрече ознакомился только я. Мост я не учитываю. Ты действительно мог его преодолеть на тарде. Барышня Эледэ оказывается в Эонтеваре и выясняется, что на нее и приворотные иллюзии не действуют. Я прав, Элиза в своих выводах из этих фактов?