Текст книги "Я же тебе сказал... (СИ)"

Автор книги: Татьяна Волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Это не твое дело, – осторожно отошла я от него на шаг.

– Ну, почему же? – зло усмехнулся Антон и придвинулся ко мне. – Ты нашла себе другого мужика, а я, между прочим, из-за тебя свою машину потерял. Немного обидно, ты так не считаешь? Мне все же кажется, что за тобой остался должок. Да?

– Нет! Я так не думаю, – вывернулась я от него и выпалила:

– Я не заставляла тебя ставить на кон свою машину и хвастаться, что можешь трахнуть любую. Так что, если ты не дружишь с головой, то это только твои проблемы! А моя личная жизнь тебя больше не касается!

– Ах, ты ж блядь, как заговорила! Слышишь ты! Мне не дала – и никому не дашь! Ты меня поняла? Сучка! – схватив меня за ворот блузки, он притянул меня к своему лицу, как щенка. – Вот. Вот. Бойся меня, а то слишком борзая стала, – презрительно оскалился Антон, заметив, как я вздрогнула. И тут же его оторвало от меня, и он рухнул на землю от неожиданности, когда Максим отшвырнул его от меня и заехал ему по роже.

– Какого?! – не понял Антон, и ошарашенно уставился на восемнадцатилетнего паренька, возвышающегося над ним, как глыба. – Тебе, что жить надоело, сопляк?

– Ебало завалил! – схватил его Максим за воротник футболки и навис над ним. – Или у тебя зубы лишние?! Еще раз тебя возле своей Катьки увижу – руку сломаю уже тебе и заставлю за это же еще и приплачивать! Понял, мудак?

– Чего? – разозлился Антон. – Ну, ты нарвался, сопляк. Теперь ходи и бойся.

– Я спросил, ты меня понял?! – тряхнул его Максим и занес кулак над его лицом.

– Да, понял, понял, – сквозь зубы сплюнул Антон, и Максим отшвырнул его от себя.

– Пошли, – отряхнувшись, потянул меня к автобусной остановке Максим. – Что так смотришь? Испугалась что ли?

Я была слишком ошарашена произошедшей сценой и застыла, как кукла, больше не способная адекватно ни на что реагировать.

– Ясно. Пуговицы тебе оторвал, – недовольно изрек Макс после предварительного осмотра и, надев на меня свою куртку, прижал к себе. – Пойдем, котенок. – И, потрепав меня по голове, когда мы уже сели на заднее сидение в автобусе позади от всех, шепнул на ухо:

– Если было так страшно, можешь плакать ты же девушка. Ты и должна быть слабой. В этом нет ничего плохого.

Я же до боли закусила нижнюю губу и подняла лицо вверх.

– Я никогда не плачу, тем более при отце или Гене. Не хочу, чтобы они волновались за меня. У меня ведь все хорошо, правда, – я улыбнулась ему сквозь слезы, и он прижал мою голову к себе.

– Ничего у тебя не хорошо, – одарил меня понимающим взглядом Максим. – Живешь как птица в клетке. Законсервировала свои эмоции ото всех и делаешь вид, что так и должно быть. Хотя бы передо мной не притворяйся.

Я тяжело вздохнула и спрятала свое лицо на его плече:

– Девушка должна быть сильной.

– Катя, Катя, – с усмешкой покачал головой Максим, и ласково погладил меня по волосам. – Девушка ВЫНУЖДЕНА быть сильной, если рядом слабый мужчина. Но точно не должна такой быть.

…

– Тебе не кажется, что эта юбка слишком узкая? – неодобрительно осмотрел меня Макс, когда я наклонилась за своей сумкой после того как мы зашли в нашу квартиру. Гулять мы с ним сегодня так и не пошли из-за того что Антон порвал мне блузку.

– В смысле? – в недоумении уставилась я на парня. – Ты что уже решил поработать моим личным стилистом? Обычная черная юбка и белая блузка. Вполне подходит для нашей фирмы.

– Вот именно. Одеваешься, как моя училка по геометрии. – Недовольно проворчал Макс и прошел в нашу комнату.

Что еще за заявочки?

– Значит, тебя не устраивает то, как я одеваюсь?

– Меня не устраивает?!! – горячо возразил Максим, а потом, подрастеряв свой пыл, махнул на меня рукой и отвернулся: – А, что с тобой говорить? Все равно не поймешь.

Я еще раз внимательнее осмотрела свой внешний вид. Странно, наши сотрудники всегда говорили, что я хорошо выгляжу. Миша даже несколько раз на свидание приглашал, и успокоился только после трех отказов. Но может Максим привык к чему-то более откровенному?

Недолго думая, я залезла в шкаф и достала оттуда короткое платье, которое Катя меня заставила купить две недели назад, когда приезжала к нам с отцом на выходные со своим Олегом. Как раз перед тем, как отправиться на море. Зашла в ванную, привела себя в порядок, переоделась и, открыв двери нашей комнаты, с улыбкой сказала:

– Пошли гулять. – Максим, до этого слушающий музыку из колонок, осмотрел меня с каким-то непонятным для меня выражением лица, тяжело сглотнул и не придумал ничего лучше… как, втянуть меня за руку в комнату и, захлопнув ногой дверь, полезть ко мне целоваться.

– М… Ма… Максим?!? – попробовала я взбрыкнуть несколько раз, но и сама не заметила, как он расстегнул мне молнию на платье и стянул его с плеч, не прекращая терзать мои губы, словно какой-то пещерный человек первый раз увидевший девушку.

Не прошло и нескольких минут, как он уложил меня на диван и стянул с меня полностью эту тряпку, а я осталась лежащей перед ним в одном нижнем белье. Хотя, судя по его вездесущим рукам и это ненадолго.

Я начала лупить его по плечам и спине, но чем больше он меня целовал, тем меньше у меня становилось желания ему сопротивляться. И в конечном итоге, когда он снял с меня последнее, я уже была полностью в его воле и сама с остервенением стаскивала с него его футболку и расстегивала ремень на джинсах. Я вспомнила слова одной своей подружки, что несколько дней знакомства еще не повод переспать, но может она, просто никогда не видела Максима?

Только я, наконец, расстегнула, этот чертов ремень, как в квартире с громким криком появился папа:

– Дочь, ты дома? Я тут подумал, почему бы нам сегодня снова не посмотреть «Человека из стали»? Я даже купил твои любимые вкусняшки!

Мы с Максимом уставились друг на друга, как школьники, которых едва не застукали родители, и хоть у Максима глаза все еще были темные и походил он на зверя, чей аппетит по-прежнему не удовлетворен, он все же поднялся с меня и потянулся за одеждой для нас обоих. Случайно бросив взгляд в зеркало на стене, поняла, что и сама выгляжу, как мартовская кошка, которая только что вылезла из чьей-то постели.

Вытолкав уже одетого Максима первым из комнаты, быстро прошмыгнула в ванную комнату, чтобы ополоснуть пылающее лицо холодной водой. А потом присоединилась к, уже расположившимся возле большого телевизора, папе и мужу. Не придумав ничего лучше, как втиснуться между ними.

– Здорово вот так собраться всей семьей для просмотра любимого фильма. Нет ничего лучше таких вечеров, правда, дети? – добродушно заявил мой папа и включил новую версию супермена.

– Да, да, папочка, – согласно закивала я головой, как китайский болванчик и замерла с как будто приклеенной улыбкой на лице, когда Максим полез своей рукой мне под майку и погладил голую спину. Глядя на его по-звериному хитрое выражение лица, поняла, что если бы сейчас здесь с нами не было моего отца, то Максим бы придумал для меня такое занятие, в котором просмотр фильма отошел бы для нас далеко не на первый план.

В горле пересохло и от его взгляда меня обдало жаром. На экране мелькала любимая папина актриса Эми Адамс, которая по его словам напоминала ему нашу маму в молодости, пока у той не испортился характер, а мне хотелось утащить Макса в нашу спальню и продолжить с ним начатое.

Не знаю, как, но к концу фильма мне таки удалось взять себя в руки и остудить свой пыл. Но стоило мне пожелать папе спокойной ночи и, вернувшись из ледяного душа, закрыть за собой дверь нашей комнаты, как Максим опять вообразил себя кем-то вроде волка, подкарауливающего красных шапочек по темным углам, и, прижав меня спиной к стене, губами нашел мой рот. Столько раз в день подобных атак я точно не смогу выдержать.

– Максим, Максим! – остановила я его шаловливые руки, забирающиеся мне под майку. – Давай прекратим пока не поздно.

Максим выругался и уткнулся лбом в мои волосы. Дыхание его было тяжелым и сбивчивым.

– Кому не поздно, Кать? Я только об этом и думал, пока вы смотрели этот дурацкий фильм, – выдохнул он, стараясь прийти в норму, но мысли его явно были далеки от этой цели. Запустив ладони мне под майку, он притянул меня к себе и сжал в своих руках, взмолившись мне на ухо. – Котенок, я осторожно. Тебе понравится.

– Что понравится?! – вскипела я. – Максим я тебя не знаю совсем! Ты ещё недавно утверждал, что любишь мою сестру! И вот проходит каких-то несколько дней, и ты готов осторожно трахнуть меня?!

Он возмущенно открыл рот, чтобы мне что-то возразить, но я прикрыла его ладонью.

– Макс, лучше отойди от меня! В моей жизни итак достаточно проблем, чтобы опускаться ещё и до этого!

– То есть, по-твоему, переспать со мной значит опуститься? – оттолкнув мою ладошку от своего лица, зло вытолкнул парень.

– Без любви, да! – выпалила я. – Пока я в тебя не влюблюсь, я с тобой спать не буду!

Макс удивленно изогнул бровь и открыл рот. Закрыл его и растерянно запустил пятерню себе в волосы.

9

Наконец в пятницу вечером за нами заехал Генка, чтобы отвезти нашу маленькую семью на свою дачу. У Гены с Маринкой за городом был небольшой дом. Не настолько крошечный, чтобы в нем вмещались только лопаты или грабли, но все же у них нашлись две комнаты для меня с Максимом и для моего папы. Максим к слову сказать после того случая старался ко мне не приставать и мужественно держался всякий раз, когда я возвращалась вечером в кровать. Хотя было видно, как на его щеке дергается мускул и как жадно он рассматривает мои едва прикрытые шортами ноги и грудь. Моя майка тоже мало что скрывала. Но парень отворачивался от меня в другую сторону и усиленно взбивал подушку, словно пытался выколотить из неё свое неуместно возникшее желание.

И вот мы погрузились в машину и Марина начала радостно щебетать мне и моему папе о том, какой чудесный день нас ожидает.

– И погода, какая прекрасная, правда, Кать? Я уже сто лет за городом не была.

– Наверное, потому что там прочно обосновалась Алла Викторовна и всё лето пыталась убедить окружающих, что отдых заключается именно в прополке грядок и заготовке консервации. – Проворчал Генка, за что получил шлепок от Марины.

– Ай, Гена, перестань наговаривать на мою маму. Между прочим, от её вишневого варенья тебя за уши было не оттащить.

– Ну, ещё бы, – это Генка всегда так бурчит. А на самом деле у него с его тещей сложились довольно неплохие отношения, даже не смотря на то, что их дачи находились в одном посёлке, и женщина при любом случае спешила наведаться к дочери, когда та туда приезжала. – Вот тебе мой совет, брат, – это Генка уже к Максиму обращается. – Когда твоя тёща начнет уговаривать твою жену купить домик по соседству с ней, ни за что не соглашайся.

Маринка одарила мужа хмурым взглядом, и тот закончил свою мысль:

– Даже если это золотая женщина, у неё в запасе всё равно найдется тысяча и один совет по поводу того, как ты можешь улучшить свой быт и жизнь. Так что когда ты найдешь на плазме связанную моей тёщей салфетку, ты сильно не удивляйся.

– Просто моя мама любит вязать, – смущенно пояснила Марина и улыбнулась Максу.

– Алла Викторовна как наседка. Она из тех женщин, что никого из своих гостей не оставит без внимания, – шепнул Максиму мой папа и Маринка удивленно повернулась к нему. – Я всего лишь хотел объяснить зятю, какая это замечательная женщина. И борщи у неё вечно на столе и пирогов напечет на дорожку.

Максим молча слушал их препирательства и объяснения, при этом поворачивался иногда лицом ко мне, в то время как я сама просто смотрела на дорогу и мелькающие за окном пейзажи. День и вправду выдался на удивление хорошим, и хотелось порадоваться летнему солнышку напоследок. Легкий ветерок иногда подхватывал выбившуюся из косы прядь волос. Легкая майка и простые шорты открывали мое тело для последнего тепла, которым щедро пытался наградить меня август, и я старательно делала вид, что не замечаю, как пальцы Макса едва уловимо и словно случайно касаются оголенной кожи на моем бедре.

…

Шашлыки, алкоголь, свежий воздух. Пока остальные отходили от натуральной еды, я сбежала на своё место. Рядом озеро и в этих зарослях обычно никого не бывает. Мосток, песок и вода. Разбегаюсь и ныряю с головой. По воде круги, а мне хорошо. Доплыла до середины и обратно. У моих вещей уже сидит Максим и караулит меня.

– Есть девушки, которых не забывают. Ты одна из них, – говорит он, глядя как я иду по деревянному мостку в одном купальнике.

– Скажешь это, когда я буду одета. Может, поверю. – Он молчит. Какой смысл говорить громкие слова? Они все проверяются временем. Обрывает травинку и начинает её жевать. Сама люблю так делать. Не как корова конечно, а там где сок.

Сажусь рядом с ним, и мы молча смотрим на то, как садится солнце.

Есть песня у Пугачевой со словами «Я опоздала встретить с тобой рассвет. Может, успею встретить закат» Я не помню точно даже, так ли звучала эта строчка. Но не могу отделаться от чувства, что рядом со мной сидит человек, с которым я хотела бы встретить и рассвет и закат. И дело не просто в одном дне, а в целой жизни. Глупо и странно. Ведь я так мало его знаю. Наверное, это просто первое впечатление. Посмотрим, что будет дальше.

Ночью ложится со мной рядом как обычно. На мне только его футболка, которая доходит до середины бедра. Рука лежит на подушке, и я чувствую, как он едва касается моих пальцев своими. С ним можно поговорить. Обо всем на свете. Он красив, как мечта любой нимфоманки. Но засыпает рядом со мной, просто прикасаясь к моей ладони. Так осторожно. Бережно, как к святыне. Почему я вижу в этом столько нежности? Хочется улыбаться.

Неужели это и так бывает?

10

Уже больше двух месяцев между нами ничего не происходит. Мы просто живём под одной крышей, в одной комнате, и даже спим в одной кровати. Причём просто спим и ничего больше. Даже встречу с его матерью и, по сути, с моей свекровью я переживала намного легче. Сначала она была насторожена, а потом когда поняла, что я не собираюсь сбивать её сына с намеченного им жизненного курса, расслабилась и даже начала улыбаться. Инна Павловна хороший человек. И я не могу сказать про неё ничего плохого, потому что не вижу ничего плохого в том, что мать любит своего ребёнка.

Вот только не могу сказать что меня не выводит из себя ситуация с её сыном. Я как на раскалённых углях. Вот уж не думала, что это такая пытка лежать рядом с мужчиной и не иметь возможности к нему прикоснуться. Не могу же я его грязно домогаться, в конце концов!

За это время поняла насколько он интересный собеседник и неординарная личность. Вот только чем больше я им восхищаюсь, тем больше смотрю на него как голодная кошка на кусок мяса. Особенно когда он ложится рядом и с улыбкой выхватывает у меня книгу, чтобы потом выключить свет.

Невозможно.

У Макса начались занятия. Теперь он, как и я, целыми днями вне дома. У него появились свои друзья. Какие-то новые компании. А я ловлю себя на том, что выглядываю его в окно по вечерам и боюсь увидеть его с другой.

…

Осень раскрасила всё в яркие краски. Я понимаю, что сама поставила такие условия. Цветы, подарки.

Как-то вечером затянул меня на крышу смотреть на звёзды. Большая медведица, малая медведица. Это просто два огромных ковша из набора звезд. Когда-то в детстве играли с отцом в игру, он рисовал много точек с цифрами, и я по ним вырисовывала узор. Угловатые зайки были куда понятнее. Наверное, нужно быть большим романтиком, чтобы увидеть медведя в узоре, напоминающем ковш. Максим достал припрятанную бутылку шампанского и укрыл меня пледом.

В фильмах это красиво. Накрытый стол с виноградом и девушку заводят с завязанными глазами и усаживают на стул. Она открывает глаза и хлопает в ладоши от восторга.

Мы просто сидим на крыше и пьём шампанское из горла. В этот день у него умер отец. Он не мог поить меня водкой. Внутри горькое грустное чувство, но мы сидим рядом и смотрим на звёзды.

– Мне было семнадцать. Иногда возникают мысли, которые хочется ему рассказать. Оборачиваешься и понимаешь, что можно поговорить с кем угодно, но именно с ним уже ничего не будет.

Наверное, то же чувство. Девочки тоже хотят видеть в отце, защитника и друга. В университете знала девочку, которая росла без отца. Он умер, когда она была маленькой. «Он не будет танцевать со мной на моей свадьбе», – говорила она. «Его просто уже не будет». Захотелось позвонить маме и поговорить с ней, но я просто отпиваю из горла и передаю бутылку Максу. Как часто важное откладывается на потом? Как часто в мыслях продолжает жить тот, кто уже не с нами? Когда я была маленькой, и у меня умер дедушка, я не могла этого понять и словно поселила его на другую планету или в другую реальность. Туда где он продолжал жить параллельно со мной. Я придумала ему дом и город в котором он живет и в снах иногда навещала его. Он любил пионы. В моих фантазиях он жил в доме, рядом с которым было очень много этих цветов.

Кладу голову на плечо Максиму. Внизу сигналит какая-то машина.

– Я хотел сделать что-то красивое. Как в фильмах. Позже. Но, кажется, всё испортил.

Я молча улыбаюсь и треплю его по волосам. У каждого свой фильм.

…

Стало холоднее и слякотнее, и я как назло слегла с гриппом, когда мы собирались съездить к нашим мамам и навестить Катю с Олегом.

Голову не оторвать от подушки. Меня знобит. Я лежу и шмыгаю носом, а папа собирает вещи. Должен же хоть кто-то поехать к родственникам.

– Дашь ей лекарства, – говорит отец. Максим молча кивает и выуживает из аптечки жаропонижающее и ещё какую-то ерунду.

Ещё полчаса и папа хлопает дверью, оставляя меня и Макса наедине с моей простудой. Горячий чай с лимоном, какой-то фильм и его теплый свитер, который он надел на меня. Он лежит рядом и прижимает меня к себе. Поставил мне грелку на все тело по его собственному выражению.

Молча наслаждаюсь его объятиями и незаметно для себя засыпаю.

Через несколько часов будит меня, подсовывая тарелку с супом под нос. Куриный бульон? Можно как угодно относиться к его маме, но я точно буду благодарна ей уже только за то, что она родила мне такого сына.

Снимаю с себя мокрую одежду, прикрываясь одеялом, и передаю ему. Опять он надевает на меня свой свитер и забирает мои вещи в стирку.

В моём гардеробе нет ничего достаточно теплого. Заботливо укрывает меня и ложится рядом. Я смотрю на ужимки Охлобыстина на экране моего монитора и снова засыпаю. Жизнь крутится вокруг одного дивана и человека на нем.

Когда понимаешь, что это любовь, а не просто инстинкты? Когда он зовёт тебя на крышу и поит шампанским, или когда кормит куриным бульоном и стирает твою одежду, пока ты болеешь гриппом и не можешь оторвать голову от подушки? Я не знаю точно. Знаю только что когда отошла от болезненного дурмана и почувствовала какую-то ясность в голове, точно так же ощутила и его руки на своем теле.

Зачем он щекочет мне живот среди ночи? Открываю глаза и натыкаюсь на странный взгляд Макса. Вроде как хочет что-то сделать, но не решается.

– Кать? – ласково шепчет мне. Ладонь замирает под моей грудью.

– Мне же завтра на работу, – сонно бормочу я. – Ну, чего тебе?

Тяжелый вздох, минутная пауза и неуверенная просьба с нотками обреченности.

– Принеси воды, пожалуйста.

Моргаю, чтобы понять может, ослышалась? Потом поднимаю свою сонную тушку с кровати и тащусь на кухню за стаканом воды для этого лентяя.

Через две ночи опять просыпаюсь уже оттого, что кто-то кусает за мочку уха.

– Макс, дай поспать. Что ты грызешь меня, как собака кость?

Опять тяжелый вздох и неуверенная просьба, рука соскальзывает мне на задницу, и я резко открываю глаза:

– Котёнок, принеси мне яблоко?

Голос такой, словно ему это яблоко нужно сейчас так же как мне «Справочник по народной медицине» в три часа ночи. Но опять молча встаю и иду к холодильнику, просто чтобы не чувствовать его руки на своем теле.

Про себя сочиняю пятиэтажные маты и ищу ему яблоко. Он что издевается? Ещё пару таких заскоков и я точно на него наброшусь, как похотливая сучка на кобеля.

11

– Ирка забавная, – уже пять минут без умолку болтает по телефону о своей одногруппнице и сквозь прищур смотрит на мою реакцию. Я делаю вид, что мне всё равно. Хотя внутри всё кипит. Конечно я для него старая. Какая-то тётка в офисных костюмах, а рядом бегают совсем сопливые девочки, которые разделяют его интересы. Надо не забыть перевернуть страницу. Что там? «Он подошел к ней…» Книгу уже несколько минут как хочется отшвырнуть от себя подальше. А лучше запустить в этого мелкого козла. Прямо в голову. Чтобы, наконец, заткнулся и перестал трещать о чьих-то кудряшках. Весёлая, грудь на месте. Можно подумать, что у меня она растёт из другого места!

Кусаю губы и манерно вздыхаю, когда опять замечаю на себе его взгляд:

– Вот как надо любить женщину. О времена, о нравы. – На самом деле главного героя хочется прибить с первых же страниц, за то, что так издевается над бедной девушкой и считает что так и надо. Аристократишка недоделанный. Макс усмехается моей придури и опять изливает восторги по поводу того, что отчудила одногруппница.

Он явно увлечен. Не могу больше этого слышать. Поднимаюсь с дивана и иду в душ. Может хоть холодная вода остудит мой пыл. Веду себя как перезрелая дура. Ну, увлекся. Ну, потерял интерес. С кем не бывает? Это значит только то, что в моем доме теперь появился друг. Как подружка-гей. Да точно. Он для меня теперь, как подружка-гей. Даже если будет лежать рядом со мной, у нас ничего не будет. Я матерно выругалась про себя. Лишь бы не изнасиловать его как-нибудь невзначай! Опять выругалась и подставила голову под холодные струи воды. Всё я не думаю о нем! Он для меня запретная тема! Уж скорее запретный плод. Но я же не похотливая самка?! Сейчас спокойно вернусь в комнату, переоденусь и лягу спать. И пусть он катится к своим Иркам, Машкам или Дашкам. Мне всё равно. Абсолютно!

Великая сила убеждения. Возвращаюсь в комнату и открываю шкаф. Макс до сих пор сидит на подоконнике и болтает по телефону. А еще говорят, что это девушки чересчур разговорчивы! Молча сбрасываю с себя халат. Чего он там у меня не видел-то уже? Какой смысл стесняться? Ему всё равно уже наплевать, да и такое же женское тело, как и у всех. Вот я и расправляю майку с каменным лицом, чтобы просто надеть её на себя. За спиной что-то с жутким грохотом упало и Макс материться. Оборачиваюсь. Оказывается, уронил кружку с чаем на свои учебники и раскрытый конспект на полу. Достает мокрую тетрадку из завалов, двумя пальцами, как вонючую половую тряпку и смачно изрекает в телефонную трубку: – Вот сука! Ещё и конспект ей переписывать!

Пожимаю плечами и натягиваю на себя шорты. Давно говорила, нечего бардак в моей комнате устраивать.

Тупо ложусь спать и закрываю глаза. В ушах ещё стоит его хриплый голос. Он уже не смеётся. Говорит комканными фразами, под одну из которых я и засыпаю. А среди ночи чувствую его руки на своей спине. Осторожно продвигается вдоль позвоночника, ложится ближе и шепчет мне в ухо:

– Кать? – Что за просящие нотки? Опять будит, чтобы я принесла ему воды или яблоко?! В раздражении делаю вид, что крепко сплю, и он от меня всё равно таких подвигов больше не допросится.

– Отвянь! Мне жарко! – Рука замирает на моей майке, и он откидывается на спину. В ушах стоят его ругательства, и я не могу понять, что его до такой степени злит. Неужели так сложно самому встать и пройти несколько шагов к холодильнику?

12

Который день, возвращаясь с работы, вижу Макса в компании какой-то девицы. Кудрявая. И грудь больше моей. Ходят, улыбаются, чуть ли не за ручки. Наверняка это у неё дома он засиживается допоздна. А мне говорит про библиотеку. Не знаю ни одной библиотеки в том направлении. От тоски решила согласиться на поход в ресторан с Мишкой. Приехал с цветами. На машине. Потом ещё полчаса за едой намекал на свою коллекцию марок или монет у него дома. Как же! Так я и увижу это коллекцию. Весь вечер сидела как на иголках, в итоге наврала, что дома кошка болеет, и попросила отвезти домой.

Если не Макс, то никто. Чувствую себя старой разбитой клячей, которая сходит с ума по своему хозяину. А он давно променял её на молодую кобылку. Опять сочиняю маты. Какой же Макс красивый. Быть после него с Мишкой это всё равно, что с Феррари пересесть на запорожец. Какой же Мишка нудный! Ещё и усы эти дурацкие. Так и хочется взять ножницы и отстричь их.

Машина тормозит перед моим подъездом, и я с наслаждением отсчитываю секунды, прежде чем влететь в свой парадный. В нескольких метрах от нас замечаю Макса. Смотрит в растерянности и не может понять, что к чему. Мишка вспомнил о галантности и всучил мне букет роз. С раздражением думаю, как он потратился, и как, наверное, жалеет о зря потраченном вечере. Натягиваю на лицо улыбку и демонстративно подставляю Мишке щеку для поцелуя. Знаю, что смотрит. Потому и веду себя так. Колючие усы щекочут кожу, и я выскакиваю на тротуар возле своего дома, пока Мишка не вообразил, что я готова передумать и начать изучать его марки или монеты в его берлоге.

Макс не может спустить это на тормозах и подходит ко мне. За его спиной слышен звук отъезжающей машины.

– Это кто? Твой родственник? Почему не познакомила? – Взгляд простодушный и не выражает ничего кроме недоумения по поводу скорого бегства незнакомого человека.

– Потому что это не родственник, – Иду к подъезду и открываю дверь парадного.

– А кто? – все ещё не может понять Максим. Не потому что тупой. А потому что уверен, в моих принципах. Закатываю глаза и начинаю разжевывать как маленькому ребенку.

– Понимаешь, Максим, иногда взрослые тётеньки встречаются с взрослыми дяденьками. – Роза колет руку и я тяну палец ко рту, чтобы слизнуть выступившую капельку крови. Максим забирает у меня букет и напоминает.

– Вообще-то нет, если взрослые тётеньки замужем. – Я немного пьяна, поэтому не придумываю ничего лучше, как закинуть руку ему на плечо и напомнить горячим шепотом в ухо.

– Малыш, не бузи. У нас же с тобой фиктивный брак. Поэтому ты встречаешься со студентками, а я с… Как там его… Это мать его равноправие. Понимаешь? Всё в мире должно иметь какой-то баланс, иначе всё на хрен развалится. – В этом пьяном бреду упускаю один момент, что Мишка мне нужен как кобыле пятая нога, и начинаю бормотать что-то о коллекции марок которую он мне предлагал посмотреть.

– Представляешь, он мне рассказывал про что-то одна тысяча восемьсот какого-то там года, а я сказала ему, что у меня болеет кошка. Он, наверное, обиделся. – Мрачно изрекаю я, потом начинаю хихикать, повиснув на плече у Макса. – И самое главное, что никакой кошки-то у меня и в помине нет. – Тут я опять мрачнею, потому что вдруг осознаю, насколько сильно выпитое в ресторане вино ударило мне в голову. Тем более что Мишка мне его подливал и подливал, даже забывая о себе. – Ой, а это, наверное, плохо, да? Я обманула. Это плохо. Я должна пойти к нему и извиниться. Точно, сейчас пойду и извинюсь! – С этими словами я подняла вверх указательный пальчик и забуксовала на месте пытаясь убрать руку с плеча Макса и развернуться. Вот только парень явно не собирался давать мне это сделать. Обхватив одной рукой за талию, грубо притянул к себе и чуть ли не силой повел наверх.

– Точно, малышка. Сейчас зайдем в нашу комнату, и у тебя будет шанс передо мной извиниться. Учти, извиняться придется долго! – многообещающе произнес Максим и подтянул к себе мое сползающее тело.

– Ты полагаешь, что это нужно отрепетировать? – я не понимаю его ярости, но под его убийственным взглядом понимаю, что сейчас мне лучше заткнуться. Роняет меня на кровать и бросает на пол чужие розы. Ноги свисают и касаются пола. Максим с лукавой улыбкой садится передо мной на колени и начинает медленно снимать с меня туфли. Моя голова лежит в горизонтальном положении. Я не понимаю, что он собирается делать. Чувствую его руки у себя под юбкой. Медленно начинает стаскивать с меня чулки. Его это даже не удивляет. Вернее, какая-то странная реакция на то, что это именно чулки, а не колготы. Пытаюсь не думать о том, что его пальцы скользят по моей коже. Минус полтора чулка. Я отключаюсь, когда он стягивает с меня второй.

Максим в неверии зовет меня и нависает надо мной, пытаясь разбудить нежным шепотом. Какие-то глупости. Последнее что помню, это как он поднимает руки и недоверчиво выдыхает:

– Ты как всегда в своем репертуаре! – Потом укладывает меня на диван и накрывает пледом.

13

– Малыш, плесни тёте кофейку, бухаюсь рядом с ним на стул и подставляю кружку. – Макса уже бесит это прозвище. Впрочем, молча выполняет мою просьбу, и я откидываюсь на спинку стула. Сверлит меня взглядом, словно я ему что-то должна. Рядом садится отец и начинает рассказывать что-то про свою начальницу.

– Понимаю, что нельзя так говорить о женщинах, но это просто мерзейшая баба. Вот знаешь, мымра – это очень точное определение. Из-за этого отчета мне всю плешь проела. Ей всё не так как надо.

– Может, там действительно всё не так?

– Катюх, но можно же это как-то нормально объяснить, а, не унижая моё достоинство.

Я пожимаю плечами и ёжусь под взглядом Макса. Чего он на меня так смотрит?

Выхожу в коридор и слышу его шаги за спиной. Идёт за мной следом, останавливается напротив и шепотом спрашивает, так чтобы отец не слышал.

– Ты с ним работаешь?

– С кем?

– С филателистом своим! – раздраженно бросает Макс. Я безразлично надеваю на ноги сапоги.

– Ну, да. И что? – Макс заставляет подняться и застегивает пуговицы на моей блузке до самого верха. Это что ещё за нововведение?

– Ненавижу твои узкие юбки и блузки. Так и хочется заглянуть тебе в вырез или втащить тому, кто делает это кроме меня.

Это что? Ревность? Нет, просто показалось. Звонит его телефон, и он уходит в комнату.

– Да, Ириш! – слышу его голос из другой комнаты и матерюсь про себя. С грохотом открываю и захлопываю входную дверь, и назло ему расстегиваю все пуговицы, что он застегнул. Козлина мелкая!

Только бы не реветь! Всё! Делаю глубокий вздох и иду вниз по лестнице. Глаза всё равно застилает пелена слёз. Какое же это ужасное чувство. Любовь!

14

Как же всё кружится. Нетрезвой походкой вваливаюсь в квартиру. Обувь. Надо снять обувь. Допилась блин. В голове словно лава. Всё качается, море бушует, только не хочется думать. Ни о чём. Так ещё три шага и я в своей комнате. Как же трудно их сделать! Иду по стенке. Наконец открываю дверь и падаю на диван. Да именно падаю. Кто-то матерится. И я пытаюсь слезть с живого матраса. Это же козлина мелкая не может сдержать своего праведного возмущения.

– Так, а ну-ка брысь на свою половину кровати! Дай тёте поспать! – вяло машу рукой в сторону его половины дивана. Почти с царским видом, если не учитывать, что не могу открыть глаз и лоб хочу прислонить к подлокотнику.